CC BY
37
УДК 343.775 Б01: 10.24412/2071-6184-2023-1-94-104
ОСОБЕННОСТИ СУБЪЕКТИВНЫХ ПРИЗНАКОВ НЕЗАКОННОЙ ДОБЫЧИ И ОБОРОТА ЯНТАРЯ, НЕФРИТА ИЛИ ИНЫХ ПОЛУДРАГОЦЕННЫХ КАМНЕЙ
О.А.Цирит, А.А.Кошелева
Исследуются некоторые вопросы, связанные с установлением субъективной стороны и субъекта незаконной добычи и оборота янтаря, нефрита или иных полудрагоценных камней. Конструирование норм при помощи административной преюдиции породило новый специальный субъект, а именно лицо, ранее подвергнутое наказанию за совершение административного правонарушения, предусмотренного ст. 7.5 «Самовольная добыча янтаря, нефрита или иных полудрагоценных камней» Кодекса РФ об административных правонарушениях. На основании анализа эффективности такой конструкции, делается вывод о необходимости расширения круга субъектов за счет лиц, имеющих судимость за аналогичное преступление. Предлагаются новая редакция статей 191 и 255 Уголовного Кодекса Российской Федерации с учетом изменённого субъектного состава. Исследование элементов субъективной стороны помогло установить, что преступления совершаются с прямым умыслом, а основным мотивом служит корысть. Рассмотрение криминальной мотивации с учетом ситауционного подхода позволило сформировать более целостную картину при помощи конкретных примеров влияния благоприятной криминогенной обстановки на формирование мотивационной сферы. Подобный подход обоснован необходимостью всестороннего, полного и объективного рассмотрения уголовного дела.
Ключевые слова: незаконный оборот, самовольная добыча янтаря, нефрита или иных полудрагоценных камней, административная преюдиция, специальный субъект, криминальная мотивация.
Установление субъективных признаков незаконной добычи и оборота янтаря, нефрита или иных полудрагоценных камней является важной задачей практического характера и включает наличие базовых обязательных элементов - субъективная сторона (вина) и субъект преступления. С точки зрения доктрины, рационально рассматривать также и факультативные признаки, такие как мотив, цель иэмоциональное состояние лица, поскольку это позволит более детально проанализировать состав преступления, выявить его особенности и сформировать определенные меры по предупреждению преступной деятельности. Думается, данный подход обоснован в условиях научного осмысления проблемных вопросов субъективной стороны.
В настоящее время наблюдается тенденция роста отмененных или измененных приговоров из-за неправильного определения признаков субъективной стороны преступления. По данной причине отменено около 29% приговоров [1, с. 4]. Следовательно, нашей задачей в рамках исследования будет провести анализ как обязательных, так и факультативных элементов субъективной стороны преступления.
В первую очередь, при определении признаков субъекта, подлежащего уголовной ответственности в рамках ст. 191 Уголовного кодекса РФ (далее -УК РФ) и ст. 255 УК РФ, действуют как общие положения главы 4 УК РФ, так
и доктринальные положения, определяющие специальный субъект. Под специальным субъектом преступления следует понимать вменяемое физическое лицо, достигшее определенного уголовным законом возраста, наделенное и (или) обладающее дополнительными специальными признаками,
закрепленными в диспозициях статей УК РФ или явствующими из буквального толкования последних, а также из толкования норм иных отраслей права, позволяющих государству применить уголовное наказание за преступное деяние к виновному лицу [2, с. 2]. В рассматриваемых нами составах преступления учитывается диспозиция самих норм, четко указывающих на характеристику правового статуса субъекта, а именно правовой статус субъекта как участника административного и уголовного судопроизводства.
Специальные признаки субъектов преступлений, предусмотренных ст.ст. 191, 255 УК РФ, образованы вследствие конструирования норм УК РФ с использованием административной преюдиции. Как утверждает А.В. Богданов, следует говорить об отдельной относительно новой группе специальных субъектов в науке уголовного права в системе традиционной классификации -лица, подвергнутые административному наказанию [3, с. 485]. Ранее учеными была разработана классификация специальных субъектов по ряду признаков: служебное положение, гражданство, пол, отношение к военной службе, участие в судебном процессе и др.[4, с. 16]. Однако, например, классификация по признаку участия в судебном процессе рассматривалась только с позиции участия в уголовном процессе в качестве свидетеля, эксперта, специалиста или иного статуса участника. Речь об административном процессе не шла, поскольку не было такой необходимости. В настоящее время уголовно-правовая политика тесно переплетена с административным судопроизводством, что сглаживает границы применения того или иного вида ответственности в условиях либерализации и гуманизации законодательства. Следовательно, появилась необходимость расширения классификации и выделения нового специального субъекта по признаку административной преюдиции.
