CC BY
97
И. И. Бурдукова
К проблеме межкультурных коммуникаций: арабо-мусульманский мир сегодня
Арабо-мусульманский мир сегодня представляет большой политический регион, в котором десятки крупных межгосударственных организаций, объединяющих мусульманские страны, имеют общие политические цели. Самой влиятельной из них является созданная в 1969 г. Организация Исламская Конференция (ОИК), которая насчитывает 57 государств. ОИК создала широкую сеть ассоциированных учреждений, в том числе Исламский банк развития, а также другие собственные организации -аналоги ЮНЕСКО, Олимпийского комитета, Международного Красного Креста и т. д. В то же время Исламский мир - это тысячи международных неправительственных, религиозных, общественных организаций, формирующих сложную систему коммуникационных сетей на уровне различных социальных, профессиональных, корпоративных и иных групп Исламского мира.
Следует отметить объединяющую силу исламской религии, она является единственной, на базе которой была создана межгосударственная Организация Исламская конференция (ОИК), сформировавшая, в свою очередь, фактически целый ряд структур, подобных ООН.
Сегодня исламский и, в частности, арабский мир, освободившийся от колониальной зависимости, составили не только традиционные монархии, но и светские, антиклерикальные республики, взявшие на вооружение лозунги модернизации. В странах Юго-Восточной Азии со значительной долей исламского населения выборная демократия уже прижилась. Это относится к Индонезии, Малайзии, Филиппинам и Таиланду. При этом ни одна из названных стран не потеряла своей идентичности. В области культуры, искусства, обычаев, элементарных каждодневных житейских взглядов везде сохраняется исконная самобытность. Но устойчивость этой сферы жизни постоянно подвергается испытаниям перед лицом внешних влияний. Демократизация протекает здесь по собственным законам.
Ислам вообще оказался сегодня перед трудным выбором: идти по пути радикализации или же предпочесть умеренность и компромисс, как внутри себя, так и в отношениях с Западом, что, в свою очередь, невозможно без дальнейшего развития процессов демократизации. Второй вариант, при всех очевидных трудностях его реализации, выглядит более вероятным. Юго-Восточная Азия, где ислам исповедуют сотни миллио-
нов людей, по крайней мере, на сегодня может служить примером именно такого понимания ситуации.
Однако к власти во многих арабо-мусульманских столицах пришли военные хунты, возглавляемые авторитарными лидерами. Сегодняшнее поколение арабов неслучайно задает своим руководителям вопрос: стоила ли усилий и жертв борьба с колониальными метрополиями, если лучшим будущим для молодых жителей Северной Африки Ближнего и Среднего Востока является иммиграция в Европу или Америку, а самой демократичной страной арабского мира до недавних пор считалась монархическая Иордания?!
Если верить статистике, средств, вложенных за последние полвека в этот регион, достаточно для того, чтобы правящие элиты и народ Ближнего и Среднего Востока процветали к взаимному удовольствию. Между тем ни всеобщего процветания, ни гармонии сосуществования властителей и народов в монархиях и республиках, образующих Ближний и Средний Восток, отыскать не удастся. «Ни одна из мусульманских стран не смогла вырваться вперед, приблизиться к Западу, как это сделали страны, принадлежащие к конфуцианской цивилизации с ее своеобразным менталитетом, психологией, организацией общества»1. Исключением, пожалуй, предстает развитие Турции в XX веке, которое дает редкую возможность наблюдать и осмыслить целый ряд глубинных политических, социально-экономических и культурно-цивилизационных трансформаций. Развитие этой страны за все прошлое столетие происходило под знаменами европеизации, вестернизации, модернизации. На практике были реализованы важнейшие реформы в духе вестернизации - установление республиканской формы правления, ликвидация халифата, отделение ислама от государства и просвещения, отказ от шариата и введение светского судопроизводства, принятие гражданского кодекса по европейскому образцу (с 1926 г. в Турции многоженство поставлено вне закона, а по новому Уголовному кодексу 2004 г. тюремное заключение грозит много -женцам и тем, кто при заключении брака ограничился только религиозной процедурой)2, отмена хиджры и введение европейского летосчисления, принятие латинского алфавита, вхождение в НАТО, интеграция в мировую экономику, плавно переходящая в глобализацию, трансформация национализма от пантюркизма к тюркизму, ориентация на светскость, демократизацию, индустриализацию, технологическое обновление, приватизация и интеграция в мировое хозяйство. Проведенные в
1 Васильев А. М. Исламский экстремизм и кризис мусульманской цивилизации // Вестник РАН. Т. 75. - 2005. - № 8. - С. 694.
2 См.: Барковская Е. Ю. Семейное право и законодательство на мусульманском Востоке // Восток. - 2006. - № 4. - С. 120-130.
31
период М. Кемаля и посткемалистическое время преобразования позволили Турции достичь статуса крупной региональной державы.
Политическая система Турции, претерпевшая несколько серьезных трансформационных ломок - от абсолютной монархии начала XX в. и конституционной монархии времени правления младотурок до ныне существующей «Третьей Республики» - так или иначе абсорбировала принципы современной демократии. Принцип выборности органов власти в стране реализован и действует как на муниципальном, так и центральном уровне. Конституция 1982 г. четко разграничила три ветви -законодательную, исполнительную и судебную. В Турецкой Республике реализован принцип состязательности политических сил самого различного идеологического направления. Конкурентная демократия - несомненное завоевание турецкого общества.
При этом говорить о полном торжестве демократических принципов в Турецкой Республике было бы явным преувеличением. Далеко не по всем критериям, которые современная наука выделяет применительно к понятию «демократия», Турция может быть названа успешной страной; однако стремление и движение турецкого социума и политических элит освоить опыт демократии (пусть и применительно к собственным условиям и традициям) выглядят несомненными.
Далеко не во всех странах Ближневосточного региона дела обстоят как в Турции. Опубликованные недавно доклады ряда исследовательских центров свидетельствуют, что экономические и социальные достижения арабских и ряда других мусульманских стран в последние два десятилетия в целом весьма и весьма незначительны1.
