CC BY
63Литература и источники
1. Центральный государственный архив (ЦГА) ПМР. Ф.107. Оп.1. Д.4.
2. ЦГА ПМР. Ф.107. Оп.1. Д.3.
3. ЦГА ПМР. Ф.115. Оп.1. Д.4.
4. ЦГА ПМР. Ф.354. Оп.1. Д.5.
5. ЦГА ПМР. Ф.354. Оп.1. Д.2.
МЕДВЕДЕВА ИРИНА МИХАЙЛОВНА - старший преподаватель кафедры политологии и политического управления Приднестровского государственного университета им. Т.Г. Шевченко, г. Тирасполь ([email protected]) MEDVEDEVA, IRINA M. - a senior lecturer in political science and political management of the Pridnestrovian State University T.G. Shevchenko, Tiraspol ([email protected])
УДК 949(477)«1942/1945»
ТУРИЦЫН И.В.
ОТ «ВТОРОГО ФРОНТА» ПРОТИВ СССР К ИДЕЕ ТРЕТЬЕЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ: К ИСТОРИИ СМЕНЫ ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКИХ ПРИОРИТЕТОВ УКРАИНСКИХ НАЦИОНАЛИСТОВ (1942-1945 гг.)
Ключевые слова: фашизм, нацизм, коллаборационизм, бандеровцы, Организация украинских националистов, Третья мировая война.
В статье исследуется проблема смены внешнеполитических приоритетов организаций украинских националистов в ходе Второй мировой войны. На примере ОУН(б)-УПА показан их переход от тесного сотрудничества со спецслужбами фашистский Германии к взаимодействию с западными союзниками СССР по антигитлеровской коалиции. Обоснован вывод о том, что уже в 1943 году, под влиянием перелома в Великой Отечественной войне, идея переориентации на Англию и США утвердилась как пропагандистское клише. В 1944 году руководство ОУН(б)-УПА смогло установить необходимые контакты, встретив при этом значительный встречный интерес западных спецслужб. Особо подчеркивается, что важным тезисом доктрины националистов с этого времени стал прямой призыв к Третьей мировой войне.
TURITSYN, I.V.
FROM «SECOND FRONT» AGAINST THE USSR TO IDEA OF THE WORLD WAR III: TO THE HISTORY OF CHANGE FOREIGN POLICY PRIORITIES OF UKRAINIAN NATIONALISTS (1942-1945).
Keywords: fascism, nazism, collaboration, Bandera, the Organization of Ukrainian Nationalists, World war III.
In the article researched the problem of change foreign policy priorities of the Organization of Ukrainian Nationalists during World War II. On example of the OUN(b)-UPA shows their transition from close collaboration with the special services of Nazi Germany to interaction with the Western allies of USSR for anti-Hitler coalition. Substantiated the conclusion is that already in 1943, under the influence of fracture in the Great Patriotic War, the idea of reorientation on England and the United States established itself as a propaganda cliché. In 1944, the leadership of OUN(b)-UPA able to establish the necessary contacts, met with considerable reciprocal interest of Western
special services. It is emphasized that an important thesis of nationalist doctrine since that time has become a direct exhortation to the World War III.
Один из довольно распространенных и, вместе с тем, глубоко ошибочных тезисов, утвердившихся в историографии Второй мировой войны, состоит в выделении неких «национально-освободительных» движений и даже «национальных революций» якобы угнетенных народов СССР. Размышляя о природе данного «заблуждения», обратимся к истории эволюции украинского национализма, не только ярко иллюстрирующей природу националистических движений, но и проливающей свет на характер и цели, которые ставили в мировой войне ее основные участники.
1. Украинские националисты в канун Второй мировой войны.
Тезис об «угнетении» народов СССР и ведении ими «освободительной» борьбы в западной советологии всегда являлся одним из ключевых. Причем при освещении данной проблематики прямо игнорировалось, либо старательно затенялось все, что не отвечало этой примитивной «аксиоме». Ситуация не изменилась и сегодня. В частности, мы по-прежнему видим стремление к откровенной идеализации националистов, якобы выступавших лишь за «освобождение» своих народов от «тоталитаризма». И это при том, что даже самое первое знакомство с темой сразу рушит надуманные конструкции.
Обращаясь к украинскому национализму предвоенной эпохи, следует признать, что в его идейной основе ведущее значение приобрели нацистские и расистские посылы, причем носившие не столько «освободительный», сколько ярко выраженный экспансионистский характер. В частности, это убедительно доказал в своей блестящей работе (пожалуй, лучшей по данной теме) А.И. Баканов. Глубокий анализ трудов теоретиков украинских националистов, к примеру, показал, что еще до войны «военный теоретик» М. Колодзинский в «Украинской военной доктрине» откровенно заявлял: «Мы хотим выиграть войну, великую и жестокую войну, которая сделает нас властелинами Восточной Европы». Узрев восточные границы «самостийной» «на Волге» и даже далее - «до Алтая и Джунгарии» [1, с.72], он позиционировал ее как «защитника Европы» от «империализма России». Главным союзником смелый «глобалист» видел, разумеется, фашистскую Германию. Впрочем, «заинтересованы в существовании украинского государства» [1, с.74] были и другие - Япония, Италия, Великобритания и т.д. Развивая тему украинского великодержавия, признанный классик украинского нацизма Д. Донцов, в поисках «исторических традиций» еще в 1938 г. (вслед за Гитлером) обосновавший идею «народов-господ» и «народов-плебеев», также вполне ясно заявил о единственно возможном пути развития «державы» - войне. Заметим, что сегодня такая фашистская литература на «демократической» Украине издается открыто и большими тиражами [2].
В целом, «освободительный» украинский национализм, перераставший в нацизм и банальный биологический расизм, не в меньшей степени чем у германских нацистов вдохновлявшийся «политикой расы», и стал той платформой, с которой организации украинских националистов вошли во Вторую мировую войну.
Глубоко порочная идейная платформа предопределила характер практической деятельности националистов. Для любого квалифицированного исследователя сегодня вполне очевидно, что если рождение радикального украинского национализма было связано с идейным влиянием итальянского фашизма и германского национал-социализма, то в плане организационном националисты существовали, прежде всего, за счет зарубежных «спонсоров». Берлинский
гетманский центр, варшавский центр петлюровцев, пражский центр украинских «эсеров» работали в самом тесном контакте с местными спецслужбами.
