CC BY
78
Ответственность за преступления против здоровья населения и общественной нравственности в России до Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г.
Филиппов Павел Александрович
доктор юридических наук, доцент кафедры уголовного права и криминологии Юридического факультета Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова, [email protected]
Предмет исследования: памятники русского права и проекты нормативных актов периода с IX века и до 1845 года. Цель работы является выявление норм уголовно-правового характера, которые явились прототипом современных преступлений против здоровья населения и общественной нравственности.
Методологию исследования составили: формально-юридический, аналитический, исторический и системный методы. В статье рассмотрено зарождение и историческое развитие норм, предусматривающих ответственность за преступления против здоровья населения и общественной нравственности, в отечественном законодательстве; приводятся примеры из судебной практики.
Сделан вывод о том, что исторически первой в отечественном праве появляется уголовная ответственность за преступления против здоровья населения - изготовление ядовитых веществ и лекарств. Преступления против нравственности, до Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года относились к ведению православной церкви и рассматривались церковными судами. Системное оформление перечень преступлений против здоровья населения и общественной нравственности получил в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года. Полученные выводы могут быть использованы в дальнейших исследованиях для исторического изучения и совершенствования существующих норм о преступлениях против здоровья населения и общественной нравственности.
Ключевые слова: преступления против здоровья населения, преступления против общественной нравственности, наркотические средства, ядовитые вещества
X
2
о
о см
О!
Прообраз преступлений против здоровья населения и общественной нравственности можно отыскать в законодательных памятниках Древней Руси. Вместе с тем, изучение памятников этого периода позволяет сделать вывод о том, что единственным документом, который содержал положения, которые можно отнести к анализируемым преступлениям, являлся Устав князя Владимира Святославовича о десятинах, судах и людях церковных (XII -XIII веков) (далее - Устав князя Владимира Святославовича или Устав).
Изучение и анализ таких древних документов (памятников русского права) как: договоры Руси с Византией (911, 944 и 971 годов); Русская Правда (Краткая, Пространная и Сокращенная редакции -XI - XII веков); Устав князя Ярослава о церковных судах (XI - XII веков); Уставная грамота владимиро-волынского князя Мстислава Даниловича (1289 года); Устав князя Ярослава о мостех (XIII века); Новгородский устав великого князя Всеволода о церковных судах, людях и мерилах торговых (XII века) показал полное в них отсутствие преступлений против здоровья населения и общественной нравственности, в современном их понимании, или их зачатков.
Устав князя Владимира Святославовича запрещал такие деяния как ведовьство (ведьство, ведство), зелеиничьство (зелииничьство), узлы (в других редакциях термин был заменен «чародея-ния») и урекание в зельи. А.А. Зимин толкует «ведовьство» как колдовство, а «узлы» - навязь (узол или более современным языком «узел»), который наносился для предохранения от болезней, наговоров и других напастей [1, с. 250]. Другие исследователи последнее понятие трактуют как один из видов чародейства, изготовление талисманов [2, с. 145]. Ю.А. Зюбанов в своем исследовании отмечает массовый характер магических практик на Руси в то время [3, с. 183]. В связи с чем, видимо, и появляется законодательный запрет на такую деятельность в Уставе.
Под зелеиничьством понимается не только изготовления зелья, т.е. отравы (ядовитых веществ), но и изготовление лекарств [2, с. 145; 3, с. 205]. Р.О. Авакян трактует зелье исключительно как наркотические препараты [4, с. 9]. Представляется, что последнее толкование неоправданно и категорично.
Кроме того, определенный перечень веществ, которые являлись ядовитыми и сильнодействующими, т.е. прообраз современных наркотических средств, появляется в России лишь во второй половине XIX века.
