CC BY
196
ТРАНСФОРМАЦИЯ АМЕРИКАНСКОЙ ПОЛИТИКИ В АФГАНИСТАНЕ: РИСКИ БЕЗОПАСНОСТИ ДЛЯ ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ
Эльдар ГАБДУЛЛИН
кандидат философских наук, эксперт Центра современной политики (ЦЕСОП) (Алматы, Казахстан)
Аида АБИРОВА
эксперт Центра современной политики (ЦЕСОП) (Алматы, Казахстан)
Введение
Сегодня Исламская Республика Афганистан (ИРА) — одна из горячих точек планеты: там пролегает фронт
борьбы с международным терроризмом, апеллирующим к радикальному исламу; там сосредоточены многообразные экстремистс-
кие группировки, процветает транснациональная преступность. Кроме того, Афганистан был и остается крупнейшим в мире производителем и поставщиком наркотиков.
Географически Афганистан «подпирает» Центральную Азию (ЦА) и не просто граничит со странами региона, но и связан с ними тесными этническими, культурными и религиозными узами; таджики, узбеки и туркмены живут по обе стороны бывшей советско-афганской границы.
Трансграничные этнические связи, нарушенные в советский период, сегодня постепенно восстанавливаются, и от этого влияние ситуации в Афганистане на ЦА усиливается.
Существование террористической организации «Талибан», против которой
США уже 10 лет ведут военную кампанию, по-прежнему самым существенным образом влияет на развитие Афганистана и во многом определяет расклад сил в зоне «АфПак» (в этой аббревиатуре американские эксперты и политики объединяют Афганистан и Пакистан).
Исход борьбы с талибами так или иначе отразится не только на безопасности центральноазиатских стран, но и, в немалой степени, на положении дел в Европе, Южной и Восточной Азии (не в последнюю очередь в России и Китае).
События 2010—2011 годов показывают, что американская политика в Афганистане вошла в новую фазу, требующую новой тактики, что может серьезно повлиять на ситуацию в ЦА.
Афганские риски для «хартленда»
Сегодня государства ЦА подвержены множеству потенциальных вызовов и угроз, часть из которых связана с сугубо внутренними проблемами, другие же приобретают новую динамику под воздействием внешних импульсов. Наиболее реальными угрозами безопасности региона являются терроризм, религиозный экстремизм и наркотрафик.
Распространению радикальных идей во многом способствуют экономические проблемы и низкий уровень жизни населения стран ЦА. Угроза терроризма и религиозного экстремизма тесно связана с ситуацией в Афганистане, а также соседством с другими «горячими точками» мира, формирующими «исламскую дугу» нестабильности: Северным Кавказом, китайским СУАР и Кашмиром. Следует также отметить, что для расширения своего влияния в регионе международные исламистские силы активно используют этнокультурный фактор.
Наличие достаточно разветвленной и скоординированной сети исламских экстремистских организаций представляет собой реальную угрозу светским режимам региона. Ужесточение уголовного наказания за причастность к деятельности подобных организаций заставило исламистов изменить методы мобилизационной и пропагандистской работы и усилить конспирацию; они широко используют всякого рода экстремистскую литературу, а также видеоролики в Интернете.
Наблюдаются изменения и в тактике пропагандистской деятельности экстремистских организаций, направленной на привлечение новых членов и популяризацию своих идей: вместо прямых призывов к свержению конституционного строя все чаще применяется критика принципов демократии и западного стиля жизни. В целях вербовки новых членов используется также социальная база открыто действующих исламских организаций и движений, которые противопоставляют себя каноническому духовенству и пропагандируют «экзотические» направления ислама. Причем подходы в работе с разными целевыми группами определяются конкретно для каждой страны.
Расширение религиозной инфраструктуры в странах региона оказалось тесно связанным с деятельностью различных террористических групп. Рост численности мелких
мечетей существенно затрудняет контроль религиозной ситуации и способствует эффективной идеологической работе экстремистов с небольшими группами населения. Одним из каналов влияния выступают молодые граждане стран ЦА, обученные и определенным образом «зомбированные» в исламских центрах Пакистана и Египта. Они становятся эмиссарами террористических групп и продвигают радикальные идеологии в свои родные сообщества.
С неконтролируемой военно-стратегической ситуацией в Афганистане напрямую связаны экстремистское Исламское движение Узбекистана (имеющее связи с афганскими террористами) и боевые вылазки исламистов в Таджикистане осенью 2010 года1; имеется информация о появлении и развитии Исламского движения Кыргызстана2, а также о прозвучавших в СМИ угрозах талибов в адрес Казахстана в мае 2010 года3. Таким образом, угрозы для безопасности ЦА становятся все более осязаемыми, так как США и НАТО все еще не в силах решить проблему Афганистана.
