CC BY
60
От концепций уголовной политики до мелкого
взяточничества
А. В. ЗЕМЦОВА,
главный эксперт уголовно-правового управления, кандидат юридических наук (Договорно-правовой департамент МВД России)
From the Concepts of a Criminal Policy to Petty Bribery
A. V. ZEMTSOVA,
Candidate of Law, Chief expert of the Criminal Law Department, (Treaty Legal Department of the Interior Ministry of Russia)
УДК 343.375
В статье рассматриваются основные результаты работы по подготовке концепций уголовной политики, оценивается эффективность такой деятельности, а также проводится анализ уголовно-правовых норм об ответственности за мелкое взяточничество с точки зрения их правоприменения.
Уголовная политика, преступление, ответственность, взяточничество.
The article reviews the main results of the work on preparation of the criminal policy concepts, estimates effectiveness of such activity, and also undertakes an analysis of the criminal law norms about on liability for petty bribery in terms of their enforcement.
Criminal policy, crime, liability, bribery.
Современное состояние развития уголовного законодательства Российской Федерации характеризуется не только многочисленными изменениями правовых норм, но и регулярно провозглашаемыми инициативами о необходимости отказа от хаотичных поправок и подготовки единого программного документа, обеспечивающего поступательное и сбалансированное реформирование правовой базы.
К числу основных достижений сторонников планомерного нормотворчества в данной области можно отнести разработку следующих документов: Концепция модернизации уголовного законодательства в экономической сфере, подготовленная во исполнение поручения Президента Российской Федерации от 28 ноября 2009 г. № Пр-3169 [1], Концепция уголовно-правовой политики Российской Федерации, одобренная Общественной палатой Российской Федерации в 2010 г. [2], Концепция «Уголовная политика: дорожная карта (2017—2025 гг.)», изданная Центром стратегических разработок [3].
Анализ всех названных документов свидетельствует об их нацеленности на создание основ дальнейшей модернизации уголовного законодательства путем определения приоритетов и критериев эффективного нормотворчества и правоприменения.
В контексте данного вывода возникает закономерный вопрос: какие же направления совершенствования уголовного закона определяли авторы приведенных выше документов и чего удалось достичь законодателю с учетом сформированных идей?
Еще в 2010 г. авторы Концепции модернизации уголовного законодательства в экономической сфере указывали на недостатки легальной дефиниции хищения (в частности, критике подверглось определение предмета хищения через категорию «имущество»); отмечали недопустимость нормативного закрепления приобретения права на чужое имущество в качестве способа совершения мошенничества; мотивировали отказ от уголовного преследования за деяния с
конструкцией формального состава, не связанные с причинением реального вреда; предлагали возбуждать уголовные дела о преступлениях в сфере экономической деятельности исключительно на основании заявления потерпевшего; обосновывали целесообразность исключения из Уголовного кодекса Российской Федерации (далее - УК) ст. 171, 171.1, 172, 174.1, 176, 177, 178, 184, 185.1, 190, 192,193.
Основным лейтмотивом Концепции уголовно-правовой политики Российской Федерации, одобренной Общественной палатой Российской Федерации в 2010 г., явилась провозглашенная идея о необходимости обеспечения соответствия уголовного законодательства Российской Федерации и практики его применения международным и конституционным стандартам прав человека и безопасности, приведения системы принципов УК в соответствие с криминологической ситуацией.
Концепция «Уголовная политика: дорожная карта (2017-2025 гг.)» изобилует мнениями ученых и практиков о целесообразности либо нецелесообразности разработки новых УК и Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее — УПК), а также предлагает вниманию законодателя и правоприменителя три стратегических этапа развития и реализации уголовной политики в Российской Федерации до 2025 г.: гуманизация законодательства и практики (2017—2018 гг.); систематизация уголовно-правового поля (2019—2021 гг.); пена-лизация, т. е. пересмотр наказуемости деяний (2022—2025 гг.).