Для многих исламских стран характерен рост нестабильности динамики ВВП, за исключением Саудовской Аравии, Турции, ОАЭ и Катара. Самыми нестабильными были государства-участники военных конфликтов - Кувейт, Ливан, Ирак, Сомали. Показатели неустойчивости экономического развития сопоставляются с ростом дифференциации распределения доходов (чрезмерное богатство и крайняя бедность) и чрезвычайно медленным включением арабо-исламских государств в мировое хозяйство.
Превосходя Запад на 2/3 по удельному весу в численности мирового населения, арабо-мусульманский мир характеризуется впятеро меньшим
1 См.: UNPD. The Arab Human Development Report 2002. N.Y., 2003; World Economic Forum. The Arab World Competitiveness Report 2002-2003. N.Y., 2003. В число арабских стран входят Алжир, Бахрейн, Египет, Иордания, Ирак, Йемен, Катар, Кувейт, Ливан, Ливия, Марокко, ОАЭ, Саудовская Аравия, Сирия, Тунис. Неарабские мусульманские страны - Бангладеш, Индонезия, Иран, Мавритания, Малайзия, Нигерия, Пакистан, Сомали, Судан, Турция.
32
весом в мировом ВВП и в десять раз меньшим в мировом экспорте. Это свидетельствует о сравнительно низкой эффективности и международной конкурентоспособности их хозяйственных систем их слабой и в целом снижающейся вовлеченности в мирохозяйственные связи в период интенсификации глобализационных процессов1.
Анализируя причины значительного отставания арабо-мусульманских стран в социально-экономическом развитии, большинство исследователей называют возросшую политическую и экономическую нестабильность, чрезмерное и зачастую неконструктивное вторжение государства в социально-экономические процессы, торможение процесса социальных, экономических и политических реформ консервативными и авторитарными режимами. Кроме того, замедление темпов экономического развития влечет за собой низкий уровень развития здравоохранения, образования и науки, а это, в свою очередь, ведет к невозможности включения арабо-мусульманских стран в современную глобальную экономику и политику.
Исследователи отмечают, что в арабо-мусульманских странах «слабый уровень индустриализации, крайне низкие степень и качество участия в международных обменах, торговле, невысокие качественные характеристики капитала, особенно человеческого, отсталость политических, социально-экономических и культурных институтов и общая нестабильность в регионе не позволили большинству арабских стран адекватно приспособиться к ухудшению мирохозяйственной конъюнктуры. Результатом стало резкое падение совокупной производительности труда и капитала в последние двадцать лет»2.
Тем не менее, следует подчеркнуть, что внутри арабо-мусульманского мира также существует значительный разрыв между отдельными государствами. Примером служит компьютеризация и распространение компьютерных технологий, использование Интернета. Традиционно за точку отсчета берут показатель компьютеризации в США - 100%, в целом Запад - 96-92%, а в арабо-мусульманском мире: в Сомали, Йемене, Судане - 0,3-0,5%; в Сирии, Египте -1,8-3,5%; в Кувейте, Бахрейне, Катаре и ОАЭ - 40-50%.
Еще более внушительно и зачастую необъяснимо выглядит попытка сравнить социально-экономические показатели отдельных развитых стран и государств арабо-мусульманского мира. Так, Япония и Египет в
1 См. подробно: Мельянцев В. А. Арабо-мусульманский мир в контексте глобальной экономики. - М, 2003; Мельянцев В. А. Арабо-исламский мир: характеристика в глобальном контексте // Мировая экономика и международные отношения. - 2004. - № 8. - С. 3-14.
2 Мельянцев В. А. Арабо-исламский мир: характеристики в глобальном контексте // Мировая политика и международные отношения.. - 2004. - № 8 - С. 9.
33
1949 г. имели равный национальный доход на душу населения - 100 долларов. В начале XXI в. валовый внутренний продукт на душу населения в Японии в 25 раз выше, чем в Египте.
Сегодня налицо кризис, охвативший «мир ислама» на большей части его территории от Атлантического побережья Африки до границ Индостана, стал глобальным и всеобъемлющим. За последние 50-60 лет в мире произошли значительные перемены. Европейцы за этот период преодолели последствия Второй мировой войны и построили Европейский союз; Япония превратилась в высокотехнологичное государство. Жители Юго-Восточной Азии стали группой «азиатский тигров», претендуя на лидирующую роль Азиатско-Тихоокеанского региона в мировой экономике в XXI веке. Независимый же на протяжении полувека Ближний Восток не смог самостоятельно стабилизировать политическое и экономическое пространство, справиться с демографическим кризисом, избежать экологической катастрофы и построить сбалансированную систему внешних связей. Не смог до такой степени, что государства его арабской части трудно считать состоявшимися современными странами, а не мятежными провинциями Оттоманской Порты, которыми большая часть из них является исторически.
Тем не менее, государства региона добились масштабного представительства в международных организациях, включая ООН. И этот политический инструментарий успешно используется ими для предъявления претензий Западу и проведения антиглобалистских кампаний стран «третьего мира» на всех сколь бы то ни было значимых международных форумах, а также любых попыток интеграции независимого государства Израиль в мировую систему. При этом борьба с Израилем, объединяющая исламский мир в целом и арабский в частности, ни в коей мере не служит его прогрессу, хотя позволяет объяснять населению, почему наличие колоссальных нефтяных доходов в руках правительств большей части стран региона не сказывается на уровне жизни населения и не делает его жизнь более безопасной.
Развитию стран Ближнего Востока не помогает ни масштабная международная помощь, льготные поставки и кредиты, полученные с Запада, а до распада социалистической системы - и с Востока, ни списание долгов: эти средства либо были потрачены с минимальной эффективностью, либо исчезли в недрах коррумпированных партий и кланов. Миллиарды, инвестированные мировым сообществом в решение проблемы беженцев, в том числе палестинских, афганских и суданских, лишь обогатили их лидеров и чиновников международных организаций, увековечив лагеря беженцев как часть механизма зарабатывания на нищете.
