Научная статья на тему '«Перезагрузка» исламской матрицы'

«Перезагрузка» исламской матрицы Текст научной статьи по специальности «Политологические науки»

CC BY
104
26
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Аннотация научной статьи по политологическим наукам, автор научной работы — Мясникова Л.

«Вопросы экономики», М., 2007 г., № 10, с. 132-146.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Текст научной работы на тему ««Перезагрузка» исламской матрицы»

сти России требует заблаговременного определения комплекса средств противодействия исламизму, проведения на постоянной основе контактов с мусульманскими странами по вопросам координации усилий в борьбе с террористическим и исламоэкстремистским вызовами.

Материал предоставлен автором для публикации в бюллетене «Россия и мусульманский мир»

Л. Мясникова,

доктор экономических наук,

«ПЕРЕЗАГРУЗКА» ИСЛАМСКОЙ МАТРИЦЫ

Мир человеческого бытия начала XXI в. представлен матричной структурой, распространяющейся на различные измерения идентичности: политическое, религиозное, культурное, технологическое, экономическое, экологическое. Взаимодействия в этой структуре некомплементарны и несинхронны, они подчиняются диалектике мироцелостности и разделенности компонент. Матрица распадается на кластеры, в которых доминирует одно из измерений. Религиозные кластеры (например, исламский) эксплуатируют различные проекции неофундаментализма. Внимание мира давно приковано к «исламской матрице» - от Египта до Пакистана, где дух войны перманентно материализуется в различных формах. «Изюминкой» матрицы выступает нефтеносный регион Персидского залива. Его стабильность традиционно поддерживалась в треугольнике «Иран - Ирак - Саудовская Аравия». С усилением позиций Тегерана укреплялась ось «Багдад - Эр-Рияд». Баланс был нарушен оккупацией Ирака: США приступили к «перезагрузке» этой матрицы. Багдад превратился из потенциального противника Тегерана в его союзника - выпущенный из бутылки джинн стал неуправляем. Перезагрузка матрицы направлена на изменение каналов интернационализации и глобализации экономического пространства. Вышедший из-под контроля кризис выступает самостоятельным игроком неуправляемого хаоса.

«Разогрев» исламской матрицы может рассматриваться и как увеличение флуктуаций структуры, отражающих бифуркационное состояние миросистемы, присущее инкубационному периоду смены парадигмы - переходу от матричной структуры миробытия к сетевой, которая, вероятно, установится «после капитализма».

Июль-август 2006 г. Вторая ливанская война. Снова ожили ветхозаветные картинки захвата евреями под предводительством Иисуса Навина земли Ханаанской, на которой и образовалось ветхозаветное государство Израиль. Совету Безопасности ООН потребовался месяц на согласование требований о перемирии. На фронте в Палестине - «война за капрала» и «акты возмездия». Ближний Восток остается «смазанным нефтью» спусковым крючком мировых катастроф. С приходом Буша-младшего в Белый дом, когда США прочно заняли место мирового лидера, был изменен и план перекройки Ближнего Востока. В этом плане США отводилась роль главного распорядителя нефтяных кладовых в районе Персидского залива. Осуществлению этого плана мешали Ирак, Иран и Сирия, проводившие независимую от США политику. В апреле 2003 г. было покончено с самостоятельным Ираком. На очереди стоят Иран и Сирия, против которых началась информационная война. Разворот на Дамаск и Тегеран задержался лишь отрезвляющим действием на Вашингтон партизанской войны в Ираке. Однако план перезагрузки матрицы не был отвергнут, а его исполнение было начато руками Израиля. Такому развитию сценария способствовал тлевший конфликт на юге Ливана с боевым крылом Хезбал-лы (Партия Аллаха) - шиитской партии Ливана. Лейтмотивом сценария была почти открытая поддержка Хезбаллы Ираном и Сирией. Американские стратеги предполагали спровоцировать прямое вмешательство этих стран в конфликт, а далее удар по ним стал бы просто «делом техники». В сентябре 2004 г. СБ ООН обязал Сирию вывести войска из Ливана, а Ливан - разоружить Хез-баллу. Если первая часть резолюции СБ была выполнима, то вторая упиралась в решение спорных вопросов об оккупации Израилем части территории Ливана (фермы Шеба) и об освобождении пленных ливанцев. Война стала реальностью благодаря грубому устранению Сирии с точнейших весов ближневосточного равновесия. У Израиля и США были разные цели в этой войне. США вынашивали стратегические цели - поймать Иран и Сирию на прямой поддержке терроризма, что развязало бы им руки для подавления этих стран по примеру Ирака. Для элиты Израиля было важно продемонстрировать арабам военную мощь страны, которая сделала слишком много уступок арабам. Ни Иран, ни Сирия так и не клюнули на ливанскую наживку. Но, главное, оказалось, что Хезбалла совсем не «бумажный тигр», каким ее представляли себе американские и израильские стратеги, и не египетская армия образца 1972 г.,

