CC BY
240
кие очертания, поэтому национальные культуры разных регионов мира не исчезнут окончательно. Таким образом, неизбежность процесса глобализации не отменяет дифференциации по линии «Восток — Запад», а лишь усиливает необходимость диалога их культур.
Культурная глобализация — не автоматический процесс, который в обязательном порядке должен завершиться бесконфликтным и устойчивым миром. Она заключает в себе как новые возможности, так и новые риски, последствия которых для человечества могут быть более значительными, чем во все предыдущие эпохи
В сложившейся ситуации многократно возрастает роль процессов культурной универсализации, взаимного усвоения общезначимых ценностей и общечеловеческих приоритетов, которые объективно выдвигаются на первый план самой жизнью.
Библиографический список
1. Мартишина, Н. И. Вопросы истории и философии науки и техники / Н. И. Мартишина, С. П Исачкин, О. В. Хлебникова. — Омск : ОмГУПС, 2007. — 89 с.
2. Вернадский, В. И. Несколько слов о ноосфере / В. И. Вернадский // Русский космизм: антология философской мысли / Сост. С. Г. Семёнова, А. Г. Грачёва. — М. : Педагогика-
Пресс, 1993. - С. 303-311.
3. Исачкин, С. П. Основы культурологии / С. П. Исачкин. — Омск : ОмГУПС, 2010. - 88 с.
4. Шпенглер, О. Человек и техника / О. Шпенглер // Культурология. ХХ век: антология / Под ред. С. Я. Левита. — М. : Юристъ, 1995. — С. 454 — 494.
5. Бердяев, Н. А. Человек и машина. Проблемы социологии и метафизики техники / Н. А. Бердяев // Вопросы философии. — 1989. — № 2. — С. 22 — 34.
ИСАЧКИН Сергей Павлович, доктор исторических наук, доцент (Россия), заведующий кафедрой «История, философия и культурология».
Адрес для перписки: 18асЬктош8к@гашЪ1ег.ш
Статья поступила в редакцию 09.11.2012 г.
© С. П. Исачкин
УДК 008:930.85
ОТНОШЕНИЕ СОВЕТСКОГО ОБЩЕСТВА К ПОЯВЛЕНИЮ
АЛЬТЕРНАТИВНОЙ МОДЫ___________________________________
Статья рассматривает взаимоотношение общества и модной советской молодежи. Внимание авторов сосредоточено на механизмах воздействия на общественные настроения в крупном региональном центре. Авторы приходят к выводу о том, что по всей стране происходило привлечение общественности к противодействию отклонениям от модных образцов, одобренных властью.
Ключевые слова: советское общество, массовый вкус, контркультура, альтернативная мода, стиляги, борьба за вкус советской молодежи.
Исследование выполнено при финансовой поддержке Федерального агентства по образованию в рамках Федеральной целевой программы!«Научные и научно-педагогические кадры инновационной России на 2009—2М2ггл, государственный контракт 14740.11.0569.
И. В. ВИНИЧЕНКО Ж. М. НАЙМАНХАНОВА К. А. ШТИБ Л. Р. КУРМАНОВА
Омский государственный институт сервиса
Современный мир переживает глобальные изменения, связанные с переходом к новой стадии развития общества и охватывающие все сферы его жизни. Трансформируются взгляды на смысл жизни, критерии оценок, нормы нравственности, взаимоотношения между обществом и властью, личностью и коллективом. Тенденции развития культуры и общества носят противоречивый характер, сопровождаются одновременными процессами стандартизации, унификации и утверждением самобытности. В такой ситуации происходит постоянная переоценка ценностей — современное общество стре-
мится обрести новый образ жизни. В результате возрастает значение моды, как важнейшего механизма смены культурных образцов и стандартов поведения. Будучи необходимым элементом культуры и неотъемлемой частью образа жизни людей, мода транслирует все происходящие в обществе изменения.
