CC BY
273
ПАКИСТАН МЕЖДУ РЕГИОНАЛЬНЫМИ КОМПЛЕКСАМИ БЕЗОПАСНОСТИ ЦЕНТРАЛЬНОЙ И ЮЖНОЙ АЗИИ1
Альберто ПРИЕГО
кандидат философских наук, исследователь на факультете международных отношений Мадридского университета Комплутенс, приглашенный исследователь в Школе востоковедения и африканистики Лондонского университета
(Лондон, Великобритания)
Основная гипотеза
Стратегический разрыв между Индией и Пакистаном вынуждает Исламабад уделять серьезное внимание северному измерению, конкретно — Афганистану и республикам Центральной Азии. Дабы избежать угрозы одновременно с севера и с юга, Пакистан всегда беспокоился о том, чтобы у власти Афганистана стояло дружественное ему правительство. Такие события, как вторжение в Афганистан, вовлечение Пакистана в конфликт и объявление войны с терроризмом, происходившие в 1980-х и 1990-х годах, коренным образом изменили ситуацию в регионе. Так, в конце 1990-х существовало два региональных комплекса безопасности (РКБ) — комплексы Центральной Азии и Южной Азии, отделенные друг от друга Афганистаном, игравшим роль государства-изолятора. Ныне мы являемся свидетелями того, как эти два комплекса состыковываются на общей для них обоих территории — в Афганистане, трансформирующемся в главный узел нового регионального комплекса безопасности — РКБ Южной и Центральной Азии, который охватывает оба этих региона.
Сегодняшнее положение дел в данном огромном региональном комплексе хорошо отражает следующая фраза: «С этой целью предполагается попробовать лучше разобраться в характере <мусульманской идентичности> государств Центральной Азии, <российского неявного контроля> в этих государствах, <американских опасений> по поводу исламской идентичности, <пакистанских надежд> на сотрудничество с этими государствами и <индийской угрозы> этому сотрудничеству»2.
В е е д е н и е
Вряд ли кто-то станет спорить с тем, что конец «холодной войны» означал далеко идущие перемены в
структуре мирового порядка. Если же взглянуть конкретно на Центральную Азию, то легко убедиться, что она один из
1 Выражаю признательность Наджаму Аббасу за важные замечания и помощь в редактировании этой статьи.
2 Reetz D. Central Asia and Pakistan — A Troubled Courtship for an Arranged Marriage: СоПЦсй^ Perceptions and Realities. В кн.: Ahmar M. Contemporary Central Asia. Karachi: University of Karachi and Hanns-Seidel Foundation, 1995. P. 85.
тех регионов, на которых завершение «холодной войны» отразилось сильнее всего. Распад Советского Союза, его уход в 1989 году из Афганистана и начало так называемой войны с терроризмом — все эти факторы драматическим образом изменили ситуацию в ЦА. С 1970-х годов Афганистан погрузился в полный хаос, оказываясь то коммунистическим государством, то страной с исламским режимом и провоцируя в регионе опустошительные процессы.
Государство Афганистан основал (в 1747 г.) Ахмад-шах Дуррани (Жемчужина из жемчужин). Его правление было провозглашено общим собранием представителей пуштунских племен, объединившим все племена в единую монархию. После этого Ахмад изменил свой титул и стал именоваться не ханом (вождем), а шахом (персидское слово, обозначающее «царь»). Дальнейшая история Афганистана — сплошная цепь восстаний, заговоров и кровопролитий. Главная цель — добиться контроля над этим стратегическим анклавом. Афганистан был задуман как буферное государство, разделяющее две столкнувшиеся в тогдашней Средней Азии импе-
рии: царскую Россию и Великобританию. Обе державы пытались установить господство над этим неукротимым и отважным народом, но и англичане, и русские нашли там лишь унижение и поражение.
Но мы здесь не собираемся вдаваться в историю Афганистана. Наша задача — показать, как менялось его положение в Центральной Азии, как он превращался из буфера в ядро формирующегося нового регионального комплекса безопасности. Если рассуждать в русле подхода К. Уолт-са, то причину этого гипотетического изменения следует видеть в перераспределении мощи и потенциала в данной части мира, вызванной драматической ситуацией, в которой Афганистан оказался на протяжении 1980-х и 1990-х годов. Созданный когда-то как буферное государство, как изолятор, разделяющий противоборствующие силы, он внезапно стал центром нового регионального комплекса безопасности, который можно назвать «Южная и Центральная Азия». Сегодня положение дел в Афганистане непосредственно затрагивает Россию, Китай, Индию, Пакистан, Иран и США.
1. Подходы к теории регионального комплекса безопасности
Концепция регионального комплекса безопасности не нова и не монолитна. Несколько авторов рассматривали теорию регионального комплекса безопасности (ТРКБ) с весьма разных позиций. Так, Александр Вендт подходил к разработке этой теории с точки зрения конструктивизма, основывая свой подход на моделях дружественности и враждебности3. По его утверждению, эти региональные системы основаны не на распределении потенциала/мощи, а на восприятии.
Придерживающиеся более реалистического подхода Патрик Норман и Александр Лэйк также рассматривали проблемы безопасности в региональной перспективе, используя для иллюстрации результатов своих исследований сравнительный метод.
Самым плодовитым ученым, из занимающихся теорией региональных комплексов безопасности, безусловно, можно считать Барри Бузана, который начал исследовать эту проблему в 1983 году. Здесь можно привести два из дававшихся им определений того, что такое региональный комплекс безопасности. Первое он сформулировал в 1983 году: «Группа государств, чьи основные проблемы безопасности переплетаются настолько тес-
3 Cm.: Wendt A. Social Theory of International Politics. Cambridge: Cambridge University Press, 1999.
но, что вопросы их национальной безопасности нельзя рассмотреть в изоляции друг от друга»4. Второе Б. Бузан предложил для обсуждения совместно с Оле Вивером в 1998 году. Тогда они ввели в оборот идею о двух важных факторах, существенно влияющих на теорию международных отношений: секьюритизации и десекьюритизаци: «Комплекс элементов, у которых основные процессы секьюритизации, десекьюритизации или той и другой переплетены настолько тесно, что проблемы безопасности любого из них не поддаются реалистичному анализу или разрешению в отрыве от остальных»5. Это определение ближе к конструктивистской парадигме, поскольку природа безопасности определяется в терминах секьюритизации, причем такой, которая основывается на восприятии, а не на потенциале.
