CC BY
129
14. Абрамова Н.Г. Защита материнства и детства в пенитенциарной системе Российской Федерации // Известия Тульского государственного университета. Экономические и юридические науки. 2017. № 4-2. С. 71-75.
15. Рарог А.И. Цели наказания в науке уголовного права Актуальные проблемы российского права. 2021. Т. 16. № 2 (123). С. 125-139.
Егорова Татьяна Игоревна, канд. юрид. наук, докторант, [email protected], Россия, Рязань, Академия ФСИНРоссии
RESOCIALIZATIONENTITY THE PURPOSES OF CRIMINAL PUNISHMENT
T. I. Egorova
The article considers the content of the resocialization of convicts in connection with the assessment of the effectiveness of criminal law enforcement and criminal law protection in general. It is noted that in science there are different understandings of resocialization, considered as a criterion for the humanization of the penitentiary process, a sign of criminal law principles and the purpose of criminal punishment. The article reveals the essence of resocialization based on the theoretical analysis of scientific sources. An attempt has been made to consider it in connection with the content of the punishment and its goals.
Key words: goals ofpunishment, social justice, international law, re-socialization, convicts.
Egorova Tatyana Igorevna, candidate of law Sciences, doctoral student, [email protected], Russia, Ryazan, Academy of the Federal penitentiary service of Russia
УДК 343.242 DOI: 10.24412/2071-6184-2021-3-63-72
ОСОБЕННОСТИ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ И НАКАЗАНИЯ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ
А.В. Звонова, С.А. Корнеев
Определяется сущность принудительных мер воспитательного воздействия и особенности их реализации в рамках проводимой политики гуманизации уголовного законодательства. В частности, в работе проанализированы представленные в теории уголовного права позиции относительно содержания и социально-правовой природы заявленного института, статистические данные о количестве несовершеннолетних, привлеченных к уголовной ответственности за 2018-2020 гг. В заключении авторами констатируется необходимость пересмотра как института принудительных мер воспитательного воздействия, так и раздела Уголовного кодекса Российской Федерации, посвященного уголовной ответственности несовершеннолетних.
Ключевые слова: уголовная ответственность, иные меры уголовно-правового характера, принудительные меры воспитательного воздействия, систематизация мер государственного принуждения.
Действующий Уголовный кодекс РФ (далее - УК РФ) детально определяет уголовное наказание и его виды. Сущность же принудительных мер воспитательного воздействия, их цели, задачи, социально-правовая природа, место в общей структуре уголовно-правового воздействия должным образом не регламентированы. Данная тематика неоднократно обсуждалась в теории уголовного права, является предметом новейших доктринальных исследований [1, 2, 3], в том числе фундаментального характера [4], однако не утратила своей актуальности сегодня. К сожалению, в науке уголовного права нет единого или превалирующего мнения по существу обозначенных проблем. Не менее значимым видится вопрос об эффективности рассматриваемого комплекса мер государственного принуждения в рамках проводимой политики гуманизации уголовного законодательства, общепризнанного принципа экономии мер уголовной репрессии, соответствия международным стандартам уголовно-правовых особенностей применения уголовной ответственности к несовершеннолетним.
Согласно положениям нормативно-правового акта (разд. V гл. 14 УК РФ), принудительные меры воспитательного воздействия являются материальным выражением уголовной ответственности. Таким образом, по формальному признаку, они отождествляются с наказанием, что свидетельствует об отступлении законодателя от выработанных в науке советского уголовного права постулатов о сущности мер уголовно-правового воздействия, применяемых в отношении несовершеннолетнего в связи с совершением деяния, запрещенного уголовным законом.
Принудительные меры воспитательного воздействия, определяемые ст. 90 УК РФ, могут быть назначены несовершеннолетнему, совершившему преступление небольшой или средней тяжести, как в рамках освобождения от уголовной ответственности, так и в случае освобождения от наказания, если его исправление может быть достигнуто без применения наказания. Таким образом, идентичные по своей сущности лишения и ограничения, испытываемые несовершеннолетним, могут выступать и содержанием уголовной ответственности, и мерой государственного принуждения, обособленной от нее.
