CC BY
16
1. ТЕОРИЯ И ИСТОРИЯ ПРАВА И ГОСУДАРСТВА; ИСТОРИЯ УЧЕНИЙ О ПРАВЕ И ГОСУДАРСТВЕ (СПЕЦИАЛЬНОСТЬ 12.00.01)
УДК 34.01
1.1. Отношение российского общества к полиции и ее служащим в первой половине XIX в.
©Лукьянов С.А.
Московский областной филиал Московского университета МВД России имени В.Я. Кикотя, г.Москва, Россия
lukjanova.ira@mail.ru
Аннотация
В статье исследуются мнения, суждения и оценки деятельности полиции и полицейских служащих российским обществом первой половины XIX в. На основе системного историко-правового анализа дана объективная оценка состояния российской полиции той эпохи, деятельности полицейских органов и учреждений. Автор предпринял попытку выявить причины и истоки сложившихся в общественном сознании негативных суждений о полиции и ее служащих. По его мнению, отрицательные оценки деятельности полиции исходили, в первую очередь, от высшей государственной власти, не предпринимавшей радикальных мер к улучшению состояния полицейских органов. С другой стороны, критика полиции постоянно осуществлялась либеральной частью интеллектуальной элиты в целях дискредитации самодержавной монархии.
Ключевые слова: полиция, российская полиция, полицейские служащие, общая полиция, политическая полиция, Министерство внутренних дел Российской империи, недостатки полиции, критика полиции, общественное мнение.
Для цитирования: Лукьянов С.А. Отношение российского общества к полиции и ее служащим в первой половине XIX в.// Пробелы в российском законодательстве. 2020. Т. XIII. №5. С. 017-023.
The attitude of Russian society towards the police and its employees in the first half of the 19th century
©S.A. Lukyanov
Moscow regional branch of the Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of Russia named after V. YA. Kikot
lukjanova.ira@mail.ru
Abstract
The article examines the opinions, judgments and assessments of the activities of the police and police officers of the Russian society of the first half of the 19th century. The author made an attempt to identify the causes and origins of negative judgments about the police and its employees in the public consciousness. In his view, negative assessments of the police had come primarily from the highest government authorities, which had not taken drastic measures to improve the state of the police bodies. On the other hand, criticism of the police was constantly carried out by the liberal part of the intellectual elite in order to discredit the autocratic monarchy.
Keywords: police, Russian police, police officers, general police, political police, the Ministry of the Interior of the Russian Empire, police shortcomings, criticism of the police, public opinion.
For citation: Lukyanov S.A. The attitude of Russian society towards the police and its employees in the first half of the 19th century // Gaps in Russian legislation. 2020. Vol. XIII. №5. Pp. 017-023. (in Russ.).
Введение
Общественное мнение о деятельности полиции в Российской империи всегда было в целом негативным. Этот негатив формировался и как результат реальных действий полицейских служащих, и как результат общего настроения в обществе, и как результат отношения к полицейскому надзору со стороны отдельных социальных групп и категорий населения.
Мнения и суждения о деятельности полиции в «простом» народе, безусловно, сводились лишь к неизбежности порки в нижнем земском суде или при городской управе благочиния и могли выражаться, вероятнее всего, лишь устно, шепотом и непечатными словами. Однако с XVIII в. шел интенсивный процесс формиро-
вания интеллектуальной прослойки российского общества и эта часть общества в той или иной мере стремилась выразить свое отношение к действительности печатным словом.
Какой-либо существенной и конкретной критики полиции, например, в сатирических журналах последней четверти XVIII в. не содержалось. Однако из-под пера А. Н. Радищева впервые прозвучала гражданская оценка деятельности полиции в его «Путешествии из Петербурга в Москву». В главе «Торжок» и приложении к ней в виде «Краткого повествования о происхождении цензуры» А. Н. Радищев подверг резкой критике введенные в 80-е годы XVIII в. цензурные ограничения и цензурную деятельность полиции: «Один несмыслен-ный урядник благочиния может величайший в просве-
ISSN 2072-3164 (print) Том XIII №5 2020 Пробелы в российском законодательстве 17
ISSN 2310-7049 (online)
щении сделать вред и на многие лета остановку в шествии разума; запретит полезное изобретение, новую мысль и всех лишит великого» [Русская проза XVIII века,1950: 165].
Парадокс заключался в том, что как раз «один несмысленный урядник благочиния» в лице обер-полицмейстера Санкт-Петербурга Н. И. Рылеева именно по «недомыслию» разрешил печатать «Путешествие из Петербурга в Москву», не «лишив всех великого». Еще больший парадокс заключался в том, что В. А. Радищев, сын первого дворянского революционера, оставив военную службу, станет малоярославецким уездным капитаном-исправником [Давиденко, 2018: 34].
Основная часть
Если в XVIII в. общественное мнение о деятельности полиции в России проявлялось достаточно эпизодически, то в первой половине XIX в. для либеральной части российской интеллектуальной элиты полиция превратилась в одну из главных мишеней критики.