1.1. Структура регионального комплекса безопасности
Исходя из работ Б. Бузана и О. Вивера, можно четко определить четыре переменные, которые задают и характеризуют любой РКБ:
«1) граница, отделяющая РКБ от его соседей;
2) анархическая структура, означающая, что РКБ должен состоять из двух или более автономных компонентов;
3) полярность, относящаяся к распределению мощи между этими составляющими, и
4) социальное конструирование, которое относится к моделям дружественности и враждебности среди этих компонентов»6.
Эти переменные задают структуру любого регионального комплекса безопасности. Можно утверждать, что они сосредоточили в себе большинство аспектов современной международной системы. Первый элемент, который можно было бы охарактеризовать как географический, — граница — принципиально важная характеристика, позволяющая определить любой региональный комплекс безопасности в пространстве и дифференцировать его от других комплексов. Например, в случае с региональным комплексом безопасности Центральной и Южной Азии, о котором идет речь в настоящей статье, Б. Бузан и О. Вивер рассматривают Афганистан как страну-изолятор, отъединяющую один РКБ от другого. По этой причине географический фактор весьма существенен для определения РКБ.
Вторую переменную, задающую РКБ, можно назвать международной, или уолтси-анской: предположение, что силой, движущей элементами международной системы, является анархия, — реверанс в сторону реалистической и неореалистической точки зрения на международные отношения.
Однако нельзя закрывать глаза на то, что и третья переменная РКБ вполне согласуется с неореалистическими представлениями, поскольку Кеннет Н. Уолтс в своей теории международной политики рассматривал вопросы распределения мощи и роли, которую это распределение играет в международной структуре. В распределении мощи видят самый важный фактор, определяющий структуру международной системы. Б. Бу-
4 Buzan B., Weaver O. Regions and Power. The Structure of International Security. Cambridge: Cambridge University Press, 2003. P. 44.
5 Ibidem.
6 Ibid. P. 53.
зан и О. Вивер тоже принимают во внимание распределение мощи, однако не считают его решающим. С их точки зрения, данную модель распределения мощи следует считать важным элементом, но не настолько важным, чтобы он мог определять всю структуру РКБ.
Последняя переменная РКБ связана с одной из новейших тенденций в исследованиях международных отношений — конструктивистской парадигмой. Восприятие оказывается все более и более важным для установления отношения между элементами международной системы. Поэтому модели, подобные модели дружественности/враждебности, формируют у государств и народов восприятие (верное или неверное), а оно, в свою очередь, дает толчок к образованию союзов и/или порождает конфликты.
1.2. Возможная оценка РКБ
Международная система, особенно по окончании «холодной войны», изменяется быстро — с каждым часом, а после 11 сентября 2001 года — с каждой минутой. Интересный пример этой динамичности дает Центральная Азия, где баланс мощи является весьма неопределенным, неустойчивым и меняется каждый момент. В настоящей статье предлагается теория РКБ как инструмент, позволяющий понять эту сложную реальность международной жизни. Как мы отмечали в предыдущем разделе, есть четыре главные переменные, позволяющие анализировать региональные комплексы безопасности. Комбинируя эти переменные, Б. Бузан и О. Вивер предложили три возможных варианта развития РКБ.
1. Сохранение статус-кво. Этот вариант не подразумевает изменений в основе структуры.
2. Внутренняя трансформация. Авторы утверждают, что на структуру РКБ способны серьезно повлиять внутренние изменения (региональная интеграция, поляризация, неравномерность роста и т.д.).
3. Внешняя трансформация — изменение (расширение или сжатие) границ РКБ. Это изменение обычно влияет на состав элементов, включенных в данный РКБ.
В случаях Центральной и Южной Азии мы легко можем принять две из трех предложенных Б. Бузаном и О. Вивером модели развития РКБ. Так, в том, что касается Пакистана, выделим две важные трансформации, повлиявшие на стабильность РКБ Южной Азии:
— Внутренняя трансформация: разрыв между Индией и Пакистаном, который я называю «стратегической пропастью», стал поистине огромным. Можно было бы выделить несколько факторов и приписать им данное изменение, но, вероятно, главный из них — индийское экономическое чудо. С распадом Советского Союза Индия потеряла своего главного союзника на международной арене. Поэтому она приняла реформистскую экономическую программу, которая помогла увеличить разрыв между двумя странами Южной Азии, чем вызвала перераспределение мощи в РКБ. И если Индия может гордиться своим экономическим ростом, то Пакистан переживает серьезный экономический спад.
— Внешняя трансформация: в 1989 году афганские моджахеды, поддерживаемые США и Саудовской Аравией, сумели нанести поражение Советской Армии. После этого Афганистан отнюдь не стал для Пакистана более безопасным соседом, наоборот, превратился в серьезную угрозу его безопасности. Таким
образом, Афганистан утратил роль, для выполнения которой был создан, — роль государства-изолятора между этими двумя РКБ, и оказался главным источником проблем в сфере безопасности как для Центральной Азии, так и для Южной Азии. Другими словами, появление реальной угрозы, подобной режиму талибов, создало новую реальность в сфере безопасности, которая заключается в объединении комплексов безопасности Центральной и Южной Азии.
2. Угрозы для безопасности Пакистана
Пакистан — государство, расположенное между Индией и Афганистаном. Огромный по многим параметрам асимметричный разрыв с Индией заставлял Пакистан подходить к Афганистану как к стратегическому партнеру, чтобы избежать нападения одновременно с севера и юга. И здесь проблема определялась тем, как именно Исламабад воспринимал свою ситуацию в сфере безопасности.
