CC BY
21
Е.Л. Рудницкая
DOI: 10.25693/ SVGV.2021.34.L008 УДК 811.512.212'367.6
отрицательная экзистенциальная конструкция с ачин в эвенкийском языке с типологической точки зрения
В статье рассматривается отрицательная экзистенциальная конструкция с ачин: сфера употребления этой конструкции в устных рассказах и письменных текстах XXI в.
Цель статьи - выявление типологических особенностей эвенкийской экзистенциальной конструкции с ачин.
Используются корпус устных рассказов начала XXI в. и корпус газетных текстов. Для сопоставления используются данные из грамматик, опубликованных в XX в. Анализируются грамматические характеристики конструкции: возможность отнесения ачин к какой-либо части речи, возможность присоединения к ачин различных грамматических показателей, падежные характеристики имени, обозначающего отсутствующий объект и др. При этом конструкция с ачин проверяется на характерные типологические признаки отрицательной экзистенциальной конструкции, выработанные Л. Веселиновой.
Конструкция с ачин обладает основными признаками отрицательной экзистенциальной конструкции на основании данных типологии: эта конструкция в первую очередь отрицает существование объекта или обладание субъектом некоторого объекта. Ачин в этой конструкции обнаруживает обязательное согласование по числу с именем-отсутствующим объектом и не может присоединять показатели времени, что является типичным для отрицательной экзистенциальной конструкции. В письменной речи ачин демонстрирует свойства существительного (присоединение падежных и посессивных показателей), а в устной речи скорее является прилагательным. Имя, обозначающее отсутствующий объект, может стоять в партитивном падеже (чаще в каритивной конструкции - адъективной или адвербиальной). Типологической особенностью эвенкийской конструкции является возможность каритивного употребления, а также партитивный падеж, присваиваемый имени, обозначающему несуществующий объект. В исследованиях по эвенкийскому языку систематическое изучение конструкции с ачин на соответствие типологическим стандартам не проводилось, а также не был включен в изучение материал текстов XXI в.
Ключевые слова: экзистенциальное отрицание, эвенкийский язык, типология, сфера употребления, часть речи, каритивное употребление, субъектно-предикатные отношения, управление
введение. Конструкции с экзистенциальным отрицанием (negative existentials) во многих языках строятся по иной модели, чем конструкции с глагольным отрицанием (тип В по классификации [Croft, 1991]). Л. Веселинова [Veselinova, 2013] исследует значительную типологическую выборку языков (более 60 языков) и отмечает, что специальные отрицательные экзистенциальные конструкции встречаются не только в германских (английский) и славянских языках, но и в самых разных языках в разных местах земного шара: помимо финно-угорских, тюркских, тунгусских, енисейских языков, в афро-азиатских, палеоазиатских языках, языках банту, дравидийских, чадских, ав-
© Рудницкая Е.Л., 2021
стралийских языках, языках коренных народов Северной Америки. Л. Веселинова перечисляет важные признаки, характерные для отрицательных экзистенциальных конструкций: общая семантическая структура ситуации (не такая, как в случае отрицания события), частое совпадение чисто экзистенциального и посессивного употребления конструкции, а также возможность локативного употребления [Bentley et al., 2003], трудность однозначного отнесения отрицательного слова к именной или глагольной категории, неопределенность объекта, отсутствие которого утверждается, и др.
Эвенкийская конструкция с ачин обладает многими признаками экзистенциального отри-
цания, перечисленными выше. Рассмотрим по очереди те характеристики конструкции, которые у нее являются «стандартными», и те, которые нехарактерны для большинства языков со специальной экзистенциальной отрицательной конструкцией. Это даст возможность выявить, что данная конструкция достаточно типологически «стандартна», то есть экспериментально доказать ее принадлежность к классу экзистенциальных отрицательных конструкций. Также наша цель - выявить типологически уникальные черты, которые отличают эвенкийскую конструкцию от конструкций других языков.
Важно заметить, что конструкции с ачин уделялось внимание практически всеми авторами грамматик и описаний эвенкийского языка: [Ва-силевич, 1940: 43-44; Константинова, 1964: 75-79; Колесникова, 1966: 122-123, 155-156; Nedjalkov, 1994: 27-30, Nedjalkov, 1997: 97-100; Болдырев, 2007: 184-185; 378] и др. Однако эта конструкция не рассматривалась с типологической точки зрения, а также не был включен в изучение материал текстов XXI в.1
Материалы и методы. Авторы используют анализ материала из существующих работ по грамматике эвенкийского языка и из корпусов эвенкийского языка, представляющих устную и письменную речь современного эвенкийского языка. После сопоставления данных из грамматик и данных из корпуса мы привлекаем типо-
логический метод: проверяется применимость типологически значимых характеристик отрицательных экзистенциальных конструкций к эвенкийскому материалу.