Урекание в зельи следует понимать как клевету в изготовлении зелья. А.А. Зимин отметил, что в ст. 3 второй редакции (по Толстовскому списку) исследуемого Устава запрещается также разрытие могил с целью хищения драгоценностей - «мертвеци сво-лочать» [1, с. 250]. Вместе с тем, такое деяние упоминалось рядом с церковной татьбой (кражей), что позволяет предположить, что Устав рассматривал его как имущественное преступление. Современная судебная практика разрытие мест захоронений расценивает как преступление против нравственности и квалифицирует по ст. 244 УК РФ.
Устав князя Владимира Святославовича упоминает о перечисленных деяниях в связи с установлением юрисдикции церковных судов, т.е. исключает их рассмотрение светскими судами. Такое решение, по мнению исследователей, было вызвано желанием церкви, во-первых, стремлением изучить всевозможные способы исцеления людей, а, во-вторых, укрепить свой авторитет, исключая влияние на народ всевозможных иных верований [2, с. 157]. Такое понимание причин появления в памятниках указанных запретов позволяет утверждать, что, как минимум, данные правонарушения не являлись для светской власти опасными и не попадали в орбиту ее интересов.
Следует обратить внимание, что Устав никоим образом не указывал на наказание за такие деяния, что в свою очередь затрудняет их однозначно рассматривать как преступления. Вместе с тем, по византийским законам, на которые ориентировалась русская церковь, колдуны и знахари подлежали казни мечом [2, с. 158].
Судебникам 1497 и 1550 годов, а также Уложение от 29 января 1649 года не известны преступления против здоровья населения и общественной нравственности. Можно предположить, что и в это время данные правонарушения находились в ведении церкви и не «заслуживали внимания» светской власти. Вместе с тем, Уложение указывает «окорм-ление отравой» как способ убийства мужа женой (ст. 4 гл. XXII). В Новоуказных статьях также подтверждалось, что убийство путем отравление зельем наказывается смертью [5, ст. 431]. Однако это всецело относится к преступлениям против жизни и не затрагивает рассматриваемую в настоящем исследовании тематику.
В период с Уложения 1649 г. и до принятия Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года наказания за деяния, которые можно отнести к преступлениям против здоровья населения и общественной нравственности, встречаются в отдельных документах и проектах. Вместе с тем, именно в этот период нередко в документах встречается упоминание о здоровье населения, как мотиве принятия того или иного документа. Интересующие нас нормы можно разбить на четыре группы: связанные с различными ядовитыми веществами;
связанные с болезнями и эпидемиями; связанные с погребением; связанные с публичными мероприятиями (народными увеселениями).
Нормы, связанные с различными ядовитыми веществами. Особое место среди ядовитых веществ в 17 -нач. 18 вв. занимает табак. Указом от 3 июня 1661 года иноземцам было запрещено держать у себя, а также продавать табак. Тех, кто ослушается данного запрета, в указе предписывалось наказывать жестоко: торговой казнью и взиманием денежной пени большой «без всякой пощады» [5, ст. 299]. Запрет на продажу табака был подтвержден также Указом от 26 мая 1683 года [6, ст. 1015].
В наказах, данных во второй половине 90-х годов 17 в. различным должностным лицам, еще продолжается политика борьбы с табаком. В Наказе Нерчинским воеводам от 18 февраля 1696 года содержался запрет на употребление и хранение табака, а также на его употребление. За нарушение данных положений у виновных лиц табак изымался в казну Великого Государя, а их самих было предписано бить кнутом [7, ст. 1542]. В Наказе князю Черкасову, назначенному в Тобольск воеводой, от 1 сентября 1697 года за аналогичные деяние наказание уточнялось: бить кнутом следует нещадно, а после посадить виновного на неделю в тюрьму [7, ст. 1594]. В Наказе от 14 мая 1697 года князю Волконскому, определенному воеводой в Терек, также было дано указание запретить привоз табака в Астрахань [7, ст. 1585].
