CC BY
0
C.B. Мирзаева, А.О. Долеева (Элиста)
ОЙРАТСКИЙ ПЕРЕВОД «СУТРЫ О ВОСЬМИ СВЕТОНОСНЫХ НЕБА И ЗЕМЛИ»: ТЕКСТОЛОГИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ В РАМКАХ СОЗДАНИЯ ПАРАЛЛЕЛЬНОГО КОРПУСА ТЕКСТОВ1
|Аннотация
В статье рассматривается ойратский перевод одной из популярных сутр тибето-монгольского буддизма - «Сутры о восьми светоносных неба и земли», более известной под кратким названием «Найман гэ-гээн», которая была переведена в середине XVII в. создателем ойрат-ской письменности Зая-пандитой Намкай Джамцо (1599-1662). В рамках сравнительно-сопоставительного исследования для характеристики специфических черт переводческой техники Зая-пандиты автор статьи также привлекает тексты тибетской и монгольской версий сутры. Анализ ойратского перевода «Сутры о восьми светоносных» показывает, что Зая-пандита активно использовал метод калькирования для передачи тибетских имен собственных и терминов, который в данном случае не только относится к техническим аспектам переводческого процесса, но и создает акцент на культурных связях между буддийской традицией Тибета и монгольских народов. Кроме того, использование Зая-панди-той методики дословного перевода позволило восстановить некоторые имена, отсутствующие в известной нам тибетской версии сутры, на материале ойратского текста. Стремясь отразить как звучание оригинала, так и его смысл, переводчик иногда прибегал к транскрибированию или транслитерации тибетских слов, а также комбинированию их с буквальным переводом, если соответствия в языке перевода имелись лишь частично. Несмотря на явное следование тибетскому тексту, в некоторых случаях Зая-пандита оставлял устоявшиеся термины санскритского, согдийского и уйгурского происхождения, не заменяя их кальками или заимствованиями из тибетского языка. Сравнение с монгольской версией сутры показывает, что, создавая свои переводы, Зая-пандита стремился к формированию самостоятельной терминологии, отличной от монголь-
1Исследование проведено при финансовой поддержке РНФ в рамках научного проекта .№ 23-18-00978 «Параллельный корпус текстов на тибетском языке и ойратском "тодо бичиг" ("ясном письме"): разработка инструментария и текстологические исследования».
ской, тем самым укрепляя свою культурную и языковую идентичность в контексте буддийского текстотворчества. В заключении статьи приведены два списка имен восьми великих бодхисаттв, которые могут быть полезны в дальнейшей работе по систематизации буддийской терминологии на русском языке, что в конечном итоге будет способствовать более глубокому пониманию буддийской традиции и ее разнообразия.
|Ключевые слова
«Сутра о восьми светоносных неба и земли»; версия В; ойратский перевод; Зая-пандита Намкай Джамцо; тибетская версия; переводческая техника; дословный перевод; калькирование.
5.F. Mirzaeva, A.O. Doleeva (Elista)
OIRAT TRANSLATION OF THE "SUTRA OF EIGHT LUMINOUS OF HEAVEN AND EARTH": TEXTUAL ANALYSIS WITHIN THE FRAMEWORK OF CREATING A PARALLEL TEXT CORPORA1
Abstract
The paper examines the Oirat translation of one of the popular sutras of Tibetan-Mongolian Buddhism - the "Sutra of Eight Luminous of Heaven and Earth", widely known as "Naiman Gegeen" sutra. It was translated in the first half of the 17th century by Jaya-pandita Nam-mkha' rgya-mtsho (1599-1662), a person who elaborated one of graphic systems of Mongolian peoples which is known as "Clear Script" (Oir. todo bichig). Within the framework of comparative analysis, the author has also used texts from the Tibetan and Mongolian versions of the sutra to characterize the specific features of Jaya-pandita's translation technique. The analysis of the Oirat translation of the "Sutra of Eight Luminous" shows that Jaya-pandita actively employed the calquing translation method of to convey Tibetan proper names and terms. This approach not only pertains to the technical aspects of the translation process but also highlights the cultural links between the Buddhist traditions of Tibet and the Mongolian peoples. Furthermore, Jaya-pandita's use of literal translation techniques allowed to restore certain names absent in Tibetan version of the sutra based on the Oirat text. In his efforts to reflect both the phonetics and meaning of the original Tibetan form, the translator occasionally resorted to the transcription or transliteration of Tibetan words, as well as to their combination with literal translation when equivalents in the target language were only partially available. Despite the clear adherence to the Tibetan text, in some cases, Jaya-pandita retained basic terms of Sanskrit, Sogdian and Uighur origin, without substituting them with calques or borrowings from Tibetan. A comparison with the Mongolian version of the sutra shows that Jaya-pandita aimed to create an independent terminology, distinct from the Mongolian, thereby strengthening his cultural and linguistic identity in the context of Buddhist textual creation. In conclusion, the article provides two lists of the names of eight great bodhisattvas, which may be useful for further work on the systematization of Buddhist
'The reported study was funded by Russian Science Foundation, project no. 23-18-00978 "The Parallel Corpus of Texts in Tibetan and Oirat (Todo Biciq, or Clear Script): Tools Development and Textual Studies".
terminology in the Russian language, ultimately contributing to a deeper understanding of Buddhist tradition and its diversity.
Key words
The "Sütra of Eight Luminous of Heaven and Earth"; version B; Oirat translation; Jaya-pandita Nam-mkha' rgya-mtsho; Tibetan version; translating techniques; literal translation, calquing.
