CC BY
243
Г рошев Александр Васильевич
доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры уголовного права Кубанского государственного аграрного университета (тел.: 88612215882)
Ответственность за посредничество во взяточничестве в уголовном праве России
(эволюция и перспективы)
Аннотация
В статье исследована эволюция ответственности за посредничество во взяточничестве в уголовном праве России. Рассмотрены некоторые проблемы квалификации данного преступления. Внесены конкретные предложения по совершенствованию уголовного закона и практики его практики применения.
Annotation
In article explored evolution to responsibility for mediation in bribery in criminal right of the Russia. They are considered some problems to qualifications given crimes. The concrete offers are contributed on improvement of the criminal law and practical persons its practical persons using.
Ключевые слова: взяточничество, предмет взятки, соучастие в преступлении, посредник, подстрекатель, пособник, ответственность.
Key words: bribery, subject of the bribe, complicity in crime, go-between, abettor, accomplice, responsiblity.
УІ головный закон предусматривает два фактических способа дачи-получения взятки: лично или через посредника (ч. 1 ст. 290, 291 УК РФ). В последнем случае в механизме преступления появляется дополнительный элемент - лицо, оказывающее посреднические услуги по передаче предмета взятки от взяткодателя к взяткополучателю. В связи с этим возникает вопрос о юридической природе посредничества во взяточничестве.
Прежде всего, следует отметить, что УК РФ 1996 г. в отличие от ранее действовавшего уголовного законодательства не содержит самостоятельной нормы об ответственности за посредничество во взяточничестве. Такая норма предусматривалась УК РСФСР 1922 и 1926 гг. в статье об ответственности за дачу взятки. При принятии УК РСФСР 1960 г. данная норма была исключена, однако позднее восстановлена в виде отдельной статьи 1741 "Посредничество во
взяточничестве"[1]. Целесообразность выделения посредничества во взяточничестве в самостоятельную статью обосновывалась тем, что оно имеет свою специфику - способствует не только даче, но и получению взятки, и в то же время представляет собой действие, отличающееся от соучастия в преступлении[2]. При этом посредничество определялось как действие, выражающееся в непосредственной передаче по поручению взяткодателя или взяткополучателя предмета взятки[3].
Этой позиции придерживалась и судебная практика, которая последовательно разграничивала посредничество и соучастие во взяточничестве. Так, в п. 5 Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 23 сентября 1977 г. "О судебной практике по делам о взяточничестве" разъяснялось: "Судам необходимо отграничивать посредничество во взяточничестве от дачи и получения взятки, учитывая, что посредником является лицо, которое, действуя по поручению взяткодателя или взяткополуча-
26
ВЕСТНИК КРАСНОДАРСКОГО УНИВЕРСИТЕТА МВД РОССИИ • 2011 • №1
теля, непосредственно передает предмет взятки. При этом для квалификации действий посредника по ст. 1741 УК РСФСР... не имеет значения, получил ли он от взяткодателя либо взяткополучателя вознаграждение за посредничество. Лицо, которое организует дачу взятки, подстрекает к этому либо является пособником дачи или получения взятки и одновременно выполняет посреднические функции, несет ответственность за соучастие в даче или получении взятки. В этих случаях дополнительной квалификации по ст. 1741 УК РСФСР. не требуется" (п. 5).
Аналогичная линия проводилась и в Постановлении Пленума ВС СССР от 30 марта 1990 г. № 3 "О судебной практике по делам о взяточничестве". Оно фактически повторяло вышеуказанные положения Постановления от 23 сентября 1977 г., однако оценка действий посредника-соучаст-ника в нем носила более конкретный характер. В частности, отмечалось, что "лицо, которое организует дачу или получение взятки, подстрекает к этому либо является пособником дачи или получения взятки и одновременно выполняет посреднические функции, несет ответственность за соучастие в даче или получении взятки. При этом вопрос о квалификации действий соучастника должен решаться с учетом направленности его умысла, исходя из того, в чьих интересах, на чьей стороне и по чьей инициативе - взяткодателя или взяткополучателя - он действует" (п. 8).