а отлично подготовленная и вооруженная команда, имеющая высокий моральный дух. Вместо эффективной спецоперации, которыми всегда славилась израильская армия, Израиль был втянут в тотальную «зачистку» Ливана, превратившуюся в войну на разрушение, не вызывавшую ни у кого понимания. Вся довольно грубо задуманная США комбинация стремительно «просела». Вместо стратегической ловушки для «стран-изгоев» США втолкнули в эту ловушку Израиль, который рискует вновь оказаться в политической изоляции. Мирный процесс, начало которому было положено в Осло, дезориентировал израильское общество, дав ему надежду на спокойную мирную жизнь - надежду, оснований для которой было гораздо меньше, нежели утверждали политики, присудившие Нобелевскую премию мира Я. Арафату. Состояние «войны за капрала» стало фактически перманентным, и эйфория Осло сменилась неприятием мира. Одностороннее размежевание потерпело крах. «Дорожная карта» превратилась в миф, а новых миротворческих идей не появилось. Пришлось отказаться от исторического оптимизма и жить с нерешенными проблемами. В ливанской войне США впервые цинично использовали Израиль как свой «иностранный легион», который был брошен на войну за американские интересы на Ближнем Востоке, а теперь в одиночку расплачивается за просчеты своего «патрона». Хезбалла в этой войне продемонстрировала, что сетевое движение может быть сильнее государства. Именно такие движения, а не государства, все активнее выступают (Ирак, Ливан) в качестве акторов войны за перезагрузку исламской матрицы. Эти движения интернациональны и могут вести хорошо организованную «дисперсную» войну, а также идти на «непоправимые» шаги, от которых воздерживаются государства. Материальные убытки Ливана в результате войны оцениваются в 2035 млрд. долл., Израиля - 5-6 млрд. долл. Во время войны Израиль расходовал 100 млн. долл. в день при ничтожных военных достижениях.

Хезбалла сегодня - это менталитет шиитского Юга Ливана. Разрушая Ливан, Израиль «дарил» его Хезбалле. Миллион беженцев из Ливана, обозленных на правительство за разрушение своей мирной жизни, формирует электорат Хезбаллы, которая перекрасит ливанскую ячейку матрицы в иранские цвета. Введение миротворческого контингента на Юг Ливана представляется не более как неким ритуальным действом. В процессе ливанской войны имена президента Ирана М. Ахмадинеджада и лидера Хезбаллы X. На-

сраллы превратились в бренды арабского мира. Их портреты и речи составляют ходовой товар мусульманских базаров. X. Насраллу даже начали называть арабским Че Геварой. Президент Ирана М. Ахмадинеджад - выходец из «Корпуса стражей Исламской революции», обеспечившего его победу на выборах, конечно, с согласия духовного лидера А. Хаменеи. «Корпус» представляет собой гибрид КГБ, гитлеровских войск СС и мощной экономической мафии, образующий государство в государстве. С этим «корпусом» в основном связаны сложности в отношениях международного сообщества с Ираном. Ядерная программа, курируемая «корпусом», прежде всего имеет внутриполитическую цель - она выступает стержнем национального консенсуса. Ее внешнеполитический аспект - возвращение Ирана на большую мировую арену. Экономические санкции СБ ООН в основном бьют по мафиозной элите «корпуса». Ответом стал захват английских морпехов - должна была повториться история 1979 г. с захватом американского посольства, но что-то «не сложилось». В израильской прессе часто сравнивали Ливан с Чечней и призывали Россию поддержать действия Израиля. Однако это сравнение некорректное. Разрушенный Грозный и вся первая чеченская война - это пример того, как нельзя воевать и что может натворить необученная, деморализованная и плохо управляемая армия, не имеющая плана действий. Сравнение разрушений Грозного с тем, что творилось в Ливане, - это фактическое признание неумелых, варварских, преступных действий израильской армии. Кроме того, Чечня - это российская территория, и Россия не бомбила Панкиси, не превратила в руины Тбилиси, не вводила войска в Грузию, где скрывались террористы. Война в Ливане выявила различия между Великобританией, совместно с США поддерживающей Израиль, и основными континентальными странами ЕС, осудившими израильское вторжение в Ливан: последние зависят от поставок иранской нефти и заинтересованы в стабильности региона. Существенна и проблема радикализации мигрантов-мусульман, проживающих в ЕС. Тем не менее за последние несколько лет ЕС утратил инициативу в ближневосточных делах и плетется в фарватере Вашингтона. Поразительное безразличие к ливанской войне продемонстрировал исламский мир. Лига арабских государств, Организация «Исламская конференция» красиво говорят, но не помогают своим членам - жертвам агрессии. Исламская «улица» солидаризируется с Хезбаллой и ХАМАС, но ее позиция расходится с политической линией правителей. Власть

в арабских странах принадлежит проамериканским диктаторам, которые беспокоятся о сохранности собственной власти и доходов и не стремятся к реальному мусульманскому единству. Демократия в этих странах не нужна не только правителям, но и их заокеанским хозяевам. При свободном волеизъявлении к власти придут радикальные исламисты, а этого Вашингтон опасается более всего. Его устраивают «свои негодяи», а если они выходят из повиновения (как С. Хусейн), то их устраняют. Израильские газеты в июле 2006 г. писали, что консервативные арабские правительства молчаливо одобряют действия израильских войск. У «элиты» таких стран, как Саудовская Аравия, Кувейт, ОАЭ, Египет, гораздо больше общих интересов с Израилем и США, нежели с собственным народом. Все это указывает на глубокий системный кризис в этих арабских государствах: управляющая подсистема «забыла» о системе и работает на себя, используя ресурсы системы.

