CC BY
12
УДК 351.751.5(497.2)(091)
Н. П. Поппетров От свободы к самоцензуре: болгарский опыт 1879-1989 гг.
В статье рассматривается история цензуры в Болгарии от ее истоков и до конца ХХ в. Дается периодизация истории болгарской цензуры, анализируется цензурная практика различных исторических периодов, приводятся подробные характеристики основных цензурных органов в их исторической динамике.
Ключевые слова: цензура, самоцензура, свобода прессы, Болгария 1879-1989
Nikolay P. Poppetrov From freedom to self-censorship: the Bulgarian example 1879-1989
The article discusses the history of censorship in Bulgaria from its sources to the end of the twentieth century. The periodization of the history of the Bulgarian censorship is given, the censorship practices of various historical periods are analyzed, and detailed characteristics of the main censorship bodies in their historical dynamics are given.
Key words: censorship, self-censorship, freedom of the press, Bulgaria 1878-1989
Приблизительно половину 110-летнего периода, рассмотренного в статье, болгарское общество жило в условиях полного контроля и различных форм ограничения печати, книгоиздания и других средств массовой информации - таких, как цензура и автоцензура. История цензуры и близких к ней форм ограничения и репрессий в Болгарии весьма рельефно очерчивает основные особенности политического развития страны. Эволюция статуса печати (а позже и других средств массовой информации), начавшаяся с полной свободы, которую сменили разные формы ограничения вплоть до полной цензуры и впоследствии до гибкой системы целостного тотального контроля, является существенной чертой общественно-политической и культурной жизни страны в ХХ в.1
Особенно сильное влияние на исследования этой темы оказывает политическая конъюнктура. Так, например, во время коммунистического режима уделяли внимание только преследованию коммунистических и просоветских изданий (периода 1944-1989 гг.). После политических изменений конца 1989 г. интерес целиком переносится на ограничения печати и цензуру в целом. И в обоих случаях, за очень небольшими исключениями, исследования крайне односторонни и идеологически обременены.
Принятая весной 1879 г. первая после Освобождения болгарская конституция в свое время являлась одной из самых демократических конституций в Европе. Она однозначно и лаконично провозглала свободу печати: «Печать свободна. Никакая цензура не допускается». Контроль на печатные произведения допускался лишь для литературы, использующейся в богослужении и религиозном обучении в шко-
Раздел 3. История книги. История цензуры лах, которая просматривается Святым Синодом Болгарской Правословной церкви. Преступления в сфере печати рассматриваются судом на общем основании2.
Период с 1879 г. до начала войн второго десятилетия ХХ в. можно рассматривать и как классическую картину свободной печати, и как время ожесточенной борьбы в защиту свободного слова. Одновременно с этим периодически повторялись попытки и временные практики ограничения этой свободы, прежде всего - попытки ставить прессу под разные формы контроля. Через 2 года после принятия конституции совершилась первая попытка ограничения свободы печати. В марте 1881 г. конституцию ограничили, была введена предварительная цензура, новые периодические издания допускались только с разрешением Министра внутренних дел. Репрессии принимали разные формы - штрафы, конфискации, закрытие газет и увольнение с работы, эффективные приговоры. Органом, занимающимся ограничением печати, была прокуратура. Выносились эффективные приговоры от шести месяцев до полутора лет заключения3. Хотя в 1883 г. старое положение было восстановлено, попытки ограничения печати превратились в повседневные эпизоды жизни страны. Ограничения и репрессии проявлялись периодически и при различных кризисных ситуациях. Ярким примером этого является постоянное преследование оппозиционной печати при управлении министра-председателя Стефана Стамболова (1887-1894). Позже, во время сельских бунтов в Северовосточной Болгарии в 1900 г., были приняты временные ограничительные распоряжения о печати. В связи со студенческими волнениями в январе 1907 г. была предпринята попытка ввести даже предварительную цензуру. Во время всего довоенного периода по разным поводам и с разными аргументами велось множество судебных дел против журналистов и издателей газет за оскорбления политиков и особенно за оскорбление монарха4.