Вместе с тем в доктрине высказывалась и иная точка зрения относительно юридической природы посредничества во взяточничестве - оно рассматривалось как особый вид соучастия в преступлении[4]. Некоторые авторы отождествляли посредничество во взяточничестве с пособничеством[5]. С этих позиций наличие в уголовном законе самостоятельной нормы об ответственности за данное деяние не имело достаточных оснований. Тем более что по правовым последствиям посредничество во взяточничестве приравнивалось к даче взятки: ч. 1 ст. 1741 УК РСФСР предусматривала лишение свободы на срок от двух до восьми лет (разница по минимальному размеру наказания составляла 1 год); санкция же ч. 2 этой статьи предусматривала аналогичное основное наказание, что и санкция ч. 2 ст. 174 (лишение свободы от 7 до 15 лет).
Отказ законодателя от регламентации института посредничества во взяточничестве в УК РФ 1996 г. по-разному воспринят в современной доктрине уголовного права. Так, по мнению О. Х. Качмазова, "действующее уголовное законодательство обоснованно отказалось от выделения посредничества во взяточничестве в самостоятель-
ный состав"[6]. Полагая, что действия посредника по своему содержанию являются соучастием в виде пособничества, автор в то же время отмечает, что эти действия не подпадают под законодательно закрепленные признаки пособничества (ч. 5 ст. 33 УК РФ), в связи с чем предлагает изменить формулировку данной нормы[7].
Однако некоторыми учеными по данному вопросу высказана противоположная точка зрения. Так, Б. В. Волженкин полагает, что решение законодателя об исключении из уголовного законодательства нормы об ответственности за посредничество во взяточничестве представляется неоправданным и затрудняющим квалификацию подобного деяния. По его мнении, безусловным недостатком квалификации действий посредника как соучастия в даче - получении взятки является то, что "она не отражает фактическое участие посредника во взяточничестве в совершении двух преступлений - получении взятки и даче взятки, т. е. налицо идеальная совокупность преступлений, когда в одном действии содержатся признаки преступлений, предусмотренных двумя статьями УК"[8]. Именно это обстоятельство, считает ученый,объясняет необходимость восстановления в УК РФ нормы, содержащей состав посредничества во взяточничестве.
В этой связи уместно отметить, что такая норма имеется в Модельном Кодексе стран-участ-ниц СНГ (ст. 307), которая определяет посредничество во взяточничестве как способствование взяткополучателю и взяткодателю в достижении или реализации соглашения между ними о получении и даче взятки[9]. Данная норма содержится и в уголовном законодательстве ряда стран СНГ и Балтии: УК Беларуси (ст. 432); УК Узбекистана (ст. 212); УК Казахстана (ст. 313); УК Литвы (ст. 226) и др. Характерно, что в законодательстве многих зарубежных государств отдельная норма об ответственности за посредничество во взяточничестве отсутствует. В УК некоторых стран, содержащих такую норму, ее содержание соответствует традиционному пониманию данного деяния, принятому в странах СНГ (например, ст. 305а УК Болгарии). Чаще же посредничество во взяточничестве имеет более широкое значение в смысле "торговли влиянием" (например, ст. 230 УК Польши, ст. 197-1V УК Японии) либо приравнивается к получению взятки (ст. 295 Закона об уголовном праве Израиля).
Неоднозначные подходы к решению данной проблемы в отечественном законодательстве связаны с различным пониманием сущности посредничества во взяточничестве. В теории уго-
27
ловного права и судебной практике данное понятие трактуется в широком и узком смысле слова.
