CC BY
249
УДК 947 (470,62/.67)
И.В. СЛЕСАРЕНОК
ОЦЕНКА РОЛИ А.П. ЕРМОЛОВА В ИСТОРИИ КАВКАЗА В СОВЕТСКОЙ И СОВРЕМЕННОЙ ИСТОРИОГРАФИИ
Ключевые слова: генерал, Ермолов, историография, Кавказ, политика, научный взгляд, российские ученые, главнокомандующий, кавказские укрепленные линии.
Исследована актуальная тема - оценка роли А.П. Ермолова в истории Кавказа, которая в настоящее время представляется весьма неоднозначной. Последовательно изучены научные взгляды ряда российских ученых, что позволило отметить многообразие научных подходов к изучаемой теме, а также дан широкий спектр мнений по поводу мероприятий, проводимых Ермоловым на Кавказе.
I.V. SLESARENOK
ESTIMATION OF THE ROLE OF A.P.YERMOLOV IN HISTORY OF CAUCASUS IN THE SOVIET AND MODERN HISTORIOGRAPHY
Key words: general, Yermolov, historiography, Caucasus, policy, scientific view, Russian scientists, commander-in-chief, Caucasian strengthened lines.
The given article is devoted a vital topic - an estimation of a role of A.P. Yermolov in history of Caucasus which is represented now rather ambiguous. In article consecutive studying of scientific views of some the Russian scientists which have allowed noting variety of scientific approaches of a studied theme is shown, and also the wide spectrum of opinions concerning the actions spent by Yermolov on Caucasus is given.
Боевой генерал, талантливый политик и дипломат - Алексей Петрович Ермолов - это личность, которая, безусловно, обладала определенной харизмой, о которой спорили и много писали современники, а сейчас споры ведут отечественные историки. Генерал А.П. Ермолов был воспитан эпохой, временем завоеваний Российской империи, присоединений новых территорий и нелегкой борьбы за них. Самого большого накала достигала борьба Российского государства за присоединение Кавказа и поддержание там мира.
Назначение А.П. Ермолова наместником на Кавказ проходило в сложной политической обстановке. Расширение и укрепление влияния России на Среднем и Ближнем Востоке во многом зависели от ее позиций на Северном Кавказе. Царское правительство не могло далее успешно осуществлять свои внешнеполитические цели на Востоке, не укрепившись прочно и окончательно на Кавказе. Как и в начале XIX в., в период назначения на Кавказ наместником П.Д. Цицианова Россия преступала к активной политике в этом регионе. Нужен был достойный продолжатель курса Цицианова, такой же энергичный, решительный, жесткий и бескомпромиссный, который во имя интересов самодержавия и территориального расширения Российского государства был бы готов действовать безоглядно и с применением любых средств. Русско-иранские, русско-турецкие войны, а также война с Францией ввергли Россию в значительные финансовые потери. В Петербурге очевидна была скорейшая необходимость полного покорения народов Северного Кавказа. Предстояло незначительными силами сделать то, для чего требовались крупные военные формирования. В этих условиях Александр I принял решение направить на Кавказ в качестве наместника одного из самых выдающихся военных деятелей России - генерала А.П. Ермолова.
В апреле 1816 г. А.П. Ермолов был вызван в Петербург, а 24 мая назначен главнокомандующим на Кавказ. Указом от 29 июня l8l6 г. он был утвержден командующим Отдельным Грузинским корпусом, главноуправляющим гражданской частью в Грузии, Астраханской и Кавказской губерниях и чрезвычайным послом в Иран.
В сентябре 1816 г. А.П. Ермолов прибыл в Георгиевск и после недолгого ознакомления с состоянием дел на Кавказской линии в октябре того же года отправился в Тифлис. За первые полгода пребывания на Кавказе Ермолов детально ознакомился с делами в регионе, составил о них свое мнение и в принципе наметил основные направления своей деятельности [7, с. 18].
Прежде всего Ермолов стремился к укреплению безопасности владений России на Северном Кавказе. А в это время безопасность достигалась путем строительства новых крепостей, которые дополняли и расширяли кавказские оборонительные линии.
