12ББК 63.3(2)532-5:63.3(2)532-283.2
А. В. Зябликов
ПАРТИЯ ДЕМОКРАТИЧЕСКИХ РЕФОРМ И ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ в 1905—1907 гг.
В 1905—1907 гг. «духовный» склад партий во многом обуславливал партийные симпатии и антипатии художников, в большинстве своем отвергавших любую идеологическую директивность. Это подтверждает короткая история партии демократических реформ, пытавшейся выполнить аналогичную задачу объединения, но в отношении сил «правее кадет».
Партия демократических реформ («деканская партия»), выделившаяся в начале 1906 г. из правого крыла кадетской партии, сохранила с ней программную близость. В феврале
1906 г., после объединения с умеренно-прогрессивной партией, по предложению М. М. Ковалевского партия демократических реформ была переименована в «Союз народного благоденствия»1, однако масонское по колориту название прижилось плохо, наряду с ним в обиходе осталось старое.
Политическая и экономическая программы партии демократических реформ, по существу, идентичны кадетским, тактически «пэдээры» были ближе партии мирного обновления, ратуя за предвыборный союз всех «истинно-конституционных» партий и беспартийных конституционалистов2. Партия демократических реформ, не чуждая мирнообновленских идей нравственного облагораживания политики, по своему идейному складу относилась, скорее, к западническому, кадетскому типу. Духовный облик партии сочетал в себе кадетские и народнические черты.
© Зябликов А. В., 2010
Зябликов Алексей Вячеславович — доктор исторических наук, профессор кафедры культурологии и филологии Костромского государственного технологического университета. (4942) 31-48-14 доб. 169
В комитет партии демократических реформ вошли видный юрист, почетный академик петербургской Академии наук К. К. Арсеньев, профессора К. П. Боклевский, И. И. Иванюков,
В. Д. Кузьмин-Караваев, А. П. Македонский, Н. А. Меншуткин, А. С. Посников и ряд других деятелей. Возглавил партию М. М. Ковалевский, ученый-социолог с мировым именем, пользовавшийся равно высокой репутацией и на родине. Д. И. Овсянико-Куликовский, характеризуя человеческие качества М. М. Ковалевского, выделял его глубокую искренность, редкую честность, независимость ума, отсутствие какого-либо «психологического лицедейства»3. Наряду с этим отмечалась «барственность» М. М. Ковалевского, отсутствие у него тонкого литературного вкуса. «Всеобщий любимец и баловень», — заканчивал Д. И. Овсянико-Куликовский психологический портрет лидера «пэдээров»4. Говорить о несерьезности эстетических симпатий М. М. Ковалевского нет оснований: он высоко чтил талант И. С. Тургенева,
А. Ф. Писемского, Л. Н. Толстого, М. Е. Салтыкова-Щедрина, Г. И. Успенского, с которыми был знаком лично, имел неожиданные пристрастия и в современной литературе: М. П. Арцыбашев, Ф. Сологуб.
Усилиями М. М. Ковалевского 19 февраля 1906 г., в разгар первой избирательной кампании, в Петербурге вышел первый номер просуществовавшей год газеты «Страна», которая стала неофициальным органом партии демократических реформ и вобрала в себя всю ее недолгую историю. Об этом уместно сказать в связи с тем, что сам М. М. Ковалевский в конце 1906 г. назвал «Союз народного благоденствия» партией печатной критики правительственных действий5.
План общественного примирения, предложенный партией демократических реформ, предполагал серьезную долю участия художественной интеллигенции. В отличие от «Московского еженедельника», «Страна» оценивала роль интеллигенции в происходящих событиях не столь критично, склоняясь скорее к ее оправданию, нежели осуждению. Соответственно, более традиционными, прямолинейными были подходы к определению функций искусства и задач художника в условиях общественной борьбы. В целом, внепартийность художника отстаивалась и
оставалась непосягаемой. Это было связано не только с пониманием специфики искусства, но и в определенной степени с общей уверенностью «пэдээров» в том, что политика максимально зависима от настроений внепартийной массы6.
Наиболее радикально высказывался в защиту внепартийности поэт С. К. Маковский, названный В. В. Стасовым «герольдом русского декадентства»7, ведший в «Стране» раздел «Художественные заметки». Отмечая навязчивую злободневность многочисленных иллюстративно-сатирических изданий 1905—1906 гг., С. К. Маковский убеждал, что, попадая в заколдованный круг узкополитической, партийной борьбы, художник «обрекает себя на гибель»8.