В исследовании С.А. Аверинской, Р.А. Забавко, О.В. Радченко довольно интересно обозначена позиция юристов-практиков относительно появления в системе классификаций такого специального субъекта, как лицо, ранее подвергнутое административному наказанию. Так 88% опрошенных указали, что субъект преступлений с административной преюдицей - общий, а факт привлечения его к административной ответственности относится к признакам объективной стороны (более половины респондентов ответили, что это обстоятельство характеризует способ совершения преступления)[5, с. 72-73]. Однако мы придерживаемся доктринального толкования специального субъекта и считаем, что административная преюдиция породила отдельный вид специального субъекта. Таким образом, для ч. 2-5 ст. 191 УК РФ и ч. 3 ст. 255 УК РФ субъект общий, а для ч. 1 ст. 191 УК РФ и ч. 2 ст. 255 УК РФ - субъект специальный, лицо, ранее подвергнутое наказанию за совершение административного правонарушения, предусмотренного ст. 7.5 Кодекса РФ об административных правонарушениях (далее - КоАП РФ). При этом с момента
окончания административного наказания не должен пройти годичный срок. В соответствии положениями с ч. 1 ст. 4.6 КоАП РФ, лицо, которому назначено административное наказание за совершение административного правонарушения, считается подвергнутым данному наказанию со дня вступления в законную силу постановления о назначении административного наказания до истечения одного года со дня окончания исполнения данного постановления.
Об эффективности подобной меры можно спорить, но мы не рекомендуем отказываться от конструкции административной преюдиции в рамках рассматриваемых составов. Подобную меру можно рассматривать как один из видов предупреждения преступлений. В частности, определенная группа ученых придерживается позиции о том, что оптимальная эффективностьуголовного закона заключается в том, что последний одной лишь угрозой наказания способен предупреждать преступления [6, с. 131]. Таким образом, сам факт уголовного преследования частично позволяет снижать темпы незаконной деятельности, поскольку определенным образом воздействует на сознание человека. Как справедливо утверждает профессор О.С. Капинус, лицо, привлеченное к административной ответственности, достоверно знает о наличии у него статуса административно наказанного лица и может прогнозировать юридические последствия совершения повторного аналогичного правонарушения, осознает возможность применения к нему уголовной репрессии. С таким четко определенным, адресным превентивным воздействием вряд ли могут конкурировать иные уголовно-правовые запреты
[7, с. 81].
В случае же дальнейшего осуществления преступной деятельности, а именно повторной незаконной добычи или оборота охраняемых ресурсов, эффективность применения уголовно-правовых мер тесно связана с работой правоохранительных органов. Так, одну и ту же преступную группу добытчиков достаточно неоднократно задержать в ходе оперативно-розыскных мероприятий в течение одного года, поскольку при первом задержании применимы положения ст. 7.5 КоАП РФ, а при втором уже ч. 1 ст. 191УК РФ и ч. 2 ст. 255 УК РФ, поскольку годичный срок не истек.
Вместе с тем, возникает проблема, связанная с возможностью привлечения лица к уголовной ответственности в случае, если оно ранее привлекалось к уголовной ответственности за совершение преступления с административной преюдицией, однако продолжает аналогичные противоправные действия. Законодателем было предусмотрено решение данной проблемы в рамках ст. 2641 УК РФ, однако в других составах преступлений с административной преюдицей оно не используется. В свете вышесказанного, мы солидарны с позицией З.Э. Эргашевой, утверждающей о необходимости расширения круга субъектов преступлений с административной преюдицией, включая в него не только лиц, подвергнутых административному наказанию, но и лиц, имеющих судимость за аналогичное преступление [8, с. 8].