В разных странах и в разные эпохи можно наблюдать появление в существующем стиле жизни каких-то течений, которые резко контрастируют с ним и предстают как своего рода вызов традиционным культурным ценностям. Появление контркультурных тенденций обусловлено различными меха-
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 1 (115) 2013 КУЛЬТУРОЛОГИЯ. ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ
КУЛЬТУРОЛОГИЯ. ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 1 (115) 2013
низмами. Во-первых, они появляются там, где господствующая культура уже не в полной мере соответствует реалиям нового времени. Во-вторых, они вызваны потребностью в самоутверждении. Разрушение традиционной классической структуры общества и уклада жизни сопровождается ростом различных субкультур, так, например, стиляг, хиппи, панков и т. п. Внешним проявлением идентичности этих группировок является альтернативная мода, контрастирующая с общепринятыми канонами. Отношение общества к субкультурам варьируется от полного отрицания и противодействия до её интегрирования в господствующую культуру.
В данной статье мы предлагаем рассмотреть трансформацию взглядов, получивших распространение в советском обществе, на альтернативную моду. Для нас важно определить механизмы воздействия на общественные настроения в крупном региональном центре, ведь процессы смены вкусовых пристрастий идут медленно, неравномерно по территории страны (от культурных центров к периферии), среди различных социальных и возрастных групп населения.
Специфика советской моды состояла в том, что определяющее влияние на моду оказывала идеология и политика. Руководство стремилось использовать её как инструмент осуществления политики культурного национализма, идеологического манипулирования массами. «Одежда содействовала превращению отдельно взятого человека в «идеальную шестерёнку», «винтик» в социальном механизме» [1, с. 19]. Моделирование костюма превращалось не только в идеологическую, но и в политическую задачу. При этом мода социализма стала отражением и выражением советской унифицированности, зарегламентированного мышления и поведения. Массовое производство одежды, отвечающее запросам власти, насаждало массовый вкус у потребителей.
В послевоенный период наиболее чётко определилась тенденция формирования своей особой моды для отдельных групп населения. Первыми в этой череде стали стиляги.
Считается, что основной причиной появления стиляг явилась психологическая защита определённой части молодёжи от нищеты и разрухи послевоенных лет. Несоответствие убогой реальности красочности киномира, запечатлённого в так называемых «трофейных фильмах», вызывало у молодых людей состояние дискомфорта.
Сущность стиляги как модного типажа не сводилась к выбору одежды. Это человек, который программно противостоит массовому унифицированному образу жизни и вырабатывает свои собственные способы проводить время, ухаживать за своим телом, даже говорить. Стиль, который проявляется не только в одежде, но и в манере держать себя, в идеологии, в определённом круге общения, подразумевает особый круг чтения и фильмов.
Тема «стиляжничества» широко освещена в работах российских и зарубежных авторов. Произведения А. Козлова, В. Аксёнова, В. Славкина носят одновременно характер и мемуарного, и исторического повествования. Другие авторы, такие как Л. Зубкова, Л. Ионин, К. Рот-Ай, Л. Брусиловская, А. Кимер-линг, исследуют истоки формирования и развитие субкультуры стиляг, их взаимоотношение с обществом. В работах данных авторов было выявлено, что в своём развитии стиляги как контркультура прошли путь от элитарной закрытой культуры до молодёжной контркультуры, когда «запретные в советском обществе индивидуалистические ценности, свя-
занные с удовольствием и развлечениями, вступили в противоречие с ценностями коллективизма, труда и навязываемого властью аскетизма» [2, с. 84].
В хрущёвскую эпоху культура стиляг распространилась по всей стране. Им уже не грозила тюрьма или расстрел, как в сталинские времена. Однако насильственные методы, применяемые к ним, тоже были достаточно жёсткие. Американский исследователь советской культуры К. Рот-Ай пишет о том, что стиляг «тащили в комитет комсомола или в отделение милиции, насильно стригли, отбирали или портили их одежду, фотографировали для разгромных статей в прессе и стендов типа “Они позорят наш город"» [3, с. 30]. Крайней мерой было исключение из института.