Особенно ярким примером внешнего влияния является и печально знаменитая ОУН - австрийский, а затем германский проект поощрения радикального национализма, быстро получившего откровенно нацистскую окраску. С первых шагов этот проект также курировали разведки, рассматривавшие ОУН поначалу, в основном, как разведчиков, диверсантов, террористов. При этом показательно, что в переговорах 1933 г., окончательно привязавших ОУН к фашистам и их спецслужбам (гестапо, абвер и т.д.), участвовал лично А. Гитлер [3]. Под таким патронатом в 30-е годы организация не только исправно поставляла разведданные, но и отметилась длинной серией террористических актов (известны убийства и покушения на польских политиков, российских дипломатов и т.д.). Так и вошли оуновцы во Вторую мировую войну - как верные союзники германского фашизма, в частности, оказавшие ему большие услуги в деле захвата Чехословакии, Польши [4].
Хотя основным «партнером» большей части украинских националистов, безусловно, являлись немцы, их внешние связи не ограничивались Германией. Тесные контакты поддерживались и с разведками других стран. В зависимости от обстоятельств, каждая группировка имела собственные приоритеты, при этом не брезгуя работать сразу с несколькими внешними центрами. Ведь даже самым маленьким из них были присущи исключительные амбиции, стремление позиционировать себя в качестве субъекта международных отношений. Отметим, однако, что все же по-настоящему серьезными «закордонными» связями обладали в основном националисты старшего поколения, в частности, гетманцы, петлюровцев. В ОУН, после раскола 1940 г., зарубежные связи остались главным образом за ОУН(м) - «мельниковцами». При этом после образования собственного - «революционного» провода, бандеровцам пришлось искать свои контакты [5, л.129].
Кстати, ряд данных свидетельствуют о том, что еще до войны, широко используя ОУН в разведывательной и диверсионной работе, немцы (особенно партийные инстанции, в отличие от разведки и гестапо) настороженно относились к украинским националистам. По мнению О.С. Смыслова, в партии были недовольны Канарисом за то, что он излишне укрепил ОУН. К примеру, служащий департамента «Восток» Управления по внешнеполитическим вопросам НСДАП А. Шикенданц в письме, направленном 18 сентября 1940 года на имя начальника Главного управления имперской безопасности (РСХА) Р. Гейдриха, отмечал, что не следует чрезмерно поддерживать ОУН. В советской Галиции она уже утратила политическое значение, а в германской зоне может угрожать безопасности рейха. Ввиду возможности «использования западными государствами украинцев против Германии», он рекомендовал распространять среди националистов слухи о решении «украинского вопроса» в будущем, после победы Германии над Англией и разгрома СССР [6, с.98].
Согласимся, что отмеченные планы были в полной мере реализованы. Масса рядовых националистов свято уверовала в «освободительную миссию Великой Германии». Причем, в решающей степени, благодаря усилиям состоявших на германской службе «вождей» украинских националистов.
2. Идейный кризис 1941 г. и поиск альтернативы сотрудничеству с немцами.
Как известно, уже в 1941 году экзальтированное упование на помощь третьего рейха в создании «независимой Украины» для большинства националистов сменилось растущим разочарованием, поскольку, на волне военных успехов, нацистская верхушка Германии жестко пресекла попытки самовольного учреждения
«незалежной». Причем наиболее активные сторонники этой идеи - бандеровцы ОУН(б) подверглись жестким репрессиям. Впрочем, это наказание хозяина было принято ими с глубокой покорностью. «Вождь» наиболее воинственной группировки украинских националистов - ОУН(б) С. Бандера специальным письмом замещавшему его «проводнику» М.Лебедю в начале 1942 г. прямо запретил любые антифашистские акции, приказал «не проводить никаких операций против немцев» [7, с.49].
И все же постепенно и неуклонно недовольство немецкими хозяевами, особенно в связи с репрессиями осени 1941-1942 гг., усиливалось. Его все чаще обнаруживали даже подчеркнуто лояльные рейху «мельниковцы». К примеру, на конференции лидеров ОУН(м) 24-25 мая 1942 года «имели место выступления, содержащие резкую критику германской политики колониализма». Аналогичная картина наблюдалась 14-15 августа 1942 года на Всеукраинском конгрессе украинских незалежников в Киеве [8, с.140]. В данном контексте, ряд исследователей отмечают, что с 1942 г. националисты предприняли первые попытки установления контактов с англичанами и американцами. К примеру, Д. Армстронг сообщает, что в июле 1942 года немецкая полиция донесла из Румынии, что подозревает контакты ОУН с британской разведкой через «богатого украинца Якова Магонина, проживавшего в Лондоне» [8, с.199]. Тем не менее, он тут же заявил, что не доверяет «советским источникам» (?), которые показывают попытки британских и американских спецслужб установить контакты с «повстанцами», поскольку эти связи возникли «очевидно, спустя многие месяцы после окончания войны» [8, с.342].
Конечно, не очень приятно и даже стыдно признавать контакты с периферийными фашистскими организациями, однако прав ли Д. Армстронг? Попробуем выяснить.
Обращаясь к известным нам материалам, нужно признать, что достоверных данных о таких контактах в 1941 г. нет, хотя и известно, что РСХА успешно использовало в целях дезинформации западных держав, к примеру, связи П. Скоропадского. Поэтому даже для 1942 года скорее можно говорить лишь о складывании некоторых «настроений» в пользу сотрудничества с Англией и США, в том числе в рядах ОУН(б) и ОУН(м). Причем, пока не доминирующих. К примеру, начальник Харьковского гестапо в докладе за декабрь 1942 года сообщил руководству о наличии у украинских националистов «проанглийских настроений», надежд на то, что англичане «даруют» Украине «свободу» [9, с.324].
Вывод об отсутствии серьезных контактов подтверждает также свидетельство члена ЦП ОУН(б) М.Д. Степаняка, на допросе в НКВД 30 августа 1944 г. показавшего, что в конце 1941 - начале 1942 гг. связи в «эмигрантской среде» имели в основном мельниковцы. Бандеровская организация, члены которой были «растеряны» или даже отошли от дел, подобных связей не имела: «Попытка через Левицкого восстановить связи с эмиграцией не удалась, так как он отказался передать бандеровцам эти связи». К тому же, поскольку среди эмигрантов было много немецких агентов, «это затрудняло налаживание связей из опасений провалов». А та часть эмиграции, о которой было известно, что она не связана с гестапо, «не хотела политически активизировать себя» и не пошла на контакт [5, л.124].