Однако угроза, которую представлял собой Афганистан, переплеталась с устремлениями России, желавшей приобрести в Белуджистане порт на теплых морях. Могло бы показаться, что эти ее устремления возникли недавно, но Москва давно поддерживала национализм пуштунов и белуджей с целью осложнить ситуацию в Пакистане. С 1970-х годов Исламабад пытался поставить у власти в Кабуле дружественное ему правительство, чтобы обеспечить свой северный фланг. Это главная причина того, что Исламабад работал рука об руку с воинствующими группами, чтобы сбросить просоветское правительство в Афганистане. Пакистан (наряду с ОАЭ и Саудовской Аравией) был одним из тех трех государств, которые признали режим талибов в 1994 году. Поддерживая этот режим и борясь против Индии, Пакистан хотел улучшить отношения со своим северным соседом. Стратегическая пропасть1 в отношениях с Индией вынуждала Пакистан принимать все большее участие в делах не только Афганистана, но и республик Центральной Азии. Это решение вовлекло Пакистан в более сложную ситуацию в сфере безопасности, уменьшив стабильность ситуации в стране.
2.1. Индийский фактор: стратегическая пропасть
С самого начала, то есть с того времени, когда Индия и Пакистан стали независимыми государствами, Исламабад страдал от стратегической пропасти по отношению к Нью-Дели. Пакистан — государство намного более скромное по своим возможностям, нежели Индия, которая уж точно представляет собой региональную державу в становлении, к тому же когда-нибудь она может стать и мировой державой. Если сравнить по основным параметрам Индию и Пакистан, видно, что Пакистан можно считать карликом в сравнении с гигантом Индией:
7 Cm.: Lai R. Central Asia and its Neighbours: Security and Commerce at the Cross Road. Santa Monica: RAND Corporation, 2006. P. 23.
Таблица 1
Асимметричный разрыв между Пакистаном и Индией
^ ПАКИСТАН И НДИЯ Превышен Индии ие
Население (млн чел.) 157,90 1 103,40 945,5
ВВП (млрд долл.) 110,70 805,70 695,0
ВВП на душу населения (долл. по паритету покупательной способности) 2 370 3 450 1 080
Территория (тыс. кв. км) 804 3 287 2 483
Среднегодовые темпы роста ВВП в постоянных ценах, 1995—2005 годы (в %) 4,00 6,30 2,30
Объем резервов (млрд долл.) 11,1 137,8 126,7
Г И с т о ч н и к: Pocket World in Figures // The Economist, 2008 Edition.
Военный потенциал (кол. чел.)
Армия
ПАКИСТАН ИНДИЯ
550 000 1 100 000
24 000 55 000
45 000 125 000
8 000
619 000 1 288 000
304 000 1 300 586
550 000
Флот
З1 000
Военно-воздушные силы
80 000
Береговая охрана
8 000
На действительной военной службе (всего)
Военизированные организации
/Г
И с т о ч н и к: The Military Balance 2008. London: IISS-Routledge.
С окончанием «холодной войны» данный разрыв увеличился. Это не только вызвало перераспределение мощи в РКБ Южной Азии, но и потребовало от Пакистана более широкого участия в делах Афганистана и республик Центральной Азии, чтобы компенсировать сложившийся дисбаланс.
2.2. Афганский фактор
Вторая стратегическая проблема для Исламабада — Кабул. Под влиянием своего собственного пуштунского населения Пакистан постоянно проявляет особую заинтере-
ЦЕНТРАЛЬНАЯ АЗИЯ И КАВКАЗ № 6(60), 2008
Проект Пуштунистана Карта 1
Гг ... . . ^
Основная ж/д магистраль == Главная автотрасса
Межгосударственная
граница
— Граница провинции
f Международный аэропорт
'ъ* Столица * Крупный город
г Прочие города
Июль 2002 года
И с т о ч н и к: The Economist Intelligence Unit 2002.
сованность в Афганистане — своем северном соседе. Со дня получения Пакистаном независимости отношения между данными странами отличались взаимным антагониз-мом8. Конфликт между ними коренится в наследии сэра Мортимера Дюранда. Еще в 1893 году тогдашний секретарь Великобритании по иностранным делам в правительстве Индии подписал с эмиром Абдуррахманом соглашение о границе, определившее международную границу — Линию Дюранда. Она стала границей между Афганистаном и Пакистаном, хотя среди населения последнего сохраняются сильные ирредентистские настроения. Кроме того, даже сегодня к востоку и к югу от Линии Дюранда проживает значительное количество пуштунов — настолько значительное, что сегодня Территорию племен федерального управления (ТПФУ) и Северо-Западную пограничную провинцию (СЗПП) населяют главным образом представители этой этнической группы.
Карта 2
Активность России в приобретении портов на теплых морях
И с т о ч н и к: Карта взята из Библиотеки Техасского университета.
См.: Hilali A.L. US-Pakistan Relations. Soviet Invasion of Afghanistan. Aldershot: Ashgate, 2005. P. 42.
С 1947 года Афганистан выдвигал ряд таких противоречащих друг другу требований, как образование независимого Пуштунистана (см. карту 1 на с. 69), включение населенных пуштунами территорий (Территория племен федерального управления и Северо-Западная пограничная провинция) в состав Афганистана или пересмотр международной границы между двумя странами, который позволил бы Афганистану получить порт на теплых морях в Белуджистане. Исторически Советский Союз, а после его распада и Россия проявляла такой же интерес к пуштунам в стремлении получить доступ к какому-нибудь порту на теплых морях, такому, как пакистанский Гвадар или иранский Чахбехар. В 1969 году Москва дала понять, что могла бы оказать Пакистану помощь в строительстве шоссе из Хамана (на границе между Афганистаном и Пакистаном) к побережью в Макране. Очевидно, Пакистан отклонил это предложение из-за своих международных обязательств по отношению к Соединенным Штатам. По этой причине СССР изменил стратегию и начал поощрять в Пакистане национализм белуджей. Советский Союз мог быть заинтересован в создании независимого Белуджистана, который дал бы ему возможность наложить руку на 7 50-мильную береговую зону на Аравийском море (см. карту 2).