Положение осложняется еще и тем, что грузы, предназначенные для обеспечения военной кампании США и НАТО, доставляются через территории России и стран Центрально-Азиатского региона (ЦАР), что вполне может вызвать рецидивы терроризма.
Несмотря на присутствие в ИРА войск западной коалиции, остановить афганские наркопотоки не удается, а близость стран ЦА к крупнейшему в мире центру производства наркотиков обрекает их на участь транзитного звена в международном наркотрафике. Кроме того, обостряется наркоситуация и в самих этих странах.
По данным ООН, общемировой возможный объем производства опия за период с 1998-го по 2009 год вырос на 78% (с 4 346 до 7 754 т). Однако увеличение объема производства не сопровождается аналогичным ростом потребления, и, судя по имеющимся данным, в последние годы значительное количество опия попадало в складские запасы. Даже если удастся полностью ликвидировать производство опия, его запасов будет достаточно для удовлетворения спроса потребителей в течение по меньшей мере двух лет.
По информации Управления ООН по наркотикам и преступности, в 2009—2010 годах на Афганистан приходилось 89% всего произведенного в мире опиума и героина (с 2002 г. опиумное производство в стране увеличилось в 2,5 раза); выращиванием мака занято в общей сложности 14,3% населения страны.
Эксперты объясняют рост производства наркотиков, в частности, общей дестабилизацией и отсутствием должного контроля, а также попытками афганских поставщиков повысить доходы от продажи героина. Согласно оценкам ООН, афганские крестьяне, торговцы и боевики, участвующие в наркотрафике, получают около 5% всех доходов мирового героинового рынка, при этом около 70% прибыли остается у наркодилеров среднего звена в странах потребления, а оставшиеся 25% уходят на затраты по транзиту.
В настоящее время наблюдается сращивание транснациональных преступных группировок, контролирующих поставки наркотиков, с террористическими и экстремистскими сетями, существующими в ЦА. Интерес первых заключается в использовании мощной сетевой инфраструктуры и деятельности экстремистов для обеспечения гарантированного транзита наркотиков, а цель вторых — получение доходов для финансирования своей деятельности.
1 См.: Исламисты взяли на себя нападение на таджикских военных [http://www.lenta.ru/news/2010/09/ 23/с1аіт/].
2 См.: Спецслужбы предупредили о создании «Исламского движения Киргизии» [http://www.rosbalt.ru/ тат/2011/05/03/845310.Ыт1].
3 См.: Талибы пригрозили Казахстану терактами за связи с НАТО [http://vz.rU/news/2011/5/22/ 493403.html].
Не исключено, что через какое-то время исламистские террористические группы попытаются взять центральноазиатский наркотрафик под свой полный контроль. Сотрудничество террористов с криминальными структурами и с афганскими исламистскими группировками помогает им лучше изучить логистику наркотрафика.
Схемы движения центральноазиатского наркотрафика продолжают изменяться и усложняться; со временем он может приобрести идеологическую окраску, что значительно усилит его воздействие на безопасность государств региона. Наркопреступность в ЦАР уже приобрела устойчивый транснациональный характер, и одних лишь национальных мер борьбы с ней уже недостаточно.
Осознание серьезности ситуации привело к тому, что в октябре 2010 года спецслужбы России и США впервые в истории провели в Афганистане совместную операцию по уничтожению четырех нарколабораторий, находившихся примерно в 5 км от границы с Пакистаном. В ходе операции было уничтожено 932 кг героина (около 200 млн доз стоимостью 250 млн долл.), предположительно предназначавшихся для отправки через ЦА4.
Сложность и неустойчивость ситуации в Кыргызстане и Таджикистане способствуют неконтролируемому росту потоков наркотрафика из Афганистана в Европу по «северному маршруту» — через Казахстан и Россию. По имеющимся данным, наркотики поступают в основном через Т аджикистан и Узбекистан в кыргызстанский город Ош (т.н. «Ошский узел»), после чего перевозятся через Казахстан в Россию, а затем следуют в Европу, являющуюся на сегодняшний день крупнейшим в мире рынком для сбыта афганских опиатов. 85 т наркотиков (из которых изымается около 7,6 т), потребляемых в Европе, доставляются сюда по нескольким маршрутам, пролегающим через Балканы, Иран, Турцию, ЦА и Россию.
Только по «северному маршруту» ежегодно переправляется около 95 т наркотиков, большая часть которых «оседает» в России, являющейся вторым по размеру героиновым рынком мира (здесь потребляется около 70 т наркотиков, из которых изымается не более 3,4 т).