В целом, для подавляющей части лидеров украинских националистов была характерна абсолютная ориентация на немцев. Однако в «геополитических» рассуждениях 1942 года обнаружились уже некоторые новые тона. Так, Г. Мотыка приводит архивные данные, отразившие такой прогноз оуновцев: немцы победят на Востоке, но проиграют на Западе; после поражения от западной коалиции опять-таки
Германия «создаст украинское государство»: «Было решено в такой ситуации «формально» отмежеваться от немцев, чтобы не осложнять потенциальных контактов с англичанами» [7, с.50]. Растущее «уважение» к Англии и США проявилось также в решениях Львовской конференции военных советников ОУН(б) (октябрь 1942 г.) В контексте новой идеи создания «повстанческой армии», рассмотрев вопрос о том, что делать с иноплеменниками-«чужинцами» и, видимо, предвидя грядущие дикие преступления, они, в частности, решили выселить евреев и поляков. С евреями нужно было считаться, ибо «они имеют большое влияние в Англии и Америке», с поляками -«так как их также будут защищать Англия и Америка». И только тех, кто выселяться не захочет, предполагалось вырезать [7, с.52]. Впрочем, когда в феврале 1943 г. эта программа перешла в стадию практической реализации, первое же выступление отряда УПА завершилось тем, что было вырезано польское село Паросля.
Рассматривая внешнеполитические ориентации украинских националистов, в том числе ОУН(б), необходимо признать, что решающее влияние на их принципиальную корректировку оказали все же не некие «теоретические» поиски или геополитические теории, а события на советско-германском фронте, прежде всего, Сталинградская битва.
Под ее влиянием, с одной стороны, часть националистов существенно активизировали свою деятельность на благо рейха. К примеру, 6 февраля 1943 года А. Мельник направил письмо фельдмаршалу Кейтелю, в котором просил германские военные власти разрешить формирование «Украинской национальной армии» и доказывал, что она будет гораздо более полезной, чем власовская РОА [10, с.81]. Вместе с тем, осознавая неизбежность поражения фашистов, многие прямо задумались над необходимостью смены «герра» на «босса». К примеру, на III Конференции ОУН(б) под Олевом 17-23 февраля 1943 года, выступая с программным докладом, М. Степаняк предложил сменить название ОУН (б), как опороченное связью с фашистами, затем восстать против немцев, чтобы освободить Украину до прихода Красной Армии и, тем самым, ускорить неизбежный конфликт СССР и западных союзников. Тогда предложение о «восстании» не прошло - германское влияние было определяющим. Да и как могли «восстать» старший лейтенант абвера М. Лебедь или капитан СС Р. Шухевич? Тем не менее, с III конференции ОУН(б) курс на переориентацию на англичан и американцев стал более очевидным. И, главное, он прямо увязывался с неизбежным переходом к Третьей мировой («свитовой») войне.
И все же поворот еще не являлся принципиальным. Как писал Дж. Армстронг: «Многие украинские лидеры надеялись на длительную борьбу, в которой обе тоталитарные державы будут настолько ослаблены, что откажутся от господства в Восточной Европе. Они думали, что Великобритания и Соединенные Штаты либо в соответствии с положениями Атлантической хартии, либо с учетом элементарных принципов баланса сил предотвратят полное подчинение этого региона Советскому Союзу, что настанет время безвластия в регионе подобно тому, как это было в 1918 году, и в этих условиях нация, обладающая организованной военной силой, сможет утвердить себя». Отмечая, что позднее и «Сам Бандера уверял высокопоставленного офицера СС Готтлоба Бергера, что Англия и Соединенные Штаты выиграют войну» (октябрь 1944г.) [8, с.199], Д. Армстронг легко отбросил очевидный парадокс. А именно, сочетание убежденности в поражении Германии, стремления сделать ставку на США и Англию, с одной стороны, и активного участия в фашистских военных формированиях, в частности, в дивизии СС «Галичина» - с другой. Для него, националисты создавали дивизию «Галичина» потому, что были намерены получить
«военный опыт». Но в перспективе они хотели якобы даже сражаться с Германией. Конечно, всерьез такую трактовку воспринимать невозможно. Впрочем, как и многое другое у этого автора (именование нацистов «украинскими лидерами»(?) и пр.).
На наш взгляд, поворот в сторону Англии и США в это время лишь намечался. Причем обращает на себя внимание то обстоятельство, что украинские националисты, в том числе нацисты ОУН, вначале скорее декларировали свои союзные намерения, не обладая фактическими связями. Первоначально большую реальность имел идеологический штамп, а не какие-либо взаимные контакты. То есть, разговоры о «большом брате» имели в основном пропагандистское значение, использовались для придания дополнительной значимости «вождям» и укрепления боевого духа рядовых бойцов. Как следствие, с первых шагов Красной Армии по освобожденной от оккупантов Украине, выяснилось, что кумиром ОУН(б)-УПА являются Англия и США. Как отмечалось в донесении наркома госбезопасности Украины С.Р. Савченко от 24 мая 1943 г.: «В деле создания «самостоятельной Украины» оуновцы возлагают большие надежды на активную помощь Англии, не заинтересованной в существовании Советской власти на Украине» [11, с.108]. При этом, с одной стороны: «Украинские националисты, особенно бандеровцы, обманутые (? - И.Т.) немцами, при помощи которых они мечтали создать «самостоятельную Украину», предвидя неизбежное поражение Германии в войне, питают надежду осуществить идею «самостоятельной Украины» путем вооруженного восстания при активном содействии Англии» [11, с.111]. С другой стороны, их тактика состояла в том, «чтобы вести выжидательную политику, не выступать активно против немцев с целью сбережения кадров, копить силы для предстоящей вооруженной борьбы за «самостоятельную Украину» при помощи Англии с обессилевшими в войне армиями СССР или Германии, в зависимости от того, кто победит» [11, с.114].
На наш взгляд, наличие столь сумбурных и противоречивых взглядов лишний раз доказывает, что свои надежды «герои», в основном, возлагали на внешнюю силу.
3. Установление прямых контактов с западными спецслужбами в условиях коренного перелома в войне (1943г.).
Начало коренного перелома, положенное битвой под Сталинградом, закрепило постепенную переориентацию украинских союзников германского фашизма на Англию и США. Однако этот процесс шел медленно. Уже весенние неудачи 1943 г. Красной Армии под Харьковом существенно затормозили данную эволюцию (в частности, в этой ситуации бандеровцам окончательно расхотелось «восставать» против немцев). Лишь закрепившая «коренной перелом» Орловско-Курская битва придала работе по смене внешних ориентиров новое дыхание. При этом в 1943 г. ясно обозначилось встречное движение - активизация работы западных спецслужб по налаживанию контактов с украинскими националистами, в том числе с бандеровцами.