Вместе с тем, нельзя не заметить, что такая категоричность была чужда большинству сотрудников «Страны». Сам М. М. Ковалевский отводил художнику место на полпути между партийной тенденциозностью и беспартийным «олимпизмом», но сожалел, что в условиях революционной смуты деятели искусства плохо реализуют себя в качестве дидактов и воспитателей.
27 июня 1906 г., накануне закрытия первой Думы, М. М. Ковалевский опубликовал в «Стране» «Обращение к великому писателю земли русской», в котором призвал Л. Н. Толстого вмешаться в текущие события и обратить общество к соблюдению христианских заветов «служения ближнему»9. «Никогда еще не чувствовалась в такой степени необходимость “мудрого Натана”, убеленного сединами и богатого жизненным опытом, могучего умом и знанием»10, — писал лидер партии демократических реформ. Ответ на «Обращение», по свидетельству французского ученого П. Буайе, Л. Н. Толстой советовал искать в своих публицистических статьях о русской революции11.
Вторя М. М. Ковалевскому, Н. А. Котляревский в статье с симптоматичным названием «Свободный пост» замечал: «Прочна та реформа, которая покоится не на законе, а на его исполнителях, и легче начертать план любой реформы, чем подготовить людей к ее рациональному восприятию»12. С этой задачей, по мнению публициста, прекрасно справлялись писатели XIX века, чья роль в подготовке конституционных институтов несомненна, —
современные же писатели легкомысленно сложили с себя обязанности «воспитателей в ряду реформаторов»13. Если М. М. Ковалевский пытался понять причины толстовского отчуждения от политики, отчасти справедливо связывая это с тактикой «надменных отнекиваний»14, взятой на вооружение и правительством, и Думой, то Н. А. Котляревский упрекал художников в духовной дряхлости и, отмечая утомленность в обществе ожиданием «сильного слова», подобно
А. В. Луначарскому, убеждал писателя занять свободный пост «ясновидца революции»15. Свое понимание проблемы Н. А. Котляревский подтвердил позднее в рецензии на роман
С. В. Ковалевской «Нигилистка» (опубликован в 1906 г.)16.
Н. А. Котляревский и М. М. Ковалевский, соглашаясь с наличием серьезных перемен в политических и духовных реалиях России, продолжали подходить к художественной интеллигенции с мерками XIX в.
Традиционализм партии демократических реформ в понимании задач художника проявился в активном поощрении различного рода благотворительных, просветительских акций, каковой стало, например, учреждение в марте 1906 г. «Лиги образования», объединившей в целях «общего подъема культуры» около 11,5 тысяч работников науки, культуры и образования. По предложению известного ученого-лингвиста И. А. Бодуэна-де-Куртенэ в устав Лиги не были внесены политические формулировки17. «Страна» проявила участие к проекту создания народной филармонии М. М. Попелло-Давыдова18, широко пропагандировалось издание
«коалиционных» литературных сборников19. Н. А. Котляревский, будучи членом комитета Литературного фонда, пополнял его казну чтением публичных лекций о деятелях освободительного движения20. М. М. Ковалевский 13 июня 1906 г. выступил в Думе с протестом против необоснованных преследований редакторов периодических изданий и с предложением пересмотреть правила
о печати.
Во многом общественно-политическая деятельность партии демократических реформ совпадала в те годы с пропагандистской тактикой энесов, однако стратегически сторонники М. М. Кова-
левского все же основывались на признании автономии культуры и невмешательства политики в ее сферы.
Факты формального членства художников в этой немногочисленной партии единичны. В состав комитета партии демократических реформ входили — редактор журнала «Вестник Европы» М. М. Стасюлевич, членом комитета союзной «пэдээрам» партии «Свободомыслящих» был писатель И. И. Ясинский. Сотрудничали в газете «Страна» писатели А. В. Амфитеатров, печатавший там античерносотенные сатирические «Курдюковские письма, дела и мысли», Л. А. Авилова, В. И. Дмитриева,
A. И. Куприн, В. И. Немирович-Данченко, драматург
B. В. Туношенский.
Из известных художников слова близко к позициям партии демократических реформ подошел писатель П. Д. Боборыкин, чей политический портрет по сей день остается практически не изученным.
