CC BY
34
ЛИНГВИСТИКА
АЛ. Шнырко
Кандидат филологических наук, профессор Восточный институт ДВГУ
ОТРИЦАНИЕ ПРИЗНАКА ОДНОГО ИЗ СОПОЛОЖЕННЫХ ПРЕДИКАТОВ В ЯПОНСКОМ ЯЗЫКЕ
Рассмотрим следующие две группы русских и японских примеров с перенесенным отрицанием.
А 1) «Я не прошу, а требую сделать это» ВАТАСИ ВА О-НЭГАИ СИТЭ ИРУ НО ДЭ ВА НАКУТЭ, Ё:КЮ: СИТЭ ИРУ НО ДЭС;
2) «Он не позвонил, а написал письмо» КАРЭ ВА ДЭНВА СИТА НО ДЭ ВА НАКУТЭ, ТЭГАМИ О КАКИМАСИТА / КАЙТА НО ДЭС;
3) «Она не поет, а танцует» КАНОДЗЁ ВА УТА О УТАТТЭ ИРУ НО ДЭ ВА НАКУТЭ, ОДОТТЭ ИМАС;
4) «Он не учится, а работает» КАРЭ ВА БЭНКЁ: СИТЭ ИРУ НО ДЭ ВА НАКУТЭ, ХАТАРАЙТЭ ИМАС.
Б 5) «Я прошу, а не требую сделать это» ВАТАСИ ВА О-НЭГАИ СИТЭ ИРУ НО ДЭ АТТЭ, Ё:КЮ: СИТЭ ИРУ НО ДЭ ВА НАЙ / ВАТАСИ ВА ТАНОНДЭ ИРУ НО ДЭ АТТЭ, Ё:КЮ: СИТЭРУ НО ДЗЯ НАЙ;
6) «Он позвонил, а не написал письмо» КАРЭ ВА ДЭНВА О СИТА НО ДЭ АТТЭ, ТЭГАМИ ВА КАКИМАСЭН ДЭСИТА / КАРЭ ВА ДЭНВА О КАКЭТА НО ДЭС ГА, ТЭГАМИ ВА КАКИМАСЭН ДЭСИТА;
7) «Она поет, а не танцует» КАНОДЗЁ ВА УТАТТЭ ИМАС ГА, ОДОТТЭ ВАИМАСЭН;
8) «Он учится, а не работает» КАРЭ ВА БЭНКЁ: СИТЭ ИМАС ГА, СИ-ГОТО ВА СИТЭ ИМАСЭН /КАРЭ ВА БЭНКЁ: СИТЭ ИМАС ГА, ХАТАРАЙТЭ ВА ИМАСЭН.
Перенос отрицания здесь представлен в попарно противопоставленных предложениях 1-5, 2-6, 3-7 и 4-8 с отчетливым контрадикторным контекстом1. В предложениях группы А (примеры 1-4) отрицается признак предшествующего (незаключительного) предиката, в предложениях группы Б (примеры 5-8) отрицанию подвергается признак предиката, выраженного заключительным (финитным) сказуемым.
Общим для всех предложений, приведенных в группе А, является включение в состав нефинитного сказуемого синтаксического субстантиватора НО (ДЭ ВА НАКУТЭ), преобразующего глагольную структуру этой части
предложения в номинализованную. Помимо собственно синтаксических характеристик, связанных с расширением границ отрицания, о чем будет сказано далее, сочетание НО с предицирующим компонентом ДЭС (...НОДЭС; ...НО ДА; ...НДЭС; ...Н ДА) в позиции после сказуемого способно придавать высказыванию дополнительные значения. В предложениях группы Б НО ДЭС как субстантиватор нефинитного предиката (в незаключительной форме НО ДЭ АТТЭ) представлен в примерах 5 и 6. Отрицательные синтагмы2 в примерах группы А представлены соответственно номинализованными структурами О-НЭГАИ СИТЭ ИРУ НО ДЭ ВА НАКУТЭ, ДЭНВА СИТА НО ДЭ ВА НАКУТЭ, УТАТТЭ ИРУ НО ДЭ ВА НАКУТЭ и БЭНКЁ: СИТЭ ИРУ НО ДЭ ВА НАКУТЭ, в каждой из которых субстантиватору НО предшествует свой глагол - «прошу», «позвонил», «поет» и «учится»), в сочетании с НО являющийся основным (смысловым) компонентом составного именного сказуемого: ЭЬЙ { 8уп1Мед:\/Рпот/попЛп пед(РосМед) } . Невключение в состав отрицательной синтагмы подлежащего в этих предложениях объясняется ослабленной синтаксической связью со сказуемым, о которой сигнализирует частица ВА, а также тем, что выраженный им актант одновременно является субъектом соответствующей утвердительной синтагмы3.