Результаты. Сфера употребления конструкции с ачин. Конструкция с ачин в сентенциальном употреблении (в котором имя, обозначающее отсутствующий объект, подлежащее) встречается в двух основных контекстах, которые Л. Весели-нова относит к характерным для экзистенциального отрицания: общее отрицание существования (la-б)2 и посессивные (1в) конструкции. Локативные конструкции могут строиться и с ачин (1г), и с глагольным отрицанием (1д)3. (1) а. du-1-э uzs aci-r
дом.чум-PL-PART уже NEG.EX-PL 'Чумов уже нет'
б. hulakî-l âs'i-r upkat-pa=ds wâ-t-ca-l лиса-PL NEG.EX-PL весь-ACC^FOC
убить-DISTR-PTCP.ANT-PL
'Лис нет, всех поубивали'
в. sdi-n acin bi-co-n snin-gî-w муж-PSJSG NEG.EX быть-PST-3SG мать-
PROPR-PS.1SG
'Мужа не было у моей матери'
г. эгэ ssî э1э pas paslednijs anganî-l-duls этот сейчас вот последний.SLIP последние год-PL-LOCALL
aci-r o-ra-0 bagdak3-l=t3 tala
'Авторы используют примеры из корпуса устных рассказов «Малые языки Сибири: наше культурное наследие». URL: http://minlang.srcc.msu.ru/ (дата обращения: 25.04.2020) или http://gisly.net/corpus/ (дата обращения: 25.04.2020); эвенкийская часть корпуса создана Е.Л. Клячко при участии Н.К. Митрофановой. Также используются примеры с сайта «Корпусы Института этнографии и антропологии РАН», в который входят в основном газетные и переводные тексты. URL: http://corpora.iea.ras.ru/corpora/texts.php (дата обращения: 29.04.2020).
2При цитировании примеров из устного языка («Малые языки Сибири: наше культурное наследие») сохранена латинская транскрипция, принятая в корпусе рассказов, а в примерах из письменных текстов («Корпусы Института этнографии и антропологии РАН») - нормализованное кириллическое написание корпуса (что связано с кириллической основой литературного языка). Глоссирование используется единообразное, разработанное для корпуса устных рассказов и немного измененное для удобства читателя.
3Здесь, как кажется, есть противопоставление неопределенного субъекта - ремы (bagdaka-l 'дикие олени') в (1г), который употребляется в экзистенциальной конструкции с ачин, и определенного субъекта - темы (bi 'я') в (1д), который употребляется в собственно локативной конструкции с глагольным отрицанием a- 'NEG'. В этой паре примеров просматривается грамматическая и коммуникативная параллель с экзистенциальной и локативной конструкцией в европейских языках по работе [Bentley et al., 2003: 3], ср. There were no books [неопр.] on the table vs. The books [опр.] were at the table - ср. понятие «абсолютного» отсутствия и обычного, «категориального» отсутствия у Л. Веселиновой. При сопоставлении (1г) и (1д) получается, что конструкцию (1г) с ачин можно считать локативной конструкцией только в специальном контексте «абсолютного» отсутствия. Другими словами, локативная функция у отрицательной экзистенциальной конструкции в эвенкийском ограничена необходимостью экзистенциального компонента в предложении - это скорее просто отрицательная экзистенциальная конструкция, как в (1а-б) (ср. аналогичные примеры в турецком языке в работе [Veselinova, 2013]).
стать-NFUT-3PL дикий. олень-PL=FOC туда uCasko-1-dй-wun
участок-PL-DЛT-PS.1PL(EXCL) 'Уже сейчас не стало диких оленей-то на наших участках'
д. по аст о^'а-гаЫ-п Ы э-сэ--№
но ШС^ стать-IPFV-CVB.COND-PS.3SG 1SG NEG-PST-1SG
tadй tëtë-dй Ы-^э-гэ-0
там Тетея-DAT быть-IPFV-NFUT-3PL
'Но когда она умерла, я не была там, в Те-
тее'
Последний пример (1д) показывает еще одно широко представленное в эвенкийском употребление ачин ('умереть'), которое может быть у отрицательных экзистенциальных конструкций (согласно Л. Веселиновой, только в дравидийском языке каннада)1. Этот пример, как и (1в-г), показывают, что ачин в предикативной позиции употребляется с вспомогательными глаголами Ьг- 'быть', о- 'стать'; ср. также (2а). Оформление вспомогательными глаголами говорит о неспособности ачин присоединять показатели времени; это (вместе с числовым согласованием в (1б), (1г), (10)) в эвенкийском характерно для прилагательных. В примере (2а) показано еще одно частное употребление: ачин в устных тестах используется при указании на возраст в случае, когда субъект не достиг какого-то возраста. При «стандартном» указании на возраст используется глагол Ьг- 'быть' (2б), наряду с более архаичной атрибутивной конструкцией (2в) (и (9)).