Экономические, политические, социальные проблемы усугубляются гуманитарными. Так, Ближний Восток - родина христианства. Между
тем состояние восточного христианства в начале XXI века значительно хуже, чем в эпоху крестовых походов. Христиане бегут из стран региона, за исключение авторитарной Сирии, исламского Ирана и еврейского Израиля, где их существованию не угрожают экстремисты и жители люмпенизированных городских окраин. Демократизация Ближнего Востока приводит к притеснениям и вытеснению меньшинств, в том числе христиан. Это в равной мере верно для Судана, Египта, Палестины, Ливана и Ирака. Слабым утешением может служить тот факт, что в Африке, южнее Сахары, демократия порождает геноцид... Даже работорговля, казалось, окончательно уничтоженная в регионе в 1960-х годах, вновь возродилась на Ближнем Востоке - в Магрибе и на Африканском Роге. Примеры этого - Мавритания и Судан.
Политологи, востоковеды, специалисты по арабо-мусульманской культуре предсказывают, что на территории, в первую очередь, государств Ближнего Востока будут углубляться старые и возникать новые очаги конфликтов. «Влияние ООН в регионе будет падать, а НАТО - расти. На протяжении ближайших 20-25 лет на Ближнем и Среднем Востоке будут доминировать США. Прямое военное присутствие Америки на Ближнем Востоке в условиях долгосрочного роста цен на энергоносители возрастет, несмотря на сопутствующий рост исламистской террористической активности. В экономической сфере США будут соперничать за влияние в регионе с ЕС, а в перспективе - с Китаем. Высока вероятность пересмотра существующих границ, роста нестабильности, конфликтов из-за воды, перехода ряда стран в состояние необратимой экологической и демографической катастрофы, распада некоторых государств и возникновения новых альянсов, в том числе на исламистской основе. За пределами региона не исключено проведение исламистами масштабных терактов, последствия которых могут быть сравнимы с результатами трагедии 11 сентября или быть еще более катастрофичными»1.
Поэтому не случайно вызывает тревогу у мирового сообщества возможность распространения оружия массового поражения, а также использование этого оружия террористами.
В 1980-е гг. руководство Ирана приняло решение о возобновлении ядерной программы, включая создание научно-технической базы для разработки ядерного оружия. Первым и основным объяснение принятия решения об осуществлении программы ядерных вооружений Ирана был Ирак. Иран рассматривал Багдад как основную региональную угрозу. Тяжелая война 1980-1988 гг. выявила военную слабость и уязвимость Ирана, компенсировать которую могло бы ядерное оружие. Опыт войны,
1 Сатановский Е. Я. Новый Ближний Восток // Международная жизнь. -2005. - № 3-4. - С. 140-141.
во время которой Иран был не способен ответить на иракские ракетные удары, привел к тому, что ИРИ сделала акцент на способность производить ядерное оружие и ракеты как средство устрашения вероятного агрессора. Кроме того, ядерное оружие могло бы оказаться полезным в отношениях с США в случае возникновения какого-либо кризиса в Персидском заливе. Иран также опасался, что значительное американское военное присутствие в регионе может привести к угрозе его безопасности. Наконец, иранские атомные бомбы могли бы сбалансировать ядерные возможности Израиля. Эта проблема стоит особенно остро сейчас, когда угроза Ирака отошла для Ирана на задний план.
В июне 2005 г. президентом Ирана стал Махмуд Ахмадинежад - человек формально светский, но, по сути, исламский радикал, националист и антисемит. Не имея достаточного опыта в большой политике, Ахмади-нежад увлекается и позволяет себе рискованные, резкие, ультимативные заявления. В первые месяцы исполнения своих обязанностей сделал ряд скандальных и опрометчивых заявлений, буквально шокирующих все международное сообщество. Так, иранский лидер заявил о готовности Ирана выйти из Договора о нераспространении ядерного оружия, а также о необходимости ликвидации еврейского государства Израиль.
Достаточно трудно лаконично ответить на вопрос, почему арабо-мусульманский мир оказался на периферии цивилизации, отстает в экономическом, техническом и социальном развитии, а ислам, тем не менее, стал самой быстро растущей мировой религией, переживает в наши дни период мощной экспансии и расширяет сферу своего воздействия от Южной Африки до берегов Волги, Рейна и Темзы, от западной оконечности Африки до Филиппин и от восточного до западного побережья Соединенных Штатов. Что привлекает последователей ислама? Может быть, отсутствие иерархичности и глубоко распространенный эгалитаризм, который дает чувство достоинства и самоуважения последователям этой религии? Чувство гостеприимства, более распространенное, чем в других социумах? Институционализированная система благотворительности для поддержки бедных? Хотя, как и любая другая религия, ислам проповедует пока недостижимые идеалы.
Однако арабо-мусульманский мир объединяет людей, которые при всем различии в культуре, менталитете, национальных и региональных традициях осознают свою принадлежность к единой историко-духовной общности - всемирной умме. У мусульман нет понятия «нация» или «национализм». Слово «нация» в арабо-мусульманском мире заменено словом «умма». Умма имеет значение эквивалентное общине верующих. Понятие «национализм» используется как синоним слова «каум», которое означает группу племен, народ и приблизительно переводится на современный язык как «этнос». В арабском языке наиболее близко к поня-
тию «национализм» понятие «асабия», которое ввел в оборот Ибн-Хальдун - отец арабской политической мысли. Однако современное толкование понятия «асабия» предполагает значение племенной солидарности, верности интересам рода, семьи, обычаям и традициям соответствующего поведения. Национализм в арабо-мусульманских странах проявился после Второй мировой войны. В ряде государств это проявилось в появлении авторитарных политических режимов, при которых лидеры, используя популистские лозунги, призывали к национальной независимости, к возрождению социального и экономического развития. Для ряда стран примером был Советский Союз как символ силы, победившей нацистскую Германию и строивший прекрасное социалистическое будущее. Режим Ататюрка в Турции, Насера в Египте, баасистский - в Сирии и Ираке в некоторых чертах пытался подражать СССР. Но наибольших успехов достигли арабо-мусульманские страны, которые пошли по западному пути рыночной экономики.