Все эти попытки ограничения свободы печати встречали сильное общественное недовольство. Общественная реакция является важным фактором, срывающим все подобные попытки ввести реакционный закон о печати в довоенные годы. В целом доминировала свободная пресса, полная острой критики против монарха, управляющих партий, отдельных политиков. С весьма большим основанием можно утверждать, что в годы до балканских войн 1912-1913 гг. Болгария являлась примером свободы печати. Большая часть болгарской интеллигенции крайне остро реагировала на каждую попытку ограничивать свободное слово. При этом свобода печати превратилась в своеобразную меру состояния общества, в критерий демократичности5.
Ситуация изменилась в военные годы. Военновременная цензура фактически ограничивала любые критические голоса. Навязанная во время Первой мировой войны, цензура была отменена только в 1922 г. Создался прецедент, в соответствии с которым во имя интересов государства начинаются преследования оппозиционных мнений6.
В послевоенные годы фактором ограничения печати целиком выступали идейно-политические соображения. Они были связаны прежде всего с появлением коммунистического движения и пропагандой коммунистических идей. Так, например, в закон о поощрении детской литературы (декабрь 1920 г.) была включена статья, фактически ограничивающая литературу, издаваемую Болгарской коммунистической партией содержащую прокоммунистические материалы и критику установленный в стране строй.
Section 3. history of the book. History of censorship
В ходе фактической гражданской войны, начавшейся летом 1923 г. и продолжавшейся до весны 1925 г., установился крайне тяжелый ограничительный режим, касающий просоветской, прокоммунистической и схожей с ней литературы и печати. Законодательно новое положение было выражено в принятом в феврале 1924 г. Законе о защите государства, направленного прежде всего против Коммунистической партии и пропаганды. Запрету подлежали тексты, содержащие идеи и призывы к свержению власти, распространению противоправительственной идеологии, пропаганду опыта Советской России. Под санкции этого закона, однако, попали и пропаганда, и издания анархистов, а также левых сторонников Болгарского земе-дельческого народного союза. Утвердилась постоянная практика конфискации и закрытия газет с прокурорским приказом (инкриминирование). Конфисковалась легально издаваемая болгарская коммунистическая литература, переводы советской художественной и другой литературы. Чрезвычайно строгий контроль был наложен на ввоз (легально или нелегально) литературы из Советского Союза7.
Известное ослабление ограничений против коммунистической и советской литературы наступило в период с весны 1931 до весны 1934 г., когда у власти находилась центристская коалиция «Народный блок». Однако ограничения коммунистических изданий и произведений с антикапиталистической и антибуржуазной направленностью остались.
В период после Первой мировой войны были установлены и другие формы контроля печати. Министерство народного просвещения ввело практику «рекомендовать» и «одобрять» для пользования в школьной системе отдельных изданий. Отсутствие одобрения являлось аргументом в пользу того, чтобы не покупать подобные издания как для школьных, так и для общеобразовательных библиотек8.
Ограничения, особенно в отношении художественной литературы, применял Святой Синод Болгарской православной церкви. Эти ограничения касались романов, путевых заметок и других произведений художественной литературы Синод запретил как начинающих талантливых авторов, как например Николай Райнов и Боян Болгар, так и известных и популярных писателей. Райнова запретили за роман с сюжетом из жизни Иисуса Христа - «Между пустыней и жизнью» (1918), а Болгар -за эротические тексты в своих путевых заметках «Живые и мертвые Афины» (1936).
Одновременно среди интеллигенции, особенно среди учителей и писателей начали распространяться призывы ограничения так называемой «порнографической» литературы (на самом деле литература, касающая тем свободной любви, внебрачных связей и детей и пр.)9.