(2) а. Шпда апдаш^ тт-д1^ а§т Ы^о-п
пять год^.^ 1SG-PROPR-PS.1SG NEG.EX быть-PST-3SG
'Пяти лет мне не было'
б. diyind'ar апдаш-1^1 Ы-гкэ
сорок год^^.^ быть-HABPROB 'Сорок лет мне было, наверное'
в. nadand,ar hэ1эkэ-si апдаш-ё! пидап семьдесят остаток-ATR год-ATR 3SG 'Семьдесят с лишним лет ей'
В примерах (3а-б) показаны адъективные ка-ритивные употребления, а в примерах (4а-д) -адвербиальные каритивные употребления. Эти употребления объединяет семантика каритив-ности, которая может выражаться отрицательной экзистенциальной конструкцией далеко не во всех языках из выборки Л. Веселиновой (в шести языках из более чем 60-и, например, в австронезийских языках, языках Южной Америки и Новой Гвинеи). Адъективные употребления характерны и для корпуса устных рассказов, и для письменных текстов, хотя атрибутивные конструкции типа (3 а) и там, и там очень редки - в основном оро-р-э ачин 'безоленный' и хутэ-е ачин 'бездетный'2.
(3) а. эг=кэ [огоп-э а§т] эwэnki э4о-п
этот-=FOC олень-PART NEG эвенк не.стать-FUTCNT-3SG Шо1э-рй эmty in-э
прежде-ATR.TEMP <неясная.форма> жить-PTCRNEG
'Ведь безоленный эвенк не мог раньше
жить'
б. бй [хутэ-е ачин] би-де-м4
1SG ребенок-PART NEG.EX быть-FUTCNT-1SG
'Я остаюсь бездетным'
Адвербиальные употребления встречаются и в газетных текстах, и в устных рассказах. В текстах газет ачин в подобных употреблениях присоединяет падежные и притяжательные показа-
'В этом материале данное значение ачин встречается только в корпусе устных рассказов.
2В устных рассказах также встречаются другие номинализованные прилагательные на ачин: (1) [киШ^э азш^й] э-Ш-1 ЪаИьгэ
удача-РЛКГ NEG.EX-DAT NEG-PTCP.HAB-PL в^ст^СР^а 'У несчастливого [ребенка] не растут [олени]'
3Как уже говорилось ранее, кириллической нормализованной записью здесь и далее записываются тексты из газет и переводные тексты. Данное предложение - из перевода на эвенкийский «Библии для детей», а в основном мы приводим предложения из газет.
4Как уже говорилось ранее, кириллической нормализованной записью здесь и далее записываются тексты из газет и переводные тексты. Данное предложение - из перевода на эвенкийский «Библии для детей», а в основном мы приводим предложения из газет.
тели, то есть имеет грамматические свойства существительных (4а-б). В устных рассказах ачин выступает без всяких грамматических показателей (не считая обязательного для прилагательного согласовательного показателя -1/-г PL), см. (4в-г) и (6а-б) ниже.
(4) а. Гун-де-м, пельмени-л мун-ду
говорить-FUTCNT-1SG пельмени-PL 1SG.OBL-DAT
[сунюри[н] имуксэ ачин-ди=да.. ] свинья жир NEG.EX-INST=FOC 'Говорю, для меня пельмени и без свиного жира ...'
[со своим жиром вкусные]
б. [Эвэнки-л ачи-р-ду-тын], [ачи-р-ду-тын
оро-р],
эвенк-PL NEG.EX-PL-DAT-PS.3PL Ша EX-PL-DAT-PS.3PL олень-PL
экспедиция-л э-мчэ-л тарба-вэ хава-вэ
о-ра
экспедиция-PL NEG-COND-PL столько-АСС работа-АСС стать-PTCRNEG
'Без эвенков, без оленей экспедиция не могла бы сделать столько работы'
в. [hawa-jэ а8т] э^эдэ bodo-ro работа-PART NEG.EX NEG-PTCRPOST
существовать-PTCRNEG
'Без работы не могла существовать'
г. ëkun=da ЬиИа^а-п эduk [kэyэ-ja а§т] что=FOC добыча-PART-PS.3SG отсюда
мучение-PART NEG.EX
э1эп э1э-0^э Ьокоп-о не.стать.SLIP не.стать-NFUT-2SG
догнать-PTCRNEG
'Никакую добычу с этих пор без мучений не сможешь догнать'
В данном пункте было показано, в каких контекстах в эвенкийском языке употребляется конструкция с ачин. Это, во-первых, выделяемые Л. Веселиновой основные контексты, характерные для отрицательной экзистенциальной конструкции среди языков ее выборки: отрицание существования, наличия и отрицание принадлежности (и, возможно, также с типологической точки зрения менее распространенный контекст отрицания локализации (см. сноску 3)). Кроме того, в устных рассказах зафиксированы другие употребления, напрямую не связанные с суще-
ствованием, принадлежностью или локализацией. Это значение чьей-либо смерти (1д) - оно крайне частотно в устных рассказах - и указание на возраст, такое, что приведен возрастной барьер, которого кто-то не достиг (2а).