Стиляги объявлялись «вне морали» и «вытеснялись с улиц» в результате кампании по борьбе с внешними отличиями. Считалось, что выделяться через внешние проявления — одежду, украшения — вульгарно, поверхностно и пошло. А. Голыбина в книге «Искусство красиво одеваться» высказывает свойственную времени позицию по отношению к стильной молодёжи: «К созданию нелепой, окарикатуренной одежды невольно приходят некоторые советские молодые люди, когда слепо, некритически следуют “ последним достижениям" моды капиталистических стран. Вместо того чтобы со вкусом, благородно и красиво одеваться, как рекомендуют советские журналы мод, издаваемые лучшими домами моделей в СССР, они копируют зарубежные костюмы, зачастую ещё и утрируя их» [4, с. 242 — 243].
В массовом дискурсе 1950— 1960-х годов борьба за вкус советской молодёжи вылилась в борьбу против неомолодёжной культуры — стиляг. К этой борьбе подключились деятели культуры. Так, Лев Кассиль в 1958 году писал: «Чем, например, смешны наши пресловутые “ стиляги" и так называемые “ фифы"? Беда ведь не в том, что они изо всех сил тщатся следовать за последними капризами заграничной моды <...> Дело не в длине пиджака, чрезмерной узости брючек или юбок или, наоборот, в необозримой широте клешей! Бог с ними. Дело не в фасонах. Но беда в том, что эдакий хлыщ или подобная модница стараются выглядеть иностранцами на нашей улице» [5, с. 26]. Роберт Рождественский их с презрением называет «охотниками за штанами, любителями тряпок стильных» [6, с. 69].
В середине 1950-х годов стиляжничество распространилось и в городах, отдалённых от столицы. Например, известный советский модельер А. Д. Игманд вспоминал, что «в 60-е — у нас в Магнитогорске начали появляться первые стиляги. <...> Представьте себе, что в провинциальном городе вдруг находятся люди, которые следят за модой. Их облик совершенно не соответствовал привычному образу советского человека, не вписывался в окружающую действительность» [7, с. 33].
Непривычный внешней вид стиляг во многом определил реакцию общества. Отношение к стилягам в Омске иллюстрируют стенограммы пленумов горкома ВЛКСМ. Комсомольские организации не только обличали последователей данной моды, но и определяли методы борьбы с проявлением такого инакомыслия.
В докладе В. Карпенко на III пленуме Омского ГК ВЛКСМ (21 июня 1956 г.) говорилось: «Многие учащиеся музыкального училища “славились" дикими модами одежды и причёсок. Комитет комсомола училища провел несколько бесед в классах, а затем завершил общим комсомольским собранием
с вопросом “В чем красота советского человека". Результатом такого собрания явилось то, что сегодня в училище стали редким явлением молодые люди с тарзаньими причёсками и в одеждах диких расцветок» [8, л. 68 — 69].
В речи секретаря ГК ВЛКСМ Гриценко при обсуждении вопроса о состоянии воспитательной работы в комсомольской организации мединститута на V пленуме Омского ГК ВЛКСМ (26 марта 1957 г.) отмечалось, что «только слабым моральным и эстетическим воспитанием со стороны комсомольского актива можно объяснить появление среди части студентов института различного рода стильных одежд и причёсок, а также появление индивидуумов, наподобие студента института Путинцева, который объявил себя анархистом, ведёт себя не так, как подобает советскому студенту. Даже внешний облик этого, с позволения сказать, студента, говорит о многом. Тарзанья причёска, крикливая одежда и застывшая брезгливая мина на лице» [9, л. 150].
На заседании городского комсомольского актива 13 марта 1957 года секретарь ГК ВЛКСМ т. Темерев призывал «дать решительный отпор разным пошлякам, распространителям буржуазных вкусов, нравов, стильных мод, музыки и танцев среди студенчества» [10, л. 28].
Массы и власть были едины в своём желании избавиться от инородной молодёжи. Люди боялись стиляг, считали их хулиганами. К тому же пресса активно работала над конструированием негативного имиджа молодого человека, стремившегося выделиться из толпы. Их яркий и запоминающийся внешний вид стал поводом для постоянных насмешек со стороны прессы. Особенно в этой травле стиляг преуспел журнал «Крокодил», неоднократно публиковавший на своих страницах сатирические рисунки на эту тему.