В это время борьба с табаком приобретает экономическую подоплеку. Оборот табака в конце 17 века стал разрешенным, но за его торговлю необходимо было уплачивать пошлины. В частности Указом от 1 февраля 1697 года достаточно подробно устанавливались пошлины за ввоз табака в зависимости от места привоза [7, ст. 1570]. Указом от 23 июня 1697 года под страхом смертной казнью было запрещено иностранцам менять табак на соболя и на «всякую рухлядь» [7, ст. 1590]. Зачастую отдельные лица получали право на исключительную торговлю табаком. Например, такое право в Вологде было предоставлено Мартыну Богданову [7, ст. 1580].
Указом от 4 апреля 1705 года учреждается казенная табачная продажа, что следует расценивать как исключение табака из числа ядовитых веществ [8, ст. 2045]. Торговля табаком разрешалась только специальным служащим (бурмистрам кабацким и иным чинам, отнесенным к табачной продаже). Незаконная торговля табаком наказывалась полной конфискацией имущества и ссылкой с женами и детьми на вечное житье в Азов либо срочной или бессрочной каторгой. Чиновники, которые знали о незаконной торговле табаком, но не известили соответствующие инстанции, наказывались конфискацией половины имеющегося у них имущества. Указом от 3 декабря 1723 года Мануфактур Коллегии было предписано найти и пригласить иностранных мастеров, которые «могли бы тот табак сеять, и во время собирать» [9, ст. 4381].
Среди собственно ядовитых веществ первым обращает на себя внимание властей мышьяк. Се-
5'
-о
-С
гп
о
а
Н
А У
т; А
Н Ю[
о о
2
натским указом от 6 февраля 1731 года было предписано торговать мышьяком только в аптеках [10, ст. 5691]. При этом, продавать можно было только на основании записок, в которых указывалось, на что и в каких количествах мышьяк требовался. Такая записка должна была быть скреплена подписью знатного человека, которому верить можно, или помещиком, приказчиком или старостой. За торговлю мышьяков не в аптеках, предусматривалось наказание в виде ссылки в дальние города Сибири. Указом от 8 января 1733 года перечень ядовитых веществ, которыми торговать можно было только в аптеках, был расширен: помимо мышьяка были добавлены сулема (хлористая ртуть), цылибуха, крепкая водка, купоросное (серная кислота) и янтарное масло [11, ст. 6304]. В целом данный указ повторял правила оборота, установленные в предшествующем указе. Однако ответственность была распространена не только на продавцов, но и на покупателей таких веществ. Кроме того, в указе отдельно оговаривалось, что, если при помощи указанных ядовитых веществ будет учинено «повреждение людям», то наказание в зависимости от тяжести таких повреждений составляло вплоть до смертной казни. Запрет на продажу ядовитых веществ не в аптеках еще раз был подтвержден в Сенатском указе от 19 июня 1758 года [12, ст. 10.851]. Это было связано с тем, что торговля ядовитыми веществами продолжалась в торговых рядах, о чем имеется указание в тексте указа. Помимо ссылки в дальние города, указом 1758 года предписывалось наказание в виде штрафа в размере 400 рублей, из которых половина шла на госпиталя, а половину доносителю о таком преступлении.
Каких-либо иных документов до Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года, устанавливающих наказание за незаконный оборот иных ядовитых веществ, нами не обнаружено. Единственным исключением является Сенатский указ от декабря 1816 года, в котором описывается употреблением колодниками семян дурмана, после чего они пришли в беспамятство и бежали из острога [13, ст. 5691]. Семена дурмана были примешаны в вареники с мясом. Указ предписывал найти, кто такие семена примешал, а указ опубликовать для «дальнейшей осторожности от таковых злоупотреблений».