Еще раз обратимся к предложениям, модель развертывания отрицания в которых представлена в данном разделе:
ВАТАСИ ВА О-НЭГАИ СИТЭ ИРУ НО ДЭ АТТЭ, Ё:КЮ: СИТЭ ИРУ НО ДЭ ВА НАИ «Я прошу, а не требую сделать это»;
КАРЭ ВА ДЭНВА СИТА НО ДЭ ВА НАКУТЭ, ТЭГАМИ О КАКИМА-СИТА «Он не позвонил, а написал письмо».
Выше уже отмечалось, что в этих предложениях подлежащее не входит в состав отрицательных синтагм, во-первых, потому, что его связь со сказуемым носит ослабленный характер, о чем свидетельствует частица ВА, и во-вторых, оно одновременно является агенсной синтаксемой утвердительной синтагмы. Таким образом, в представленных здесь примерах можно констатировать нелинейное наложение двух находящихся в отношениях контрастности синтагм - утвердительной (ВАТАСИ ВА О-НЭГАИ СИТЭ ИРУ НО ДЭ АТТЭ... «Я прошу...» и КАРЭ ВА... ТЭГАМИ О КАКИМАСИТА «Он... написал письмо») и отрицательной ([ВАТАСИ ВА]... Ё:КЮ: СИТЭ ИРУ НО ДЭ ВА НАЙ «[Я] ... не требую» и [КАРЭ ВА] ДЭНВА СИТА НО ДЭ ВА НАКУТЭ... «[Он] не позвонил ...»). В смысловой структуре этих предложений подлежащее является носителем двух семантических функций - одновременно является субъектным актантом двух контрадикторных предикатов. В оппозиции утвердительных и отрицательных форм глагола, взятых вне конкретной коммуникативной ситуации, последняя всегда выступает в роли маркированного члена (НЭГАУ «просить» - НЭГАВАНАИ «не просить», ДЭНВА СУРУ «позвонить» - ДЭНВА СИНАИ «не позвонить»)4. В свою очередь, формы с НО ДЭС всегда являются маркированными по отношению к простым формам (НЭГАУ/ О-НЭГАИ СУРУ - НЭГАУ НО ДЭ АРУ/ О-НЭГАИ СУРУ НО ДЭ АРУ,
ДЭНВА СУРУ - ДЭНВА СУРУ НО ДЭ АРУ), соответственно, формы Ё:КЮ: СИТЭ ИРУ НО ДЭ ВА НАЙ и ДЭНВА СИТА НО ДЭ ВА НАКУТЭ следует рассматривать как маркированные по отношению к своим утвердительным коррелятам Ё:КЮ: СИТЭ ИРУ НО ДЭ АРУ и ДЭНВА СИТА НО ДЭ АТТЭ. Думается, в пределах конкретной коммуникативной ситуации высказывания, совмещающие в рамках одного предложения утвердительную и отрицательную синтагмы, могут иметь иные оппозиционные характеристики. А именно, в первом из приведенных выше предложений утвердительная синтагма совпадает с тематической, в коммуникативном плане немаркированной частью высказывания, а отрицательная - с ате-матической (рематической), маркированной частью. Во втором примере, наоборот, отрицательная синтагма представляет тематическую, т.е. коммуникативно немаркированную часть высказывания, а утвердительная - попадает в состав ремы и, таким образом, является коммуникативно маркированным членом в оппозиции отрицательной и утвердительной синтагм в данном предложении.
