CC BY
156
Курдюк Петр Михайлович Чернов Юрий Иванович
Мелкие преступления: взаимосвязь или размывание границ административной и уголовной ответственности?
В статье проведен анализ закрепленных в уголовном законе Российской Федерации мелких преступлений (рецидив мелкого хищения, мелкий коммерческий подкуп, мелкое взяточничество) с точки зрения действующей системы взаимосвязей административной и уголовной ответственности. Показана связь административно-деликтного и уголовного права.
Ключевые слова: мелкие преступления, коррупционные административные правонарушения, административная ответственность, уголовная ответственность, мелкое хищение, мелкий коммерческий подкуп, мелкое взяточничество.
Petty crimes: the relationship or blurring of the boundaries of administrative and criminal liability?
The article analyzes small crimes committed in the criminal law of the Russian Federation (relapse of petty theft, small commercial bribery, petty bribery) from the point of view of the current system of interrelationships between administrative and criminal responsibility. The connection between administrative-tort and criminal law is shown.
Key words: petty crimes, corruption administrative offenses, administrative responsibility, criminal responsibility, petty theft, small commercial bribery, petty bribery.
Еще недавно студенты юридических образовательных организаций и факультетов, изучавшие проблематику юридической ответственности, могли услышать от вполне квалифицированного преподавателя, что разбой и грабеж мелкими не бывают, мелкая кража, мелкое мошенничество, а также мелкое присвоение либо мелкая растрата чужого имущества являются исключительно административными правонарушениями, совершение которых влечет административную ответственность, предусмотренную ст. 7.27 КоАП РФ «Мелкое хищение».
Действительно, применительно к соотношению административной и уголовной ответственности термин «мелкое правонарушение» традиционно использовался только в административно-деликтном праве и служил для отграничения мелкого хищения и мелкого хулиганства не от других административных правонарушений, а от пограничных с ними преступлений. Необходимость в подобной юридической терминологии возникла и исторически сложилась ввиду наличия в административно-деликтном и уголовном праве смежных по качественным и количественным характеристикам составов правонарушений.
3 июля 2016 г. сложившийся в российском законодательстве терминологический баланс между определениями мелкого администра-
тивного правонарушения и преступления был нарушен интервенцией в уголовное законодательство сразу трех составов, закрепивших появление мелких преступлений: «Мелкое хищение, совершенное лицом, подвергнутым административному наказанию» (ст. 158.1 УК РФ) [1]; «Мелкий коммерческий подкуп» (ст. 204.2 УК РФ); «Мелкое взяточничество» (ст. 291.2 УК РФ) [1; 2]. До этого «мелкими» назывались исключительно административные правонарушения, предусмотренные КоАП РФ, а именно «Мелкое хищение» (ст. 7.27 КоАП РФ) и «Мелкое хулиганство» (ст. 20.1 КоАП РФ).
Эти три состава, включающих мелкие преступления, можно подразделить на две группы, которые разнятся между собой с точки зрения способа взаимосвязи с действующими составами административных правонарушений, влекущих административную ответственность.
Так, рецидив мелкого хищения, преступность которого закреплена в ст. 158.1 УК РФ «Мелкое хищение, совершенное лицом, подвергнутым административному наказанию», представляет собой классический состав преступления с административной преюдицией, сформированный из юридического материала под известным девизом: «Все новое - это хорошо забытое старое».
В связи с этим показательны следующие слова из известной научной работы конца
11
80-х гг. XX в. профессора Д.Н. Бахраха: «В 1960 г. УК РСФСР предусмотрел уголовную ответственность за третье мелкое хулиганство, совершенное в течение года. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 июля 1966 г. «Об усилении ответственности за хулиганство» была установлена уголовная ответственность за повторное мелкое хулиганство, а в 1977 г. уголовная ответственность за мелкое хулиганство была отменена» [3, с. 29-30]. При этом Д.Н. Бахрах отмечает, что в течение названного промежутка времени свойства мелкого хулиганства почти не изменились, а вот их правовая оценка изменилась существенно [3, с. 30].