Попутно следует отметить, что неосторожное использование ядовитых веществ, приведшее к гибели человека, сурово наказывалось. Так боярским приговором от 4 марта 1686 года лекарь Мишка Ту-лейщиков был сослан на вечно с женой и детьми в Курск за то, что «во пьянстве» вместо раковых глаз отвесил золотник сулемы, от приема которой умер подьячий Юрий Прокофьев [6, ст. 1171]. По боярскому приговору от 14 февраля 1700 года Алешка Каменский был сослан с женой в Азов на каторгу за то, что своему боярину Петру Петровичу Салтыкову дал конопляных зерен для сна, от которых последний умер [8, ст. 1756]. Помимо прочего, в этих приговорах отмечалось, что если лекари кого-то «нарочно или не нарочно уморят», то они должны
быть казнены смертью. Однако данные случаи следует относить к преступлениям против жизни, т.к. отравляющие вещества здесь выступали способом причинения смерти, а ответственность никак не была связана с заботой о здоровье населения.
Нормы, связанные с болезнями и эпидемиями. 17 - 18 века запомнились Европе и России эпидемиями чумы или как писали в отечественных документах «моровое поветрие». Так в целях предохранения от морового поветрия Указом от 7 июля 1710 года было предписано создать заставы и не пропускать товары и людей из западных территорий («особливо от Черкасских городов») [8, ст. 2280]. За незаконный проезд, а равно за пропуск таких лиц и товаров указ предписывал вешать. Аналогичный запрет, под угрозой наказания, был повторен в Инструкции для пограничных городов 1720 года [13, ст. 3702] и Сенатском указе от 15 октября 1771 года [14, ст. 13.680].
8 сентября 1771 года публикуется специальный манифест, связанный с распространением «прилипчивой болезнью» (чумы) [13, ст. 13.653]. Этот манифест интересен тем, что в нем впервые говорится о попечении императрицы Екатерины II «для сбережения жизни народа», а сам документ заканчивается пожеланием «да сохранит всех здравых». Манифест предписывал «наистрожайше наказывать тех», кто: (1) скрывает больных; (2) оставляет больных одних дома, а сами сбегают, распространяя болезнь; (3) выкидывают на улицы тела, умерших от язвы.
В Сенатском указе от 15 октября 1771 года было предусмотрено нетипичное наказание за прикосновение к зараженным телам и за проводы усопших от моровой язвы. Виновные в таких действиях подлежали наказанию в виде обязательных работ. Мужчины, вне зависимости от звания и состояния, направлялись в погребатели, а женщины в лазарет. Срок таких работ определялся временем пока болезнь продолжается или пока в лазарете больные будут находиться.
Нормы, связанные с погребением. Указом от 8 февраля 1739 года была введена ответственность в виде смертной казни за гробокопательство. Поводом для принятия данного документа стали случаи в Санкт-Петербурге отрытия и ограбление захороненных людей. Данное преступление оценивалось, с одной стороны, как грабеж, а с другой стороны, как «умышленное ругательство» над мертвым телом. Иными словами данное деяние одновременно посягало и на право собственности и на нормы моральные, диктующие уважение к покойным.
В Синодском указе от 24 декабря 1801 года отмечалось, что прикасаться к праху мертвых погребенных лиц является преступлением [15, ст. 20.090]. Данный документ устанавливал общий запрет на перезахоронение погребенных тел. Вместе с тем, допускались исключения из этого общего правила в отношении лиц, которые обладали каким-либо заслугами или принадлежали к знаменитому роду. Общий запрет на перезахоронение был повторен и в указе от 31 марта 1816 года [16, ст. 26.225].
Нормы, связанные с публичными мероприятиями (народными увеселениями). Указом от 8 февраля 1752 года было предписано, что на горах для катания, устраиваемых на сырной неделе, должны были сооружаться перила [17, ст. 9938]. В Указе от 30 марта 1760 года констатировалось, что многие построенные качели «весьма худы, так что людям чинят немалые повреждения» [12, ст. 11.045]. В связи с этим предписывалось, «чтобы таковых неисправностей отнюдь не имели». При этом, каких либо карательных мер данные документы не предусматривали.