Среди военных проектов Ермолова был план переноса прикрывавшей южные рубежи империи кавказской линии с Терека на Сунжу, к подножию Кавказского хребта. Ковалевский писал: «Лучшею защитой от набегов... чеченцев было перенесение оборонительной линии с Терека на Сунжу. Этот план принадлежал еще Цицианову, осуществить же его удалось только Ермолову» [4, с. 152].
В 1818 г. была усилена Нижне-Сунженская линия, укреплен редут Назранов-ский (современная Назрань) в Ингушетии и построена крепость Грозная (современный Грозный) в Чечне. «В чеченской земле, - писал Ермолов, - преступлено к построению крепости, которая по положению своему, стесняя жителей во владении лучшими землями, стоя на удобнейшей дороге к Кавказской линии и недалеко от входа через урочище Хан-Кале, названа Грозною» [2, с. 34].В Северном Дагестане в 1819 г. была заложена крепость Внезапная, а в 1821 г. -Бурная. Новые укрепления, по замыслу командующего, должны были запереть горцев в ущельях и обеспечить их непосредственное подчинение российской военной администрации. Освободившиеся земли было предложено заселить казаками. Согласно плану Ермолова, русские войска продвигались в глубь предгорий Большого Кавказского хребта от Терека и Сунжи, выжигая «немирные» аулы и вырубая покрывавшие Малую Кабарду, и в особенности Южную Чечню (Ичкерию), дремучие леса. На сопротивление и набеги горцев Ермолов отвечал суровыми репрессиями и карательными экспедициями, полагая, что «жестокость здешних нравов нельзя укротить мягкосердечием» [2, с. 34].
Многие историки, говоря о Ермолове, описывают его как безжалостного завоевателя Кавказа. Н.А. Тавакалян, представитель советской историографии, пишет, что в течение десяти лет пребывания на Кавказе, Ермолов руководствовался в своей деятельности девизом: «Кавказ - это огромная крепость, защищенная полумиллионным гарнизоном. Штурм ее стоит слишком дорого, поведем же осаду». И началась мучительная, изнурительная осада этой «крепости», важной и неотъемлемой частью которой являлась Чечня. Для ее покорения Ермолов разработал особенный план, с учетом характера местности и населения. Суть этого плана он выразил в следующих словах: «Не прежними средствами, вводя войска в землю незнакомую, и когда все чеченцы соединяются для защиты жен, детей и имущества, можно смирить их; надобно отнять способы к набегам и к хищничест-вам, соединив во власти своей все, что к тому им способствовало. Надобно по реке Сунжи занять все земли, удобные к возделыванию, и пастбищные места, на которых все зимнее время укрывают стада свои от жуткого в горах холода. Устроив на Сунже крепость неподалеку от деревень их, удобно будет внезапные делать нападения, ибо не могут они, предварены быть о намерении и угадывать оныя, как прежде, по немедленному сбору войск из многих мест. Оттеснив их ближе к горам и в беспрерывном содержа страхе, можно заставить их помышлять о собственной защите более, нежели о нападениях, которые тем затруднительнее сделают, что надо будет далеко проезжать позади цепи постов наших» [11, с. 91].
«Строительство новых укреплений, - писал А.В. Фадеев, еще один представитель советской историографии, - сопровождалось уничтожением горских аулов и насильственным переселением их жителей, вырубкой лесов и садов, принуди-
тельным привлечением местного населения к постройке военных дорог и мостов. Малейшее уклонение от этих повинностей влекло за собой конфискацию скота и другого имущества в порядке штрафов и контрибуций. Открытое сопротивление жестоко подавлялось силой оружия в ходе карательных экспедиций. При этом репрессии осуществлялись по принципу круговой поруки - население всего аула или даже всего района расплачивалось за действия небольшой группы односельчан или соплеменников» [11]. «Грозный Ярмул», как называли Ермолова горцы, требовал от своих подчиненных «почаще тревожить чеченцев» [11].
