CC BY
41
УДК 723.001
ХОФФМАНН Э. ГАВРИКОВ Д. С.
Отражение архитектуры и строительства новых русских в немецкоязычной прессе (Часть 1)
Хоффманн
Эдгар
кандидат филологических наук, доцент Департамента бизнес-коммуникации Венского университета экономики и бизнеса
e-mail:
Гавриков
Денис
Сергеевич
методист центра развития компетенций
«Архитектура и технология строительства» ГБОУ СПО «Строительный колледж № 26 города Москвы»
e-mail: [email protected]
Имидж России негативно характеризуется зарубежными СМИ с использованием стереотипов и предубеждений. К складыванию этого негативного образа в немецкоязычном пространстве в значительной степени способствовали новые русские с их необузданным образом жизни, нерационально проводимыми строительными работами и вычурной архитектурой. В СМИ превалируют сообщения, которые представляют эти явления, чуждые для среднестатистического потребителя на Западе, как явления, типичные для России в целом. В результате у читателя возникает искаженная картина, в которой актуальные разработки представлены лишь частично, а значительные достижения архитекторов отсутствуют вовсе.
Ключевые слова: новые русские, современная архитектура, постсоветский модернизм, интернациональный стиль, «лужковский стиль».
HOFFMAN E.
GAVRIKOV D. S.
REFLECTION OF ARCHITECTURE AND CONSTRUCTION OF NEW RUSSIAN IN GERMAN SPEAKING MEDIA (PART 1)
The image of Russia is characterized by a negative foreign media using stereotypes and prejudices. This contributed to the image of the new Russian with their unbridled lifestyle. They are not rational construction work was carried out with the fanciful architecture. In the media publishes mostly messages that represent these phenomena alien to the average consumer in the West. These phenomena are typical for Russia as a whole. As a result, the reader a distorted picture in which the latest developments are only partially, and the significant achievements of architects non-existent.
Keywords: new Russian, modern architecture, the post-Soviet modernism, international style, Luzhkov style.
В настоящей статье рассматриваются архитектура и строительство новых русских, а также их отражение в зарубежной прессе на примере немецкоязычных стран. В статье исследуется не специальная научная пресса (как, например, издания по архитектуре), а регулярно выходящие в свет газеты и журналы для широкого круга читателей. В анализе учитывается как качественная пресса, так и, соответственно, бульварная («желтая») пресса, которые определяют в равной степени дискурсивный образ новых русских и их архитектуры. Образ архитектуры новых русских состоит из многочисленных фрагментов, которые группируются вокруг стиля жизни этого слоя населения. Корпус состоит из 152 текстов за период 2002-2012 гг., в которых обсуждается архитектура новых русских. При этом использовались обе крупнейшие базы данных прессы немецкоязычного пространства: «Байта» и ««йо Presse». На первый взгляд, общее
число в 152 текста достаточно велико для анализа. Если принять во внимание, что речь идет об общей выборке из прессы немецкоязычного пространства с доступным материалом свыше 96 млн статей, то это значит, что количество составляет в среднем 14 статей в месяц.
Данная статья имеет следующую структуру. В первом разделе приведено описание концепта «новые русские» в российском общественном дискурсе. Описание концепта включает в себя исторические предпосылки возникновения этой социальной страты, ее состав, стиль жизни и стремление непременно показать свой статус посредством предметов роскоши, в том числе фактического или предполагаемого элитного жилья. Во втором разделе представлены основные этапы и направления архитектуры новых русских. Третий раздел посвящен собственно анализу освещения архитектуры новых русских в прессе. При этом учтены не только особенности архи-
© Хоффманн Э., Гавриков Д. С., 2013
75
Иллюстрация 1. Въездные ворота современной усадьбы в Серебряном Бору. Москва. 2010-е гг. Фото Д. С. Гаврикова. 2013 г.
Иллюстрация 2. Особняк в Светлогорске Калининградской области. Фото Д. С. Гав-рикова. 2013 г.
Иллюстрация 3. Особняк в нормандском стиле, поселок Заокский Калужской области. 1990-е гг. Фото Д. С. Гаврикова. 2012 г.