П. Д. Боборыкин (1836—1921)21 был достаточно заметной фигурой в политическом и литературном мире России. Несмотря на кипучую и разноплановую деятельность, свои политические убеждения П. Д. Боборыкин сохранял неизменными на протяжении десятилетий. «Позитивист по миросозерцанию и либерал-шестидесятник по убеждениям, он последовательно оставался предан этому до гробовой своей доски, бодро неся свои преклонные годы, но не проявляя никаких признаков моральной старости и безразличия к происходящему на мировой арене», — вспоминал А. Ф. Кони22.
В истории русской интеллигенции фигуре П. Д. Боборыкина отведено особое место: некоторые историки до недавних времен, говоря о термине «интеллигенция», настаивали на авторстве писателя23. Это утверждение едва ли справедливо24, но бесспорно, что П. Д. Боборыкин был одним из первых, кто попытался анализировать характер и цели демократического, разночинского движения в России. В статье «Нигилизм в России», написанной в 1866 г. по заказу английского писателя Д. Морлея, П. Д. Боборыкин настаивал на том, что сторонник социального прогресса не обязательно должен быть социал-радикалом и нигилистом25.
К 1905 г. писатель подошел убежденным эволюционистом, большим скептиком в отношении марксизма, народничества, толстовства и других, по мнению писателя, узкотенденциозных схем, сторонником творческой независимости не только от политических партий, но и от редактора, антрепренера. В лекции «Русская интеллигенция», прочитанной им на Пречистенских курсах в конце 1904 г., П. Д. Боборыкин провозгласил единственной творческой силой, вокруг которой следует сплотиться трудовым сословиям, внепартийную
интеллигенцию26. Выступая адвокатом российской интеллигенции, П. Д. Боборыкин, тем не менее, предъявлял свои претензии к этой социальной группе. Он упрекал интеллигенцию в четырех психологических недугах: в следовании учению «лжепророка» Л. Н. Толстого, в проповеди банкротства науки, в преклонении перед декадентством, в отрицании нравственных норм, явственно проявившемся в умилении образом босяка27.
В 1905—1907 гг. боборыкинская критика рассредоточилась на четыре основных направления, тесным образом между собой связанные: антитолстовское, антибюрократическое,
антиклерикальное, античерносотенное. Последнее занимает особое место в публицистике П. Д. Боборыкина, заинтересовавшегося не столько феноменом черносотенца из народа, сколько черносотенцем-интеллигентом.
Естественно, направляя острие публицистического пера против интеллигенции, писатель строго ее разграничивал, выделяя «подлинную» интеллигенцию, душу нации, и «облыжную», зараженную «тлетворным ингредиентом лжекультуры, лжеобразованности, лжепатриотизма»28.
П. Д. Боборыкин одним из первых почувствовал опасность процесса, определенного им как «крушение иерархии умов, таланта и вкуса»29. «Новая толпа, — писал он в начале 1905 г., — вобрав молодые поколения грамотных людей, считающих и себя передовым слоем общества, стала все валить в одну кучу и под кличкой “интеллигенция” смешивать то, что в ней самой оказалось неустойчивого, полуразвитого, банального или претенциозного, — с избранным меньшинством, которое везде и всегда имеет право представлять собою подлинную интеллигенцию»30.
Писатель всерьез опасался того, что дворянство, традиционно составляющее большую часть российской творческой и интеллектуальной элиты, вследствие нарушения вышеупомянутой иерархии, быстро растворится в «облыжной» интеллигенции, навсегда похоронив русскую культуру31.
В первой половине 1905 г. П. Д. Боборыкин принял участие в дискуссии о возможном государственном устройстве России. Разумеется, критику идеи Земского Собора писатель вел с позиций античерносотенства. Он обвинил правых в стремлении укоренить в России «испорченный» татарским игом государственный строй из боязни народоправства32. П. Д. Боборыкин иронично советовал «неомосковитам» обратиться к опыту домонгольского Новгорода с его вечем.
Весной-летом 1905 г. П. Д. Боборыкин хлопотал о воссоздании Союза взаимопомощи писателей, но как неполитического и чисто корпоративного писательского объединения, исключающего возможность членства в нем случайных людей33.
Манифест 17 октября П. Д. Боборыкин воспринял с надеждой, хотя и соглашался со словами некоего петербургского митингового оратора, назвавшего документ «стихотворением в прозе»34.
