CC BY
18
Вестник Томского государственного университета. 2023. № 494. С. 205-210 Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta - Tomsk State University Journal. 2023. 494. рр. 205-210
Научная статья УДК 343.2/7
doi: 10.17223/15617793/494/22
Особенности уголовной ответственности участников специальной военной операции
в контексте национальных интересов России
Магомед Муратбекович Долгиев12
1Ассоциация юристов России, Москва, Россия 2СПК «Долаковский», Москва, Россия Magomedurist@yandex. ги
Аннотация. Проанализирован новый Федеральный закон «Об особенностях уголовной ответственности лиц, привлекаемых к участию в специальной военной операции». Дана оценка международно-правовым нормам о наемничестве в контексте признания факта существования в России частных военных компаний. Сделан вывод, что положения данного федерального закона не соотносятся с устоявшейся институциональной системой права, вместе с тем отражают приоритет национальных интересов над частными в их взаимосвязи с внешнеполитическими процессами.
Ключевые слова: национальные интересы, частные военные компании, наемничество, освобождение от уголовной ответственности, погашение судимости, специальная военная операция, военное положение
Для цитирования: Долгиев М.М. Особенности уголовной ответственности участников специальной военной операции в контексте национальных интересов России // Вестник Томского государственного университета. 2023. № 494. С. 205-210. doi: 10.17223/15617793/494/22
Original article
doi: 10.17223/15617793/494/22
Features of criminal liability of participants in the special military operation in the context of Russia's national interests
Magomed M. Dolgiev12
1 Association of Lawyers of Russia, Moscow, Russian Federation 2 APC Dolakovsky, Moscow, Russian Federation 12 Magomedurist@yandex.ru
Abstract. In this article, the author analyzes Federal Law No. 270-F, On the Specifics of Criminal Liability of Persons Involved in the Special Military Operation, dated June 24, 2023. In the conditions of the current foreign policy, military and domestic situation, the need for separate regulation of the issues of criminal liability of the above-mentioned persons is caused by the need to provide additional capabilities for manning the Armed Forces of the Russian Federation, which currently meets the national interests of the country. The methodological basis of the research is the application of general scientific and special scientific methods of cognition, including historical and formal legal ones. The author concludes that this Federal Law symbolizes the strategically important need to introduce guarantees at the highest legislative level for certain categories of citizens of the Russian Federation. Since the law is not only about the special military operation, but also about martial law, it seems that it is the possibility of declaring martial law on the territory of the Russian Federation or in its individual localities that justifies the adoption of this Federal Law and the provisions specified in it as a separate regulatory legal act, bypassing the introduction of conceptual changes in criminal and criminal procedure legislation. Regulation of private military companies and the actual recognition at the state level of the Wagner PMCs are key issues. In this regard, the Federal Law is an important step in resolving the issue of providing guarantees to participants in the special military operation who joined the Armed Forces of the Russian Federation from private military companies. The author comes to the conclusion that there were no private military companies in Russia, and all existing military associations were state-owned. This position of the Russian military leadership is the only correct one, since the existence of a private army, as well as the existence of private money on the territory of the country is unacceptable. Accordingly, the adoption of legislation on private military companies in Russia is inappropriate. Despite the fact that the Constitution of the Russian Federation, as well as criminal and criminal procedure legislation, guarantees equality before the law and the court to all citizens, participants in the special military operation are granted rights and exclusive legal consequences (exemption from criminal liability and repayment of criminal records) by a special federal law, which other persons cannot use. In this regard, the author concludes that the national interests of the state directly affect criminal policy and its regulatory implementation, which in some cases is justified
© Долгиев М.М., 2023
Право /Law
by the priority of national interests over private ones. Thus, the timeliness and necessity of formulating the concept of national interests of the state in the science of law, based on a methodology that will allow studying the internal processes of criminal and criminal procedure lawmaking and formulate its interdependence with the foreign policy of the state, are justified.