Думается, необходимо усовершенствовать текст ч 1. ст. 191 УК РФ и изложить ее в следующей редакции: «Совершение сделки, связанной с заведомо самовольно добытыми янтарем, нефритом или иными полудрагоценными камнями, а равно их незаконные хранение, перевозка или пересылка в любом виде, состоянии, за исключением ювелирных и бытовых изделий и лома таких изделий, лицом, подвергнутым административному наказанию за аналогичное деяние, предусмотренное статьей 7.5 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, а также лицом, имеющим судимость за совершение преступления, предусмотренного настоящей частью статьи...», далее по тексту. Аналогичным образом необходимо изменить диспозицию ч. 2 ст. 255 УК РФ, добавив в конце формулировку «лицом, имеющим судимость за совершение преступления, предусмотренного настоящей частью статьи».
Переходя к анализу формы вины, рассматриваемые преступления совершаются умышленно. Характерен прямой умысел в составе данных преступлений. С точки зрения интеллектуального элемента, осуществление незаконного оборота янтаря, нефрита или иных полудрагоценных камней характеризуется осознанием общественной опасности своих действий, а именно опасности совершения сделки, осуществления перевозки, хранения или пересылки, нарушая установленные законодательством правила оборота данных предметов, имеющих ценность для государства в экономическом секторе. Интеллектуальный элемент самовольной добычи уголовно -охраняемых ресурсов в рамках ч. 2, 3 ст. 255 УК РФ характеризуется осознанием лицом, совершающим добычу данных ресурсов, общественной опасности такого деяния, ввиду нарушения экологических и экономических интересов государства, устанавливающего контроль добычи ресурсов путем количественных и качественных характеристик, обозначаемых в лицензионном порядке. Стоит подчеркнуть, что осознание общественной опасности может происходить не в полной мере. Здесь возникает проблема отсутствия у людей в ряде случаев представлений об общественной опасности некоторых преступлений, а также проблема широко распространенного, но недопустимого с точки зрения принципов вины и справедливости автоматического доказывания на практике осознания общественной опасности совершаемого деяния при установлении осознания только его фактических обстоятельств [9, с. 11]. Например, о необходимости соблюдения лицензионного порядка может быть неизвестно лицу, совершающему самовольную добычу.
В противовес хотелось бы отметить, что добыча или оборот имеет преимущественно региональное значение, поскольку учитывается специфика распространения месторождений охраняемых ресурсов. Так, янтарь распространен в Калининградской области, нефрит - в Республике Бурятия, берилл - на Урале, аквамарин - в Республике Бурятии, Иркутской области и на Урале. В каждом из регионов сотрудниками правоохранительных органов совершаются профилактические рейды и проводится информационная кампания по предупреждению преступности в сфере добычи и оборота
уголовно-охраняемых ресурсов. Как отмечает начальник отдела информации и общественных связей МВД по Республике Бурятии Л.Д. Цыбикова, криминогенная обстановка в сфере оборота нефрита имеет тенденцию к улучшению, чему в значительной части способствует введение административной и уголовной ответственности за незаконный оборот нефрита [10]. Кроме того, в настоящее время доступ к данным ресурсам по большей части имеют крупные широко известные кампании в регионах, акциями которых частично владеет Российская Федерация, которые осуществляют добычу в промышленных масштабах для России и зарубежных стран. Так, например, в Калининградской области флагманом янтарной промышленности выступает АО «Калининградский янтарный комбинат», находящийся под управлением государственной корпорации «Ростех». В Республике Саха (Якутия) лидирующим по объёму добычи алмазов в России и в мире является АК «АЛРОСА» (ПАО), где треть акций компании принадлежат Российской Федерации в лице Федерального агентства по управлению государственным имуществом. В Республике Бурятия крупнейшим добытчиком полудрагоценного камня - нефрита является АО «Забайкальское Горнорудное Предприятие», находящееся под управлением «Ростех».
Таким образом, лицо, занимающееся самовольной добычей или незаконным оборотом, будет осведомлено об ограниченном доступе к ресурсам, чего уже достаточно, не вникая во все этапы получения лицензии. Вместе с тем, действует широко известный юридический принцип «ignorantia legis neminem excusat» - незнание закона не освобождает от ответственности. Как утверждал еще Аристотель в Древней Греции, «ignorantia iuris nocet» -незнание закона вредно. Следовательно, для рассматриваемых нами преступлений в части интеллектуального элемента достаточно факта осознания общественной опасности деяний даже частично.