Партийное размежевание рубежа 1905—1906 гг. не оставило в стороне темпераментного писателя, имевшего тяготение к «живому» делу. Проблему выбора он решал с традиционных для себя позиций: «Хуже всего — узкая
тенденциозность, однотонный колорит мнений, чувств, оценок»35. Тем не менее, П. Д. Боборыкин считал, что при определенном складе ума и темперамента принадлежность к партии не может отнять «оригинальности пошиба» устного слова36.
Таким образом, к 1905—1907 гг. общественно-политическая устремленность П. Д. Боборыкина сближала его с кругом М. М. Ковалевского в ряде позиций, в том числе в признании за интеллигенцией ведущей позитивной общественной роли (и М. М. Ковалевский, и П. Д. Боборыкин считали необходимым настойчиво защищать политический авторитет интеллигенции), в признании черносотенства главным источником угрозы российской культуре и социально-политическим реформам.
Следствием этих представлений была недооценка и П. Д. Боборыкиным, и «пэдээрами» аналогичной опасности, исходящей от леворадикальных сил.
С февраля 1906 г. П. Д. Боборыкин начинает сотрудничать в газете «Страна» и вскоре становится одним из ее ведущих авторов37. Полуформальный, «промежуточный» характер партии демократических реформ избавлял писателя от необходимости оправдывать свое участие в фактически партийном органе «поправками» к художническому «кодексу» внепартийности.
В 1906 г., будучи сотрудником «Страны», Петр Дмитриевич продолжил исследование психологии «черносотенца-интеллигента». Писатель иронично называл этот социальный феномен «мужикамент» — именно так, по мнению П. Д. Боборыкина, следовало называть активистов Союза русского народа, претендующих на идейную самодостаточность38. П. Д. Боборыкина, как и других художников, интересовала, в первую очередь, не теоретикоидеологическая, а общекультурная основа политических партий и движений. Партийные убеждения человека, по П. Д. Боборыкину, являются результатом сложного психологического процесса, движимого комплексом государственных, расовых, сословных,
39
вероисповедных и прочих мотивов . В психике крайне правых П. Д. Боборыкин считал определяющими два мотива: чувство племенной гегемонии и вотчинное чувство, то есть признание «вещного» права не только в отношении неодушевленных предметов, но и людей40.
Временами писатель, во многом неожиданно для самого себя, признавал, что объединению реакционных сил предшествовал стремительный рост революционных партий41. Однако чаще П. Д. Боборыкин уходил от глубокой критики левых радикалов, вероятно, полагая, что в борьбе с главным врагом — черносотенством годится даже такой союзник. Еще одна причина сугубой сосредоточенности П. Д. Боборыкина на критике крайне правых объяснялась представлениями писателя о духовном, идеологическом обеспечении революционных и реакционных партий. Если первые, по мнению писателя, имели «идею», пусть и не санкционированную большинством общества, то последние — опирались лишь на штыки42. Эти представления в полной мере
соответствовали общественно-политическому ракурсу газеты «Страна» и партии демократических реформ.
В политических оценках П. Д. Боборыкина отразилась важная его особенность как романиста: склонность к
объективации, некоторая отстраненность от анализируемых проблем и событий. П. Д. Боборыкин, в отличие от будущих «веховцев», не включал самого себя в круг сословия или общественной группы, ответственных за вековое невежество народа. Кроме того, по представлениям П. Д. Боборыкина, между кадетами и крайне правыми существовал своего рода политический вакуум — всякий отрицатель конституционализма приравнивался писателем к сторонникам расового ненавистничества, черносотенства. По существу, П. Д. Боборыкин исключал существование того политического пространства, в котором находился сам. Таким образом, «подлинная», внепартийная интеллигенция, противостоящая черносотенной интеллигенции, бюрократии и дворянству, о которой так много писал П. Д. Боборыкин, превращалась в исторический миф. Понимая противоречивость своих постулатов, писатель осторожно включал в ее состав кадетов, околокадетские группировки, «передовую» часть художественной интеллигенции.