Использование отрицательной экзистенциальной конструкции для указания на смерть не уникально с типологической точки зрения, а значение указания на возраст Л. Веселинова не упоминает - значит, такое значение типологически редко или уникально. Что касается адъективного и адвербиального употребления отрицательной экзистенциальной конструкции, то Л. Веселино-ва оценивает его как не очень типологически распространенное (см. выше). Однако, как кажется, Л. Веселинова стремилась рассмотреть максимальное количество языков из разных языковых групп, чтобы доказать, что можно выделить универсальные признаки отрицательной экзистенциальной конструкции, которые позволяют считать ее в такой же степени значимой для типологии, как, например, посессивную конструкцию. Поэтому многие уральские и алтайские языки, в которых есть данная конструкция, не попали в ее выборку (например, ненецкий язык (уральский) или корейский язык (алтайский)). Так, в корейском языке отрицательная экзистенциальная конструкция употребляется и адъективно, и адвербиально [Martin, 1992: 480-482]. Так что эти употребления можно считать достаточно распространенными, по крайней мере в уральских и алтайских языках.
Грамматические характеристики конструкции с ачин
Согласно работе Г.М. Василевич, [Василе-вич, 1940: 43], йчин относится к «недифференцированным основам», или не до конца категориально определенным основам: такие основы обладают свойствами существительного и прилагательного или существительного и глагола. О.А. Константинова и И.В. Недялков [Nedjalkov, 1994] считают ачин именем, Б.В. Болдырев - существительным или суффиксальной частицей, образующей прилагательные [Болдырев, 2000: 49; 2007: 53], а И.В. Недялков не относит йчин к какой-либо части речи, помещая ачин в раздел «Отрицание» (Negation) [Nedjalkov, 1997]. Такая неопределенность характерна для отрицательной экзистенциальной конструкции как типологической сущности.
Ачин обладает свойствами имени (может присоединять посессивные аффиксы и падежные аффиксы -di 'INST' и -du 'DAT' в функции обстоятельства, ср. (4а-б)). В сентенциальном употреблении ачин обязательно согласуется с отрицаемым именем в роде: ср. (1а-б) в п. 1. Это говорит о предикативном характере отношений между ачин и именем, обозначающим отсутствующий объект: имя - субъект, а ачин - согласующийся предикат (прилагательное).
В найденных нами примерах из устных рассказов ачин в каритивной функции, как правило, не присоединяет падежных показателей (примеры (3а-б), (4в-г)), а в письменных текстах присоединяет показатели DAT или INST, (примеры (4а-б)). В работе [Nedjalkov, 1994: 29] приводятся примеры присоединения ачин не только инструментального и дательного, но и аккузатива и аллатива (направительного падежа), ср. (5а-б)1. Грамматика И.В. Недялкова, материал для которой собран в конце 1980-х гг., основана на работе с информантами, а не на материале корпусов, что дает возможность выявить менее употребительные, но все же возможные в языке конструкции.
(5) а. bi mede-che-v purta achin-ma-n.
I feel-Past-1Sg knife Neg-Acc-3SgPersPoss 'I realized I had no knife'
б. bu nulgi-che-vun moti-l achi-r-tik'i-tin. we wander-Past-lPl elk-Pl Neg-Pl-Dir-3PlPersPoss
'We wandered to the place where there were no elks'
В нашем материале в устной речи чаще, чем в письменной, встречаются адъективно-атрибутивные каритивные конструкции с ачин, которые относятся к имени (типа (3а)), и адъективно-предикативные конструкции (типа (3б)). В этих конструкциях, однако, ачин согласуется не с тем именем, которое обозначает отсутствующий объект (мудан-а [SG] в (6а)), а с тем именем дуннэ-ци-л-ду-вун [PL], которое определяется всем сочетанием [мудан-а ачи-р-ду], или с подлежащим (6б).