Корпусная лингвистика - относительно новое направление в науке, которое находит применение в таких областях академического востоковедения, как монголоведение и тибетология. В первую очередь речь идет о национальных языковых корпусах современных калмыцкого и бурятского языков, которые отличаются большим объемом данных и были реализованы в рамках различных научных проектов (см., например, проект РГНФ № 12-04-12047/в «Национальный корпус калмыцкого языка: создание и разработка»). Один из репозиториев подобных корпусов - лингвистическая платформа Lingvodoc, которая предоставляет возможность изучать языки народов России, в том числе относящиеся к монгольской языковой семье. Эта платформа обладает широким инструментарием для проведения филологических исследований. В настоящее время функционал платформы также включает опцию создания двуязычных параллельных корпусов, которая была разработана в рамках научного проекта РНФ «Параллельный корпус текстов на тибетском языке и ойратском "тодо бичиг" ("ясное письмо"): разработка инструментария и текстологические исследования».
Создание такого инструмента представляется важным для изучения переводных памятников на ойратском «ясном письме», которую составляют значительную часть письменного наследия монгольских народов. Различные аспекты текстологических исследований сочинений на «ясном письме» в сравнении с тибетскими оригиналами уже затрагивались в ряде публикаций [Цендина 2001; Музраева 2013; Музраева 2020; и др.]. В настоящей статье будет предпринята попытка анализа языковых особенностей ойратского перевода «Сутры о восьми светоносных неба и земли» [Xutuq xamiyin...], выполненного Зая-пандитой Намкай Джамцо (1599-1662), в сравнении с тибетским оригиналом [Gnam sa snang...] и в отдельных случаях - с монгольской версией сутры [Qarsi jasaqu...]. Тибетский и ойратский тексты сутры были загружены на платформу Lingvodoc (https://lingvodoc. ispras. ru/dictionary/9726/1/ perspective/9726/2/view).
«Сутра о восьми светоносных неба и земли» (тиб. phags pa gnam sa snang ba brgyad / snang brgyad kyi mdo / sangs rgyas kyi chos gsal zhing yangs pa snang brgyad ces bya ba'i mdo, сокращ. snang brgyad; монг. qutuy-tu oytaryui yajar-un naiman gegen neretb yeke ku,lgen sudur / qarsi jasaqu naiman gegegen neretb sudur, ойр. xutuqtu oqtoryui yazariyin nayiman gegen / xarfoiyin jasaqu nayiman gegëni sudur, сокращ. nayiman gegen) -махаянская дхарани-сутра, вероятно, китайского происхождения, получившая широкое распространение в письменной традиции тибето-мон-гольского буддизма. Эта сутра, наряду с другими текстами этого жанра, была включена в буддийский канон (Кагьюр / Ганджур) и в коллекции обрядовых текстов (сборники «Сундуй» и «Доманг»). Стоит отметить, что в китайской традиции эта сутра относится к апокрифам, т.е. считает-
ся не-истинным словом Будды, поскольку содержит элементы даосизма. Несмотря на то, что тексты данной сутры представлены практически в любой рукописной коллекции монгольских и ойратских текстов, исследователями рассматривались в основном монгольские переводы, ойрат-ские переводы ранее не выступали предметом научного исследования, за исключением отдельных публикаций C.B. Мирзаевой и О. Србы [Срба 2017; Мирзаева 2022а; Мирзаева 2022b].
Было установлено, что среди ойратских переводов сутры, выполненных Зая-пандитой, представлена только одна версия сутры (версия B), которая также включена в сборники «Сундуй» и «Доманг» и имеет ритуальную направленность [Мирзаева 2022а, 396]. По содержанию данная версия сутры представляет собой диалог Будды с учеником Асангой, в котором Будда описывает космологическую модель буддийского мироздания и обитающих в ней существ восьми классов - хозяев местности, нагов, духов ньен и пр., которых необходимо умилостивлять чтением данной сутры, чтобы они не приносили вред людям и не насылали болезни. B конце ойратского текста после стандартной для сутр заключительной фразы о том, что все слушатели воздали хвалу словам Будды, идет перечень сакральных формул для нейтрализации различных болезней и вредоносных воздействий, каждая из которых сопровождается комментарием, на что она направлена. Интересно отметить, что в тибетской версии сутры данный перечень отсутствует. Ойратская версия сутры завершается колофоном, в котором указывается, что Зая-пандита составил данный перевод по просьбе упасики Дары, которая идентифицируется исследователями как Юм Агас, супруга Батура-хунтайджи и мать Галдан-Бошогту-хана [Лувсанбалдан 1975, 132-133]. Таким образом, ойратский текст сутры изобилует антропонимами и терминами, относящимися к буддийской космологии, и с этой точки зрения является ценным источником для характеристики техники дословного перевода, которой, по общепринятому мнению [Яхонтова 1986; Цендина 2001; Музраева 2013], придерживался Зая-пандита.