Сейчас вектор правовой оценки законодателем мелкого хулиганства, предусмотренного ст. 20.1 КоАП РФ «Мелкое хулиганство», сменился в сторону, диаметрально противоположную той, что сложилась с 3 июля 2016 г. В соответствии с двумя масштабными федеральными законодательными актами, внесшими существенные изменения в уголовное, уголовно-процессуальное и административно-деликтное законодательство, принятыми 8 декабря 2003 г. [4; 5], проведена и частичная декриминализация хулиганства, предусмотренного ст. 213 УК РФ.
Это повлекло насыщение состава мелкого хулиганства, предусмотренного ст. 20.1 КоАП РФ, новыми квалифицирующими признаками, ранее характерными для хулиганства как преступления, а именно:
уничтожение или повреждение чужого имущества;
неповиновение законному требованию представителя власти либо иного лица, исполняющего обязанности по охране общественного порядка или пресекающего нарушение общественного порядка.
Кроме того, более глубокая детализация квалификации мелкого хулиганства как административного правонарушения, закрепленного в ст. 20.1 КоАП РФ, выразилась также в следующем:
1. Диспозиция ст. 20.1 КоАП РФ «Мелкое хулиганство» освобождена от расплывчатой формулировки определения мелкого хулиганства как совершения неких «других действий», демонстративно нарушающих общественный порядок и спокойствие граждан наряду с нецензурной бранью в общественных местах либо оскорбительным приставанием к гражданам.
2. Редакция ст. 20.1 КоАП РФ от 8 декабря 2003 г. содержит в себе уже две части.
Таким образом, 8 декабря 2003 г. федеральный законодатель синхронно закрепил как декриминализацию хулиганства (ст. 213 УК РФ), так и существенную детализацию административной деликтности мелкого хулиганства в действующем законодательстве об административной ответственности (ст. 20.1 КоАП РФ).
Очевидно, что современная межотраслевая правовая модель мелкого хищения и мелкого хулиганства и смежных с ними преступлений, а также рецидив мелкого хищения - это еще один наглядный пример отсутствия согласованной стратегии по разработке и реализации административно-деликтной и уголовно-правовой государственной политики.
Действительно, если мелкое хулиганство было переосмыслено законодателем в 2003 г. после расширения административной деликтности за счет декриминализации хулиганства как преступления, то в 2016 г. в отношении мелкого хищения была применена криминализация путем принятия специальной статьи (ст. 158.1 УК РФ) и признания рецидива мелкого хищения преступлением.
При этом действующая редакция КоАП РФ по-прежнему позволяет относить мелкое хулиганство (ст. 20.1 КоАП РФ) и мелкое хищение (ст. 7.27 КоАП РФ) к равным по степени общественной опасности административным правонарушениям, т.к. за совершение как первого, так и второго судьей может быть назначено максимальное административной наказание в виде административного ареста на срок до пятнадцати суток.
Квалификация мелкого хищения, совершенного лицом, подвергнутым административному наказанию сопряжена с теоретическими и практическими проблемами, характерными для всех преступлений с административной преюдицией: «Нанесение побоев лицом, подвергнутым административному наказанию» (ст. 116.1 УК РФ); «Розничная продажа несовершеннолетним алкогольной продукции» (ст. 151.1 УК РФ); «Неоднократное нарушение установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования» (ст. 212.1 УК РФ); «Незаконное проникновение на охраняемый объект» (ст. 215.4 УК РФ) и др.
В связи с этим главная проблема в правоприменении - это отсутствие единообразия установления как в уголовном законе, так и на практике сроков юридического состояния административной наказанности как важнейшего квалифицирующего признака составов преступлений с административной преюдицией. В связи с существованием презумпции невиновности возникает неразрешимый в теории вопрос ухода от уголовной ответственности лица, повторно совершившего административное правонарушение (например, мелкое хищение) после назначения данному лицу административного наказания, но до вступления постановления о назначении административного наказания в законную силу.