Весна 1934 г. стала пограничным моментом в истории свободы печати в стране. Совершенный 19 мая 1934 г. военный переворот установил авторитарный беспартийный режим. Его основными целями были социальная мобилизация, социальный мир и экономическая модернизация. Во имя этих целей режим ввел строгую предварительную цензуру (статьи 5 и 7 Закона политических партий (июнь 1934) и Положение о печати в июле того же года). Намерением авторитарного режима было создать единое общественное мнение, которое контролирует и направляет государство. Мотивы ограничения печати, начиная с середины 30-х гг. и дальше, были связаны, прежде всего, с необходимостью предохранить общество и государство от внешних разрушительных влияний и внутренних проявлений пропаганды. Под этими поня-
Раздел 3. История книги. История цензуры тиями подразумевались коммунистическая и просоветская пропаганда, «большевистские» идеи, исходящие из Советского Союза, а также и все противоавторитарист-кие публикации. Были наложены ограничения против публикаций антифашистского, пацифистского и интернационалистического характера. Попытки прорвать систему цензурных ограничений за небольшими исключениями не имели особого успеха. Пришлось прибегать к фиктивным и подпольным изданиям. Это была обычная практика Коммунистической партии: под формой фиктивных изданий - брошюр с произведениями Жюля Верна и Майн Рида - публиковать материалы Седьмого съезда Коминтерна, речи Д. Мануильского, Г. Димитрова и др.10 Со временем режим все больше ограничивал оппозиционные настроения. В 1937 г. был закрыт ряд левых и других, стоящих на антиправительственных позициях, изданий11.
С наступлением Второй мировой войны власти еще строже ограничили режим контроля и руководства печатью. Был создан специальный орган - Дирекция национальной пропаганды (апрель 1941). Она взяла под контроль радиовещание, а посредством своего дочерного предприятия - организации «Болгарское дело» -осуществляла и направляла кинопроизводство (кинохронику, документальные фильмы, игровое кино). Кроме Дирекции по книгоизданию контроль ввели Министерства просвещения и войны. Были составлены специальные списки разрешенных книг, которые общественные библиотеки могут покупать12.
Другие ограничительные меры в отношении библиотек выражались в специальном контроле за использованием книг с антирелигиозным и антигосударственным содержанием; коммунистическая и советская литература в ходе германо-советской войны была исключена из фондов13.
Кроме прямой цензуры и административных ограничений государство использует и механизмы контроля общественного дневного порядка. В этом направлении активно работали созданная в 1941 г. по образцу Третьего рейха национальная организация «Труд и радость», регламентирующая свободное время трудящихся, а также сформированная по немецкому образцу весной 1943 г. «Палата народной культуры»14.
Период с весны 1934 до начала осени 1944 г. в целом - это время господства полного контроля над печатью и книгоизданием, который выражался в действии тотальной предварительной цензуры и последующих мер руководства, направления и контроля культурной жизни. В это десятилетие четко проявлялись типичные для авторитарных режимов межвоенного периода цензурные ограничения, как и в ходе Второй мировой войны - тенденция использования опыта национал-социалистического режима в Германии.
С установлением правительства левой коалиции Отечественного фронта в ходе военного переворота 9 сентября 1944 г. ситуация временно изменилась. Наступил период относительной либерализации. Была восстановлена многопартийная система (осенью 1944 г. - правительственные партии, а с осени 1945 - и оппозиционные). Новый режим категорически отменил все прежние репрессивные распоряжения в области печати, но в то же время воспринимал новые формы контроля и ограничения. Прежде всего, в ходе взятия и утверждения власти основные газеты прекратили свое существование, а часть их издателей и редакторов попали под судебное преследование как военные преступники. Параллельно с этим происходит изъятие из библиотек книг с фашистским, пронацистким, антисоветским и
Section 3. history of the book. History of censorship антисоюзническим содержанием. В эту группу попадали без указания на это в со-ответствущем нормативном акте, большинство публикаций по теме о Македонии, временно присоединенной к Болгарии в 1941-1944 гг. и вся литература, посвященная царской фамилии и династии15. Под предлогом нехватки бумаги резко уменьшилось число газет и журналов. Этот мотив использовался и при ограничениях, происходящих в книгоиздательской сфере. Другая форма ограничения свободного слова - судебное преследование журналистов и политиков, представителей сформировавшейся летом 1945 г. оппозиции нового режима, которые обвинялись в распространении «клевет» против организаций и личностей, связанных с новым политическим курсом страны. Обвинениями в фашистской или антинародной деятельности прекращалась журналистическая деятельность представителей оппозиционно настроенной интеллигенции16.
