CC BY
69
ВОПРОСЫ ЯЗЫКОВОЙ КАТЕГОРИИ МОДАЛЬНОСТИ
УДК [811.161.1:811.172]:161.26
С. С. Ваулина, И. С. Лашкова
ОСОБЕННОСТИ ВЫРАЖЕНИЯ МОДАЛЬНОГО ЗНАЧЕНИЯ НЕОБХОДИМОСТИ В ЯЗЫКЕ РУССКИХ И ЛИТОВСКИХ ГАЗЕТ
Проводится функционально-семантический анализ одного из значений ситуативной модальности — значения необходимости, реализующегося в газетных текстах русского и литовского языка; выявляется специфика функционирования русских модальных экспликаторов и их литовских эквивалентов.
This article presents a functional-semantic analysis of one of situational modality meanings — the meaning of necessity — as implemented in Russian and Lithuanian newspaper texts. The authors identify the functions of Russian modal explicators and their Lithuanian equivalents.
Ключевые слова: модальность, значение необходимости, сопоставительный анализ, межъязыковые эквиваленты, газетный текст.
Key words: modality, modal meaning of necessity, comparative analysis, interlingual equivalents, newspaper text.
Как известно, объектом рассмотрения в сопоставительной лингвистике являются различные уровни и элементы языка, в первую очередь лексика, обращение к которой открывает перспективы выхода на культурологические, в том числе этнокультурные, аспекты [2, с. 539]. Однако не менее важную роль играют также исследования универсальных семантических категорий, «присущих всем языкам и свойственным одновременно и языку и мышлению» [11, с. 7]. К таким категориям, «в разных формах обнаруживающимся в языках разных систем» [4, c. 43], относится модальность, обладающая общим для сопоставляемых языков понятийным содержанием, единство которого обосновано «общими закономерностями отражения объективной действительности в сознании человека» [7, с. 9].
Именно поэтому исследование данной категории на материале не одного, а двух или нескольких генетически родственных языков, органично вписывающееся в перспективные для современной науки «комплексные интегральные подходы к изучению языковых систем» [5, c. 545], дает возможность «описания однотипной ситуации средствами разных языков» [6, c. 17] и позволяет «обнаружить такие закономерности и особенности в системе сопоставляемых языков, которые остаются скрытыми при их внутреннем изучении» [1, c. 75], способствуя тем са-
Вестник Балтийского федерального университета им. И. Канта. 2011. Вып. 8. С. 8—13.
мым выявлению как универсальных типологических экспликаторов категории модальности, так и идеоэтнических (национально-специфических) особенностей, характеризующих конкретную языковую картину мира [9].
В данной статье представлены результаты сопоставительного функционально-семантического анализа модального значения необходимости, осуществленного нами на материале газет, выходящих параллельно на русском и литовском языках. Наш выбор объекта исследования определяется тем, что в языке газет, отличающемся особой демократичностью и динамизмом, оперативно отражаются происходящие в языке изменения.
Известно, что микрополе необходимости в рамках общей функционально-семантической категории модальности и ее отдельных ситуативных фрагментов (возможность, желательность) имеет свои особенности, обусловленные прежде всего факторами, определяющими характер связи субъекта и действия. При этом факторы, детерминирующие возникновение ситуации необходимости, имеют объективно-субъективную природу (см. об этом [2]), что отличает модальное значение необходимости от других значений ситуативной модальности и определяет специфику его модальной семантики, которая образуется набором следующих частных значений: 1) «вынужденность выполнения действия», обусловленная необходимостью подчинения общепринятым законам или каким-либо внешним обстоятельствам, «сопротивление которым со стороны исполнителя действия бесполезно»; 2) «неизбежность выполнения действия», проистекающая из наличия неотвратимых, находящихся вне сферы влияния человека обстоятельств; 3) «долженствование», связанное с наличием обусловливающих причин морально-этического характера; 4) «потребность в выполнении действия» [2, с. 540], обоснованная квалификацией данного действия субъектом как полезного, нужного, а стало быть, в значительной мере желательного. В русском языке реализация указанных частных значений осуществляется посредством безличных глаголов следует, подобает, приходится; предикативов должен, обязан, вынужден; нужно, надо, необходимо, должно [2, с. 540 — 541]; в литовском языке — посредством глаголов reiketi «быть нужным, требоваться; нуждаться», pridereti «подобать, приличествовать; следовать, полагаться», НШ «годиться, подходить», tekti «прийтись/приходиться», tureti «иметь; обладать; быть должным (обязанным); долженствовать», privaleti «быть должным, быть обязанным; нуждаться», страдательного причастия priverstas «вынужден», предикативов reikia «нужно, надо, необходимо» и bйtma «непременно, обязательно» [15].