12
Заслуживает внимания позиция А.В. Шульги и Ю.Д. Кашаповой, полагающих, что признание рецидива мелкого хищения преступлением, равно как и признание преступным рецидива побоев (ст. 116.1 УК РФ «Нанесение побоев лицом, подвергнутым административному наказанию» [6]), противоречит принципу справедливости, и законодателю достаточно было внести условие о наличии назначенного административного наказания в перечень обстоятельств, отягчающих уголовное наказание (ст. 63 УК РФ) [7, с. 29-30], что, как представляется, объективно учитывает самую распространенную грань взаимосвязи административной и уголовной ответственности: наличие десятков пограничных составов административных проступков и преступлений.
Действительно, одно и то же административное правонарушение по своим юридическим параметрам не становится более общественно опасным из-за неоднократности его совершения. «Сложение двух административных правонарушений не может составить одного преступления» [8, с. 79]. Следует поддержать тезис о том, что правильная альтернатива составам преступлений с административной преюдицией - закрепление в КоАП РФ более строгих наказаний за неоднократные правонарушения [9, с. 3-4].
В то же время составы мелкого взяточничества (ст. 291.2 УК РФ) и мелкого коммерческого подкупа (ст. 204.2 УК РФ) отличаются от проанализированного выше уголовно наказуемого рецидива мелкого хищения принципиально иной юридической конструкцией, а также иной плоскостью способа взаимосвязи с действующими составами административных правонарушений, влекущих административную ответственность. Поскольку данные составы не содержат административную преюдицию и названы по аналогии с закрепленными в КоАП РФ мелким хищением и мелким хулиганством, логично предположение, что законодатель собираясь расширить круг административных правонарушений, направленных на борьбу с проявлениями коррупции, изменил свое решение и поспешно закрепил преступность данных деяний.
Этим можно объяснить следующие существенные изъяны в законодательной технике, продемонстрированные при закреплении в УК РФ мелкого взяточничества и мелкого коммерческого подкупа:
Во-первых, наименования преступлений имеют административно-деликтный подтекст, претендуя или на совершенно новый вид противоправных деяний (своеобразные межотраслевые мелкие правонарушения), или на временное закрепление в уголовном законодательстве с последующим перемещением их в
КоАП РФ. Это не первый случай «межотраслевого смешивания» административно-деликт-ной и уголовно-правовой терминологии. В качестве примера можно привести следующие юридические термины: неправомерные действия при банкротстве - это наименование как административного проступка, закрепленного в ст. 14.13 КоАП РФ, так и преступления, предусмотренного ст. 195 УК РФ; побои - название как административного правонарушения, закрепленного в ст. 6.1.1 КоАП РФ, так и преступного деяния, предусмотренного ст. 116 УК РФ; обязательные работы - вид административного наказания (ст. 3.13 КоАП РФ) и вид уголовного наказания (ст. 49 УК РФ) и др.
Во-вторых, законодателем заложен юридический фундамент для дальнейшего увеличения количества статей, регулирующих административные правонарушения, нацеленных на борьбу с коррупцией и закрепленных в КоАП РФ. Уже сейчас федеральный кодификационный акт, регулирующий административную ответственность, предусматривает административно-правовую охрану антикоррупционной направленности в девяти статьях [1 0, с. 211 -212] («Незаконное вознаграждение от имени юридического лица» (ст. 19.28 КоАП РФ), «Подкуп избирателей, участников референдума либо осуществление в период избирательной кампании, кампании референдума благотворительной деятельности с нарушением законодательства о выборах и референдумах» (ст. 5.16 КоАП РФ), «Использование незаконной материальной поддержки при финансировании избирательной кампании, кампании референдума» (ст. 5.19 КоАП РФ), «Нецелевое использование бюджетных средств» (ст. 15.14 КоАП РФ), и др.). Просматривается реальная перспектива появления в КоАП РФ самостоятельной главы «Коррупционные административные правонарушения».
Ряд составов коррупционных административных проступков, закрепленных в действующем КоАП РФ, наглядно иллюстрирует правоту тезиса профессора В.В. Денисенко о том, что такой традиционный критерий разграничения преступлений и административных правонарушений, как общественная опасность, «давно уже перестал соответствовать объективному пониманию того, что более тяжкое деяние должно предусматривать более суровое наказание» [11, с. 150].