Во времена Николая I достаточно осторожная критика полиции звучала разве что в литературных произведениях и, как правило, не затрагивала конкретные персонажи из реальной жизни. В начале царствования Александра II «потепление» политического режима и снятие ряда цензурных запретов позволили ряду изданий сделать карикатурный образ полицейского постоянным героем русской публицистики. «Читающая публика» воспринимала данный образ как данность, и это порождало отрицательное стереотипное восприятие любого полицейского служащего у большинства населения.
Основной причиной формирования негативного отношения общества к полиции была сама полиция. В первой половине XIX в. шел процесс организационного укрепления полицейских органов Российской империи. В результате создания Министерства внутренних дел была сформирована единая и достаточно централизованная полицейская система в масштабе всего государства. Во второй четверти XIX в. городская и сельская полиция в значительной мере были структурно оформлены, и полицейский служащий стал неотъемлемой фигурой русской действительности как в городе, так и в сельской местности. Укрепление правопорядка путем усиления полицейского надзора, разумеется, не всегда воспринималось определенной частью российского общества положительно. Отсюда и негативное отношение к полицейскому будочнику, который мог в любой момент остановить прохожего в городе с вполне законными требованиями, что для значительной категории обывателей воспринималось не всегда адекватно. Становой пристав и исправник, по долгу службы приезжавший в сельский населенный пункт, практически всегда мог обнаружить недостатки и неурядицы, свойственные русской жизни, за что кто-то подвергался заслуженному или незаслуженному наказанию. Расширение сфер полицейского воздействия в социальной жизни объективно предполагало негативную реакцию со стороны немалой части населения.
Безусловно, негативное восприятие обществом полиции формировалось и за счет недостатков, действительно имевших место в полицейской деятельности. Эти недостатки были следствием ряда проблем, сопровождавших процесс становления и развития российской полиции.
В результате низкого уровня финансирования низового звена полиции, как и в предыдущие эпохи, неизбежно порождались злоупотребления полицейских чинов, чаще всего выражавшиеся во взяточничестве. Это
было настолько распространенным явлением, что считалось основной причиной неуважения к полиции со стороны населения. Н. М. Карамзин писал, что именно «наглое взяткобрательство» полиции формировало «общее мнение», которое «столь неблагоприятствует правительству» [Карамзин, 1991: 97].
Другой проблемой в полицейской деятельности являлось огромное количество разнообразных обязанностей, возлагаемых на полицейских служащих. М. М. Сперанский в этой связи писал: «От поимки простого бродяги, до самых важных и многочисленных уголовных следствий - все лежит на ответственности капитан-исправника; от полтиной пошлины за гербовую бумагу до сотен тысяч недоимок, во всем он ответствует, за все его винят и за все его взыскивают. Но кто же есть сие странное лицо, от коего требуют такой всеобъемле-мости. Это большей частью отставной офицер, служащий или поневоле или из-за куска насущного хлеба. Следовательно, не то удивительно, что существуют злоупотребления и упущения, но дивиться по истине должно, что есть еще в уездах какая-то тень управления, - правда, что одна только тень, то весьма слабая» [Борисов, Малыгин, Мулукаев, 2013: 90-91].
Но главной проблемой российской полиции продолжала оставаться проблема подбора и расстановки кадров. Основным объектом критики полиции со стороны общества чаще всего становился рядовой полицейский служащий и квартальный надзиратель, непосредственно и постоянно контактирующие с населением. Эти категории полицейских чинов вызывали неудовольствие обывателей своей малограмотностью и отсутствием элементарной культуры общения. Основную массу квартальных надзирателей, особенно в уездных городах, составляли «низшие чины» полиции, дослужившиеся до этой должности. Естественно, что уровень их образования и общей культуры, как правило, сохранялся в «первозданном виде». «Нижние чины» полицейских органов комплектовались за счет солдат местных армейских гарнизонов. Как правило, это были «неспособные» к службе в силу физических болезней и увечий, состарившиеся или «неблагонадежные в нравственном отношении» военнослужащие, от которых стремилось избавиться армейское командование: «Министерству внутренних дел правительство в качестве исполнительных чинов для городской полиции дает одно отребье армии» [Тарасов, 1885: 24].
Что касается полицейских чиновников среднего звена, то для большинства офицеров русской армии, воспитанных на идеалах служения Отечеству исключительно в виде его героической защиты от внешнего врага, служба в полиции представлялась чем-то низменным и недостойным. Когда будущий декабрист И. И. Пущин, решив подать личный пример самоотверженного служения обществу, собрался поступить на службу в полицию квартальным надзирателем, его семья буквально на коленях просила его не делать этого и не позорить дворянскую фамилию [Борисов, Малыгин, Мулу-каев, 2016: 538].
Правительством предпринимались отдельные попытки к улучшению деятельности полицейских органов, в частности, решения вопросов материального обеспечения полиции на местах. Еще в начале царствования Александра I Министерством внутренних дел в сметы городских расходов были включены специальные статьи на содержание полиции, «на жалованье по штату», «на провиант и обмундирование, на фураж, содержание пожарного инвентаря, на дрова, свечи». Предпринимались меры к развитию системы стимулирования
18
Gaps in Russian legislation
Vol XIII №5 2020
добросовестного выполнения полицейских обязанностей: для полицейских чиновников вводилась доплата за выслугу лет, выдавались «квартирные» деньги. Для «нижних чинов» полиции вводились дополнительные «наградные» за усердие в службе и примерное поведение. Одновременно за проступки и «упущения по должности» в отношении полицейский офицеров применялся арест с содержанием на гауптвахте, а «нижние» полицейские чины, кроме ареста, могли быть подвергнуты и наказанию шпицрутенами [Полиция и милиция России, 1993: 76-77].
