CC BY
43
громких акций. Могут предпринять походы на Гудермес, Шали, даже на Грозный. Возможно, мы откатимся в 2002 г., но активной фазы боевых действий больше не будет. Так, — локальные конфликты с участием нескольких десятков бойцов и жертвами с обеих сторон. Пусть даже с десятками жертв или, как в Ингушетии, — до 100 погибших, но в целом это картины не изменит. Нельзя, конечно, говорить, что, через год мы все закончим, ликвидируем лидеров бандформирований. Ликвидируем одного, придет другой. Все это пройдет, когда будет восстановлена экономика Чечни. Все пройдет. Лет через семь—восемь".
"Известия", М., 2августа 2004г.
ПАНИСЛАМИЗМ: ИЛЛЮЗИЯ ИЛИ НЕИЗБЕЖНОСТЬ?
"Полит-Х" — постоянно действующий на Авторском телевидении дискуссионный клуб, заседания которого транслируются в Интернете по адресу www.politx.ru. В рамках этого проекта обсуждаются темы, представляющие общественный интерес. Предлагаем вниманию фрагменты стенограммы передачи "Полит-Х", которая состоялась и была подготовлена совместно с редакцией "НГ-религий". Ее тема: "Роль ислама в России и в мире". В передаче участвовали: автор и ведущий Сергей Корзун; Шафиг Пшихачев — исполнительный директор Координационного центра мусульман Северного Кавказа; Гейдар Джемаль — философ и общественный деятель; Марк Смирнов
— ответственный редактор "НГ-религий".
* * *
Корзун: Для начала попробуем определить место ислама в современной России. Можно ли считать его особой религией?
Смирнов: Ислам занимает громадное место в России, поскольку это пространство — евро-азиатское. Соседство христианства и ислама дает уникальный симбиоз двух древних религий. В то же время это важная социально-политическая проблема. Российский ислам тем и уникален, что наши мусульмане всегда были вынуждены жить рядом с русским этносом, соседствовать с православными. У зарубежного ислама существуют свои проблемы, и я опасаюсь, как бы российский
ислам не пошел по пути арабизации, идей пантюркизма или панисламизма.
Джемаль: Евразийство в контексте разговора об исламе меня всегда шокирует. При чем здесь география? Ислам есть и в Австралии, и в Америке. Это универсальная идеология. Для него нет культурно -цивилизационных различий. Есть мусульмане и немусульмане, причем каждый может стать мусульманином.
Пшихачев: Рассуждать, особая ли религия — ислам, в России не приходится, потому что исторически он давно здесь укоренился. Начиная с тех времен, когда перед князем Владимиром стоял вопрос, какую религию принять. С тех пор ислам — неотъемлемая часть культуры русского народа. Я всегда избегаю трактовки "российский ислам". В России есть народы, для которых ислам стал органической религией.
Корзун: Можно ли на примере Северного Кавказа проследить, как взаимодействуют ислам и христианство?
Пшихачев: На Северном Кавказе взаимное уважение и любовь мусульман и христиан встречается на каждом шагу. Я 15 лет проработал муфтием в Кабардино-Балкарской Республике, а сегодня являюсь исполнительным директором Координационного центра мусульман Северного Кавказа и могу сказать однозначно, что там, как нигде в России, проявляется это взаимное уважение.
Корзун: Утверждают, что в противостоянии на Северном Кавказе огромную роль играет религиозный фактор. Что же происходит там на самом деле?
Пшихачев: Мы с первого дня заявляем, что там нет религиозного фактора. Есть использование религиозных лозунгов.
Джемаль: Как можно отличить использование лозунга от наличия фактора? Националисты-сепаратисты, которые при Дудаеве боролись за отдельную Ичкерию, в итоге собрались под Кадыровым. А те, кто ведет борьбу сегодня, уже не ставят независимость Ичкерии во главу угла. Эти формирования интернациональны и, конечно, стоят на исламских позициях. То есть это мусульмане, а не национал-сепаратисты. И только привлекая зарубежный исламский фактор, можно урегулировать сегодняшние проблемы в Чечне.
Корзун: Мы постепенно перешли от российских проблем к общемировым и вплотную подошли к теме панисламизма.