Одновременно почти до конца 1947 г. большая часть частных издательств, соз-даных в прежнем периоде, работала относительно свободно, интенсивно переводя западных авторов.
Ограничения обернулись национализацией типографических предприятий и запретом частной книгоиздательской деятельности (весной 1948 г.). Так государство установило полную свою монополию над книгоизданием. В то же время оно взяло под контроль и распространение фильмов. События эти совпадают с процессами ликвидации многопартийной системы, полной национализацией финансовых учреждений и промышленности и с установлением фактически управления Коммунистической партии. Начался период ранней послевоенной коммунистической цензуры. Наряду с местной спецификой, в ней прослеживалось и последовательное использование советского опыта17.
Постепенно сложилось и другая форма ограничения, ставшая актуальной и широко распространенной уже при утверждении режима сталинского типа - самоцензура. Ее начало можно найти в проведении «покаяния» и «саморазоблачения» буржуазных писателей, что предполагало последующее исключение их из профессиональной сферы и общественной жизни18.
Пришло время больших цензурных кампаний. В 1948 г., после разрыва с Югославией, началось изъятие книг и периодики по теме Югославии, а в 1949/1950 гг. подобные действия были направлены на издания, связанные с именем секретаря ЦК БКП Трайчо Костова и группой лиц, обвиненных вместе с ним в антипартийной и вражеской деятельности. Составлялись специальные перечни запрещенной литературы. Она исключалась из общественных библиотек. В 1952 г. была окончательно ликвидирована продукция закрытых частных книгоиздательств. После ряда «кампаний» в области художественной литературы появились новые методы литературы («социалистический реализм»). Вершину в развитии цензуры знаменовало создание специального цензурного ведомства, известное под названием «Главлит» (1952-1956). Оно установило тотальный контроль над книгоизданием, причем его влияние распространилось на репертуар театров и кинопроизводство19. Его создание практически восстановило институт цензуры, утвержденный в 1934-1944 гг.
Ограничения цензурного характера коснулись и библиотек. Был введен режим разрешения директора на пользование отдельнми изданиями. Проводится несколько «чисток» фондов от книг с разным содержанием - от литературы «бур-
Раздел 3. История книги. История цензуры жуазно-идеалистического» характера до книг с проюгославским, антипартийным и националистическим характером. В более позднее время в Национальной библиотеке, больших научных и региональных библиотеках начали формировться закрытые фонды («спецфонды»), которые включали разнообразную литературу - от профашистской и религиозной до произведений современных западных ученых и писателей, определяемых как антисоциалистические, ревизионистические, упадочные и пр. Вырабатываются два каталога - полный, служебный и «читательский», рекомендательного характера, т. е. цензурированный20.
Некоторые писатели и художники подверглись практически исключению из культурной жизни - их увольняли или частично или полностью ограничивали возможность публиковаться и активно выставляться. Это происходило под видом борьбы с формализмом, служением реакционным идеям, вражеского отношения к социалистическому строю или строительству социализма и др. Установилась практика подставных лиц - отдельные писатели, литературные критики или искусствоведы проводили эту линию в обществе и средствах массовой информации.