Объем потребления героина в странах региона, через которые осуществляется его транзит, составляет около 11 т: в Кыргызстане, Таджикистане, Туркменистане — по 1 т, в Узбекистане — 5 т, и в Казахстане — 3 т. Объем изъятия составляет не более 5,2 т: в Кыргызстане — 0,5 т (в 2008 г.), в Таджикистане — 1,6 т, в Узбекистане 1,5 т, в Казахстане — 1,6 т5.
Таким образом, из общего объема транзита героина, транспортируемого по «северному маршруту», на территории стран региона ежегодно изымается только 5,4%, а 12% потребляется местным населением. Следует отметить, что увеличение поставок наркотиков по «северному маршруту» связано с ростом производства героина и опиума в Афганистане и нестабильной обстановкой в ЦА. Расположение ЦА между крупнейшими рынками производства и потребления героина способствует превращению стран региона из транзитных в потребляющие.
Наркоторговля стала одной из ключевых угроз безопасности ЦАР; наркобизнес стимулирует коррупцию, которая системно ослабляет государство, а растущее потребление наркотиков ведет к социальной деградации населения.
Вопреки версии экспертов США истоки террористической угрозы для ЦА следует искать скорее внутри самого региона, нежели в ситуации вокруг Афганистана.
Следует отметить, что прогнозы некоторых американских стратегов, касающиеся прямой афганской военной или террористической угрозы для Центрально-Азиатского региона, не совсем корректны. Пуштунское движение и террористические группировки
4 Россия и США впервые провели совместную операцию в Афганистане [http://www.newsru.com/world/ 29oct2010/fsknafghan.html].
5 По данным World Drug Report 2010, U.N.
Афганистана не представляют собой прямой военной угрозы для ЦА, так как они в первую очередь заинтересованы в контроле своей собственной территории.
Однако тесные связи пуштунов с региональными экстремистскими организациями, распространение их идеологии на территории от прикаспийского Кавказа до китайского Синьцзяна, а также продвижение наркотрафика по центральноазиатскому маршруту крайне негативно отражаются на безопасности ЦАР. В поддержании связей с талибами заинтересованы и сами центральноазиатские экстремистские группы, так как подобное взаимодействие дает им возможность обучать кадры и периодически скрываться на афганской территории; проблема же наркотрафика напрямую связана с коррупцией в системе служб национальной безопасности стран региона6.
Военная кампания США в Афганистане лишь усиливает существующие в ЦА деструктивные тенденции, а их реальные триггеры следует искать внутри самого региона.
Смена тактики США в Афганистане
За 10 лет афганской кампании политика Белого дома претерпела множество изменений; американцы пробовали разные варианты решения проблемы, неоднократно меняли стратегию и разрабатывали всевозможные концепции (например, такие, как БЦА и «Аф-Пак»), но все равно несли крупные военные потери.
С конца 2010 года началась очередная кардинальная модификация политики США в Афганистане. Стабильное ухудшение ситуации в ИРА, во многом связанное с негативными тенденциями внутриполитического и социально-экономического развития страны, а также неудачная попытка передать ответственность за обеспечение безопасности афганской стороне вынудили администрацию Б. Обамы практически «на ходу» корректировать свои подходы к проблеме.
Идеи смены стратегии продавливаются и со стороны усилившей свои позиции в Конгрессе США Республиканской партии, которая требует от президентской администрации и Пентагона большей активности в Афганистане. Основная задача «обновляемой» американской стратегии в Афганистане — определить принципиально новые ориентиры и подходы в реализации долгосрочных интересов США в регионе.
В настоящее время наблюдаются следующие изменения в афганской политике США.
^ Первое. Ключевым элементом модификации стратегии США в Афганистане стал перенос акцента с силовой составляющей на обеспечение примирения с вооруженной оппозицией. Увеличение численности американских войск и силовое давление на вооруженную оппозицию до сих пор лишь выдавливало боевиков в те провинции Афганистана, которые ранее были относительно стабильными.
Изменение стратегии США обусловлено также проблемами современного развития политической системы ИРА, которые со всей остротой проявились в период президентских (2009 г.) и парламентских (2010 г.) выборов. Внутриафганскому примирению и стабилизации обстановки существенно препятствует противостояние депутатов не приступившего к работе нового парламента с президентом X. Карзаем.
Смена акцентов американской стратегии привела к изменению тактики военной кампании; она становится более наступательной и предполагает расширение географического ареала и усиление адресности боевых операций против руководя-
6 При этом, по данным ООН, транзит афганского героина через Центральную Азию значительно меньший, нежели через Иран и Турцию.