Однако, как и ранее, в плане материального обеспечения городской и сельской, имела место проблема скудности городской казны, особенно в уездных городах. Как писал С. А. Адрианов, «городская жизнь тогда находилась в зачаточном состоянии; элементы, составляющие городское общество, стояли на самом низком уровне культуры и не были способны к разумному ведению городского хозяйства. Городские доходы были незначительны, а застой в торговле от войн, эпидемий, неурожаев и других общественных бедствий еще более уменьшал городские средства». Поэтому Министерству внутренних дел «в ряде случаев приходилось отказываться от лучшего устройства полиции, чтобы не обременять жителей города непосильными для них расходами» [Борисов, Малыгин, Мулукаев, 2013: 90].
Что касается образования, то в тот период ни о какой специальной полицейской подготовке руководящего состава полиции и ее «нижних чинов» не шло и речи. Армейские офицеры имели возможность получения военного образования хоть и в немногочисленных военных учебных заведениях. Однако армейский офицер, перешедший на службу в полицию, осваивал азы новой профессии самостоятельно по нормативным правовым актам, а «нижние чины» в силу почти полной и повсеместной неграмотности, не имели и такой возможности. Сам же М. М. Сперанский, говоря о необходимость реформирования полиции, признавал, что это невозможно в ближайшее время, поскольку большая часть полицейских служащих малограмотна и не способна достойно выполнять свои обязанности [Борисов, Малыгин, Мулукаев, 2013: 283].
Не удивительно, что кулак для многих полицейских служащих становились единственно доступными, привычными и понятными методами увещания подданных, разумеется, с учетом их сословной принадлежности.
В период царствования Александра I критика полицейских органов исходила, в основном, от бюрократической верхушки и от представителей аристократической элиты. Например, генерал-лейтенант А. И. Данилевский писал, что «в Петербурге была тайная полиция: одна в Министерстве внутренних дел, другая у военного генерал-губернатора, а третья у графа Аракчеева. В армиях было шпионство тоже очень велико: говорят, что примечали за нами, генералами, что знали, чем мы занимаемся, играем ли в карты, и тому подобный вздор» [Дорофеев, Потемкин, Рыжова, 2015: 52].
Подобные «неудовольствия» со стороны представителя генералитета естественны, но в целом критику того времени в адрес полиции, выражаясь современным языком, можно назвать «неконструктивной». Постепенно критика полиции стала превращаться в информационные атаки со стороны политической оппозиции. Гиперболизация в глазах общественности наиболее явно проявляющихся в деятельности полиции недостатков была выгодна врагам самодержавной монархии. Член Общества благоденствия поэт Ф. Н.
Глинка предлагал специально распространять в обществе слухи о злоупотреблениях полиции, что способствовало бы дискредитации власти [Борисов, Малыгин, Мулукаев, 2016: 538].
Создав эффективно действовавшую на протяжении ряда лет политическую полицию империи, Николай I, не стал коренным образом реорганизовывать общую полицию. Процесс формирования ее структуры растянулся почти на три десятилетия и в полной мере не был завершен.
Однако и предпринимаемые правительством Николая I меры к улучшению деятельности общей полиции, были явно недостаточны. III Отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии регулярно получало большое количество информации о неудовлетворительном состоянии полиции. Так, в отчете за 1834 г. указывалось, что «земская полиция почти повсеместно нехороша. Следствия производятся худо, и весьма многое остается необнаруженным». В отчете за следующий год оценка сельской полиции была еще более жесткой: «земская полиция во многих губерниях не только ничтожна, но вредна; она не только не прекращает злоупотреблений, но неосновательными и беззаконными действиями своими нередко порождает их. Есть случаи, что неповиновение крестьян помещикам в некоторых местах возникало единственно от бессмысленных распоряжений земской полиции, которыми крестьяне приводились в заблуждение». В 1832 г. в аналогичном отчете говорилось о столичной полиции: «Все единогласно согласуются в том, что полиция здешняя столь ничтожна, что можно сказать, она не существует. Она не пользуется вовсе ни малейшим уважением жителей, особенно со времени бывших в прошлом году беспорядков, которые поставили ее в презрении даже и в понятиях самого простого народа. Жалобы на полицию и, должно сказать, жалобы правильные, беспрерывны» [Борисов, Малыгин, Мулукаев, 2013: 282].
Даже попытки повышения эффективности деятельности полиции, порой оборачивались негативной стороной. Деятельность введенных в 1837 г. в структуру земской полиции становых приставов уже в скором времени оценивалась крайне отрицательно. В отчете III Отделения СЕИВК за 1838 г. говорилось: «Весьма естественно, что на первый раз при назначении вдруг всего потребного числа становых приставов неминуемо поступило много людей недостойных» [Борисов, Малыгин, Мулукаев, 2013: 284].