Keywords: national interests, private military companies, mercenary activity, exemption from criminal liability, repayment of criminal record, special military operation, martial law
For citation: Dolgiev, M.M. (2023) Features of criminal liability of participants in the special military operation in the context of Russia's national interests. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta - Tomsk State University Journal. 494. pp. 205-210. (In Russian). doi: 10.17223/15617793/494/22
Инициатива, направленная на освобождение от уголовной ответственности лиц, выполняющих конституционный долг и обязанность по защите Отечества, представленная в Федеральном законе от 24 июня 2023 г. № 270-ФЗ «Об особенностях уголовной ответственности лиц, привлекаемых к участию в специальной военной операции», заслуживает внимания научного сообщества по ряду важных причин.
Указанным Федеральным законом устанавливаются специальные основания для освобождения от уголовной ответственности лиц, призванных на военную службу по мобилизации или в военное время либо заключивших в период мобилизации, в период военного положения или в военное время контракт о прохождении военной службы. В условиях сложившейся внешнеполитической, военной и внутригосударственной ситуации необходимость отдельного регулирования вопросов уголовной ответственности вышеназванных лиц концептуальных возражений не вызывает, поскольку очевидно, что правовые гарантии и новые основания освобождения от уголовной ответственности позволят обеспечить дополнительными возможностями комплектования Вооруженные Силы Российской Федерации, что в настоящее время отвечает национальным интересам страны.
Как справедливо отмечает М.А. Троицкий, национальные интересы представляют собой открытую декларацию потребностей и намерений государства, основанных на оценке текущей ситуации, устанавливая иерархию внешнеполитических приоритетов, ограничивая свободу действий властей и обеспечивая как преемственность, так и возможность своевременной корректировки важнейших направлений политики [1. С. 71]. Вне всякого сомнения, национальные интересы, находящиеся в политическом приоритете в определенный момент времени, должны сплачивать гражданское общество, при этом соответствовать сложившейся институциональной системе, соотноситься с нормативными положениями, доказавшими свою эффективность. Правовая форма, в которой отечественный законодатель конструирует нормы об ответственности за посягательства на национальные интересы, - это закон, исполнение которого является гарантией безопасности и жизненных благ для общества и страны в целом [2. С. 202].
Однако, несмотря на позитивный предмет регулирования вышеуказанного Федерального закона, представляется, что он противоречит части первой статьи первой Уголовного кодекса Российской Федерации (далее УК РФ), согласно которой «преступность дея-
ния, а также его наказуемость и иные уголовно-правовые последствия определяются только данным Кодексом». В свою очередь порядок производства по уголовным делам определяется лишь Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации (далее УПК РФ). Таким образом, УК РФ и УПК РФ не допускают регулирование порядка уголовного судопроизводства иными федеральными законами и, соответственно, имеют приоритет над ними. В рамках правового регулирования института освобождения от уголовной ответственности федеральный законодатель, действуя в пределах предоставленных ему дискреционных полномочий, предусмотрел в УК РФ соответствующие основания, которые, согласно позиции Конституционного Суда Российской Федерации, содержатся исключительно в уголовном законе1.
Новые основания и порядок освобождения от уголовной ответственности вне рамок названных кодифицированных нормативно-правовых актов, закрепленные законодателем в Федеральном законе «Об особенностях уголовной ответственности лиц, привлекаемых к участию в специальной военной операции», на наш взгляд, не соотносятся с устоявшейся системой. Более того, прописанные в новом законе правила назначения уголовного наказания и погашения судимости противоречат фундаментальным основам уголовного и уголовно-процессуального права. В частности, статьей 5 Федерального закона предусматривается, что осужденный, призванный на военную службу по мобилизации или в военное время в Вооруженные Силы Российской Федерации либо заключивший в период мобилизации, в период военного положения или в военное время контракт о прохождении военной службы в Вооруженных Силах Российской Федерации, освобождается от наказания условно 1) со дня награждения государственной наградой, полученной в период прохождения военной службы; 2) со дня увольнения с военной службы по возрасту, по истечении срока военной службы по призыву или срока контракта или в связи с окончанием периода мобилизации, отменой (прекращением действия) военного положения и (или) истечением военного времени.