Мусульманский мир сохраняет этническую пестроту, которая противостоит консолидационным процессам. А такие страны, как Малайзия и Турция, которые быстро вестернизируются, вообще уже с трудом могут быть причислены к исламскому миру по религиозному принципу. На этом лоскутном фоне безосновательно выглядят разговоры о конкурентоспособном мусульманском глобальном проекте. Происходящие акты перезагрузки носят внешний характер и осуществляются в интересах внешних по отношению к исламскому миру акторов, базирующихся на теории управляемого хаоса. Исламский мир, вся его государственная матрица, находится в состоянии разобщенности по всем измерениям, включая даже религиозное. В таких условиях понятие «исламская цивилизация» представляется более чем эфемерным.

Новый исторический субъект, адекватный эпохе, возникает, усиливается и внезапно (революционно или эволюционно) берет власть. Так было с якобинцами во Франции, большевиками в России, нацистами в Германии и исламскими фундаменталистами (исламистами) в Иране. Атрибутами такой субъектности являются новые знания о мире (могут быть виртуальными и утопическими), новые коды и новые языковые знаки. Большевики создали принципиально новый концептуально-исторический нарратив, в результате чего смогли победить и создать сверхдержаву. Условие появления новой субъектности, по А. Зиновьеву, - «переумнить» противника. Как только последователи большевиков потеряли собственную теоретическую рефлексию по поводу мира, утратили

свои «фабрики мысли» и обратились к западному концептуальному «секонд-хенду», «красный проект» потерял свою привлекательность и субъектность. Иранский фундаментализм не без оснований претендует на субъектность и выступает с глобальным исламским проектом, обладающим привлекательностью с точки зрения справедливости (по-исламски). Ведущие деятели иранской революции долгие годы находились в эмиграции во Франции, и их мировоззрение впитало символические элементы «красного проекта», базирующиеся на еврокоммунизме и постмарксизме. Получилась некая эклектика (но ведь вкусный борщ - тоже эклектика), из Корана, Аристотеля и постмарксизма, выступающая антитезой либерализму. Одним из основателей современного исламского фундаментализма выступал еще в 60-е годы французский философ-коммунист Р. Гароди. За конвергенцию ислама и «западного проекта» ратует и такой известный французский интеллектуал, как Ж. Аттали. От Аристотеля (и Конфуция) и еврокоммунизма взяты положения о том, что общее выше индивидуального. Социальный идеал - гармония. Обязанности приоритетны над правами. Личность реализует себя как часть общества, и это диктует правила поведения личности. Воспитывается ответственность за общее благо. Иерархия доверия выше роли контрактной зависимости. Подобные положения способствуют сближению, особенно экономическому, Ирана с Китаем. Иранский глобальный проект, представляющий собой смесь «мусульманского» и «красного» проектов, уже не противоречит построению технологического общества. В период кризиса западного глобального проекта и смены парадигмы общественного бытия иранский мусульманский глобальный проект выдвигается как альтернатива западному. Иран стремится, не скрывая этого, занять доминирующее положение в мусульманском мире, заменив Саудовскую Аравию. Осуществить это предполагается через перезагрузку всей исламской матрицы, а в качестве инструмента использовать сетевые организации типа Хезбаллы. «Обкатка» таких организаций в критических условиях началась в Ливане и в Ираке. Поэтому война в Ливане получила название «Война по доверенностям» (Хезбалла от Ирана, Израиль от США). Стремление Ирана к доминированию президент США на брифинге с журналистами в августе 2006 г. назвал «исламским фашизмом».

Перезагрузка исламской матрицы в интересах США предполагает расчленение Ирана по этническому принципу на ряд «послушных» государств. Персы составляют лишь половину населе-

ния Ирана (как это было с русскими в СССР), и существует возможность спровоцировать межнациональные конфликты. Осуществление подобного проекта - «кровавых границ» (термин из газет США) - дело чрезвычайно затратное и может привести к несусветному хаосу и увеличить угрозу третьей мировой войны. Скорее всего он останется на бумаге. Даже более скромный проект «перекройки карты» Ирака остается на бумаге из-за возможной цепной реакции по всему Ближнему Востоку. С. Хусейн в период ираноиракской войны пытался, но безуспешно, спровоцировать восстание иранских арабов против Тегерана. Роль США как главного актора в борьбе за управление исламским миром очевидна. Идеологическим прикрытием этой борьбы выступает гуманизм, фактически предстающий гуманным каннибализмом. Новым актором в этой борьбе становится Иран, «тихой сапой» подбирается к руководству Китай. Все отчетливее в модели этой борьбы просматривается режим обострения, неизбежно ведущий к жесткой турбулентности. Китай наращивает свое влияние на Ближнем Востоке. Стратегия такого влияния соответствует рекомендации Дэн Сяопина: «Китай должен прятать яркость и культивировать незаметность, чтобы выждать время и наращивать возможности». Экспорт нефти в Китай из Саудовской Аравии вырос за пять лет (1996-2000) с 60 тыс. до 350 тыс. баррелей в день (17% нефтяного импорта Китая); из Ирана - с 20 тыс. до 200 тыс. баррелей в день. Ближний Восток выступает четвертым по объемам торговым партнером Китая (50% импорта нефти в 2006 г.). Номенклатура китайских поставок - оружие и связанные с ним технологии. Китай идеологически «распутен» в торговых отношениях: охотно поставляя оружие врагам Израиля, он покупает израильские товары и технологии двойного назначения на 1-3 млрд. долл. в год. Израильский капитал на льготных условиях получает прописку в Китае.