В советской исторической науке, в связи с марксистско-ленинской концепцией истории, исследователи должны были доказывать преимущества ленинской национальной политики - необходимо было всячески критиковать политику самодержавия в отношении кавказских народов. Хотя во второй половине XX в. концепция И.В. Сталина «Российская Империя тюрьма народов» уже подверглась критике, многие работы писались в русле этой концепции. Поэтому в советской историографии, А.П. Ермолов характеризуется как деспотичный колонизатор, наделенный неограниченной властью, а царская политика «угнетения народов» и, соответственно, те, кто претворял ее в жизнь, подвергались резкой критике. В таком крупнейшем историческом труде, как «История народов Северного Кавказа (XVIII в. - 1917 г.) дается весьма негативная оценка деятельности
А.П. Ермолова: «Именно перенос военной линии к подножию Кавказского хребта и попытки непосредственного подчинения горских обществ с первых же шагов вызвали сопротивление, особенно феодальной и общинно-родовой верхушки. Уже с 1818 г. началась так называемая Кавказская война против политики царизма, усилилось сопротивление горцев. А.П. Ермолов, как и многие царские генералы и петербургское правительство, ошибочно считал горцев, особенно чеченцев, и жителей горских обществ Дагестана «хищниками» и «разбойниками», будто бы жившими в основном грабежами. Ермолов был далек, от каких либо просветительских или либеральных взглядов на горские народы и следовал курсу царизма на подчинение их силою» [8, с. 34].
Известный историк Н.И. Покровский писал, что строительство Сунженской линии привело сначала к «глухому брожению», к началу связей будущих руководителей чеченского движения с Дагестаном, откуда берет начало движение зарождающегося мюридизма [8, с. 141].
В дореволюционной историографии, ярким представителем которой является В.А. Потто, также присутствовало мнение о том, что политика А.П. Ермолова привела к началу Кавказской войны; В.А. Потто пишет: «Ермолов, постигая неизбежность грядущих событий, первый выступил на настоящий путь отношений к кавказским народам - путь военный, путь открытой борьбы, исход которой не мог для России подлежать сомнению. Он сознательно поставил себе задачу завоевания Кавказских гор и, прекрасно понимая характер театра предстоявших военных действий, создал и новую целесообразную программу их» [9, с. 18]. Однако оценку А.П. Ермолова В.А. Потто нельзя назвать негативной, автор считал действия Ермолова целесообразными, закономерными, неминуемыми. Так он писал: - « .система действий, положенная Ермоловым в основание русских отношений на Кавказе, вывела их на тот путь, на который они рано или поздно должны были стать, Россия не могла уже отказаться от своего влияния на племена, населявшие Кавказские горы» [9, с. 17].
Негативизм советской историографии сменился положительными оценками деятельности А.П. Ермолова в современной историографии. Так Н.Д. Литвинов считает, что к личности Ермолова нельзя относиться односторонне. Большинство историков и горских народов с его именем связывает покорение Кавказа, причем не просто покорение, а использование особой жестокости во взаимоотношениях с горцами. «А между тем, - пишет Н.Д. Литвинов, - горцам следовало бы любить
этого русского офицера, героя войны 1812 г. Он любил горцев, любил Кавказ. Он много сделал для защиты горцев от Турции и Персии, для прекращения междоусобиц, работорговли. А что касается жестокости,. А.П. Ермолов ничего нового не изобрел, просто во взаимоотношениях с горцами он применял их же принципы. За добро, платил добром, за зло карал злом» [6, с. 308-309].
В Грузии тогда находилась ставка русского военного командования на Кавказе. А.П. Ермолов принял под свое управление не только русские войска и русскую администрацию на Кавказе. Он принял на себя судьбы народов Кавказа. Кипел Кавказ в огне постоянных набегов и сражений. Горские народы не имели единого управления, не имели единых законов. Единственным сдерживающим фактором была сила. Все санкции горских адатов были построены на соотношении «преступление и наказание». Только страхом перед жестоким и неминуемым наказанием можно было удержать горцев от совершения преступлений. Таким образом, - по мнению Н.Д. Литвинова, - генерал Ермолов в тактике взаимоотношений с горцами не изобрел ничего нового. Он просто взял на вооружение горские адаты, а за преступления против русских наказывал горцев в соответствии с адатами, за что и пользовался уважением горцев.