Наиболее частотными средствами выражения модального значения необходимости в текстах русских газет являются предикативы надо и нужно, эквивалентами которых в литовском языке выступают модальные предикативы reikia и ЬпИш. Указанные модальные модификаторы получают реализацию в безличных конструкциях, особенностью кото-
рых является, как известно, «отсутствие прямого субъекта действия (а иногда и полная устраненность субъекта из предложения)» [3, с. 50]. Данный факт находит логическое объяснение в том, что «выражение необходимости как наиболее объективизированной, не зависящей от воли человека связи с действительностью обнаруживает тенденцию к освобождению от личных форм и переходу к безличности» [10, с. 7].
Проиллюстрируем сказанное рядом примеров.
1. Значение 'быть вынужденным выполнить действие': «Людей нужно напугать. Постоянно вбивать им в голову, что свиной грипп бушует уже в соседней стране» (Республика. 2009. № 214) — «Zmones butina íbauginti. Nuolat kalti | galvas, kad kiaulim^ gripas jau gretimoje salyje» (Respublika. 2009. № 256); «Душить точно не душил. Но была такая ситуация, что ту женщину надо было выпроводить из кабинета...» (Клайпеда. 2007. № 199) — «Smaugti tikrai nesmaugiau. Bet buvo tokia situacija, kad t^ moterj reikéjo isprasyti is kabineto...» (Klaipeda. 2007. № 199).
2. Значение 'неизбежность выполнения действия': «Всем нужно есть» (Республика. 2009. № 213) — «Visiems valgyti reikia» (Respublika. 2009. № 255); «В "Гилюкасе" в будущем году планировалось менять окна. Коль уж надо ремонтировать здание, то и окна надо поменять, чтобы в 2008 году вновь не пришлось делать еще один ремонт.» (Клайпеда. 2007. № 200) — «"Giliuke" kit^met turéЩ buti keiciami langai. Jei jau reikia remon-tuoti pastatq, tai ir langus bütina keisti, kad nereikéЩ 2008-aisiais pradéti dar viena remont^...» (Klaipeda. 2007. № 200).
3. Значение 'быть должным (обязанным) выполнить действие': «Нужно посадить дубки, которые кто-то вырвал в Лаздинеляй — на родине K. Донялайтиса» (Янтарь Балтики. 2005. № 6 (23)) — «Reikés paso-dinti ^zuoliukus, kuriuos kazkas isrove Lazdyneliuose — K. Donelaicio gim-tineje» (Gintaras. 2005. № 6 (23)); «Многих жителей Неринги, оказывающих отдыхающим различные услуги, считают грабителями. Но этих "грабителей" тоже надо понять» (Республика. 2009. № 214). — «Daug kas Neringos gyventojus, kurie teikia poilsiautojams jvairiais paslaugas, eme laikyti plesikais. Bet tuos "plesikelius" reikia suprasti» (Respublika. 2009. № 256).
4. Значение 'иметь потребность в выполнении действия': «Что же нам, людям, особенно нужно, если не любовь?» (Янтарь Балтики. 2005. № 6 (23)) — «Ko gi mums, zmonems, labiausiai reikia, jeigu ne meiles?» (Gintaras. 2005. № 6 (23)); «Никто не видит никаких гарантий завтрашнего дня. Люди и начинают что-то придумывать — им нужно выжить» (Республика. 2009. № 213) — «Niekas nemato jokios garantijos del rytojaus. O tuomet zmones visko ir prisigalvoja — jiems reikia isgyventi» (Respublika. 2009. № 255).
По частотности употреблений с предикативами надо и нужно соотносится предикатив должен, наиболее частотными эквивалентами которого в текстах литовских газет выступают модальные глаголы privaléti и turéti. Ср., например: «Сотрудники полиции в течение 10 дней должны решить вопрос о начале досудебного следствия по данному инциденту»
(Клайпеда. 2007. № 199) — «Pareigünai per 10 dien^ turi nusprçsti, ar del sio incidento pradeti ikiteisminj tyrim^» (Klaipeda. 2007. № 199); «.общество немцев должно было для науки собрать факты о литовском языке, фольклоре, обычаях.» (Янтарь Балтики. 2005. № 4 (26)) — «...vokieci^ draugija privaléjo surinkti mokslui lietuvi^ kalbos, tautosakos, paproci^ faktus.» (Gintaras. № 4 (26)). При этом интересно отметить, что литовский глагол turéti, эквивалентный в своем основном значении «иметь» русскому глаголу иметь, в сочетании с зависимым инфинитивом широко выступает в функции модального экспликатора значения долженствования, в то время как русский глагол иметь, по наблюдениям исследователей, утратил данную функцию уже к XVIII в. (см., напр.: [12]).