На расстановку сил в исламском мире в ближайшие годы окажет влияние развитие событий в постсоветской Центральной (Средней) Азии. Именно здесь проходит «линия фронта» между двумя претендентами на глобальное лидерство в XXI веке: США и КНР. Задача США - закрепиться в тылу у Китая и воспрепятствовать прямому выходу Пекина к энергоресурсам Центральной Азии, России и Каспийского региона, а через Иран - и Персидского залива. Задача Китая - обеспечить себе беспрепятственный доступ к энергоресурсам. Китай стоит ближе к решению своей задачи, нежели США. Свою роль играет и позиция Москвы, а также деятель-

ность ШОС. Не без «крепнущей руки» Пекина ничем закончилась «революция маков» в Киргизии и в зародыше была подавлена «хлопковая революция» в Узбекистане. Оба случая - удар по рукам «тихим» американцам. Серьезным ударом стал и выход Узбекистана из ГУУАМ и переход его в ЕврАзЭС. Площадь стран - членов данной организации превышает 20 млн. км2, а население достигает 85,5% населения СНГ. С укреплением ЕврАзЭС Россия становится значимым игроком исламского мира. В этом же направлении работает успешный «энергетический» визит В. Путина в Среднюю Азию в мае 2007 г. Четверка государств: Россия, Казахстан, Киргизия, Узбекистан, интегрирующая атомную промышленность, становится мировым лидером по добыче и переработке урана.

Переформатирование исламского мира не автомодально и определяется «большим западным миром», особенно США. Этот контекст характеризуется нарастающей неустойчивостью основных несущих подсистем западной цивилизации: финансовой, управленческой и энергетической. Финансовая нестабильность связана с различием объемов производства и потребления в США. Производство в США составляет примерно 20% мирового ВВП, а потребление - около 40%. Разница заполняется монопольным «производством» долларов, выступающих единой мерой стоимости. Такое «производство» ведет к непрерывному росту денежной массы глобальных денег, с которыми надо что-то делать. Экономическая история предлагает два сценария ликвидации «избыточных» финансовых активов: кризисы перепроизводства, «сжигающие» эти активы, и придуманное Ф. Рузвельтом расширение зоны доллара с подавлением национальных валют. Благодаря такому расширению США после Второй мировой войны получили возможность сбрасывать избыток долларов в другие страны, избегая депрессий в своей экономике. В 90-е годы система бывшего социализма была окончательно покорена долларом и расширять его зону стало некуда. Избыток долларов попытались использовать для запуска «новой экономики» - технологического прорыва на основе информационных технологий, подобной прорывам химических (1950-е годы), а также космических и компьютерных технологий (1960-е). «Новая экономика» обусловила крах фондового рынка и вылилась в структурный кризис, выражающийся в несоответствии структур производства и потребления. Такое несоответствие требует внеэкономического перераспределения ресурсов, а «закрыть» эту экономику уже нельзя: по потреблению она составляет более 30% всей эконо-

мики США. Для перераспределения опять печатаются доллары. С середины 90-х годов какое-то время ушло на насыщение долларами глобальной экономики по формуле: печатают деньги одни, а девальвируются они в руках у других. В результате США могут столкнуться с гиперинфляцией - вероятен сценарий Великой депрессии 1929 г. При этом в США произойдет резкое падение потребления, рухнут финансовые рынки и обанкротится добрая половина банков. Грядущий кризис разрушит долларовую валютнофинансовую систему, которая создавалась более 50 лет, при этом новая пока не просматривается. Нельзя исключить и развала мировой финансовой системы на независимые «эмиссионные» зоны, в каждой из которых будет своя валюта. По итогам Великой депрессии республиканцы «пропустили» пять президентских сроков. Поэтому действующей администрации США необходимо упредить дефляционный шок, т.е. предъявить американскому электорату доказательства, что республиканцы их спасают. Совокупная задолженность США достигла почти 60 трлн. долл. Решить проблему такого долга с помощью только финансовых инструментов за короткое время невозможно. Задача американской политики всегда состояла в том, чтобы заставить других платить свои долги. Не исключено, что события на Ближнем Востоке, где сосредоточены основные нефтяные ресурсы, станут фактором нарастания нового рукотворного военно-политического хаоса. Кризис управляющей подсистемы определяется жизнью в условиях, выстроенных под противостояние двух сверхдержав. Подсистема была двуполярной и в отношении модели развития, и в смысле механизмов управления миром. Один из полюсов рухнул, и вся система оказалась перекошенной, демонстрируя гигантские диспропорции. «Триумфальная победа» Америки достаточно призрачна: с одним из полюсов рушится вся конструкция управления миром и подсистема управления теряет устойчивость. В условиях однополюсности эффективность влияния США на мир упала: некому стало противодействовать. Ничего адекватного сегодняшнему дню «победители» предложить не могут. Похоже, что США вступают в такой же кризис управления, который пережил СССР в 80-х годах в результате структурного кризиса. Кризис энергетической подсистемы преувеличен. Энергопотребление зависит от демографической составляющей, но прогнозы резкого роста населения Земли оторваны от действительности. Численность населения сегодня увеличивается только за счет Африки и отчасти Латинской Америки (97%). Стра-