Группе из 60 студентов первого курса Ниигатского университета международной культуры и информатики было предложено оценить варианты предложений 1 и 2 с послелогом ГА вместо частицы ВА, а также с заменой НО на МОНО и КОТО, по пятиступенчатой градуированной шкале: 1) «так можно сказать», 2) «скорее всего, так можно сказать»', 3) «затрудняюсь ответить»',
4) «скорее всего, так нельзя сказать»', 5) «уверен, что так нельзя сказать».
1 2 3 4 5
ватаси ва о нэгаи СИТЭ иру но дэ ва на-кутэ ё:кю:ситэ иру но дэс 88,4 3,3 3,3 - 5
ватаси ва о-нэгаи СИТЭ иру MOHO дэ ва на-кутэ ё:кю: ситэ иру MOHO дэс 8,3 20 8,3 21,7 41,7
ватаси ва о-нэгаи СИТЭ иру кото дэ ва на-кутэ ё:кю: ситэ иру кото дэс 3,3 - 1,7 6,7 88,3
ватаси ва о-нэгаи СИТЭ иру но дэ ва на-кутэ ё:кю: ситэ иру но дэс 8,3 11,6 1,7 36,7 41,7
ватаси ва о-нэгаи СИТЭ иру MOHO дэ ва на-кутэ ё:кю: ситэ иру MOHO дэс 10 156 13,3 13,3 48,4
ватаси ва о-нэгаи СИТЭ иру кото дэ ва на-кутэ ё:кю: ситэ иру кото дэс 25,9 10,4 12 6,9 44,8
ватаси ва дэнва сита но дэ ва на-кутэ тэгами о какимасита 85 8,3 1,7 1,7 3,3
ватаси ва дэнва сита MOHO дэ ва на-кутэ тэгами о какимасита 6,9 3,4 3,4 31,1 55,2
ватаси ва дэнва сита кото дэ ва на-кутэ тэгами о какимасита 1,7 - 1,7 8,6 88
ватаси ва дэнва сита но дэ ва на-кутэ тэгами о какимасита 11,9 10,2 5,1 37,3 35,5
ватаси ва дэнва сита МОНО дэ ва на-кутэ тэгами о какимасита 3,4 1,7 6,8 11,9 76,2
Задачей эксперимента с заменой НО на МОНО и КОТО было получить ответ на вопрос: допускает ли лингвистическое сознание японцев разложение значения единицы НО ДЭС на значения двух отчетливо вычленяемых компонентов - НО и ДЭС, а также, сопоставив НО с МОНО и КОТО (при всей очевидной разнице в их семантике), уточнить некоторые особенности значения этих единиц. Результаты эксперимента приведены в таблице:
Таким образом, вариант первого предложения (в таблице он следует вторым) был отклонен в сумме 78,4 % респондентов, а второго ( в таблице — десятый сверху) — 72.8 %.
Оиси X. рассматривала НО в составе НО ДЭС как имя, вводящее подчиненное предложение («either a relative or appositive clause») (см. 10). Имеются и другие работы японских авторов, в которых, пусть и в неэкспли-цированном виде, содержится указание на возможную раздельность НО и ДА, например, Окуцу Кэйитиро [5, с. 238 - 253] пишет, что между НО (за которым он далее закрепляет статус просубстантивного служебного слова ДЗЮНТАЙ ДЗЁСИ5 и следующим за ним элементом (ДА) существуют те же отношения, что и в предложениях с компонентом имя существительное +ДА.
В настоящей работе в качестве рабочей дефиниции этой грамматической единицы японского языка принято терминологическое словосочетание устойчивая грамматическая единица; думается, такое определение отражает несомненно грамматический характер конструкции НО ДЭС и подчеркивает фактор устойчивости ее синтаксических и смысловых характеристик. Так, в [2, с. 195] об этой единице противоречиво говорится, что, с одной стороны, она, представляя собой сочетание номинализатора НО с ДА, может рассматриваться как цельная грамматическая единица; в то же время отмечается, что функции этой комплексной единицы в предложении находятся в тесной связи с собственно субстантивным характером значения НО. Незаключительными формами этой единицы являются НО ДЭ, НО ДЭСИТЭ и НО ДЭ ГОДЗАИМАСИТЭ (последние две - в некоторых разновидностях вежливой и сверхвежливой речи).