щего состава «Талибана» и «Аль-Каиды» (как при помощи беспилотников, так и при помощи спецназа), которые, согласно новым планам Пентагона, активно проводятся на территории Исламской Республики Пакистан (ИРП).
Недавние операции по устранению У. бен Ладена (якобы являвшегося главой «Аль-Каиды») и Муллы Омара (лидера движения «Талибан»)7 демонстрируют усиление наступательного элемента в тактике США. Однако официальный Исламабад расценивает подобные акции как вторжение; налицо резкое ухудшение американопакистанских отношений.
Некоторые эксперты, выдвигавшие предложения по уничтожению верхушки террористов, понимали, что подобная идея может встретить жесткое неприятие со стороны пакистанского руководства; своим присутствием американцы могли разворошить «осиное гнездо» и спровоцировать активизацию доныне «нейтральных» племенных вождей, а также правительственный кризис в стране, которая, как известно, обладает ядерным оружием8.
Однако, несмотря на все опасения, Б. Обама все-таки решился на проведение боевых операций на территории Пакистана (весной 2011 г.), так как сейчас, в преддверии борьбы за второй президентский срок, он как никогда нуждается в громком внешнеполитическом успехе.
^ Второе. Американский истеблишмент в конце концов уяснил, что афганская проблема
не имеет военного решения; для стабилизации обстановки в ИРА необходимы развитие экономики, привлечение инвестиций, восстановление инфраструктуры и формирование цивилизованных социальных условий жизни населения. После 10 лет военной кампании для США стало вполне очевидно, что существующие проблемы невозможно решить только собственными силами. Исходя из прагматических соображений, Белый дом стремится максимально вовлекать в экономические процессы приграничные с Афганистаном Пакистан, Таджикистан, Узбекистан и Туркменистан.
Кроме того, в Афганистан были «допущены» геополитические конкуренты США: Китай, Индия, Россия и даже Иран, которые не только диверсифицируют бремя американской экономической ответственности, но и способствуют стабилизации обстановки благодаря восстановлению экономики и строительству инфраструктуры.
Каждая из перечисленных стран имеет собственные мотивы для участия в решении афганской проблемы.
Китай беспокоит возможный переход уйгурского сепаратистского движения под контроль исламистов, что может серьезно усилить потенциал организации «Исламское движение Восточного Туркестана» и превратить СУАР в форпост террористической активности в регионе. Возможная радикализация СУАР может привести к переходу Китая от наблюдательной позиции к активным действиям, предусматривающим, в частности, экономическое вмешательство в афганский конфликт в целях ослабления «Талибана»; немаловажным для страны является и вопрос об участии в разработке разведанных природных ресурсов на территории Афганистана.
Индия максимально заинтересована в выстраивании собственных механизмов влияния на афганскую ситуацию. Однако, как считают некоторые эксперты, Исламабад намеренно стремится сохранить сложную обстановку в пуштунской среде, которая может быть задействована в случае нового индийско-пакистанского военного конфликта.
7 Хотя по некоторым сообщениям, ликвидация главы «Талибана» не подтверждается (см., например [http://vz.rU/news/2011/5/23/493608.html]).
8 См.: Кирсанов Е. О возможном изменении стратегии США в Афганистане // Институт Ближнего Востока, 27 декабря 2010 [http://i-r-p.ru/page/stream-exchange/index-26913.html].
С другой стороны, растущая индийская экономика нуждается в нефти и газе и весьма заинтересована в строительстве трубопровода из Каспийского энергетического бассейна (равно как и в других крупных ресурсных проектах). А для участия в различных проектах Индии необходимы соответствующие гарантии безопасности.
Россия стремится «вернуться» в Афганистан по разным причинам.
■ Во-первых, это связано с вопросами безопасности и геополитики, то есть с необходимостью участвовать в решении проблем наркопроизводства и непосредственно наблюдать за действиями Вашингтона.
■ Во-вторых, налаживая отношения с Кабулом, Россия, так же как и все остальные «игроки», преследует чисто экономические интересы; она, в первую очередь, нуждается в рынке сбыта своей военной продукции, а также в дополнительном источнике природных ресурсов.
Каких-либо значительных позитивных результатов деятельности стран, вовлеченных в решение «афганского вопроса», пока нет, но, думается, их можно ожидать в будущем.
^ Третье. Очевидно, что США в любом случае будут стремиться удержать свое положение «главного оператора» событий вокруг Афганистана, и в долгосрочной перспективе их военное присутствие здесь, скорее всего, сохранится. Вашингтону стратегически выгодно держать под своим контролем территорию, где сконцентрированы геополитические и экономические интересы таких крупнейших евразийских игроков, как Россия, Китай, Индия, Пакистан и Иран; кроме того, именно Афганистан является ключом к ЦА.