Иллюстрация 4. Офисное здание на Малой Грузинской улице в Москве. 2010-е гг. Фото Д. С. Гаврикова. 2013 г.
тектуры новых русских, но и другие аспекты строительства. В конце в виде заключения дана интерпретация материала и соответствующее объяснение.
1 Концептуализация новых русских в России
Что составляет концептуальное ядро относительно нового концепта «новые русские» в российской культуре? Авторы работ задаются вопро-
сом о том, насколько новые русские являются реально существующей социальной стратой или неким социальным конструктом [12, 9-15; 25, 55]. В общественном дискурсе часто исходят из допущения, что новые русские как конструкт внутри и вне России выделились после романа «The New Russians» Х. Смита (New York, 1990). С этого момента концепт заполняется новым содержанием путем переноса свойств ранних парвеню из времен перестройки на постсоветскую Россию.
В российской прессе впервые выражение встречается 9 и 13 февраля 1993 г. [6; 11], и оба примера на один месяц старше, чем до сих пор известные вхождения у В. Г. Костомарова [7, 138]. Обе статьи посвящены имиджу новых русских на Западе, при этом в них употребляются выражения «богатые русские» и «новые русские» параллельно, однако новые русские все еще в кавычках. Старейшее из доказанных вхождений относится к 1992 г., к произведению «Как я был предпринимателем» Л. Измайлова, которое находится в Национальном корпусе русского языка (http:// www.ruscorpora.ru, дата обращения:
04.04.2013). В культурологической литературе выдвигается предположение, что термин «новые русские» впервые зафиксирован в 1992-1993 гг., когда тяжелое время шоковой терапии впервые в новейшей российской истории дало возможность внезапно сильно разбогатеть [27, 52-53].
В последующие годы этот концепт стабилизировался. Он стал состоять из прочного ядра и постоянно пополняется на периферии многочисленными нестабильными, противоречащими самим себе и взаимно не дополняемыми элементами. О. В. Крыштановская описывает, как бывшая гомогенная советская элита во время перестройки и после нее трансформировалась в новую политическую и частично в бизнес-элиту [25, 31-33]. О. В. Крыш-тановская старается не применять термин «новые русские» при описании бизнес-элиты [9, 327].
В обозначениях новых русских и их архитектуры преобладают уничижительные коннотации [17, 232-233]. В настоящее время они видят себя представителями среднего и высшего слоев общества, несмотря на то, что их менталитет с девизом «чем дороже, тем лучше» диаметрально противоположен ценностным представлениям среднего класса.
Архитектура всех имеющихся групп новых русских заслуживает особого внимания, так как они стоят перед необходимостью определиться как представители среднего и высшего
классов путем соответствующей эстетики и саморепрезентации, с тем чтобы сохранить постоянство в быстро меняющемся социуме [ср. 15, 18]. Одновременно вызывают интерес потребительские привычки, ведь новые русские в избытке располагают денежными средствами. Различие по сравнению с другими группами населения состоит в том, что они не могут себе позволить отказаться от подобного потребления [2]. Они определяются именно этим потреблением, к которому можно и причислить собственный дом или собственную квартиру.
2 Архитектура новых русских
2.1. Своеобразие архитектуры новых русских
Архитектура новых русских характеризуется значительным разнообразием в формообразовании, стилистике, планировочных решениях. Вместе с тем можно выделить ряд общих черт, характерных для данного пласта зодчества. Прежде всего, можно увидеть повсеместное стремление к помпезности: от мещанской роскоши 1990-х гг. до псевдобуржуазного китча 2010-х гг. (Иллюстрации 1-4). Если в эпоху «малиновых пиджаков» каждый уважающий себя новый русский желал иметь замок или его подобие, то в последнее время стереотипные запросы визуальной направленности сменились приоритетом комфорта, высокой технологичности, экологической благоприятности проживания. Вместе с тем Рублевка все еще далека в эстетическом отношении от Западной Европы.