В отечественном японоведении наиболее обоснованная и последовательная синтаксическая характеристика конструкции глагол+НО ДЭС дана В.И. Подлесской [8, с. 65 - 68], рассматривавшей ее в связи с явлением субстантивации в японском языке. Исходя из трех возможных в япон-
ском языке употреблений связки ДЭС (связка как двухвалентная лексема со значением «быть», «являться» с двумя сильными валентностями - «что является» и «чем является»; связка как квазилексема6 - параметрический глагол серии Oper, задающий синтаксическую группу вместе с предшествующим существительным или полупредикативным прилагательным, имеющую по крайней мере одну сильную валентность, реализуемую существительным с га или частицами ва, мо или без них; связка как квазилексема - параметрический глагол серии Func, задающий не имеющую сильных валентностей синтаксическую группу вместе с предшествующим существительным), В.И. Подлесская приходит к выводу, что конструкция глагол+НО ДЭС относится к третьему случаю и дает ей следующую интерпретацию: «...субстантиватор но вместе с предложением, вершиной которого является V, замещает существительное, связка же считается параметрическим глаголом серии Func - «иметь место» [8, с. 67]. В.И Подлее -ской отмечена также омонимичность этой конструкции со структурой, где но - лексема-«хозяин» собственно определительного отношения, а дэс (да, дэ ару) двухвалентная лексема со значением «быть», «являться» (там же).
Общей для НО, MOHO и КОТО грамматической характеристикой является их свойство быть средством синтаксической субстантивации. С учетом семантики их этимонов - лексем MOHO и КОТО, не полностью утраченной в использовании их в качестве грамматических единиц, КОТО можно рассматривать как акцидентный субстантиватор, a MOHO (в двух его ипостасях — как указатель на лицо и в качестве указателя на неодушевленный предмет) может рассматриваться как субстантивный субстантиватор; в целях расподобления терминов последнюю дефиницию предлагается заменить определением субстантивный номинализатор, а за единицами MOHO, КОТО и НО закрепить общий термин номинализатор. Номинализатор НО обладает только грамматическим значением абстрактной субстантивной соотнесенности и вне конкретного употребления не содержит указания на предполагаемого референта. Однако в составе цельных, семантически неразложимых единиц НО ДА, MOHO ДА и КОТО ДА семантика каждого из этих номинализаторов сужается и конкретизируется. А именно, MOHO ДА обладает смыслом, который можно называть имплицитно-референтным - скрытой в контексте высказывания рефлексивной референцией с ранее указанными в тексте или в речи предметами, событиями или обстоятельствами, реализующейся в следующих четырех вариантах: 1) качество указанного ранее предмета (лица) или склонность его к чему-л.: НИНГЭН ВА МИНА САБИСИЙ MOHO ДА «Люди все печальны»; 2) указание, как следовало кому-то вести себя в ситуации, о которой шла речь ранее: ОКУРЭСО:НА ТОКИ ВА, МАД-ЗУ РЭНРАКУ О ИРЭРУ МОН ДА «Когда вы чувствуете, что опаздываете, прежде всего надлежит дать знать об этом»; 3) воспоминание о событии в прошлом: НАЦУМАЦУРИ НИ ВА МАЙТОСИ ЮКАТА ДЭ ДЭКАКЭТА MOHO ДА «Во время летних праздников (я) выходил на улицу, (одевшись) в юката»; 4) экспрессивная эмоциональная оценка имевшего место со-
бытия: ЁКУ МО МА:, АННА УСО ГА ИЭТА MOHO ДА «Здорово соврал!» [6, с. 218]. Во всех приведенных здесь примерах MOHO соотносится с лицом, предметом или событитем, известными говорящему из предыдущего контекста. КОТО в КОТО ДА подобным референтным оттенком значения не обладает.