Как показал на допросе 30 августа 1944 г. М.Д. Степаняк: «После начала войны и особенно после создания УПА (выделено И.Т.), намечалась обратная картина, что некоторые закордонные круги стали искать связи с бандеровцами». Причем если до войны бандеровцы были ориентированы на фашистские государства - Германию, Италию, Испанию, Японию, Финляндию, то, по мере неудач Германии в войне, появились другие приоритеты (Югославия - группа четников Михайловича, Румыния - железногвардейцы, Англия, США) [5, л.129]. Столь странный, на первый взгляд, «набор» вполне понятен. Будучи временно не в особой чести у немцев, в 1942-1944 гг. ОУН(б) активно взаимодействовала с их сателлитами (Венгрия, Румыния и пр.),
одновременно все более активно присматривая себе новых патронов в лице западных стран антигитлеровской коалиции.
В свою очередь, задержанный в 1944 году НКВД глава бандеровской СБ Львовской области и одновременно резидент абвера И. Панькив, рассказывая на допросе об имевших место встречах с завербовавшим его сотрудником абвера Голубом, в частности, поведал, что во время встречи 15 сентября 1943 г. на квартире И. Полюя: «Голуб тогда заявил, что принимал меры летом 1943 года к заключению договора между ОУН и Венгрией, участвовал в переговорах, во время которых ОУН ставила перед представителями Венгерской разведки вопрос о том, что хотела бы, чтобы Венгрия:
1. Взяла на себя обучение военному делу одной украинской дивизии.
2. Создала школу для обучения командного состава ОУН.
3. На своей территории открыла бы школу для подготовки разведчиков из числа членов ОУН, с целью заброски их на территорию СССР.
4. Организовала школу по обучению радистов для разведывательных целей и военной связи и снабдила бы ОУН радиопередатчиками.
В свою очередь, венгры хотели, чтобы ОУН представила им для обучения радистов для посылки их в шпионских целях на Советскую территорию. При этом они соглашались обучить только один полк ОУН, причем исключительно из числа жителей Закарпатской Украины». Впрочем, в итоге, они отказались и от этого, мотивируя свою позицию возможными препятствиями в налаживании венгерско-советских взаимоотношений в случае поражения Германии в войне против СССР. Категорически отказались они создавать и «Школу командного состава» для обучения оуновцев. Согласие было дано лишь на обучение 10 человек разведчиков и радистов, и то при условии использования 5 из них в собственных разведывательных целях [12, л.л. 210-211].
В целом, «шпионские» сюжеты в 1943 году закручивались весьма причудливо. Так, по свидетельству М.Д. Степаняка: «Поляки и мадьяры сами стали искать связей с ОУН, причем мадьяры пытались посредничать в связях ОУН с представителями Лондонского польского правительства, а также с немцами» [5, л.130]. В данном контексте особенно интересными представляются попытки переговоров ОУН(б) с поляками, факт которых отрицать невозможно. К примеру, в донесении наркома НКВД УССР В.С. Рясного на имя Л.П. Берия от 16 сентября 1944г. по делу члена ЦП ОУН(б) М.Д. Степанюка сообщалось, что тот еще в 1942-1943 гг. по заданию ОУН участвовал в «дипломатических переговорах» во Львове с представителями польских националистических организаций, «в том числе с представителями польского эмигрантского правительства в Лондоне» [5, л.130]. И хотя особыми успехами они не увенчались, тенденция представляется весьма показательной. Уже в 1942-1943 гг. бандеровцы начали создавать о себе миф, как об антигитлеровской «национально-освободительной» организации. Кстати, как показывают факты, несмотря на тотальную резню поляков (особенно на Волыни), отдельные поляки были активными участниками бандеровских отрядов (в т.ч. на командных должностях) [13].
Отмечая факты активного взаимодействия ОУН(б) с самыми различными внешними силами, следует признать, что наибольший интерес для них уже в 1943 году, безусловно, представляло налаживание максимально тесных контактов с Англией и США.
Интересные данные об этих процессах находим в научно-публицистической, но весьма содержательной работе Мирославы Бердник, в частности, описывающей,
как в июле 1943 года, когда Красная Армия ломала хребет «рейху» под Курском, под видом функционера Красного Креста на Западную Украину прибыл английский разведчик Яков Макогон-Разумовский (SIS). Точнее, теперь он лишь «вернулся» на Украину в новом качестве, поскольку в Англию был направлен еще Е. Коновальцем. Выполняя задачи разведки политической ситуации на оккупированных немцами территориях, оценки потенциала и налаживания связи с ОУН-УПА, разведчик представил самые пессимистические оценки. Из его доклада в SIS узнали, что положение на Украине - аховое («жахливе»), население настроено пробольшевистски, партизаны «на деле стали хозяевами Украины» [9, с.323].
Также на Украине он встретился с предстоятелем УГКЦ А. Шептицким, которому изложил более чем оригинальную идею создания в перспективе «самостийной Украины», как «протектората» Англии. Однако прежде Шептицкому следовало активизировать работу по «сдерживанию красных». Одобряя инициативу создания дивизии ваффен СС «Галичина», агент SIS настаивал (!) на необходимости дальнейшего укрепления украинских «военных формаций» вермахта: «Эти части, по замыслу Макогона, должны были комплектоваться в порядке «жестокой тотальной мобилизации» и прикрывать собой наиболее опасные участки фронта». Также он предложил Шептицкому лично написать Гитлеру о необходимости создать «украинскую государственную институцию» - имитацию «украинского правительства», главные позиции в котором заняли бы немцы, лично известные фюреру и пользующиеся его доверием: «По мнению Макогона, это правительство будет поддержано солидными деловыми кругами США и Англии» [9, с.322]. Определен был и состав «правительства»: 1) президент Д. Дорошенко, 2) вице-пр. - др Ганс Кох, 3) командующий «украинской армией» - генерал-фельдмаршал фон Браухич, 4) военный министр - генерал-майор Беш (зам. - полковник Невелинг), 5) министр образования и пропаганды - Карл Арно, 6) шеф полиции и СД Украины -Герман Лаазар, 7) министр МВД д-р Кость Панькивский, 8) министр культуры - проф. В. Кубийович, 9) МИД - губернатор Галиции д-р Отто Вехтер, 10) министр юстиции -д-р Отто Бауэр, 11) министер по делам культов - А. Шептицкий [9, с.323-342].
Приведенный М. Бердник документ по-настоящему поражает своими формулировками. На голубом глазу агент британской SIS Макогон объяснял: «Если политические и деловые круги Великой Германии думают про победу, требуется срочно мобилизовать в немецкую армию украинцев» (перевод И.Т.). Смело вещал он и от имени США: «Америка не хочет открывать Советам дорогу в Европу» [9, с.323]. И это позиция «союзника» СССР?