Парвеню по своей натуре, новые русские несли с собой набор представлений об эстетике, характерный для среднестатистического советского человека: красиво — значит ярко, богато — значит вычурно, порядок — значит «все как у всех». Они долго не принимали канонов западной эстетики. Со временем ситуация изменилась. Однако общее впечатление от большинства современных построек для людей с высоким достатком как от «клетей», к которым в зависимости от пожеланий заказчика приставлены колонны с портиками, пристроены башенки, добавлена лепнина или присоединены элементы фахверка, остается. Клеть — основная составляющая почти каждой постройки в русском деревянном зодчестве.
Архитектура новых русских, по всей видимости, началась с краснокирпичного особняка с башенками с черепичной крышей. По мере проникновения на российский рынок новых технологий и строительных материалов постройки буржуазии
преобразились. Распространилась облицовка фасадов камнем, замена стен сплошными поверхностями остекления и т. д. В настоящее время находят широкое распространение технологии «умного дома», «пассивного здания», «здорового здания». Экологическая благоприятность жилья оценивается в баллах в соответствии с недавно принятыми зелеными стандартами России. Этими стандартами учитывается и окружающая постройку территория. Находящиеся вблизи исследуемого строения участки растительности, водоемы существенно повышают его экологический рейтинг. Поэтому проживание за городом считается престижным. Однако двойственность российского характера проявляется в том, что ради обеспечения природного окружения под элитную застройку отчуждаются природоохранные и сельскохозяйственные земли, что противоречит законодательству РФ.
Элитные клубные поселки находятся вблизи российских столиц и крупных мегаполисов. Часто их названия имеют иноязычное звучание: Монако, Аусбург, Патрикки-Клаб, Ла-Манш, Старвиль, Фэмили-Клаб, Мэдисон-Парк, Гринфилд, Риверсайд, Боскони, Токкари-Лэнд, Миллениум-Парк, Вита-Верде и т. п. Застройка таких поселков, как правило, выдержана в определенной стилистике. Чаще всего в архитектуре многоквартирных домов и особняков из этих поселков прослеживаются реминисценции архитектурных традиций Германии, Австрии, Франции, Италии, Великобритании. Стоимость такого нового жилья сопоставима со стоимостью особняков и вилл за рубежом. Можно отметить, что, несмотря на привлекательность жизни в престижных пригородах для новых русских, многие особняки пустуют, продаются или остаются бесхозными. Эту тенденцию можно наблюдать в настоящее время в элитной застройке Рублевского, Рублево-Успенского и Новорижского шоссе под Москвой.
В стилистическом отношении постройки новых русских соответствуют четырем основным стилям постсоветской архитектуры: интернациональному стилю в России, постсоветскому модернизму, российскому региональному стилю и русской ностальгии [10].
Своеобразным региональным направлением архитектуры новых русских можно назвать так называемый «лужковский стиль». Иногда его называют «московским стилем». Вопреки тому, что здания и сооружения эпохи правления московского мэра Ю. М. Лужкова носят чаще всего общественный характер, этот стиль
отражает вкусовые предпочтения новых русских, проживающих в столице, «новых москвичей» — заказчиков строительства. Создание этого эклектического постмодернистского стиля проникнуто идеей Ю. М. Лужкова
о создании новой московской идентичности. Отличительными чертами стиля можно назвать особого вида башенки, балясины, малопродуманный дизайн. Вместе с тем можно отметить и то, что «лужковский стиль» вбирал в себя многие современные мировые тенденции (элементы хай-тека, био-тека и др.), но, перерабатывая, демонстрировал их миру в своеобразной китчевой манере [ср. 23]. Команда Ю. М. Лужкова разрабатывала идеологию, отталкиваясь от дореволюционных времен и избирательно относясь к современным веяниям; она была мало понятна большинству россиян. Это нашло отражение в архитектуре, градостроительстве вплоть до возрождения исторической московской топонимики. Команда В. В. Путина, патриотизм которой имеет советское происхождение, развернула архитектурные тенденции в сторону подражания советской архитектуре, и, прежде всего, так называемому «сталинскому ампиру» (Иллюстрация 5). В целом Москва не располагает самостоятельным «московским стилем». Строительство отличается сочетанием многих, совершенно несовместимых стилей. При этом наблюдаются архитектурные свидетельства конструирования национальной идентичности постсоветского времени: псевдо- и неорусские башенки, классические колонны, портики, ротонды, веранды, яркая колористика и язык форм модерна — таким образом, многочисленные новостройки новых русских можно считать постмодернистскими версиями исторических стилей [ср. 22, 122-123]. Наряду с этим, в жилой архитектуре новых русских Москвы и пригородов представлены и элементы деконструктивизма, бионической архитектуры, нелинейной архитектуры [4]. Распространена каркасная архитектура с заполнением из электрообогреваемого остекления. В России, в отличие от немецкоязычных стран, такую архитектуру относят к фахверковой.