Начавшееся в 1956 г. «размораживание» и «разоблачение культа личности» - т. е. известная очень ограниченная либерализация, изменила внешние формы контроля. После закрытия в том же году «Главлита» широкое распространение приобрели механизмы контроля путем «планирования», периодических кампаний критики и запугивания отдельных творцов и представителей направлений. Осуществлялся переход к исключительно эффективной системе целостного контроля культурной жизни, в которой формально не существуют ни цензура, ни цензорное ведомство. Их заменил строгий внутренний и внешний контроль над издательской деятельностью. Его суть состояла в одобрении ежегодных издательских планов центральным координирующим ведомством - со временем оно меня свой ранг и название, например, «Государственное хозяйственное объединение „Болгарская книга и печать"», «Комитет печати при Совете министров» и т. п. При появлении вызывающих определенные опасения произведений, согласование происходило непосредственно с соответствующими отделами Центрального комитета Болгарской коммунистической партии и даже лично с первым руководителем партии. Впрочем, последнее являлось практикой, установленной во время управления Вылко Червенкова (генсек с 1950 до 1956 г.) и позже было целиком воспринято и широко развито Тодором Живковым (первый секретарь с 1956, генсек с 1981 г.). Система контроля прессы, книгоиздания и всех других форм культурной деятельности (театральные постановки, кинопроизводство, художественные выставки) широко использовала разнообразные репрессивные меры, такие как внезапная смена главных редакторов, снятие с должности членов редколлегий, издательских и редакционных советов, творческих комиссий и др. Другая форма контроля и репрессий - инициирование обвинения и разоблачения отдельных авторов, произведений, выставок, редакторов, формальным поводом к которым служили искаженное представление действительности, упадочные идеи, мелкобуржуазные настроения, антипартийные точки зрения и т. д. С этой целью использовались анонимные редакционные тексты в ведущих периодических изданиях21.
В области театра и кино контроль и цензурную роль выполняли решения различных художественных советов, зачастую с участием высших представителей системы ЦК Коммунистической партии и чиновников культурного ведомства (специальный
Section 3. history of the book. History of censorship комитет с рангом министерства). Эти советы оценивали и допускали к распространению соответствующую продукцию - театральные постановки или кинофильмы.
Другая форма репрессий - изъятие пьесы из репертуара или фильма с проката после определенного числа постановок или показов. Не были допущены до экрана фильмы «Кит», «33-летняя женщина», сняли с эфира телевизионный многосерийный фильм «Возвращение из Рима» и др.22
В отношении книг применялась система изъятия из книготорговой сети и библиотек. Были созданы и специальные склады для «арестованных книг». Среди изъятых книг были сатирический сборник «Острый перец» Радоя Ралина, произведения писателя-беглеца Георги Маркова, роман «Лицо» Благи Димитровой, книга философа Желю Желева «Фашизм». Мотивы для подобных изъятий были различны, в большинстве случаях это тексты, которые тем или иным способом содержат серьезную критику действительности (или воспринимаются как таковые)23.
В области изобразителного искусства в связи с обвинениями в формализме подвергались ограничению на участие в выставках такие художники как Лика Янко, Георги Ковачев и др.
Основным механизмом контроля печати и другими средствами массовой информации оставалась прежде всего система автоцензуры, страх репрессий -остаться без работы или подвергнуться другой форме наказания. Оценка произведений искусства и культуры, а также материалов печати, радио и телевидении - одна из важных прерогативов Партии24. Такая форма оценки многократно подтверждалась личной точкой зрения Тодора Живкова о выставках, театральных постановках, кинофильмах.
Осуществление системы контроля основывалось, прежде всего, на сочетании страха, конформизма, формировании системы самоконтроля и автоцензуры. Одновременно функционировала сложная субординация разных органов, определяющих путь данного произведения от автора до публики. В крайнем случае допускалась и прямая репрессия, включая вмешательство политической полиции - системы Государственной безопасности25.
Тема свободы слова и печати, как и попытки и механизмы их ограничений, разные формы цензуры и самоцензуры, имеет большое исследовательское значение. У нее прямая связь как с историей политической жизни, с характеристикой отдельных политических режимов и государственных институтов, так и с формированием общественного мнения и настроения. Свобода и ее ограничение - две категории, которые представляют основу для характеристики политической культуры общества. Процессы в Болгарии являются интегральной частью истории восточноевропейских обществ, но у них и свои важные отличия, представляющие обособленный пример протекания общественно-политических процессов от конца Х1Х до конца ХХ в.
Примечания
1 Танкова В. Свободата на печата в България 1879-1947 / съст. В. Танкова. София, 1992.
2 Конституция на българското царство. София, 1912. Дял VIII, чл. чл. 79, 80, 81.
