CC BY
11
УДК 821.351.42
ББК 83.3 (2=Чеч)
К 39
Килабова М.А.
Заместитель директора по воспитательной работе Института филологии, истории и права, старший преподаватель кафедры чеченской филологии, аспирант кафедры литературы и методики преподавания Чеченского государственного педагогического университета, e-mail: ganaeva86@mail.ru
Отражение вопросов диалога культур в интеллектуальной прозе М.Бексултанова
(Рецензирована)
Аннотация:
Рассматриваются особенности отражения вопросов диалога культур в интеллектуальной прозе чеченского писателя М.Бексултанова, ставится цель анализа его понимания проблем литературных связей и влияний, нашедшего отражение в его эссе-истике, литературно-критических статьях и интервью. Отмечается глубина его читательских и писательских предпочтений, включающих в себя широкий круг авторов национальной, русской и мировой литературы, писателей разных идеологических и художественно-эстетических направлений - реалистов, «неореалистов», «неоромантиков», экзистенциалистов, представителей и мастеров эзотерических и мистических аллегорий, «неомифологизма», лирической прозы, литературы потока сознания. Подчеркивается интерес М.Бексултанова в его литературной теории и практике ко всему инновационному в искусстве, стремление к преодолению традиционных штампов и стереотипов. Делается вывод о важности и актуальности кросскультурной проблематики для творчества писателя.
Ключевые слова:
Диалог культур, интеллектуальная проза, литературные связи и влияния, эссеи-стика, литературно-критические статьи, интервью, лирическая проза, литература потока сознания.
Kilabova M.A.
Deputy Director for Educational Work of Institute of Philology, History and Law, Senior Lecturer of Department of the Chechen Philology, post-graduate student of Department of Literature and Technique of Teaching, Chechen State Pedagogical University, e-mail: ganaeva86@mail.ru
Reflection of dialogue of cultures in intellectual prose of M. Beksultanov
Abstract:
The paper discusses the features of reflection of questions related to dialogue of cultures in intellectual prose of the Chechen writer M. Beksultanov. The purpose of this paper is to analyze M. Beksultanov's understanding of problems of literary communications and influences, which have found reflection in his essays, literary critiques and an interview. This publication shows depth of his reader's and literary preferences including a wide range of
authors of the national, Russian and world literature, writers of the different ideological, art and esthetic directions - realists, «neorealists», «neoromantics», existentialists, representatives and masters of esoteric and mystical allegories, «neomythologism», lyrical prose, and consciousness stream literature. In his literary theory and practice, M. Beksultanov displays interest in everything innovative in art, aspiration to overcoming traditional stamps and stereotypes. The conclusion is drawn about importance and relevance of cross-cultural problems for the writer's works.
Keywords:
Dialogue of cultures, intellectual prose, literary communications and influences, essays, literary critiques, interview, lyrical prose, consciousness stream literature.
Вопросы литературных связей и влияний были всегда актуальны для личностной и творческой позиции современного чеченского писателя Мусы Бексултано-ва (они, в частности, отражены в художественном мире его интеллектуальной прозы, который «этнически ярок, многоцветен, многоголос» [1: 40]) - еще с раннего возраста, когда он открыл для себя в книгах из маленькой сельской библиотеки поистине большую литературу. Среди авторов этих книг в своих эссе, публицистических и литературно-критических статьях, интервью он называет Джека Лондона, Э.Хемингуэя, И.С.Тургенева, И.А.Бунина, Иво Андрича, Х-Л.Борхеса, УФолкнера... Как видим, горизонты его читательских интересов всегда были весьма широки, они отличались высоким вкусом, взыскательностью предпочтений, а его работоспособность была феноменальна и даже фанатична в самом прямом смысле слова. Итак, среди этих имен - писатели разных идеологических и художественно-эстетических предпочтений - величайшие реалисты, «неореалисты», «неоромантики», экзистенциалисты, мастера эзотерических и мистических аллегорий, «неомифологиз-ма», представители лирической прозы, литературы потока сознания. Но все они -новаторы, преодолевающие традиционные штампы и стереотипы, что окажется необыкновенно живо, актуально и органично воспринятым и реализованным в творчестве Мусы Бексултанова, всегда в дальнейшем идущего новыми, не проторенными путями, преодолевая те же самые, анало-
гичные стереотипы, но уже созданные отдельными издержками во многом идеологизированного развития как национальной чеченской, так и всей отечественной литературы советского периода ХХ века.