Есть основания полагать, что если бы Москва достигла своей цели на Аравийском море, то она смогла бы разрешить свою историческую проблему отсутствия выхода к открытому морю в этом регионе. Если бы Россия получила контроль над портом на теплых морях, распределение мощи в ходе «холодной войны» изменилось бы и, возможно, направление развития ситуации в мире могло бы оказаться другим. Этот факт объясняет важность Афганистана и Пакистана для Вашингтона и Москвы.
3. Интересы Пакистана в Центральной Азии
Пакистан расположен на стратегически очень важной части Южной Азии, то есть на территории, прилегающей к Центральной Азии, а также практически рядом с Ближним и Средним Востоком. Несколько правителей, от Александра Великого до тимурида Бабура, стремились вторгнуться в «Индустан», чтобы заполучить незамерзающие порты Южной Азии. В этом отношении Пакистан многомерен, так как расположен между Южной Азией, Центральной Азией и Ближним и Средним Востоком.
С момента возникновения Пакистана, когда он получил независимость от колониальных властей, его соперниками считались все пять тогдашних советских республик Средней Азии, входившие в СССР. Тогда их отношения с Пакистаном исходили из модели враждебности/дружественности, даже несмотря на то, что эти республики связывала с Пакистаном общая религия. После распада Советского Союза Пакистан стал демонстрировать растущий интерес к этому региону, надеясь сбалансировать стратегическую пропасть по отношению к Индии.
Многие авторы согласны в том, что отсчет сотрудничества Исламабада с новыми независимыми государствами ЦА следует вести с официального визита в регион тогдашнего министра торговли Пакистана Садара Ассефа Ахмада Али (декабрь 1991 г.). Хотя есть основания утверждать, что отношения Пакистана с этими республиками (тогда еще союзными) начались уже в ходе советской оккупации Афганистана. Но в этом случае они оформлялись не по модели дружественности, а по модели враждебности. Тогда Пакистан при значительной помощи Центрального разведывательного уп-
равления США поддерживал в Средней Азии силы воинствующего религиозного фундаментализма. Эти две модели отношений в корне различались: одна основывалась на модели дружественности, другая — на модели враждебности. Однако обе они демонстрировали, что Пакистан был постоянно заинтересован в данном регионе, стремясь компенсировать стратегическую пропасть по отношению к Индии. Другими словами, чтобы сбалансировать распределение мощи, сложившееся в РКБ Южной Азии, Пакистан стремился вызвать расширение своего РКБ в направлении РКБ Центральной Азии. Можно сказать, что Пакистан пытался компенсировать внутренние изменения в собственном РКБ, а именно приобретения Индии, внешними переменами, точнее — формированием нового РКБ, включающего как Южную, так и Центральную Азию.
Для Пакистана подобный подход не нов и не привязан лишь к текущему моменту. В 1970-х годах, после потери Бангладеш, Зульфикар Али Бхутто пытался изменить западную ориентацию страны, в большей мере повернувшись к мусульманскому миру. С этой целью в 1974 году в Лахоре была проведена исламская встреча на высшем уровне, призванная сформировать соответствующий образ Пакистана. И действительно, премьер-министр З. Бхутто пытался прийти к соглашению с президентом Мухаммедом Дауд Ханом о признании Линии Дюранда в качестве международной границы. И снова З. Бхутто стремился создать более благоприятную ситуацию безопасности, чтобы компенсировать стратегическую пропасть между Пакистаном и Индией, подписав мирное соглашение с другим своим врагом — Афганистаном.
В 1980-х годах, в период вторжения Советского Союза в Афганистан, ситуация для Пакистана была поистине ужасной, поскольку и Исламабад опасался нападения Москвы с целью пробиться к Гвадару, порту на теплых морях. По этой причине Зия-уль-Хак просил у США помощи при любых обстоятельствах. В конечном счете это создало бы Афганистану еще больше проблем в сфере безопасности. С 1979 года и по сегодняшний день Афганистан отказывается от положения государства-изолятора, чтобы стать независимым элементом, связанным с региональными комплексами безопасности своей зоны.
После ухода Советского Союза из Афганистана Пакистан, как уже отмечалось выше, начал проводить в жизнь новый подход к Центральной Азии, но при сохранении прежней цели — уравновесить стратегическую пропасть между им и Индией.. Исходя из этого, он стремился расширить РКБ Южной Азии в направлении Центральной Азии, поддерживая в Афганистане дружественный ему режим талибов. Однако признание и поддержка Исламабадом режима талибов стали для Пакистана источником ряда проблем в сфере безопасности. В их числе: хаос в пограничных областях (на Территории племен федерального управления, в Северо-Западной пограничной провинции, в Белуджистане), всплеск религиозного экстремизма (вахабизма и салафизма), наркотрафик и контрабанда оружия из Афганистана. Эти проблемы (поскольку все они части одного и того же РКБ) касаются и постсоветских республик ЦА.
Согласно тому, как определяют РКБ Б. Бузан и О. Вивер, эти проблемы безопасности затрагивают многие элементы РКБ и не могут быть решены в рамках одного отдельно взятого элемента. Это позволяет нам констатировать, что на данных территориях сложился новый региональный комплекс безопасности. И лучшее тому подтверждение — сам режим талибов и его распространение по Южной и Центральной Азии. Когда талибы заняли Кабул, все государства ЦА решили, что движение «Талибан» представляет собой угрозу безопасности и они должны сотрудничать между собой, если хотят избежать распространения идей талибов. Относительно же Исламабада некоторые авторы, в частности А. Теллис, даже утверждают, что Пакистан страдает от процесса
талибанизации. Эта и другие проблемы затрагивают оба региона и способствуют формированию нового РБК.
4. Проблемы безопасности в РКБ Южной и Центральной Азии
В одном из обзоров текущего положения дел утверждается, что Пакистан, Индия и все страны Центральной Азии сталкиваются с одними и теми же проблемами безопасности. К числу общих угроз безопасности, затрагивающих все государства этого нового регионального комплекса безопасности, относятся, в частности, наркоторговля, контрабанда оружия и исламский радикализм. В настоящей статье рассматриваются три проблемы, принадлежащие к самым серьезным для комплекса безопасности Южной и Центральной Азии: наркотики, исламский радикализм и соперничество.