(6) а. [мудан-а ачи-р-ду] дуннэ-ци-л-ду-вун... [Колесникова, 1966: 155]
предел-PART NEG.EX-PL-DAT земля-INDPS-PL-DAT-PS.1PL
'На наших беспредельных угодьях...' (очень много всякого зверья)
б. Nuga-r-tin [huts-ja asi-r] bi-so-tin [oral story]
3PL-PL-PS.3PL ребенок-PART NEG.EX-PL 6bnb-PST-3PL
'У них не было детей' (букв. 'Они были бездетные')
Все эти данные говорят о том, что в современной устной речи ачин в первую очередь идентифицируется как прилагательное. Для эвенкийских прилагательных характерно согласование с определяемым словом в числе и падеже, как в (6а)): падежное согласование наблюдается в конструкции с ачин только в литературном языке. В адвербиальном употреблении в письменной речи, более приближенной к литературному языку, ачин употребляется как существительное (примеры (4а-б)), а в устной речи мы встречаем адъективную конструкцию (пример (4в-г)), идентичную (3а-б).
Если оценивать конструкцию с ачин с точки зрения Л. Веселиновой, надо учесть два параметра: возможность присоединения показателей времени и наличие/отсутствие «положительного» коррелята. В выборке Л. Веселиновой одна треть языков, как и эвенкийский, не допускает показателей времени (то есть не относится к категории собственно глагола). Среди уральских и алтайских языков «именные/адъективные» отрицательные экзистенциальные конструкции встречаются довольно редко - см. [Wagner-Nagy, 2011: 176-181]. Если в ненецком и нганасанском (уральские) или в турецком и корейском (алтайские) языках слово, обозначающее экзистенциальное отрицание, имеет глагольные свойства (см. (7а-б) для корейского с глаголом eps- 'не_быть'), то в мансийском (8а-б) и эвенкийском языке (примеры (1в), (3б)) показатели времени присоединяются к вспомогательному глаголу bi- 'быть').
(7) а. wuyu-ka eps-0-ta2 [Google Translate] молоко-NOM NEG.EX-PRS-DECL 'Молока нет'
'Примеры даются в транскрипции и с глоссированием И.В. Недялкова.
2В (7а-б) используется йельская транслитерация, созданная для корейского лингвистом S.E. Martin.
б. wuyu-ka eps-ess-ta
молоко-NOM NEG.EX-PST-DECL 'Молока не было'
(8) a. stepan oojka tot aat'im ool-a-s
Styepan uncle there NEG.EX be-Ep-PST.3SG
'Uncle Styepan was not there' [Wagner-Nagy, 2011: 204]
б. am tot atim-u-m ool-s-u-m
I there NEG.EX-Ep-1SG be-PST-Ep-lSG 'I was not there' [Wagner-Nagy, 2011: 204]
В языках с отрицательной экзистенциальной конструкцией часто бывает слово, обозначающее существование и отличное от вспомогательного глагола-связки. Ср. русские есть и нет, турецкие var- и yok-, корейские iss- и eps- с аналогичными значениями. В этом плане эвенкийский язык относится к «ассиметричному меньшинству»: у ачин нет положительного коррелята, и вместо него используется связка bi-'быть', ср. (9):
(9) ...tadü bi-ra-n amüt [gitlsr hinda-kis'i-n...] garbl-s'l
.там быть-NFUT-3SG озеро Гитлер удочка-NMLZ.LOC-PSJSG имя-ATR
'.там есть озеро под названием «Гитлеровское место для ловли»'
Внутренняя структура конструкции с ачин
Г. М. Василевич [Василевич, 1940: 43] отмечает, что йчин имеет глагольные свойства, поскольку йчин может управлять именем в партитивном1 (а не номинативном) падеже, и что это происходит, когда ачин используется в адъекти-вой функции (примеры (3а-б), (4в-г), (i) в сноске 5). В нашем материале имя-отсутствующий объект стоит в партитивном падеже также в адъективной конструкции (3а-б) и в идентичной ей адвербиальной (4в-г), а в газетных текстах, в посессивной конструкции (4а-б) показатель партитива не употребляется: это именная конструкция. В сентенциальном употреблении партитивный объект также иногда встречается в устных рассказах (1а). Б.В. Болдырев [Болдырев, 2007: 185] предлагает считать, что парти-
тивное имя - дополнение ачин (ср. [К!рагеку, 2001: 348] для эстонского языка). Такой анализ подходит для адъективного употребления типа (3а-б) и (4в-г).
Партитивный падеж в сентенциальной конструкции с ачин не коррелирует с неопределенностью отсутствующего объекта: в (1а) отсутствующее партитивное имя ё'и-1-э 'чумы-PART' может интерпретироваться и как определенное, и как неопределенное. В (1б) номинативное имя Ш1ак!-1 'лисы' скорее всего интерпретируется как неопределенное. В (10) иё'а-Шп 'след-PL-PS.3PL' «следы» интерпретируются как неопределенное имя.