Обозначенная теоретическая неопределенность порождает трудности и в правоприменительной деятельности компетентных органов. Так, Спасский районный суд Республики Татарстан, рассмотрев материалы уголовного дела в отношении М., обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного п. «в» ч. 2 ст. 158 УК РФ, пришел к выводу о возможности достижения целей уголовного принуждения без назначения наказания. В ходе судебного заседания судом были учтены следующие юридически значимые факты: несовершеннолетний возраст обвиняемого; тяжесть совершенного преступления; воспитание в полноценной семье; полное признание вины; раскаяние в содеянном; отсутствие судимости; положительная характеристика с места учебы. Формулируя окончательное решение, суд постановил освободить М. от уголовной ответ-
ственности и применить к нему принудительную меру воспитательного воздействия в виде предупреждения и передачи его под надзор специализированного государственного органа - подразделения по делам несовершеннолетних отдела МВД России сроком на один год [5].
Кировский районный суд г. Махачкалы Республики Дагестан, рассмотрев материалы уголовного дела в отношении Н., обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 228 УК РФ, подобным образом пришел к выводу о возможности перевоспитания подсудимого без применения уголовного наказания. В ходе судебного разбирательства аналогичным образом были учтены смягчающие наказание обстоятельства, такие как: несовершеннолетний возраст, признание и раскаяние в содеянном, постоянное место жительства, положительная характеристика, совершение преступления впервые и др. Однако, в отличие от рассмотренного нами ранее примера из судебной практики, Кировский районный суд г. Махачкалы приговорил признать Н. виновным в совершении преступления и на основании норм уголовного закона освободить от наказания с применением к нему принудительных мер воспитательного воздействия в виде предупреждения и ограничения досуга - запрета нахождения вне своего места жительства в ночное время суток, до достижения совершеннолетия [6].
Преступление, предусмотренное п. «в» ч. 2 ст. 158 УК РФ, по степени и характеру общественной опасности существеннее чем, деяние, квалифицируемое судом по ч. 1 ст. 228 УК РФ, так как, во-первых, усиление общественной опасности тайного хищения имущества может быть вызвано посягательством на несколько объектов уголовно-правовой охраны, количеством потерпевших от совершенного преступления, наступившими последствиями и т. д.; во-вторых, санкция статьи в первом случае предусматривает максимальный срок лишения свободы до пяти лет, во втором - до трех. Бесспорно, деяние, предусмотренное ч. 1 ст. 228 УК РФ, нарушает общественные отношения в области здоровья населения и общественной нравственности, однако полагаем, что социальная опасность самого потребления запрещенных веществ отлична от угрозы причинения вреда интересам собственности.
Согласно вышеизложенному обоим несовершеннолетним, обвиняемым в совершении разных по степени и характеру общественной опасности преступлений, судом были назначены принудительные меры воспитательного воздействия. Лишения и ограничения, испытываемые «преступниками» идентичны по своей сущности, но в первом случае несовершеннолетний освобожден от уголовной ответственности, а во втором - от наказания. Очевидно, что несовершеннолетний не способен осознать разницу испытываемых обременений, однако эти отличия имеют существенное уголовно-правовое значение. Применение принудительных мер воспитательного воздействия не порождает возникновение судимости. В то же время освобождение от наказания с их применением свидетельствует о юридическом факте в виде привлечения лица к уголовной ответственности и его осуждения.