Совершенно очевидно, что Соединенные Штаты пытаются оттянуть вывод своих воинских контингентов из Афганистана, начало которого планировалось на 2011 год. Однако сегодня ситуация изменилась и звучат заявления, что армия США покинет ИРА только после того, как будут подготовлены афганские вооруженные силы и полиция, способные обеспечить безопасность своей страны.
Между тем практически во всех регионах Афганистана ежедневно происходят террористические акты, причем методы их проведения постоянно «совершенствуются». В последнее время объектом деятельности боевиков стала система безопасности; террористы-смертники все чаще используют военную форму сил афганской национальной армии и ИСАФ (Международных сил содействия безопасности) и поддельные документы. Кроме того, участились случаи внедрения боевиков в силовые структуры ИРА с целью уничтожения иностранных военных.
Зимой 2010—2011 годов среднемесячный показатель проведения различных террористических актов достиг максимума и составил 650; ничего подобного за весь период антитеррористической кампании еще не было. Увеличение числа террористических актов в указанный период свидетельствует об отходе талибов от сложившейся практики снижения боевой активности в зимнее время.
В I квартале 2011 года было зафиксировано наибольшее по сравнению с аналогичными периодами, начиная с 2002 года, число инцидентов, связанных с террористической активностью. Максимальное их количество (1 102) пришлось на март. (Для сравнения: в I квартале 2009 г. имели место около 1 300 инцидентов, в 2010-м — более 1 790, в 2011 г. — 2 7009.)
В связи с известием о ликвидации лидера «Аль-Каиды» ожидается дальнейшее обострение ситуации. Правоохранительные органы и спецслужбы ИРА ожидают
9 На основе анализа данных [www.antiterror.ru].
ответных мер со стороны террористических организаций в отношении сил международной коалиции и ее военных баз и предупреждают о необходимости ограничить передвижения в крупных городах (включая столицу).
Более того, теракты угрожают и безопасности Пакистана; буквально через несколько дней после ликвидации «террориста № 1» на северо-востоке страны в результате двойного теракта погибло 83 человека и более 115 получили ранения. Взрывы произошли около Центра подготовки пограничных кадров в Чарсадда (в 30 км от Пешавара — столицы провинции Хайбер-Пахтунхва); ответственность за происшедшее взяла на себя группировка «Техрик-и-Талибан Пакистан», представители которой заявили, что это месть за смерть У. бен Ладена и что следует ожидать дальнейших атак во внутренних районах страны, а также нападений на коалиционные силы в Афганистане10.
> Четвертое. Возможный ввод американских войск на территорию Пакистана является камнем преткновения в отношениях между Вашингтоном и Исламабадом, причем руководство ИРП заранее обговорило «полное исключение этого варианта». Напомним, что удары беспилотников по талибам и аль-каидовцам (с которыми пакистанский режим якобы воюет) официально квалифицируются в руководстве Пакистана «как вторжение неизвестных аппаратов на пакистанскую территорию»; подобную оценку властей следует воспринимать как «реверанс» в сторону тех могущественных вождей в «зоне племен», которые пока держат «нейтралитет».
В случае если пакистанское общество решит, что присутствие на территории страны иностранных вооруженных «безбожников» противоречит мусульманской вере, ситуация в «зоне племен» и по всему периметру афгано-пакистанской границы серьезно осложнится. В качестве ответных мер пакистанцы вновь могут применить не так давно апробированный ими метод «воздействия» — нападение на конвои войск коалиции, проходящие через их территорию; в этом случае американцы и их союзники фактически ничего не смогут предпринять в ответ11.
В мае 2011 года ситуация неожиданно приобрела новый поворот. Ликвидация американскими военными У. бен Ладена в Пакистане вызвала неоднозначную реакцию; по оценкам экспертов, не только произошло обострение отношений между Исламабадом и Вашингтоном, но и крайне осложнилась внутриполитическая обстановка в самой ИРП. Пакистанская общественность была возмущена просчетами своих военных и спецслужб, позволивших американскому спецназу действовать в глубине территории страны. Кроме того, убийство лидера «Аль-Каиды» стало мощным раздражителем для радикальных религиозных кругов Пакистана.
Однако, анализируя ситуацию, можно сделать вывод, что, скорее всего, США и ИРП сохранят партнерские связи, так как Вашингтон нуждается в помощи Исламабада для обнаружения оставшихся в живых заместителя У. бен Ладена аль-Завахири и других руководителей ячеек «Аль-Каиды».
В свою очередь, официальный Исламабад, скорее всего, осознаёт, что в случае отказа Пакистана от сотрудничества с США американская сторона помимо сокращения финансовой помощи может не только спровоцировать волнения в пакистанской «зоне племен», но и начать проводить более агрессивную военную тактику по отношению к талибам по обе стороны границы, что чревато внутриполитическими осложнениями.