Весьма последовательно указанные модификаторы эксплицируют морально-этический аспект значения необходимости в контекстах, где субъект действия выражен местоимением 1-го лица, «благодаря чему акцентируется "активность" позиции субъекта, усиливается дол-женствовательный, "преломленный через сознание субъекта" характер значения необходимости» [3, с. 54]. Ср., например: «Необходимо задавать вопросы, дискутировать для того, чтобы закрепить идею: "Мы рождены литовцами, литовцами мы должны быть”» (Янтарь Балтики. 2005. № 4 (26)) — «Reikia uzduoti klausimus, diskutuoti, kad büt^ jtvirtina müs^ vizija — "Lietuviais esame mes gimç — lietuviais turime ir but''» (Gintaras. 2005. № 4 (26)).
Особое место в группе экспликаторов значения необходимости занимает также модальная лексема вынужден, эквивалентом которой в литовском языке является страдательное причастие priverstas. Важно отметить, что литовский язык отличается большим разнообразием и частым употреблением причастных форм1. Обладая ярко выраженной модальностью, они указывают на неполную достоверность [14, p. 528 — 530], на сомнение в подлинности высказываемого. В исследуемом нами материале зафиксированные модальные операторы выступают в сочетании с инфинитивом в личных предложениях и актуализируют в соответствии со своей семантикой значения долженствования и вынужденности, сопровождаемые негативной оценочностью. Ср., например: «Когда закон вообще отсутствует или его сознательно прячут в темноте, человек вынужден искать помощи где-нибудь поблизости» (Республика. 2009. № 213) — «Kai jstatymo visai nera ar jis s^moningai slepiamas j tamsq, esi priverstas pagalbos ieskoti kur netoliese» (Respublika. 2009. № 255); «После многочисленных судов Ш. Калманович был вынужден выплачивать по 100 тыс. долларов (около 234 тыс. литов) в год представителям движения за использование логотипа» (Республика. 2009. № 213) — «Vyko teism^ maratonas, galiausiai S. Kalmanovicius buvo priverstas mokéti po 100 tükst. doleri^ (apie 234 tükst. lit^) per metus judejimo atstovams uz logotipo naudojim^» (Respublika. 2009. № 255).
1 В. Амбразас указывает, что «среди живых индоевропейских языков литовский язык лучше всех сохранил разнообразную и сложную систему значений и употреблений причастий» [13, р. 47].
В ходе анализа текстового материала нами были выявлены случаи употребления в качестве эквивалентов русских центральных средств выражения модального значения необходимости глаголов turéti и reikéti в форме сослагательного наклонения, что свидетельствует о возможности при определенных условиях, желательности, предполагаемости указанного действия [8, с. 190 — 195]. Ср., например: «Пока мы с экспертами не пришли к единому мнению. Они утверждают, что нужно вакцинировать 30 процентов населения, но согласятся ли люди делать прививки — еще вопрос» (Республика. 2009. № 256) — «Kol kas nera vieningo sutarimo ir su ekspertais. Jie deklaruoja, kad reikétц skiepyti 30 procent^ populiacijos, bet klausimas, ar zmones sutiks ir nores skiepytis...» (Respub-lika. 2009. № 214). Особенно ярко указанное значение гипотетичности проявляется в случаях эквивалентного употребления модификаторов необходимости и возможности. Ср., например: «A. Камараускас считает, что уже в конце будущего года должна начаться разработка проекта лодочной пристани» (Клайпеда. 2007. № 222) — «A. Kamarauskas mano, kad jau kit^ met^ pabaigoje galéЩ buti pradétas ruosti valci^ prieplaukos projektas» (Klaipeda. 2007. № 222): galéti — «мочь, быть в состоянии, иметь возможность» [15].