Что касается НО ДЭС, то варианты с заменой НО на MOHO респондентами с достаточно высокими процентными показателями были расценены как неприемлемые (63,4 % и 86,3 % соответственно). Естественно, отклонены были и варианты с КОТО (95 % и 96,6 % в каждом случае соответственно). Невзаимозаменимость НО ДЭС и MOHO ДЭС, вытекающая из результатов опроса информантов, свидетельствует, во-первых, о несовпадении их семантических полей, и во-вторых, говорит в пользу рассмотрения их как цельных грамматических единиц, а не комбинации значений, пусть даже регулярно воспроизводимой, номинализаторов (или, в другой терминологии, субстантиваторов) НО, MOHO и КОТО с компонентом ДЭС/ДА.
Думается, можно говорить о формальной и семантической асимметрии этой устойчивой грамматической единицы. С одной стороны, ее семантическая цельность подтверждается многочисленными примерами. В то же время, в формально-грамматической структуре предложений с НО ДЭС синтаксическая функция элемента НО может быть определена как аналог именного компонента составного именного сказуемого (отмеченная, в частности, Оиси X. и В.И. Подлесской), подчиняющий себе придаточное (определительное по своим синтаксическим характеристикам) предложение с глагольным сказуемым.
Формально-грамматическая и семантическая асимметрия НО ДЭС как цельной грамматической единицы проявляется в том, что ее семантическая цельность преобладает над структурной разложимостью, не позволяет отделить НО от ДЭС и рассматривать семантику этой единицы как сочетание значения номинализатора НО «лицо, предмет» со значением грамматической единицы (связки) ДЭС, которая, как показала В.И. Подлесская, может быть либо лексемой с двумя сильными валентностями, либо квазилексемой с одной сильной валентностью или без таковых. Следуя логике смысловых отношений, обусловленных направленностью синтаксических связей в предложениях с частицей ВА как формой подлежащего, допустимым было бы рассматривать НО в качестве определяемого субстантивного компонента и интерпретировать его как единицу, кореферентную своему подлежащему в качестве редуцированного имени одного и того же актанта; тогда пример 1 получил бы такую интерпретацию: ВАТАСИ ВА НЭГАИ СИТЭ ИРУ НО ( = ВАТАСИ) ДЭ ВА НАКУТЭ ... «ВАТАСИ не является тем самым НО, которое НЭГАИ СИТЭ ИРУ». Соответственно, в предложениях, в которых НО ДЭС имеет утвердительную форму, можно усмотреть смысл «N является тем НО, которое ...» Следовательно, можно было бы говорить об элементе, открывающем синтаксическую рамку (в наших примерах - о подлежащем с частицей ВА) как своего рода антецеденте, и о заключительном элементе (т.е. о НО) - как о квазианафорической единице, на которую
накладывается семантика НО ДЭС как цельной грамматической единицы.
Если между подлежащим ВАТАСИ ВА и сказуемым О-НЭГАИ СИТЭ ИРУ НО ДЭ ВА НАКУТЭ устанавливается предикативная синтаксическая связь, то в формально-грамматической структуре этого фрагмента предложения связь между предшествующим глаголом и НО как именным компонентом составного именного сказуемого можно определить как квазиатрибутивную; некатегоричность термина объясняется условным характером такого допущения, основанного на возможной интерпретации направленностей внутренних синтаксических связей: в смысловой структуре предложений рассматриваемого здесь типа элемент НО, обладающий достаточно широкой семантикой, не отождествляется однозначно с лицом, выраженным подлежащим с частицей ВА и далеко не всегда идентифицируется с ним достоверно. Допущение такой субъектнорефлексивной референции в предложениях с НО ДЭС не противоречит изложенной выше трактовке их формально-синтаксической структуры, по крайней мере, в тех случаях, когда подлежащее выражает одушевленное лицо. Примечательно, что, как отмечено выше, замена частицы ВА на послелог ГА в приведенных в таблице примерах большинством респондентов была расценена как некорректная.