Причины неудовлетворительного состояния полиции оставались прежними: низкий уровень денежного содержания, множество «обременительных» обязанностей, отсутствие должного образования и необходимых нравственных качеств. Но понимая все это, правительство, тем не менее, не могло предпринять сколько-нибудь существенных мер к улучшению положения в данном вопросе. Низкий уровень экономического роста страны, постоянный дефицит финансовых и материально-технических средств, отсутствие условий к переходу на качественно новую ступень социального развития не позволяли радикально модернизировать сложившуюся систему власти и управления. Поэтому оставалось лишь констатировать текущую ситуацию, призывать бюрократию к добросовестной службе на пользу Отечеству и, время от времени, устраивать показательные «порки» наиболее провинившихся чиновников.
Таким образом, отрицательные оценки и мнения о деятельности полиции и ее служащих имели под собой
ISSN 2072-3164 (print) Том XIII №5 2020 Пробелы в российском законодательстве 19
ISSN 2310-7049 (online)
серьезные основания. Справедливости ради нужно отметить, что даже умные и достаточно рационально мыслящие люди того времени слишком многого ожидали от полиции, хотя и прекрасно видели состояние полицейских органов. В 1833 г. А. С. Пушкин отмечал в своем дневнике, что улицы Санкт-Петербурга «небезопасны», посла России в Швеции Сухтелина ограбили прямо на Дворцовой площади, а министра внутренних дел Д. Н. Блудова обокрали. Причиной этого поэт считал то, что «полиция, видимо, занимается политикой, а не ворами и мостовой» [Борисов, Малыгин, Мулукаев, 2016: 540].
Данный «укол» со стороны «солнца русской поэзии» не был случайным. А. С. Пушкин живо интересовался вопросами уголовного сыска и позволял себе порой поиздеваться над слабостью полиции в борьбе с уголовной преступностью.
В повести «Дубровский» на званом обеде у богатого и влиятельного помещика Троекурова последний спрашивает присутствующего капитана-исправника, когда же тот наконец поймает разбойника Дубровского?
«...Исправник вынул из кармана довольно замаранный лист бумаги, развернул его с важностию и стал читать нараспев. «Приметы Владимира Дубровского, составленные по сказкам бывших его дворовых людей. «От роду 22 года, роста среднего, лицом чист, бороду бреет, глаза имеет карие, волосы русые, нос прямой. Приметы особые: таковых не оказалось».
- И только, - сказал Кирилл Петрович.
- Только, - отвечал исправник, складывая бумагу.
- Поздравляю, г-н исправник. Ай да бумага! По этим приметам немудрено будет вам отыскать Дубровского. Да кто же не среднего роста, у кого не русые волосы, не прямой нос, да не карие глаза! Бьюсь о заклад, три часа сряду будешь говорить с самим Дубровским, а не догадаешься, с кем Бог тебя свел. Нечего сказать, умные головушки приказные!» [Пушкин, 1936: 210].
Комизм ситуации заключался в том, что разыскиваемый в этот момент сидел рядом за тем же столом, в образе месье Дефоржа - гувернера помещичьего сына. Полицейская розыскная ориентировка была составлена неграмотно в силу отсутствия более достоверных и точных сведений о разыскиваемом лице.
Сложившиеся стереотипы отношения к полицейской деятельности сводились к тому, что полиция способна лишь «подсматривать в дверную скважину» за добропорядочными людьми, хватать и бить всякого, кто попадется под руку, да еще при этом обирать всех подряд. В русской публицистике и художественной литературе регулярно фигурировал именно такой образ полицейского.
В первой половине XIX в. зародившийся в екатерининскую эпоху жанр социальной сатиры нашел своих последователей и продолжателей. Ф. В. Булгарин в 1824 г. опубликовал сатирическую повесть «Мудреные приключения квартального надзирателя», а в 1829 г. -роман «Иван Выжигин». Героем романа был циничный и корыстный капитан-исправник, образ которого оказался настолько реалистичным, что роман заслужил положительную оценку В. Г. Белинского [Борисов, Малыгин, Мулукаев, 2016: 547]. Однако в николаевскую эпоху критика полиции не всегда спокойно воспринималась властью. Особенно тогда, когда литератор позволял себе вынести на суд читателя не вымышленного героя литературного произведения, а затронуть вполне конкретную проблему реальной жизни. За публикацию фельетона о том, что полиция плохо следит за состоя-
нием мостовой в Санкт-Петербурге, Ф. В. Булгарин получил угрозы и оскорбления от обер-полицмейстера, в результате чего заболел и слег на несколько дней [Борисов, Малыгин, Мулукаев, 2016: 547].
Не обошел своим вниманием полицию и Н. В. Гоголь. В комедии «Ревизор» он изобразил яркие сатирические образы коррумпированных полицейских чиновников, в первую очередь городничего. При этом городничий не только сам подает пример «взяткобравства», но и устанавливает его границы для подчиненных. В четвертой картине первого действия городничий внушает квартальному надзирателю: «Что ты сделал с купцом Черняевым - а? Он тебе на мундир дал два аршина сукна, а ты стянул всю штуку. Смотри! Не по чину берешь!» [Гоголь, 1836: 23].