Несмотря на сохранение в УК фундаментальных правовых подходов в определении хищения, мошенничества, принципов уголовного закона, неизменность порядка возбуждения уголовных дел о преступлениях в сфере экономической деятельности, отказ от разработки новых УК, УПК и не произошедшую в 2017 г. декриминализацию деяний, ответственность за которые установлена в вышеназванных статьях главы 22 УК1, идея разработки очередного про-
1 Федеральными законами от 3 июля 2016 г. № З23-Ф3 «О вне-
сении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации по вопросам совершенствования оснований и порядка освобождения от уголовной ответственности» и № 325-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный
кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс
Российской Федерации» введен дополнительный институт освобождения от уголовной ответственности с назначением судебного штрафа
(статья 762 УК); изложены в новой редакции уголовно-правовые нормы
об ответственности за мошенничество в сфере предпринимательства, в соответствии с которыми осуществлена декриминализация соответствующих деяний на сумму до 10 тысяч рублей и увеличены в 12 раз по сравнению с общей нормой о мошенничестве (ст. 159 УК) суммы крупного и особо крупного размеров для данных деяний; расширен перечень преступлений в сфере экономической деятельности, по которым возможно освобождение от уголовной ответственности по правилам
граммного документа уголовной политики не теряет актуальности для ряда представителей юридического сообщества.
Очевидная неработоспособность подготовленных за последние семь лет концепций уголовной политики не служит поводом для снижения количества научных дискуссий по данной тематике.
Среди последних мероприятий, посвященных вопросам формирования концепции уголовной политики, обращает на себя внимание организованный 13 декабря 2017 г. Комитетом Совета Федерации по конституционному законодательству и государственному строительству при участии представителей федеральных органов государственной власти круглый стол на тему «Проблемы законодательного обеспечения проекта концепции уголовной политики» [4].
Первый заместитель председателя Комитета Совета Федерации по конституционному законодательству и государственному строительству А. И. Александров отметил, что уголовная политика нуждается в системности, научности, стабильности и должна ориентироваться на российскую правовую историю, культуру, принципы справедливости и истинной нравственности [4]. Также сенатор отметил, что новая концепция уголовной политики может быть утверждена до 1 июня 2018 г. [5].
Пока современная уголовная политика находится в ожидании нового усовершенствованного программного документа развития и уже по традиции вступает в очередной этап поиска системности, научности и стабильности, развитие общественных отношений диктует свои «правила игры», которые не могут оставаться без внимания законодателя, призванного, как указал Конституционный Суд Российской Федерации, применять механизмы уголовной репрессии в исключительных случаях, когда иные меры, в том числе административной ответственности, оказываются недостаточными [6].
части второй статьи 761 УК (данный перечень дополнен статьей 170.2, частью первой1 статьи 171.1, частью первой статьи 176, частью третьей статьи 180, частью второй статьи 185, частью первой статьи 185.6, частью первой статьи 191, статьей 192, частью второй статьи 194 УК); снижен размер денежного возмещения, подлежащего перечислению в федеральный бюджет и являющегося основанием для освобождения от уголовной ответственности по правилам части второй статьи 761 УК (с пятикратной до двукратной суммы ущерба (дохода); увеличена пороговая величина ущерба как основания для возбуждения уголовных дел об отдельных преступлениях в сфере экономической деятельности: крупный размер увеличен с 1 500 000 рублей до 2 250 000 рублей, особо крупный — с 6 000 000 рублей до 9 000 000 рублей (названное увеличение суммы крупного (особо крупного) размера ущерба (дохода) распространено на 24 состава преступления главы 22 УК). На фоне такой масштабной либерализации уголовного закона, произошедшей в 2016 г., отказ законодателя от дальнейшей гуманизации законодательства в 2017 г. представляется вполне оправданным.
При этом следует признать, что в отличие от сторонников программного развития уголовного законодательства, регулярно выступающих с призывами создать работоспособную концепцию уголовной политики, решения законодателя по изменению правовых норм не являются односторонними.
Только в 2017 г. принято 16 федеральных законов, направленных на изменение порядка уголовно-правовой охраны абсолютно различных объектов. В частности, к числу наиболее заметных новелл уголовного закона прошедшего года возможно отнести следующие: установление уголовной ответственности за действия, угрожающие безопасности эксплуатации транспортных средств (ст. 267.1 УК); выделение незаконного производства и (или) оборота этилового спирта, алкогольной и спиртосодержащей продукции в специальный состав незаконного предпринимательства (ст. 171.3 УК); усиление ответственности за доведение до самоубийства и дополнение УК ст. 110.1 (Склонение к совершению самоубийства или содействие совершению самоубийства), 110.2 (Организация деятельности, направленной на побуждение к совершению самоубийства), 151.2 (Вовлечение несовершеннолетнего в совершение действий, представляющих опасность для жизни несовершеннолетнего); установление уголовной ответственности за уклонение от уплаты страховых взносов (ст. 198—199.4 УК); усиление ответственности за жестокое обращение с животными (ст. 245 УК) и заведомо ложное сообщение об акте терроризма (статья 207 УК).