Интерьер целого ряда особняков новых русских 1990-х гг. ориентируется на пышное елизаветинское барокко. До недавнего времени были весьма популярны интерьеры в стиле неоклассицизма и неоампира. К настоящему моменту при оформлении интерьеров все чаще используются общемировые тенденции. Но, как прежде, востребованы интерьеры с подра-
Иллюстрация 5. Офисное здание на Малой Грузинской улице в Москве. 2010-е гг. Фото Д. С. Гаврикова. 2013 г.
жаниями итальянской, английской и французской старине [14]. Интерьер упомянутых выше стеклофахверковых особняков отличается, как правило, крайним минимализмом. По мнению Н. М. Яландиной, контраст между подобным механистическим интерьером и живой пластикой природного окружения дает ощущение надежности и гармонии [14]. Однако такие прозрачные дома оказались некомфортны для большинства их российских владельцев: стеклянные стены стали завешивать огромными шторами.
Типичной чертой жилых комплексов новых русских являются высокие заборы и ограды. По мнению И. М. Хакамады, эти самые высокие в мире заборы являются проявлением такой национальной черты, как крайняя закрытость [13].
Вместе с тем часть обеспеченных людей России стремится проживать в квартире в многоэтажном жилом комплексе. Такие циклопические строения напоминают московские небоскребы эпохи ар-деко. Однако их архитектура не всегда подражает формам ампира («Триумф-палас» и т. п.), но воспроизводит средневековые западно- и центральноевропейские мотивы (многоэтажные дома неподалеку от станции метро «Октябрьское поле» в Москве и др.). Она рассчитана на то, что большинство российских предпринимателей взяли курс на «игру в цивилизацию», подражание развитым странам — по форме, но не по духу. При этом явный «водораздел между «европейскостью» и «азиатчиной» в предпочтениях новых русских провести проблематично, как и у российской интеллигенции [8]. Именно поэтому западные архитектурные влияния так часто подвергаются переработке, в большинстве случаев она невысокого качества.
Наряду с западниками среди новых русских существуют и славянофилы. Так, на рубеже 1990-х и 2000-х гг. существовал большой спрос на срубные постройки (поместье Евдокимовых в Алтайском крае, усадебные часовни и даже церкви на Лазурном Берегу Франции). Особенно радикальным традиционализмом отличается Г. Л. Стерлигов, поселившийся вместе с семьей в деревянном доме в безлюдной местности и занявшийся сельским хозяйством [29].
Другим направлением славянофильской архитектуры являются каменные дворцы чиновников Русской православной церкви, многих из которых по менталитету можно отнести к новым русским. Архитектура построек этой особой группы новых русских воспроизводит черты неорусского стиля, имеющего корни в русском узорочье XVII в. Под «неорусским стилем» подразумевается течение в русской архитектуре XIX — начала XX в., созданное архитекторами немецкого и французского происхождения, а также русскими архитекторами с целью выполнения заказов консервативной части тогдашней российской элиты.
Архитектурные вкусы новых русских проявляются в покупке недвижимости за границей. Часто это роскошные виллы, замки, резиденции. Иногда такое стремление к пышности, роскоши, помпезности реализуется и на территории России (особняк В. А. Брынцалова, замок М. А. Галкина и др.).