(10) пида-г-д!4т и^а-1-йп асьг
3SG-PL-PROPR-PS.3PL след-PL-PS.3PL NEG.EX-PL
'Следов их нет'
Типологические данные свидетельствуют о том, что имя, обозначающее отсутствующий объект - не прямое дополнение, а подлежащее. Ср. корейский глагол eps-ta 'не быть' (примеры (7а-б)), а также примеры из мансийского (8а-б). В остальных языках, о которых пишут Л. Веселинова и В. Wagner-Nagy, субъект, существование которого отрицается, также стоит в именительном падеже. Поскольку адъективная конструкция - не полное предложение, а оборот типа 'без чего-то', этот оборот «N(-PART) ачин» можно более формально представить как редуцированное предложение, в котором имя N - субъект, а ачин - предикат: ^ (имя) [субъект] - 3 (не существует) [предикат]', а глагол-связка Ы- в каритивном сочетании не употребляется. В такой конструкции ни ачин, ни N не управляют друг другом, это просто субъект и предикат без глагольного грамматического оформления.
Партитивный объект употребляется в основном именно в адъективных сочетаниях. Механизм присвоения партитивного падежа в предложениях с ачин довольно сложный - этот падеж присваивается не самим словом ачин, а скорее отрицательным оператором, «— 3» который содержится в значении ачин и в обороте с ачин, и который можно отдельно представить в спе-
Ю.А. Константинова считает (-(/)Л) показателем совокупности, но большинство исследователей - партитивным (винительным неопределенным) падежом.
циальном формальном представлении генеративной грамматики1.
Номинативный падеж у имени в сентенциальных и каритивных адвербиальных (посессивных) примерах ((1б-г), (2а), (10), (4а-б)) - типологически немаркированная конструкция с ачин.
Обсуждение и заключение. Анализ эвенкийского материала и сравнение его с выделенным на основании типологических данных показали, что ачин обладает достаточным числом признаков, характерных для отрицательных экзистенциальных слов с типологической точки зрения. Ачин употребляется в основных значениях, характерных для отрицательной экзистенциальной конструкции: отрицание существования объекта, отрицание обладания, отрицание местонахождения. Кроме этого, ачин употребляется в нескольких неядерных значениях, например, 'умереть' или 'немного не достигнуть определенного возраста'. Последнее также типологически допустимо.
В грамматическом отношении у ачин есть достаточно характерный признак отрицательного экзистенциального слова: невозможность присоединять временные глагольные показатели. Хотя у ачин нет положительного эквивалента (отдельного слова со значением 'быть, иметь, находиться'), эти функции исполняет общий глагол Ьг- 'быть', который употребляется и как вспомогательный, и как экзистенциальный.
Важное свойство ачин, характерное для отрицательных экзистенциальных слов в типологическом плане - категориальная недо-опреде-ленность. Как мы видели, ачин выступает как прилагательное и как существительное в разных контекстах. В сентенциальном и адъективном употреблении это прилагательное, а в адвербиальном - существительное. Такая недо-определенность в эвенкийском языке - обычное явление: большое число основ могут в морфологическом отношении быть и прилагательными, и существительными [Василевич, 1940: 42-43]. При сравнении устного и письменного эвенкийского, мы видим, что в устном языке
адъективная модель распространяется не только на адъективные, но и на адвербиальные употребления: возникает (в терминах работы [Лан-дер, 2008]) некатегориальное подчинение.
Довольно редкая черта отрицательной экзистенциальной конструкции в эвенкийском - то, что эта же конструкция используется в функции каритивной. Это архаическая черта эвенкийского языка, утраченная во многих уральских и алтайских языках. Важное отличие эвенкийской отрицательной экзистенциальной конструкции от типологического «стандарта» - партитивный падеж имени, обозначающего отсутствующий объект, в адъективном употреблении. Это типологическая особенность эвенкийского языка, которая сохраняется и в языке XXI века.