Предвидение возможности или неизбежности наступления общественно опасных последствий тоже являются частью интеллектуального элемента при наличии прямого умысла. Лицо, намеренное совершить незаконный оборот янтаря, нефрита или иных полудрагоценных камней и тем самым причинить вредные последствия, убеждено в реальности своих намерений, а последствия в виде причинения вреда экономике государства представляет себе как неизбежные или возможные. В случае осуществления незаконной добычи субъект предвидит неизбежность или возможность наступления таких последствий как нарушение экологической системы вопреки установленным правилам пользования недрами государством.
Волевой элемент обозначается желанием обязательного наступления общественно опасных последствий, что характерно больше для преступлений с материальным составом. В нашем же случае рассматриваемые составы преступлений относятся к категории формальных, за исключением квалифицированных составов, где в качестве общественно опасного последствия указан крупный размер (в ч. 2, ч. 4 ст. 191 УК РФ - крупный размер составляет 2 млн. 250 тыс. рублей, а в ч. 3 ст. 255 УК РФ - 1 млн.
рублей). Следовательно, целесообразно говорить о том, что достаточно лишь самого желания совершения общественно опасного деяния в формальных составах. Как отмечает М.В. Архипова, субъект незаконного оборота янтаря, нефрита или иных полудрагоценных камней, сознавая, что его действия наносят вред экономике государства, желает совершить действия, обладающие такими свойствами [11, с. 71]. В свою очередь, субъект самовольной добычи желает совершить свои действия, противоречащие интересам государства впервую очередь в сфере экологии.
Помимо выше рассмотренного прямого умысла, можно различить еще иные виды умысла, разработанные в науке уголовного права. Так, в зависимости от времени формирования умысла выделяют заранее обдуманный, внезапно возникший и аффектированный умысел. Из представленных видов для самовольной добычи и незаконного оборота янтаря, нефрита или иных полудрагоценных камней характерен заранее обдуманный умысел. Это объясняется продолжительностью затраченного времени на подготовку к совершению преступления. Добыча представляет собой многоэтапный процесс, связанный с поиском места добычи, набором инструментов для добычи, выбором способа и времени добычи, поиском соучастников. В случае незаконного оборота требуется также предварительная подготовка в виде поиска средств перевозки, создания тайников для хранения, поиска информационных каналов для совершения сделки, при необходимости внесение изменений в локальные и финансовые документы юридического лица, участвующего в совершении сделки и т.д.
В зависимости от степени определенности предвидения субъектом последствий своего деяния доктриной уголовного права разработаны следующие виды умысла: определенный (конкретизированный) и неопределенный (неконкретизированный) умысел. Примером определенного вида умысла может служить умысел на добычу в конкретном измеримом объеме, например умысел на добычу 10 кг янтаря либо умысел на совершение сделки между сторонами с указанием в документах точных характеристик в виде массы, цвета, формы, прозрачности, количества. Таким образом, присутствуют конкретные качественные и количественные характеристики. По сути, при наличии крупного размера, указанного в диспозиции статей, может формироваться умысел конкретизированный, связанный с добычей в объеме стоимости ресурсов в размере 1 млн. рублей (ч. 3 ст. 255 УК РФ), либо связанный с совершением сделки стоимостью более 2 млн. 250 тыс. рублей (ч. 2, ч. 4 ст. 191 УК РФ). Учитывая тот факт, что для добычи в целом, требуется особая консолидация совместных усилий, уж тем более для добычи в крупном объеме, совместный конкретизированный умысел на практике доказать непросто. Преступная группа лиц будет стремиться скрыть совместный умысел, чтобы в конечном итоге результаты их преступной деятельности не образовывали квалифицированный состав, содержащий признак крупного размера. Для доказательства совместного конкретизированного умысла следует обратить внимание на процесс преступной деятельности для достижения
общего результата, например, разделение рынков сбыта, совместное использование мест для хранения, транспорта для перевозки [12, с. 139].