Нужно отметить, что массовая коррупция государственного аппарата не была большой новостью для высшей власти. Не зря же Николай I однажды воскликнул, обращаясь к наследнику: «Кажется, Сашка, только мы с тобой не воруем!» [Зимин, 2014: 59].
Полицейские репрессии николаевской эпохи, несомненно, не способствовали формированию большой любви у либеральной части общества к органам политического сыска империи. Это автоматически переносилось и на всю полицейскую систему государства, включая общую полицию. Например, в помещенных в журнале «Колокол» в 1862 г. критических статьях на роман В. Гюго «Отверженные», А. И. Герцен ярко сформулировал свое отношение к одному из главных героев романа - полицейскому надзирателю Жаверу. В романе Жавер представлен идеальным сыщиком, грозой парижского уголовного мира и автор изображал его не лишенным благородства и чести. Тем не менее, А. И. Герцен характеризовал Жавера иначе: «Жавер нам просто отвратителен», именовал сыщика «шакалом порядка» [Гюго, 1955: 336]. Какой именно порядок подразумевал при этом А. И. Герцен, не совсем понятно, но скорее всего, ему претил любой государственный и общественный порядок, который обеспечивался ненавистной полицией.
Такое отношение дворянского революционера к полиции очень показательно, оно помогает нам понять причины отвращения «просвещенной» части общества, обозначенной А. И. Герценом словом «нам», к «шакалам порядка».
Расширение «гласности» в предреформенные годы предоставило возможность литературно-публицистическому авангарду либеральной интеллигенции высказывать свое нелицеприятное мнение о существующем строе достаточно открыто и без прежней «эзопов-щины». Полиция, как всегда, была одним из самых удобных объектов критики.
В 1859 г. на страницах редактируемого Н. А. Добролюбовым, Н. А. Некрасовым и Н. Г. Чернышевским журнала «Современник» вышла мемуарная статья отставного полицейского чиновника Л. Халютина «Московский сыщик Яковлев». Воспоминания Л. Халютина о московском следственном приставе первой четверти XIX в. Гавриле Яковлевиче Яковлеве, даже если и не были соответствующим образом «отредактированы» издателем, идеально вписывались в критическую направленность журнала, повествовавшего о кошмарах прошлого и намекавшего на ужасы настоящего. Даже у отрицательно настроенного к полиции читателя, внимательно изучившего статью, должны были возникнуть сомнения в объективности описания личности главного героя, поскольку статья была переполнена противоречиями. Одно описание внешности Яковлева уже должно было
20 Gaps in Russian legislation
Vol XIII №5 2020
внушать читателю чувство отвращения: «Одутловатое лицо его и особенно широкий нос, поросший редкими, довольно длинными, вроде щетины, волосами были сине-багрового цвета, с красными, наподобие мрамора, прожилками и усыпаны множеством угрей отвратительного вида». А далее автор указывал на отсутствие у Яковлева «образования», «прозорливости», «особенного ума», на его «суеверность» и «жесткосердие». По его мнению, феноменальные успехи Яковлева в сыскной деятельности объяснялись использованием пыток и истязаний, а также систематическим пьянством [Очкур, Кудрявцев, Пиотровский, 2010: 28].
Л. Халютин постарался обойти стороной истинные заслуги следственного пристава, который отдал всю свою жизнь защите общества от убийц, разбойников, насильников, воров и грабителей, бесстрашно, рискуя жизнью, проникал в захваченную наполеоновскими оккупантами Москву для организации и осуществления диверсий. В публикации ничего не говорилось о том, как высоко ценило Г. Я. Яковлева и полицейское руководство, и иные высокопоставленные лица. Например, Ф. В. Ростопчин, крайне негативно отзывавшийся в начале своей карьеры Московского генерал-губернатора о подчиненных ему полицейских чиновниках, относился к Г. Я. Яковлеву без каких-либо признаков аристократической брезгливости и обращался к сыщику за содействием отнюдь, как выразился А. В. Давиденко, «не зажимая нос платком». В мемуарах Ф. В. Ростопчина следственный пристав упоминался с искренним уважением [Дави-денко, 2018: 275].
В том же 1859 г. в журнале «Современник» был опубликован роман юриста, писателя и публициста М. А. Филиппова «Полицмейстер Бубенчиков». Автор повествует о том, как гвардейский капитан Бубенчиков, человек благородный и честный, решил «служить и приносить пользу» в полиции. Будучи назначен полицмейстером в город Приморск, он выслушал «благосклонное наставление» министра внутренних дел: «вы принимаете полицию, где нет ни одного порядочного человека, - преобразуйте ее; приставов и квартальных смените». Прибыв к месту службы, Бубенчиков обнаружил образцово грязный город, в котором, правда, были все возможности для наживы: питейные заведения и погребки, притоны и иные «злачные места», а полиция, по мнению его знакомого, представляла собой «чистый омут». Не только полиция, но и все чиновничество вплоть до служащих губернской управы и самого губернатора полностью коррумпированы, погрязли в пороках и мерзости. Одни фамилии полицейских говорили сами за себя: квартальный надзиратель Блюдолиз, пристав Свинорылов и т. д. Новоиспеченный полицмейстер рьяно взялся наводить порядок в полиции и в городе, но наткнулся на глухую стену непонимания и вражды. Он не смог урезонить даже своего опытного во взятках и жульничестве помощника и вызвал неудовольствие губернатора. В конечном итоге Бубенчиков по ложным обвинениям оказался под следствием, но отделался лишь «отрешением от должности». Произведение М. А. Филиппова, написанное в жанре русского романтизма с элементами сатиры, оставляло тягостное впечатление от описания «свинцовых мерзостей» российской действительности и безысходности, хотя в конце романа, узнав о возможности наладить хотя бы счастливую личную жизнь, главный герой восклицает: «Еще не все погибло!» [Современник, 1859].