Условные сокращения:
1 - 1-е лицо, 2 - 2-е лицо, 3 - 3-е лицо, ACC
- аккузатив, ABL - аблатив, ALL (Dir) - аллатив, ANT - (причастие) предшествования, ATR -атрибутив, COND - условное (наклонение, деепричастие), CVB - конверб (деепричастие), DAT - датив, DECL - изъявительное наклонение, DISTR - дистрибутив, EP - эпинтетиче-ский гласный, EX - экзистенциональный, EXCL
- эксклюзивное (множественное число), FOC -энклитика (частица), маркирующая фокус или коммуникативное выделение, FUTCNT - непосредственно будущее (время), HAB - хабиту-альное (причастие), HABPROB - пробабили-тив, INDPS - косвенная принадлежность, INST
- инструменталис, IPFV - имперфектив, LOCALL - локатив-аллатив, NFUT - небудущее (время), NMLZ.LOC - показатель номинализа-ции, образующий имя со значением места действия, NOM - номинатив, OBL - косвенная (основа), PART - партитив, PL (Pl) - множественное число, POST - причастие возможности, PROL - пролатив, PROPR - косвенный посессор, PRS - настоящее (время), PS (PersPoss) -посессивный (аффикс), PST (Past) - прошедшее (время), PTCP - причастие, SG (Sg) - единственное число, SLIP - оговорка.
*Ср. [Нагге8, 2013]: в этой работе рассматривается такой анализ, при котором генитив подлежащему в примерах типа Мальчиков на пляже не было, Дождя не было присваивается не связкой было, а специальным отрицательным оператором. Мы опускаем все детали формального представления конструкции для простоты изложения.
Список литературы:
Болдырев Б. В. Морфология эвенкийского языка [Под ред. В.А. Роббек]. Новосибирск: Наука, 2007. 932 с.
Василевич Г. М. Очерк грамматики эвенкийского (тунгусского) языка. Л.: Госучпедгиз, 1940. 195 с.
Колесникова В. Д. Синтаксис эвенкийского языка. М.: Наука, 1966. 247 с.
Константинова О. А. Эвенкийский язык. Фонетика. Морфология. М.: Наука, 1964. 272 с.
Ландер Ю. А. Причастные конструкции или некатегориальное подчинение? // Удинский сборник: грамматика, лексика, история языка [Под ред. М. Е. Алексеева, Т. А. Майсака]. М.: Academia, 2008. С. 54-95.
Bentley D., Ciconte F. M., Cruschina S. Existential constructions in crosslinguistic perspective. Rivista di Linguistica. 2013. Volume 25. Issue 1. Pp. 1-13.
Croft W. The Evolution of Negation. Journal of Linguistics. 1991. Volume 27. Pp. 1-39.
Harves S. The genitive of negation in Russian. The linguistics compass. 2013. Volume 7. Issue 12. Pp. 647662.
Kiparsky P. Structural Case in Finnish. Lingua. 2001. Volume 11. Issues 4-7. Pp. 315-373.
Martin S.E. A reference grammar of Korean. A complete guide to the grammar and history of the Korean language. Rutlend-Tokyo: Charles E. Tartles, 1992. 1032 p.
Nedjalkov I. Evenki. Typological studies in negation. Edited by P. Kahren, R. van der Berg. PhiladelphiaAmsterdam: John Benjamins, 1994. Pp. 1-34.
Nedjalkov I. Evenki. London-New York: Routledge, 1997. 366 р.
Veselinova L. Negative existentials: a cross-linguistic study. Rivista di Linguistica. 2013. Volume 25. Issue 1. Pp. 107-145.
Wagner-Nagy B. On the Typology of Negation in Ob-Ugric and Samoyedic Languages. Societe Finno-Ougrienne. Helsinki, 2011. 336 р.
Словари:
Болдырев Б. В. Эвенкийско-русский словарь. Новосибирск: Изд-во СО РАН, филиал «Гео», 2000. Ч. 1. 503 c.; Ч. 2. 484 с.
References:
Bentli D., Chikonte F. M., Krushina S.
Jekzistencial'nye konstrukcii v krosslingvisticheskoj perspektive. Rivista di Linguistica [Existential construc-
tions in crosslinguistic perspective. Rivista di Linguistica]. 2013. Volume 25. Issue 1. Pp. 1-13. (In English)
Boldyrev B.V. Jevenkijsko-russkij slovar' [Evenk-Russian Dictionary]. Novosibirsk: Siberian Branch of the Russian Academy of Sciences Publ., branch "Geo", 2000. Part 1. 503 p.; Part 2. 484 p. (In Russian)
Boldyrev B.V. Morfologija jevenkijskogo jazyka. Pod red. V.A. Robbek [Morphology of the Evenk language. Edited by V.A. Robbeck]. Novosibirsk: Science Publ., 2007. 932 p. (In Russian)
Harves S. Roditel'nyj padezh otricanija v russkom jazyke. Kompas lingvistiki [The genitive of negation in Russian. The linguistics compass]. 2013. Volume 7. Issue 12. Pp. 647-662. (In English)
Kiparskij P. Strukturnyj korpus na finskom jazyke. Lingua [Structural Case in Finnish. Lingua]. 2001. Volume 11. Issues 4-7. Pp. 315-373. (In English)
Kolesnikova V. D. Sintaksis jevenkijskogo jazyka [Syntax of the Evenk language]. Moscow: Science Publ., 1966. 247 p. (In Russian)
Konstantinova O.A. Jevenkijskij jazyk. Fonetika. Morfologija [Evenk language. Phonetics. Morphology]. Moscow: Science Publ., 1964. 272 p. (In Russian)
Kroft V. Jevoljucija otricanija. Zhurnal lingvistiki [The Evolution of Negation. Journal of Linguistics].