4.1. Наркотики
Контрабанда наркотиков принимает в Центральной Азии очень серьезные масштабы. Традиционно территориями, на которых выращивали мак, были Афганистан, Кыргызстан, Пакистан, а также некоторые районы Казахстана. Ныне важное место в торговле наркотиками занимает и Таджикистан9, превратившийся в наркогосударство10. Так, сегодня его экономика базируется на трех столпах: денежные переводы от мигрантов, наркоторговля и международная помощь. Но связь «Таджикистан — наркотики» не есть что-то новое. Во времена Советского Союза некоторые военнослужащие даже давали взятки, чтобы их направили служить в Таджикистан11.
Тем не менее главным центром производства наркотиков все еще остается Афганистан, на который, по оценкам, приходится около 90% производимого в мире опиума, ныне это составляет в стоимостном выражении почти половину ВВП страны12. С 1990 года до настоящего времени масштабы выращивания опиумного мака резко выросли. Всего за 16 лет площади сбора опиумного мака в Афганистане увеличились в четыре раза: с 41 000 га в 1990 году до более чем 165 000 га — в 2006-м (см. рис. 1 на с. 74).
Ограниченность успехов НАТО в Афганистане не способствовала разрешению этой проблемы. Масштабы выращивания опиумного мака выросли и по объему производства, и по доле площадей под опиумным маком в общей площади сельскохозяйственных земель, и по числу провинций, охваченных этой деятельностью, и т.д. Сложившиеся структуры наркоторговли препятствуют стабилизации страны и региона в целом, поскольку преступные группировки используют ситуацию в собственных интересах. Имен-
9 «Экономика Таджикистана зависит от трех источников поступления средств, ни один из которых не обещает ее устойчивости в долгосрочной перспективе. Это денежные переводы от таджиков, работающих за рубежом, доход от наркоторговли и международная помощь» (Fumagalli M. Tajikistan and the EU // CEPS Policy Brief, June 2007, No. 130. P. 3).
10 См.: Marat E. Impact of Drug Trade and Organized Crime on State Functioning in Kyrgyzstan and Tajikistan // China and Eurasia Quarterly Forum, 2006, Vol. 4, No. 1. P. 105.
11 См.: Akiner Sh. Tajikistan. Disintegration or Reconciliation. London: RIIA, 2001. P. 74.
12 См.: Zeb R. Cross Border Terrorism Issues Plaguing Pakistan — Afghanistan Relations // China and Eurasia Forum Quarterly, 2006, Vol. 4, No. 2. P. 69.
Рисунок 1
Масштабы выращивания опиумного мака в Афганистане с 1990 по 2006 год (га)
{Г
175000
150 000
125000
100 000
75 000
50 000
25 000
Iе?!
т
Ffl
Ffl
0 1990 1991 1992 1993 4 9 9 5 9 9 1996 1997 1998 9 9 9 0 0 0 2 01 0 2 2 0 0 2 2003 2004 2005 2006
Площадь 0 0 0 5 51 000 49 000 0 0 0 00 5 71 000 0 0 0 4 5 0 0 0 7 5 58 000 64 000 91 000 82 000 0 0 0 8 74 000 0 0 0 0 8 0 0 0 31 0 0 0 4 0 165000
И с m о ч н и к: World Drug Report 2007. New York: UNODC, 2008.
но за счет бизнеса наркоторговцев финансируются насильственные действия против правительства и международных сил в Афганистане.
Столь быстрый рост производства наркотиков становится серьезной проблемой безопасности всех стран региона. Наряду с такими связанными с наркотиками угрозами для безопасности, как организованная преступность или финансирование терроризма, можно назвать два важных аспекта, затрагивающих большинство элементов регионального комплекса безопасности. Первый — наркоторговля, второй — социальные последствия наркомании.
Что касается маршрутов наркоторговли, то по крайней мере шесть пролегают по территории этого нового РКБ. Из этих шести два маршрута проходят через Пакистан и Иран, четыре — через Центральную Азию, из которых три, как полагают, идут через Таджикистан и один — через Туркменистан.
Пункт назначения центральноазиатских маршрутов очевиден — Российская Федерация, в которой уровень потребления опиатов — один из самых высоких в мире: 1,6 млн пользователей героина, потребляющих до 80 МТ в год13. По оценкам, около 0,9% россиян употребляют опиаты. Это больше, чем в иных транзитных странах — Хорватии, Болгарии или Латвии, где уровень зарегистрированного потребления наркотиков колеблется между 0,6% и 0,8%14. В ряде других бывших советских республик уровень еще выше. В
13 Cm.: World Drug Report 2007. P. 183.
14 Cm.: Central Asia: Drug and Conflict. ICG Asia Report No. 25, 26 November 2001. P. 3—4.
Таблица 2
Ситуация с производством опиума в Афганистане в настоящее время
2DD5 г. Рост 2006 г.
Чистые площади под опиумным маком 1D4 DDD га +59% 165 DDD га
Доля в общей площади сельскохозяйственных земель (в %) 2,30 3,65
Доля в общем объеме продукции растениеводства(в %) 62 82
Число охваченных провинций (общее число провинций — 34) 26 28
Уничтожено посевов 5 DDD га +210% 15 3DDга
Потенциальный объем производства опиума 4 1DD MT +49% 6 1DD MT
Доля в общемировом производстве (в %) 87 92
Число домохозяйств, занятых выращиванием опиумного мака 309,000 +45% 448 000
Число занятых выращиванием опиумного мака (общее население Афганистана 23 млн чел.) 2,0 млн 2,9 млн
Доля в общем населении (в %) 8,7 12,6
I
M c m o 4 h u k: Afghanistan Opium Survey 2006 (UNODC/Ministry of Counter Narcotics, Afghanistan, October 2006).
Таджикистане он превышает 2%; в некоторых постсоветских странах ситуация чуть лучше (Грузия — 1,2%, Казахстан — 0,9%, Узбекистан — 0,7%).