Для проведения данного исследования тексты тибетской и ойрат-ской версий сутры в транслитерированном виде, оформленные в соответствии с правилами проекта, в формате .txt были загружены на платформу Lingvodoc через опцию «Импорт параллельных корпусов» (https://lingvodoc.ispras.rU/dictionary/9726/1/perspective/9726/2/view). После этого программа автоматически сегментировала тексты, разделив их на предложения и выполнив «выравнивание», т.е. выстроив их параллельно (тибетский - ойратский), значительно облегчая таким образом проведение сравнительно-сопоставительных исследований разноязычных версий буддийских сочинений. Как подчеркивает Д.Н. Музраева, именно переводы Зая-пандиты как образцы техники дословного перевода «как нельзя лучше подходят для создания параллельных корпусов. Это объясняется не только индивидуальной переводческой техникой самого ойратского просветителя, но и общим подходом к переводам, которым руководствовались просвещенные ламы XVI-XVIII вв., а именно стремлением максимально точно передать переводимый текст, который расценивался как слова, произнесенные самим Буддой, поэтому в него нельзя было добавлять лишнее и не допускались пропуски» [Музраева 2023, 335]. Рассуждая о мотивации Зая-пандиты, создававшего тексты,
которые без обращения к оригиналу понять очень затруднительно, когда даже на уровнях морфологии и синтаксиса нарушается структура языка перевода, Н.В. Ямпольская считает, что переводчик не искал правильный смысл в монгольском / ойратском тексте, и непонятность созданного им текста (возможно, даже в силу его собственного ошибочного понимания текста) не беспокоила его. Значимость единства формы и содержания канонического текста касалась именно языка писания, т.е. тибетского [Yampolskaya 2015, 766-767].
Переводческая техника Зая-пандиты, основные принципы которой рассмотрены в публикациях А.Д. Цендиной, Н.С. Яхонтовой, Д.Н. Муз-раевой и др. [Яхонтова 1986; Цендина 2001; Музраева 2013], характеризуется в первую очередь максимальным следованием языку тибетского оригинала: «Он не прибавляет и не выкидывает слов. Он часто нарушает порядок слов, нормативный для монгольского предложения, желая приблизить перевод к оригиналу. Он скупо использует грамматические средства монгольского языка (суффиксы падежей, множественного числа, притяжания), если для этого нет «указаний» в тибетском тексте. Он допускает неясный, непонятный перевод, когда сталкивается с тибетскими идиомами или специфическими выражениями» [Цендина 2001, 61]. Эта методика была впоследствии абсолютизирована в XVIII-XIX вв. в процессе подготовки монгольского перевода канонического свода Дан-джур, что нашло отражение в терминологическом словаре «Источник мудрецов», который предписывал использование калькированного перевода при передаче имен собственных и единой общепринятой, прописанной в словаре, терминологии на монгольском языке, эквивалентной тибетской [Музраева 2013, 20-32].
Анализ языка ойратского перевода «Сутры о восьми светоносных» показывает, что Зая-пандита активно использует метод калькирования при передаче тибетских имен собственных и терминов:
(1) ойр. cenggelgeni
веселье-GEN тиб. rol pa'i
игра- GEN озеро 'семь услаждающих океанов'
dolön
семь
mtsho семь
dalai
океан
bdun
(2) ойр. yeke ted^n ьyiledьqCi
большой защищать-CV.MGD делать-PC.PRS
тиб. skyong byed chen po
защищать делать большой 'великий защитник'
(3) ойр. тиб.
bu
не
не
ebdere
портиться-IMP ma 'khrug cig тревожить -IMP
не тревожь
(4) ойр. gegen sangsar
светлый, проявление сансара
тиб. snang srid
свет мир
букв. 'проявляющееся и существующее', 'внешний феноменальный
мир'
(5) ойр. sayin busu nidbtb
хороший не глаз-ASSOC
тиб. mig mi bzang
глаз не хороший букв. 'имеющий плохие глаза', 'Вирупакша' (один из четырех лока-пал, хранитель южной стороны)
(6) ойр. oqtoryuyin ongyoco
небо-GEN лодка тиб. nam [=gnam] gru
небо лодка
букв. 'небесная лодка', 'Ревати' (созвездие)
(7) ойр. osol izourtu
небрежность происхождение-ASSOC тиб. gdol pa'i rigs
изгой происхождение
'относящиеся к варне неприкасаемых' (интересно отметить, что в монгольской версии сутры названия двух высших варн брахманов и кшатриев переведены как qayan ijayur-tu букв. 'ханского (хаганского) происхождения' (в ойратском переводе - xan izourtu, соответствует тиб. rgyal rigs) и qan ijayur-tu букв. 'ханского происхождения' (в ойратском переводе - ezen izourtu, соответствует тиб. rje rigs): см. дискуссию о различиях в семантике терминов qayan и qan [Шастина 1949, 391; Кара 1974, 113; Гедеева 2021, 1309-1310].
При сравнении с монгольским текстом сутры становится очевидным стремление Зая-пандиты выработать собственную терминологию, отличную от монгольской: во всех перечисленных примерах в аналогичных фрагментах монгольской версии мы имеем другие варианты перевода: (1) doloyan sid nayur, (2) yeke biles-bn qan, (3) buu qarsilatuyai, (4) orod maqabod, (5) Virubagsa, (6) nam guru, (7) candali ijayur-tu. Если в первых четырех примерах отличие заключается в выборе других синонимичных лексем для перевода тибетского термина, то примеры №№ 5-7 демонстрируют такую специфическую черту переводческой техники За-я-пандиты, как упор на тибетский язык как язык буддийского писания, а не уйгурский и санскрит, что характерно для ранней монгольской переводной литературы. Другими словами, во всех перечисленных случаях Зая-пандита заменяет фонетические заимствования из санскрита, уйгурского и тибетского языков калькированным переводом тибетского термина.