В связи с этим весьма показательны административно наказуемые незаконная передача, предложение или обещание от имени или в интересах юридического лица должностному лицу денежных средств или иного имущества за совершение данным должностным лицом в интересах данного юридического лица дей-
13
ствия (бездействия), связанного с занимаемым должностным лицом служебным положением. Согласно ч. 3 ст. 19.28 КоАП РФ передача, предложение или обещание денежных средств или иного имущества в особо крупном размере (если суммарно и (или) в рублевом эквиваленте предмет (предметы) правонарушения оценивается более чем в 20 млн рублей) влекут назначение для юридического лица административного штрафа в сумме до стократной величины денежных средств и стоимости других активов, незаконно переданных либо оказанных или обещанных либо предложенных от имени юридического лица, но не менее 100 млн российских рублей с конфискацией соответствующих денег и стоимости других активов, выступивших в качестве непосредственных предметов правонарушения, без закрепления какой-либо верхней границы размеров назначаемых в подобных случаях административных штрафов.
Кроме того, согласно ч. 1 ст. 4.5 КоАП РФ самый большой шестилетний срок давности привлечения к административной ответственности установлен лишь за совершение правонарушения, предусмотренного ст. 15.27.1 КоАП РФ «Оказание финансовой помощи терроризму», и за совершение любого коррупционного административного правонарушения. Налицо максимально высокая оценка законодателем в действующих нормах административно-де-ликтного права общественной опасности административных правонарушений с точки зрения давностных сроков привлечения к ответственности. Очевидна наметившаяся тенденция к расширению круга коррупционных административных правонарушений, предусмотренных КоАП РФ. Подобными новыми, пограничными с преступлениями, составами противоправных деяний, закрепленных в КоАП РФ, могли стать как мелкое взяточничество, так и мелкий коммерческий подкуп.
Криминализация мелкого коммерческого подкупа и мелкого взяточничества привела к следующему «юридическому конфузу»: срок давности привлечения к уголовной ответственности за совершение таких преступлений небольшой тяжести, как мелкое взяточничество и мелкий коммерческий подкуп, составляет два года, троекратно уступая сроку давности привлечения к административной ответственности за совершение любого коррупционного административного правонарушения, несмотря на существенную оперативность процессуальной формы реализации последних [12] и, наоборот, ввиду гораздо более глубокой детализации и отсутствия принципа оперативности в уголовном судопроизводстве [13, с. 122-124].
Конечно, ситуацию несколько сглаживает то обстоятельство, что уголовный закон в ч. 3
ст. 78 УК РФ закрепил правила приостановления течения сроков давности привлечения к уголовной ответственности в случаях, если лицо, совершившее преступление, уклоняется от суда либо следствия или от уплаты назначенного в связи с освобождением от уголовной ответственности судебного штрафа. Аналогичные правила приостановления течения сроков давности административной ответственности в КоАП РФ отсутствуют.
Тем не менее, серьезной наукоемкой проработки и самого пристального внимания непосредственно российского законодателя требует теоретико-практический вопрос: почему, установив для коррупционных административных правонарушений сроки давности привлечения к административной ответственности, характерные по временным параметрам для преступлений средней тяжести (шесть лет), законодатель предпочел криминализировать мелкое взяточничество и мелкий коммерческий подкуп, отнеся их к престулениям небольшой тяжести и тем самым снизив по данным коррупционным правонарушениям давностные сроки в три раза?
Указанная проблема обостряется тем, что преступлениями небольшой тяжести, с присущим им двухлетним давностным сроком, выступают и такие «немелкие» классические коррупционные преступления, как:
получение взятки в размере свыше 10 тыс. рублей, но не превышающем 25 тыс. рублей (ч. 1 ст. 290 УК РФ);
дача взятки в размере свыше 10 тыс. рублей, но не превышающем 25 тыс. рублей (ч. 1 ст. 291 УК РФ);
коммерческий подкуп в размере свыше 10 тыс. рублей, но не превышающем 25 тыс. рублей (ч. 1 ст. 204 УК РФ);
коммерческий подкуп в размере свыше 25 тыс. рублей, но не превышающем 150 тыс. рублей (ч. 2 ст. 204 УК РФ);
посредничество в коммерческом подкупе, совершенное в размере свыше 25 тыс. рублей, но не превышающем 150 тыс. рублей (ч. 1 ст. 204.1 УК РФ).