Проект «Уголовного уложения» Екатерины II (далее - Проект или Проект уголовного уложения). Работу над Проектом уголовного уложения императрица вела в 1777 - 1782 годах. Отличительной особенностью Проекта уголовного уложения является то, что он содержит положения особенной части уголовного закона. При этом, многие преступления достаточно скрупулёзно растолковывались в тексте проекта. Вместе с тем, в Проекте не определялись наказания за преступления.
Важным моментом для темы нашего исследования является то, что Проект впервые выделяет два преступления, которые прямо называет «против народного здравия». Именно Проект уголовного уложения является первым историческим документом, где появляется и закрепляется, правда пока на уровне проекта нормативного акта, такой объект преступления как здоровье населения.
В статье 36 Проекта предусматривалась ответственность за разнос заразы. Норма содержала примерный перечень таких болезней: язва, иная заразительная болезнь, иная прилипчивая болезнь. В статье достаточно детально описывалась объективная сторона преступления. Так наказуемым являлось: (1) заражение другого человека; (2) принос (привоз) вещей из зараженного места в здоровый дом (жилище и др. место); (3) появление субъекта преступления в здоровом доме (жилище и др. местах). Ответственность за последние два действия наступала только в тех случаях, когда виновный не выдерживал оберегательного срока или карантина. Как правило такой карантин составлял шесть недель. Субъектом рассматриваемого преступления являлся как зараженной болезнью человек, так и человек, который не заражен, но бывал в зараженном месте (доме, жилище и т.д.).
Статья 37 Проекта уголовного уложения предусматривала ответственность за продажу испорченного припаса питания. Норма содержала примерный перечень припасов, которые являлись предметом преступления: жито, скотина, рыба, мясо, питье. Широко предлагалось понимать Проектом и испорченность данных припасов. Так испорченными считались припасы, которые: (1) начали портиться; (2) испортились; (3) гнилые; (4) от больной или умершей скотины; (5) имеют вредные смеси; (6) поддельные. Ответственности подлежал продавец таких припасов.
Устав благочиния или полицейский от 8 апреля 1782 года (далее - Устав благочиния) в ст. 233
закрепил предложенные Проектом уголовного уложения преступления против здоровья населения. При этом Устав благочиния не раскрывал, в отличие от Проекта, что понимать под разносом заразы и продажей испорченного питания. В связи с этим следует признать более проработанными именно нормы Проекта. Кроме того, Устав о благочинии вместо термина «народное здравие» использовал термин «общенародное здравие», подчеркнув таким образом, что речь идет о покушении на здоровья населения в целом, а не на здоровье отдельных членов общества. В отношении наказания за данные преступления Устав о благочинии содержал общие указание о том, что виновных необходимо «имать под стражу и отослать к суду, где поступить с ним, как в законе написано» (ст. 274).
Проект Уголовного уложения Российской империи 1813 года (далее - Проект 1813 года). Преступления против здоровья населения и общественной нравственности были сосредоточены во второй части Проекта 1813 года «О наказаниях за государственные и общественные преступления» в главе 5 «О наказаниях за вредные деяния, нарушающие благосостояние обществ и здоровье обывателей в селениях, городах и округах». Скорее всего, авторы этого документа, относили анализируемые преступления к группе общественных преступлений (преступлений против общества).
Сразу следует обратить внимание на много-словность и тяжеловесность наименования главы. С позиции юридической техники наименования из Проекта уголовного уложения и Устава о благочинии более точно отражали суть охраняемых отношений.
Глава 5 Проекта 1813 года состояла из восьми параграфов. При этом §234-235 уместнее выглядели бы в главе 4 Проекта 1813 года, где предусматривалась ответственность за нарушение внутренней общественной безопасности. В §234, говоря современным языком, предусматривалась ответственность за вандализм («..умышленно портит и уничтожает публичные дороги, мосты, каналы, каналы, шлюзы, гати, монументы и другие тому подобные для удовольствия...»), а в §235 - ответственность за выставление фальшивых публичных знаков (например, маяков), если это привело к общественной опасности для жизни других лиц (например, произошло кораблекрушение).