Фельетоны, карикатуры и гневные статьи в прессе имели целью не только высмеять и выявить низменную сущность стиляг, но и показать их в качестве потенциальных врагов Советской власти: «Сегодня он играет джаз, а завтра Родину продаст». Другой пример: «Стиляга — в потенции враг / С моралью чужой и куцей / На комсомольскую мушку стиляг; / Пусть переделываются и сдаются!» [11]. Такая же наглядная агитация велась на предприятиях и в учебных заведениях.
Даже тогда, когда западная мода перешагнула рамки советской элиты и распространилась на широкие круги населения, пресса продолжала изображать стиляг как враждебную элитарную группу. Это мнение старались поддерживать и лидеры комсомольских организаций, так, секретарь комитета ВЛКСМ мединститута Михайлов в докладе на V пленуме Омского ГК ВЛКСМ говорил: «Попытаюсь показать на нескольких примерах, что они собой представляют. Как правило, это дети обеспеченных родителей, которые снабжают их необходимыми средствами на изготовление костюмов» [9, л. 95]. Мишенью такой риторики часто становились студенты, образы стиляги и студента накладывались друг на друга. Студенты изображались как «белоручки», избалованные снобы, свысока глядящие на «работяг».
Образ стиляги в советском кинематографе 1950-х годов был сугубо карикатурен и жалок. Это — недалёкий, надменный франт, презирающий «серую массу» и от этого становящийся ещё более смешным. Таков герой Эдик из фильма «Секрет красоты» (1955 г.). В кинофильме «Сверстницы» (1959 г.) одна из героинь проводит время с двумя бездельниками-
стилягами (то, что стиляга — тунеядец, не должно было вызывать никаких сомнений). В детективе «Дело “Пёстрых"» (1958 г.) показана преступная и подлая сущность стиляги Арнольда и его приятелей. От высокомерного чванства и любви к «красивой жизни» — к преступлению: такова мораль произведения. Короткометражная комедия «Иностранцы» (1960 г.) высмеивает тех, кто преклоняется перед всем заграничным, дежурит в вестибюлях гостиниц, занимаясь скупкой иностранного «ширпотреба».
Слово «стиляга» было наполнено отрицательным смыслом на протяжении 1950-х годов, и даже в 1960-е молодёжь, которая одевались не как все, подвергались осуждению. Возглавили борьбу со стилягами комсомольские организации и добровольные народные дружины.
Важное влияние на формирование нового облика молодого поколения «шестидесятников» оказал западный кинематограф. Следовать выбранному образу было непросто. Цветные копии фильмов были редкостью. Эталоны для подражания нашлись, как это ни странно, в журнале «Крокодил», который активно критиковал стильную столичную молодёжь, в то же время делая ей рекламу в определённых провинциальных кругах. Так как одежда таких фасонов в магазинах не продавалась, «молодёжь прибегала к кустарным способам производства, то есть делала модную одежду своими руками или покупала западные ткани в комиссионках и заказывала костюмы и плащи частным портным» [2, с. 86]. Кроме этого, существовала возможность приобрести настоящую заграничную вещь у фарцовщика или через знакомых, выезжающих за рубеж.
В период «оттепели» поездки за границу стали доступны и для простых граждан, в том числе и жителей сибирского региона, о чём свидетельствует заметка в газете «Молодой сибиряк» (1959 г.): «С наступлением лета тысячи омичей выезжают в туристические путешествия за границу. В этом году многие рабочие, служащие, учёные Омска побывали в Болгарии, Чехословакии, Китае, Польше, в ГДР и других странах мира. На днях группа омичей выехала в Швецию» [12]. Такие поездки давали возможность не только увидеть, как одеваются жители социалистических и капиталистических стран, но и привезти оттуда журналы мод и модную одежду.