Иногда в печати появлялись не только разгромные по отношению к полиции публикации, но и делались роб-
кие попытки понять и объяснить причины неудовлетворительного состояния полицейских органов. Известный литератор М. А. Дмитриев, сам долгое время прослуживший в судебном ведомстве, считал, что полицейские злоупотребления и другие недостатки полицейской деятельности проистекают «от невежества..., от грубости чувства, от черноты людей, составляющих полицию... Это подонки общества, отребье человечества!... Битие по зубам, сечение, содержание в угарной комнате, кормление одними солеными сельдями, без утоления жажды. Без этого у нас не обходится ни одно полицейское следствие». Как и все его «критически мыслящие» современники, М. А. Дмитриев, описывая ужасы методов полиции, использовал однозначный термин «ни одно», то есть «все». Но уже это указывало на его необъективность и предвзятость. Поэтому автор, смягчая тон, пояснял, что в применении полицией таких жестоких способов дознания виноват и сам «русский простолюдин, который нейдет ни на убеждения, ни на совесть, а понимает и уважает только силу» [Борисов, Малыгин, Мулукаев, 2013: 287].
Публикации, посвященные действиям полиции, становились поводом к общественной дискуссии. В октябре 1859 г. в журнале «Русская беседа» была помещена статья известного этнографа П. И. Якушкина «Проницательность губернской полиции». Автор описывал реальный случай из своей жизни, когда, собирая народный фольклор по деревням Псковской губернии, был задержан местной полицией и несколько дней провел в арестантском помещении. Убогость арестантского помещения, в том числе и ужасающее состояние его «нужных мест», стали главными объектами, описанными в статье. Попутно автор, с позиций «образованной личности», иронично оценил умственные способности нижних чинов полиции, с которыми довелось общаться. Правда, П. И. Якушкин указал, что насилию и оскорблениям со стороны полицейских не подвергался, а бывшие при нем вещи и деньги остались в целости и сохранности, но возмущение автора вызывал сам факт задержания полицией, и из этого факта он сделал глобальные выводы: «Как можно так обращаться с личностью человека? Как можно терпеть таких людей в полиции?» Статья П. И. Якушкина была перепечатана в ряде других изданий и вызвала широкий общественный резонанс. Характерно, что в развернувшуюся полемику включилась и власть, что было, несомненно, новым явлением в подобных ситуациях. Псковский полицмейстер в газете «Санкт-Петербургские ведомости» пояснил, что задержание П. И. Якушкина было произведено на законных основаниях, поскольку тот не имел при себе паспорта. Неудовлетворительное состояние помещений при полиции и низкий уровень культуры нижних полицейских чинов полицмейстер объяснил «недостаточностью средств», а саму статью характеризовал как художественное произведение, в котором факты преувеличены и искажены. Точку в развернувшейся полемике попыталась поставить газета «Русский инвалид». В ней был дан своего рода юридический анализ случившегося. Указывалось, что задержание полицией Якушкина было абсолютно правомерным ввиду отсутствия у него документов, удостоверяющих личность. Мало того, псковский полицмейстер пошел на нарушение паспортных правил, поверив задержанному на слово и освободив его без формального установления личности. Относительно факта плохого состояния арестантского помещения говорилось, что он полностью признан руководством псковской полиции и приняты меры к устранению недостатков, «уже заказаны параши
ISSN 2072-3164 (print) Том XIII №5 2020 Пробелы в российском законодательстве 21
ISSN 2310-7049 (online)
с крышками». Характеризуя статью П. И. Якушкина, «Русский инвалид» признал ее тенденциозной и дискредитирующей полицию, однако являющейся «замечательным явлением общественной жизни в истории гласности», в которой в первый раз обиженное полицией лицо обратилось не к властям, а публично и открыто к общественному мнению [Борисов, Малыгин, Мулукаев, 2013: 288-289].
Заключение
Анализируя посвященные полиции публикации того времени, можно сделать определенные выводы относительно их авторов и предъявляемых ими к полиции претензий. Представители «просвещенного сообщества» считали, что полиция «омерзительна» и приносит больше вреда, чем пользы обществу. Свое мнение они строили на основе непосредственного общения с полицейскими служащими и суждениями других лиц. Однако в этих негативных отзывах о полиции проскальзывала весьма характерная мысль о том, что даже «неправильные» действия полиции в отношении «простонародья» вполне адекватны в силу недостатков самого невежественного, тупого и пьяного русского народа. А вот сами авторы подобных публикаций, как люди «просвещенные и приличные», не должны подвергаться какому-либо ущемлению своих прав полицией, даже если и позволяют себе «некоторые вольности».