Примечательно, что соответствующее письмо с предложением мобилизации украинцев для нужд Восточного фронта Шептицким было, в итоге, подготовлено и отправлено Гитлеру. Оценивая этот факт, нельзя не признать, что в данном случае мы имеем дело с весьма символичной акцией британских спецслужб. Инициируя широкую мобилизацию украинцев для того, чтобы не пустить «красных» в Европу (задержав их «хотя бы на Днепре»), летом 1943 г. они фактически выдвинули (параллельно Гитлеру) собственную идею создания «Восточного вала». Пока это был вал виртуальный. Однако идею Запада следует признать весьма показательным, символичным сигналом - планом создания дополнительно к немецкому Восточному валу, Вала западных спецслужб против СССР.
В конечном счете, благодаря стремительному наступлению Красной Армии, с одной стороны, и настороженному отношению Гитлера к «азиатам» - с другой, все эти планы в основном остались на бумаге. Восточный вал («Ostwall») осенью 1943
года был создан в основном без «украинцев». Два его рубежа - «Пантера» и «Вотан» продержались недолго и были взломаны Красной Армией [14]. С осени 1943 года гитлеровцы стремительно отступили с Восточной Украины, в январе - апреле 1944 года были разгромлены группы армий «Юг» и группы армий «А» на Правобережной Украине. Тем не менее, украинские нацисты ОУН(б) не остались в стороне от планов по защите рейха, взяв курс на ведение партизанской войны. В данном контексте особенно интересен одобренный Г. Гиммлером проект создания партизанского подполья в тылу советских войск («Вервольф»), в соответствие с которым, при главном штабе «Вервольф», в частности, было решено создать «Комитет порабощенных народов». При этом от ОУН(б) в «Вервольфе» приняли участие Я. Стецько и И. Гриньох [10, с.91]. Так радикальные украинские националисты приняли официальный курс, фактически открывающий «второй фронт» против СССР.
Возвращаясь к основной теме статьи, отметим, что именно Орловско-Курская битва окончательно закрепила ориентацию массы действующих националистов на Англию и США. В частности, она нашла отражение в решениях III чрезвычайного съезда ОУН(б) в августе 1943 году (с. Слобода Золотая Казовского района Тернопольской области). Об этом же говорят множество других документов ОУН(б)-УПА, свидетельств участников движения.
К примеру, как показал 24 августа 1944 г. на допросе задержанный «политшеф» бандеровского округа «Заграва» Василий Михайлович Худенко: «Примерно 10-12 августа 1943 года» назначенный командиром «вновь организованной «в/о «Заграва»» «Дубовой» (И. Литвинчук), был вызван к руководству, после чего созвал весь надрайонный актив на совещание в «корчах» (кустарниках) близ Працуковских хуторов Домбровицкого района. Здесь был заслушан доклад члена ОУН с 1938-39 гг. «западника» «Зимнего», в центре внимания которого оказались «возможные варианты окончания войны между двумя империализмами - большевистским и германским» [12, л.90]. Докладчик рассматривал 3 варианта развития событий: 1. стороны «взаимно пожрут друг друга и падут одновременно»; 2. победит СССР, и тогда Англия «объявит советам войну и поможет созданию самостийной Украины»; 3. победит Германия, и тогда Англия ее разобьет. «Наиболее вероятным» он считал более приятный первый вариант, поскольку 2 и 3 варианты вызывали у него тревогу в связи с тем, что «Англия сама захочет превратить Украину в доминион или колонию». И тогда нужно будет воевать с Англией. Но все же, и эти варианты следовало предвидеть [12, л.90].
Заметим, что очень трудно представить себе что-либо более идиотское, однако бандеровским «теоретикам» все это казалось очень умным и важным.
В условиях коренного перелома усилия украинских националистов по поиску прямых выходов на Запад существенно активизировались. Характерный пример: «Арестованный войсковой референт ОУН по Ровенской области ТКАЧУК Илья Никитович показал: ... В 1943-1944 годах в руководящих украинских националистических кругах поговаривали о переориентации ОУН. Высказывались пожелания, чтобы националистическое движение нашло своих сторонников среди реакционных английских деятелей. Такие связи ОУН искала через представителей мелких государств, с которыми в той или иной мере связана Англия. ОУН удалось связаться с представителями каких-то групп в Югославии, которые в то время поддерживались Англией и к моему приезду в январе месяце 1944 года в с. Чернево, Мизочского района, Ровенской области в штаб «ЭНЕЯ» прибыло три представителя из Югославии.». В свою очередь: «Арестованный инструктор боевой подготовки
УПА Ровенского округа Ровенской области - ЯРОШ Александр Андрианович показал: ... 15.11-43г. когда подполковник ЛУКЬЯНОВ из партизанского отряда МЕДВЕДЕВА направил меня для вступления в бульбовские отряды, то я познакомился с бульбовцем Галецким Борисом.». От него А. Ярош узнал о якобы имевшей место поездке Бульбы в Лондон [15]. О командировках отдельных лиц для налаживания связей с Англией рассказывал на допросах также и член ЦП ОУН М.Д. Степаняк (поездка в Швецию доктора теологии Гринеха («Диброва»)).
В контексте исследуемой темы, мы должны отдельно остановиться на влиянии, оказанном отмеченной переориентацией на «идейные» основы бандеровщины и связанном с отказом от прямых установок на физическое уничтожение инородцев.
Известный исследователь проблемы А. Дюков объясняет эти изменения идеологии ОУН(б), закрепленные III чрезвычайным съездом, стремлением «понравиться союзникам» [16]. Но данный вывод, который мы считаем, в целом, верным, вызвал возражения А. Баканова, связывающего «признание» ОУН(б) «прав» нацменьшинств, в основном, с идейной борьбой в ее рядах. Полагаем, что с этим, безусловно, глубоким автором в данном случае согласиться нельзя. Думается, что, как всякий исследователь, по-настоящему увлеченный своей темой, он переоценил значение «идейной» модернизации ОУН(б). На наш взгляд, «философские» основы бандеровщины, если о них вообще можно ввести речь применительно к набору подражательных, эклектичных суждений, следует определять не исходя лишь из анализа сумбурных текстов, а обязательно учитывая нацистскую политическую практику. Именно практика, а не «философия» была коньком бандеровцев. И это в полной мере подтвердили последующие события. «Признав» права меньшинств, ОУН(б)-УПА продолжила их резню (хотя и в несколько более скромных масштабах).
Наряду с этой темой, обращает на себя внимание также влияние курса на сближение с «Западом» на организационные процессы в группировках украинских националистов, в целом, и в ОУН(б) - в частности. В первую очередь, оно нашло отражение в усилившемся стремлении националистов к объединению. Так, А. Баканов, поддерживая Г. Мотыку, обращает внимание на то, что после III съезда ОУН(б) осенью 1943 года на первой же ее конференции было «принято принципиальное решение создать надпартийный орган, поскольку только с таким органом союзники согласились бы на переговоры». Хотя на практике эти решения осуществились только летом 1944 года в УГВР [1, с.279], он полагает, что первой попыткой их воплощения стал проект реорганизации ОУН(б) в НВРО - организацию, которая, по замыслу части политиков ОУН(б) и полевых командиров УПА, должна была сменить дискредитировавшую себя ОУН(б) (проект Степаняка).