Полагаем, что каждое из названных изменений УК является социально обусловленным и необходимым в современных реалиях.
Также очевидно, на наш взгляд, и то, что любое реформирование законодательства нельзя заключить в какие-либо рамки планомерного совершенствования ввиду невозможности прогнозирования развития общественных отношений хотя бы на неделю вперед. Зачастую в стране происходят события, вызывающие не только огромный общественный резонанс и подрывающие авторитет государственной власти, но наносящие реальный ущерб (например, в 2017 г. по стране прокатилась волна «телефонного терроризма», звонки с угрозами взрыва поступили в 3 500 учреждений в 180 городах России, массовая эвакуация затронула почти 2,5 млн граждан, ущерб от таких деяний исчисляется миллиардами рублей) [7]. Как следствие, подобные события требуют оперативных и скоординированных действий органов государственной власти по подготовке и принятию законопроектов.
В связи с этим стороннему наблюдателю
остается не только изучать стремительно изменяющийся УК, абсолютно закономерно не вписывающийся в многочисленные концепции и дорожные карты, но и обращать внимание на наиболее интересные с точки зрения научного анализа новеллы уголовного закона и его прогнозируемые изменения [23].
В рамках настоящей публикации в качестве предмета исследования выбрано мелкое взяточничество (ст. 291.2 УК), которое появилось в УК с принятием Федерального закона от 3 июля 2016 г. № 324-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» (далее — Федеральный закон № 324-ФЗ) и по абсолютно понятным вышеназванным причинам не прогнозировалось ни одной из концепций уголовной политики.
Названная привилегированная норма примечательна тем, что является одной из последних новаций в области антикоррупционного уголовного законодательства [21], различные аспекты которого занимают лидирующие позиции по вниманию, уделяемому как со стороны научного сообщества [20], так и субъектами права законодательной инициативы (наряду с либерализацией уголовного законодательства в сфере предпринимательства) [18].
Кроме того, период времени, прошедший с момента вступления в законную силу Федерального закона № 324-ФЗ, позволяет подвести первые итоги правоприменения по ст. 291.2 УК, оценить уже сформированные мнения представителей научного сообщества, а также представить авторское видение по некоторым, на наш взгляд, значимым вопросам.
Итак, установление специальных мер ответственности за получение взятки, дачу взятки в размере, не превышающем десяти тысяч рублей, мотивировалось необходимостью обеспечения на законодательном уровне принципа справедливости при назначении наказания за мелкое взяточничество, не представляющее значительной общественной опасности [8].
Достижение поставленной цели обернулось выявлением общей тенденции борьбы с взяточничеством в России.
Так, если в первом полугодии 2016 г. количество осужденных по ст. 290 (Получение взятки), ст. 291 (Дача взятки) УК составило 2 493, то в первом полугодии 2017 г. аналогичный показатель составил 1 041, притом что за мелкое взяточничество за данный период осуждено 1 130 лиц [9].
Комментируя итоги работы правоохранителей по реализации Национального плана противодействия коррупции на 2016—2017 г.,
утвержденного Указом Президента Российской Федерации от 1 апреля 2016 г. № 147, во взаимосвязи со статистическими показателями, первый заместитель Генерального прокурора Российской Федерации А. Э. Буксман справедливо подчеркнул, что «бытовая коррупция» (а именно мелкое взяточничество) составила ровно половину из выявленных коррупционных преступлений [10].
Однако следует признать, что приведенные статистические данные не являются «заслугой» исключительно правоприменителя, предпочитающего повышать эффективность своей работы за счет выявления мелких взяток. Сложившаяся ситуация во многом предопределена редакцией ст. 291.2 УК и последующим за ее принятием толкованием Верховного Суда Российской Федерации.
В частности, Президиум Верховного Суда Российской Федерации разъяснил, что получение взятки, дача взятки в размере, не превышающем десяти тысяч рублей, влекут ответственность по части первой ст. 291.2 УК независимо от того, за какие действия (законные или незаконные) они совершены, в каком составе участников (единолично или группой лиц), а также наличия или отсутствия других квалифицирующих признаков взяточничества [11].