Между тем глава 11 УК РФ, регламентирующая общие основания освобождения от уголовной ответственности, не содержит таковых норм применительно к участникам специальной военной операции. Кроме того, условия погашения судимости данных субъектов правоотношений (аналогичные основаниям для условного освобождения), предусмотренные статьей 6 Федерального закона, идут вразрез со статьей 86 УК РФ, определяющей общие правила погашения судимости.
Представляется также не совсем конкретной формулировка «освобождается от наказания условно» (часть 1 статьи 5). В частности, необходимо определиться, какой смысл заложен законодателем в данном положении: осужденному назначено наказание, которое постановлено отбывать условно, либо фигурант условно-досрочно освобождается от дальнейшего отбывания наказания? При этом статья 5 Федерального закона в части определения категории осужденных, подлежащих освобождению от наказания в связи с заключением контракта о прохождении военной службы, нуждается в уточнении, так как из пункта 3 статьи 2 Федерального закона следует, что такой контракт не может быть заключен с лицами, отбывающими наказание в виде лишения свободы.
Также стоит отметить, что наименование Федерального закона «Об особенностях уголовной ответственности лиц, привлекаемых к участию в специальной военной операции» не соответствует его содержанию, поскольку в тексте документа речь идет не об участниках специальной военной операции, а о лицах, заключающих (заключивших) контракт о прохождении военной службы в Вооруженных Силах Российской Федерации в период мобилизации, военного положения или в военное время.
Согласно тексту закона, под его действие подпадают мобилизованные граждане, лица, поступившие на военную службу добровольно (по контракту), а также кадровые военные. Вместе с тем участие в защите Российской Федерации могут также принимать лица, вступившие в добровольческие формирования путем заключения контракта о пребывании в добровольческом формировании (о добровольном содействии в выполнении задач, возложенных на Вооруженные Силы Российской Федерации)2. Справедливо, на наш взгляд, распространить «льготные» правила освобождения от уголовной ответственности, наказания и погашения судимости в отношении и названной категории лиц.
Также стоит отметить, что согласно статье 2 Федерального закона его действие распространяется на обычных лиц, совершивших преступления только небольшой и средней тяжести, а также на проходящих военную службу в Вооруженных Силах Российской Федерации и осужденных, совершивших любые преступления, что явно ставит их в неравное положение. Кроме того, действие норм распространяется на правоотношения, возникшие до дня вступления в силу закона, что в большей мере соответствует институту применения амнистии.
Кроме того, части первая и вторая статей 3 и 4 не согласуются между собой в части стадии приостановления уголовных дел. Так, в части 1 статьи 3 и части 1 статьи 4 Федерального закона указывается об основаниях освобождения от уголовной ответственности лиц, уголовные дела в отношении которых приостановлены (видимо, речь об уголовных делах, приостановленных как в ходе досудебного, так и в ходе судебного производства). При этом в частях вторых этих же статей (о контроле за поведением соответствующей катего-
рии обвиняемых командованием воинских частей) говорится об уголовных делах, по которым «приостановлено предварительное следствие». И далее по тексту закона указанное противоречие не устранено. Соответственно, если речь идет о приостановлении уголовных дел в рамках как судебного, так и досудебного производства по ходатайству командования воинской части (учреждения), то порядок принятия такого решения должен обязательно содержаться в уголовно-процессуальном законе.