Проект 1813 года предусматривал следующие виды преступлений против здоровья обывателей:
(1) примешивание яда в продаваемые припасы или бросание яда в колодцы и иные подобные места (§228);
(2) тайный проезд и провоз товаров мимо карантинных учреждений (§229);
(3) порча жизненных припасов, даже если это не р представляло опасности для жизни других (§230); Д
(4) истребление припасов с умыслом, дабы про- Ч извести дороговизну (§230); С
(5) незаконная продажа в аптеке яда или других А вредных и опасных для здоровья веществ (§231); Н
(6) виновное распространение скотской заразы у (§232). А
Практически все эти преступления, за исключением истребления припасов, не являлись новыми и содержались в описанных нами ранее нормативных актах.
Проект 1813 года специально оговаривал, что ответственности за указанные преступления подлежат не только исполнители, но и другие участники и «вспомогатели» (§233).
По мнению авторов Проекта 1813 года наиболее строгому наказанию подлежали два первых преступления. За их совершение предполагалось наказание, в зависимости от сословной принадлежности, в виде лишения дворянства и всех политических и гражданских прав, вечной ссылке на каторжные работы, наказания кнутом, клеймения и вырезания ноздрей.
Накопленный исторический опыт позволил в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года сформулировать развернутую систему преступлений против здоровья населения и общественной нравственности. Прежде всего, это выразилось в появлении специальных глав Уложения, посвященных данным преступлениям. Интересующие нас преступления располагались в самом объемном разделе Уложения о наказаниях - разделе VIII «О преступлениях и проступках против общественного благоустройства и благочиния». Глава первая раздела VIII Уложения именовалась «О преступлениях и проступках против постановлений, ограждающих народное здравие», а глава четвертая - «О преступлениях против общественной нравственности, и нарушений ограждающих оную постановлений» .
Произведенный анализ памятников отечественного права и законодательных проектов IX - первой половины XIX веков позволяет сделать следующие выводы. Исторически первой в отечественном праве появляется уголовная ответственность за преступления против здоровья населения - изготовление ядовитых веществ и лекарств. Деяния, которые в настоящее время квалифицируются как преступления против нравственности, до Уложения о наказаниях уголовных и исправительных практически целиком относились к ведению православной церкви и рассматривались церковными судами, в связи, с чем не упоминались в «светских» законах. С середины XVII века в отечественном праве начинается складываться перечень преступлений против здоровья населения и общественной нравственности, который получил системное оформление в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года. Преступления, связанные с оборотом различных ядовитых веществ, нарушением правил при эпидемиях, нарушение целостности захоронений, конечно в видоизменном состоянии, но присутствуют и в современном уголовном законе Российской Федерации.
Литература
1. Памятники русского права. Выпуск первый/ Под ред. С.В. Юшкова. М. 1952.
2. Российское законодательство X-XX веков. В 9-ти томах. Т. 1. Законодательство Древней Руси./ Отв. ред. тома Янин В.Л. М. 1984.
3. Зюбанов Ю.А. Уголовный закон Древней Руси. М.2016.
4. Авакьян Р.О. Наркомания: вчера, сегодня, завтра// Вектор науки ТГУК. Серия: Юридические науки. 2016. №4.
5. Полное собрание законов Российской империи. Собрание первое. Т. I. СПб. 1830.
6. Полное собрание законов Российской империи. Собрание первое. Т. II. СПб. 1830.
7. Полное собрание законов Российской империи. Собрание первое. Т. III. СПб. 1830.
8. Полное собрание законов Российской империи. Собрание первое. Т. IV. СПб. 1830.
