CC BY
3
УДК 81'26
РО!: 10.31249/!1пд/2024.03.04
Солдатова Д.Н.1
ПЕРЕВОД КАК ПЯТЫЙ КЛЮЧЕВОЙ КОМПОНЕНТ В СИСТЕМЕ ЯЗЫК - СЛОВЕСНОСТЬ - КУЛЬТУРА - САМОСОЗНАНИЕ
Аннотация. В статье рассматриваются взаимосвязь и взаимообусловленность между ключевыми компонентами: язык, словесность, культура, самосознание - и добавляется пятый - перевод. Прослеживается динамика их развития с момента появления письменности в Древней Руси в IX в. и до окончательного формирования русского национального литературного языка со всем стилистическим многообразием во второй половине XIX в. Делается вывод о том, что их общность, историческая обусловленность и взаимосвязь могут быть понятны и раскрыты только при представлении о целом, частью которого они являются. Одновременно с этим все пять элементов вместе представляют русскую культуру как особый тип.
Ключевые слова: литературный язык; нормирование языка; стандартизация языка; история перевода в России.
Для цитирования: Солдатова Д.Н. Перевод как пятый ключевой компонент в системе язык - словесность - культура - самосознание // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Серия 6. Языкознание. -2024. - № 3. - С. 53-63. - БО!: 10.31249/1^/2024.03.04
1 © Солдатова Д.Н., 2024
Солдатова Дарья Николаевна - кандидат филологических наук, доцент кафедры германских языков Военного университета им. князя Александра Невского, доцент кафедры языков стран Северной Европы и Балтии МГИМО; 8оШ[email protected]
SOLDATOVA D.N.1
TRANSLATION AS THE FIFTH KEY COMPONENT IN THE SYSTEM OF LANGUAGE - DICTION - CULTURE - IDENTITY
Abstract. The article considers the interrelation and interdependence between the key components: language, diction, culture, identity - and adds a fifth one - translation. The dynamics of their development is traced from the moment of appearance of writing in Russia in the IX century to the final formation of the Russian national literary language with all its stylistic diversity in the second half of the XIX century. It is concluded that their commonality, historical conditionality and interrelation can be understood and revealed only in the view of the whole of which they are a part. At the same time, all five elements together represent Russian culture as a special type.
Keywords: literary language; language normalization; standardization of language; history of translation in Russia.
For citation: Soldatova D.N. Translation as the fifth key component in the system language - literature - culture - identity. Social 'nye i gumanitarnye nauki. Otechestven-naja i zarubezhnaja literatura. Seriya 6. Yazykoznanie [Social Sciences and Humanities. Domestic and foreign literature. Series 6. Linguistics]. 2024. N 3. P. 53-63. DOI: 10.31249/ling/2024.03.04
Настоящее заглавие отсылает к известному докладу, прочитанному Н.И. Толстым на VIII Международном конгрессе МАПРЯЛ в Германии в 1994 г. - «Язык - словесность - культура -самосознание». Выделенные им четыре компонента (универсальные и присущие всем нациям и этносам) в русском ареале следует дополнить пятым - переводом. Все пять элементов развивались в течение веков, при этом значение и суть менялись на протяжении истории. Важно отметить, что каждый компонент развивался и изменялся, взаимодействуя и завися от остальных. Из этого следует, что мы имеем основание и право рассматривать эти компоненты одновременно и параллельно, вернее, это даже обязывает нас обратиться к такому рассмотрению.
1 © Soldatova D.N., 2024
Soldatova Daria Nikolaevna - Candidate of Philology, Associate Professor of the Department of Germanic Languages at the Military University named after Prince Alexander Nevsky, Associate Professor of the Department of Languages of Northern Europe and Baltic States at MGIMO University; [email protected]
В IX в. на Руси в достаточно зрелой форме одновременно стали усваиваться письменность, литература и перевод. Славянский и - шире - православный мир представлял собой единство и общность культуры с общим фондом текстов.
Памятники переводной письменности связывали литературу и культуру Древней Руси с литературой и культурой Греции, Рима, христианской Византии, а также странами Древнего Востока, включая Египет, Сирию и Палестину. Эти памятники помогали славянским народам найти свое место в мировой истории. Они также определяли идеологическую основу средневековой культуры и связывали славянский культурный мир и Древнюю Русь с культурными сферами христианских народов Востока и Запада.