Следующий способ передачи имен собственных, используемый За-я-пандитой, - это транскрибирование / транслитерирование тибетской лексемы:
(1) ойр. bhinuraza - тиб. bi ru rà dza
(2) ойр. bringgi-ridi - тиб. bhrid gi ri ti
(3) ойр. kruain - тиб. gro zhun / gro bzhin
(4) ойр. bsang saben-ba - тиб. gza' spen pa
(5) ойр. mon gre - тиб. mon gre
(6) ойр. mon gru - тиб. mon gru
Примеры №№ 1-3 демонстрируют способы переводческой транскрипции - пофонемного воссоздания исходной тибетской лексемы с помощью фонем ойратского письма, в некоторых случаях в искаженном виде; примеры №№ 4-6 относятся к транслитерированию, т.е. по-буквенному воссозданию тибетской лексемы с помощью знаков «ясного письма». Сравнение с монгольским текстом сутры показывает, что в нем представлен только метод транскрибирования: (1) Viraraja, (2) Garudi tngri (?), (3) bau-a sang ba, (4) mon giri, (5) mon guru, (6) sisun. Обычно при переводе данный метод применяется для передачи звучания слов без предоставления их значений. Первые два примера представляют собой искаженные формы санскритских слов, которые поддаются интерпретации лишь частично (в первом слове это компонент raja 'царь', во втором - возможно, rîti 'манера, стиль, образец'). Как в монголоязычных, так и в тибетских словарях эти имена отсутствуют, поэтому определить, к каким божествам они относятся, очень затруднительно: лишь имя Бхрингирити, предположительно, можно отнести к одному из имен божества Гаруды, поскольку в монгольской версии сутры в аналогичном фрагменте текста упоминается Гаруда (монг. Garudi tngri). Таким образом, можно предположить, что эти имена были незнакомы и Зая-панди-те, поэтому он решил оставить их без перевода. Что касается примеров №№ 3-6, они являются переводами санскритских названий созвездий Абиджи (санскр. abiji) (пример № 3), Дхаништха (от санскр. dhanistha) (пример № 5), Сатабхисак (от санскр. satabhisak) (пример № 6), в примере № 4 представлен перевод названия планеты Сатурн (санскр. sani). Дословный перевод с тибетского данных терминов очень сложен, поскольку входящие в их состав слоги или не переводятся по отдельности, или их буквальный перевод лишь запутает того, кто читает текст. В таких случаях Зая-пандита принимает решение оставить тибетский вариант термина, передав его графическую форму знаками «ясного письма».
Также Зая-пандита в своем переводе прибегает к сочетанию транскрибирования / транслитерирования и дословного перевода, что в монгольском переводе сутры отсутствует. Приведем несколько примеров:
1 11 ' nggeri - тиб. mgar la yug pa
(3) ойр. mcong buryasun yeke labai talatu - тиб. 'phyong gi lcong mo la dung gi 'dab ma can
(4) ойр. tegerbn xatun - тиб. the khyim btsun mo
(5) ойр. ^eyin dedbi-gi medeqci - тиб. se ba bla mkhyen
(6) ойр. nyevo erdeni - тиб. gser nye bo
В первом примере ойр. yoqbo является искаженной фонетической калькой тиб. yug pa, ойр. balyasuni tenggeri - скорее всего, дословный
перевод тиб. mkhar lha (вероятно, один из вариантов написания mgar la в тибетском тексте сутры). Во втором примере тиб. la в ойратском переводе транскрибировано как lab, частица обладания тиб. can передана формой совместного падежа —tu. В примере № 3 тиб. phyong транслитерировано как mcong (вероятно, в тибетском оригинале, с которого делал перевод Зая-пандита, было другое написание mchong), тиб. lcong mo переведено как buryasun 'ива' (опять же, в тибетском исходном тексте, вероятно, было другое написание lcang mo 'ива'), тиб. Dung - как labai 'раковина', тиб. 'dab ma can 'с листьями, крыльями' - как talatu 'имеющий сторону, лист'. В ойратском переводе также есть слово yeke 'большой, великий'; учитывая определенную педантичность ойратского просветителя в переводе, не допускавшего опущений или вставок в тексте, можно предположить, что в той тибетской версии, с которой выполнял перевод Зая-пандита, рассматриваемое имя содержало также компонент che / chen po с аналогичным значением.
Примеры №№ 4-5 содержат имена, идентификация которых оказалась очень сложной, поскольку в тибетской версии они отсутствуют, а ойратские варианты имен невозможно перевести полностью без знания исходного тибетского варианта. Имена были определены после обращения к тибетскому сочинению «Вайдурья-карпо» («Белый берилл»), в одном из разделов которого описывается категория хозяев местности са-дак (тиб. sa bdag). Ойр. tegerbn xatun оказалось переводом тиб. the khyim btsun mo, т.е. тиб. the транскрибировано в ойратском как te, тиб. khyim 'дом' переведено как ger, btsun mo 'царица' - как xatun. Сложность заключается в том, что две лексемы te и ger с показателем генитива написаны слитно как одно слово и переведены с использованием разных методов - транскрибирования и буквального перевода. Аналогичный случай имеем с именем ойр. foeyin dédbi-gi medeqci, идентифицированного как имя астролога Сэва-лачена (тиб. se ba bla mkhyen): ойр. foeyin искаженно передает тиб. se без частицы-субстантиватора ba, к которому добавлен аффикс генитива -yin, ойр. dédbi-gi medeqci представляет собой дословный перевод тиб. bla mkhyen. Последний пример является нестандартным для техники Зая-пандиты, поскольку компоненты имени переставлены местами, если сравнивать с тибетским оригиналом (ойр. nyévo, соответствующее тиб. nye bo, стоит в начале имени, тогда как в тибетском имени наоборот), и ойр. erdeni 'драгоценность' является скорее описательным переводом тиб. gser 'золото'.