Кроме того, на наш взгляд, следовало бы исключить возможность освобождения от уголовной ответственности и наказания за публичное распространение заведомо ложной информации об использовании Вооруженных Сил Российской Федерации, исполнении государственными органами Российской Федерации своих полномочий, оказании добровольческими формированиями, организациями или лицами содействия в выполнении задач, возложенных на Вооруженные Силы Российской Федерации (ст. 207.3 УК РФ); публичные действия, направленные на дискредитацию использования Вооруженных Сил Российской Федерации (ст. 280.3 УК РФ); публичные призывы к осуществлению деятельности, направленной против безопасности государства (ст. 280.4 УК РФ); уклонение от исполнения обязанностей, предусмотренных законодательством Российской Федерации об иностранных агентах (ст. 330.1 УК РФ), а также за преступления, предусмотренные главами 33 и 34 УК РФ, которые прямо посягают на национальные интересы Российской Федерации.
Федеральный закон «Об особенностях уголовной ответственности лиц, привлекаемых к участию в специальной военной операции», являясь, на наш взгляд, откровенно «сырым» и не прошедшим формальную стадию общественных обсуждений (с момента внесения законопроекта в Государственную Думу Российской Федерации до его подписания и официального опубликования прошло всего 10 дней3), символизирует в первую очередь стратегически важную потребность введения на высшем законодательном уровне гарантий для определенных категорий граждан Российской Федерации (которых в стране немалое число).
Помимо прочего, речь в законе идет не только о специальной военной операции (первой и единственной в истории современной России), но и о военном положении. На наш взгляд, именно возможностью объявления военного положения на территории Российской Федерации или в отдельных ее местностях обосновывается принятие данного Федерального закона и указанных в нем положений в качестве отдельного нормативно-правового акта, минуя внесение концептуальных изменений в уголовное и уголовно-процессуальное законодательства.
Актуальные в настоящее время внешнеполитические тенденции, формирующие нормотворческую повестку, безусловно, оправдывают реабилитирующую уголовную политику в отношении лиц, принимающих участие в защите Родины. Причем в условиях, когда Россия фактически легализовала частные военные
Право / Ьам>
компании, допустив их к участию в специальной военной операции, представляется логичным, что государство должно взять на себя и ответственность за их участников.
В последние годы во всем мире наблюдается увеличение числа частных военных и охранных компаний, действующих в ситуациях вооруженного конфликта, которые все чаще оказываются на одной линии военного соприкосновения с военнослужащими, находящимися под защитой международного гуманитарного права. На сегодняшний день общее количество частных военных компаний составляет несколько сотен более чем в 110 странах мира, а существенное влияние на международный рынок их услуг оказывают транснациональные компании США, Великобритания, Франции и Израиля [3].
Наблюдатели и критики частных военных компаний обоснованно выражали озабоченность как по поводу ответственности частных субъектов за нарушения прав человека в зоне боевых действий и в целом разумности их нахождения там, так и по поводу защиты их собственных прав при выполнении задач, опасных для жизни, с учетом того что они могут полагаться только на коммерческий контракт. В России же, ввиду отсутствия законодательного закрепления статуса частных военных компаний, такие контракты рассматривались как сугубо частное дело, не относящееся ни к гражданско-правовым, ни к военным правоотношениям.
В настоящее время для органов власти, юристов и политологов подотчетность и регулирование частных военных компаний являются ключевыми вопросами, при этом подразумевается их фактическое признание в качестве определенных субъектов права, которых уже невозможно объявить вне закона. В этой связи Федеральный закон «Об особенностях уголовной ответственности лиц, привлекаемых к участию в специальной военной операции» является важным шагом в решении вопроса предоставления гарантий участникам специальной военной операции, перешедшим в Вооруженные Силы Российской Федерации из частных военных компаний.