Переводная письменность расширила горизонты славянских народов, представив им множество абстрактных научных и философских представлений и понятий, которые ранее были им незнакомы. Благодаря переводам Древняя Русь унаследовала от Византии и античного мира основные образцы литературных жанров, которые затем развивала на основе собственного творчества. Например, летописи были тесно связаны с византийскими хрониками, а произведения агиографического жанра, созданные в Киевской и Московской Руси, использовали переводные жития в качестве образца. Русская оригинальная гимнология развилась из переводных песнопений, а произведения торжественного красноречия, созданные русскими проповедниками, такими как киевский митрополит Иларион, Феодосий Печерский и Кирилл Туровский, были связаны с переводными словами и поучениями «отцов церкви».
История возникновения славянской письменности связана с деятельностью Кирилла и Мефодия, которые, создавая алфавит, одновременно переводили на старославянский (новый письменный язык) Священное Писание и ряд богослужебных книг. В результате старославянский в качестве литературного языка оказался эталоном, который определял в значительной степени лексическую, грамматическую и стилистическую сторону древнеславянского письменного языка. А древние памятники, переведенные Кириллом и Мефодием и их учениками, находясь в иерархически высшей позиции, также стали играть главенствующую роль с точки зрения канонов того времени [Толстой, 1998, с. 69].
В средневековой словесности сакральные тексты занимали вершинное место в иерархии и служили камертоном правильности. Идея правильности могла быть понята как буквальное следование греческому оригиналу, воспроизведение славянского текста, применение определенных правил орфографии и грамматики, а также создание понятного верующим текста. Понимание книжной правильности связано с разными подходами к сакральному тексту -конвенциональным и неконвенциональным. Конвенциональный подход стремится «улучшить» первоначальный перевод, адаптировать его к местным нормам. Неконвенциональный подход, напротив, стремится сохранить текст в первоначальном виде или реставрировать пратекст.
В конце X в. в южнославянской книжности сложились две проблемы: 1) исправлять или не исправлять первоначальные переводы первоучителей, 2) если исправлять, то в какой мере ориентироваться на греческий оригинал. Вокруг этих проблем возник конфликт между конвенциональным и неконвенциональным подходами к библейским и богослужебным текстам [Бобрик, 1990, с. 61-64].
В период Х1-Х1У вв. доминировал конвенциональный подход. Результатом конструктивной филологической работы русских книжников над инославянскими рукописями было формирование русской традиции канонических текстов и русского извода церковнославянского языка.
В Х1У-ХУ вв. происходит оформление новых представлений о правильности в отталкивании от принципов конвенционального подхода к тексту. Понятия чистоты и правильности связываются с верностью греческому оригиналу и отказом от локальных черт. Язык переводов подвергается грецизации и архаизации. В этот период редактируются тексты Евангелия, всего Нового Завета.
Реставрационно-пуристические идеи ХГУ-ХУ вв. привели к осознанию необходимости выработки системы правил, которая унифицировала бы норму. В результате ведущим фактором становится грамматика, что нашло свое отражение в справщической деятельности Максима Грека в ХУГ в.
Максим Грек считал, что ошибки в русских рукописях объясняются плохим владением греческим языком. Таким образом, целью исправления становится как можно более точная передача средствами славянского языка смысла греческого оригинала.
С одной стороны, Максим Грек хотел передать смысл оригинала, а не его форму. Но с другой - он считал, что система славянского языка недостаточно развита для передачи всех оттенков греческого текста. Отсюда деятельность Максима Грека на первом этапе характеризовалась стремлением подстроить славянскую грамматическую систему под греческий язык, а соответственно, развить и при необходимости дополнить грамматические средства.
Однако на втором, более позднем этапе Максим Грек пересматривает свое отношение к славянскому языку. Теперь, как пишет М.А. Бобрик [Бобрик, 1990, с. 67], моделирующая роль греческого языка проявляется не в калькировании и пословном переводе, а в расширенном использовании принципов построения греческой грамматики. Максим Грек отдает предпочтение тем грецизмам, которые были освоены русской книжной традицией в стандартных текстах. В результате критериями правильности становятся 1) точность передачи смысла оригинала, 2) соблюдение норм русского книжного языка и 3) понятность перевода. При этом понятность связывается, в первую очередь, со знанием русского литературного языка, т.е. способностью выбрать адекватные средства для передачи смысла оригинала.