В целом, как представляется, все действия сил коалиции, связанные с этим событием, являются одним из радикальных геополитических шагов США, и, несмотря на сделанные
10 См.: Замараева Н. Пакистан: первый крупный теракт после ликвидации Усамы Бен Ладена [http:// www.iimes.ru/rus/stat/2011/14-05-11.htm].
11 См.: Кирсанов Е. Указ. соч.
ранее официальные заявления, уничтожение «террориста № 1», скорее всего, не станет поводом для кардинального сворачивания американского военного присутствия в Афганистане.
Подобные выводы вполне обоснованны. Так, в преддверии начала вывода своих войск США предложили Афганистану проект соглашения о долгосрочном стратегическом партнерстве (он, в целом, находит поддержку у афганского руководства), предполагающий размещение на афганской территории постоянных американских военных баз. Следует отметить, что США еще в 2009 году пересмотрели свою стратегию в отношении Афганистана и Пакистана, причем статус последнего был изменен с «передового бойца с терроризмом» на «прибежище для террористов».
Кроме того, о возрастающем значении «афгано-пакистанского фактора» в геостратегии Вашингтона свидетельствуют кадровые перестановки в силовых ведомствах США. Так, пост директора ЦРУ занял генерал Д. Петреус, возглавлявший боевые операции в Афганистане и известный в экспертных кругах как вдохновитель стратегии «АфПак». Как представляется, устранение У. бен Ладена поможет Вашингтону решить и ряд других тактико-стратегических задач, а также «оправдаться» перед мировой общественностью по поводу затянувшейся антитеррористической кампании в Афганистане. В этой связи следует упомянуть, что генсек НАТО А. Расмуссен и госсекретарь США X. Клинтон заявили, что НАТО, несмотря на ликвидацию У. бен Ладена, продолжит свою миссию в Афганистане.
В случае дальнейшего ухудшения отношений с Пакистаном Вашингтон сможет продемонстрировать свою правоту в оценке террористической угрозы с территории этого государства и приобретет моральное право продолжать антитеррористические операции. Не исключено также, что сообщение об уничтожении лидера радикальных исламистов сознательно было призвано спровоцировать ответную террористическую активность, чтобы доказать необходимость пребывания США в регионе.
Еще одним предлогом для затягивания военной миссии США являются медленные темпы создания дееспособных сил национальной армии и правоохранительных структур ИРА — те все еще не способны самостоятельно вести военные операции. В вооруженные силы набрали достаточно много людей, однако ввиду недостаточной идеологической и финансовой мотивации там весьма высок уровень дезертирства. Попытки создания афганской армии по западным стандартам осложняются еще и тем, что рекрутированные из числа нацменьшинств на севере страны бойцы направляются в районы, населенные пуштунами, где чужаков воспринимают весьма враждебно.
На пользу Вашингтону идет и неспособность официального Кабула наладить диалог с лидерами движения «Талибан», которые, вопреки требованиям афганского правительства отказаться от вооруженной борьбы и прекратить все контакты с террористическими организациями, заявляют о возможности диалога только в случае полного вывода военных сил коалиции с территории страны. Вполне понятно, что отсутствие внутриаф-ганского диалога является главной причиной сохранения нестабильности в стране.
Военное командование Пакистана обладает инструментами воздействия на талибских лидеров и могло бы сыграть заметную роль в диалоге Карзая с движением, а также в осуществлении стратегии натовской коалиции по разрешению афганского конфликта. Однако в условиях очередного ухудшения отношений между США и Пакистаном готовность Исламабада активно помогать Белому дому представляется весьма сомнительной, по крайней мере в ближайшее время.
С другой стороны, ухудшение американско-пакистанских отношений таит в себе риск множества осложнений. Как уже отмечалось, Пакистан может применить меры противодействия, которые осложнят поставку американских грузов через его территорию, и прецеденты уже есть. Так, по сообщениям СМИ, в середине мая 2011 года регулярная армия Пакистана обстреляла два американских военных вертолета на границе с Северным Вазиристаном.
Еще одним тревожным фактом является то, что всего через сутки после того, как сенатор Д. Керри (председатель сенатского Комитета по международным отношениям) встретился в Исламабаде с президентом А. Зардари, премьер-министром Ю. Гилани и командующим армией генералом А. Кайани (16 мая 2011 г.), произошло боевое столкновение американцев и пакистанцев. Как сообщалось, участники встречи договорились о «перезагрузке» отношений; в своем выступлении на пресс-конференции сенатор заявил, что пакистанские военные даже согласились вернуть хвостовую часть сверхсекретного вертолета-невидимки, потерянного американцами в имении У. бен Ладена12.