Рухнул и распался Советский Союз. И все же осталась мечта о человеческом и национальном достоинстве, лучшем будущем, социальной справедливости, которые символизировала эпоха Насера, Сукарно, Нкрумы, Ньерере. За исключением небольшого числа последователей этих лидеров, она трансформировалась в активизацию мусульманских политических движений. Этот процесс ускорился в результате дискредитации национализма как идеологии после поражений арабских стран в войнах с Израилем, а Пакистана - с Индией.
Глобальное сообщество мусульман, сердцевиной которого является религия, - это сотни миллионов людей, образ жизни которых пронизан исламом, его ценностями, нормами и установками, в корне отличающимися от западных. Важнейшее религиозно-социальное отличие между арабо-мусульманской и европейской цивилизационной моделями заключается в следующем. Нынешняя европейская ценностная система строится вокруг индивида, ценности жизни отдельного человека, его прав и свободы личности, вокруг особенностей его внутреннего мира. Широко известно высказывание Ж. П. Сартра на эту тему: «Личность - это тотальность, которая непрерывно детотализируется». В противовес этому для арабо-мусульманского мира базовой социальной ценностью является приверженность общине, коллективу единоверцев, «умме».
Представляется обоснованным, что причины сегодняшнего состояния развития арабо-мусульманских стран обусловлены, с одной стороны, историей развития мусульманского мира. На протяжении нескольких столетий, вплоть до XVI в. мусульмане были абсолютно убеждены в своем военном, научно-техническом превосходстве, а также превосходстве в уровне развития ремесел и сельского хозяйства, поэтому любая мысль о том, что у «неверных» и более слабых противников можно чему-либо
научиться, была для них оскорбительной. Новый импульс развития Западной цивилизации - Возрождение, а затем Реформация не были замечены на Востоке.
Военные поражения турок в XVII-XVШ вв. от австрийцев и русских, поражение империи Великих Моголов в Индии от англичан, вторжение гренадеров Бонапарта в Египет, общий экономический упадок мусульманского мира заставили мусульман задуматься над своим общественным устройством и путях развития общества. Мусульмане убедились в превосходстве военной организации «неверных», и копирование европейских (западных) военных образцов в попытке создать соответствующие западным стандартом вооруженные силы остается вплоть до нынешнего дня заботой правителей многих арабо-мусульманских государств.
Другая группа причин, по которой арабо-мусульманский мир оказался аутсайдером по сравнению с развитыми странами, связана с социально-политической ситуацией в самих этих странах и обусловлена наличием авторитарных, или даже тоталитарных, политических режимов и соответствующей им политической элите, которая не допускает распространения политических и гражданских свобод, функционирования цивилизованного гражданского общества, расширяющего возможности и способности личности и ставящего под контроль институты власти. Для того, чтобы сохранить власть в государствах с авторитарным или тоталитарным режимами, этой власти необходимо идеологически закрепить за собой это право на власть. Для идеологов в мусульманских странах, Коран и Сунна - начало всех начал. Они утверждают, что мусульманский мир пришел в упадок не потому, что опоздал вступить на западный путь развития, а потому что забыл «истинную веру», учение Пророка и праведных халифов, впал в грехи, морально деградировал. Возвращение «золотого века» возможно при обращении к первоисточникам, к истинному исламу, к Корану и «неповрежденной Сунне». Возрожденная вера, повенчанная с западной технологией, должна вернуть исламскому миру военную мощь, достоинство, самоуважение, процветание.
Такие призывы идеологов находят питательную почву у обездоленных, нищих людей, живущих и в трущобах Каира и Стамбула, Тегерана, Алжира, Марокко, Исламабада и др. Им легче жить в мифах традиций, религиозных убеждений, ритуалов. Для них лозунг «ислам - решение проблем» - не пустой звук. Их лидерами, властителями дум становятся отнюдь не безграмотные люди, а интеллектуалы, люди, получившие образование, глубоко уязвленные униженным положением своего общества, полные религиозного рвения, готовые к политическим действиям. Они готовы жертвовать не столько собой, а, по большей части, другими. В них еще острее, чем раньше, переплетаются чувства неполноценности по отношению к Западу, зависти к западному образу жизни и «потреби-
тельскому обществу», вековая мусульманская убежденность в собственном превосходстве над «неверными», стремление устроить общество по образу и подобию «золотого века» ислама. Для них ясен ответ на старый вопрос, над которым мучились исламские мыслители, начиная с XIX столетия: «Что брать на Западе? Технические достижения или общественное устройство, нравы, культуру, искусство?». Только технику, только военную организацию, только компьютеры - ничего другого, имеющего западное происхождение, им не нужно. Их общество - политическая и социальная организация, культура, мораль, эстетика, искусство, право -должно быть иными, основанными на законах Шариата. Современный политический ислам отражает в себе два измерения. Первое - консервативное, связанное с необходимостью подтвердить социально-культурную самобытность мусульманского общества. В этом смысле современные движения политического ислама являются продолжением традиции «возрожденческих» движений средневековья и нового времени, для которых ислам представляет интерес, прежде всего, не как религиозная догма, а политическая теория. Второе - реформаторское, предполагающее модернизацию мусульманских обществ на основе современных ценностей.
Вместе с тем, современный исламизм есть неоднородное и противоречивое явление, причины возникновения которого нельзя оценивать однозначно. При изучении этого явления следует избегать некоторых крайних оценок. Очевидно, что конкретные идейные и политические формы исламизма несут в себе отпечаток не только соответствующих общественно-исторических условий, но и психологии, мировоззрения и политических интересов различных социальных групп мусульманского общества. Социально-исторические факторы оказывают серьезное влияние на динамику развития и соотношение двух основных тенденций исламизма (консервативной и реформаторской), предопределяя крайнее многообразие исламских движений и неоднозначность их общественного содержания.