Для своего времени такой подход Максима Грека был довольно прогрессивным. Это была попытка синтезировать два подхода: обращение к греческим оригиналам и восприятие греческого языка как образчика для русского литературного языка, с одной стороны, и обращение к сложившимся принципам понятности сакрального текста и нормам и правилам перевода в русской книжной традиции, с другой.
XVII в. характеризовался несколькими тенденциями развития переводческой деятельности на Руси.
Во-первых, в XVII в. продолжается исправление богослужебных книг. С развитием книгопечатания значение книжной справы возрастает, поэтому при типографии создаются особые штаты справщиков. В первой половине XVII в. в своей деятельности справщики ориентируются на славянскую рукописную традицию и не сверяются с греческими рукописями. В это же время принципиальным вопросом становятся 1) отношение к новым европейским изданиям греческих текстов библейских и богослужебных книг, а также 2) принципы грамматической нормализации.
Одни книжники, по большей части из Юго-Западной Руси, считали, что нужно обращаться к новым изданиям и ориентироваться на языковые модели греческих оригиналов. Другие же, московские книжники, за основу исправления принимали древние переводы на славянский язык, осуществленные по греческим рукописям, созданным до захвата турками Константинополя, соответственно, в своей деятельности они ориентировались на традиционное употребление своих источников. Во второй половине ХУГГ в. эти две тенденции развиваются, и в конечном счете справ-щическая деятельность заканчивается конфликтом старообрядцев и никониан.
Вторая тенденция развития переводческой деятельности в ХУГГ в. связана с обмирщением русской культуры. В первую очередь, это проявляется в том, что перевод и литература перестают быть исключительно прерогативой духовенства, теперь можно встретить представителей и других сословий.
Появляется все больше подписанных произведений, происходит выделение отдельных жанров. Большая часть переводов делается с латинского языка, так как это был язык науки в европейских странах. За латинским языком шел польский язык, знание которого считалось признаком образованности.
В ХУГГ в. в Россию проникают рыцарские романы, а также переложения различных новеллистических сборников. С западнославянских и западных языков переводятся книги по географии, военному делу, алхимии, астрономии, экономике и врачебному делу. В данный период также зарождается стихотворный перевод. Стихи главным образом переводились с польского языка.
Итак, в истории русской культуры и литературы ГХ-ХУГГ вв. древняя славяно-русская переводная письменность имеет огромное историческое и литературное значение. Лишь 1% из всех сохранившихся памятников относится к оригинальным русским произведениям, в то время как 99% составляют переводы с различных языков или адаптации этих переводов, выполненные славянскими книжниками [Мещерский, 1978, с. 4].
Переводные памятники ГХ-ХУГГ вв. стали своего рода кузницей литературного языка. Благодаря спорам о правильности перевода и о методах передачи смысла и формы оригинального текста формировалось то языковое и стилистическое богатство,
которое получил современный русский литературный язык от древнеславянского письменного языка.
В XVIII в. Россия сделала огромный рывок вперед во всех областях культуры, в том числе и в переводе. В отличие от предыдущей эпохи, когда были распространены переводы с латинского, греческого, польского языков, получают распространение переводы с западноевропейских языков.
Новые культурные потребности требовали новых переводов. Осуществленные переводы, в свою очередь, открывали новые горизонты в культуре, которые опять же рождали новые требования культуры. Таким образом, в России в XVIII и XIX в. общекультурные и переводческие процессы переплетались и, взаимодействуя, питали друг друга.
Посредством смешения церковной книжной речи с формами светского делового языка, живой речи с заимствованиями из западноевропейских языков происходит образование новых литературных стилей. Национальный литературный язык формируется под воздействием живого разговорного языка и форм выражения, разработанных переводчиками Посольского приказа, таких как публицистический, повествовательный, дипломатический, канцелярский и технический стили.
В XVIII в. возникают новые стили повествования и лирического выражения, которые способствовали синтезу русской и западноевропейской культур художественного слова. С течением времени литературный язык приобретает черты разговорной речи образованного общества. Новые формы литературного языка формировались в результате перевода западноевропейской литературы. Анализ переводных и оригинальных повестей XVIII в. показывает, что в них присутствует смешение русских, церковнославянских и западноевропейских элементов литературного языка.
Для истории русского литературного языка громадный интерес представляет история переводов с иностранных языков на русский. В структуре национального русского языка осознаются морфологические соответствия формам выражения западноевропейских языков. Сокращаются лексические заимствования, происходит общее сближение семантической системы русского литературного языка со смысловым строем западноевропейских языков [Виноградов, 1982, с. 166].