Разумеется, все эти тенденции оказываются весьма новыми для чеченской литературы, в настоящее время интенсивно интегрирующейся в мировой литературный процесс. По сути дела, Муса Бексултанов - это один их первых чеченских писателей, вполне открыто и осознанно воспринимающих и оценивающих свою ориентацию не только на ценности собственной этнокультуры и этики, но и включенность в мировое культурное и литературное пространство. Писатель рассматривает самые разные аспекты и грани явления под названием диалог культур. Так, например, он считает, что книга - «это путь в прошлое, которое начинается, как только ты откроешь первую страницу. Книга делит вечность на части. Книга - остановленный ход вечности, или часы, идущие назад, а стрелки его - читатель. В книге много стран и народов, которых на земле уже нет» [2: 43].
Еще несколько мировых имен (помимо названных выше) являются для него ведущим ориентиром: Марсель Пруст, Марк Твен, Федор Достоевский, Исаак Бабель, Кнут Гамсун, Гюстав Флобер, Уильям Сароян, Мигель Сервантес, Роберт Музиль, Джером Селинджер. Писатель также оценивает свое место в диалоге культур и в другом контексте, рассматривая литературное наследие под
иным углом зрения. На вопрос: «что для вас писательство - предначертание или цель?» Муса Бексултанов отвечает остроумно и нестандартно: «Это недостаток, я бы сказал. Я вижу мир по-иному, в других красках, под другим углом, и пути решения общехозяйственных проблем для меня иные, чем к которым привык обыватель» [2: 43]. Говоря о колоритности и тональности своих текстов, писатель смело, критично и даже безжалостно оценивает свое место в литературе, результаты своего труда и признается: «Когда-то я был уверен, что своим творчеством разорву этот мир. Во мне говорил юношеский максимализм, уверенность в собственных силах. Ты веришь себе, веришь всему, что сам скажешь. И ты думаешь, что чудо произойдет вот-вот, мир откликнется тебе, и надежда гонит вперед и одновременно манит впереди. Потом, по прошествии времени, ты оглядываешься назад, на проделанный путь, и понимаешь, что ничего не оставил на нем, и что ты не смог победить. Это очень тяжело осознавать, что ты не стал мировым писателем, а всего лишь местечковым писакой» [2: 43].
Автор интервью весьма высоко оценивает вклад Мусы Бексултанова в развитие разных аспектов национальной культуры: «Вы показали, что чеченский язык безграничен, что нет у него зримых рамок... Вы расширили и осветили путь для следующих за Вами в литературе...», на что тот отвечает в высшей степени скромно и даже насмешливо по отношению к самому себе и одновременно высоко объективно и почтительно по отношению к великим предшественникам, вступая с ними в своеобразный диалог: « Мой труд в творчестве подобен царапинам, оставленным на огромном полотне литературе... Мои произведения не изменили мир, в отличие от творений Льва Толстого, Сервантеса, Достоевского, Флобера, Фолкнера, Чехова, Диккенса. Без них мир художественного искусства был бы скудным. Но я горд, что мне довелось познако-
миться с их творчеством и стать внутренне богаче» [2: 43]. Не случайно на вопрос о своем самом любимом герое, как о любимом ребенке в семье, Муса Бексултанов отвечает, приводя в качестве примера подобного рода героев из творчества двух классиков, русского и чеченского: «Я уверен, что Лермонтов - это «Мцыри», Арби Мамакаев - Аслага. Каждый герой моего рассказа - это я, герой которого я создаю в поисках себя.. .»[2: 43].
В произведениях Марка Твена он усматривает параллель с «событиями из моего и моих ровесников детства, из детства других детей, которые много младше меня, там нет времени - ни прошлого, ни современного, просто детство, одинаковое для всех». Подобное он видит и у Д.Сэлинджера, где «детские переживания воплощены в одном герое». У И.Бабеля же писатель отмечает «совершенно другой язык, другие слова, язык, на котором говорят его герои. Характер писателя - это его строка, их мир - мир героев их произведений. Только у автора, которому удалось своим характером, своим взглядом на мир и события в нем показать свое Я, и рождается свой неповторимый ритм. Каждое гениальное произведение - это и есть сам автор» [2: 43].