Вышеизложенное свидетельствует о внутренней несогласованности института принудительных мер воспитательного воздействия. В одном случае они
65
могут назначаться в рамках освобождения от наказания, в другом - от уголовной ответственности. Оба случая являются допустимыми, что, на наш взгляд, является неверным с точки зрения законодательной систематизации, структуры мер уголовно-правового воздействия. Полагаем, что на сегодняшний день имеется достаточный теоретико-прикладной опыт в указанном направлении, позволяющий проработать этот вопрос на законодательном уровне. В частности, считаем необходимым разграничить меры государственного принуждения, применяемые в отношении несовершеннолетнего. Так, в случае освобождения от уголовной ответственности следует применять исключительно принудительные меры воспитательного воздействия, а при освобождении от наказания к несовершеннолетнему должны быть применены более строгие меры.
С момента законодательного закрепления института принудительных мер воспитательного воздействия до настоящего времени в теории уголовного права дискуссионным видится вопрос об определении сущности рассматриваемых мер. Все имеющиеся доктринальные подходы относительно данного вопроса можно с определённой долей условности представить в следующем виде. Принудительные меры воспитательного воздействия - это:
- вид наказания [7, с. 23];
- материальное выражение уголовной ответственности [8, с. 175];
- самостоятельная форма реализации уголовной ответственности [9, с.
8];
- иная, отличная от уголовной ответственности, мера уголовно-правового характера [10, с. 36].
Не умаляя значимости результатов того или иного исследования, полагаем, что представление принудительных мер воспитательного воздействия в качестве материального выражения уголовной ответственности выглядит небезупречным. При освобождении лица от уголовной ответственности с применением принудительных мер воспитательного воздействия уголовная ответственность отсутствует априори. При освобождении от наказания сущность рассматриваемых мер принципиально не меняется. Карательный потенциал, присущий исключительно наказанию, как общепризнанной форме реализации уголовной ответственности, отсутствует. Принудительные меры воспитательного воздействия прежде всего направлены на воспитание несовершеннолетних лиц, в том числе тех, которые нуждаются в особых условиях воспитания, обучения и требуют специального педагогического подхода.
В связи с этим прослеживается тенденция уподобления принудительных мер воспитательного воздействия принудительным мерам медицинского характера. Лицо, совершившее деяние, запрещённое уголовным законом, в силу психического расстройства, не в состоянии осознать противоправность своих действий и претерпеть негативные последствия совершенного деяния в рамках реализации уголовной ответственности. Представляется, что несовершеннолетний не имеет указанной возможности ввиду возрастной (социальной) незрелости.
Определение психолого-возрастных и социально-педагогических особенностей несовершеннолетнего возраста базируется на достижениях психоло-
66
гической науки, которые позволяют открыть истинные механизмы поведения человека в этом возрасте. Промежуток времени от 14 до 18 лет считается переходным и именно в этот отрезок наблюдается физическое и нравственное созревание, приобретение определенной системы знаний и навыков, подготовка к включению в полном объеме в жизнедеятельность общества, к выполнению в нем «взрослых» функций [11, с. 7]. Более того, по мнению отдельных исследователей, у подростков-правонарушителей в рассматриваемом возрасте значительно искажена система ценностей, то есть ненормальное поведение является нормальным. Психологические особенности несовершеннолетних часто вызывают некие сомнения в их психической полноценности и у представителей правоохранительных органов, хотя такие подростки психически здоровы и не отстают в психическом развитии от своих сверстников. Особенности их поведения вызваны не отставанием в развитии, а теми моральными дефектами, которые присущи их нравственному и правовому сознанию [12, с. 118].
На основании этого полагаем, что несовершеннолетний в силу социальной незрелости, равно как и лицо, страдающее психическим расстройством, в силу заболевания, не в состоянии по объективным причинам подвергнутся мерам государственного принуждения в рамках реализации уголовной ответственности. Соответственно, по своей сущности принудительные меры воспитательного воздействия представляют собой иную, обособленную от уголовной ответственности, меру уголовно-правового характера.