ны третьего мира как не развивались, так и не будут развиваться в ближайшее время. Активно продолжаются и разработки альтернативного топлива. В ближайшие годы будет нарастать борьба США и Китая за углеводородные ресурсы. Самый перспективный путь «трубы» в Китай из Ирана - через Казахстан. При ухудшении обстановки Иран может закрыть «горлышко» Ормузского пролива и прервать движение танкеров из Персидского залива. Достижение устойчивого состояния основных несущих подсистем западной цивилизации упирается в глобальную перебалансировку мирового хозяйства, суть которой состоит в перемещении из США центра мирового потребления. Такая перебалансировка находится в зоне провала рынка и вряд ли произойдет в рамках действующей парадигмы бытия, но ее необходимость может ускорить смену парадигмы.

Взаимодействие исламского мира с западным многие историки и социологи связывают со «столкновением цивилизаций» -«теорией» С. Хантингтона. Сам Хантингтон считал, что опасность такого столкновения должна вызвать адекватную реакцию противодействия. Фактически здесь обосновываются сиюминутные американские интересы (что, в принципе, и должен делать аналитик, близкий к лицам, принимающим решения). Сама «теория» Хантингтона - попытка переписать в духе американского политического языка книгу Данилевского «Россия и Европа» (середина XIX в.). Амартья Сен, лауреат Нобелевской премии по экономике, считает концепцию цивилизационной идентичности ошибочной и непригодной для исследования экономических и политических процессов. Между тем в мире не прекращается возня вокруг всевозможных «принадлежностей» людей: цивилизации, государству, нации, религии. На этой почве возникают религиозный фанатизм, государственный и цивилизационный патриотизм. Религиозное воспитание, характерное для исламского мира, жестко встраивает людей еще в детском возрасте в систему идентичности по одному признаку. Современные люди, по мнению А. Сена, настолько различны, что не могут быть заключены в рамки цивилизаций, классов, этносов, наций. Однако на основании всех этих разграничительных принципов строятся конструкции, которые не позволяют ни понять суть существующих ныне проблем и противоречий, ни помочь разрешить их. Эти конструкции порождают новые противоречия, которые сплошь и рядом становятся практически неразрешимыми и непреодолимыми. Именно к подобным проблемным конструкци-

ям и относятся такие концепции, как «столкновение цивилизаций» и мультикультурализм. Самая опасная из всех идентичностей по единственному признаку - это религиозная, за которой просматривается пресловутый конфликт «Восток-Запад», откуда рождаются концепция «столкновения цивилизаций» и террористическая агрессия.

Вопрос о столкновении цивилизаций вообще не имеет смысла. В мире в настоящее время существует одна западная цивилизация, реализующаяся через западный глобальный проект капитализма. Концепция Хантингтона базируется на некорректном перенесении интересных социально-исторических изысканий А. Тойнби в наше время. Здесь перепутано «вертикальное» и «горизонтальное» во времени. В пределах времени немарковской связанности (±15 лет) иные цивилизации и глобальные проекты, кроме западных, не рассматриваются, если не подходить к ним с позиций истории или фантастики. Все сегодняшние противоречия связаны с западной примитивизацией понятия «демократия» и с перевозбуждением «колонизированного» сознания в странах мировой периферии. Последнее успешно трансформируется в культурный и политический национализм, не имеющий перспектив. Если отбросить весь «флер» разговоров об идентичности, то отношения Запад (Север) - Восток (Юг) можно охарактеризовать одной фразой: «Жадность Запада и зависть Востока». Именно эти тенденции, а не пресловутая идентичность, доминируют в таких отношениях.

По последним данным ООН, мировая «энергетическая корзина» содержала: нефти - 35,4%, газа - 23,7, сжиженного газа - 2,7, угля - 23,9, ГЭС - 6,5, АЭС - 6,4, возобновляемых источников -1,4%. Экономическая история общества сложилась так, что преобладающие в энергетике ресурсы нефти и газа сконцентрированы в одних местах планеты, а спрос на них - в других. Три пятых разведанных запасов нефти сосредоточены на Ближнем Востоке, политическое пространство которого представлено матрицей политически и идеологически некомплементарных государств. Рыночная цена ресурсов, прежде всего нефти, зависит от безопасности и надежности долговременных поставок, которые определяются манипуляциями стран Ближнего Востока. Их доминантой во второй половине XX в. выступали США. С конца прошлого века на эту роль претендует и Китай. С этого времени перезагрузка матрицы происходит на фоне их подспудных противоречий. Возможности для такого внешнего манипулирования предоставляет субъ-

ектная «бесхозность» исламской матрицы. В начавшемся XXI в. на роль лидера претендует Иран, вытесняя с этих позиций Саудовскую Аравию.