Однако, распространение радикальных тенденций в современном исламизме нельзя относить к исламу как религии, для которой был бы характерен тотальный консерватизм или нетерпимость. Как уже упоминалось, исламская правовая традиция имеет разнообразные интерпретации, и усиление тех или иных ее форм может происходить под воздействием определенных социальных и культурных условий. От этих аспектов зависит, насколько в исламе может доминировать «конструктивный консерватизм», нацеленный на преодоление перегибов вестернизации и при этом открытый для диалога с внешнем миром. Или будут доминировать изоляционистские концепции, ориентированные на авторитарные формы регуляции вопросов общественно-политического характера. На сегодня положение в мусульманском обществе способствует усилению радикаль-
ных концепций исламизма, наряду с тем, что по-прежнему существует и развивается либеральное модернистское идейное течение.
В большей степени, современные всплески религиозного насилия имеют социальную подоплеку и отражают провалы экономических преобразований или нежелание правящих элит идти на реформы политической системы. Социальное расслоение, безработица, коррупция в высших эшелонах власти, нарушение прав человека и ограниченные возможности для легитимных способов политической деятельности стимулируют развитие радикальных лозунгов. Очевидно, что для многих экстремистов неприемлемость участия в политическом диалоге с государством отражает не их идейный фанатизм, а убежденность в том, что правящие режимы просто не предоставляют ни малейшего шанса для такого диалога. Несмотря на то, что исламистское насилие имеет под собой несомненную идеологическую подоплеку, главной структурной причиной его обострения можно считать авторитарный характер политической системы большинства арабских стран.
Таким образом, следует отметить, что исламизм как идеология и общественное движение представляет собой сложное и внутренне противоречивое явление. Он не несет в себе полного отторжения западных ценностей. За внешним отрицанием скрывается более сложное отношение, отражающее стремление переформулировать эти ценности на языке собственной культуры. Возможно, именно это является необходимым условием некоторых избирательных заимствований западных ценностей.
Исламисты расходятся в методах и стратегии достижения своих целей. Умеренные стремятся опровергнуть точку зрения, что ислам несовместим с принципами открытого демократического общества. По их мнению, политика может строиться не только на конфессиональной основе. Они полагают, что принципы демократии можно вдохнуть в исламское общество, что современные мусульмане предпочитают больше внимания обращать на обеспечение экономического роста, искоренение бедности, а не на защиту идеалов подлинно исламского государства.
Напротив, радикалы верят, что джихад до Судного дня - это исламский императив (фарида), руководствуются только Сунной (традицией Пророка) и Кораном. Исламисты-радикалы отвергают всяческий диалог и примирение с «предательскими режимами». Исламские радикальные группировки для достижения своих целей используют пропаганду и вооруженную борьбу (джихад).
Тем не менее, как умеренные, так и радикалы разделяют общую идею о всемирном господстве исламского закона (шариата).
Исламизм не может рассматриваться просто как отражение борьбы богатых против бедных. Следует помнить, что сами экстремистские лидеры не являются выходцами из беднейших слоев населения. Проблема
бедности и экономической отсталость не занимает в их идеологии центрального места. Идеологи исламизма озабочены и встревожены судьбой своей религии «единственно верной», но все больше размываемой воздействием чужой неправедной, безбожной, материалистически-развращенной культуры.
В государствах арабо-исламского мира умеренные исламисты и религиозные экстремисты пользуются значительной поддержкой, т. к. их лозунги просты, понятны и популярны. «Они фактически оттеснили с ведущих позиций в обществе своих естественных противников - и мусульманских модернистов, и прозападно настроенных либералов, и социалистов, и националистов. Свои лозунги они выдавали за чудодейственные рецепты избавления от нищеты, экономической, культурной, информационной зависимости от Запада. Они стали определять общий интеллектуальный настрой общества. Многие светские интеллектуалы обнаружили, что они чужие у себя дома и должны были или добровольно эмигрировать, или подделываться под господствующие религиозные цвета»1.
Спор о том, по какому пути развиваться современным арабо-исламским государствам, возник не сейчас, а более 200 лет назад. У его истоков стоит религиозный мыслитель Джамаль-эд-Дин аль-Афгани, развивающий идеи панисламизма, который предполагает объединение мусульманских народов под началом всемусульманского правительства, возглавляемого османским султаном-халифом. Аль-Афгани допускал в качестве заимствования у Запада некоторых основ конституционализма и парламентаризма на принципах свободного, широкого толкования Корана. Однако источником власти и закона мог быть только Аллах. Аль-Афгани имел оригинальных последователей, среди которых выделяется Мохаммед Абдо из Египта.
В конце 20-х гг. XX в. известный египетский филолог и философ, декан арабской литературы Таха Хусейн выступил со своеобразным манифестом либеральных мусульман «западников». В своей нашумевшей и ставшей популярной книге «Будущее культуры Египта» он выразил желание интеллектуальной элиты общества быть принятой и понятой Западом и миром и предрекал для Египта судьбу - стать частью Запада. Такой либеральный манифест привел в движение силы исламских фундаменталистов. Фундаментализм (салафийя) стал основой исламистской идеологии. Выражением фундаменталистской тенденции стала организация «Братья мусульмане», оформившаяся в это же время в Египте и до сегодняшнего для сохраняющая свое значение под лозунгом «Коран - наша конституция». Ее лидеры Сейид Кутб и Хасан-аль-Банна выступили с
1 Васильев А. М. Исламский экстремизм и кризис мусульманской цивилизации // Вестник РАН. Т. 75. - 2005. - № 8. - С. 700.
41
широкими призывами следовать исламским ценностям и жить по законам шариата.
Одна из основных посылок идеологии «Братьев» заключается в тезисе: «Аллах - наша цель, Пророк наш вождь, Коран наша Конституция, джихад наш путь, смерть на пути Аллаха - наше высшее желание». Отцы-основатели шахидизма в корне пересмотрели понятие «джихад», переведя его из плоскости личного духовного усилия верующего на пути познания Аллаха на уровень вооруженной борьбы с неверными - военными и гражданскими. Убиение неверного ценой собственной жизни почиталось вдвойне.