Таким образом, в настоящее время получение взятки на сумму 10 100 рублей, совершенное с ее вымогательством, квалифицируется по пункту «б» части пятой ст. 290 УК и наказывается лишением свободы на срок от семи до двенадцати лет, в то время как аналогичные деяния, совершенные, например, на сумму 9 900 рублей, образуют мелкое взяточничество (часть первая ст. 291.2 УК) и наказываются лишением свободы на срок до одного года.
Подобный дисбаланс мер ответственности хоть и основан на действующей редакции части первой ст. 291.2 УК, но не укладывается в традиционное восприятие повышенной степени общественной опасности самого факта вымогательства. Какое из деяний представляет наибольшую угрозу для потерпевшего и интересов государственной власти: вымогательство у пациента за получение квоты на операцию взятки в размере 100 000 рублей или 5 000 рублей? Если для потерпевшего сумма такого незаконного вознаграждения имеет значение и зачастую может определять возможность получения медицинской помощи, то для целей противодействия коррупции, по нашему мнению, приведенные в качестве примера деяния сопоставимы по степени негативного влияния на авторитет государственной власти и уровень доверия населения к национальной системе здра-
воохранения, обращение к которой на бесплатной основе гарантировано ст. 41 Конституции Российской Федерации.
Не согласуются рассматриваемые особенности квалификации мелкого взяточничества и с правовым подходом в оценке получения взятки в рамках ст. 290 УК, когда приоритетное значение в оценке взяточничества приобретает наличие квалифицирующих признаков, указанных в пунктах «а», «б» части пятой ст. 290 УК (совершение группой лиц по предварительному сговору или организованной группой, с вымогательством взятки), даже при сумме взятки, размер которой не признан значительным (т. е. превышающим 25 000 рублей).
Более того, такой правовой подход подтверждает свою состоятельность и применительно к другим уголовно наказуемым деяниям. Так, например, кража на незначительную сумму (в т. ч. не превышающую 10 000 рублей), совершенная организованной группой, квалифицируется по пункту «а» части четвертой ст. 158 УК, предусматривающей безальтернативное наказание в виде лишения свободы на срок до десяти лет.
Также необходимо учитывать, что в силу ст. 8 Федерального закона от 12 августа 1995 г. № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» проведение оперативного эксперимента, прослушивание телефонных и иных переговоров, которые традиционно являются наиболее востребованными оперативно-розыскными мероприятиями по делам о взяточничестве, возможно только по преступлениям средней тяжести, тяжким и особо тяжким.
В условиях отнесения законодателем мелкого взяточничества к числу преступлений небольшой тяжести следует признать, что возможности для выявления и раскрытия мелких взяток, совершенных группой лиц или сопряженных с вымогательством взятки, существенно ограничены.
Данные обстоятельства во взаимосвязи с минимальным наказанием по ст. 291.2 УК создают предпосылки для дробления коррупционерами крупных взяток на множество мелких «подношений».
Способствует отчасти такому виду преступного поведения и официальная статистика Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации, свидетельствующая о том, что правоприменители гораздо чаще прекращают уголовное преследование по нереабилитиру-ющим основаниям в отношении лиц, совершающих мелкое взяточничество, по сравнению с применением таких механизмов по уголовным делам о преступлениях, предусмотренных ст.
290 и 291 УК.
Так, в первом полугодии 2017 г. в связи с деятельным раскаянием (ч. 1 ст. 28 УПК) по ст. 291.2 УК прекращено уголовное преследование в отношении 72 лиц, на основании примечания к ст. 291.2 УК (ч. 2 ст. 28 УПК) прекращено уголовное преследование в отношении 33 лиц, а в связи с назначением меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа (ст. 251 УПК) — в отношении 130 лиц (всего названные основания применены в отношении 235 лиц).
При этом за тот же период времени аналогичные показатели по ст. 290, 291 УК выглядят значительно скромнее: в связи с деятельным раскаянием (часть первая ст. 28 УПК) по ст. 291 УК прекращено уголовное преследование в отношении 13 лиц (по ст. 290 УК — 0),на основании примечания к ст. 291 УК (ч. 2 ст. 28 УПК) прекращено уголовное преследование в отношении 21 лица, а в связи с назначением меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа (ст. 251 УПК) по ст. 291 УК прекращено уголовное преследование в отношении 25 лиц (по ст. 290 УК — 2) (всего названные основания применены в отношении 61 лица) [12].
Как видим, шансов на благоприятный исход уголовного преследования у «мелких взяточников» значительно больше, чем у подозреваемых (обвиняемых) по общим статьям о взяточничестве.