Неконкретизированный умысел предполагает неточное обобщённое представление о свойствах деяния. Как правило, неопределённый умысел имеет место в случае добычи, поскольку точно сформировать количественные и качественные характеристики добываемого ресурса не всегда представляется возможным, в отличие от формирования характеристик сторонами при совершении сделки. Более того, если деятельность добытчиков осуществляется не на профессиональной основе, то в силу отсутствия опыта и знаний, точно сформировать желаемый результат сложнее. Примером таких групп, исходя из криминологической классификации добытчиков в янтарной отрасли, может служить деятельность копателей-любителей, отличающаяся слабо организованным характером, где действия группы не отличаются умелостью [13, с. 38], а также деятельность дайверов-любителей, использующих как профессиональные, так и переоборудованные средства добычи и работающих на несложных участках в акватории Балтийского моря [14, с. 114].
Наряду с умыслом преступной деятельностью движет и определенный мотив, выступая факультативным признаком в рассматриваемых нами составах преступлений. Более того, согласно п. 2 ч. 1 ст. 73 УПК РФ к обстоятельствам, подлежащим доказыванию, относятся мотивы совершения преступления. Как известно, четко закрепленного понятия мотива уголовное законодательство не содержит, но вместе с тем мотив - это категория, лежащая в области психологии. В связи с этим, в доктрине уголовного права довольно активно используются определения, разработанные психологами. Так, мотив (от лат. шойуш - подвижный) представляет собой определенное побуждение и внутреннюю движущую силу, возникающую вследствие эмоций, желаний, потребностей, интересов, переживаний и других эмоциональных состояний человека. Данное определение довольно узкое, поэтому в научной среде среди криминологов распространено мнение о том, что недостаточно говорить лишь о мотиве, следует изучать и криминальную мотивацию, как более сложное динамическое явление [15, с. 175]. Мотивация - это более широкое понятие, представляющее собой психический процесс формирования мотивов, состоящий из актуализации потребности возникновения и формирования мотивов, целеобразования, выбора путей достижения цели, прогнозирования возможных результатов и принятие окончательного решения [16, с. 4]. Таким образом, можно рассматривать мотивацию, как процесс мотивообразования. Бесспорно, в процессе мотивообразования лежат определенные объективные обстоятельства и факторы.
Согласно мнению известного ученого-психолога С.Л. Рубинштейна, мотив формируется по мере того, как человек взвешивает обстоятельства, в которых он находится, и осознает цель, которая перед ним встает [17, с. 467]. Следовательно, на чашу весов ложится и обстановка до совершения преступления, которая будет оценочным фактором в мыслительных процессах преступника, но является объективным обстоятельством в действительности,
частью предкриминальной ситуации. Предкриминальные ситуации формируются и существуют в период совокупности подготовительных действий преступника, в том числе во время осмысления и разработки преступником различных вариантов поведения [18, с. 17]. То есть происходит взаимодействие внешних обстоятельств с внутренними психологическими процессами субъекта, взаимовлияющими друг на друга.
Как отмечает М.В. Гончарова и И.Н. Подволоцкий, мотив и мотивация приобретают свою определенность во взаимодействии с социальными условиями, особенностями поведения корыстных преступников в конкретной ситуации [19, с. 124]. Исследуя незаконный оборот и добычу янтаря нефрита или иных полудрагоценных камней, следует использовать ситуационный подход и учесть предкриминальные ситуации, которые влияют на формирование криминальной мотивации. Например, следует принять во внимание активный туристический сезон с учетом национального состава туристических групп в регионе. Так, большое количество туристов из Китая, бесспорно являющихся активными приобретателями янтарных запасов, может способствовать возникновению побуждений, направленных на заключение сделок с янтарем, составляя цепочку незаконного оборота янтаря. Примером предкриминальной ситуации в случае незаконной добычи янтаря могут служить некоторые гидрометеорологические условия (колебания уровня Балтийского моря, направление течения, направление и скорость ветра). Так, в случае штормовых волн происходит подъем с морского дна и выброс янтаря к прибрежной зоне, что существенно облегчает процесс добычи, подобная обстановка будет способствовать возникновению побуждений, направленных на незаконную добычу янтаря в акватории Балтийского моря.