Современные критики деятельности А.П. Ермолова с негодованием цитируют одно из его высказываний в адрес горских ханов, «помогавших» русским в борьбе против мятежников: российское войско «не имело ни малейшей надобности в этой сволочи». Почему же русский генерал так нелестно отзывался о своих «союзниках»? Да потому, что как русский офицер генерал А.П.Ермолов ценил слово и верил слову. Горские же владетели, принося клятвы на верность России, получая звания русских офицеров и генералов, получая русское жалование, очень часто предавали Россию и вливались в ряды мятежников, либо сами поднимали мятежи против России.
В.А. Потто писал: - «Он (Ермолов) смотрел на все мирные и немирные племена, населявшие Кавказские горы, если не как на подданных России, то рано или поздно долженствующих сделаться ими.» [9, с. 18]. Для Ермолова горские народы были не присоединенным народом, а народом империи, гражданами империи, которые должны выполнять гражданские обязанности. Вводя на землях Кавказа режим империи, включая горские народы в состав народов империи, Ермолов увеличивал и налогооблагаемую базу. Но здесь нельзя было идти по пути местных ханов: забирать все. Ермолов старался любыми средствами увеличить уровень доходов горского населения, а потом уже брать налоги.
Например, была в Нухе прекрасно устроенная баня, которая раньше принадлежала местному хану и давала большой доход. Но с тех пор как баня перешла в русскую казну, народ перестал там мыться. Ермолов выяснил, что местные уважаемые люди разъяснили народу, что мыться в русской бане - это грех. Ермолов не стал бороться с предрассудками. Он пригласил к себе восемь лиц мусульманского звания, которые получали высокие должностные оклады из русской казны, и передал баню и доходы с нее муллам вместо жалования. Новые хозяева сделали все, чтобы получать хороший доход от бани. Так Ермолов получил доход от сохраненной заработной платы, которую раньше платил муллам [6, с. 330].
Одним из основных параметров гражданственности в Российской империи было чтение во всех храмах православной церкви в «праздничные» дни «молитвы за царя». Так как горцы Кавказа в большинстве своем были мусульманами, то А.П. Ермолов лично составил «молитву за царя» для мусульман, которая датируется 1820 г. [1, с. 71]. Текст молитвы Ермолова на 60% повторяет «молитву за царя» Феофана Прокоповича. Оригинальна вставка Ермолова -место «о добром согласии» с «соседственными народами». Зная особенности последователей «магометанского вероучения», Ермолов распорядился читать составленную им молитву именно в «молитвенные» и «торжественные дни».
Молитва должна была читаться во время главного, общего для всех мусульман «богослужения» по пятницам, в дни важнейших праздников, а также в «царские» дни российской империи. По мысли Ермолова, его «молитва за царя» должна была стать неотъемлемой составной частью важнейшего исламского ритуала и тем самым обосновывать незыблемость авторитета русской имперской власти среди мусульман Кавказа, Ермолов сделал попытку противопоставить зарождающейся проповеди мюридизма, мусульманскую проповедь в пользу царизма.
Ю.Ю. Клычников, представитель современной историографии, в своей монографии, посвященной деятельности А.П. Ермолова на Северном Кавказе, сумев преодолеть традицию одностороннего, военно-политического подхода к деятельности А.П. Ермолова, создал комплексное исследование, в котором осветил кроме военно-политического плана еще и хозяйственно-экономический и административно-судебный аспекты деятельности А.П. Ермолова на Кавказе. Ю.Ю. Клычников пишет о современном «мифотворчестве» в исторической науке относительно деятельности А.П. Ермолова. Автор называет ряд современных исследователей (Р.З. Куадже, А. Газиева), которые приводят данные, не подтвержденные историческими источниками, или ссылаются на известные источники, подтасовывая факты. Эти работы, пишет Ю.Ю. Клычников, являются попыткой написать «презентивную» историю исходя из ложного понимания национальной гордости [5, с. 4, 5]. Объективное и непредвзятое освещение деятельности генерала Ермолова требует особого такта.