1991. Volume 27. Pp. 1-39. (In English)
Lander Ju.A. Prichastnye konstrukcii ili nekategorial'noe podchinenie? [Participial constructs or non-categorical subordination?]. Udinskij sbornik: grammatika, leksika, istorija jazyka. Pod red. M. E. Alekseeva, T. A. Majsaka [Udi collection: grammar, vocabulary, history of the language. Edited by M.E. Alek-seev, T.A. Maysak]. Moscow: Academia, 2008. Pp. 5495. (In Russian)
Martin S.Je. Spravochnaja grammatika korejskogo jazyka. Polnoe rukovodstvo po grammatike i istorii ko-rejskogo jazyka [A reference grammar of Korean. A complete guide to the grammar and history of the Korean language]. Tokyo and Rutland: Charles E. Tartles,
1992. 1032 p. (In English)
Nedjalkov I. Jevenki [Evenki]. London-New York: Routledge, 1997. 366 p.
Nedjalkov I. Jevenki. Tipologicheskie issledovanija v otricanii. Pod redakciej P. Karena, R. van der Berga [Evenki. Typological Studies in Negation. Edited by P. Kahren, R. van der Berg]. Philadelphia-Amsterdam: John Benjamins, 1994. Pp. 1-34. (In English)
Vagner-Nad' B. O tipologii otricanija v obsko-ugor-skih i samodijskih jazykah. Societe Finno-Ougrienne [On the Typology of Negation in Ob-Ugric and Samoyedic Languages. Societe Finno-Ougrienne]. Helsinki, 2011. 336 p. (In English)
Vasilevich G.M. Ocherk grammatiki jevenkijskogo (tungusskogo) jazyka [An outline of the grammar of the
Evenk (Tungus) language]. Leningrad: State educational and pedagogical Publ., 1940. 195 p. (In Russian)
Veselinova L. Negativnye jekzistencialy: kross-lingvisticheskoe issledovanie. Rivista di Lingüistica
[Negative existentials: a cross-linguistic study. Rivista di Lingüistica] . 2013. Volume 25. Issue 1. Pp. 107-145. (In English)
E.L. Rudnitskaya
Negative Existential Construction with achin in the Evenk Language from a
Typological Point of View
The article examines the negative existential construction with achin, the scope of this construction in oral stories and written texts of the XXI century.
The aim of the article is to identify the typological features of the Evenk existential construction with achin. The corpus of oral stories of the early XXI century is used and a corpus of newspaper texts. The data from grammars published in the XX century are used for comparison. The grammatical characteristics of the construction are analyzed: the possibility of attributing achin to any part of speech, the possibility of attaching various grammatical indicators to achin, case characteristics of a name denoting an absent object, etc. At the same time, the construction with achin is checked for the characteristic typological signs of a negative existential construction developed by L. Veselinova.
The construction with achin has the main features of a negative existential construction based on the typology data: this construction primarily denies the existence of an object or the possession of the subject of some object. Achin in this construction reveals the obligatory agreement by number with the name-absent object and cannot add time indicators, which is typical for a negative existential construction. In written speech, achin demonstrates the properties of a noun (the addition of case and possessive indicators), but in oral speech it is rather an adjective. The name denoting an absent object can be in the partitive case (more often in a caritive construction - adjective or adverbial). A typological feature of the Evenk construction is the possibility of caritivistic use, as well as the partitive case assigned to a name denoting a nonexistent object. In studies of the Evenk language, a systematic study of the construction from achin for compliance with typological standards has not been carried out, and the texts of the XXI century have not been studied in detail.
Keywords: existential negation, Evenk language, typology, sphere of use, part of speech, caritive use, subject-predicate relations, management
Г.Н. Курилов
DOI: 10.25693/ SVGV.2021.34.L009 УДК 811.554'37
Семантика корневого элемента пу-в тундренном диалекте юкагирского языка
Исследование происхождения лексем юкагирского языка впервые проведено в аспекте системного изучения этимологии. В статье описан анализ этимонов пу(л)-, пу(дэ)-, пу(г)-, пу(к)-, пу(й)-, пу(к)- ряда слов в тундренном диалекте юкагирского языка.
© Курилов Г.Н., 2021