9. Полное собрание законов Российской империи. Собрание первое. Т. VII. СПб. 1830.
10. Полное собрание законов Российской империи. Собрание первое. Т. VIII. СПб. 1830.
11. Полное собрание законов Российской империи. Собрание первое. Т. IX. СПб. 1830.
12. Полное собрание законов Российской империи. Собрание первое. Т. XV. СПб. 1830.
13. Полное собрание законов Российской империи. Собрание первое. Т. VI. СПб. 1830.
14. Полное собрание законов Российской империи. Собрание первое. Т. XIX. СПб. 1830.
15. Полное собрание законов Российской империи. Собрание первое. Т. XXVI. СПб. 1830.
16. Полное собрание законов Российской империи. Собрание первое. Т. XXXIII. СПб. 1830.
17. Полное собрание законов Российской империи. Собрание первое. Т. XIII. СПб. 1830.
Liability for crimes against public health and public morality in Russia until the Code of Penal and Correctional Punishments of 1845 Filippov P.A.
Moscow State University M.V. Lomonosov
The subject of this research is monuments of Russian law and draft normative acts of the period from the 9th century to 1845. The objective of the work is to identify criminal law norms that were the prototype of modern crimes against public health and public morality. The research methodology includes formal legal, analytical, historical and systemic methods. The article considers the origin and historical development of the norms providing for liability for crimes against public health and public morality in Russian legislation; it contains the examples from judicial practice. It is concluded that criminal liability for crimes against public health, i.e. production of toxic substances and drugs was the first liability in domestic law. Crimes against morality before the Code of Penal and Correctional Punishments of 1845 belonged to the jurisdiction of the Orthodox Church and were examined by church courts. The list of crimes against public health and public morality was systematically documented in the Code of Penal and Correctional Punishments of 1845. The findings can be used in further studies and improvement of existing norms on crimes against public health and public morality.
Keywords: Crimes against public health, crimes against public morality, narcotic drugs, toxic substances.
References
1. Monuments of Russian law. First Edition / Ed. S.V. Yushkova. M.
1952.
2. Russian legislation of the X-XX centuries. In 9 volumes. T. 1.
Legislation of Ancient Russia. / Otv. ed. volumes Yanin V.L. M. 1984.
3. Zyubanov Yu.A. The criminal law of ancient Russia. M. 2016.
4. Avakyan R.O. Addiction: yesterday, today, tomorrow // Vector of
science TSUK. Series: Jurisprudence. 2016. No4.
5. The complete collection of laws of the Russian Empire. The first
meeting. T. I. St. Petersburg. 1830.
6. The complete collection of laws of the Russian Empire. The first
meeting. T. II. SPb. 1830.
7. The complete collection of laws of the Russian Empire. The first
meeting. T. III. SPb. 1830.
8. The complete collection of laws of the Russian Empire. The first
meeting. T. IV. SPb. 1830.
9. The complete collection of laws of the Russian Empire. The first
meeting. T. VII. SPb. 1830.
10. The complete collection of laws of the Russian Empire. The first meeting. T. VIII. SPb. 1830.
11. The complete collection of laws of the Russian Empire. The first meeting. T. IX. SPb. 1830.
12. The complete collection of laws of the Russian Empire. The first meeting. T. XV. SPb. 1830.
13. The complete collection of laws of the Russian Empire. The first meeting. T. VI. SPb. 1830.
14. The complete collection of laws of the Russian Empire. The first meeting. T. XIX. SPb. 1830.
15. The complete collection of laws of the Russian Empire. The first meeting. T. XXVI. SPb. 1830.
16. The complete collection of laws of the Russian Empire. The first meeting. T. XXXIII. SPb. 1830.
17. The complete collection of laws of the Russian Empire. The first meeting. T. XIII. SPb. 1830.
iiaj
5'
TJ
-C
m
o
a
H
A y
t; A