Смирнов: Сначала надо сделать небольшой экскурс в историю. Накануне Первой мировой войны многие государства — соперники
России, в том числе Турция и Германия, увидели в российской колониальной политике в Средней Азии определенную угрозу. В наших исторических архивах хранятся документы, которые свидетельствуют о том, что немецкая разведка активно работала на этой территории. Например, часто вербовались персы, поскольку им не нужна была российская виза. Они активно проповедовали идеи панисламизма. А немецкие агенты, которых в Средней Азии было достаточно много (они приезжали под видом коммерсантов, инженеров и т.п.), стали внушать населению, что Англия хочет захватить Персию, а Россия якобы угнетает мусульман, и только император Вильгельм противостоит этим "агрессорам". Здесь мы видим исторические корни того, что позднее вылилось в басмаческое движение, т.е. стремление определенных кругов мусульман царской России к политической и государственной независимости.
Джемаль: Панисламизм — это официальная идеология Османского халифата. Она не имела отношения к завербованным немцами персам. Это была ориентация на Стамбул.
Смирнов: По-моему, как раз имела, потому что они заложили в сознание мусульман идею, что нужно бороться против Российской империи.
Джемаль: Против Российской империи люди боролись столетиями.
Смирнов: Только одни использовали марксистские лозунги, а другие — исламские.
Джемаль: Османская империя — это и есть основа панисламизма.
Смирнов: Я бы сказал, что это — пантюркизм.
Джемаль: Пантюркизм — это атеистическая, националсоциали-стическая идеология.
Смирнов: Во время Первой мировой войны в Вене состоялся конгресс, где обсуждалось, как использовать панисламистские концепции в борьбе против России.
Джемаль: В 1922 г. султан отрекся от титула халифа, т.е. в 1922 халифат прекратил свое существование. В Индии началось халифати-стское движение, которое не признало этого отречения и причинило много хлопот британским колонизаторам: индийские мусульмане были наиболее активными и агрессивными халифатистами. Понятно, что для них халифатизм был инструментом идеологической борьбы.
Смирнов: Однако вернемся в Среднюю Азию. Многие исламские государства, находящиеся вдоль границ СССР, в том числе и Афганистан, активно включились в борьбу против советской власти под зеленым знаменем ислама.
Джемаль: Позвольте не согласиться. В 1919 г. не Советский Союз, а Англия напала на Афганистан. Это была последняя колониальная война Великобритании против Афганистана. Советский Союз помог Афганистану. Амануллахан заключил договор с Москвой. Это привело к тому, что Афганистан отказал в базах басмаческому движению, которое ушло на территорию Афганистана. Их выдавили обратно в Среднюю Азию, где они были разгромлены Красной Армией.
Смирнов: Существуют документы, свидетельствующие о том, что это произошло под влиянием российских дипломатов и советской разведки.
Джемаль: Они боролись с Англией при поддержке Кремля.
Смирнов: Но вы же не будете отрицать, что ислам — это мощный политический фактор и зеленое знамя, которое поднимается среди народов, населяющих Среднюю Азию, способно дестабилизировать ситуацию.
Джемаль: Ситуацию дестабилизирует американский империализм. Что плохого в том, что ислам объединяет борьбу народов за независимость?
Смирнов: А взрывы в Ташкенте?
Джемаль: Вы разве не знаете, откуда эти взрывы? Взрывы в Ташкенте делаются спецслужбами, как и любые другие взрывы. Точно так же Шеварднадзе организовывал покушения на себя. Наши доморощенные президенты СНГ не могут иначе.
Смирнов: А гражданская война в Таджикистане? Вы хотите сказать, что отряды под командованием Намангани несли мир народам Средней Азии?
Джемаль: "Исламская партия возрождения Таджикистана" (ИПВ) пришла к власти в 1992 г. Она ориентировалась на новое российское правительство, оказавшееся в Кремле после августа 1991 г. Кремль подставил своих друзей в Таджикистане, вместо того чтобы заключить нормальные союзнические отношения с пророссийски настроенной ИПВ. Тогда многочисленные уголовные элементы под руководством убийцы-рецидивиста Сайгака Сафарова образовали Кулябский "Народный фронт". К ним присоединились офицеры 201-й дивизии в качестве наемников. Это была гражданская война, орга-
низованная спецслужбами Кремля. Я был в Таджикистане в это время и являюсь свидетелем этих событий.
Смирнов: Тогда тем более хотелось бы от вас узнать, используется ли исламский фактор в политических ситуациях такого рода?
Джемаль: Исламский фактор — это мощный авангард народного сопротивления олигархии и гнету. Его никто не может использовать. Он сам использует все, что ему нужно.
Смирнов: То есть, если революция в бывших советских республиках произойдет, то под зеленым знаменем?
Джемаль: Я думаю, это будет союз самых разных сил: исламских, правозащитных, левых, социал-демократических и т.д.