Итак, функционально-семантический анализ ядерных средств выражения модального значения необходимости, проведенный на материале современных газет, выходящих на литовском и русском языках, позволяет сделать определенные выводы относительно общих типологических черт и специфических внутриязыковых особенностей в характере их функционирования. К общим чертам относится то, что экспликация частных значений необходимости в текстах русских и литовских газет обеспечивается широким набором модальных глаголов и предикативов, адекватно отражающих сложную онтологическую и аксиологическую природу плана содержания соответствующего модального микрополя. Центр его образуют модальные модификаторы, характеризующиеся емкостью модальной семантики и высокой частотностью. В русских текстах газет это предикативы надо, нужно, должен, в литовских текстах — предикативы reikia, butina и глагол turéti. Специфические же особенности в функционировании модальных экспликаторов необходимости связаны прежде всего с неоднородным характером их семантической эволюции в диахронии рассматриваемых языков. Наглядным примером тому могут служить несобственно модальный глагол turéti, сохранивший модальную функцию в современном литовском языке, и эквивалентный ему глагол иметь, напротив, утративший функцию модального экспликатора значения долженствования в русском языке. Важно также отметить весьма частотное употребление литовских модификаторов в форме сослагательного наклонения, что создает возможность наслоения на частные значения необходимости значения пожелания, рекомендации.
Исследование выполнено в рамках гранта Российского фонда фундаментальных исследований (РФФИ), проект № 09-06-00172-а.
Список литературы
1. Бессарабова Г. А. Соотношение системно-языкового и речевого аспектов категории персональности в русском и испанском языках: на материале односоставных глагольных предложений с определенно-личной семантикой: авто-реф. дис. .канд. филол. наук. Воронеж, 1995.
2. Ваулина С. С. К проблеме адекватности выражения модальных значений при переводе (на материале романа Б. Пруса «Lalka») // Русский язык и литература в международном образовательном пространстве: современное состояние и перспективы: докл. и сообщ. Междунар. науч. конф. Гранада, 7 — 9 мая 2007 г. СПб.; Гранада, 2007. С. 539 — 44.
3. Ваулина С. С. Формирование лексико-семантического микрополя необходимости в древнерусском языке XI—XIV вв. // Семантика слова в диахронии: сб. науч. тр. Калининград, 1987.
4. Виноградов В. В. О категории модальности и модальных словах в русском языке // Труды Института русского языка. М.; Л., 1950. Т. 2. С. 38 — 79.
5. Володина М. В. Взаимодействие средств высказывания как актуальная проблема сопоставительного языкознания // Русский язык и литература в международном образовательном пространстве. С. 545 — 550.
6. Гак В. Г. Сопоставительные исследования и переводческий анализ // Тетради переводчика. М., 1979. Вып. 16. С. 16 — 23.
7. Гладров В. Теоретические вопросы межъязыковой эквивалентности // Сопоставительное изучение немецкого и русского языков: грамматико-
лексические аспекты: сб. науч. тр. М., 1994.
8. Мустейкис К. Сопоставительная морфология русского и литовского языков. Вильнюс, 1972.
9. Рычкова Л. В. Влияние глобализации на языковое разнообразие // Национально-культурный компонент в тексте и языке: матер. III Междунар. науч. конф.: в 3 ч. Минск, 2005. Ч. 1. С. 25 — 28.
10. Черепанова О. А. Лексико-грамматические средства выражения модальности в русском языке XI — XVII вв.: автореф. дис. ...канд. филол. наук. Л., 1965.
11. Шалютин С. М. Язык и мышление. М., 1980.
12. Щердакова Л. Н. Конструкции «иметь + инфитив» в языке дипломатических актов XVII в. // Учен. зап. ЛГПИ им. А. И. Герцена. Л., 1963.
13. Ambrazas V. Absoliutinis naudininkas XVI — XVII a. lietuvi^ kalbos pa-minkluose // Lietuvi^ kalbotyros klausimai. Vilnius, 1962.
14. Jablonskis J. Rinktiniai rastai. Vilnius, 1957.
15. Lyberis A. Lietuvi^-rus^ kalb^ zodynas. Penktoji laida. Vilnius, 2008.
Об авторах
Светлана Сергеевна Ваулина — д-р филол. наук, проф., Балтийский федеральный университет им. И. Канта, e-mail: [email protected]
Инга Сергеевна Лашкова — асп., Балтийский федеральный университет им. И. Канта, e-mail: [email protected]
About authors
Prof. Svetlana S. Vaulina, Immanuel Kant Baltic Federal University, e-mail: [email protected]
Inga S. Lashkova, PhD student, Immanuel Kant Baltic Federal University, e-mail: [email protected]
1З