Определение термина "посредничество" в широком смысле исходит из его семантического значения как содействия соглашению, сделке между сторонами (например, при найме). Соответственно, посредник - тот, кто осуществляет посредничество между кем-либо, содействует соглашению, сделке между кем-либо[10]. В более позднем издании словаря русского языка С.И. Ожегова посредник определяется как лицо или организация, при участии которых ведутся переговоры между сторонами[11]. Именно такое определение понятия посредничества во взяточничестве было дано в Постановлении Пленума ВС СССР от 31 июля 1962 г. "О судебной практике по делам о взяточничестве", где говорилось, что "посредником является тот, кто, действуя по просьбе или по поручению взяткодателя или взяткополучателя, способствует достижению или осуществлению соглашения о даче-получении взятки". Оно же преобладало и в научной литературе[12]. В соответствии с данным подходом выделялись два вида посредничества: интеллектуальное (содействие достижению соглашения сторонами о даче-получении взятки) и физическое (реализация соглашения путем непосредственной передачи взятки). На таком понимании посредничества во взяточничестве основывается и современное уголовное законодательство некоторых стран СНГ. Так, согласно ст. 313 УК Казахстана посредничеством во взяточничестве является способствование взяткополучателю и взяткодателю в достижении или реализации соглашения между ними о получении и даче взятки[13]. В ст. 212 УК Узбекистана посредничество во взяточничестве определено как деятельность, направленная на достижение соглашения о получении или даче взятки, а равно непосредственная передача взятки по поручению заинтересованных лиц[14]. Тем самым посредничество во взяточничестве в законодательстве этих стран выведено из сферы действия института соучастия в преступлении, точнее образует институт "необходимого соучастия", предусмотренный статьей Особенной части УК.
Посредничество во взяточничестве в узком смысле определяется как действия лица, выражающиеся в непосредственной передаче по поручению взяткодателя или взяткополучателя предмета взятки. Данная позиция, отражающая сложившуюся судебную практику, была закреплена в Постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 30 марта 1990 г. № 3, где посредником признавалось лицо, которое, действуя по поручению взяткодателя или взяткополучателя, не-
посредственно передает предмет взятки. Из узкого понимания посредничества во взяточничестве исходит законодатель некоторых стран СНГ. Так, в ст. 432 УК Республики Беларусь, посредничество во взяточничестве определяется как непосредственная передача взятки по поручению взяткодателя или взяткополучателя. Соответственно в примечании к данной статье, закрепляющей основания освобождения от уголовной ответственности, различаются лица, виновные в посредничестве во взяточничестве и соучастники в даче или получении взятки. При таком подходе ответственность посредников и соучастников взяточничества носит различный (дифференцированный) характер.
В УК РФ в связи с исключением нормы, предусматривающей ответственность за посредничество во взяточничестве, соответствующие действия оцениваются через призму института соучастия в преступлении. В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2000 г. по этому вопросу содержится следующее разъяснение: "Судам следует иметь в виду, что уголовная ответственность посредника во взяточничестве в зависимости от конкретных обстоятельств по делу и его роли в даче или получении взятки наступает лишь в случаях, предусмотренных ст. 33 УК РФ" (п. 8).
Представляется, что такое разъяснение является недостаточным для оценки исследуемой формы преступления. Прежде всего, в нем не указано, что следует понимать под посредничеством во взяточничестве. Видимо таковыми являются действия лица, соответствующие функциям организатора, подстрекателя и пособника, закрепленным в ст. 33 УК РФ. В этом случае действительно обнаруживается ситуация, когда действия посредника - организатора или подстрекателя охватываются понятием соучастия, а действия посредника - пособника (в узком смысле слова), будучи таковыми de facto, de jure не подпадают под законодательное определение данного вида соучастника, закрепленное в ч. 5 ст. 33 УК РФ[15]. Посредник может быть признан пособником во взяточничестве лишь в случае, если помимо выполнения чисто технической роли в передаче взятки он окажет содействие в достижении соглашения между сторонами дачи-получения взятки либо совершит иные действия указанные в ч. 5 ст. 33 УК РФ. Налицо пробел в законодательстве, который должен быть устранен либо путем дополнения ч. 5 ст. 33 УК РФ, либо путем включения в УК РФ нормы об ответственности за посредничество во взяточничестве.