Использование Зая-пандитой данного приема сочетания транскрибирования / транслитерирования и дословного перевода, на наш взгляд, можно объяснить тем, что в данной группе антропонимов - имен различных хозяев местности и других духов, связанных с древними тибетскими родами (Дж. Туччи, например, пишет о том, что класс духов му (тиб. dmu) имеет параллели с древними тибетскими родами (в число которых входят му (тиб. rmu), сэ (тиб. se), дон (тиб. ldong) и тон (тиб. stong)) и определенными священнослужителями [Tucci 1949, 714715]), сохранилась архаичная лексика, которая к XVII в. уже с трудом поддавалась пониманию и соответственно переводу на другие языки, и поэтому в таких случаях переводчики предпочитали передачу фонетического звучания или графического написания таких слов средствами своего языка.
Детальный анализ способов перевода имен собственных, использовавшихся Зая-пандитой, на материале его ойратского перевода в сравнении с сохранившейся тибетской версией сутры, показывает, что тибетский исходный текст, на который Зая-пандита опирался при переводе, отличался от нее, что подтверждает общие выводы в публикации С.В. Мирзаевой, в которой рассматривалась сюжетно-композиционная структура ойратской версии «Сутры о восьми светоносных» [Мирзаева 2022а]. Кроме того, различия в написании отдельных слов в тибетском тексте сутры из «Сундуя» и не сохранившемся до нашего времени исходном для Зая-пандиты тексте, восстанавливаемом на основе ойрат-ского перевода, могут служить подтверждением мнения ряда исследователей о том, что Зая-пандита переводил с тибетского устно, после чего текст записывали писцы [Kara 2005, 216-217]. Рассмотренные слова, как правило, имеют единое фонетическое звучание, но пишутся по-разному, что связано с наличием в тибетском письме определенного набора пред-писных, надписных, подписных графем, которые в сочетании с корневой графемой читаются одинаково.
Характеризуя такую особенность переводов Зая-пандиты, как опора на тибетский язык как язык писания, которая определила специфику всей его переводческой техники дословного перевода, тем не менее, следует указать, что в ряде случаев он оставляет закрепившиеся в буддийской терминологии санскритизмы и уйгуризмы, не заменяя их кальками с тибетского, например:
(1) ойр. bisni - тиб. khyab 'jug 'Вишну'
(2) ойр. Xormusta - тиб. brgya byin 'Индра'
(3) ойр. esrua - тиб. tshangs pa 'Брахма'
В первом примере ойратское написание представляет собой искаженную форму санскритского Visnu, во втором и третьем - заимствования из согдийского через посредство уйгурского Дггиа [Древнетюркский словарь 1969, 76] и Xormuzta [Древнетюркский словарь 1969, 637]. В одной из предыдущих публикаций автора статьи в результате анализа четырех списков ойратского перевода сутры было установлено, что для ранних списков характерно использование уйгуризмов, которые впоследствии стали заменяться заимствованиями из тибетского языка [Мирзаева 2022б]. Рассматриваемый в статье список в данном аспекте можно отнести к ранним: приведем пример, когда в ранних списках используется уйгурское слово labai 'раковина' (заимствовано из китайского языка), которое в более поздних списках заменяется на заимствование из тибетского языка dung с аналогичным значением, см., например, ойр. labtai [прав. labai] tedkbqci - тиб. dung skyong (букв. 'защищающий раковину'), ойр. mcong buryasun yeke labai talatu - тиб. 'phyong gi lcong mo la dung gi 'dab ma can (букв. 'прыгающий головастик с крыльями [цвета] раковины'). Как уже было указано выше, практика использования уйгурских заимствований, характерная для монгольских переводных сочинений раннего периода, в XVII-XVIII вв. постепенно сменилась правилом больше ориентироваться на тибетский язык, которое было прописано в лексикографических трудах, составлявшихся для перевода буддийского канона на монгольский язык, в первую очередь в вышеупомянутом терминологическом словаре «Источник мудрецов».
В заключение мы бы хотели привести два перечня имен восьми великих бодхисаттв на ойратском, монгольском и тибетском языках, которые содержатся в рассматриваемых в статье текстах «Сутры о восьми светоносных», с указанием оригинального санскритского написания. Создание подобных глоссариев на материале отдельных буддийских памятников представляется важным для дальнейшей разработки единой базы данных буддийской терминологии монголоязычных сочинений, составляющих значительную часть буддийского письменного наследия (см., например, научный проект «Буддийская терминология монгольских переводных сочинений»). Кроме того, данные списки, на наш взгляд, наглядно продемонстрируют, что варианты перевода, предложенные Зая-пандитой, отличались от существовавшего уже в то время монгольского перевода сутры. Первый перечень содержит имена «восьми великих сыновей [Будды]» (санскр. asta utaputra, тиб. nye ba'i sras brgyad):
1) ойр. oytoryuyin zMken - монг. oytaryui-yin jiibken - тиб. nam mkha'i snying po - санскр. Akäsagarbha 'Акашагарбха';
2) ойр. yazariyin zwken - монг. yajar-un jireken - тиб. sa'i snying po -санскр. Ksitigarbha 'Кшитигарбха';
3) ойр. teyidker teyin arilyaqci - монг. Nig^ teidker-i arilyayci -тиб. sgrib pa rnam par sel ba - санскр. Sarvaniväranaviskambhin 'Сарвани-варанавишкамбхин';
4) ойр. Samanda Bhadara - монг. Samantabadari - тиб. kun tu bzang po - санскр. Samantabhadra 'Самантабхадра';
5) ойр. Mayidari - монг. Mayidari - тиб. byams pa mgon po - санскр. Maitreya 'Майтрейя';
6) ойр. Mañzu^ri - монг. Manjusiri - тиб. 'jam dpal - санскр. Ma^ jusrT 'Манджушри';
7) ойр. Nid^ber Meqci - монг. Ariy-a Avalokita isvari - тиб. spyan ras gzigs dbang phyug - санскр. Avalokitesvara 'Авалокитешвара';
8) ойр. Ociropäni - монг. Vcirpani - тиб. phyag na rdo rje - санскр. Vajrapäni 'Ваджрапани'.