Если имитация модных тенденций из разрешённых западных кинофильмов не представляла большой опасности для официального советского вкуса, то потребление одежды, приобретённой нелегальным путём, так же как и заимствование идей о моде из запрещённых иностранных фильмов, способствовало распространению в советском обществе «непроверенной» и «разлагающей» моды. Парадоксально, что именно товары массового пошива западных фабрик, а не тенденции высокой моды являлись объектом официальных нареканий и критики.
Образ стиляги становился символом всего негативного в советской жизни. Этим и можно объяснить туман в головах некоторых советских граждан. «Молодые люди, которые “выделялись" из толпы, имели все шансы подвергнуться преследованиям со стороны разгневанных соотечественников» [3, с. 29]. Соответственно, если выделяешься в манере одеваться из общей массы, сразу попадаешь в категорию стиляги, ханжи и т. д. Любой намёк на усложнённость рисунка или изысканность ткани связывался с мещанством, барством, скучной праздностью. Так, молодую сотрудницу Новосибирского Дома моделей В. Э. Грицюк называли стилягой только за модную
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 1 (115) 2013 КУЛЬТУРОЛОГИЯ. ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ
КУЛЬТУРОЛОГИЯ. ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 1 (115) 2013
в те годы пышную юбку и белые перчатки, а за «неприличное» платье с глубоким (по мнению администратора) декольте гневно попросили покинуть театр.
Однако в борьбе со стилягами властные структуры потерпели поражение. К середине 1960-х годов пропагандистская компания против стиляг тихо сошла на нет. Точную дату окончания компании определить трудно, поскольку никаких официальных заявлений о её завершении не последовало. Просто стильная одежда и западная музыка стали частью повседневности. Комсомольцы — борцы со стилягами — переняли их вкусы, в то время как многие первые стиляги заняли престижные должности. Появилась молодёжная культура не в партийно-комсомольском духе, а в повседневно-потребительском. Борьба со стилягами выделила среди масс особую группу — городскую молодёжь. Было признано, что молодёжь имеет право на самовыражение.
Пришло понимание того (на печатном уровне, моделируемом, например, прогрессивным журналом «Юность»), что желание выглядеть красиво и не так, как все, отнюдь не говорит, что человек безыдеен, наделен всеми возможными пороками — «надоело твёрдо верить в то, что если карикатурист изобразил брюки-дудочки, то обладатель их непременно наделён всеми возможными пороками: / а) аморален; / б) бездельник; / в) ветрогон; / г) грубиян / и так далее до литер Э (эгоист) и Я (ячество). Короче говоря, надоел штамп» [13, с. 76]. Было решено, что за кулисой внешней мишуры важно заметить человека.
Ожесточённая борьба со стилягами закончилась проникновением элементов их моды в систему массового фабричного пошива, и требовалось найти официальное объяснение такому положению вещей. Модельеры легко вышли из положения, апеллируя к своей излюбленной теме о вкусе: «Незнание основных принципов моды и её направлений часто приводит к серьёзным ошибкам. Одна из самых грубых — утрировка моды. Есть категории людей, которые считают себя носителями передового и прогрессивного в одежде, на самом же деле эти люди не обладают элементарным чутьём в этой области, не имеют ни малейшего понятия о сущности моды. <...> К сожалению, их иногда путают с модно одетыми людьми, и вместо того, чтобы бороться с внутренней опустошенностью и бравадой стиляг, многие начинают борьбу с узкими брюками и короткими юбками скромных, но модно одетых людей» [14, с. 72 — 73].
Но даже в 1970-е годы В. И. Толстых сетует: «Не секрет, что у нас есть плохая мода и мода на плохое. Об этом свидетельствуют факты некритического заимствования модных “ заграничных" образцов одежды и поведения» [15, с. 29].
Таким образом, демонстрируя свою индивидуальность, стиляги первыми восстали против нормативной «скромности» — канона советской морали и «хорошего вкуса». Они делали сознательное усилие, чтобы культивировать индивидуальный вкус, что является выражением личной свободы. Их альтернативная мода способствовала распространению западных образцов одежды в молодёжной среде. Охватив всю территории страны, в провинции она носила менее выраженный характер.