21 мая 2011 года на северо-западе Пакистана произошел взрыв бензовоза, перевозившего горючее для сил НАТО; в результате погибло не менее 16 человек. Еще 11 бензовозов были подорваны на границе с Афганистаном.
Принимая во внимание ухудшение отношений с Пакистаном, США намерены увеличить объем невоенных грузов (до 75%), направляемых американским войскам в Афганистан по железной дороге через Россию и страны ЦА13.
По всей вероятности, Пентагон готовится к самому худшему сценарию развития отношений с Пакистаном. По словам американских военных, даже если экстремистам в Пакистане удастся полностью перекрыть автотранспортные пути, по которым невоенные грузы для войск США (в частности, бензин) перебрасываются из порта Карачи в Афганистан, то это «лишь создаст определенные трудности», но не приведет «к прекращению афганской операции». Военная операция войск коалиции продолжится и в том случае, если правительство Пакистана по какой-то причине отзовет свое согласие на транзит грузов в Афганистан. В качестве резервных вариантов (пусть и более дорогостоящих) предусмотрены доставка грузов по воздуху и наращивание их потока через ЦА14.
Таким образом, вполне очевидно, что США еще долго не намерены сворачивать военное присутствие в Афганистане; принимая во внимание новые риски и вызовы своей операции и геополитическую конъюнктуру, они выстраивают альтернативные каналы регионального сотрудничества, стремясь использовать в своих целях всех и вся.
Афганистан 10 лет спустя: некоторые выводы и прогнозы
Как представляется, Вашингтон будет стремиться использовать в своей афганской стратегии двухтрековый подход, предусматривающий сочетание наступательных и адресных военных операций с мерами по содействию внутриафганскому примирению и экономическому восстановлению ИРА. Создание боеспособной афганской национальной армии поможет США переложить на ее плечи ответственность за безопасность страны и переключиться на получение экономических выгод посредством освоения мощного природоресурсного потенциала Афганистана (по сведениям крупных американских корпораций, он составляет до 3,6 млрд барр. нефти и до 36,5 трлн куб. м газа15).
Стремлению Вашингтона активизировать процесс государственного строительства в ИРА препятствуют множество системных проблем в сфере безопасности, а также полностью разрушенная экономика страны. До сих пор не выработана долгосрочная концепция
12 См.: Осама бен Ладен расшатал отношения США и Пакистана [http://kommersant.ru/doc/1642887/print].
13 [http://www.rosbalt.ru/main/2011/05/23/851121.html].
14 См.: США будут направлять больше грузов в Афганистан через Россию [http://vz.ru/news/2011/5/23/ 493429.html].
15 [http://www.lukoil-overseas.ru/upload/iblock/3c7/oil_news_06z77r.pdf].
развития Афганистана как государства и не определено его место в региональной системе политических отношений; в стране идет поиск единой национальной идентичности.
Кроме того, в ИРА отсутствуют подготовленные человеческие ресурсы, без которых невозможны обучение и профессионализация государственного аппарата и национальной армии, что также выступает серьезным барьером для создания устойчивого «каркаса» государственности.
Хотелось бы также упомянуть об успехах, достигнутых на военном поприще: прямые бои в ряде северных провинций, навязанные талибами силам коалиции (имеющим очевидное превосходство в авиации и бронетехнике), весной 2011 года завершились уничтожением значительной части боевиков. Даже минная война и использование террорис-тов-смертников не позволяют оппозиции нанести ощутимый удар вооруженным силам афганского правительства и ИСАФ.
Если в ближайшие один-два года ход боевых действий не изменится, то не исключено, что вооруженной оппозиции в Афганистане будет нанесен невосполнимый урон. Это приведет к сокращению числа контролируемых боевиками районов и резко сократит влияние «Талибана» на политическую жизнь ИРА16.
Ситуация осложняется еще и тем, что Афганистан находится в сильной зависимости от внешних сил (прежде всего, США, Пакистана и Ирана), каждая из которых стремится продвигать собственные сценарии и модели развития ИРА. При этом ставка внешних акторов на различные афганские клановые группы негативно влияет на становление Афганистана как единого государства и лишь подогревает внутриафганские противоречия, сохраняя существующие риски и угрозы для соседних стран.
Поддерживаемая Вашингтоном Индия, являющаяся одним из крупнейших доноров Афганистана (ее инвестиции составляют 2,1 млрд долл.), рассчитывает усилить свое политическое влияние на Кабул.