В предложениях группы Б границы отрицательной синтагмы распределяются следующим образом: 5 - Ё:КЮ: СИТЭ ИРУ НО ДЭ ВА НАЙ: БЬЙ { ЭутПЫедЛ/Рпот/Пп пед(РосМед)}, 6-ТЭГАМИ ВА КАКИМАСЭН ДЭСИ-ТА: БЬ» { 8у^Мед:ОЫГ1ете(РосМед)И:УРпед } , 7 - ОДОТТЭ ВА ИМА-СЭН: БЬ» { БугМедЛ/ТН:Шете(РосМед)Н:\/Рпед } , 8-ХАТАРАЙТЭ ВА ИМАСЭН: БЬН: { Бу^ед^ТШЬете(РосМед)Н:\/Рпед } . При этом в 7 и 8 примерах противопоставленный утвердительному отрицательный признак выражен так называемой деепричастной формой глагола (ТЭ-формой) в сочетании с вклинившейся в аналитическую форму длительного вида выделительной частицей ВА; этим достигается контрастивный эффект при соотнесении значений утвердительной и отрицательной форм глагола. Кон-трастивность также выражена и в предложениях 5 и 6, но с помощью иных средств: в 5 - отрицательной формой НО ДЭ ВА НАИ в констативной функции, в 6 - подчеркнутым той же выделительной частицей ВА именем объекта глагольного действия (тематизированным дополнением) ТЭГАМИ.
Во всех приведенных в этом разделе предложениях соотносимое с одушевленным лицом подлежащее имеет своей формой частицу ВА и остается вне границ отрицательной синтагмы. Если же подлежащее в отрицательных предложениях с НО ДЭ ВА НАЙ (или с ВАКЭ ДЭ ВА НАИ) оформлено послелогом ГА, то, как правило, оно попадает в отрицательную синтагму. Нода Хисаси отмечает, что в предложениях рассматриваемого здесь типа показатель ГА употребляется в целях ввода подлежащего в границы отрицания, и иллюстрирует этот тезис следующим примером:
РИКА: ...НАГАО-САН, СЭКИГУТИ-САН ТО МИНА-САН О НАКА-СЭТАТТЭ УСО ВАХОНТО: НАН ДЭСЁ: КА.
НАГАО: ОРЭ ГА НАКАСЭТА Н ДЗЯ НАЙ. [7, с. 184]. «Рика : Нагао-сан, байка о том, будто ты довел до слез Сэкигути-сан и всех остальных — это правда?»
Нагао: Я не доводил до слез!»
Нода X. включает в в пределы границ отрицания (ответная реплика Нагао) всю синтагматическую цепочку, за исключением ДЗЯ НАИ: (ОРЭ ГА НАКАСЭТА Н) ДЗЯ НАИ, отметив, что, с его точки зрения, номинализа-ция сказуемого здесь сопоставима с той номинализацией, которая наблюдается, например, в предложении: СЭЦУМЭЙ ГА НИХОНГО ДЭ КАИТЭ АРУ НО ВА АРИГАТАКАТТА [7, с. 184] «К счастью, инструкция написана на японском языке». Интересен и такой пример Нода X., в котором оформленное частицей ВА подлежащее остается вне границ отрицания, а фокус отрицания представлен прямым дополнением с компонентом КОТО, употребленным здесь не в качестве служебной грамматической единицы, а как лексическая единица с собственной семантикой: ВАТА-СИ ВА, ОТО:ТО-САН НО КОТО О ДО:НО КО:НО ТО ИТТЭ ОРУ НО ДЭ ВА НАИ (7, с. 185) «Я вовсе не оправдываю (вашего) младшего брата»; отрицательная синтагма в этом предложении имеет следующий состав: Sb & { SyntNeg:Ob^(FocNeg) VPnom/fin neg } .