Список литературы:
1. Адрианов С.А. Министерство внутренних дел (1802-1902 гг.). - СПб., 1901.
2. Борисов А. Три века российской полиции / А. Борисов, А. Малыгин, Р. Мулукаев. - М.: РИПОЛ классик, 2016.
3. Борисов Александр Владимирович. Полиция Российской империи: монография / А. В. Борисов, А. Я. Малыгин, Р. С. Мулукаев. - М.: ЮНИТИ-ДАНА: Закон и право, 2013.
4. Гюго В. Отверженные. Собр. соч. в 15 т. Часть 5. Т. 8. - М.: Гос. изд-во художественной литературы. 1955.
5. Давиденко А. В. «Содействовать против вражеских замыслов и покушений.»: труды и подвиги российской полиции в 1812 г.: очерки. - М., 2018.
6. Дорофеев И. Н., Потемкин И. А., Рыжова Ю. В. Проведение специальных (тайных» операций органами правопорядка (полицией) в борьбе с преступностью: ретроспективный обзор: учебное пособие. - 2-е изд. -М.: Академия управления МВД России, 2015.
7. Зимин И. В. Коррупция в верхних эшелонах власти во второй половине XIX в. // История. История в подробностях. 2014. № 8(50).
8. Карамзин Н. М. Записки о Древней и Новой России.
- М., 1991.
9. Ольденбург С. С. Царствование императора Николая II / Предисловие Ю. К. Мейера. - СПб.: «Петро-поль», 1991. - 672 с.
10. Очкур Р. Полиция России. Век XVIII - век XX / Ро-бер Очкур, Дмитрий Кудрявцев, Владислав Пиотровский.
- М.: АСТ: Полиграфиздат; СПб.: Астрель-СПб, 2010.
11. Полиция и милиция России (очерки истории). Составители: А. Н. Дугин, А. Я. Малыгин. - М., 1993.
12. Пушкин А. С. Полн. собр. соч. в шести томах. Т. 4.
- М.: Государственное издательство «Художественная литература», 1936.
13. Ревизор. Комедия в пяти действиях. Соч. Н. Гоголя. - СПб., Типография А. Плюшара, 1836.
Таким образом, в оценке полиции и полицейской деятельности либерально-демократическими представителями русского общества налицо имел место «двойной стандарт».
В дореформенный период четко обозначились проблемы в деятельности российской полиции. Эти проблемы не были чем-то новым, их осознавало и правительство, и общественность. Часто оценки деятельности полиции, высказываемые правительством и даже оппозиционной к нему частью общества, во многом совпадали. Но это вовсе не свидетельствовало об их абсолютной объективности.
Во второй половине XIX в. атаки средств массовой информации демократической направленности на полицию приобретут системный характер, постепенно перерастая в информационную войну. К началу XX в. она превратится в информационный террор, а он, в ходе событий 1905-1907 гг., трансформируется в террор настоящий. Тысячи полицейских служащих станут его жертвами. Но когда цифры убитых террористами полицейских будут озвучены 4 мая 1906 г. с трибуны Государственной Думы первого созыва, с депутатских скамей левых фракций и с балконов для публики раздадутся крики «Мало!» [Ольденбург, 1991: 353].
Заклинание поэта-демократа о «прочности дела», «под которым струится кровь», стало сбываться.
References:
1. Adrianov S. A. Ministry of internal Affairs (1802-1902).
- St. Petersburg, 1901.
2. Borisov A. Three centuries of the Russian police / A. Borisov, A. Malygin, R. Mulukaev. - Moscow: RIPOLL classic, 2016.
3. Alexander V. Borisov. Police of the Russian Empire: monograph / A.V. Borisov, A. Ya. Malygin, R. S. Mulukaev.
- Moscow: UNITY-DANA: Zakon i pravo, 2013.
4. Hugo V. Les Miserables. SOBR. Op. in 15 vols. Part 5. Vol. 8. - M.: State publishing house of literature, 1955.
5. Davidenko A.V. «Assistance against enemy plans and attempts...»: works and exploits of the Russian police in 1812: essays. - Moscow, 2018.
6. Dorofeev I. N., Potemkin I. A., Ryzhova Yu. V. Conducting special (secret) operations by law enforcement agencies (police) in the fight against crime: a retrospective review: textbook. - 2nd ed. - Moscow: Academy of management of the Ministry of internal Affairs of Russia, 2015.
7. Zimin I. V. Corruption in the upper echelons of power in the second half of the XIX century. / / History. History in detail. 2014. № 8(50).
8. Karamzin, N. M. Notes on Ancient and New Russia. -Moscow, 1991.
9. Oldenburg S. S. the Reign of Emperor Nicholas II / Foreword by Yu. K. Meyer. - Saint Petersburg: «Petropol», 1991.
10. Occur R. The Police Of Russia. Century XVIII-century XX / Robert Ochkur, Dmitry Kudryavtsev, Vladislav Piotrov-sky. - M.: AST: Polygraphizdat; SPb.: AST-Rel-SPb, 2010.