Как можно приспособить законы, созданные 10-13 веков назад к современным проблемам? Не слишком ли противоречит строгое применение шариата реалиям нашей эпохи, общества, вступившего в XXI столетие? Нет, утверждают фундаменталисты, предлагая вновь «открыть двери иджитихада». Под этим термином подразумевается право юристов-богословов выносить суждения о явлениях общественной жизни, не охваченных шариатом. В конце III в. хиджры, когда было кодифицировано мусульманское право, «двери иджитихада» были закрыты, поскольку предполагалось, что новые правовые нормы незачем создавать. Обращение к нему должно было открыть возможности гибкого применения мусульманского права к потребностям эпохи1.
Почему именно на законах Шариата, а не на законах современного общества и правового государства, на которых развиваются современные, достигшие высокого экономического и социального развития страны Запада? Потому, что когда европейцы и американцы пришли в мусульманские страны, они, как считают фундаменталисты, принесли с собой не только свои законы, школы, языки, науки, но также и свои «вино, женщин и грех». Внедрение традиций и ценностей Запада разложило общество, породило аморальность и разрушило унаследованные, традиционные ценности мусульманского общества. Более того, европейская цивилизация коррумпировала мусульман. Она парализовала силу нации, человеческое достоинство, нарушила дух религии - утверждают идеологи современного фундаментализма. Причем до распада СССР фундаменталисты понимали под Западом как капиталистический мир, так и Советский Союз и его союзников. Распад Советского Союза сфокусировал их ненависть на Западе.
Однако, с началом войны в Чечне, фундаменталисты обрушили свой гнев и начали террористическую войну и с Россией.
Следует отметить и то, что радикализация арабо-мусульманского ми-
1 См.: АрсанукаеваМ. С. Мозхабы - школа исламской правовой мысли // Современное право. - 2004. - № 7. - С. 52-59.
42
ра происходит достаточно динамично вследствие как внутренних, так и внешних факторов. Главные внешние факторы, прямо и существенно воздействующие на радикализацию: силовые кризисы, конфликты, прямые вторжения в дела этого региона: израильско-палестинский конфликт на Ближнем Востоке; поддержка Израиля Соединенными Штатами; советская политика в Афганистане, а позднее и американское вторжение в эту страну; вторжение США в Ирак, война в Ливане1. Общеизвестно, что катализатором событий по эскалации религиозного экстремизма и терроризма на Ближнем Востоке стало в последние годы вторжение США и их союзников в Иран2. Это важнейшее событие, которое влияло, и еще долго будет влиять на региональную и глобальную политику, а также на перспективы ООН и на взаимоотношения ведущих держав мира. Не подлежит сомнению, что в Ираке правила одна из самых жестоких, репрессивных и опасных диктатур нашего времени. Она зиждилась на физическом уничтожении любой политической оппозиции, подавлении национальных меньшинств и религиозного инакомыслия внутри страны. Багдад неоднократно совершал вооруженную агрессию против соседних мусульманских стран, применял внутри и вовне химическое оружие, имел широкие программы разработки оружия массового уничтожения (ОМУ). Ирак поддерживал палестинских террористов, систематически нарушал санкции ООН и препятствовал деятельности международных инспекций в 90-е годы. Согласившись осенью 2002 г. на возобновление инспекций ООН под угрозой военной акции США, режим не оказывал должного содействия международному контролю (как это предполагала резолюция СБ ООН 1441) и превратил инспекции в предмет политического торга и спекуляций.
В ночь с 19 на 20 марта 2003 г. началась военная операция США и их немногочисленных соратников в Ираке. Открылась новая страница международной политики.
Режим Саддама Хусейна рухнул, но на его обломках разворачивается терроризм, мишенями которого становятся не только военнослужащие США, но и гражданские лица, персонал посольств (российского, в частности). Процесс «демократизации» страны идет с «издержками». И еще одно очень важное замечание: чем больше будет демократии в Ираке, тем сильнее станут позиции шиитов (60% населения) и усилится региональ-
1 См.: Малашенко А. В. Почему боятся Ислама? // Свободная мысль. - 2006. -№ 1, 2.
2 См.: Арбатов А. Иракский кризис в мировой политике; предыстория и перспективы // Мировая экономика и международные отношения. - 2004. - № 9. - С. 77-83; Бейлс Алисон Дж. К. Уроки Иракского кризиса // Мировая экономика и международные отношения. - 2004. - № 9. - С. 70-76.
43
ное влияние Ирана (и его роль в ОПЕК) - к возмущению США и окружающих суннитских арабских государств. Повысится активность и независимость курдов - к неудовольствию Турции. Чем меньше демократии в Ираке, тем острее внутренние конфликты в стране, тем жестче репрессии нового багдадского режима. Идея демократизации Ирака на практике оказалась не столь радужной, как звучала в декларациях Белого дома.
Как и предсказывалось, процесс расползания оружия массового уничтожения получил мощный импульс. Северная Корея, выйдя из Договора о нераспространении, официально объявила о наличии у нее ядерного оружия. Иран и ряд других стран, видимо, последуют этому примеру, чтобы защитить себя от силового произвола США и друг от друга. Стала распадаться миссия ООН в Афганистане, «Талибан» и «Аль-Каида» на волне исламского экстремизма и антиамериканизма восстанавливают свое влияние в сельской местности.
В итоге, победив армию и режим Хусейна и получив доступ к иракской нефти, США потеряли нечто гораздо более важное - морально-политическое лидерство в мире, симпатии и поддержку общественного мнения в Западной Европе и России (не говоря уже об исламских народах, Китае, Индии и др. странах), которые США обрели после трагедии 11 сентября 2001 г.
Кроме того, активизировались радикальные исламисты, которые стремятся войти во властные структуры. В конце 2005 г. на парламентских выборах в Египте из 150 кандидатов, поддерживаемых ассоциацией «Братья-мусульмане», 88 прошли в парламент. Для сравнения - из 444 кандидатов правящей Национально-демократической партии парламентариями стали всего 145 человек. Еще более ошеломляющего результата добились палестинские исламисты. Впервые в парламентских выборах в Палестине, состоявшихся в январе 2006 г., участвовало Движение исламского сопротивления (ХАМАС). Оно получило 74 из 132 мест в Законодательном совете. Это позволило движению получить право на формирование правительства, что ввергло в шок Евросоюз и США, в чьих «черных списках» ХАМАС значится как террористическая организация. При этом абсолютно все члены международного сообщества, в том числе и западные страны, признали палестинские выборы легитимными и соответствующими демократическим нормам.