Огромное количество заимствований привело к борьбе во имя национальных форм литературного выражения.
В ХУГГГ в. доминировал перевод научной и технической литературы. В 30-е годы распространены переводы художественной, публицистической, философской литературы, начались поиски принципов стихотворного перевода. Переводы общественно-публицистической и философской литературы переносили новые идеи, переводы научно-технической литературы приобщали Россию к научно-техническому прогрессу, а через художественные переводы русская литература перенимала у литератур других народов драгоценный эстетический опыт, считая своим долгом в кратчайший срок достичь того уровня, который позволил бы раскрывать свое русское и общечеловеческое [Виноградов, 1982, с. 192]. До ХУГГГ в. между переводом и оригинальным произведением был разрыв в несколько столетий, в то время как в ХУГГГ столетии в большом количестве переводится современная литература. Когда окончательно утвердился классицизм, произошло широкое обращение к античной классике.
В ХУГГГ в. в очень сжатый срок спрессовывалось прохождение Россией целых культурных эпох: смешивались барокко, классицизм, элементы Возрождения, признаки Просвещения.
Вся деятельность переводчиков в ХУГГГ в. подготавливает процесс формирования русской национальной литературной речи, приближенной к европейской системе, которая формируется в ХГХ веке.
В конце ХУГГГ - начале ХГХ вв. русский литературный язык ограничивает влияние церковнославянских грамматических форм и категорий и вырабатывает стройную систему грамматики, сближенную с разговорным языком. В начале ХГХ в. намечаются попытки синтеза в русской литературной речи церковнокнижных и западноевропейских элементов. Деятели «Вольного общества любителей словесности, наук и художеств» ставили перед собой задачу образовать язык, который не создал бы разрыва между языком народа и литературы, но и располагал возможностью усвоения западноевропейской культуры. В сфере литературного языка наблюдается усиленная борьба против частого использования иностранных слов. Объем заимствований из других языков сокращается, а влияние народной речи на литературный язык возрастает.
Особое значение в становлении русского литературного языка имеет язык А. С. Пушкина. Он определил пути развития русского литературного языка, а также служит непревзойденным образцом художественного слова для современного читателя. Гениальность А.С. Пушкина состоит в том, что он произвел новый, оригинальный синтез церковнославянизмов, европеизмов и элементов живой русской речи, тем самым создав национальный литературный язык на основе слияния книжной культуры литературного слова с живой русской речью, с формами народно-поэтического творчества [Виноградов, 1982, с. 251]. А. Н. Островский писал о А. С. Пушкине как об освободителе национальной русской мысли из-под гнета условных приемов и связывал именно с ним вступление русского литературного языка как равноправного члена в семью западноевропейских языков [Виноградов, 1982, с. 294].
В 30-40-е годы XIX в. происходит смена господствующих стилей: «светские» стили теряют свое превалирующее положение; вместо этого, демократические стили общественно-бытового языка становятся основой литературной речи. В этот период меняется не только лексическая и фразеологическая система литературного языка, но и семантическая. Стиховой язык утрачивает свою значимость, а беллетристика оказывается центром литературы. Главными стилями становятся газетно-журнальная публицистическая речь, где проводится активная работа над созданием общественно-политического словаря.
В процессе развития общественно-политической терминологии значительную роль играет В. Г. Белинский. Он признавал, что иностранные заимствования оказывают влияние на формирование русского научно-делового и критико-публицистического языка, однако он также понимал необходимость разработки богатых источников родного русского языка и старался использовать как можно меньше новых иностранных слов.
Вместе с Н.В. Гоголем и М.Ю. Лермонтовым В.Г. Белинский работает над развитием русской литературной речи, особенно языка прозаических жанров. Он стремится достичь точного, простого и понятного стиля изложения в любой теме - даже научной [Виноградов, 1982, с. 370]. В своей публицистике он вводит элементы живой устной речи, стремясь сжать и упростить синтаксис книжной речи.
Несмотря на то, что русский литературный язык обогатился множеством отвлеченных понятий, выработал разнообразные приемы словопроизводства, в ХГХ в. не ослабевала тенденция к более тесному сближению русской литературной речи с западноевропейскими языками. Заимствовались «аналитические приемы выражения» из французского и английского языков. Так как сложные конструкции исконной русской книжной речи были очень запутанными, высшие слои общества привлекал грамматический строй английского языка.