Еще два маршрута пролегают через Пакистан и Иран. Проблема началась на пуштунских территориях, где расположено большинство лабораторий по переработке опиума в героин. Само их наличие объясняет, почему увеличилось производство опиума в таких южных провинциях, как Гильменд, Нимроз и Кандагар. На севере крупные лаборатории обнаружены в пограничном районе Нангархаре/Хайбер, контролируемом племенем шинвари. Это второе по численности племя данного района, оно поддерживает обширные связи с жителями Нангархара. На всех этих территориях присутствие талибов проявляется сильнее всего15, что еще раз демонстрирует связь между боевиками и наркоторговлей. По утверждениям Управления США по борьбе с наркотиками, первый маршрут использует собственные транспортные возможности Пакистана. Группы наркоторговцев, базирующиеся в этой стране, переправляют в Европу тонны наркотиков. Большинство наркокурьеров вывозят его партии через международные аэропорты Пакистана и
15 Cm.: Abbas H. Profiles of Pakistan’s Seven Tribal Agencies // Global Terrorism Analysis, 19 October, 2006, Vol. IV, Issue 20. P. 20.
76
Пути из республик Центральной Азии в Российскую Федерацию
№ 6(60), 2008 ЦЕНТРАЛЬНАЯ АЗИЯ И КАВКАЗ
Динамика производства опиума в Афганистане
2003
Уровень производства опиума
Пл., не засеянные маком
Очень низкий
Низкий
Средний
Высокий
Очень высокий
Межгосграницы Границы провинций Границы районов
2004
(С
2005
_ ШДСЛ15?АН
нр<Ь|||||~-Ы
Уровень производства опиума
Пл., не засеянные маком
Очень низкий
Низкий
Средний
Высокий
Очень высокий
Нет данных
------ Межгосграницы
----- Границы провинций
----- Границы районов
2006
ЦЛЖЗДТЯШ
Уровень производства опиума
Пл., не засеянные маком
Очень низкий
Низкий
Средний
Высокий
Очень высокий
Межгосграницы Границы провинций Границы районов
И с т о ч н и к: UNODC.
важный порт Карачи; остальное — вдоль пакистанского побережья Аравийского моря в Иран, а оттуда доставляют в Турцию16.
Второй маршрут контрабанды произведенных в Афганистане опиатов из Пакистана, а именно контрабанда необработанного наркотика, пролегает по суше из пакистанского Белуджистана через границу в Иран. Затем наркотик переправляют через курдский регион в северо-западном Иране по «Пустыне смерти» и, наконец, он попадает в лаборатории в Турции, где опиум перерабатывают в героин и продают в странах Восточной Европы и в России.
4.2. Исламский радикализм
Прежде чем вдаваться в суть обсуждаемого вопроса, следует отметить, что исламский радикализм — еще одна проблема для всего РКБ. В постсоветских странах региона мусульмане составляют большинство населения, а с начала 1990-х годов ислам превратился в важную политическую силу, что обусловлено реакцией на обращение с религией во времена СССР. В новых независимых государствах ЦА часть «официальных муфтиев» получила посты, но другие, настроенные более радикально, выбрали для себя одну из форм радикального исламизма.
Хотя источник и центр исламского возрождения лежит не в Афганистане, главным очагом исламского радикализма является именно Афганистан, где в 1980-х годах США с помощью Пакистана и Саудовской Аравии поддерживали джихад. После 10 лет войны в этом государстве, большинство населения которого составляют пуштуны, Михаил Горбачев решил бросить эту амбициозную авантюру, а затем Советский Союз распался. Однако группы исламских фундаменталистов в Афганистане и Пакистане сохранились. Эта проблема оставалась латентной, пока в Афганистане талибы не заняли Кабул (в 1996 г.)17. Движение студентов мусульманских духовных школ, мулл и племен одержало победу не только в восточных провинциях, но и в столице. Этот кризис, начавшийся в 1980-х годах в пакистанских Северо-Западной пограничной провинции и Белуджистане, докатился до границ Содружества Независимых Государств, которое было вынуждено активизировать свой региональный механизм безопасности, поскольку «Талибан» трансформировался в реальную угрозу для республик Центральной Азии. «Если фундаментализм придет в Афганистан, то война затянется на много лет, а страна превратится в мировой центр контрабанды наркотиков»18.
Кроме того, утверждают, что хаос в Афганистане не только вызвал к жизни движение «Талибан», но и способствовал радикализации исламской оппозиции в государствах Центральной Азии. Именно из Афганистана и Пакистана исламский радикализм распространился по большинству республик региона. Однако другим важным источником распространения исламского радикализма был Таджикистан с его гражданской войной.
В этой связи нельзя забывать, что, хотя после образования Советского Союза любой вид религии жестоко подавлялся, на некоторых отдаленных территориях, например в Таджикистане, ислам выжил19. Множество мусульман из других республик Центральной
16 См.: Gall C. Desert Drug Route Stymies Afghan Police // The New York Times, 2 January 2005.
17 См.: Magnus R. Afghanistan in 1996: The Year of the Taliban // Asian Survey, 1997, Vol. 37, No. 2. P. 111.
18 Khalid A. Islam after Communism. Religion and Politics in Central Asia. Los Angeles: University of California Press, 2007.
19 «Однако в Таджикистане ислам выжил в большей мере, чем на большинстве других территорий региона» (Akiner Sh. Op. cit. P. 29).
Азии бежали в Таджикистан в поисках убежища от репрессий советского режима. После Второй мировой войны руководство СССР смягчило ограничения, создав «официальный ислам»20. Было открыто некоторое число мечетей, хотя их количество не удовлетворяло в полной мере потребности верующих. В 1980-х годах, вероятно, под влиянием из Афганистана/Пакистана и Ирана начало формироваться действовавшее в подполье движение исламского возрождения. Однако существует и собственная, более умеренная центральноазиатская ортодоксия, опирающаяся на идеи таких местных мыслителей, как аль-Буха-ри или ат-Тирмизи.
Когда республики Центральной Азии стали независимыми, началось возрождение ислама, представляющее собой возвращение к духовным ценностям после нескольких десятилетий атеизма, навязывавшегося Советским Союзом. Профессор Акинер делит постсоветский ислам на три категории: традиционный; ислам, поддерживаемый властями, и радикальный21. В настоящей статье мы сосредоточим внимание на этом последнем феномене, и одно из мест, где его можно обнаружить, — Таджикистан. Однако следует избегать упрощений. Гражданскую войну, которая там разразилась, следует понимать как результат взаимодействия целого комплекса элементов, и исламский фундаментализм не был ее единственной причиной, хотя и сыграл важную роль.