Один из лидеров современного исламского фундаментализма Бен Ладен основал в 1998 г. «Всемирный исламский фронт борьбы с евреями и крестоносцами», он издал фатву, содержащую слова: «Убивать американцев - это священный долг, который надо выполнять ради освобождения мечети Аль-Акса и Мекки»1.
1 Ье МоМе. 09.10.2001. Р. 9.
Мечеть Аль-Якса расположена на территории Израиля, а Мекка упоминается в связи с тем, что исламисты считают страшным позором пребывание американских вооруженных сил в Саудовской Аравии, земле, по которой ступала нога пророка Мухаммеда.
Однако свою деятельность боевики Аль-Каиды1 начали в Афганистане. Бен-Ладен заявил: «Советский Союз вошел в Афганистан в конце 1979 г., а через несколько лет с помощью Аллаха его флаг был спущен и выброшен в мусорную яму... Это освободило исламские уммы от мифа о сверхдержавах. Я уверен, что мусульмане смогут положить конец легенде о так называемой сверхдержаве - Америке»2. Известно, что Усама бен Ладен происходит из очень богатой семьи в Саудовской Аравии. Его «политическая карьера» началась в Афганистане, в качестве неофициального представителя интересов Саудовского двора, поддерживающего войну против советской интервенции при сотрудничестве с ЦРУ. Усама вербовал наемников-моджахедов и осуществлял их подготовку. Одним из существенных моментов подготовки была идейно-религиозная обработка в духе радикального ислама.
Выход Усамы бен Ладена на Самостоятельную арену произошел вскоре после афганской войны. «Аль-Каида» (арабский «база») была создана У. бен Ладеном в 1989 г. В 1990 г. она базировалась в Судане, где фундаменталисты в этот период находились у руля управления. В течение первых шести лет «Аль-Каида» наращивала мощь и обрастала глобальной сетью. В распоряжении Аль-Каиды находятся серьезные финансовые средства: «им удалось «оседлать» часть международного наркобизнеса, суммарный годовой оборот которого превышает 500 млрд. долларов. Наконец им удалось приобщаться к чисто исламскому механизму благотворительности, в рамках которого каждый правоверный мусульманин должен жертвовать часть своего дохода на богоугодные дела»3. Цель «Аль-Каиды» - противостояние Западу в самом широком смысле, включая Россию, Индию, Китай, для борьбы с «иудеями и крестоносцами» для создания глобальной политической системы - нового халифата, призванного обеспечить победу исламских принципов мироустройства во всемирном масштабе. Таким образом, цель - политическая власть над миром. Средства, при помощи которых «Аль-Каида» хочет достичь цели найдены. Это террор. В 2001 г. в США был продемонстрирован один из приемов борьбы. Автор популярной на Западе книги «Внутри Аль-Каиды» Рохан Гунаратна отмечает, что эта международная террористическая организация выступает за
1 См.: Транснациональная платформа Бен Ладена // Мировая политика и международные отношения. - 2004. - № 9. - С. 117-120.
2 The Financial Times. WeeKend. 13-14.10.2001. P. 1.
3 Труевцев К. Усама бен Ладен и генезис Аль-Каиды // Азия и Африка сегодня. - 2006. - № 2. - С. 15.
объединение суннизма и шиизма для борьбы с США и другими «лицемерными режимами» в мусульманских странах, сотрудничающими с Западом. В отношении же светских государств, таких, как Россия, Индия, Китай предполагается придерживаться «стратегии раскачивания» с помощью террористических акций и подрывных действий диверсионных ударных групп1.
В последние 10-15 лет заметно усиление борьбы радикальных исламистов, как против лидера Запада - США, так и против собственных арабских правителей, считающихся отступниками от ислама. Так американо-английское вторжение в Ирак с последующей оккупацией страны вызвало новую вспышку антизападных настроений в мусульманском мире. Ирак стал полем как вооруженного сопротивления против сил коалиции, так и центром террористической деятельности. Члены экстремистских организаций и им сочувствующие отнюдь не признают своих бойцов террористами. Они - борцы за веру, мученики, почти святые.
Террористы-смертники - не новость в исламской истории. Первые исламские камикадзе (асассины - в переводе с арабского «употребляющие гашиш») появились в конце XI века на территории современного Ирана. В течение почти 200 лет они наводили страх и ужас на огромных пространствах мусульманского мира. Окончательно их добил египетский султан Бейбарс в 1272 году. При этом асассинское движение «выкорчевывалось с корнями» - поголовно уничтожались все родственники, друзья и близкие каждого обнаруженного (живым или мертвым) асассина.
Смертнику внушается, что жизнь - это лишь средство служения Богу. Джихад - это безусловное служение Богу, и смерть в результате джихада есть апогей такого служения. Земная жизнь - это мгновение по сравнению с вечной жизнью после смерти. Смерть шахида будет безболезненной, он даже не почувствует, как попадет в райские кущи. В раю у него будет 72 жены-девственницы, сюда же он сможет пригласить 10 своих ближайших родственников после их смерти.
В ливанских лагерях прошла «обкатку» групповая система подготовки смертников - как малограмотных, так и с высшим образованием. Будущие камикадзе находятся вместе, общаются, поддерживают друг друга. И когда приходит нужный момент, не могут «дать слабину», ведь получится, что они предали коллектив. Широко используется ритуал предсмертных записей на видео. Все это настраивает человека на теракт-самоубийство и психологически отсекает путь к отступлению.
Сегодня Ирак является территорией гражданской войны «всех против всех». В этой войне самое активное участие принимают добровольцы-
1 См. Gunaratna R. Ynside Al-Qaeda. Global Network of terror. New York, 2002. P. 45.
исламисты со всего мира. Сегодняшний Ирак - испытательный полигон мирового джихада1.