Второй список, представляющий собой сокращенную версию перечня десяти главных учеников Будды, не так широко известен в буд-дологии, кроме того, он немного отличается от известных в литературе и наиболее близок с перечнем, содержащимся в сочинении «Ман-джушри-мула-кальпа» (санскр. MaejusrT-müla-kalpa), но отличается от него последовательностью имен, а также содержит имена учеников Упали и Анируддхи и не включает имена Рахулы и Нанды [Ray 1994, 205, примеч. 2d]. Ниже приведем второй перечень имен главных учеников Будды, содержащийся в «Сутре о восьми светоносных»:
1) ойр. ^ariyin ^Ьцьп - монг. Saribudari - тиб. sha ri'i bu - санскр. Säriputra 'Шарипутра';
2) ойр. moloni toyin - монг. Molon toyin - тиб. mao+dgal gyi bu -санскр. Maudgalyayana 'Маудгальяяна';
3) ойр. gerel sakiqci - монг. Gerel-te - тиб. 'od srungs - санскр. Käsya-pa 'Кашьяпа';
4) ойр. änanda - монг. Varuda [=Ananda] - тиб. kun dga' bo - санс-
кр. Ananda 'Ананда';
5) ойр. ed bariqci - монг. Sang bariyci - тиб. nor 'dzin - санскр. Bhadri-ka 'Бхадрика';
6) ойр. cixula nnkbr - монг. nnkbr cayata - тиб. nye ba 'khor - санскр. Upali 'Упали';
7) ойр. ese tnridbqsen - монг. [ese] tnridbyci - тиб. ma 'gags pa - санскр. Aniruddha 'Анируддха';
8) ойр. subudi - монг. sayitur egbsbgsen - тиб. rab 'byor - санскр. Subhüti 'Субхути'.
Анализ ойратского перевода «Сутры о восьми светоносных» демонстрирует активное использование Зая-пандитой метода калькирования при передаче тибетских имен собственных и терминов, который позволил создать точные эквиваленты:, сохраняющие и смысл, и структуру тибетского оригинала, благодаря чему в некоторых случаях можно восстановить отдельные имена собственные, которые отсутствуют в дошедшей до нас тибетской версии сутры. Стремясь передать и звучание оригинала, и его значение, либо будучи незнакомым с определенными именами божеств или терминами, переводчик мог также прибегать к транскрибированию / транслитерированию тибетской лексемы либо комбинированию его с буквальным переводом, если эквиваленты в языке перевода имелись лишь частично. Несмотря на очевидное следование тибетскому оригиналу, в отдельных случаях Зая-пандита оставляет устоявшиеся термины санскритского, согдийского и уйгурского происхождения, не заменяя их кальками или заимствованиями из тибетского языка. Сравнение с монгольской версией сутры показывает, что, создавая свои переводы, Зая-пандита стремился создать самостоятельную, отличную от монгольской, терминологию и таким образом установить и утвердить свою собственную культурную и языковую идентичность в контексте буддийского текстотворчества.
Письменное наследие Зая-пандиты Намкай Джамцо и его учеников продолжает выступать объектом научных изысканий и в настоящее время, одной из ключевых задач которых должны быть поиск и установление первоисточников на тибетском языке, которые Зая-пандита использовал для перевода. Как показывают проведенные исследования, сохранившаяся тибетская версия «Сутры о восьми светоносных» отличается от редакции, с которой выполнял перевод Зая-пандита, как в написаниях отдельных слов, так и на уровне композиционной структуры. Таким образом, исследуя переводной текст, мы получаем возможность ознакомиться с другой версией сутры на тибетском языке, которая была утрачена в тибетской письменной традиции, и в некоторой степени реконструировать ее. Изучение ойрат-ского перевода «Сутры о восьми светоносных» в сравнении с тибетской версией на базе платформы Lingvodoc демонстрирует перспективы подобных текстологических исследований буддийских сочинений на ойратском «ясном письме», входящих в перечень переводов Зая-пандиты, с привлечением тибетских оригинальных текстов.
ИСТОЧНИКИ
1. Gnam sa snang brgyad bzhugs so [= [Сутра] о восьми светоносных неба и земли] // Научный архив Калмыцкого научного центра РАН. Ф. 15. Оп. 1. Ед. хр. 51. 10 л.
2. Qarsi Jasaqu naiman gegegen nerete sudur [= Сутра восьми светоносных, [отвращающая] неблагоприятствование] // Монгольский фонд отдела рукописей и документов Института восточных рукописей РАН. Шифр А 8 (КДА, 20). Инв. № 11. 24 л.
3. Xutuq xar^iyin nayiman gegeni sudur oro^ibo [= Святая сутра восьми светоносных, [отвращающая] неблагоприятствование] // Digital Library for International Research Archive. URL: http://www.dlir.org/archive/orc-exhibit/items/ show/collection/7/id/11330 (дата обращения: 15.08.2023).