Эффективность реализации принудительных мер воспитательного воздействия в отношении несовершеннолетних, совершивших деяние, запрещенное уголовным законом, является весьма спорным и обсуждаемым вопросом в теоретико-прикладных исследованиях. На основании полемики на страницах юридических изданий одни ученые склонны полагать данную деятельность неэффективной. Свою позицию они обосновывают формированием у подростка мнения о безнаказанности за свои действия, отсутствием чувства ответственности за наступившие последствия, совершением в дальнейшем повторных противоправных деяний [13, с. 26]. Другие ученые отстаивают позицию о несовершенстве лишь некоторых принудительных мер воспитательного воздействия (предупреждение, передача под надзор родителей или лиц, их заменяющих), указывая на необходимость пересмотра их содержания [14, с. 61]. Наконец, третья группа исследователей уверена в том, что регламентированные законом меры могут служить эффективными средствами формирования законопослушной личности несовершеннолетнего [15, с. 237].
В правоприменительной практике принудительные меры воспитательного воздействия, в отличие от иных мер государственного принуждения, применяются редко, что также свидетельствует о наличии доли сомнения в их эффективности (рис. 1).
и Освобождено от уголовной ответственности с применением принудительных мер
воспитательного воздействия
Рис. 1. Число несовершеннолетних, привлеченных к уголовной ответственности в 2018—2020 гг. [11]
Согласно статистическим данным, за совершение преступлений в 20182020 годах было осуждено 88,7 % несовершеннолетних, 11,3 % были освобождены от уголовной ответственности с применением принудительных мер воспитательного воздействия в соответствии со ст. 90 УК РФ.
Из числа осужденных 3,9 % несовершеннолетних были освобождены от наказания с применением принудительных мер воспитательного воздействия (ч. 1 ст. 92 УК РФ), 1,5 % - помещены в специальные учебно-воспитательные учреждения закрытого типа (ч. 2 ст. 92 УК РФ) (рис. 2).
Рис. 2. Число несовершеннолетних, привлеченных к уголовной ответственности и освобожденных от наказания в 2018—2020 гг. [11]
Вопрос эффективности принудительных мер воспитательного воздействия, на наш взгляд, относится к числу философских. К сожалению, не смотря на имеющиеся научные исследования, статистические показатели и иные эмпирические материалы, не существует «весов» эффективности реализации той или иной меры государственного принуждения. Однако на основании представлен-
829
^ Освобождено от наказания с применением принудительных мер воспитательного воздействия
^Помещено в специальные учебно-воспитательные учреждения закрытого типа
ных данных стоит отметить снижение практики применения принудительных мер воспитательного воздействия (рис. 3), что не в полной мере соответствует:
- руководящим разъяснениям Верховного Суда РФ [16];
- проводимой политике гуманизации уголовного законодательства;
- общепризнанному принципу экономии мер уголовной репрессии.
3000
2500
2000
1500
1000
500
Освобождено от уголовной ответственности с применением принудительных мер воспитательного воздействия
Освобождено от наказания с применением принудительных мер воспитательного воздействия
Освобождено от наказания с помещением в специальные учебно-воспитательные учреждения закрытого типа
2018
2019
2020
0
Рис. 3. Количество несовершеннолетних, освобожденных от уголовной ответственности и наказания с применением принудительных мер воспитательного
воздействия (ст 90-92 УК РФ) [11]
Подводя итог настоящему исследованию, отметим следующее:
1. Несовершеннолетний, равно как и «ограничено вменяемое» лицо, по формальным признакам потенциально может нести уголовную ответственность. Однако рассматриваемая потенциальная готовность и ее целесообразность с учетом принципов гуманизма, экономии мер уголовной репрессии в ряде случаев становится нецелесообразной, а возможно и вредной. В связи с этим для соблюдения интересов рассматриваемых категорий граждан и принципа экономии мер уголовной репрессии действующим УК РФ и предусмотрен институт иных мер уголовно-правового характера, применение которого возможно в сочетании с уголовным наказанием.