3 Танкова В. Свободата на печата в княжество България и Източна Румелия (18791885) / В. Танкова. Пловдив, 1994; Рангелов Р. Свободата на печата в България / Р. Рангелов. Ч. 1. 1865-1900. София, 1994.
Раздел 3. История книги. История цензуры
4 Новакова К. Печатът и личният режим на Фердинанд / К. Новакова. София, 1975.
5 Стателова Е. Политика, партии, печат на българската буржоазия, 1909-1912 / Е. Стателова. София, 1973.
6 Рангелов Р. Свободата на печата в България / Р. Рангелов. Ч. II. Изследвания върху законодателството 1901-1944 г. София, 1995.
7 Натан Т. Цензори и журналисти: преследването на легалния печат на БКП, 19261934 / Т. Натан. София, 1980.
8 Балабанов Н. Т. Културни и филантропични институти и културни прояви след из-мененията на закона за народното просвещение от 1924 г. / Н. Т. Балабанов. София, 1925.
9 Вакарелски Хр. За уличната литература и нейните крепители у нас / Хр. Вакарелски // Златорог. 1922. III, № 9. С. 575-578.
10 Рангелов Р. Свободата на печата в България / Р. Рангелов. Ч. II. Изследвания върху законодателството, 1901 -1944 г. София, 1995. С. 111-130.
11 Димитров И. Българският печат в навечерито на Втората световна война (19341939) / И. Димитров. Годишник на Софийския университет. Исторически факултет. 1982. Т. 74. С. 287-322.
12 Рангелов Р. Свободата на печата в България. Ч. II. С. 115-132 ; Пискова М. Из докумен-талното наследство на фондация «Българско дело» / М. Пискова // Известия на държавни-те архиви. 2000. Т. 80. С. 90-121.
13 Колева Р. Народната библиотека в Пловдив : архивни хроники, 1879-1945 / Р. Колева, Е. Стоицов. Пловдив, 2008. С. 284-285, 299, 244.
14 Еленков Ив. Труд и радост, отдих и култура : въведение в историята на идеологического моделиране на всекидневието през епохата на комунизма / Ив. Еленков. София, 2013.
15 Съдът над историците. Българската историческа наука / съст. В. Мутафчиева и др. София 1995. Ч. I: документи и дискусии 1944-1950.
16 Еленков Ив. Културният фронт. Българската култура през епохата на комунизма - политическо управление, идеологически основания, институционални режими / Ив. Еленков. София, 2008. С. 19-135.
17 9 септември 1944: литература и политика / съст. П. Дойнов. София, 2015; Христова Н. Българският случай. Култура, власт и интелигенция, 1944-1989 г. / Н. Христова. София, 2015.
18 Принудени тестове : самокритики на български писатели (1946-1962) / съст. П. Дойнов. София, 2010.
19 Чичовска В. Главлит (1952-1956): създаване на единна цензурна система в България /
B. Чичовска // Исторически преглед. 1991. № 10. С. 39-69.
20 Пенелов И. Списъци на забранените книги в България през 40-те и 50-те години на ХХ век / И. Пенелов // Пътят към книгите и информацията: юбилеен сборник, посветен на 65 годишнината на Татяна Янкиева. София, 2009. С. 122-129.
21 Еленков Ив. Културният фронт. Българската култура през епохата на комунизма - политическо управление, идеологически основания, институционални режими / Ив. Еленков. София, 2008. С. 137-238 .
22 Станимирова, Н. Кинопроцесът - «замразен временно»: бъългарският игрален филм 1950-1970 в документи, спомени, анализи / Н. Станимирова. София, 2012.
23 Случаят «Люти чушки», 1968: документи и и спомени / съст. П. Дойнов. София, 2016.
24 Александрова А. Институционалните механизми като регуатор в сферата на мону-меналните изкусва през социалитическия период / А. Александрова // Епохи. 2013. № 2.
C. 172-181.
25 Христова Н. Специфика на българското «дисидентство» / Н. Христова. Пловдив, 2005.