Оценивая роль Ермолова, необходимо учитывать все аспекты его деятельности на Кавказе. Русский генерал А.П. Ермолов не только воевал. Он организовывал геологические исследования залежей полезных ископаемых на территории Имеретии: положил начало промышленной добыче золотосодержащих, серебряных и свинцовых руд в ряде мест Кавказа. В Тифлисе были выстроены металлургический и пороховой заводы, запущен в действие монетный двор. Здесь же был построен штаб, открыт офицерский клуб. Много усилий было потрачено на восстановление кавказских городов: Тифлиса, Дербента, Шемахи. С 1820 г. в Тифлисе начала издаваться первая на Кавказе газета на грузинском языке. При Ермолове активно развивались Кавказские Минеральные Воды. Был основан город Пятигорск. На месте крепости Кислой вырос крупный курортный центр - город Кисловодск. А.П. Ермолов служил России и ее народам. Он возрождал суворовские традиции в обучении и воспитании войск, за что солдаты и офицеры уважали его и любили.
Таким образом, в изучение личности генерала А.П. Ермолова в историографии рано ставить точку. С позиций некоторых кавказских историков он является завоевателем территорий, издавна принадлежащих горцам, деспотом и угнетателем. Современные исследователи считают, что генерал Российской Империи, А.П. Ермолов сыграл огромную роль в политике России на Кавказе. Он являлся дальновидным политиком и определил направления России на Кавказе на век вперед.
Литература
1. Арапов Д.Ю. Ермоловская молитва за царя 1820 г. / Д.Ю. Арапов // Северный Кавказ в составе Российской Империи. М.: Новое литературное обозрение, 2007. 371 с.
2. Ермолов А.П. Записки А.П. Ермолова, 1798-1826 / А.П. Ермолов; сост., подгот. текста, вступ. ст. и коммент. В.А. Федорова. М.: Высшая школа, 1991. 462 с.: ил.
3. История народов Северного Кавказа с древних времен до конца XVIII в. / отв. ред. А.Л. На-рочницкий. М., 1988. 497 с.
4. Ковалевский Е.П. Восточные дела в двадцатых годах / Е.П. Ковалевский // Вестник Европы. 1868. № 3. 152 с.
5. Клычников Ю.Ю. Деятельность А.П. Ермолова на Северном Кавказе (1816-1827) / Ю.Ю. Клычников. Ессентуки: Изд. АГПИ, 1999. 135 с.
6. Литвинов Н.Д. Кавказ, далекая страна / Н.Д. Литвинов, А.Н. Литвинова. Воронеж, 2006.
443 с.
7. Погодин М.П. Алексей Петрович Ермолов. Материалы для его биографии / М.П. Погодин. М., 1864. 452 с.
8. Покровский Н.И. Кавказские войны и имамат Шамиля / Н.И. Покровский; под ред. В.Г. Гад-жиева, Н.Н. Покровского. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2000. 511 с.
9. Потто В.А. Кавказская война: в 5 т. / В.А. Потто. Т. 2: Ермоловское время. М.: ЗАО Цен-трполиграф, 2006. 591 с.
10. Тавакалян Н.А. Глава № 5 / Н.А. Тавакалян // Очерки истории Чечено-Ингушской АССР. Т. I. Грозный: Чечено-Ингушское кн. изд-во, 1967. 316 с.
11. Фадеев А.В. О внутренней социальной базе мюридского движения на Кавказе XIX в. / А.В. Фадеев // Вопросы истории. 1955. № 6.
СЛЕСАРЕНОК ИРИНА ВЛАДИМИРОВНА - аспирантка, Северо-Кавказский государственный технический университет, Россия, Ставрополь (irina-slesarenok@mail.ru).
SLESARENOK IRINA VLADIMIROVNA - post-graduate student, North Caucasus State Technical University, Russia, Stavropol.