Анализ языкового материала показывает, что в предложениях с НО ДЭ ВА НАЙ (НО ДЗЯ АРИМАСЭН, Н ДЗЯ НАЙ, Н ДЗЯ АРИМАСЭН) границы отрицания расширяются до пределов такой отрицательной синтагмы, в состав которой попадает вся актантная рамка предикации, подчиненной НО ДЭ ВА НАИ, включая подлежащее, если оно оформлено послелогом ГА как маркером жесткой синтаксической и смысловой зависимости его от сказуемого, или исключая подлежащее, если его форма представлена частицей ВА как показателем ослабленного характера связи со сказуемым. Соответственно по-разному распределяются и границы отрицательных синтагм: в предложениях с ВА-подлежащим (ВАТАСИ ВА О-НЭГАИ СИТЭ ИРУ НО ДЭ ВА НА-КУТЭ... «Я не прошу..») оно не входит в их состав (Sbö { SyntNeg:VPnom/ nonfin neg(FocNeg)} (отрицается смысл О-НЭГАИ СИТЭ ИРУ прошу)', в предложениях же с иной формой подлежащего (ГА, частица МО: ОРЭ ГА НАКАСЭТА Н ДЗЯ НАИ «Я не доводил до слез») отрицательная синтагма имеет состав { SyntNeg: SbtfVPnom/nonfin neg(FocNeg)} (отрицается ситуация ситуация ОРЭ ГА НАКАСЭТА я довел до слез).
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Отрицание как структурно-семантический модификатор в функционально-семан-тическом плане соотносится с понятиями контрарности (противоположности) и кон-традикторности (противоречивости): «Контрарные суждения — два утвердительных единичных суждения, в которых одинаковый субъект, а предикаты — противоположные (противные) понятия. Между этими предикатами допускается «промежуточное третье», например: Эта роза белая и Эта роза красная (одно из этих суждения ложно). Контрадикторными считаются такие суждения и понятия, которые не могут быть одновременно истинными и оба ложными, т.е. полностью исключают друг друга. Они не допускают «промежуточного третьего», поскольку объемы таких понятий, будучи сло-
женными, дают объем определенного родового понятия, например: Эта роза белая - Эта роза не белая; Он курящий - Он не курящий. Контрарное и контрадикторное отрицание — два основных способа опровержения (обоснования ложности) элементарных высказываний в формальной логике» [1, с. 185].
Ср. также следующую интерпретацию понятий контрарности и контрадикторности: «Рассмотрим предложение (1) I’m going home (Я иду домой). Оно может отвечать на вопрос Where are you going ?( Куда вы идете?) или на вопрос Are you going home? (Вы идете домой?). В первом случае в нем содержится контрарность: говорящий имеет в виду ограниченный набор возможностей (в данном случае их две), из которых одна является истинной или своим утверждением явно отклоняет вторую. Во втором случае в нем представлена контра-дикторность: если мы утверждаем, что он идет, он должен идти либо домой, либо куда-то еще, при этом одна из альтернативных возможностей непременно истинна. В этом смысле здесь присутствует контраст между ‘home’ и ‘elsewhere’, но говорящий не предполагает идти ни в какое другое место. Его ответ заключается в том, что он не идет в какое-либо другое место, хотя это содержание остается неэксплицированным» [9, с. 341-342].
Таким образом, контрарность манифестируется в языке в сфере коррелятивных пар утвердительных предложений, построенных на базе антонимичных лексем (АЦУИ «жаркий» - САМУИ «холодный»; промежуточное третье - СУДЗУСИИ «прохладный»); эта сфера контрарности не входит в ФСП негации, в отличие от его лексических конституентов с отрицательной семой (КИРАИ «нелюбимый» ^СУКИ «любимый», ИИЭ «нет» ¿ХАИ «да»), а также префиксально-производных единиц (МИКАИКЭЦУ «незавершение» <-КАЙКЭЦУ «завершение», ХИМИНСЮТЭКИ «недемократический» - МИНСЮТЭКИ «демократический»), которые могут участвовать в выражении контрарных отношений, общим признаком которых является утвердительный характер суждения, отражаемый в утвердительной форме сказуемого. Контрадикторность всегда связана с отрицательным суждением и в языке манифестируется в предложениях с отрицательной формой сказуемого.
2 Под отрицательной синтагмой понимается синтаксическое звено определенной протяженности, в пределах которого манифестируется категория отрицания. Синтагматические границы отрицательной синтагмы есть границы отрицания, очерчивающие пределы его распространения и отграничивающие задействованные в выражении негации компоненты предложения от остальных членов синтагматического ряда, которые не принимают участия в выражении отрицания и, таким образом, остаются за пределами сферы его действия.