Экономическая блокада Палестины Западом после победы ХАМАС на выборах в январе 2006 г. привела к союзу суннитского ХАМАС с шиитским Ираном, предоставившим деньги и оружие. В июне 2007 г. «Шестидневная гражданская война» ознаменовала полную победу ХАМАС над ФАТХ и иранизацию сектора Газа, превратившегося в вооруженный анклав Тегерана. Иранский символический капитал достаточно хорошо консолидирован и успешно проникает во все ячейки исламского мира, придавая его стихийному экспансионизму давно утраченную субъектность. Такое проникновение осуществляется через формально независимые от Ирана сетевые организации (типа Хезбаллы). В лице Ирана у США появляется второй после Китая независимый от них субъект в борьбе за манипуляцию нефтеносным районом.

Главную опасность для США представляет именно Иран -«сетевой спрут», способный провести субъектную организацию исламского мира с осознанием его собственного интереса и включением механизма самоорганизации. Опасна также готовность Ирана консолидироваться с Китаем - противостояние США с Китаем и Ираном неприятно уже в глобальном аспекте. На пути иранской экспансии стоял режим Саддама Хусейна, умело манипулируя которым (что и делалось во время ирано-иракской войны) США могли бы добиться значительно более впечатляющих результатов, нежели тупик иракской войны. Создав новый мировой порядок в своих эгоистических целях, США получили непреодолимое противоречие, когда регулятор мирового рынка одновременно является его ключевым участником. Политика экспорта кризисов наталкивается на объективные пределы: их стало некуда экспортировать и придется переваривать «внутри себя». Экспансию Ирана в политическое и идеологическое пространство Ближнего Востока нельзя рассматривать иначе, как «тихое фиаско» США. Остановить эту экспансию, даже разыгрывая ядерную карту, США уже не в состоянии. «Ядерная активность» Ирана с запозданием вызвала реакцию Лиги арабских государств: в сентябре 2006 г. Агентству по ядерной энергетике при этой лиге поручено составить «общеарабскую» ядерную программу, в том числе строительства АЭС. До сих пор в арабском мире нет ни одной АЭС. Имея в виду старые клиентские отношения, Россия сможет принять активное участие в

этой программе. Программа наверняка столкнется с «угрозами» - в списке стран, представляющих ядерную угрозу (по данным Стокгольмского института мира - 8!РМ), половину составляют арабские страны (даже Саудовская Аравия). Пока в борьбе за политический климат на Ближнем Востоке субъекты лишь США и Китай. Если появится еще Иран, то игра будет намного неопределеннее.

До 1993 г. на Западе не говорили об исламской угрозе. Главным врагом был коммунизм, а мусульмане считались побочным фактором в борьбе с ним, прежде всего в Афганистане. Конечно, и в этот период израильские СМИ поносили палестинское сопротивление, связывая его с коммунистами, с немецкой и японской «Красной армией». Ельцинский переворот 1991 г. покончил с российским коммунизмом. У США возникла насущная необходимость в новом враге. Сначала им представлялась Япония: в США вышло много книг, в которых она выглядела врагом, стремящимся захватить весь мир. Более «удобной» оказалась идея, озвученная Хантингтоном: противостояние Западу «исламско-конфуцианской цивилизации». СМИ «упростили» картину Хантингтона и свели ее к образу мусульманина - врага свободы. В 2001 г. грянуло 11 сентября. Для США закончился «золотой век» освоения постсоциали-стического пространства, ограниченный двумя сроками президентства Б. Клинтона. Наступило время Великого Страха. По сей день неизвестно, кто это организовал. Произраильское лобби США приписало этот акт «Аль-Каиде». Слава «Аль-Каиды» была невероятно раздута, и в ее сети попало множество пассионарных мусульман. Главная деятельность «Аль-Каиды» - разжигание розни между шиитами и суннитами, т.е. подрыв мусульманского мира. Стратегическая победа Хезбаллы - важное явление в мусульманском мире. Ее лидер шейх Насрулла, в отличие от бен Ладена, стоит за демократию, веротерпимость и плюрализм. Он пользуется поддержкой всех религиозных общин Ливана, он осудил теракт 11 сентября, его люди не сыплют угрозами с видеоклипов и не рубят головы иностранным журналистам и дипломатам. Насрулла стоит за объединение суннитов, шиитов и христиан против общего врага - Израиля. Усама бен Ладен призывает к теократии и халифату. Насрулла не выдвигает лозунга «исламского государства». Хезбалла участвует в выборах, ее представители сидят в парламенте и правительстве. Хезбалла отказалась от террора, что сближает ее с таким движением, как Африканский национальный конгресс Манделы. Бен Ладен может рассматриваться как некий «троцкист-

космополит» (с мусульманским оттенком) с утопическим «гро-мадьем» планов «исламской уммы» во всем мире. Насрулла же выступает как рациональный ливанский националист. Его требования локальны и понятны ливанцам. Психологическая победа Насруллы над Израилем привлекла к нему суннитов-мусульман, составляющих большинство населения арабского Ближнего Востока. Появился мусульманский лидер с реальными лозунгами и реальными задачами. Молодежь Ближнего Востока разочаровалась в утопических идеях бен Ладена и начала ориентироваться на Хез-баллу. В начале ливанской кампании правители «Оси добра» -Египта, Саудовской Аравии, Иордании - выступали с осуждением Хезбаллы и одобряли действия Израиля, но затем они изменили курс, хорошо понимая, что их власть не беспредельна. Ответ на вызов времени - появление таких харизматических лидеров, как Насрулла, ведущее к концу затянувшейся провокационной деятельности «Аль-Каиды» и к созданию внутренних условий перемен в исламском мире.