Между тем нормативно закрепленные основания для таких привилегий мелким взяточникам в настоящее время отсутствуют. Ст. 75 (Освобождение от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием), 762 (Освобождение от уголовной ответственности с назначением судебного штрафа) УК и разъясняющее их положения постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 июня 2013 г. № 19 «О применении судами законодательства, регламентирующего основания и порядок освобождения от уголовной ответственности» не содержат ответа на вопрос о возможности применения названных статей УК в случаях, когда конструкция состава преступления (в том числе закрепленных в ст. 290, 291, 291.2 УК) не предполагает причинения вреда потерпевшему.
Конституционный Суд Российской Федерации, на разрешение которого ставился вопрос о конституционности ст. 762 УК, исключающей возможность освобождения от уголовной ответственности с применением судебного штрафа лиц, впервые совершивших преступления небольшой или средней тяжести, при отсутствии сведений об ущербе или ином вреде, причиненном преступлением (речь шла о совершении фиктивной постановки на учет
иностранного гражданина или лица без гражданства по месту пребывания в жилом помещении в Российской Федерации (ст. 322.3 УК)), также не дал исчерпывающего ответа на данный вопрос.
В частности, Конституционный Суд Российской Федерации, признавая конституционность ст. 762 УК, в Определении от 26 октября 2017 г. № 2257-О высказал несколько ключевых позиций:
— отсутствие указания на общественно опасные последствия в диспозиции соответствующей статьи УК как на признак состава предусмотренного ею преступления не означает, что совершение этого преступления не влечет причинение вреда или реальную угрозу его причинения;
— поскольку различные уголовно наказуемые деяния влекут наступление разного по своему характеру вреда, постольку предусмотренные ст. 762 УК действия, направленные на заглаживание такого вреда и свидетельствующие о снижении степени общественной опасности преступления, нейтрализации его вредных последствий, не могут быть одинаковыми во всех случаях, а определяются в зависимости от особенностей конкретного деяния;
— из Конституции Российской Федерации не вытекает обязанность федерального законодателя закреплять в уголовном законе одинаковые критерии освобождения от уголовной ответственности лиц, впервые совершивших преступление небольшой или средней тяжести, без учета обстоятельств, свидетельствующих о том, что лицо своими действиями снизило степень общественной опасности совершенного им преступления;
— законодатель вправе уполномочить суд в каждом конкретном случае решать, достаточны ли предпринятые виновным действия для того, чтобы расценить уменьшение общественной опасности содеянного как позволяющее освободить его от уголовной ответственности;
— вывод о возможности освобождения от уголовной ответственности, к которому придет суд в своем решении, должен быть обоснован ссылками на фактические обстоятельства, исследованные в судебном заседании; суд обязан не просто констатировать наличие или отсутствие указанных в законе оснований для освобождения от уголовной ответственности, а принять справедливое и мотивированное решение с учетом всей совокупности данных, характеризующих в том числе особенности объекта преступного посягательства, обстоятельства его совершения, конкретные действия, предпринятые лицом для возмещения ущерба или иного загла-
живания причиненного преступлением вреда, изменение степени общественной опасности деяния вследствие таких действий, личность виновного, а также обстоятельства, смягчающие и отягчающие ответственность [13].
Таким образом, Конституционный Суд Российской Федерации не исключил возможности применения ст. 76.2 УК в отношении лиц, совершивших преступления, имеющие конструкцию формального состава, но и не определил четких критериев, позволяющих однозначно судить о том, что «лицо своими действиями снизило степень общественной опасности совершенного им преступления». Так, например, рассматриваемое Определение Конституционного Суда Российской Федерации не ориентирует правоприменителя на установление конкретных обстоятельств, которые могли бы послужить основаниями для освобождения заявительницы от уголовной ответственности с применением судебного штрафа в случае совершения ею фиктивной постановки на учет иностранного гражданина или лица без гражданства по месту пребывания в жилом помещении в Российской Федерации.
В таких условиях суды совершенно закономерно не демонстрируют единства в вопросе применения института освобождения от уголовной ответственности и принимают абсолютно полярные решения по схожим преступлениям.
Так, мировой судья судебного участка № 313 района Марьина роща г. Москвы прекратил уголовное дело в отношении С., обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30, частью первой ст. 291.2 УК (за попытку дачи взятки в размере 3 000 рублей инспектору ГИБДД за совершение заведомо незаконных действий в виде несоставления протокола об административном правонарушении за управление транспортным средством, не зарегистрированным в установленном порядке (ч. 1 ст. 12.1 КоАП)2, и освободил его от уголовной ответственности на основании ст. 76.2 УК с назначением судебного штрафа в размере 15 000 рублей [15].