11. The police and the police of Russia (studies in the history). Compiled By: A. N. Dugin, A. Ya. Malygin. - M., 1993.
12. Pushkin A. S. Poln. SOBR. Op. in six volumes. Vol. 4.
- Moscow: State publishing house «Khudozheastvennaya literature», 1936.
13. Auditor. A Comedy in five acts. Op. N. Gogol. - SPb.: Printing House Of A. Pluchart, 1836.
22 Gaps in Russian legislation
Vol XIII №5 2020
14. Русская проза XVIII века. - М., Гослитиздат, 1950. 14. Russian prose of the XVIII century. - Moscow, Gos-
15. Современник. СПб., 1859. № 10. litizdat, 1950.
16. Тарасов И. Полиция в эпоху реформ. - СПб., 1885. 15. Sovremennik. SPb., 1859. №. 10.
16. Tarasov I. Police in the era of reform. - SPb., 1885.
Рецензия
на научную статью Лукьянова С. А. «Отношение российского общества к полиции и ее служащим в первой половине XIX в.»
Рецензируемая статья посвящена актуальной теме отношения общества к полиции. Актуальность статьи заключается в том, что вопрос об отношении общества к полицейским органам и к полицейским служащим в нашей стране всегда стоял остро: и в дореволюционный период отечественный истории, и в советское время, и в современной России.
Общеизвестно, что эффективность деятельности правоохранительных органов в сфере обеспечения общественного порядка и борьбы с преступностью во многом зависит от того, как общество относится к правоохранительным органам. Вопрос состоит в степени взаимодействия общества и полиции, в степени доверия населения к правоохранительным структурам.
История становления, развития и функционирования полицейских органов и учреждений в России свидетельствует, что отношения общества и полиции не характеризовались высокой степенью взаимодействия. Это являлось одной из причин достаточно низкой эффективности деятельности российской дореволюционной полиции. Среди факторов, влияющих на негативное в целом отношение российского общества к полиции, можно считать недостатки самой полиции, свойственный значительной части населения правовой нигилизм, особенности реализации власти и управления в самодержавной монархии.
В статье произведен подробный анализ причин и условий, отрицательно влиявших на отношение общества к полиции и ее служащим, в том числе: неудовлетворительный кадровый состав полиции в первой половине XIX в., низкий уровень материального обеспечения деятельности полицейских органов и их служащих, особенно «нижнего звена»; отсутствие какой-либо системы профессиональной подготовки.
В то же время автор совершенно справедливо указывает, что в рассматриваемую эпоху в Российской империи, благодаря реформированию системы государственного управления и созданию Министерства внутренних дел, усилился полицейский контроль. Это объективно влияло на формирование негативного отношения к полиции в различных социальных слоях. Автор считает, что это негативное отношение, в форме мнений и суждений, в первую очередь исходило от аристократической и бюрократической верхушки российского общества. Данные мнения и суждения проявлялись в официальных документах, в газетных и журнальных публикациях, в художественной литературе той эпохи.
В статье указано, что негатив в отношении к полиции со стороны различных сословий имел под собой серьезные основания, однако не все мнения и суждения о полицейской деятельности были в полной мере объективны и обоснованы. Автор указывает, что значительная часть критических отзывов исходила от либеральной и революционно настроенной части общества. Это само по себе предполагало наличие в критике полиции предвзятости и тенденциозности. В статье приведены яркие примеры такой предвзятости к полицейским служащим и деятельности полиции.
В заключении автор указывает, что сложившаяся в первой половине XIX в. «традиция» нападок на полицию в последующем переросла в информационную войну революционно настроенной части российского общества против полицейских органов. В начале XX в. это привело к крайне трагичным последствиям.
При подготовке статьи автор опирался на широкий круг источников, включая труды известных исследователей истории отечественных органов внутренних дел: Мулукаева Р. С., Малыгина А. Я., Борисова А. В., Давиденко А. В. В статье содержатся фрагменты из художественных и публицистических произведений той эпохи, материалы, содержащиеся в дореволюционных и репринтных изданиях.
Статья написана простым и доступным языком, изложенные в статье факты могут представлять интерес не только для специалистов истории отечественного государства и права, но и широкого круга читателей.
Научная статья Лукьянова С. А. «Отношение российского общества к полиции и ее служащим в первой половине XIX в.» отвечает требованиям, предъявляемым к научным работам и рекомендуется к опубликованию в издании, реферируемом ВАК РФ.
Начальник кафедры уголовного права и криминологии Московского областного филиала Московского университета МВД России имени В.Я. Кикотя, доктор юридических наук, доцент М.Г. Жилкин
Статья прошла проверку системой «Антиплагиат»; оригинальность текста - 75,04%
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ
Лукьянов С.А., д-р юрид. наук, профессор кафедры государственных и гражданско-правовых дисциплин Московского областного филиала Московского университета МВД России имени В.Я. Кикотя. Е-mail: lukjanova.ira@mail.ru
ABOUT THE AUTHOR
S.A. Lukyanov, Dr Sci. (Law), Professor of the department of state and civil- lawful disciplines of the Moscow regional branch of the Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of Russia named after V.YA. Kikot. E-mail: lukjanova.ira@mail.ru
ISSN 2072-3164 (print) Том XIII №5 2020 Пробелы в российском законодательстве 23
ISSN 2310-7049 (online)