Во-вторых, указание в вышеупомянутом разъяснении Пленума Верховного Суда РФ на
28
ВЕСТНИК КРАСНОДАРСКОГО УНИВЕРСИТЕТА МВД РОССИИ • 2011 • №1
ст. 33 УК ограничивает квалификацию действий посредника лишь сложной формой соучастия в преступлении. При этом не учитывается возможность соучастия во взяточничестве в иных формах, например совершение преступления в составе организованной группы или преступного сообщества (преступной организации). В таком случае действия соучастников независимо от выполняемых ролей квалифицируются как соис-полнительство без ссылки на ст. 33 УК РФ. Если в организованной группе взяткополучателей роль посредника выполняет должностное лицо (обычно находящееся в подчинении у вышестоящих должностных лиц), его действия также квалифицируются без ссылки на ст. 33 УК РФ. Посредничество в получении взятки организованной группой со стороны общего субъекта должно, на наш взгляд, квалифицироваться по ст. 33 и ч. 4 ст. 290 УК РФ. Теоретически можно представить систематическую дачу взяток организованной группой. Действия посредника в составе этой группы необходимо квалифицировать по ст. 291 без ссылки на ст. 33 УК РФ.
В - третьих, в названном постановлении ничего не сказано, по какой статье Особенной части УК должен нести ответственность посредник - за соучастие в даче или получении взятки. Решение данного вопроса ставится в зависимость от конкретных обстоятельств дела. Уместно заметить, что в Постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 30 марта 1990 г. № 3 этот вопрос предлагалось решать с учетом направленности умысла соучастника исходя из того, в чьих интересах, на чьей стороне и по чьей инициативе -взяткодателя или взяткополучателя - он действует. По мнению некоторых ученых, к такой квалификации в соответствии с данным разъяснением следует прибегать и в случаях, когда роль соучастника состояла лишь в выполнении функции посредника со стороны взяткодателя или взяткополучателя^]. Однако данное постановление было принято в период действия УК РСФСР 1960 г., в котором содержалась ст. 1741 об ответственности за посредничество во взяточничестве. В соответствии с УК РФ 1996 г. эти действия, как уже отмечалось, не образуют состава преступления. Поэтому данное разъяснение представляется актуальным лишь при оценке посредничества во взяточничестве в широком смысле. Исходя из этого, если п о с р е д н и к д е йс тву ет п о ин иц и а ти в е и в интересах взяткодателя, он отвечает за соучастие в даче взятки, и, наоборот, при совершении аналогичных действий на стороне взяткополучателя - за соучастие в получении взятки.
Однако в подобных случаях неизбежно возникает совпадение в посреднических действиях сразу двух функций - организатора (или подстрекателя) и пособника в отношении двух преступлений - дачи и получения взятки. Так, например, посредник, склоняющий по поручению должностного лица кого-либо к даче взятки, а затем передающий ее взяткополучателю, одновременно является соучастником двух преступлений: в отношении дачи взятки он выступает в качестве подстрекателя, а в отношении ее получения - пособника. Соответственно его действия должны быть квалифицированы по ч. 4 ст. 33, ст. 291 и ч. 5 ст. 33, ст. 290 УК РФ. Аналогичная ситуация складывается и в случаях, когда посредник, действующий по поручению взяткодателя, склоняет какое-либо должностное лицо к получению взятки, а затем передает ее взяткополучателю. В этом случае посредник является одновременно подстрекателем получения взятки и пособником дачи взятки, т. е., как и в первом случае, налицо идеальная совокупность преступлений. Еще более сложной является квалификация посредничества во взяточничестве при неоконченном преступлении. Например, типичной является ситуация, когда посредник, склонивший по поручению взяткодателя должностное лицо к получению взятки, затем не смог передать ему взятку по независящим от него обстоятельствам (должностное лицо отказалось принять взятку и т. п.). В этой ситуации некоторые авторы, ссылаясь на ч. 5 ст. 34 УК РФ, действия посредника квалифицируют как приготовление к даче взятки[17]. На наш взгляд, здесь, с одной стороны, имеет место не-удавшееся подстрекательство к получению взятки (в виде приискания соучастника-взяткополу-чателя). Поэтому действия посредника в этом эпизоде необходимо квалифицировать как приготовление к получению взятки. С другой стороны, посредник является соучастником (пособником) покушения на дачу взятки. Поэтому его действия должны быть квалифицированы по совокупности ч. 1 ст. 30, ч. 2-4 ст. 290, и ч. 5 ст. 33, ч. 3 ст. 30, ст. 291 УК РФ. Очевидно, что данная квалификация является избыточной, поскольку приготовление к получению взятки в этом случае по существу фиктивно (т. е. искусственно создано). Поэтому подобные действия посредника обычно квалифицируются по ст. 33 и ст. 290 или 291 УК РФ.