Ставшие угрозой для новых независимых государств радикальные исламские группы — Исламское движение Узбекистана (ИДУ), Исламское движение Туркестана, «Хизб ут-Тахрир» и т.д. — появились и в других республиках региона. Это Южный Казахстан, Кыргызстан и Узбекистан. Что касается Узбекистана, то президент страны Ислам Каримов стал врагом номер один для таких исламских группировок, как деобанди или Исламское братство22. Деобанди — движение, возникшее в Южной Азии (Пакистан) в XIX веке. После советского вторжения в Афганистан сеть деобанди получила значительный контроль над несколькими медресе в Пакистане, что позволило движению вести идеологическую обработку ряда боевиков из высшего звена моджахедов, сражавшихся против СССР. По этой причине духовные лица, принадлежащие к движению деобанди, оказались широко представлены и в самом Афганистане, в определенной мере вдохновляя движение «Талибан».
Даже сегодня некоторые группы деобанди поддерживают особые отношения с пакистанскими властями, например некоторые из них действуют в Кашмире против Индии23. Так, боевики двух важнейших террористических групп, обосновавшихся в Кашмире, — «Лашкар-э-Таиба» и «Джаиш-э-Мохаммед» — проходили военную подготовку не только в Афганистане, но и в лагерях, нелегально созданных на территории других стран Центральной Азии, где тесно взаимодействовали с террористами из Узбекистана, Таджикистана и Синьцзяна24.
Несмотря на все это, Соединенные Штаты считают, что главным центром исламского фундаментализма в регионе является отнюдь не Афганистан. Как заявлял бывший директор Центрального разведывательного управления США Джон Негропонте, именно Пакистан «остается главным центром, откуда распространяется исламский экстремизм, и базой для главных руководителей терроризма»25. Но хотя терроризм представляет со-
20 Cm.: Akiner Sh. The Politization of Islam in Postsoviet Central Asia // Religion, State & Society, 2003, Vol. 31, No. 2. P. 97.
21 Cm.: Ibid. P. 101.
22 Cm.: Zanca R. Believing in God at Your Own Risk: Religion and Terrorism in Uzbekistan // Religion, State & Society, March 2005, Vol. 33. P. 72.
23 Cm.: Tellis A.J. Pakistan and the War on Terror. Conflicted Goals, Compromised Performance. Washington, D.C: Carnegie Endowment for International Peace, 2007. P. 5.
24 Cm.: Garcia D., Abad G. Estados Unidos y China en Asia Central: El nuevo Gran Juego // Politica Exterior, Mayo-Junio 2008, No. 123. P. 5.
25 The Military Balance. London: Routledge/IISS, 2008. P. 325.
бой важную угрозу для безопасности Пакистана, угроза эта тесно связана с аналогичным явлением в Афганистане. Полковник Крис Вернон, начальник штаба НАТО в Южном Афганистане, высказал предложение, что талибы устроили свою главную штаб-квартиру (шуру) в Кветте. Кроме того, в Кветте, Мираншахе, Пешаваре и Карачи созданы вспомогательные шуры, подчиненные главной26.
Анализ ситуации с исламским радикализмом в данном регионе позволяет утверждать, что он — проблема всего РКБ и любое ее решение потребовало бы скоординированного и всестороннего подхода, затрагивающего все элементы РКБ.
Наркоторговля и появление радикальных групп тесно связаны. В ходе гражданской войны в Т аджикистане Исламское движение Узбекистана сотрудничало с рядом наркобаронов для организации маршрутов пересечения границы в Ошской области Кыргызстана, активно участвовало в торговле опиатами в Кыргызстане, контролируя две трети потока наркотиков27. Действия ИДУ вышли за традиционные границы Центральной Азии. В 1990-х годах усилия властей Узбекистана, направленные на борьбу с этим движением, были сведены на нет действиями поддерживавшей его пакистанской службы разведки и контрразведки Ш. Например, лидер ИДУ Тахир Юлдашев28 перемещался по Пакистану с 1995-го по 1998 год. После вторжения США в Афганистан сотни действовавших в стране членов Исламского движения Узбекистана бежали в Пакистан, чтобы не попасть в руки американских сил29. В 2004 году членов ИДУ арестовали в Южном Вази-ристане и в Мултане, а некоторые таджикские и узбекские боевики-фундаменталисты30 организуют из Северо-Западной пограничной провинции вылазки, направленные на дестабилизацию ситуации в Афганистане. Все эти связи убедительно доказывают, что два прежних РКБ сегодня объединены в новый комплекс. Всего за два дня до избрания Азифа Али Зардари президентом Пакистана в Южном Вазиристане в результате наземного удара сил США погибли по меньшей мере 15 человек. Это было первое ставшее известным нападение иностранных вооруженных сил на убежище талибов в Пакистане.
Другая важная проблема, вызывающая к жизни новую структуру региона, — возможное сотрудничество в сфере транспорта. Основной проект — газопровод из Туркменистана через Афганистан в Пакистан, а оттуда в Индию. В настоящее время еще не завершен анализ возможности (и целесообразности) его реализации из-за его высокой — несколько миллиардов долларов — стоимости31. Но наряду с экономическими проблемами есть еще по меньшей мере два источника беспокойства, связанных со сферой безопасности. Первый — нестабильность, а также невозможность соблюдать закон и поддерживать порядок в Афганистане, что не позволяет осуществить столь далеко идущий проект. Второй — соперничество между Индией и Пакистаном. Индия не желает, чтобы ее снабжение нефтью целиком зависело от доброй воли Пакистана.
Есть и другие важные транспортные проекты, призванные соединить Центральную Азию с Пакистаном, особенно через порт Гвадар. Пакистан пытается создать дорожную сеть у границ с республиками Центральной Азии (Кыргызстаном, Таджикистаном и Узбекистаном), чтобы ослабить их зависимость от России. Каракорумское шоссе могло бы
26 См.: Tellis A.J. Op. cit. P. 6.