ЛИТЕРАТУРА
1. Гедеева Д.Б. Графо-фонетические особенности имени Аюки-хана (на материале калмыцких деловых писем XVII-XVIII вв.). Oriental Studies. 2021. Т. 14. № 6. С. 1303-1312.
2. Древнетюркский словарь / ред. В.М. Наделяев, Д.М. Насилов, Э.Р. Тени-шев, А.М. Щербак. Л.: Наука, ЛО, 1969. 676 с.
3. Кара Д. Поправки к чтению ойратских грамот 1691 г. // Исследования по восточной филологии. М.: Наука, 1974. С. 111-118.
4. Лувсанбалдан X. Тод Yсэг, тYYний дурсгалууд [= Ясное письмо и его памятники]. Улаанбаатар: ШУАХ, 1975. 356 х.
5. а) Мирзаева С.В. Ойратский перевод «Сутры о восьми светоносных неба и земли»: к вопросу о композиционной структуре // Новый филологический вестник. 2022. № 2(61). С. 394-412.
6. b) Мирзаева С.В. Ойратская версия «Сутры о восьми светоносных неба и земли»: некоторые замечания о переводческой технике Зая-пандиты // Новый филологический вестник. 2022. № 4(63). С. 411-422.
7. Музраева Д.Н. Проблемы изучения ойратских и монгольских переводов тибетских буддийских текстов и перспективы их использования в составлении параллельных корпусов // Новый филологический вестник. 2023. № 3(66). С. 326-338.
8. Музраева Д.Н. Синтаксические особенности поздних ойратских переводных памятников (на материале рукописи перевода Тугмюд-гавджи O^gurun dalai «Море притч») // Урало-алтайские исследования. 2020. № 4(39). С. 24-40.
9. Музраева Д.Н. Тибето-монгольская повествовательная литература XVII-XVIII вв. Элиста: НПП «Джангар», 2013. 150 с.
10. Срба О. «Огторгуй газрын найман гэгээн» судрын асуудалд: «Харш за-сах найман гэгээн» судрын нэгэн шинэ хувилбар [= К вопросу о сутре «Восемь светоносных неба и земли»: новый список сутры «Восьми светоносных, устраняющих неблагоприятствование»] // The Mongolian Kanjur. International Studies / ed.-in-chief S. Chuluun. Ulaanbaatar: Mongolian Academy of Sciences, Institute of History and Archaeology, 2017. X. 224-246.
11. Цендина А.Д. Два монгольских перевода тибетского сочинения «Книга сына» // Mongolica-V. СПб.: Петербургское Востоковедение, 2001. С. 54-74.
12. Шастина Н.П. Алтын-ханы в Западной Монголии в XVII в. // Советское востоковедение. Т. VI. М.; Л.: АН СССР, 1949. С. 383-395.
13. Яхонтова Н.С. Влияние тибетского языка на синтаксис ойратских переводов // Mongolica-I. СПб.: Наука, ГРВЛ, 1986. С. 113-117.
14. Kara G. Books of the Mongolian Nomads. More than Eight Centuries of Writing Mongolian. Bloomington: Indiana University, 2005. 384 p.
15. Ray R.A. Buddhist Saints in India: A Study in Buddhist Values and Orientations. New York: Oxford University Press, 1994. 508 p.
16. Tucci G. Tibetan Painted Scrolls. Vol. II. Roma: la Libreria Dello Stato, 1949. 798 p.
17. Yampolskaya N. Buddhist Scriptures in 17th Century Mongolia: Eight Translations of the Astasahasrika Prajсaparamita // ASIA. 2015. № 69(3). P. 747-772.
REFERENCES (Articles from Scientific Journals)
1. Gedeyeva D.B. Grafo-foneticheskiye osobennosti imeni Ayuki-khana (na ma-teriale kalmytskikh delovykh pisem XVII-XVIII vv.) [Graphophonic Features of Khan Ayuka's Name: A Case Study of 17th-18th Century Kalmyk Official Letters]. Oriental Studies, 2021, vol. 14, no. 6(14), pp. 1303-1312. (In Russian).
2.(a) Mirzaeva S.V. Oyratskiy perevod «Sutry o vos'mi svetonosnykh neba i zemlI»: k voprosu o kompozitsionnoy structure [An Oirat Translation of the "Sûtra of Eight Luminous of Heaven and Earth": Text Structure Revisited]. Novyy flologicheskiy vestnik, 2022, no. 2(61), pp. 394-412. (In Russian).
3.(b) Mirzaeva S.V. Oyratskaya versiya "Sutry o vos'mi svetonosnykh neba i zemli": nekotoryye zamechaniya o perevodcheskoy tekhnike Zaya-pandity [Oirat Version of the "Sûtra of Eight Luminous of Heaven and Earth": Some Remarks on Jaya-pandita's Translating Techniques]. Novyy flologicheskiy vestnik, 2022, no. 4(63), pp. 411-422. (In Russian).
4. Muzraeva D.N. Problemy izucheniya oyratskikh i mongol'skikh perevodov ti-betskikh buddiyskikh tekstov i perspektivy ikh ispol'zovaniya v sostavlenii par-allel'nykh korpusov [Problems of Studying Oirat and Mongolian Translations of Tibetan Buddhist Texts and Prospects for Their Use in Compiling Parallel Corpora]. Novyy flologicheskiy vestnik, 2023, no. 3(66), pp. 326-338. (In Russian).