Далее переход от мотивации к мотиву связан с набором конкретных элементов, одним из которых лежит интерес. В данном случае, такой интерес, как увлечение дайвингом, тоже будет частью формирования мотива. Наличие специального водолазного оборудования и инструментов для дайвинга, наличие специальных навыков подводного плавания, знание способов погружения под воду лежат в плоскости интересов субъекта, что позволит осуществлять добычу янтаря на морском дне. Однако согласимся с постулатом А.А. Кунашева о том, что специфика интересов у лиц, совершающих противоправные деяния, заключается в их противоречивости, в неустойчивом балансе между нормальными и искаженными интересами [20, с. 97]. В нашем случае, занятие дайвингом является нормальным духовным интересом, связанным с актуализацией личностного потенциала в конкретном проявлении своих способностей, а интерес индивида к материальным благам искажен, поскольку янтарные запасы являются частью естественной среды и полежат изъятию только в установленном государством порядке.
Таким образом, приведенные примеры свидетельствуют о благоприятной криминогенной обстановке, которая бесспорно будет способствовать формированию мотивационного поведения субъекта, а в последующем определенного мотива. Используя ситуационный подход в анализе незаконного
оборота и добычи янтарных запасов, мы убедились, что мотивация преступного поведения и мотив тесно связан с предкриминальной ситуацией, анализ которой следует проводить в целях своевременного пресечения и выявления преступной деятельности.
Разбирая мотив незаконной добычи и оборота янтаря, нефрита или иных полудрагоценных запасов, следует учесть, что это преступление, по большей части, затрагивает экономические отношения. Согласно исследованиям, посвященным экономической преступности, криминологами отмечено, что неизменными и превалирующими остаются лишь корыстные мотивы, связанные с материально-ценностной ориентацией, но не исключаются и наличие иных мотивов. Незаконная добыча хоть и относится к экологическим преступлениям, но, как правило, включена в единый процесс незаконного оборота и осуществляется зачастую одними и теми же лицами. Конечной целью преступления выступает мысленная модель желаемого результата, осуществление которого происходит за счет преступного деяния. В случае добычи уголовно-охраняемых ресурсов целью будет завладение данными ресурсами в результате осуществления незаконной добычи. В случае незаконного оборота основной целью является совершение взаимовыгодной сделки вопреки установленным государством правилам.
В заключение нашего исследования субъективных признаков незаконного оборота и самовольной добычи янтаря, нефрита или иных полудрагоценных камней мы пришли к следующим выводам:
1. Необходимо расширить круг субъектов преступлений с административной преюдицией, включив в него лиц, имеющих судимость за аналогичное преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 191 УК РФ и ч. 2 ст. 255 УК РФ.
2. Обязательным признаком субъективной стороны анализируемых составов преступлений выступает вина в форме прямого умысла. Однако для полноценного исследования нами были рассмотрены и факультативные признаки, такие как мотивация, мотив и цель совершения преступления, имеющие значение для всестороннего и полного рассмотрения дела. Основным мотивом в анализируемых составах выступает корысть, что характерно для экономических преступлений, но вовсе не исключает иных мотивов совершения преступления. Основной целью будет являться материальное обогащение в обоих составах преступления.
3. На формирование криминальной мотивации оказывает влияние часть объективных факторов, в частности, обстановка до совершения преступления, являющаяся частью предкриминальной ситуации. К изучению различных стадий совершения незаконного оборота и добычи янтаря, нефрита или иных полудрагоценных ресурсов следует подходить с учетом ситуационного подхода, позволяющего выявить недостающую информацию при расследовании преступлений.
Список литературы
1. Маслова Е.В. Факультативные признаки субъективной стороны состава преступления: теоретико-прикладное исследование: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Нижний Новгород , 2017. 37 с.
2. Чесноков М.В. К понятию специального субъекта преступления // Общество: политика, экономика, право. 2016. № 1. С.1-3.
3. Богданов А. В. Особенности субъекта преступлений, содержащих административную преюдицию, в действующем уголовном законе России // Человек: преступление и наказание. 2018. Т. 26(1-4). № 4. С. 482-486.
4. Семенов С. А. Специальный субъект преступления в уголовном праве: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1999. 24 с.
5. Аверинская С. А., Забавко Р. А., Радченко О. В. Административная преюдиция в уголовном праве: доктринальные противоречия // Сибирский юридический вестник. 2020. №1(88). С.70-74.
6. Богданов А.В. Административная преюдиция в уголовном праве России: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2019. 251 с.
7. Капинус О.С. Административная преюдиция в уголовном праве: проблемы теории и практики // Журнал российского права. 2019. № 6. С. 78-86.
8. Эргашева З.Э. Административная преюдиция в уголовном праве: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2019. 27 с.