Взаимоотношение «миров» имеет непосредственное отношение к формированию «зеркальной» матрицы в Европе. Процесс этот удачно определил П. Быокенен: «В XIX в. Европа колонизировала Африку, а в ХХ! в. Африка колонизирует Европу». Смерть Запада - это не прогноз с гаданием на кофейной гуще, это - диагноз. Шпенглер еще в XIX в. прогнозировал «закат Европы». Тем не менее Европа и США здравствуют и поныне. Правда, Шпенглер отводит этому процессу три столетия. Американский социолог Д. Куртц в полемике с С. Хантингтоном заявил, что подлинное столкновение цивилизаций - это столкновение между Западом и пост-Западом, сложившимся в рамках западной цивилизации. Главная угроза здесь кроется в характере развития демографических процессов, падении уровня рождаемости, огромном притоке мигрантов из стран третьего мира, моральной деградации Запада. Для простого воспроизводства населения необходимо достижение среднего уровня рождаемости 2,1 ребенка на женщину репродуктивного возраста. Среди белого населения Европы рождаемость упала ниже 1,4, например в Италии и Испании она не превышает 1,1-1,2. «Белая Америка» себя также не воспроизводит. При сохранении сегодняшних демографических тенденций коренное население Европы к середине XXI в. сократится на 25%, а к концу века -на 70%. Колыбель западной цивилизации станет ее могилой: Европа становится «живым трупом». Причина демографического сдвига

лежит в моральной деградации Запада, разрушении семьи и победившем гедонизме как цели жизни. Дети лишь мешают росту доходов и потребления, получению удовольствий. В XX в. на Западе победила «культурная революция», приведшая к коллапсу морали и религии. Доминирующую культуру можно назвать антихристианской - ее ценности выступают антитезисом христианского учения.

Масс-культура превозносит новых богов Запада: «секс, слава, деньги, власть». Это уже не образ жизни, а образ смерти. Недаром на Западе резко возросла тяга к принятию мусульманства, как поиск нового бога взамен утраченного христианского. Среди обращенных в ислам много бывших коммунистов и людей с левыми взглядами, которых привлекает его социальная идеология. Число вновь обращенных за два года (2004-2005) только во Франции и Италии превысило 1 млн. Эти люди, часто принадлежащие к влиятельным слоям общества и, как все вновь обращенные в первом поколении, отличающиеся повышенным религиозным фанатизмом, могут составить элитную ячейку зеркальной исламской матрицы в западном мире. В таком аспекте важнейшей проблемой для Запада является не исламский фундаментализм, а исламская модель жизни. Уже сейчас 10-15% населения стран Запада составляют официальные иммигранты из стран исламской матрицы и их потомки. Как правило, они живут замкнутыми анклавами и не хотят перенимать западную культуру, да и возможностей у них для этого немного. Это подтвердил взрыв этнических столкновений во Франции. Количество иммигрантов увеличивается примерно на 11,5 млн. человек в год. Фактически в странах Запада происходит формирование «государства в государстве». Образуются многочисленные ячейки зеркальной матрицы. Аналогичным образом в США формируется испаноязычное «государство в государстве». По оценке П. Бьюкенена, к середине XXI в. эпоха «Белой Америки» завершится. Недавние события в Кондопоге по своей природе аналогичны событиям в парижских пригородах. Радикальный национализм вовсе не удел плебеев - в не меньшей степени он свойствен среднему классу и интеллектуалам, но последние его скрывают. Национальная нетерпимость связана с религиозной -достаточно вспомнить «движение» против глупых карикатур на Пророка и «цитатный протест» по поводу лекции Папы Бенедикта XVI. Аитииммигрантские лозунги партий в Европе (да и в США) становятся весьма популярными. Европейские СМИ отдали дань уважения недавно умершей известной писательнице

О. Фаллачи, непрерывно заявлявшей, что Европа в смертельной опасности, поскольку переполнена арабами и исламистами. В наступающих «сумерках Запада» его элиты не могут предложить ничего адекватного наметившейся неблагоприятной тенденции в отношениях с исламским миром.

Приверженцы ислама не желают интегрироваться в жизнь европейских стран, куда они приехали. Это умножается на толерантность европейцев, что делает последних уязвимыми перед чужеродной экспансией и напоминает отступление слабых перед сильными. Парадокс культурного спора мусульман и европейцев состоит в том, что первые сильны своей слабостью, а вторые слабы своей силой. Среди обиженных глобализацией оказались не только страны, исповедующие ислам, но именно приверженцы этой одной из самых миролюбивых религий проявляют сейчас агрессивность в стремлении восстановить «справедливость». Многие еще недавно нищие страны других культур (Япония, Южная Корея, Китай, Индия, ряд стран Латинской Америки и др.) стараются вписаться в реальность, догнать Запад в экономической гонке и конкурировать с ним. Мстят за свою бедность только исламисты, подтверждая версию о том, что корни нищеты мусульманских народов заключены в особенностях их культуры. Ислам - религия, предложившая людям простые истины и правила на все случаи жизни, - в эпоху своего становления был силен и серьезно потеснил христианство и буддизм. Однако, жестко регламентируя поведение отдельных людей и общества, ислам законсервировал это общество на долгие века. Перенесенные в наше время средневековые правила жизни перестали соответствовать реалиям, а человек, перенесенный в пространство этих реалий, чувствует себя находящимся в другом измерении. Всепроникающая сила ислама оказала дурную услугу матрице общественного бытия, сделав ее закостенелой во всех измерениях.