При аналогичной квалификации содеянного по части третьей ст. 30, части первой ст. 291.2 УК (за попытку дачи взятки в размере 2 500 рублей инспекторам ГИБДД за непривлечение к административной ответственности) Бийским городским судом Алтайского края в отношении К. вынесен обвинительный приговор и назначено наказание в виде штрафа в размере 20 000 рублей [16].
2 Заметим, что до принятия Федерального закона № 324-ФЗ такие деяния квалифицировались по части третьей статьи 290 УК и наказывались лишением свободы на срок от трех до восьми лет лишения свободы.
Помимо обозначенных проблем применения норм об ответственности за мелкое взяточничество в УК содержится и правовой пробел. Так, получение мелких взяток (наряду с получением мелкого коммерческого подкупа (ст. 204.2 УК) не включено в число преступлений, по которым применяется конфискация имущества (пункт «а» ч. 1 ст. 104.1 УК)). В связи с этим возникает резонный вопрос: как надлежит поступать суду с предметом взятки, получение которой квалифицировано по ст. 291.2 УК?
Представляется, что рассчитывать на применение положений ст. 104.1 УК по таким уголовным делам по аналогии с механизмом конфискации имущества, предусмотренным для ст. 290 УК, не приходится в силу ч. 2 ст. 3 УК, запрещающей применение уголовного закона по аналогии.
Изученные нами судебные решения по ст. 291.2 УК позволяют констатировать, что в условиях отсутствия названной правовой нормы в перечне преступлений, указанных в пункте «а» ч. 1 ст. 104.1 УК, суды в основном избегают специального указания в своих решениях на судьбу вещественных доказательств в виде денег, полученных взяткополучателем.
Однако встречаются решения судов, в которых предмет мелкого взяточничества обращается в доход государства (например, приговор мирового судьи судебного участка № 330 Бабушкин-ского района г. Москвы в отношении Х) [17].
В целях упорядочения судебной практики и устранения обозначенного правового пробела считаем необходимым дополнить перечень преступлений, содержащийся в пункте «а» ч. 1 ст. 104.1 УК, указанием на уголовно наказуемые деяния, предусмотренные ст. 204.2, 291.2 УК.
В рамках настоящей публикации также хотелось бы обратить внимание на отдельные аспекты применения статьи 19.28 (Незаконное вознаграждение от имени юридического лица) Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях (далее — КоАП). Внимание к этому вопросу в контексте рассмотрения проблем применения ст. 291.2 УК обусловлено тем, что после введения в УК статьи о мелком взяточничестве, как утверждают специалисты, появились и административные дела по ст. 19.28 КоАП, следующие из уголовных дел, возбужденных по ст. 291.2 УК [21].
По оценкам экспертов, в первом полугодии 2017 г. прокуроры возбудили 293 дела об административных правонарушениях, предусмотренных ст. 19.28 КоАП, по результатам рассмотрения которых более 200 юридических лиц были привлечены к административной ответственности и им назначены административные
штрафы на общую сумму 394 млн рублей [22].
Также специалисты обращают внимание и на конкретные примеры из судебной практики, когда юридические лица были оштрафованы на суммы 500 000 рублей и 1 000 000 рублей за то, что их представители передали должностным лицам вознаграждение в виде бутылки вина или коробки конфет [19].
Подобная практика, как представляется, не соответствует по своему смыслу и содержанию целям и задачам противодействия коррупции.
Полагаем, что в целях создания дополнительных стимулов для выявления коррупционных схем следует предусмотреть возможность освобождения от административной ответственности юридических лиц, должностные лица которых добровольно сообщили о даче незаконного вознаграждения в правоохранительные органы. Иначе в настоящее время эффект от предусмотренного примечаниями к ст. 291—291.2 УК освобождения от уголовной ответственности взяткодателя (посредника) по сути нивелирован, если речь идет о случаях дачи взятки в интересах юридического лица. В таких случаях представители юридического лица абсолютно не мотивированы к содействию правоохранительным органам в изобличении взяткополучателей, поскольку вне зависимости от степени их участия в выявлении и раскрытии преступления наступление административной ответственности в виде крупных штрафов неминуемо.