Не вдаваясь в детальный анализ этой проблемы (в принципе, параллельной теме статьи), заметим, что в данном случае мы не можем согласиться с автором. Причем его утверждение о том, что «УГВР - развитие идеи НВРО» видится как совершенная ошибка [1, с.283]. На наш взгляд, НВРО и УГВР, это не просто не совпадающие, но и принципиально противоположные проекты.
Дело в том, что на позициях «объединения» украинских националистов для борьбы против Красной Армии стояли не только западные союзники (конечно, скрытно), но и, что более важно, - гитлеровцы. И если проект НВРО представлял собой результат стихийной антигитлеровской инициативы снизу (под воздействием настроений в УПА), а также отражения фантастической идеи восстания всех украинцев (и Запада, и Востока Украины) против большевизма, то с УГВР все было иначе. Он являлся продуктом инициативы сверху, причем главным образом -
гитлеровских коллаборантов в ОУН(б) (хотя и не исключавшим «второго дна» в виде идеи поиска новых хозяев на Западе). И если УГВР был именно попыткой создания «надпартийного органа» (хотя и при доминировании ОУН(б)), то НВРО в первую очередь являлся проектом модернизации самой ОУН(б) (хотя и был нацелен на привлечение в движение новых сил, особенно на Востоке).
Впрочем, было у указанных проектов и немало общего. На наш взгляд, особо нужно выделить их общую маниакальную увлеченность идеей Третьей мировой войны. К ней рвались и опасный «фантазер» Степаняк, стремившийся поднять бандеровскую волну на центральной и восточной Украине, и переформатировавший ОУН(б)-УПА Шухевич, в основном, вдохновленный идеей смены зарубежных покровителей. И совершенно прав был проводник ОУН(б) Тернопольской области «Максим», который четко зафиксировал, что идея УГВР - это идея «галицийского» краевого провода, видевшего «вооруженный конфликт между союзниками и СССР после победы над фашистской Германии, что такой конфликт возможен весной 1945 г.» [1, с.283]. Для того и следовало сохранять УПА, чтобы готовить ее к участию в Третьей мировой войне против СССР в рядах западной коалиции.
Отметим также, что проект НВРО, опасный для верхушки ОУН(б) именно своей выраженной антигитлеровской направленностью, на деле не получил продолжения и имел минимальное практическое значение. Не успели его авторы отредактировать принятые решения, как данную группировку немедленно накрыли советские войска. Простое ли совпадение? В этой связи, выскажем предположение, что в данном случае дело не обошлось без участия Р. Шухевича. Как показывают его конфликты с Лебедем, Степаняком, а затем и с лидером УПА Клячковским, он был большим мастером убирать конкурентов чужими руками.
Подводя итоги года коренного перелома в войне, следует признать, что в его рамках идея «переориентации» на Англию и США окончательно овладела основной массой украинских националистов, в том числе бандеровцев.
К примеру, по сообщению перешедшего на сторону властей бывшего связного «провода» Шухевича Миколы Мамчура, в январе-феврале 1944г. на Львовщине прошло совещание ЦП ОУН(б), где вновь был поставлен вопрос о том, что в условиях проигранной немцами войны нужно устанавливать связи с Западом: «Шухевича спросили, согласились бы англичане или американцы, хотя они и союзники Советского Союза в войне, поддерживать с нами контакты. Тот ответил, что они на стороне Советского Союза до тех пор, пока не разбит Гитлер». В свою очередь, член ЦП «Петр» (Тернопольщина) рассказывал Мамчуру, «что связь с американцами уже существует и она надежна. «Если бы мы не могли рассчитывать на них, - твердил он, - так нам тут нечего было бы делать». Под большим секретом Петро сообщил, что Лебедь, связавшись с американцами в Италии, передал на Украину такое указание: «Наша борьба против Советов должна продолжаться и даже усилиться после того, как немцы проиграют войну»» [17, с.104].
Непосредственно работавший после войны с Мамчуром куратор-чекист В.Г. Шевченко (авторский псевдоним В. Орленко), в своих воспоминаниях также приводил и другие факты. В частности, он сообщает, что допрошенный им в 1945 г. пленный куратор украинских националистов по абверу бригаденфюрер Алленберг считал, что оуновцы получили контакты с западными разведками именно в период от Сталинграда и до весны 1944 года [17, с.130].
Впрочем, для самих немцев это вполне выяснилось только летом 1944 года, когда такие контакты стали более устойчивыми и интенсивными.
4. «Между двумя стульями». 1944-1945 гг.
Так или иначе, но в 1944 г. мы имеем дело уже с открытым конфликтом интересов германских и англо-американских спецслужб, разразившимся к лету в связи с тем, что тайное стало явным. Как следует из справки от 4 декабря 1944 г. «о связях ОУН с англичанами» (по материалам НКВД за 1944 г.), за подписью заместителя начальника 6 отдела ГУББ НКВД СССР подполковника Матвеева, арестованный областной референт СБ по Львову И.Г. Панькив сообщил, что в июле 1944 г. «немецкой разведке стало известно, что ШУХЕВИЧ, ведя переговоры с немцами о заключении соглашения о совместных действиях против советской власти - ОУН и немцев, одновременно вел переговоры с представителями английской разведки, для чего несколько раз выезжал в село Турки, того же района Дрогобычской области, совместно с каким-то венгерским лейтенантом. Это же подтвердил ОРДИНЕЦ (член центрального провода ОУН), которому рассказал ШУХЕВИЧ, что ведет переговоры о заключении соглашения с немцами и одновременно с представителями английской разведки.» [15, л.46].
Другой документ (протокол допроса) представляет ситуацию в несколько ином свете (хотя разница не существенна): «В июне 1944 года в беседе со мной Голуб заявил, что Лазарик возмущен поведением Шухевича, поскольку немецкой разведке стало известно, что Шухевич, ведя переговоры с немцами о заключении соглашения о совместных действиях против Советской власти - ОУН и немцев, одновременно вел переговоры с представителями английской разведки, для чего несколько раз выезжал в село Турки, того же района, Дрогобычской области, совместно с каким-то венгерским лейтенантом» [12, л.242]. При этом немцы, узнав о двойной игре Шухевича, «резко поставили вопрос перед УПА, предупредив, что подготовились разгромить УПА на занимаемой ими территории, но этот вопрос был как-то улажен, в то же время, Шухевич продолжал вести переговоры с представителями английской разведки» [12, л.243].