В Европе, начиная с эпохи Возрождения, государства становились во все большей степени светскими. Отсутствие привязки к религиозным догмам обеспечило возможность светскому обществу гибко адаптироваться к реалиям, что позволило европейцам выйти на путь ускоряющегося развития. Относительная слабость христианства, не сумевшего стать доминантой в жизни общества, обернулась силой христианских народов. Наибольших успехов за кратчайшее время достигли государства, в которых религия не являлась фактором регламентации повседневной жизни. Среди исламских

стран по этому пути пока идет Турция - самая светская из них. Даже христианская Испания отставала в своем развитии, пока общественная жизнь определялась церковными правилами. Буддизм также не мешает своим народам вписываться в современный мир. Буддизм — самая «атеистическая» из всех религий - не регламентирует повседневную жизнь граждан и признает диалектические законы развития. Поэтому не удивительно, что японцы, корейцы, китайцы успешно конкурируют с христианскими Европой и США. Трагедия Европы, но и мусульманских народов, состоит в миграционной экспансии этих народов в Европу. Суть ее - бегство от отсталости и нищеты в другую жизнь, которая не только дает блага, но и выдвигает жесткие требования к человеку. Достижения европейской цивилизации созданы конкуренцией личностей. Мигранты из мусульманских стран, скованные традициями собственной культуры, не готовы к такой конкуренции, позволяющей воспользоваться новыми возможностями и благами. Эта ситуация порождает у мигрантов ощущение отчужденности, но не способствует осознанию людьми причин неудач, лежащих в собственной культуре. Убегая от бедности своих стран в сытую Европу, приверженцы ислама создают в ней мусульманские анклавы с теми же проблемами, от которых они пытались убежать. Результатом становится перерождение миролюбивого ислама в агрессивный радикальный фундаментализм. Экономическая слабость сделала мусульманские народы сильными в чувстве мести. Но это - сила утопающего, готового утащить спасителя за собой в пучину. Исламский мир может утопить современную Европу: опасность стратегически кроется в демографических процессах, а тактически - в натиске исламского терроризма и мусульманской культуры, разрушающих ценности европейского общества. Радикальный исламизм предстает как явление социальной и политической стихии. Это не болезнь ислама, а реакция на проигранную историю. Исламская экспансия усугубляет кризис глобального капиталистического проекта, при этом в ней не просматриваются тренды позитивного развития.

Логика капитала ничуть не изменилась за три-четыре столетия, прошедших с времен «огораживания» и флибустьеров Ее Величества, - это логика прибыли и еще раз прибыли. Время от времени происходит пересдача карт истории, но сама игра не меняется. Основное правило такой игры - «разделять и грабить». Перезагрузка исламской матрицы - это один из вариантов очеред-

ной «пересдачи карт», ведущий к увеличению мирового хаоса и углублению кризиса западного глобального проекта. Такая перезагрузка - одна из химер инкубационного периода постмодерна, противодействующих смене парадигмы общественного бытия - от модернового к сетевому информационному обществу.

«Вопросы экономики», М., 2007 г., № 10, с. 132-146.

Максим Шульженко

(г. Пятигорск)

ЭТНОРЕЛИГИОЗНЫЙ ТЕРРОРИЗМ И ПОЛИТИЧЕСКИЙ ИСЛАМ: ВОПРОСЫ СООТНОШЕНИЯ

Политические процессы в современном мире отмечены ощутимым присутствием такого явления, как терроризм. Терроризм в том его виде, в котором он представлен в современных условиях, выделяется среди других форм политических отношений своей крайней жестокостью, граничащей с отрицанием всех сложившихся норм жизни, и, по сути, переводит общественные отношения за грань разумности, подменяет ценность человеческой жизни аргументами смерти и разрушения. Предпринимаемые в науке подходы к объяснению терроризма связаны прежде всего с вопросами его сущности. Сущность, специфику, типы, формы ее проявления пытаются выделить, классифицировать и философы, рассматривающие терроризм как особый вид деятельности, которая, безусловно, не происходит без причин, мотивов и побуждений, т.е. без некоторых объективных и субъективных предпосылок; и правоведы, предлагающие различные варианты его юридической квалификации; и социологи, исследующие его как проявление межгрупповых отношений; и психологи, усматривающие его сущность в устрашении и возбуждении чувств страха, неуверенности, социальной напряженности.

Свой угол зрения на терроризм имеет и политология, которая определяет его как вооруженную борьбу экстремистски настроенных групп или отдельных лиц, конечной целью которой является разрушение существующего порядка, государственной системы и институтов гражданского общества путем физического уничтожения и массового запугивания неповинного населения, представителей государственных и общественных структур. Непредсказуе-

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.