Смирнов: Неужели наши лимоновцы пойдут под знаменем Пророка?
Джемаль: Я сам выводил наших лимоновцев на митинги против атаки американцев на Афганистан и Ирак.
Смирнов: Может быть, вас объединяла борьба с Америкой?
Джемаль: Что бы ни объединяло, это была мощная коалиция. А что объединяло мусульман и англичан в Лондоне, когда 1 млн. англичан вышли на улицы в союзе с исламскими организациями и люди, которые ничего не знали об исламе, кричали "Аллах Акбар"?
Пшихачев: Хотел бы вернуться к теме панисламизма и турецкого влияния на российских мусульман. Панисламизм действительно имеет турецкое происхождение. Турки очень хотели повлиять :на борьбу кавказцев против России. Но шейх Шамиль не принял ни их помощи, ни их программы и этим отверг панисламизм.
Джемаль: В 20-е годы, когда советская власть победила, шейх Шамиль был объявлен лидером национально-освободительной войны и героем. А когда сталинский тоталитаризм начал давить народы своей железной пятой, то, например, крупнейшего философа, президента Академии наук Азербайджана Гейдара Хусейнова, который написал книгу о шейхе Шамиле, принудили покончить с собой. Для советской власти шейх Шамиль и борьба народов Кавказа были легитимными.
Смирнов: У меня вопрос к господину Пшихачеву. Пытаются ли работать на Северном Кавказе турецкие радикальные исламистские организации, которые и в Турции существуют нелегитимно? Например, их представители активно действуют в Татарстане и Сибири, иногда под видом преподавателей турецкого языка в школе. Существует ли угроза, что они принесут нам религиозный экстремизм, про-
тив которого борется ваше Духовное управление и другие мусульманские лидеры России?
Пшихачев: Да, они проникают и из Турции, и из арабских стран, но я думаю, что сегодня они не создают угрозу. Одно время была эйфория, связанная с тем, что пришли люди из стран Ближнего Востока, которые воспринимались как истинные мусульмане. Но со временем население увидело, какие цели они преследуют на самом деле. Поэтому сегодня подавляющим большинством населения их идеи не воспринимаются.
Смирнов: Вам приходилось держать в руках книги, изданные в России, например издательством "Бадр", или за границей, в которых наряду с проповедью мусульманского учения говорится, что пленных можно убивать? Или что те мусульмане, которые не следуют мусульманскому закону и приняли нововведения, тоже достойны смерти?
Пшихачев: Конечно, читал и анализировал.
Джемаль: Это есть и в Коране.
Пшихачев: Здесь я не соглашусь с уважаемым Гейдаром Джема-лем. Существует законодательство по джихаду. Я внимательно читал "Книгу единобожия": там есть много моментов, с которыми я категорически не согласен и которые комментируют положения священного Корана не так, как трактовали ученые.
Смирнов: Ученые, которые признаны на Северном Кавказе официальными мусульманскими богословами?
Пшихачев: Не только на Северном Кавказе, но и в Саудовской Аравии. В Кабардино-Балкарии и Ингушетии мы имеем свой экспертный совет, который анализирует подобную литературу.
Смирнов: Вы взаимодействуете с правоохранительными органами?
Пшихачев: Обязательно.
Корзун: Если отбросить термин "панисламизм", который достаточно конкретен, как вы относитесь к идее объединения мусульман всего мира?
Пшихачев: Думать сегодня, что мусульмане всего мира могут объединиться под единым руководством, по меньшей мере наивно. Поэтому в отношении государственного устройства ислам допускает широкую демократию и не обязывает собираться под единым руководством. Исторически в России мусульмане имели Духовные управления мусульман, а сегодня есть три централизованные организации.
Джемаль: Я удивлен, что Шафиг-хаджи говорит такие вещи. Во-первых, для мусульман исторический пример России не может быть легитимен и внятен, потому что Россия управляется не мусульманами, и то, как она поступает с находящимися на ее территории представителями ислама, — не образец и не стандарт. Мы говорим об исламе и чаяниях мусульман всего мира, так при чем здесь опыт России с ее Духовными управлениями? А по поводу широкой демократии, которую допускает ислам, в Коране сказано: "Повинуйтесь Аллаху, его Посланнику, имеющим власть среди вас из вас самих". Где здесь "широкая демократия"? Хотя, конечно, можно спорить, кто такие "имеющие власть".
Смирнов: Вы же не будете спорить, что мусульмане, живущие сегодня в странах Западной Европы, — самые свободные люди. В Европе гораздо больше демократии, чем в других странах.