В чеченской литературе Муса Бек-султанов более всего ценит своих духовных и творческих учителей Ахмада Су-лейманова, Абузара Айдамирова, Халида Ошаева, Шиму Окуева, Мохмада Мамака-ева, Арби Мамакаева и других, тех, «кто не копили богатств, но при этом были весьма щедры». В связи с вопросом С.-Х. Кацаева: « Чувствуется, что Вы испытали на себе влияние Хемингуэя, Фолкнера, Борхеса, Айдамирова. Кого бы Вы назвали еще, у кого Вы учились искусству слова? Чем они привлекли Вас?» Муса Бек-султанов вполне закономерно отмечает в первую очередь этнически-традиционные и особенно важные для него истоки и ценностные ориентации: «Опять же мой дом, окружение, гены». Но затем в своей спон-
танной устной речи довольно неожиданно употребляет иноязычное, достаточно редкое для него и для национальной менталь-ности в целом понятие «джентльмен»: «Я искал писателей-джентльменов... Для меня сперва - мужчина, а потом только писатель, а не наоборот» [3: 43].
Хотя это слово и не взято автором в кавычки, можно предположить, что оно имеет здесь все же несколько иронический смысл, поскольку слово джентльмен изначально означало «мужчину благородного происхождения» (базовое определение аристократа), позже - «образованного и воспитанного мужчину, почтенного и уравновешенного (чопорного и невозмутимого)» [4], что навряд ли может органично вписываться в систему ценностных ориентаций чеченского прозаика, да и в целом в систему ментально-сти мужчины-горца. Хотя то, что «с точки зрения образа, сформированного в общественном сознании, джентльмен отличается безупречными манерами и галантным поведением по отношению к женщинам» [4], как ни парадоксально, опреде-
ленными гранями сопрягается с признаками чеченского национального этикета.
В то же время очевидно, что в системе ценностей как Мусы Бексултанова, так и его персонажей более значимое место занимает понятие не этикета, а этики, имеющее родственную семантику со словом этнос. В любом случае сам факт употребления автором именно такого метафорического в данном контексте выражения, как джентльмен, существенно обогащает и модернизирует стилистические и лексико-семантические пласты и возможности публицистического текста, свидетельствует об отсутствии у писателя этнической замкнутости и изоляционизма, хотя, основываясь на анализе произведений Мусы Бек-султанова, их духовно-нравственного наполнения, довольно трудно предположить, что для него притягательны ценности институтов западной цивилизации, та самая «вестернизация», которая характеризуется заимствованием англо-американского или западноевропейского образа жизни в области общественного и индивидуального сознания и культуры.
Примечания:
1. Степанова Т.М. Фольклорные элементы художественной структуры дилогии Р. Гамзатова «Мой Дагестан» в контексте интеллектуальной прозы Северного Кавказа // Вестник Адыгейского государственного университета. Сер. Филология и искусствоведение. Майкоп, 2011. Вып. 4. С. 36-41.
2. Алиева З. «Я бы не хотел быть никем другим...» (Бексултанов Муса) / пер. с чечен. И. Закриев // Орга. 2014. № 5. С. 41-48.
3. Кацаев С.-Х. Язык - это религия. Интервью с М. Бексултановым. URL: http://www. proza.ru/2011/10/12/1692. 25.10.2015
4. URL: https://ru.wikipedia.org/wiki/Джентльмен
References:
1. Stepanova Т.М. Folklore elements of art structure in two related books by R. Gamzatov My Daghestan in the context of intellectual prose of the North Caucasus // Bulletin of the Adyghe State University. Ser. Philology and the Arts. Maikop, 2011. Iss. 4. P. 36-41.
2. Alieva Z. «I would not want to be anybody else ...» (Beksultanov Musa) / trans. from Chechen by I. Zakriev // Orga. 2014. No. 5. P. 41-48.
3. Katsaev S.-Kh. Language is a religion. Interview with M. Beksultanov. URL: http:// www.proza.ru/2011/10/12/1692. 10/25/2015
4. URL: https://en.wikipedia.org/wiki/gentleman