Другое важное свидетельство, подтверждающее данные о скандале лета 1944 года - показания подполковника абвера и одновременно английского разведчика майора «Виллермана», с 1928 года работавшего в Германии, а в 1944г. задержанного советскими армейскими контрразведчиками: «Летом 1944 года в абвере узнали, что кто-то из главарей ОУН ищет контактов с англичанами и американцами. Данные были получены от проверенного агента. Гитлеровцы разработали операцию с целью затянуть в ловушку связного от нашей разведки, который должен был прийти на встречу. И я немедленно уведомил центр». В итоге, как полагал «Виллерман», британская разведка либо отказалась от встречи, либо сменила ее место, а сам он «получил благодарность центра» [17, с.121].
Итак, скандал каким-то образом удалось замять, но к концу 1944 года ситуация определилась окончательно. Ясна она была и советскому руководству и, что особенно важно, немцам. При этом гитлеровцы не просто продолжали оставаться главными партнерами ОУН(б), но и существенно расширили взаимодействие с националистами. Создав для них руководящий центр в Кракове, в 1944 году они направили туда и Бандеру. При этом советские чекисты уже тогда располагали и данными о лицах, составлявших договор УПА с немцами о взаимодействии, и изъятым у арестованных оуновцев текстом такого соглашения. Последний поступил из Управления контрразведки 1 Украинского фронта (генерал-майор Осетров) начальнику отдела Управления контрразведки «Смерш» НКО полковнику Утехину, в свою очередь, направившему его в НКВД за №45982 от 8 июля 1944 года [18, л.л. 154-155].
Примечательно, что для связи с гитлеровцами (СД, гестапо, гражданской администрацией) в марте 1944 года руководство ОУН(б)-УПА «выделило» уже знакомого нам по поиску контактов с Западом Ивана Гриньоха (бывшего капеллана батальона «Нахтигаль»). Кстати, несколько «отвлекаясь» от темы, заметим, что после войны Гриньох припеваючи зажил в Риме, активно сотрудничая с ЦРУ и являясь ближайшим подручным кардинала Слепого [17, с.11, 17, 75]. Но в 1944 году командиры УПА поручили ему взаимодействовать с гитлеровцами. Тогда сотрудничество с фашистами было «в тренде» для многих украинских националистов. Причем не только на Украине. К примеру, как показал начальник Львовского СБ ОУН(б), И. Панькив: «В июне месяце 1944 года ... Лазарик послал одного из своих разведчиков, через Испанию в Америку, с целью связаться с украинскими националистами, проживающими на территории Америки и организации среди них немецких резидентур» [12, л.241].
В целом, связи со спецслужбами Германии и ее сателлитов (Венгрии, Румынии и пр.) продолжали расширяться и в 1944-1945 гг. Так, контакты с румынами шли через провод «Транснистрия», а именно, через заместителя проводника Семчишина -Павлишина (одновременно агент румынский). С Венгрией широко взаимодействовали через члена ЦП ОУН(б), краевого проводника «Пивдень» («Юг») Емельяна Логуша («Иванив»). Причем контакты здесь осуществлялись и на территории оккупированной гитлеровцами Украины, и даже с вылетом представительной делегации ОУН(б)-УПА непосредственно в Будапешт [10, с.92].
Параллельно националисты продолжали наращивать усилия по установлению и налаживанию контактов на Западе. Работали в этом направлении и те из них, которые не бежали с отступавшими гитлеровцами. Поскольку после освобождения Украины это было довольно трудно технически, руководство ОУН(б)-УПА пыталось использовать все имеющиеся возможности. К примеру, по свидетельству Миколы Мамчура, работавшего в референтуре связи ЦП ОУН, а потом лично Р. Шухевича, осенью 1944 года в составе группы из 4 человек он был послан на Запад крайне оригинальным образом. Учитывая, что ранее ряд подобных групп были уничтожены при переходе линии фронта, бандеровцы влились в состав Красной Армии. Их целью был выход на контакт с западными службами через дочь Скоропадского - Елизавету (на связь с ее сотрудницей в ОУН(б) вышли весной 1944г.) [17, с.72, 103].
Таким образом, не порывая связей с гитлеровцами, руководство ОУН(б)-УПА всемерно отрабатывало систему связей с западными спецслужбами. В НКВД их пытались отследить максимально. Но наработка материалов здесь продвигалась не столь быстро, а имеющиеся данные были не всегда удовлетворительными. К примеру, в 1944г. в одном из документов НКВД отмечалось: «по требующим проверки данным, подготовка командных кадров УПА проводится украинскими националистами при помощи англичан в Канаде, где организованы летние и другие школы» [6, с.138]. На наш взгляд, в то время создать такие коридоры технически было крайне трудно.
Между тем, зверства бандеровцев, в одной из своих песен обещавших «Буде кров1 по колша, буде вшьна Украша!» («Будет крови по колени, будет свободная Украина!») [9, с.324], существенно мешали возрождению очищенной от оккупантов Украины, победе над фашизмом. И появление новой опасности - их тесного взаимодействия со спецслужбами «союзников» делало эту проблему еще острее. Как следствие, сбор материалов о контактах украинских националистов с Западом стал для НКВД приоритетной задачей. Она было тем более важной, что уже в 1944 году представители английской разведи «Сикрет интеллидженс сервис» (SIS) установили
прямой контакт с командованием УПА и руководством ОУН, которое «зробило ставку на третю св^ову вшну» между СССР, с одной стороны, и западным блоком США, Англии и др. - с другой. Отметим, что содержащая эти данные справка о деятельности ОУН(б)-УПА была подготовлена украинской СБ 30 июля 1993 года за №113. Тогда эта объективная истина на Украине еще признавалось [9, с.321].
Активно работая с имеющимися данными, в 1945 году советские спецслужбы искали украинских соратников Гитлера в Германии, Австрии, Чехословакии, Венгрии и пр. И, как правило, оказывалось, что они сбежали дальше на Запад, «что оуновские руководители отступили вместе с американцами» [17, с.123]. По полученным данным стало ясно, что на исходе войны и украинские коллаборационисты, и гитлеровцы в лице их руководителей (Гиммлер, Скорцени, Гелен и т.д.) буквально наперегонки бежали к западным союзникам СССР, чтобы передать им свои контакты (отряды, организации, разведывательно-диверсионные сети и пр.). К примеру, по некоторым данным сам Гиммлер дал прямое указание командиру «Галичины» Шандруку и ОУН (под Веной) - передать остатки дивизии англичанам [10, с.92].