В-третьих, очевиден существенный изъян в законодательной технике с точки зрения компановки новых норм уголовного права в статьи действующего УК РФ: законодатель вполне мог, криминализируя коммерческий подкуп, дачу взятки и получение взятки в размере, не превышающем 10 тыс. рублей, дополнить действующие ст. 204, 290 и 291 УК РФ новыми частями, предусматривающими уголовную ответственность за совершение соответствующих коррупционных преступлений в «малом размере», разъяснив в примечаниях к ст. 204 и 290 УК РФ, что малым размером коммерческого подкупа или, соответственно, взятки признает-
14
ся сумма денег, стоимость ценных бумаг, иного имущества, услуг имущественного характера, иных имущественных прав в размере, не превышающем 10 тыс. рублей.
Таким образом, проведенный нами теоретический анализ показывает, что мелкое взяточничество и мелкий коммерческий подкуп в силу ряда факторов юридического характера (наименования, правовая природа данных деяний, законодательная техника и др.) обоснованно могли стать новыми мелкими административными правонарушениями, пограничными с соответствующими коррупционными преступлениями.
Криминализация мелкого взяточничества и мелкого коммерческого подкупа отнесла их к числу преступлений, для которых характерна так называемая «административная соде-ликтность юридических лиц» [14, с. 51-53], предполагающая, что должностное лицо (или иное физическое лицо) привлекается к уголовной ответственности, а юридическое лицо за то же самое деяние подлежит административной ответственности. Например, если должностное лицо юридического лица
совершит в интересах данной организации мелкое взяточничество путем дачи взятки другому должностному лицу, то: 1) это должностное лицо - взяткодатель - подлежит уголовной ответственности за совершение мелкого взяточничества; 2) юридическое лицо, в интересах которого одним из его должностных лиц дана «мелкая взятка», подлежит административной ответственности и согласно ч. 1 ст. 19.28 КоАП РФ на данное юридическое лицо может быть наложен административный штраф в размере 1 млн рублей с конфискацией предметов взятки (денежных средств, ценных бумаг и др.).
Наличие такой актуальной взаимосвязи ад-министративно-деликтного и уголовного права, как административная соделиктность юридических лиц при привлечении физических лиц к уголовной ответственности, требует детального согласования как материальных норм КоАП РФ и УК РФ, так и процессуальных норм КоАП РФ и УПК РФ, нуждающихся в комплексной совместной модернизации и по многим другим направлениям.
1. О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации по вопросам совершенствования оснований и порядка освобождения от уголовной ответственности: федер. закон от 3 июля 2016 г. № 323-ФЗ // Собр. законодательства РФ. 2016. № 27. Ст. 4256.
2. О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: федер. закон от 3 июля 2016 г. № 324-Ф3// Собр. законодательства РФ. 2016. № 27. Ст. 4257.
3. Бахрах Д.Н. Административная ответственность граждан в СССР: учеб. пособие. Свердловск, 1989.
4. О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации: фе-дер. закон от 8 дек. 2003 г. № 162-ФЗ // Собр. законодательства РФ. 2003. № 50. Ст. 4848.
5. О приведении Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации и других законодательных актов в соответствие с Федеральным законом «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации»: федер. закон от 8 дек. 2003 г. № 161-ФЗ // Собр. законодательства РФ. 2003. № 50. Ст. 4847.
6. Шульга А.В., Кашапова Ю.Д. К вопросу об уголовной ответственности за побои // Политематический сетевой электронный Научный журнал Кубанского государственного аграрного университета. 2017. № 128.
1.On Additions to the Criminal Code of the Russian Federation and the Criminal Procedure Code of the Russian Federation on the improvement of the grounds and procedure for exemption from criminal liability: fed. law d.d. July 3, 2016 № 323-FL // Coll. of legislation of the Russian Federation. 2016. № 27. Art. 4256.