2. Принудительные меры воспитательного воздействия по своей сущности представляют собой обособленную от уголовной отнесенности меру государственного принуждения. Ее обособленность характеризуют присущие ей:
- цели: воспитание, обучение, реинтеграция в социум;
- основание применения - состояние лица, совершившего запрещенное уголовным законом деяние (социальная незрелость).
3. Требуется пересмотр, как института принудительных мер воспитательного воздействия, так и раздела УК РФ, посвященного уголовной ответственности несовершеннолетних. В частности, как нам видится, необходимо:
- дифференцировать принудительные меры воспитательного воздействия;
- структурировать, систематизировать меры государственного принуждения, закрепленные в разделе V УК РФ, на основании их сущности, а не субъекта общественно опасного деяния (несовершеннолетний).
Список литературы
1. Никитская Е.А. Социально-педагогическая модель принудительных мер воспитательного воздействия на несовершеннолетних с делинквентным поведением: монография. М., Московский университет МВД России имени В.Я. Кикотя, 2020. 250 с.
2. Ермакова О.В., Репьева А. М., Ботвин И.В. Формирование института принудительных мер воспитательного воздействия: закон, теория, практика: монография. Барнаул: Барнаульский юридический институт МВД РФ, 2019. 107 с.
3. Бочкарева Е.В. Принудительные меры воспитательного воздействия в России и основные направления их совершенствования: монография. М.: Юрлитинформ, 2019. 144 с.
4. Демидова-Петрова Е.В. Преступность несовершеннолетних в современной России: теоретико-методологические и прикладные проблемы ее познания и предупреждения: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Казань, 2019. 52 с.
5. Постановление по уголовному делу № 1-43/2020 от 20 июля 2020 г. // Архив Спасского районного суда республики Татарстан [Электронный ресурс]. URL: https://sudact.ru/regular/doc/0dAya7jNpaQd (дата обращения: 22.08.2021).
6. Приговор по уголовному делу № 1-459/2019 от 22 июля 2019 г. // Архив Кировского районного суда г. Махачкалы республики Дагестан [Электронный ресурс]. URL: https://sudact.ru/regular/doc/7qHyexbhewxJ (дата обращения: 22.08.2021).
7. Борисова И.В. Особенности применения к несовершеннолетним принудительных мер воспитательного воздействия. Эффективность и последствия данного вида наказания // Современная пенитенциарная система российского государства: от теории к практике и международным стандартам: материалы межвузовской науч.-практич. конф. Псков, 2021. С. 22-26.
8. Трапаидзе К.Э. Несовершеннолетний как виновный и как потерпевший: к вопросу о формулировках в Уголовном кодексе Российской Федерации // Юридическая наука и практика. Вестник Нижегородской академии МВД России. 2021. № 1. С. 173-178.
9. Иванов П.В. Принудительные меры воспитательного воздействия в уголовном праве: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Ростов-на-Дону, 2003. 24 с.
10. Боровиков С.А. О месте принудительных мер воспитательного воздействия в системе мер уголовно-правового характера // Уголовно-исполнительная система: право, экономика, управление. 2006. № 3. С. 34-37.
11. Прозументов Л.М. Проблемы предупреждения преступности несовершеннолетних. Томск: Изд-во ТГПУ, 1999. 202 с.
12. Назаренко Г.В. Невменяемость: уголовно-релевантные психические состояния. СПб.: Юридический центр Пресс, 2002. 205 с.
13. Рахмаев Э.С., Потапов А.М. Об отдельных аспектах принудительных мер воспитательного воздействия на несовершеннолетних // Ius publicum et privatum. 2021. № 1. С. 55-61.
14. Лаптев Д.Б. Принудительные меры воспитательного воздействия на современном этапе развития законодательства в сфере предупреждения преступности несовершеннолетних // Вестник Томского государственного университета. 2021. № 462. С. 232-237.
15. Форма 12 Отчет об осужденных, совершивших преступления // Официальный сайт Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации [Электронный ресурс]. URL: http://www.cdep.ru/index.php?id=79 (дата обращения: 10.09.2021).
16. Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 1.02.2011 № 1 «О судебной практике применения законодательства, регламентирующего особенности уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних» // Российская газета. 2011. 11 февр.
Звонова Анна Вениаминовна, канд. юрид. наук, доцент кафедры, [email protected], Россия, Владимир, Владимирский юридический институт Федеральной службы исполнения наказаний России,
Корнеев Сергей Александрович, преподаватель кафедры, kornei lam amail.ru, Россия, Рязань, Академия Федеральной службы исполнения наказаний России
FEATURES OF CRIMINAL RESPONSIBILITY AND PUNISHMENT OF MINORS
A. V. Zvonova, S.A. Korneev
This article is devoted to the definition of the essence of compulsory measures of educational influence and the features of their implementation within the framework of the ongoing policy of humanization of criminal legislation. In particular, the paper analyzes the positions presented in the theory of criminal law regarding the content and socio-legal nature of the declared institution, statistical data on the number of minors brought to criminal responsibility for 2018-2020. In conclusion, the authors state the need to review both the institute of compulsory measures of educational influence and the section of the Criminal Code of the Russian Federation devoted to the criminal responsibility of minors.
Key words: criminal liability; other measures of a criminal-legal nature; compulsory measures of educational influence; systematization of measures of state coercion.
Zvonova Anna Veniaminovna, Candidate of Law, Associate Professor of the Department, [email protected], Vladimir, Russia, Vladimir Law Institute of the Federal Penitentiary Service of Russia,
Sergey Korneev, lecturer of the Department, [email protected], Russia, Ryazan, Academy of the Federal Penitentiary Service of Russia
УДК 343.98 DOI: 10.24412/2071-6184-2021-3-72-79
РАССЛЕДОВАНИЕ ПРЕСТУПЛЕНИЙ, СВЯЗАННЫХ С НАРУШЕНИЕМ ПРАВИЛ БЕЗОПАСНОСТИ ДВИЖЕНИЯ АВТОТРАНСПОРТА: ВОПРОСЫ ИНФОРМАЦИОННОГО ОБЕСПЕЧЕНИЯ (ПО МАТЕРИАЛАМ РЕСПУБЛИКИ БЕЛАРУСЬ)
П.А. Кононов
Глобализация и цифровизации жизнедеятельности общества с начала третьего тысячелетия являются главными движущими силами научно-технического прогресса (далее -НТП), что задает направление развития автомобильной промышленности и предопределяет создание обновленного парка транспортных средств. Информационное обеспечение расследования дорожно-транспортных происшествий изменяется и прогрессирует под влиянием настоящей действительности; осуществляется прогнозирование и изменение направлений информационного и криминалистического обеспечения расследования преступлений. В статье обозначаются направления и перспективы совершенствования информационного обеспечения расследования преступлений, связанных с нарушением правил безопасности движения автотранспорта.
Исследованы научные подходы к понятию «информационное обеспечение». Обращено внимание на взаимосвязь НТП и информационного обеспечения расследования преступлений, что, в свою очередь, оказывает существенное влияние на криминалистическую деятельность правоохранительных органов. Сделан вывод о перспективности информационного обеспечения расследования преступлений, связанных с нарушением правил безопасности движения автотранспорта на основе применения возможностей развития цифровых, компьютерных и информационно-коммуникационных технологий.
Ключевые слова: информационное обеспечение, криминалистическое обеспечение, цифровизация, криминалистическая деятельность, информация, информационно-коммуникационные технологии, автотранспорт, средства индивидуальной мобильности.
В последнее время актуализировались вопросы внедрения в деятельность правоохранительных органов достижений современных технологий в целях совершенствования методов, средств и приемов, направленных на обнаружение, изъятие и использование информации в качестве доказательств при расследовании преступлений.
В условиях информатизации и цифровизации общества повышается значение такого элемента криминалистического обеспечения, как информационное обеспечение. Совершенно справедливо в этой связи отмечает И.П. Можаева,