27 См.: Baran Z., Starr F.S., Cornell S.E. Islamic Radicalism in Central Asia and the Caucasus: Implications for the EU. Washington — Uppsala: Central Asia-Caucasus Institute & Silk Road Studies Program, 2006. P. 48.
28 См.: Naumkin V.V. Radical Islam in Central Asia: Between Pen and Rifle. Oxford: Rowman & Littlefield Inc, 2005. P. 107.
29 См.: Lal R. Op. cit. P. 26.
30 «Нам известно, что на территории Пакистана находится ряд узбекских террористов, и я заверил президента, что Пакистан не позволит использовать свою территорию террористам из Узбекистана для действий, угрожающих вашим национальным интересам» (Би-би-си, 6 марта 2008).
31 См.: Durrani M.A. Gwadar Deep Sea Port, a New Transportation Hub for Central Asia // CACI Forum,
13 February 2008.
связать Аравийское море с большинством столиц государств ЦА. А это позволило бы КНР наладить транспортную сеть, связывающую Китай через Пакистан с Персидским заливом в обход неспокойного Малаккского пролива. Таким образом, для Исламабада этот проект означал бы повышение его роли, а для Пекина — появление нового инструмента контроля над этой обширной областью.
Еще один пример, демонстрирующий расширение РКБ, — соперничество Индии и Пакистана в регионе. Их правительства стремятся добиться максимального влияния в странах ЦА не только для укрепления собственных позиций, но и для того, чтобы не допустить усиления соперника. Пакистан улучшил отношения со всеми республиками региона. Такие инициативы, как проходившая в Таджикистане кампания «Сделано в Пакис-тане»32, помогают улучшить имидж Исламабада в ЦА. С Ташкентом Исламабад сотрудничает в таких важных сферах, как производство хлопка33, гражданское авиастроение34 (производство самолетов ИЛ-76 и ИЛ-114), противодействие терроризму. Чтобы улучшить двусторонние связи, президент Узбекистана И. Каримов и бывший в свое время президентом Пакистана П. Мушарраф35 обменялись официальными визитами.
Кыргызстан, Казахстан и Туркменистан также сотрудничают с Пакистаном, особенно в сфере энергетики. Казахстан и Пакистан поддерживают между собой прекрасные отношения36, на которые, правда, повлияло нераскрытое убийство казахстанского дипломата в Исламабаде.
Индия, со своей стороны, также стремится развивать отношения с государствами Центральной Азии, в том числе с Афганистаном. Если Пакистан пытался добиться установления в Афганистане дружественного ему правительства, поддерживая режим талибов, то Индия действовала противоположным образом. Во время гражданской войны в Афганистане она открыла в Фархоре (Таджикистан) секретный госпиталь, где лечились раненые в боях с талибами бойцы Северного альянса37, контакты с которым помогли ей установить важный «протосоюз» с Таджикистаном. В 2002 году началось двустороннее сотрудничество в сфере обороны. Каждый год Таджикистан направлял в Индию 50 курсантов для подготовки в качестве саперов, парашютистов и связистов38. В 2003 году Нью-Дели и Душанбе подписали соглашение о создании в упомянутом выше Фархоре военновоздушной базы Индии39.
Несмотря на особые отношение с Таджикистаном, Индия заключила важные соглашения и с другими республиками региона. Так, она подписала несколько важных соглашений с Узбекистаном в сфере энергетики, фармацевтической промышленности и воздушного транспорта; в рамках своего государственного сектора развивает энергетическое сотрудничество с Казахстаном, действуя через свои структуры: Комиссию нефти и газа (ONGC) и Газовое управление( GAIL).
Таким образом, можно утверждать, что Индия и Пакистан развернули соперничество за влияние в странах Центральной Азии, включая Афганистан. Это еще одно доказательство формирования нового РКБ в Южной и Центральной Азии.
32 В апреле 2005 года Пакистан организовал в Таджикистане выставку, цель которой — содействовать развитию экономического сотрудничества.
33 Узбекистан — четвертый в мире производитель хлопка, Пакистан — один из крупнейших в мире его потребителей.
34 См.: Khawaja A.Sh. Uzbek President Karimov Visits Pakistan // CACI Analyst, 31 May 2006.
35 См.: Pakistani President Pervez Musharraf, Making the First Visit by a Pakistani Head of State for Almost a Decade, Welcomed a Bright New Future // BBC, 6 March 2005.
36 См.: Kazakhstan is Keen to Expand Bilateral Trade with Pakistan // CACI Analyst, 5 March 2008.
37 См.: Lal R. Op. cit. P. 31.
38 См.: Ibid. P. 32.
39 См.: Luthra G. India to Base Planes in Tajikistan: Engineers Working to Strengthen Runway // Indian Asian News Service, 15 October 2003.
5. РКБ Южной и Центральной Азин
В конечном счете мы видим, как два этих региональных комплекса безопасности слились в новом едином комплексе (РКБ Южной и Центральной Азии), который обладает следующими характеристиками.
1. «Граница, отделяющая РКБ от его соседей»; в границы этого нового РКБ мы можем включить все государства Центральной Азии, а также Индию и Пакистан. Афганистан теперь трансформировался в центр РКБ, Россию же, Китай и, в какой-то мере, США целесообразно рассматривать как его внешние элементы.
2. «Анархическая структура, означающая, что РКБ должен состоять из двух или более автономных компонентов»; логика отношений между элементами анархична, поскольку это международная система.
3. «Полярность, относящаяся к распределению мощи между этими компонентами»; конечно, это многополюсная система, и все три ее внешних элемента пытаются контролировать этот РКБ. Кроме того, Индия и Пакистан стремятся распространить свое соперничество на Центральную Азию. По этой причине они конкурируют за влияние в таких странах, как Таджикистан, Афганистан и Узбекистан.
4. «Социальное конструирование, которое относится к моделям дружественности и враждебности среди этих компонентов»40; внутри системы можно наблюдать дружественность и враждебность.
40 Вшап В., Жеауег О. Ор. сії. Р. 53.