В то же время следует заметить, что еще в 2014 г. ст. 19.28 КоАП была предметом оценки Конституционного Суда Российской Федерации, в т. ч. с точки зрения отсутствия в ней указания на возможность освобождения от административной ответственности юридического лица, исполнительные органы которого сообщили о незаконном вознаграждении в правоохранительные органы.
В частности, в подпункте 2.3 Определения от 5 июня 2014 г. № 1308-0 Конституционный Суд Российской Федерации указал на то, что закрепленная в Конституции Российской Федерации обязанность Российской Федерации по защите конституционных ценностей, в том числе от правонарушений коррупционного характера, совершаемых юридическими лицами, и международные обязательства Российской Федерации по принятию мер для привлечения юридических лиц к ответственности в связи с совершением коррупционных преступлений не исключают возможность определения в законе условий, при которых юридические лица, исполнительные органы которых сообщили в правоохранительные органы о незаконном вознаграждении, могут быть освобождены от административной ответственности [14].
При этом Конституционный Суд Российской Федерации отметил, что федеральный законодатель, действуя в рамках своей дискреции, вправе предусмотреть соответствующие условия для этого — аналогично предусмотренные УК в связи с совершением коррупционных преступлений, с учетом того, что для коррупционных правонарушений, совершаемых в интересах юридических лиц, характерны крупный и особо крупный размер взяток (п. 1 примечаний к ст. 290 УК), а потому эти правонарушения могут представлять общественную опасность, сопоставимую с общественной опасностью коррупционных преступлений, совершаемых в интересах физических лиц, а в некоторых случаях — и более высокую.
Таким образом, в настоящее время назрела необходимость в соответствующем пересмотре позиции законодателя в области регламентации условий административной ответственности юридических лиц по ст. 19.28 КоАП. Установление возможности освобождения юридических лиц от административной ответственности по ст. 19.28 КоАП в случаях содействия его представителей выявлению и раскрытию коррупционного преступления будет ориентировать предпринимательское сообщество к созданию эффективной внутрикорпоративной системы противодействия коррупции.
Подводя итог вышеизложенному, в заключение следует сделать несколько выводов.
На сегодняшний день реальная необходимость в подготовке концепции уголовной политики или иного программного документа развития правовой базы в области уголовного законодательства отсутствует. При этом инициативы в данной сфере нередко опираются в своей основе на популистские идеи, не имеющие ничего общего с герменевтическим подходом к современным реалиям развития общества в целом и уголовного законодательства в частности. Представителям юридического сообщества, заинтересованным в совершенствовании уголовного законодательства и обладающим возможностями участия в нормот-ворческом процессе, необходимо сконцентрировать усилия на качестве разрабатываемых предложений законодательного характера и их широком обсуждении среди правоприменителей и ученых.
Ст. 291.2 УК, устанавливающая ответственность за мелкое взяточничество и представляющая собой промежуточный итог реформирования антикоррупционного уголовного законодательства, может быть усовершенствована с учетом дифференциации в ней ответственности в зависимости от наличия квалифицирующих признаков, предусмотренных в ст. 290 УК. Также необходимо нормативно закрепить возможность применения
института конфискации имущества в отношении лиц, получающих мелкие взятки.
В целях исключения коррупциогенного фактора в уголовно-правовых нормах надлежит разрешить на законодательном уровне вопрос о возможности применения ст. 75 и 76.2 УК в отношении лиц, совершивших преступления, конструкция составов которых не предполагает причинения вреда потерпевшему, а соответственно,
и возможность его возмещения.
Ст. 19.28 КоАП следует дополнить примечанием, устанавливающим возможность освобождения от административной ответственности юридических лиц, представители которых добровольно сообщили о даче незаконного вознаграждения в правоохранительные органы и способствовали выявлению данного правонарушения, проведению административного расследования.
Список литературы:
1. Концепция модернизации уголовного законодательства в экономической сфере. URL: http:// www.crimpravo.ru/uploads/000/000/005/attach/ d4066d010c/konstept_modern_supernew-100830. pdf (дата обращения: 17.11.2017).
2. Концепция уголовно-правовой политики Российской Федерации. URL: http://www.oprf.ru/ ru/discussions/1389/newsitem/17889?PHPSESS ID=8rflf439q3orvemlt8ucs4k5k2 (дата обращения: 17.11.2017).