Среди положительных тенденций начала 2000-х гг. можно отметить почти всеобъемлющее стремление новых русских учесть «зеленые» стандарты при возведении своих жилищ. Усилиями именно этого класса в России появляются первые «здоровые», «пассивные», энергоэффективные строения [3]. Однако двойственность российского менталитета проявляется и в этом случае: с одной стороны, новые русские стараются возвести свои дома ближе к природной среде, а с другой стороны, для этих целей они используют особо охраняемые территории или участки, не предназначенные для застройки согласно действующему законодательству.
2.2. Социальные аспекты строительной деятельности новых русских
Значимым обстоятельством при возведении построек новых русских является возрождение подневольного труда. Зачастую, начиная с 1990-х гг., начала осуществляться практика отъема документов у наемных рабочих из стран ближнего зарубежья и эксплуатация их при строительстве бесплатно [5]. Между тем возродились и давние отношения,
напоминающие феодальные, между крестьянами и новыми русскими. В некоторых случаях роль прислуги по дому и работников на прилегающей к особняку территории выполняют иммигранты из ближнего зарубежья.
Другой важной чертой строительной деятельности в современной России стали своеобразные формы коррупции: так называемые «распилы», «откаты» и т. п. Такие формы взаимоотношений характерны как для жилой застройки, так и для возведения крупных общественных сооружений. Уникальным является отсутствие отделки в квартирах премиум-класса. Особо оживленные общественные дискуссии вызывает так называемая «точечная застройка» — строительство новых жилых комплексов во дворах городских кварталов. Обращает на себя внимание частое несоответствие новых построек проектному замыслу. Это происходит вследствие несоблюдения технологии строительства, замены строительных материалов.
Особенности архитектуры новых русских определяются несколькими моментами. С одной стороны, это особенности русской культуры, которые в теории культурных стандартов определяются как проявления «мышления престижа» [31, 49-57]. Они включают в себя навязчивое выставление напоказ богатства [16, 105-107; 19; 28, 111]. Сознание интенсивно разбогатевших новых русских требует адекватной соразмерной репрезентации, самыми важными критериями которой являются не три, а даже четыре пространственных измерения: величина не только в высоте, длине, ширине, но и в глубине. При этом роскошная обстановка важнее, чем архитектурное качество и услуги архитек-тора-специалиста, который рассматривается в качестве надсмотрщика над мастерами. А. В. Анисимов отмечает: «Наша публика весьма далека от понимания необходимости диктата специалиста-профессионала при создании Дома... Каждая генеральская жена и подруга олигарха. убеждена, что уж она-то знает лучше всех, как нужно строить Дом. Архитектор для нее — просто инструмент надзора за мастерами» [1].
Стремление к быстрым темпам строительства для многих русских заказчиков важнее, чем тщательная, планомерная реализация проекта. Тем не менее строительный бум новых русских начался не сразу после распада СССР, а с некоторой отсрочкой — после покупки дорогостоящих ювелирных и меховых изделий, приобретения первого роскошного лимузина и (на основе общей неста-
бильности в стране) часто также лишь после приобретения недвижимости за границей.
С 1995-1996 гг. на окраинах Москвы и, в более незначительном объеме, в провинции возникли «крепости из красных кирпичей» [27, 67]. Вызывающее удивление однообразие строений первых лет объясняется своеобразным вкусом и стилем постсоветского потребления. Этот стиль, в конечном счете, явился реакцией на стремление выделиться на фоне одновременного соблюдения и нарушения канонов советской архитектуры. Необходимо отметить, что вкусовые пристрастия и стилевые предпочтения необязательно изменяются после изменения социального статуса субъекта (как, например, метаморфоза советского человека в нового русского), тем не менее потребление и потребительские привычки имеют тенденцию к резкому изменению [30, 365]. В связи с этим представляет интерес то обстоятельство, что многие новые русские приобрели бывшие коммуналки и декорировали их «самыми дорогими и гламурными материалами в неком классическом стиле, который отчетливо воспринимается наблюдателем как китч» ([22, 183], ссылаясь на фильм «Привет, дуралеи»).