Стоит также отметить, что и в сфере международно-правового регулирования отсутствует единая нормативная регламентация деятельности частных военных и охранных компаний. Единственным значимым документом, провозглашающим на международном уровне правила осуществления деятельности таких компаний, является Документ Монтрё4, к которому по состоянию на 2022 г. присоединились 58 государств и который, по мнению исследователей, не смотря на отсутствие юридической силы и имея исключительно рекомендательный характер, является ориентиром для создания и совершенствования национального законодательства [4. С. 116].
Российская Федерация не подписала данный документ, так как российские эксперты полагают, что Документ Монтрё разработан для определенной группы государств (в первую очередь США и Великобритании), пользующихся услугами частных военных и охранных компаний, и не учитывает интересы других
стран, а перспективы создания узкоспециализированной универсальной конвенции по частной охране пока не просматриваются5.
В отечественной уголовной науке, на основании доклада ООН от 2007 г. по изучению проблемы участия частных военных компаний в боевых действиях высказываются мнения о том, что частные военные компании - это новая форма наемничества, применяемая в нарушение норм международного права [5. С. 2].
Согласно проведенным исследованиям в области международно-правовой оценки деятельности частных военных и охранных компаний прослеживается деление государств на две группы: первая - отстаивающая регулирование таких компаний на основе актов рекомендательного характера (США, Великобритания и их союзники); вторая - придерживающаяся традиционной модели конвенционального, юридически обязательного регулирования с закреплением ответственности государств (страны Ближнего Востока и Латинской Америки) [6. С. 122-135]. Отсутствие в Российской Федерации какого бы то ни было регулирования частных военных компаний, при условии, что российская «ЧВК Вагнера» по версии ряда зарубежных военных изданий является лучшей частной военной компанией в мире6, находясь при этом на государственном финансировании7, может свидетельствовать о том, что в России не было и нет частных военных компаний, а все существовавшие военные объединения являлись государственными. На наш взгляд, такая позиция российского военного руководства является единственно верной, поскольку существование частной армии, как, например, существование частных денег на территории страны, недопустимо. Соответственно, и принятие законодательства о частных военных компаниях в нашей стране является неуместным, и, более того, раз уж все эти военные объединения в условиях специальной военной операции вышли из тени и стали публичными, требуется обязательное официальное подчинение этих структур Вооруженным Силам Российской Федерации.
Не давая оценку статусу зарубежных частных военных и охранных компаний, стоит отметить, что частная военная деятельность и частная охранная деятельность существенно различаются между собой. Во многих странах, в том числе и в России, частная охранная деятельность законодательно урегулирована, в отличие частной военной деятельности.
В академической литературе часто ставится знак равенства между наемничеством и частной военной деятельностью, при этом критики частных военных компаний ссылаются на положения Международной конвенции о борьбе с вербовкой, использованием, финансированием и обучением наемников, принятой резолюцией 44/34 Генеральной Ассамблеи ООН от 4 декабря 1989 г., вступившей в силу 20 октября 2001 г. Российская Федерация не подписала и не ратифицировала данную Конвенцию, признав при этом наемничество уголовным преступлением и установив за него максимальное наказание в виде 20 лет лишения свободы (ст. 359 УК РФ). Кроме того, в ходе консультаций по Документу Монтрё российскими экспертами был
представлен разработанный проект Международной конвенции о частных военных и охранных компаниях [7. С. 16-17], однако в настоящее время данные исследования мало известны юридической общественности.
Стоит также отметить, что база данных Государственной автоматизированной системы Российской Федерации «Правосудие» по запросу количества приговоров по статье 359 УК РФ содержит информацию только о семи таких судебных актах за период с 2014 г. по настоящее время8. В этой связи принятие Федерального закона «Об особенностях уголовной ответственности лиц, привлекаемых к участию в специальной военной операции» является одним из этапов консолидации военных структур и предоставления гарантий отдельной категории граждан.