3. Уголовная политика: дорожная карта (2017— 2025 гг.). URL: https://www.csr.ru/wp-content/ uploads/2017/04/Report-CP.pdf (дата обращения: 10.12.2017).
4. Проблемы законодательного обеспечения проекта концепции уголовной политики обсудили в Совете Федерации. URL: http://www. council.gov.ru/events/news/87501/ (дата обращения: 10.12.2017).
5. Совфед может утвердить концепцию уголовной политики до 1 июня. URL: https://news. rambler.ru/other/38664135-sovfed-mozhet-utverdit-kontseptsiyu-ugolovnoy-politiki-do-1 -iyunya/ (дата обращения: 22.01.2018).
6. Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 10 июля 2003 г. № 270-0 «Об отказе в принятии к рассмотрению запроса Курганского городского суда Курганской области о проверке конституционности части первой статьи 3, статьи 10 Уголовного кодекса Российской Федерации и пункта 13 статьи 397 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» // СПС КонсультантПлюс.
7. До 10 лет тюрьмы: Госдума вдвое увеличила наказание за телефонный терроризм. URL: https://russian.rt.com/russia/ article/462585-zakon-loshniye-zvonki-telefonni-terrorism (дата обращения: 10.12.2017).
8. Пояснительная записка к проекту федерального закона № 1079243-6 «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» // СПС Консультант-Плюс.
9. Отчет о числе осужденных по всем составам преступлений Уголовного кодекса Российской Федерации (форма № 10-а) / Статистические данные Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации. URL: http:// www.cdep.ru (дата обращения: 10.01.2018).
10. МВД призвали взяться за крупных. URL: https://www.kommersant.ru/doc/3500180 (дата обращения: 10.12.2017).
11. Ответы на вопросы, поступившие из судов, по применению Федеральных законов от 3 июля 2016 года № 323-ФЗ — 326-ФЗ, направленных на совершенствование уголовной ответственности за коррупционные преступления и преступления экономической направленности, а также оснований и порядка освобождения от уголовной ответственности (вступили в силу с 15 июля 2016 года), утвержденных Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 28 сентября 2016 года // СПС Консультант-Плюс.
12. Отчет об особенностях рассмотрения уголовных дел, применения реальных видов наказания и оснований прекращения уголовных дел (Форма № 10.2) / Статистические данные Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации. URL: http://www.cdep. ru/index.php?id=79&item=4152 (дата обращения: 22.01.2018).
13. Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 26 октября 2017 г. № 2257-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Гафитулиной Таисии Ивановны на нарушение ее конституционных прав п. 1 ст. 1 Федерального закона от 3 июля 2016 года № 323-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации по вопросам совершенствования оснований и порядка освобождения от уголовной ответственности» // СПС Консультант-Плюс.
14. Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 5 июня 2014 г. № 1308-О
«Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы общества с ограниченной ответственностью «Приоритет» на нарушение конституционных прав и свобод частью 1 статьи 19.28 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях» // СПС КонсультантПлюс.
15. Постановление от 15 февраля 2017 г. по делу № 01-0003/313/2017. URL: http://sudact.ru/ magistrate/doc/jr8EDimXesdP/ (дата обращения: 10.01.2018).
16. Приговор от 24 августа 2017 г. по делу № 1-470/2017. URL: http://sudact.ru/regular/doc/ Y8bkHnl0lwdX/ (дата обращения: 10.01.2018).
17. Приговор от 8 июня 2017 г. по делу № 1/172017. URL: https://advokat15ak.ru/ (дата обращения: 10.01.2018).
18. Авдейко А. Г., Земцова А. В. Тенденции и перспективы современной уголовной политики в сфере предпринимательства // Вестник ВИПК МВД России. 2016. № 1 (37).
19. Багаутдинов Ф. Н, Латыпов Р. Н. Незаконное вознаграждение в интересах юридического лица // Законность. 2017. № 10.
20. Ищук Я. Г., Чистотина О. Н. Предупреждение коррупции в органах внутренних дел и формирование антикоррупционного поведения сотрудников и работников органов внутренних дел. Рязань. 2015.
21. Михайлов В. И. Эволюция законодательства об ответственности за взяточничество // Уголовное право. 2016. № 5.
22. Сухаренко А. Охота на коррупционера // ЭЖ-Юрист. 2017. № 36.
23. Трунцевский Ю. В. О расширении предмета взятки (подкупа) нематериальными преимуществами // Труды Академии управления МВД России. 2017. № 4 (44).
E-mail: azemcova@mvd.ru