Положительный политический идеал П. Д. Боборыкина был связан с деятельностью Думы и формированием «ответственного» думского министерства43. Соглашаясь отчасти с Л. Н. Толстым, что корень общественного зла лежит в низменном уровне «внутреннего человека», П. Д. Боборыкин считал, что без конституционных гарантий и учреждений проповедь самосовершенствования и самовоспитания потребует вековых усилий. П. Д. Боборыкин выразил признательность М. М. Ковалевскому за открытое письмо Л. Н. Толстому, заметив при этом, что лидер партии демократических реформ преувеличил общественные заслуги писателя, чьи политические убеждения можно охарактеризовать как «мистиконивелирующий анархизм»44.
Подводя итог вышесказанному, следует отметить, что сотрудничество П. Д. Боборыкина с партией демократических реформ не носило «запрограммированного», принципиального
характера — оно было обусловлено, с одной стороны, общими представлениями о главном носителе социального «зла» и стремлением писателя «связать жизнь» с литературным делом, с другой стороны, — полуформальным, лишенным идеологической нетерпимости, характером партии М. М. Ковалевского. И П. Д. Боборыкин, и М. М. Ковалевский причину недееспособности I и II Дум склонны были связывать не со слабостью и непоследовательностью российского либерализма, не с разрушительным радикализмом левых партий, а почти исключительно с деятельностью крайне правых сил, в которых виделся главный носитель противокультурной и противообщественной тенденции45.
Лозунгом своего политического миросозерцания в 1905—
1907 гг. и П. Д. Боборыкин, и «пэдээры» вполне могли бы объявить чуть переиначенную знаменитую фразу В. И. Ленина: «Кто не за конституцию, тот черносотенец»46. Такая одержимость борьбой с пусть не мнимым, но отнюдь не единственным противником вносила лепту в общую политическую дезориентированность страны. В этом смысле сами монархические партии непроизвольно выполняли важную союзническую миссию по отношению к социал-демократам: они оттянули, отвлекли на себя значительные умеренно-либеральные силы и обескровили их в этой борьбе.
Бесспорно, страстный протест П. Д. Боборыкина против политического и расового террора не остался неуслышанным. Литературное сотрудничество писателя с партией демократических реформ, к началу 1907 г. почти полностью растворившейся среди кадетов и мирообновленцев, еще более укрепило писателя в отстаивании надпартийного идеала. Быстрое и почти бесследное исчезновение с политической арены «Союза народного благоденствия» М. М. Ковалевский предчувствовал еще в июне 1906 г., связав это с «излишней скромностью» партии в отстаивании прав от «чрезмерного опасения нарушить закон»47. Однако скорее это можно назвать общим уделом партий, нацеленных не на выражение собственного политического идеала, а на «литературное» противоборство с политическими соперниками.
1 Страна. 1906. 19 февр.
2 Вестник партии народной свободы. 1906. № 35. С. 1849.
3 Научно-исследовательский отдел рукописей Российской национальной библиотеки. Ф. 1000. Оп. 2. Д. 996. Л. 6.
4 Там же. Л. 35.
5 Ковалевский М. М. Пора быть справедливым // Страна. 1906. 30 дек.
6 Ковалевский М. М. Внепартийные! // Там же. 19 дек.
7 Стасов В. В. Наши нынешние декаденты // Там же. 25 марта.
8 Маковский С. К. Художественные заметки // Там же. 9 июня.
9 Ковалевский М. М. Обращение к великому писателю земли русской // Там же. 27 июня.
10 Там же.
11 Там же. 10 сент.
12 Котляревский Н. А. Свободный пост // Там же. 29 апр.
13 Там же.
14 Там же. 27 июня.
15 См.: Луначарский А. В. Социальная психология и социальная мистика // Образование. 1906. № 5. С. 63.
16 Котляревский Н. А. Нигилистка // Страна. 1906. 3 сент.
17 Там же. 14 марта.
18 Там же. 22 апр.
19 Там же. 30 апр.
20 Там же. 8 марта.
21 В феврале 1906 г. П. Д. Боборыкин участвовал в первом всероссийском съезде драматических и музыкальных писателей, принявшем резолюцию об отмене предварительной драматической цензуры, и был избран в состав бюро «для проведения в жизнь решений съезда» (Золотое Руно. 1906. № 3. С. 107). В сентябре 1907 г. почетный академик по разряду изящной словесности (с 1902 г.) П. Д. Боборыкин стал председателем общества деятелей периодической печати и литературы, объединившего более 160 литераторов (Исторический вестник. 1907. № 11. С. 728—729).