9. Паньков И.В. Умышленная вина по российскому уголовному праву: теоретический и нормативный аспекты: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Санкт-Петербург, 2010. 26 с.
10. Новости Бурятии и Улан-Удэ в реальном времени [Электронный ресурс] // URL: https://www.baikal-daily.ru/news/15/420685/ (дата обращения: 04.01.2023).
11. Архипова М.В. Уголовно-правовая и криминологическая характеристика незаконного оборота драгоценных металлов, природных драгоценных камней или жемчуга. Иркутск, 2008. 187 с.
12. Забавко Р.А. Уголовная ответственность за незаконные добычу и оборот янтаря, нефрита и других полудрагоценных камней // Вопросы Российского и международного права. 2020. № 8-1. С.131-142.
13. Зиберова О.С. Отдельные вопросы противодействия незаконной добыче янтаря // Вестник Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России. 2018. № 1(51). С.36-40.
14. Кошелева А.А. Криминологические особенности личности преступника в янтарной отрасли // Стратегии борьбы с преступностью в условиях глобализации информационного общества: сб. науч. ст. III Междунар. студенческой интернет-конференции. ГрГУ им. Я. Купалы. Гродно: ГрГУ им. Я. Купалы, 2022. 650 с.
15. Круть О.В. Мотивация, мотив и цель преступления: соотношение понятий // Вестник Института экономических исследований. 2017. № 3(7). С.172-177.
16. Жмуров Д.В. Криминальная мотивация // Baikal Research Journal. 2018. №1. Т.9. С.1-13.
17. Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии. М.: изд-во АСТ, 2020.
960 с.
18. Волчецкая Т.С., Осипова Е.В. Криминалистическое моделирование в уголовном судопроизводстве: учебно-метод. пос. Калининград: Изд-во БФУ им. И. Канта, 2020. 126 с.
19. Гончарова М.В., Подволоцкий И.Н. Мотивация преступного поведения корыстных преступников // Международный научно-исследовательский журнал. 2017. №3-2 (57). С.122-125.
20. Кунашев А. А. Мотивообразующие факторы в механизме преступного поведения // Вестник университета Прокуратуры Российской Федерации. 2021. № 1(81). С.95-101.
Цирит Ольга Александровна, канд. юрид. наук, доцент, [email protected], Россия, Калининград, Балтийский федеральный университет им. И. Канта,
Кошелева Арина Андреевна, соискатель, kingarink007@mail. ru, Калининград, Балтийский федеральный университет им. И. Канта
FEATURES OF SUBJECTIVE SIGNS OF ILLEGAL EXTRACTION AND TRAFFIC OF AMBER,, JADE OR OTHER SEMI-PRCESSOR STONES
O.A. Tsirit, A.A. Kosheleva
The article examines issues related to the establishment of the subjective side and the subject of illegal mining and trafficking of amber, jade or other semi-precious stones. The construction of norms with the help of administrative prejudice gave rise to a new special subject, namely a person who had previously been punished for an administrative offense under Art. 7.5 «Unauthorized mining of amber, jade or other semi-precious stones» of the Code of Administrative Offenses of the Russian Federation. Reflecting on the effectiveness of such a construction, the authors come to the conclusion that it is necessary to expand the circle of subjects at the expense of persons who have a criminal record for a similar crime. New editions of articles 191 and 255 of the Criminal Code of the Russian Federation are proposed, taking into account the changed subject composition. Exploring the elements of the subjective side, it was found that crimes are committed with direct intent, and self-interest is the main motive. Consideration of criminal motivation, taking into account the situational approach, made it possible to form a more holistic picture of the crime in the relationship of subjective and objective factors, namely with the help of specific examples of the influence of a favorable criminogenic situation on the formation of a motivational sphere. Such an approach is justified by the need for a comprehensive, complete and objective consideration of the criminal case.
Key words: illegal circulation, unauthorized extraction of amber, jade or other semiprecious stones, administrative prejudice, special subject, criminal motivation.
Tsirit Olga Alexandrovna, Candidate of Legal Sciences, Associate Professor of the Department, olga-39@list. ru, Russia, Kaliningrad, Baltic Federal University I. Kant,
Kosheleva Arina Andreevna, applicant, [email protected], Russia, Kaliningrad, Baltic Federal University I. Kant