Джемаль: Дело в том, что объединение мусульман необязательно должно происходить под властью какого-то одного халифа или эмира, т.е. по видимым "пирамидальным" связям. Оно может быть построено по сетевому принципу, и такое объединение сейчас наблюдается.
Смирнов: Например, люди, объединившиеся в организацию "Хизб-ут-Тахрир" в Узбекистане, хотят создать исламский халифат.
Джемаль: Они заблуждаются.
Смирнов: Как узнать, кто заблуждается?
Джемаль: Я считаю, что задача, которую ставит "Хизб-ут-Тахрир", — это мираж. Халифат не позволят построить Соединенные Штаты и вся мировая империалистическая система.
Смирнов: "Хизб-ут-Тахрир" призывает к этим изменениям мирным путем, а "Исламское движение Узбекистана" достаточно радикально. Отряды под командованием Намангани успели повоевать и в Киргизстане, и в Узбекистане.
Джемаль: А вы, знаете, сколько политических заключенных у Ислама Каримова? 70 тысяч заключенных!
Смирнов: Что делать режиму Ислама Каримова, если существуют группы, которые готовы воевать, взрывать, уничтожать? Как защищаться?
Джемаль: Ислам Каримов — это диктатор, местечковый клановый диктатор-убийца. Поэтому всякая борьба против него является законной и легитимной.
Смирнов: Шафиг, вы считаете, что можно пойти на уничтожение кого-либо из политических деятелей, даже если это Иран?
Пшихачев: Я бы не хотел высказываться столь радикально. Но я считаю, что во многих действиях Каримова есть большие перегибы.
Смирнов: Никто в этом и не сомневается. Вопрос в другом. Может ли мусульманин взять в руки оружие, чтобы уничтожить тирана?
Джемаль: Не только мусульманин, но и любой человек.
Смирнов: Есть угроза, что власть в Узбекистане будет свергнута исламистами, т.е. радикально мыслящими людьми, которые готовы метать бомбы. Что нужно делать с этими людьми?
Пшихачев: Я не буду призывать к тому, что надо уничтожить Ислама Каримова, но он должен пересмотреть свое отношение к осужденным и к исламу в Узбекистане. В какой-то степени это сейчас происходит.
Смирнов: Шафиг, вы близко знали Ахмада Кадырова. Вы могли бы объяснить ту метаморфозу, которая произошла с ним? Сначала он боролся против российской власти на Северном Кавказе за отделение Чечни от России, будучи муфтием, и возглавляя мусульман Чечни. Потом он изменил свою позицию и понял, что гораздо большая угроза для Чечни идет не от России, а от ваххабитов, которые поддерживают войну и несут народам Северного Кавказа совсем другое мусульманское учение.
Пшихачев: Когда было объявлено исламское государство Ичкерия, Ахмад Кадыров иногда шутил: "Если мы заходим в мечеть на пятничную молитву, а выходим оттуда — и нет калош, то мусульмане начинают обвинять российскую спецслужбу". Кадыров понял, что Чечня идет не туда, куда бы ему хотелось: под властью Басаева и других Чечня не станет ни исламским государством, ни свободной страной. Я думаю, что это повлияло на его воззрения.
Джемаль: То, что Кадыров был озабочен свободой Чечни, когда принял решение стать пророссийским президентом, это, мягко говоря, острое утверждение. Я думаю, что в кадыровской Чечне чеченцу было сложнее существовать, чем во времена беспредела полевых командиров. Что касается Шамиля Басаева и ему подобных, то все они — советские люди. Шамиль Басаев обучался в лагерях, где готовили палестинцев при советской власти. Это бывший офицер ГРУ, один из наиболее талантливых. Масхадов — советский полковник, Дудаев — советский генерал. Это люди, которые глубоко укоренены в красной
левой идее. Шамиль Басаев всегда с гордостью говорил: "Я был пионером в Артеке и пел те же песни, что и вся советская страна".
Смирнов: Видимо, это и есть самое ужасное в Новейшей истории нашей страны... Проблемы Средней Азии и Северного Кавказа, связанные с сепаратизмом, войной и террористической деятельностью исламистов, уходят корнями в советское прошлое. Получается, что советская власть, распадаясь, сама создала все эти явления.
Джемаль: Она создала борцов за единую Евразию.
Смирнов: Не знаю, можно считать Басаева таким борцом, но советская система послужила гумусом, хорошо унавоженной почвой, на которой произросли не только розы, но и чертополох.
"НГ-религии", М, 21 июля 2004г.