Несмотря на то, что Конституция Российской Федерации, а также уголовное и уголовно-процессуальное законодательство гарантируют всем гражданам равенство перед законом и судом, участникам специальной военной операции данным Федеральным законом предоставлены права и исключительные правовые последствия (освобождение от уголовной ответственности и погашение судимости), которыми не могут воспользоваться иные лица. Собственно, сама форма, в которой были приняты данные нормативные положения (в виде отдельного нормативно-правового акта), несмотря на
критический взгляд автора, свидетельствует о том, что скорее всего эта законодательная инициатива является временной мерой. Данный вывод мы можем сделать и потому, что законодатель решил не включать эти изменения в единственный нормативный акт, устанавливающий преступность и наказуемость деяния, а также иные уголовно-правовые последствия - в УК РФ, чтобы в последующем безболезненно можно было отказаться от положений, утративших свою актуальность.
Таким образом, мы можем констатировать, что национальные интересы государства напрямую влияют на уголовную политику и ее нормативную реализацию. По мнению некоторых специалистов, нормотворчество в России избыточное9, но стоит отметить, что в ряде случаев оно оправдано приоритетом национальных интересов над частными. Ярким примером тому является Федеральный закон «Об особенностях уголовной ответственности лиц, привлекаемых к участию в специальной военной операции». В этой связи обосновывается своевременность и необходимость формулирования в науке права концепции национальных интересов государства, основанной на методологии, которая позволит изучить внутренние процессы уголовного и уголовно-процессуального законотворчества и сформулировать его взаимозависимость с внешней политикой государства.
Примечания
1 См. определения Конституционного Суда Российской Федерации от 13.02.2018 № 248-О, от 28.02.2019 №536-О.
2 См. ст. 22.1 Федерального закона от 31.05.1996 №61-ФЗ «Об обороне».
3 Законопроект № 378326-8 «Об особенностях уголовной ответственности лиц, привлекаемых к участию в специальной военной операции». URL: https://sozd.duma.gov.ru/bill/378326-8#bh_hron
4 Документ Монтрё О соответствующих международно-правовых обязательствах и передовых практических методах государств, касающихся функционирования частных военных и охранных компаний в период вооруженного конфликта 17 сентября 2008 года. URL: https://www.montreuxdocument.org/pdf/document/ru.pdf
5 Интервью директора ДНВ МИД России В.Е. Тарабрина МИА «Россия сегодня». URL: https://www.mid.ru/ru/foreign_policy/in-ternational_safety/1773604/
6 «ЧВК Вагнера» - лучшая в мире частная военная компания по версии Spec Ops Magazine. URL: https://tehnowar.ru/213878-chvk-vagnera-luchshaja-v-mire-chastnaja-voennaja-kompanija-po-versii-spec-ops-magazine.html
7 Путин: ЧВК «Вагнер» полностью финансировалась государством - 86 млрд руб. за год. URL: https://www.kommersant.ru/doc/6069287
8 Государственная автоматизированная система Российской Федерации «Правосудие». URL: http://www.sudrf.ru/
9 Нормотворчество у нас избыточно, заявил Президент ТИП РФ Сергей Катырин. URL: https://logistics.ru/upravlenie-logistikoi-i-kompaniei/normotvorcestvo-u-nas-izbytocno-zaavil-prezident-tpp-rf-sergei
Список источников
1. Троицкий М.А. Зачем нужны национальные интересы? // Россия в глобальной политике. 2015. Т. 13, № 3. С. 70-80.
2. Долгиева М.М., Долгиев М.М. Развитие современного института уголовной ответственности за посягательства на национальные интересы Российской Федерации // Вестник Воронежского института МВД России. 2023. № 2. С. 201-206.
3. Луценко С. Правовой статус частных военных компаний и национальные интересы // Россия в глобальной политике. 2023. № 6. URL: https://globalaffairs.ru/articles/chvk-i-naczionalnye-interesy/
4. Сайфуллин Э.К. Документ Монтрё как инструмент регулирования частных военных и охранных компаний: контекст принятия и анализ положений // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения. 2023. № 3. С. 107-116.