22 Кони А. Ф. Воспоминания о писателях. М., 1989. С. 477.
23 См., напр.: Ониани В. С. Большевистская партия в борьбе за привлечение демократической интеллигенции к революционному движению пролетариата в период первой русской революции : дис. ... д-ра ист. наук. Тбилиси, 1963. С. 19.
24 См.: Лейкина-Свирская В. Р. Интеллигенция в России во второй половине XIX века. М., 1971. С. 5.
25 См.: КарпачевМ. Д. Истоки российской революции: легенды и реальность. М., 1990. С. 18.
26 Литературный процесс и русская журналистика конца XIX — начала ХХ века (1890—1904). М., 1982.
С. 64—65.
27 Исторический вестник. 1906. № 8. С. 550.
28 Боборыкин П. Д. Найден микроб // Русское слово. 1905. 20 апр.
29 Российский государственный архив литературы и искусства (далее — РГАЛИ). Ф. 67. Оп. 1. Д. 12. Л. 36.
30 Там же; Тремя годами спустя, неточно поняв объект «веховской» критики, П. Д. Боборыкин, как и М. М. Ковалевский, выступил с осуждением идей сборника (см.: Боборыкин П. Д. Подгнившие «Вехи» // В защиту интеллигенции : сб. ст. М., 1909. С. 120—131).
31 Характерно, что Л. Н. Толстого П. Д. Боборыкин критиковал, в первую очередь, за антиинтеллигентский пафос, провоцировавший ненависть к интеллигенции и появление общественного типа «благонамеренного хулигана» — черносотенца (РГАЛИ. Ф. 67. Оп. 1. Д. 12. Л. 28).
32 РГАЛИ. Ф. 67. Оп. 1. Д. 12. Л. 43.
33 Боборыкин П. Д. Пишущая братия // Русское слово. 1905. 3 апр.
34 РГАЛИ. Ф. 67. Оп. 1. Д. 12. Л. 50.
35 Боборыкин П. Д. За полвека // Русская мысль. 1906. № 2. С. 3.
36 К числу таких литераторов П. Д. Боборыкин относил редактора «Русской мысли», члена кадетской партии
В. Н. Гольцева (см.: Боборыкин П. Д. Убежденный человек // Русская мысль. 1906. № 12. С. 118).
37 Дебютом писателя в газете стала опубликованная 26 февраля нашумевшая статья «Что поделывает этика?». В ней автор отмечал чудовищную суть превращения фактов убийств, грабежей и погромов в заурядные «случаи» городской и уездной хроники (Боборыкин П. Д. Что поделывает этика? // Страна. 1906. 26 февр.). Ответственность за преступления П. Д. Боборыкин возлагал на правые круги. За публикацию статьи М. М. Ковалевский был привлечен к суду. 6 октября 1906 года М. М. Ковалевского и И. И. Иванюкова (соредактора «Страны») приговорили к двум неделям ареста (Страна. 1906. 7 окт.).
38 РГАЛИ. Ф. 67. Оп. 1. Д. 12. Л. 41.
39 Боборыкин П. Д. Психика крайне правых // Страна. 1906. 12 марта.
40 Там же.
41 Боборыкин П. Д. Патриотическая мафия // Там же. 22 сент.
42 Боборыкин П. Д. Их «идея» // Там же. 14 сент.
43 Боборыкин П. Д. «Лучшие люди» и их ненавистники // Там же. 15 июня.
44 Боборыкин П. Д. Давно пора! // Там же. 8 июня.
45 Писатель не изменил своим общественным антипатиям и в дальнейшем, в пору отхода от политики. Возглавленное П. Д. Боборыкиным в сентябре 1907 г. чисто профессиональное Общество деятелей периодической печати и литературы исключало пребывание в своих рядах сотрудников монархических изданий (Лейкина-Свирская В. Р. Указ. соч. С. 143).
46 Характеризуя черты художественного мира П. Д. Боборыкина, В. В. Розанов отмечал, что писатель сосредоточенно описывал «лоботрясов», проходивших «по фону жизни», и не замечал «молчаливых» фигур со взглядом задумавшихся глаз (Розанов В. В. О себе и жизни своей. М., 1990. С. 91—92). Это наблюдение объясняет многие особенности П. Д. Боборыкина — публициста и общественника.
47 Ковалевский М. М. Избыток добродетели становится пороком // Страна. 1906. 2 июня.