Вслед за стилягами в 1960-е годы в Советский Союз проникла культура хиппи, которая сопровождалась модой на джинсы, рок-музыку и длинные волосы. При этом заимствовалась форма западной контркультуры, но менялось её содержание. Советские власти рассматривали её как вызов социалистической культуре, как влияние «тлетворного Запада» и
всячески стремились бороться с ней. Использовались проверенные методы — обличительные статьи, выступления деятелей культуры, сатира, партийные и комсомольские собрания, осуждение общественности и т. п. Но в результате критикуемые образцы одежды становились всё более привлекательными для молодёжи, превращаясь в символы богатства. В советской культуре западные вещи стали фетишем, подчёркивающим социальный статус её обладателя.
В настоящее время так же нередко приходится наблюдать стремление использовать советские методы борьбы за «приличный» вид граждан страны, но костюм является лишь отражением состояния общества, а значит, это только следствие культурных процессов, характерных для современной России.
Библиографический список
1. Цесевичене, О. А. «Своё — чужое» в русской моде XVII — XX веков: философско-культурологический анализ : автореф. дис. ... канд. философ. наук / О. А. Цесевичене. — Омск, 2011. - 23 с.
2. Кимерлинг, А. Платформа против калош, или Стиляги на улицах советского города / А. Кимерлинг // Теория моды. — 2007. — № 3. — С. 81—99.
3. Рот-Ай, К. Кто на пьедестале, а кто в толпе? Стиляги и идея советской «молодежной культуры» в эпоху «оттепели» / К. Рот-Ай // Неприкосновенный запас. — 2004. — № 4(36). — С. 26 — 34.
4. Голыбина, А Искусство красиво одеваться: учеб пособие / А. Голыбина. — Л. : Лениздат, 1959. — 247 с.
5. Кассиль, Л. Девушка со вкусом / Л. Кассиль // Работница. — 1958. — № 3. — С. 25 — 27.
6. Рождественский, Р. Пресмыкающимся / Р. Рождественский // Юность. — 1960. — № 10. — С. 69.
7. Юшкова, А. Александр Игманд: «Я одевал Брежнева.» / А. Юшкова. — М. : Новое литературное обозрение, 2008. — 128 с.
8. ГИАОО. Ф. П-2400. Оп. 5. Д. 19.
9. ГИАОО. Ф. П-2400. Оп. 5. Д. 25.
10. ГИАОО. Ф. П-2400. Оп. 5. Д. 27.
11. Стилягам [Электронный ресурс] — иИЬ: Иир://№^^. way-to-the-hell.narod.ru/neformal/style5.html (дата обращения: 03.10.2012).
12. На экскурсию в Швецию // Молодой сибиряк. — 1959. — 16 августа.
13. Рассадин, С. О девичьих косах и недовольном читателе / С. Рассадин // Юность. — 1960. — № 1. — С. 75 — 78.
14. Захарова, Л. Советская мода 1950—1960-х годов: политика, экономика, повседневность / Л. Захарова // Теория моды. — 2007. — № 3. — С. 55 — 80.
15. Толстых, В. И. Мода как социальный феномен / В. И. Толстых // Мода: за и против : сб. статей / ред. сост. В. И. Толстых. — М. : Искусство, 1973. — 287 с.
16. Ионин, Л. Г. Социология культуры: путь в новое тысячелетие / Л. Г. Ионин. — М. : Логос, 2000. — 431 с.
ВИНИЧЕНКО Ирина Владимировна, кандидат исторических наук, доцент кафедры «Конструирование швейных изделий».
НАЙМАНХАНОВА Жанна Максутовна, аспирантка кафедры «Конструирование швейных изделий». ШТИБ Кристина Александровна, магистрант, группа Км-121 кафедры «Конструирование швейных изделий».
КУРМАНОВА Лилия Ринатовна, студентка, группа К81 кафедры «Конструирование швейных изделий». Адрес для переписки: irvin61@mail.ru
Статья поступила в редакцию 16.10.2012 г.
© И. В. Виниченко, Ж. М. Найманханова, К. А. Штиб,
Л. Р. Курманова