По аналогии с детским конструктором в строительных проектах новых русских выбираются самые разные элементы. Похожие на части конструирования идентичности, эти элементы могут происходить из самых разных источников, и они чрезвычайно фрагментарны. Этой фрагментарности нередко угрожает произвол государственных органов, но она в целом не подвергается государственному диктату. В результате возникают соответствующие встречные движения, функционирующие в условиях практики взяткодательства в «неформальных сетях» [31, 73-85]. Следовательно, существует небывалый диапазон реализации собственных строительных представлений и конструкций своей идентичности, причем часто имитируются византийский язык форм и элементы стиля жизни элит из досоветских времен, которые не представляются дискредитированными. В этом смысле поселки на периферии мегаполисов являются ничем другим, как большой концентрацией результатов индивидуальной конструкции идентичности.
Еще один аспект строительной деятельности новых русских связан с нехваткой земель для застройки в российских столицах, взрывное развитие которых создавало сложную ситуацию в общественном и частном простран-
стве. В свою очередь, это пробудило желание иметь квартиры в престижных районах, оснащенные выше среднего уровня, или собственные дома на периферии, часто именно там, где жила в советские времена элита и где имелось достаточно пространства для осуществления частного строительства [ср. 18, 67]. Самый типичный пример — районы вдоль «Рублевки» на северо-западе Москвы, где перемежаются места проживания старой и новой элиты. В густонаселенных частях Москвы также находится подобная застройка. Она состоит из новостроек и/или реновированных объектов, которые не только маркируют бывшее общественное пространство как частное пространство, но и создают город двух стандартов [ср. 22, 182].
С другой стороны, нужно учитывать, что начальный период архитектурного развития застройки новых русских в 1990-е гг. характеризовался недостаточным доступом к западным строительным материалам и незначительными познаниями в области новейших строительных технологий и ноу-хау. Этот дефицит исчез только в посткризисный период начала 2000-х гг. Строительная индустрия и сектор недвижимости укрепились. Впервые можно было планомерно возводить поселения для новых русских, и такого уровня, как «Gated Communities» с закрытым пропускным режимом [18, 66], и такие, как поселки Фахверк-Парк в Пензе, OSKO Village близ Санкт-Петербурга и Аусбург под Москвой, унифицированные по единым стилистическим критериям (фахверковая стилистика, реминисценции исторических центрально- и западноевропейских стилей, подражание традициям русского деревянного и каменного зодчества).
Здания новых русских дополняются согласно представлениям о престиже соответствующими символами статуса в области оформления окружающей территории, архитектуры интерьера, а также кладбищ и других сооружений (ср. [20, 53-55] о ситуации в Симферополе, где чувствуется сильное влияние России).
Постройки новых русских обладают большим разнообразием планировочных решений по сравнению со строениями советского времени. Благодаря тесному знакомству культурной элиты с представителями различных федеральных, региональных и муниципальных структур управления первым удается получить разрешение на воплощение самых смелых архитектурно-планировочных замыслов [21, 184-199]. Однако конечный результат отличается значительными
структурными и функциональными
недоработками.
Список использованной литературы
1 Анисимов А. В. О месте архитектора и архитектуры в русской общественной жизни // Academia. Архитектура и строительство. 2011. № 3. С. 4.
2 Барсукова С. Кто такие «новые русские»? [Электронный ресурс] // Знание — сила. 1998. № 1. URL: http://vivovoco.rsl.ru/vv/joumal/ zs/newrnss.htm (дата обращения: 02.11.2012)/
3 Григорьев В. А., Огородников И. А. Проблемы экологизации городов в мире, в России, в Сибири : аналит. обзор. Новосибирск, 2001.
4 Добрицына И. А. От постмодернизма — к нелинейной архитектуре. Архитектура в контексте современной философии и науки : автореф. дис. ... канд. архитектуры. М., 2007.
5 Иванова З. И. Мигранты в строительной отрасли Москвы // Вестн. МГСУ. 2011. № 6. С. 567-573.
6 Калашникова Н. Newsweek о «богатых русских» [Электронный ресурс] // Коммерсантъ-Daily.
13.02.1993. URL: http://aafnet. integrum.ru (дата обращения:
03.04.2013).