Таким образом, квалификация действий посредника с точки зрения института соучастия в преступлении неизбежно приводит к выводу о его соучастии не в одном, а одновременно в двух преступлениях. Поэтому вполне обоснованным
29
является предложение Б.В. Волженкина о восстановлении в УК РФ нормы об ответственности за посредничество во взяточничестве. Однако при таком подходе актуальным остается вопрос о содержании данного понятия. Как уже отмечалось, в уголовном законодательстве ряда стран СНГ реализованы два подхода к определению данного понятия - в узком и широком смысле. Для российского уголовного законодательства традиционной является трактовка посредничества в узком смысле как действий, выражающихся в непосредственной передаче предмета взятки по поручению взяткодателя или взяткополучателя. Законодательное закрепление посредничества во взяточничестве в широком смысле представляется нецелесообразным, поскольку так называемое интеллектуальное посредничество, т. е. инициативные действия, направленные на достижение соглашения о даче и (или) получении взятки, суть подстрекательство к преступлению одной или обеих сторон подкупа. Такой подход не учитывает различную общественную опасность соучастия в преступлении и сугубо технических действий по передаче предмета взятки, и, тем самым, уравнивает ответственность соучастников и посредников взяточничества. Поэтому норма, предусматривающая ответственность за пособничество во взяточничестве, могла бы быть сформулирована следующим образом:
"Статья 291.1. Посредничество во взяточничестве
1. Посредничество во взяточничестве, т. е. непосредственная передача взятки по поручению взяткодателя или взяткополучателя - наказывается.
2. Посредничество в даче-получении взятки за заведомо незаконные действия (бездействие) - наказывается.
3. Те же действия, совершенные организованной группой либо лицом с использованием своего служебного положения - наказывается."
В последнем случае субъектом данного преступления может быть как должностное лицо, так и иной служащий, который использует для этого полномочия, которыми он наделен в связи с занимаемой должностью (секретарь, референт, помощник и др.).
На практике актуальным является вопрос о возможности освобождения от уголовной ответственности за посредничество во взяточничестве в связи с добровольным сообщением о совершении преступления. Исходя из буквального толкования уголовного закона, посредник, добровольно заявивший о своем участии в достижении соглашения о даче - получении взятки
и фактической передаче предмета взятки, не может быть освобожден от уголовной ответственности в соответствии с примечанием к ст. 291 УК РФ. Добровольное сообщение в данном случае может расцениваться лишь как деятельное раскаяние в смысле ст. 75 УК РФ в отношении соучастия в простом взяточничестве (ч. 1 ст. 290, 291 УК РФ).