2. On Additions the Criminal Code of the Russian Federation and the Criminal Procedure Code of the Russian Federation: fed. law d.d. July 3, 2016 No. 324-FL // Coll. of legislation of the Russian Federation. 2016. № 27. Art. 4257.
3. Bahrakh D.N. Administrative responsibility of citizens in the USSR: study aid. Sverdlovsk, 1989.
4. On Amendments and Additions to the Criminal Code of the Russian Federation: fed. law d.d. Dec. 8, 2003 No. 162-FL // Coll. of legislation of the Russian Federation. 2003. № 50. Art. 4848.
5. On bringing the Code of Criminal Procedure of the Russian Federation and other legislative acts in line with the Federal Law «On Amendments and Additions to the Criminal Code of the Russian Federation»: fed. law d.d. Dec. 8, 2003 № 161-FL // Coll. of legislation of the Russian Federation. 2003. № 50. Art. 4847.
6. Shulga A.V., Kashapova Yu.D. On the issue of criminal liability for beatings // Political Network Electronic Journal of the Kuban State Agrarian University. 2017. № 128.
7. Shulga A.V., Kashapova Yu.D. Petty theft: a crime or an offense? // Advances in modern science and education. 2017. Vol. 8. № 4.
15
7. Шульга А.В., Кашапова Ю.Д. Мелкое хищение: преступление или правонарушение?// Успехи современной науки и образования. 2017. Т. 8. № 4.
8. Галиакбаров Р.Р. Уголовное право: Общая часть: учеб. Краснодар, 1999.
9. Иваненко И.Н., Пенькова А. С. Разграничение административного правонарушения и преступления // Политематический сетевой электронный Научный журнал Кубанского государственного аграрного университета. 2017. № 129.
10. Поляков М.М. Коррупционные административные правонарушения: понятие, виды и содержание // Вестн. ун-та им. О.Е. Кута-фина. 2017. № 8.
11. Денисенко В. В. От рассогласованности к единству подходов к осуществлению уголовной и административно-деликтной политики: материалы Междунар. науч.-практ. конф. Краснодар, 2016.
12. Чернов Ю.И. Принцип оперативности в производстве по делам об административных правонарушениях // Право и практика. 2014. № 1.
13. Чернов Ю.И. Взаимосвязь принципов административно-деликтного и уголовного процессов // Актуальные вопросы публичного права. 2013. № 8(20).
14. Чернов Ю.И. Соотношение уголовного судопроизводства с процессуальной формой административной ответственности: дис. ... канд. юрид. наук. Краснодар, 2002.
8. Galiakbarov R.R. Criminal Law: General part: textbook. Krasnodar, 1999.
9. Ivanenko I.N., Penkova A.S. Delimitation of administrative offenses and crimes // Political network electronic Scientific journal of the Kuban State Agrarian University. 2017. № 129.
10. Polyakov M.M. Corruption administrative offenses: concept, types and content // Bull. of the Kutafin Moscow State Law University. 2017. № 8.
11. Denisenko V.V. Sending from the unity of approaches of crimial and administrative-delictual policy: proc. of International sci. and practice. conf. Krasnodar, 2016.
12. Chernov Yu.I. The principle of efficiency in the proceedings in cases of administrative violations // Law and practice. 2014. № 1.
13. Chernov Yu.I. Interrelation of principles of administrative-delictual and criminal processes // Actual questions of public law. 2013. № 8(20).
14. Chernov Yu.I. Ratio of criminal proceedings with the procedural form of an administrative offense: diss. ... Candidate of Law. Krasnodar, 2002.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ
Курдюк Петр Михайлович, доктор юридических наук, профессор, Кубанский государственный аграрный университет им. И.Т. Трубилина; e-mail: [email protected];
Чернов Юрий Иванович, кандидат юридических наук, доцент, Кубанский государственный аграрный университет им. И.Т. Трубилина; e-mail: [email protected]
INFORMATION ABOUT AUTHORS
P.M. Kurdyuk, Doctor of Law, Professor, the Kuban State Agrarian University named after I.T. Trubilin; e-mail: [email protected];
Yu.I. Chernov, Candidate of Law, Assistant Professor, the Kuban State Agrarian University named after I.T. Trubilin; e-mail: [email protected]
16