5. Muzraeva D.N. Sintaksicheskiye osobennosti pozdnikh oyratskikh perevod-nykh pamyatnikov (na materiale rukopisi perevoda Tugmyud-gavdzhi Oblgurun dalai "More pritch") [Syntactic Features of Late Oyirat Translated Monuments (Based on the Manuscript with the Translation of Tugmud-Gavji Oblgurun Dalai "The Sea of Parables"]. Uralo-altayskiye issledovaniya, 2020, no. 4(39), pp. 24-40. (In Russian).
6. Yampolskaya N. Buddhist Scriptures in 17th Century Mongolia: Eight Translations of the Astasahasrika Prajcaparamita. ASIA, 2015, no. 69(3), pp. 747-772. (In English).
(Articles from Proceedings and Collections of Research Papers)
7. Kara G. Popravki k chteniyu oyratskikh gramot 1691 g. [Corrections to the Reading of the Oirat Documents from 1691]. Issledovaniya po vostochnoy flologii [Studies on Eastern Philology]. Moscow, Nauka Publ., 1974, pp. 111-118. (In Russian).
8. Shastina N.P. Altyn-khany v Zapadnoy Mongolii v XVII v. [The Altan Khans in Western Mongolia in the 17th Century]. Sovetskoye vostokovedeniye [Soviet Oriental Studies]. Vol. VI. Moscow, Leningrad, Academy of the Sciences of the Soviet Union Publ., 1949, pp. 383-395. (In Russian).
9. Srba O. "Ogtorguy gazryn nayman gegeen" sudryn asuudald: "Kharsh za-sakh nayman gegeen" sudryn negen shine khuvilbar [= K voprosu o sutre "Vosem' svetonosnykh neba i zemli": novyy spisok sutry "Vos'mi svetonosnykh, ustranyay-ushchikh neblago-priyatstvovaniye"] [To the Problem of the Sutra "Eight Lights of Heaven and Earth": One New Variant of Sutra of "Eight Lights Averting Unfavourable"]. Chuluun S. (ed.-in-chief). The Mongolian Kanjur. International Studies. Ulaan-baatar, Mongolian Academy of Sciences Publ., Institute of History and Archaeology Publ., 2017, pp. 224-246. (In Mongolian).
10. Tsendina A.D. Dva mongol'skikh perevoda tibetskogo sochineniya "Kniga syna" [Two Mongolian Translations of the Tibetan "Book of Son"]. Mongolica-V. St. Petersburg, Petersburgskoye vostokovedeniye Publ., 2001, pp. 54-74. (In Russian).
11. Yakhontova N.S. Vliyaniye tibetskogo yazyka na sintaksis oyratskikh perev-odov [The Influence of Tibetan on the Syntax of Oirat Translations]. Mongolica-I. St. Petersburg, Nauka, GRVL Publ.,1986, pp. 113-117. (In Russian).
(Monographs)
12. Kara G. Books of the Mongolian Nomads. More than Eight Centuries of Writing Mongolian. Bloomington, Indiana University Publ., 2005. 384 p. (In English).
13. Luvsanbaldan Kh. Tod ys-eg, tyyniy dursgaluud [= Yasnoye pis'mo i yego pamyatniki] [Clear Script and Its Monuments]. Ulaanbaatar, Academy of Sciences of Mongolia Publ., 1975. 356 p. (In Mongolian).
14. Muzraeva D.N. Tibeto-mongol'skaya povestvovatel'naya literatura XVII— XVIII vv. [Tibetan-Mongolian Narrative Literature of the 17th-18th Centuries]. Elista, Dzhangar Publ., 2013. 150 p. (In Russian).
15. Nadelyayev V.M., Nasilov D.M., Tenishev E.R., Shcherbak A.M. (eds.). Drevnetyurkskiy slovar' [Dictionary of Old Turkic]. Leningrad, Nauka Publ., 1969. 676 p. (In Russian).
16. Ray R.A. Buddhist Saints in India: A Study in Buddhist Values and Orientations. New York, Oxford University Press, 1994. 508 p. (In English).
17. Tucci G. Tibetan Painted Scrolls. Vol. II. Roma, la Libreria Dello Stato, 1949. 798 p. (In English).
Мирзаееа Саглара Виктороена, Калмыцкий научный центр РАН.
Кандидат филологических наук, старший научный сотрудник отдела языкознания.
Научные интересы: буддийская литература, фольклор монгольских народов, тибето-монгольский буддизм, монгольские и ойратские переводы.
E-mail: kundgabo@list.ru ORCID ID: 0000-0002-8542-0260
Долеееа Айса Олегоена, Калмыцкий научный центр РАН. Младший научный сотрудник отдела языкознания. Научные интересы: ойратская письменность, письменные памятники, фольклор монгольских народов. E-mail: aisasarpa10@mail.ru ORCID ID: 0000-0002-5077-2821
Saglara V. Mirzaeva,
Kalmyk Scientific center of the RAS.
Candidate of Philology, Senior Research Associate, Department of Linguistics.
Research interests: Buddhist literature, Mongolian peoples' folklore, Tibetan-Mongolian Buddhism, Mongolian and Oirat translations. E-mail: kundgabo@list.ru ORCID ID: 0000-0002-8542-0260
Aisa O. Doleeva,
Kalmyk Scientific center of the RAS.
Junior Research Associate, Department of Linguistics.
Research interests: Oirat Script, written texts, Mongolian peoples' folklore.
E-mail: aisasarpa10@mail.ru
ORCID ID: 0000-0002-5077-2821