Усиление радикальных исламистов ставит под сомнение стабильность правящего дома в Саудовской Аравии, превращение которой в суннитский вариант Ирана или «демократизация» по иракскому образцу может стать фатальным событием для всего Аравийского полуострова. В случае свержения правящей в Саудовской Аравии династии, исламисты могут попытаться реализовать план создания «нового халифата». Поэтому существует стратегический союз США и Саудовского королевства. Союз этот стоит на двух основаниях: первый - это доступ США к Саудовской нефти (сейчас в королевстве почти четверть мировых разведанных запасов нефти - 35 млрд. тонн, что в несколько раз больше, чем в России: стоимость добычи здесь, включая разведку и расходы на инфраструктуру - 2 долл. за баррель, в России - 7-10 долл. за баррель); второе основание - американские гарантии безопасности режима саудитов и сохранение суверенитета страны, что для королевства весьма важно.
Монархии Персидского залива сегодня зависят от того, насколько прочны позиции США в противостоянии исламистам и Ирану. Единственная страна Аравийского полуострова, устойчивая с геополитической, военной и экологической точек зрения - Оман, руководство которого жестко и эффективно пресекает распространение исламистской идеологии на территории султаната.
По-прежнему главным противником для исламистов на Ближнем Востоке является Израиль. Израильское государство, возникшее на Ближнем Востоке, вошло в группу мировых лидеров по уровню развития экономики, провело ряд интересных и удачных социальных экспериментов и затратило огромные средства для того, чтобы стать центром жизни евреев всего мира. В то же время создание его не решило проблему антисемитизма, Израиль не идеален в вопросах равенства и социальной справедливости, хотя и лидирует в этих сферах в регионе. За 50 лет он не был «сброшен в море» соседями и не прекратил существование, несмотря на вражду соседей и прямые террористические и военные действия против него.
Начиная с 1948 г. - года образования государства Израиль, ряд арабо-мусульманских государств ведет с Израилем постоянную войну. Первая Ближневосточная война 1948-1949 гг., вторая - 1956 г., третья - 1967 г., четвертая - 1973 г., пятая - 1982 г., шестая - лето 2006 г. (с Ливаном, точнее, с террористической группировкой, военно-политической организацией - «Хезболла» (лидер шейх Насралла).
1 Нечитайло Д. След «Аль-Каиды» на Северном Кавказе // Азия и Африка сегодня. - 2006. - № 7, 8.
У этой последней войны давняя история. После обретения независимости в 1943 г. и до 1975 г. Ливан был самой богатой и развитой страной Арабского Востока. Ливан заслуженно считался одним из лучших мировых курортов, с развитой экономической и социально-культурной системой. В отличие от других арабских стран в Ливане власть находилась в руках христиан - самой образованной и энергичной части арабского мира. В это время именно в Ливане христиане составляли большинство населения. До 1989 г. христиане имели большинство в парламенте. Однако, постепенно, замкнутые религиозные группировки начали враждовать между собой, то вступая во временные союзы, то расходясь во вражде. Во главе таких союзов стояли шейхи - наследственные крупные землевладельцы и лидеры политических партий. Мир и процветание Ливана строился на хрупких компромиссах между религиозными общинами. Изменения начались в 1967 г., когда Ливан стал наводняться палестинскими беженцами, которые начали создавать в стране военные лагеря и осуществлять вылазки против Израиля. Христиане стали требовать удаления палестинских боевиков, а мусульманские и левые партии начали оказывать ООП (Организация Освобождения Палестины) многоплановую помощь. В стране начались открытые столкновения между христианами и палестинцами, поддерживаемыми мусульманами. В 1975 г. в Ливане развернулась крупномасштабная гражданская война, которая продолжалась до 1990 г. Значительное влияние на итоги гражданской войны оказало иностранное вмешательство, палестинцев поддерживал Советский Союз, Сирия, считающая Ливан своей провинцией, другие арабские страны, христиан поддерживал Израиль и США и ряд европейских стран.
В 1989 г. арабским странам удалось организовать и начать в стране переговорный процесс с борющимися сторонами. Был заключен мир, превратившей страну в протекторат Сирии. Сирия разоружила противоборствующие группировки, сохранить оружие позволили только «Хезболле», чтобы с ее помощью воевать с Израилем. «Хезболла» переводится как «партия Аллаха», созданная в 1982 г. она объединяет сторонников воинствующего крыла ливанских шиитов, наиболее дискриминируемой и бедной общины. На протяжении длительного времени община стала боевым отрядом «Хезболлы», породив самых самоотверженных, готовых погибнуть бойцов-смертников. Решающую роль в подъеме шиитского движения в Ливане сыграла крупнейшая шиитская страна - Иран. «Хезболла» стала единственной ливанской политической партией, имеющей в своем распоряжении военные формирования.
Протекторат Сирии закончился весной 2005 г. В стране произошла «кедровая революция». Однако, «Хезболла» сохранила свое влияние, а главное -военные отряды, которые продолжали использовать территорию Ливана для атак на Израиль. Летом 2006 г. «Хезболла», захватив двух израильских солдат, спровоцировала Израиль на новый военный конфликт, остановить который удалось только при подключении к поискам и условиям мира ООН, руково-
дство государств «большой восьмерки» и ряда влиятельных арабских стран. Итоги этого конфликта еще предстоит анализировать, но уже очевиден морально-политический проигрыш Израиля, т. к. Израиль воевал не только с «Хезболлой», но и с государством Ливан, в котором гибли мирные люди. Кроме того, в результате этого конфликта «Хезболла» для ливанцев предстала защитником мирных мусульман от агрессора, при этом забывается, что, как и всякая экстремистская организация, «Хезболла» намеренно размещала свои ракетные установки в больницах, госпиталях и жилых кварталах Ливана, прикрываясь мирным населением. В арабо-мусульманском мире нет солидарности в поддержке «Хезболлы». Ни Египет, ни Иордания, ни Саудовская Аравия не поддерживают «Хезболлу», только палестинский Хамас, для которого неприемлемо само существование государства Израиль.
Таким образом, проблема межкультурных коммуникаций как в самом арабо-мусульманском мире, так и за его пределами, неоднозначная, вопросов пока больше, чем ответов.