По свидетельству арестованного НКВД уже после войны заброшенного на Украину эмиссара ЦП ОУН и агента ЦРУ Ильчишина, одними из первых установили контакты с американцами Лебедь и Гриньох. За ними поспешили Бандера, Мельник [17, с.217]. При этом они встречали самый теплый прием. В частности, Ильчишин рассказал про встречи националистов с сотрудниками американской разведки (к примеру, Лебедя и Гриньоха в Ватикане), про их контакты с сенаторами, с американской военной администрацией (в том числе, с Д. Эйзенхауэром). Поведал он и про американскую «санкцию» на работу зарубежного представительства УГВР в сфере подрывной работы против СССР [17, с.130, 182]. Показательно, что при этом каждый главарь пытался выторговать себе приоритет, сдать больше связей. В частности, бандеровец Б. Пидгайный был «аккредитован» при СИС (SIS). Лебедь начал работу с американской разведкой в Риме, Врцёна - в Швейцарии [17, с.321-322]. При этом еще раз подчеркнем, что и сами гитлеровцы активно передавали свою агентуру спецслужбам США и Англии. И далеко не случайно, что тот же Бандера, несмотря на свое прошлое, в итоге, спокойно разместился в Мюнхене - поближе к бывшему начальнику из абвера и создателю западногерманской разведки Гелену.
На наш взгляд, такой финал националистов оказался вполне закономерным. Иного варианта у них просто не было. Спасаясь от справедливого возмездия за совершенные преступления, они старались доказать свою полезность новому хозяину. Удивляться нечему. Даже немцы, уже с 1942 года начали предпринимать попытки налаживания контактов с Англией (в Турции, Швеции, Ватикане). В феврале 1943 года в Швейцарии к переговорам с германскими представителями присоединился американский разведчик Аллен Даллес (в дальнейшем директор ЦРУ), к лету 1944 г. уже имевший контакты с фельдмаршалом Браухичем (планы свержения Гитлера), а в марте-апреле 1945 г. в Цюрихе - с генералом СС К. Вольфом [19].
С учетом большого интереса англо-американских спецслужб к «советской» тематике, националисты, в том числе самые кровавые преступники, оказались весьма востребованными. Они осели в разных странах Европы, но, прежде всего, бежали в США и Канаду. Именно оттуда они и совершили свое «возвращение» в постсоветскую Украину. Сегодня украинские националисты - адвокаты нацистских карателей ОУН-УПА пытаются откреститься от своей роли, как инструмента в руках зарубежных спецслужб. К примеру, С. Кульчицкий пишет, что в советское время: «Силовые структуры делали все возможное, чтобы скомпрометировать национально-
освободительное движение, представить воинов УПА как врагов народа, прислужников американского империализма». На наш взгляд, обижается он напрасно. На правду обижаться не нужно. И последние события на Украине убедительно подтверждают правоту Мирославы Бердник, которая очень точно подметила, что «история украинского националистического движения - это, главным образом, история обслуживания чужих геополитических интересов», движения, которое в течение всего XX столетия, главным образом, было озабочено тем, у кого мы «можемо прислуговуватися» (Д.Донцов) [9, с.6].
В отмеченном контексте, следует ясно видеть, что радикальные украинские националисты, прежде всего, деятели ОУН(б)-УПА, в течение Второй мировой войны тесно сотрудничавшие с фашистами, уже с 1943-1944 гг. сделали основную ставку на Третью мировую войну. В ходе этой войны, разумеется, в союзе с США и Англией, они были готовы пожертвовать большей частью украинцев. И, нужно признать, что такая готовность была благосклонно принята Западом. Судя по всему, вряд ли в этом от них отстают современные радикальные украинские националисты.
Литература и источники
1. Баканов А.И. «Ни кацапа, ни жида, ни ляха». Национальный вопрос в идеологии Организации украинских националистов. 1929-1945 гг. - М.: Алгоритм, 2014. - С.72.
2. Донцов Д. Де шукати юторичних традицш; Дух нашо1 давнини. - Кшв, 2005.
3. Турицын И.В. Гитлеровцы и возникновение Украинской повстанческой армии: исторические реалии 1941-1943 гг. // Современная научная мысль. - 2014. - №3. - С.47-50.
4. Турицын И.В. Идеология и практика бандеровского нацизма (по материалам допросов в НКВД 1944-1945 гг.) // Современная научная мысль. - 2015. - №2. - С.5-37.
5. ГАРФ. Ф.Р-9478. Оп.1. Д.136.
6. Смыслов О.С. Степан Бандера и борьба ОУН. - М.: Вече, 2014. - С.98.
7. Мотыка Г. От волынской резни до операции «Висла». Польско-украинский конфликт: 1943-1947. - М.: Политическая энциклопедия, 2014.
8. Армстронг Дж. Украинский национализм. Факты и исследования // Пер. с англ. Ю.В. Бехтина. - М.: ЗАО Центрполиграф, 2014.
9. Бердник М.А. Пешки в чужой игре. Тайная история украинского национализма. - М.: Алгоритм, 2014.
10. Лыков Н.П. Охота на Бандеру. Как боролись с майданом» в СССР. - М.: Алгоритм, 2014.
11. Бандеровщина. - М.: Эксмо, Алгоритм, 2005.
12. ГАРФ. Ф.Р-9478. Оп.1. Д.135.
13. ГАРФ. Ф.Р-9478. Оп.1. Д.132. Л.341.
14. Бухнер А. Восточный фронт. Черкассы. Тернополь. Крым. Витебск. Бобруйск. Броды. Яссы. Кишинев. 1944 / Пер. с англ. В.Д. Кайдалова. - М.: Центрполиграф, 2013. - 365 с.
15. ГАРФ. Ф. 9478. Оп.1. Д.117. Л.46об.
16. Дюков А. Второстепенный враг: ОУН, УПА и решение «еврейского вопроса». - М.: Фонд «Историческая память», 2009. - С.75-76.
17. Орленко В. Операция без выстрела. - М.: Политиздат, 1982.
18. ГАРФ. Ф.Р-9478. Оп.1. Д.131.
19. Жмакин М.С. Смерш уб Абвер. Секретные операции и легендарные разведчики. - М.: РИПОЛ классик, 2011. - С.50-54.
20. Цит. по: Осташ А. ОУН-УПА и их адвокаты. - М.: Универсум паблишинг, 2003. - С.38.
ТУРИЦЫН ИГОРЬ ВИКТОРОВИЧ - доктор исторических наук, профессор, президент НИИ истории, экономики и права. Россия, Москва ([email protected]) TURITSYN, IGOR V. - Doctor of History, Professor, President, History, Economics and Law Research Institute (HELRI). Russia, Moscow (Researcher ID: K-3043-2013)