3 Замена здесь частицы ВА на послелог ГА, указывающий на более жесткую синтаксическую связь между подлежащим и сказуемым, в целом, информантами была отвергнута.
4 Ср.: «...немаркированный терм имеет более общее значение, нейтральное по отношению к более общему противопоставлению, его более специфическое отрицательное значение является производным и вторичным, будучи следствием его контекстуальной оппозиции с позитивным (не нейтральным) термом» [4, с. 95].
5 В русском издании «Грамматики японского языка» М. Киэда этот термин переведен как квазиименные служебные слова: «Эти служебные слова, присоединяясь к другим словам и придавая им определенное значение, создают целое, имеющее те же функции, что и тайгэн» [3, с. 614].
6 «Номинативное значение единиц, подобных параметрическим глаголам, полностью или почти полностью утрачено, и они, несмотря на свой морфологически «словесный» облик, выполняют прежде всего синтаксическую функцию. На этом основании мы будем условно называть их к в а з и л е к с е м а м и» [8, с. 61].
ЛИТЕРАТУРА
1. Бондаренко В.Н. Отрицание как логико-грамматическая категория. М. Наука, 1983.212с.
2. Гэндай нихонго бумпо: 4. Дай 8 бу. Модарити. Нитта Ёсио (дайхё:) = Грамматика современного японского языка 4. Часть 8. Модальность. Коллектив авторов под руководством Нитта Ёсио. Токио: Куросио сюппан, 2003. 303 с.
3. Киэда М. Грамматика японского языка. Т. 1. М.: изд-во иностранной литературы, 1958. 676 с.
4. Лайонз, Джон. Введение в теоретическую лингвистику. М.: Прогресс, 1978. 543 с.
5. Окуцу Кэйитиро: rHOj НО ИРОИРО // Кото бумпо: ко:дза 3. Юрэтэ иру бумпо: = Заметки о НО //Грамматика японского языка. Т. 3. Подвижная грамматика. Токио: Мэйдзи сёин, 1968. С. 238 - 253.
6. Модарити. Синнихон бумпо: сэнсё 4 = Модальность. Избранные труды по новой грамматике японского языка. Т. 4. Токио: Куросио сюппан, 2002. 325 с.
7. НодаХисаси. ВАто ГА. Синнихон бумпо: сэнсё 1 = ВАи ГА. Серия избранные труды по новой японской грамматике 1. Токио: Куросио сюппан, 2003. 331 с.
8. Подлесская В.И. Синтаксический аспект японской субстантивации // Актуальные проблемы японского языкознания. М.: Наука, 1986. С.58 - 68.
9. Bolinger, Dwight. Intonation and its uses. Melody in grammar and discourse. Stanford, California: Stanford University Press, 1989. 470 p.
10. Oishi, Hitomi. Scope Interpretation of Negation in Japanese. The University of Michigan University Micrifilms International Dissertation Information Service, 1986. 245 p.
Alexander A. 5hnyrko
Negation of one of со-ranked predicates in modern Japanese
Negation of one of со-ranked predicates can be seen in the sentences one part of which semantically contradicts the other and contains the no des nominaliser in one of the predicates. The no des nominaliser is the common feature of the sentences with two predicates, one of which is marked with a negation morph and contradicts the other predicate in the sense structure of the sentence. Besides special syntactical characteristics connected with the widening of negation scope, the no des nominaliser and its speech varieties in post-predicative position give the utterance some additional meanings. Excluding a subject syntaxeme in the Negative sintagmes mentioned in this paper is explaines bu its weakened syntactic connection with predicate syntaxeme wich is expressed by the particle wa, also, the actant expressed by the subject sntaxeme plays simultaneously the role of a subject actant of the correlative affirmative syntagme.
Key words: negation,
steadiness grammatical, steadiness of lexical meaning, moderjapanes.
Ключевые слова: отрицание,
устойчивость грамматических характеристик, устойчивость лексического значения, совершенное состояние японского языка.
240