7 Костомаров В. Г. Языковой вкус эпохи. Из наблюдений над деловой практикой масс-медиа. М., 1994.
8 Кох А. Р. К полемике о «европейскости» России [Электронный ресурс] // Полит.ру. URL: http: // www.polit.ru / article/2005/07/11/k oh/ (дата обращения: 31.07.2013).
9 Крыштановская О. В. Анатомия российской элиты [Электронный ресурс]. М., 2005. URL: http:// anatomia-elity.narod.ru/ anatomia_ elity.html%2031/10/2012 (дата обращения: 06.12.2012).
10 Мойзер Ф. Современная архитектура в России // Capitalist realism. New architecture in Russia/red. B. Goldhoorn, P. Meuser. Berlin, 2006. P. 278-284.
11 Полещук А. «Новые русские»: выход в высший свет [Электронный ресурс] // Независимая газета.
09.02.1993. URL: http: //global.factiva. com (дата обращения: 04.04.2013).
12 Файбисович С. Русские новые и неновые. М., 1999.
13 Хакамада И. М. Sex в большой политике. М., 2007.
14 Яландина Н. М. Новая архитектура и гуманизм (тезисы) [Электронный ресурс] // Архитектон. Известия вузов. 2006. № 14. URL: http://archvuz. ru/2006_22/15 (дата обращения:
13.05.2013).
15 Balzer H. Routinization of the New Russians? // The Russian Review. 2003. Vol. 62, № 1. P. 15-36.
16 Baumgart A., Janecke B. Rufiland-knigge. Aufl. 3. Munchen; Wien, 2005.
17 Belentschikow R. Gesellschaftswandel
und Sprache: Transformation in Russland und Neologisierung des Russischen // Postsozialistische Transformationen: Gesellschaft,
Wirtschaft, Kultur. Theoretische Perspektiven und empirische Befunde / red. R. Kollmorgen, H. Schrader. Wurzburg, 2003. S. 221239.
18 Blinnikov M. et al. Gated communities of the Moscow green belt: newly segregated landscapes and the suburban Russian environment // GeoJournal. 2006. Vol. 66, № 1-2. P. 65-81.
19 Boll-Palievskaya D. Der Russland-Ratgeber. Leben, Arbeiten, Kultur & Business. Berlin, 2007.
20 Fehlings S. Ruhestatten in bester Lage. Raumliche Ordnungen sozialer Werte auf Friedhofen in Simferopol/Krim. Berlin ; Munster, 2008.
21 Fuchs R. Wohnungsmarkte in Transformationslandern. Das Beispiel Russland : Mag. Diss. Wien, 2010.
22 Gdaniec C. Kommunalka und Penthouse. Stadt und Stadtgesellschaft im postsowjetischen Moskau. Munster, 2005.
23 Graham S. B. The Wages of Syncretism: Folkloric New Russians and PostSoviet Popular Culture // The Russian Review. 2003. Vol. 62, № 1. P. 37-53.
24 Herfort F. Imperial Pomp: Post-Soviet High-rise. Bielefeld, 2013.
25 Kryshtanovskaia O. V. Transformation of the old nomenklatura into a new Russian elite // Russian Social Science Review. 1996. Vol. 37, № 4. P. 18-40.
26 Lipovetsky M. New Russians as a Cultural Myth // Russian Review: An American Quarterly Devoted to Russia Past and Present. 2003. Vol. 62, № 1. P. 54-71.
27 Medvedev R. A new class in Russian society // Russian Social Science Review. 1998. Vol. 39, № 5. P. 55-76.
28 Oppel K. Business Knigge international. Freiburg, 2012.
29 Quiring M. Der Prediger aus der Blockhutte // Die Welt. 27.05.2009. P. 8.
30 Uschakin S. Die Macht der grofien Zahlen. Stil und Konsum im neuen Russland in Zeiten symbolischen Defizits // Berliner Journal fur Soziologie. 2005. Bd. 15, № 3. S. 361380.
31 Yoosefi T., Thomas A. Beruflich in Russland. Trainingsprogramm fur Manager, Fach- und Fuhrungskrafte. Gottingen, 2003.