Набирает обороты активность Китая, который за счет проникновения в Афганистан стремится не только решить целый комплекс своих геополитических и военно-стратегических задач, но и извлечь выгоду из участия в крупных проектах по разработке месторождений полезных ископаемых.
По мнению Исламабада, Афганистан является сферой его особого влияния, своего рода «задним двором», и пакистанский истеблишмент приложит все усилия для сохранения этого положения, всячески препятствуя проникновению сюда других политических игроков.
Что касается военной элиты Пакистана, то она рассматривает Афганистан в качестве своего геополитического ресурса и прежде всего как пространство, где могут размещаться неправительственные формирования и террористические группы, действующие в пакистанских интересах. Кроме того, лояльный Исламабаду правящий режим Афганистана может не только предоставить Пакистану пространство для маневра и перегруппировки сил в случае возможного конфликта с Индией, но и мобилизовать многомиллионную армию17.
Эффективность новой политики США в Афганистане будет зависеть как от уровня и характера их отношений с Пакистаном, так и от способности администрации Б. Обамы поддерживать ровный «прагматичный» тон в диалоге с другими игроками, которых активно вовлекают в «афганский котел», сулящий пока еще виртуальные экономические выгоды.
С другой стороны, правительство X. Карзая, пытаясь вести самостоятельную «игру», стремится максимально расширить пространство для внешнеполитических маневров и извлечь выгоду из заинтересованности США, Пакистана, Ирана, Индии и России в усилении политического влияния на Кабул.
16 См.: Мендкович Н. «Талибан» теряет позиции в Афганистане [http://www.afghanistan.ru/doc/19906.html].
17 См.: Савченко Д. Пакистан и Индия в борьбе за Афганистан [http://www.afghanistan.ru/doc/19737.html].
В настоящее время разворачивается новый виток геополитической борьбы за влияние в Афганистане. Ее главной целью помимо стремления решить проблемы безопасности являются попытки получить экономическую выгоду.
Заключение
«Быстрая война», начатая США и их союзниками 7 октября 2001 года, превратилась в долгую кампанию; в настоящее время войска НАТО, насчитывающие около 100 тыс. человек, наряду с попытками поддержать и культивировать демократию, ведут борьбу с нарастающим мятежом18.
В афганскую кампанию оказались вовлечены не только США и европейских державы, но и все страны, окружающие ИРА. Расположив в ЦА воинские контингенты, Вашингтон получил целый набор ключей к евразийской геополитике. Кроме того, усилению позиций США в регионе во многом способствовало уничтожение У. Бен Ладена и его сподвижника М. Омара.
Присутствие США в Афганистане обеспечивает им долгосрочное сохранение военно-стратегических позиций в ЦА и обладание «ключом к геополитике «хартленда». И, скорее всего, в ближайшие 10—20 лет американские войска вряд ли уйдут из ИРА: в «афганском узле безопасности» тесно переплелись интересы многих стран, а если Вашингтон свернет свое присутствие, ситуация в Афганистане полностью выйдет из-под контроля.
Прагматическая гибкость американской стратегии проявляется в «заигрываниях» Вашингтона с Индией, Китаем, Россией и странами ЦА, без сотрудничества с которыми эффективность американского военного присутствия в ИРА будет крайне низкой. Страны, демонстрирующие активную заинтересованность в афганских делах и преследующие свои интересы, в любом случае (вольно или невольно) содействуют осуществлению планов США.
Сегодня США диверсифицировали доступ в Афганистан и, по всей вероятности, настолько уверены в своих действиях, что их даже не слишком беспокоит серьезное охлаждение отношений со своим бывшим союзником — Пакистаном. Своей нынешней относительной независимостью от Исламабада США в значительной мере обязаны ЦА и России, с которыми Белый дом заблаговременно «оптимизировал» отношения.
Не исключено, что в целях легитимизации своего военного присутствия в Афганистане Вашингтон порой намеренно создает очаги напряженности на центральноазиатско-афганской границе, «закрывая глаза» на усиление активности террористов в северных районах. Надо признать, что подобная тактика действует весьма эффективно: существование афганской угрозы вызывает постоянное беспокойство местных правительств, и эта проблема раздута в лучших традициях информационной войны.
В настоящее время даже те страны, которые отрицательно относятся к присутствию американцев в регионе, понимают, что резкий уход США из Афганистана недопустим; вслух об этом, конечно же, не говорится. Несмотря на значительные потери и стратегические промахи, США весьма верно рассчитали перспективу.
Однако возникает справедливый вопрос: «Каковы же перспективы афганской государственности и региональной безопасности стран ЦА?»
18 См.: Дело в Афганистане у США идет к повтору того, что случилось с СССР [http://www.centrasia. ги/ news2.php?st=1290759240].