В результате русский язык постепенно приобретает способность выражать научные, технические и философские понятия самостоятельно. Во второй половине ХГХ в. полностью формируются научные и публицистические стили.
В ХУГГГ-ХГХ вв. культурные процессы и языковые изменения тесно связаны с основными тенденциями в переводческой деятельности. В этот период перевод становится самостоятельным видом профессиональной деятельности. Появляются профессиональные официальные переводчики, вводится обучение переводу и экзамены для проверки профессиональной подготовки. Формируется осознание социальной значимости переводческой работы. Переводчики рассматривают свою деятельность как особую форму служения стране, подчеркивают ее важность в предисловиях к переводам и статьях, касающихся особенностей перевода. Через перевод они стремятся просвещать и улучшать нравы своих соотечественников. Они также видят своей задачей формирование нового типа литературного языка и литературы, соответствующих уровню развития европейской культуры.
Таким образом, необходимо отметить общность, историческую обусловленность и взаимосвязь языка, литературы, культуры, перевода и самосознания, которые могут быть понятны и раскрыты только при представлении о целом, частью которого они являются. Одновременно с этим все пять элементов вместе представляют русскую культуру как особый тип, т.е. тип, отличный от других европейских культур, над определением которого трудились русские философы и историки.
Список литературы
Бобрик М.А. Представления о правильности текста и языка в истории книжной справы в России (от XI до XVIII в) // Вопросы языкознания. - 1990. - № 4. - С. 61-85.
Виноградов В.В. Очерки по истории русского литературного языка XVII-XIX веков. -Москва : Высш. школа, 1982. - 530 с.
Мещерский Н.А. Источники и состав древней славяно-русской переводной письменности IX-XV веков. - Ленинград : Изд-во Ленинградского университета, 1978. - 130 с.
Толстой Н.И. Язык - словесность - культура - самосознание // Русский язык и литература в современном диалоге культур (VIII Международный конгресс МАПРЯЛ. Регенсбург, Германия. 22-26 августа 1994 г.) : тезисы докладов. -Регенсбург, 1994. - С. 3-4.
Толстой Н.И. К вопросу о древнеславянском языке как общем литературном языке южных и восточных славян // Толстой Н.И. Избранные труды : Т. 2 : Славянская литературно-языковая ситуация. - Москва : Языки русской культуры, 1998. - С. 66-89.
References
Bobrik M.A. Predstavleniya o pravil'nosti teksta i yazyka v istorii knizhnoi spravy v Rossii (Ot XI do XVIII v.) [Representations about the correctness of text and language in the history of book edition in Russia (from XI to XVIII)]. Voprosyyazykoznaniya [Issues of linguistics]. 1990. N 4. P. 61-85. (In Russian)
Vinogradov V.V. Ocherki po istorii russkogo literaturnogo yazyka XVII-XIX vekov [Essays on the history of the Russian literary language of the XVII-XIX centuries]. Moscow: Vysshaya shkola, 1982. 530 p. (In Russian)
Meshchersky N.A. Istochniki i sostav drevnei slavyano-russkoi perevodnoi pis 'mennosti IX-XV vekov Yazyk- slovesnost'- kul'tura- samosoznanie [Sources and composition of the ancient Slavic-Russian translated writing of the IX-XV centuries]. Leningrad: Izdatel'stvo Leningradskogo universiteta, 1978. 130 p. (In Russian)
Tolstoy N.I. Yazyk - slovesnost' - kul'tura - samosoznanie [Language - diction - culture -identity]. In Russkii yazyk i literatura v sovremennom dialoge kul'tur (VIII Mezhdunarodnyj kongress MAPRJaL. Regensburg / Germanija. 22-26 avgusta 1994 g.). Tezisy dokladov. Regensburg [Russian Language and Literature in the Modern Dialogue of Cultures (VIII International Congress of IAPRYAL. Regensburg / Germany. August 22-26, 1994). Theses of reports. Regensburg]. Regensburg, 1994. P. 3-4. (In Russian).
Tolstoy N.I. K voprosu o drevneslavyanskom yazyke kak obshchem literaturnom yazyke yuzhnykh i vostochnykh slavyan [On the question of the Old Slavic language as a common literary language of the South and East Slavs]. In Tolstoy N.I. Izbrannye trudy. T. 2. Slavyanskaya literaturno-yazykovaya situatsiya [Selected Works. Vol. 2: Slavic Literary and Linguistic Situation]. Moscow: Yazyki russkoi kul'tury, 1998. P. 66-89. (In Russian)