5. Кудашкин А.В., Мельник Н.Н. Принципы МГП и права вооруженных конфликтов: вопросы соотношения // Право в Вооруженных Силах - Военно-правовое обозрение. 2022. № 6. С. 2-15.
6. Сайфуллин Э.К. Международное регулирование деятельности частных военных и охранных компаний: нормативная и рекомендательная модели // Журнал российского права. 2023. № 4. С. 122-135.
7. Волеводз А.Г. О международных инициативах в сфере правового регулирования деятельности частных военных и охранных компаний // Международное уголовное право и международная юстиция. 2009. № 1. С. 12-17.
References
1. Troitskiy, M.A. (2015) Zachem nuzhny natsional'nye interesy? [Why do we need national interests?]. Rossiya v global'noy politike. 13 (3). pp. 70-80.
Право / Law
2. Dolgieva, M.M. & Dolgiev, M.M. (2023) Razvitie sovremennogo instituta ugolovnoy otvetstvennosti za posyagatel'stva na natsional'nye interesy Rossiyskoy Federatsii [Development of the modern institution of criminal liability for attacks on the national interests of the Russian Federation]. Vestnik Voronezhskogo instituta MVD Rossii. 2. pp. 201-206.
3. Lutsenko, S. (2023) Pravovoy status chastnykh voennykh kompaniy i natsional'nye interesy [Legal status of private military companies and national interests]. Rossiya vglobal'noypolitike. 6. [Online] Available from: https://globalaffairs.ru/articles/chvk-i-naczionalnye-interesy/
4. Sayfullin, E.K. (2023) Dokument Montre kak instrument regulirovaniya chastnykh voennykh i okhrannykh kompaniy: kontekst prinyatiya i analiz polozheniy [Montreux Document as a tool for regulating private military and security companies: context of adoption and analysis of provisions]. Zhurnalzarubezhnogo zakonodatel'stva i sravnitel'nogopravovedeniya. 3. pp. 107-116.
5. Kudashkin, A.V. & Mel'nik N.N. (2022) Printsipy MGP i prava vooruzhennykh konfliktov: voprosy sootnosheniya [Principles of IHL and the law of armed conflicts: issues of correlation]. Pravo v Vooruzhennykh Silakh — Voenno-pravovoe obozrenie. 6. pp. 2-15.
6. Sayfullin, E.K. (2023) Mezhdunarodnoe regulirovanie deyatel'nosti chastnykh voennykh i okhrannykh kompaniy: normativnaya i rekomendatel'naya modeli [International regulation of the activities of private military and security companies: normative and recommendatory models]. Zhurnal rossiyskogoprava. 4. pp. 122-135.
7. Volevodz, A.G. (2009) O mezhdunarodnykh initsiativakh v sfere pravovogo regulirovaniya deyatel'nosti chastnykh voennykh i okhrannykh kompaniy [On international initiatives in the field of legal regulation of the activities of private military and security companies]. Mezhdunarodnoe ugolovnoe pravo i mezhdunarodnaya yustitsiya. 1. pp. 12-17.
Информация об авторе:
Долгиев М.М. - канд. экон. наук, член Ассоциации юристов России (Москва, Россия); зам. председателя СПК «Долаковский»
(Москва, Россия). E-mail: Magomedurist@yandex.ru
Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов.
Information about the author:
M.M. Dolgiev, Cand. Sci. (Economics), member of the Association of Lawyers of Russia (Moscow, Russian Federation); deputy
chairman, APC Dolakovsky (Moscow, Russian Federation). E-mail: Magomedurist@yandex.ru
The author declares no conflicts of interests.
Статья поступила в редакцию 23.07.2023; одобрена после рецензирования 28.09.2023; принята к публикации 29.09.2023.
The article was submitted 23.07.2023; approved after reviewing 28.09.2023; accepted for publication 29.09.2023.