В литературе по этому вопросу высказано мнение, что соучастники в даче взятки, добровольно сообщившие о преступлении, должны освобождаться от уголовной ответственности на основании примечания к ст. 291 УК РФ[18]. Аналогичное положение содержалось в Постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 30 марта 1990 г. № 3 (п. 19), однако в действующем Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2000 г. такое разъяснение отсутствует. Представляется, что для подобного расширительного толкования уголовного закона нет оснований. В законе прямо сказано, что от уголовной ответственности освобождается лицо, давшее взятку. В соответствии с вышеуказанной точкой зрения к лицам, подлежащим освобождению от уголовной ответственности, отнесены лишь соучастники дачи взятки, соучастники же получения взятки должны отвечать на общих основаниях. Такая дифференциация ответственности соучастников взяточничества вряд ли оправдана. Кроме того, учитывая сложности в разграничении соучастников дачи и получения взятки можно утверждать, что они также возникнут и при их освобождении от уголовной ответственности.
На наш взгляд, более удачно данная проблема решена в уголовном законодательстве стран СНГ, содержащих специальную норму об ответственности за посредничество во взяточничестве и освобождении от нее. Так, в соответствии с примечанием к ст. 432 УК Беларуси, виновный в посредничестве во взяточничестве либо соучастник в даче или получении взятки освобождается от уголовной ответственности, если он после совершения преступных действий добровольно заявил о содеянном[19]. Норма о деятельном раскаянии посредника во взяточничестве содержится и в УК Узбекистана[20]. Таким образом, в предлагаемой нами ст. 291.1. УК РФ "Посредничество во взяточничестве" целесообразно закрепить примечание в следующей редакции: "Лицо, являющееся посредником либо соучастником в даче или получении взятки освобождается от уголовной ответственности, если оно добровольно сообщило органу, имеющему право возбудить уголовное дело, о совершенном им деянии".
зо
ВЕСТНИК КРАСНОДАРСКОГО УНИВЕРСИТЕТА МВД РОССИИ • 2011 • №1
1. Данная статья была введена в УК РСФСР на основании Указа Президиума Верховного Совета СССР от 20 февраля 1962 года "Об усилении уголовной ответственности за взяточничество" Законом РСФСР от 25 июля 1962 года "Об усилении уголовной ответственности за взяточничество"//Ведомости Верховного Совета РСФСР 1962. № 29. Ст. 449.
2. Курс советского уголовного права. Часть Особенная. Т. 4 / Отв. ред. Н. А. Беляев. Л., 1978. С. 306.
3.Комментарий к УК РСФСР / Отв. ред. Ю.Д. Северин. М., 1984. С. 370.
4.Здравомыслов Б.В. Должностные преступления. Понятие и квалификация. М., 1975. С. 152; Коржанский Н. И. Квалификация следователем должностных преступлений. Волгоград. 1986. С. 58.
5.Васецов А. Соучастие и посредничество во взяточничестве // Советская юстиция. 1986. № 1. С. 13.
6.Качмазов О. Х. Ответственность за взя-
точничество по российскому уголовному праву. Владикавказ, 2000. С. 151-152.
7.Там же. С. 152.
8.Волженкин Б.В. Служебные преступления. М., 2000. С. 248.
9.Правоведение. 1996. № 1. С. 145.
Ю.Ожегов С. И., Шведов Н.Ю. Толковый словарь русского языка. 4-е изд. М., 1997. С. 569.
11.Ожегов С. И. Словарь русского языка. 24-е изд. М., 2005. С. 558.
12. См., например: Курс советского уголовного права. В 6-ти томах. Т. 6. М., 1971. С. 71.
13.УКРеспублики Казахстан. СПб., 2001.
14.УКРеспублики Узбекистан. СПб., 2001.
15.Качмазов О. Х. Указ. соч. С. 152.
16.Волженкин Б. В. Указ. соч. С. 248.
17. Курс уголовного права. Особенная часть. Т. 5/Под ред. Г.Н. Борзенкова, В.С. Комиссарова. М., 2002. С. 136.
18.Волженкин Б. В. Указ. соч. С. 261; Качмазов О.Х. Указ. соч. С. 156.
19.УКРеспублики Беларусь. СПб., 2001.
20.УКРеспублики Узбекистан. СПб., 2001.
31
