CC BY
90
Для информационных знаков, размещаемых на туристических территориях, существуют требования по созданию системы указателей к объектам культурного наследия, разработанные Министерством культуры РФ, департаментом туризма и региональной политики [7]. Согласно методическим указанием, конструкция элемента навигации должна быть проста в изготовлении и обслуживании. Материалы, используемые для конструкции, должны быть из антикоррозийных материалов. Корпус, обратная сторона знаков и все крепежные элементы должны быть серого цвета (за исключением оцинкованных поверхностей).
Выбор цветов для указателей обусловлен необходимостью успешной интеграции «Общероссийской навигационной системы и ориентирующей информации для туристов» в единую туристическую карту мира. Белые тексты на коричневом фоне аналогичны системам визуальной коммуникации, принятым во многих странах мира (ЕС, Северная и Южная Америка, Индокитай).
Согласно методическому пособию по созданию системы дорожных указателей, к объектам культурного наследия и иных носителей информации коричневый фон с белыми обозначениями на табличках обладает необходимой контрастностью, редко используется в наружной рекламе, что позволяет повсеместно использовать данную цветовую гамму.
Предлагаемый в методическом пособии оттенок коричневого и его наименования в цветовых моделях представлены в табл. 3.
Шрифт, рекомендованный для использования в системе навигации, -Myriad PRO (Condensed).
Пример туристического знака представлен на рис. 3.
При планировании, проектировании системы навигации городских объектов требуется учитывать мировые тенденции в туризме и сервисе. Это важно для
Библиографический список
Таблица 3
RGB значения цвета для HEX #714A07
HEX RGB
| #714A07 113,74,7 |
Рис. 3. Навигационная табличка«Дворцово-парковыйкомплекс»
привлечения внимания к историко-культурным объектам России. Поэтому перевод на иностранные языки, в первую очередь на английский язык, в навигационных и информационных системахнеобходим.
1. Дорожно-тропиночная сеть. Available at: https://studbooks.net/1020015/agropromyshlennost/dorozhno_tropinochnaya_set/
2. Информационные стенды: виды и назначение. Available at: https://ra-bw.ru/stati/interernaya-reklama/informaczionnyie-stendyi-vidyi-i-naznachenie/
3. Благоустройство территории. Available at: https://normative_reference_dictionary.academic.ru/5377/Благоустройство_территории/
4. Дуб черешчатый. Available at: https://stroy-podskazka.ru/dub/chereshchatyj/
5. Охранный статус и Красная книга. Available at: https://stroy-podskazka.ru/dub/chereshchatyj/
6. Туристские услуги. Информационные знаки системы навигации в сфере туризма. Общие требования. ГОСТ Р 57581-2017. Available at: https://docs.cntd.ru/ document/1200146503
7. Методическое пособие по созданию системы дорожных указателей к объектам культурного наследия и иных носителей информации. Разработано Министерством культуры Российской Федерации с дополнением, согласовано с Минкомсвязью России от 28.05.2013 г. N АВ-С-6389, Минрегионом России от 07.06.2013 г. N 9994-СД/02, Минтрансом России от 26.06.2013 г. N АЦ-21/7183, 2013 г. Available at:
References
1. Dorozhno-tropinochnaya set'. Available at: https://studbooks.net/1020015/agropromyshlennost/dorozhno_tropinochnaya_set/
2. Informacionnye stendy: vidy i naznachenie. Available at: https://ra-bw.ru/stati/interernaya-reklama/informaczionnyie-stendyi-vidyi-i-naznachenie/
3. Blagoustrojstvo territorii. Available at: https://normative_reference_dictionary.academic.ru/5377/Blagoustrojstvo_territorii/
4. Dub chereshchatyj. Available at: https://stroy-podskazka.ru/dub/chereshchatyj/
5. Ohrannyjstatus iKrasnaya kniga. Available at: https://stroy-podskazka.ru/dub/chereshchatyj/
6. Turistskie uslugi. Informacionnye znakisistemy navigacii vsfere turizma. Obschie trebovaniya. GOST R 57581-2017. Available at: https://docs.cntd.ru/document/1200146503
7. Metodicheskoe posobie po sozdaniyu sistemy dorozhnyh ukazatelej k obektam kul'turnogo naslediya i inyh nositelej informacii. Razrabotano Ministerstvom kul'tury Rossijskoj Federacii s dopolneniem, soglasovano s Minkomsvyaz'yu Rossii ot 28.05.2013 g. N AV-S-6389, Minregionom Rossii ot 07.06.2013 g. N 9994-SD/02, Mintransom Rossii ot 26.06.2013 g. N AC-21/7183, 2013 g. Available at:
Статья поступила в редакцию 31.05.21
УДК 82.09
Soshnikov A.O., Cand. of Sciences (Philology), Kursk State University (Kursk, Russia), E-mail: alexandersoshnikov@rocketmail.com
STRUCTURAL AND SEMANTIC PECULIARITIES OF LITERARY WORKS BY H.P. LOVECRAFT (BASED ON THE NOVELLA "AT THE MOUNTAINS OF MADNESS"). The following article deals with the lexico-semantic text analysis based on the novella by H.P. Lovecraft "At the mountains of madness", the most distinguishing characteristic of which is amalgamation of several genres. Due to fact that Lovecraft's works are primarily regarded as horror fiction, whereas the role of mysticism is largely understudied, the topicality of the research hinges upon the necessity to highlight linguistic means in the text structure that reflect the mystical component and enable the author to create the atmosphere of tension. As a result, it is proved that interpenetration of genres does not diminish the importance of the mystical component. On the contrary, it enhances its influence on the compositional organization of the text, variegating lexico-grammatical and syntactical relations. The lexico-semantic analysis of the text fragments reveals the pervasive influence of the mystic component on the text structure, which conduces to the expansion of new semantic space and consequently contributes to the unmistakably Lovecraftian style.
Key words: mystic component, structural and semantic text organization, expressive means, lexico-grammatical and syntactic organization, H.P. Love-craft.
А.О. Сошников, канд. филол. наук, Курский государственный университет, г. Курск, E-mail: alexandersoshnikov@rocketmail.com
ОСОБЕННОСТИ СТРУКТУРНО-СЕМАНТИЧЕСКОЙ ОРГАНИЗАЦИИ ТЕКСТОВ ПРОИЗВЕДЕНИЙ Г.Ф. ЛАВКРАФТА (НА МАТЕРИАЛЕ ПОВЕСТИ «ХРЕБТЫ БЕЗУМИЯ»)
В данной статье осуществляется лексико-семантический анализ текста художественного произведения Г.Ф. Лавкрафта «Хребты безумия», отличительной чертой которого является существование на стыке нескольких жанров. В связи с тем, что произведения Лавкрафта как формульного автора широко рассматриваются с точки зрения их принадлежности к жанру «horror», роль мистического компонента должным образом не изучена. Следовательно, актуальность работы состоит в необходимости выявления в структуре текста лингвистических средств, отражающих его сугубо мистическую направленность
и создающих в нем атмосферу напряженности. В результате доказано, что жанровое взаимопроникновение не умаляет роли элементов мистицизма в сюжетно-композиционной организации текста, но, напротив, усиливает их, внося разнообразие в лексико-грамматические и синтаксические связи. Лекси-ко-семантический анализ фрагментов исследуемого литературного произведения указывает на всестороннее воздействие мистической составляющей на структуру текста, что приводит к расширению его семантического пространства и, в конечном счете, способствует возникновению неповторимого авторского стиля.
Ключевые слова: мистическая проза, структурно-семантическая организация текста, изобразительно-выразительные средства, лексико-грам-матическая и синтаксическая организация, Г.Ф. Лавкрафт.
Творчество американских писателей конца XIX в. - первой половины XX в. оставило неизгладимый след в мировой художественной литературе. Многие произведения таких писателей, как Роберт Уильям Чамберс, Абрахам Грейс Мер-рит, Кларк Эштон Смит, Говард Филлипс Лавкрафт, сочетают элементы мистики, научной фантастики, ужасов и психологической прозы, представляя собой наглядный пример явления «жанрового синтеза, отражающего общую тенденцию жанров к взаимообогащению и объединению» [1, с. 115]. Унаследовав традиции готического романа XVIII - XIX вв., который, в свою очередь, вышел из средневековой мистики, «утвердившей новую прозаическую культуру и обогатившей психологический аспект прозы» [2, с. 167], произведения вышеуказанных писателей, несмотря на художественную индивидуальность, сохраняют в своей основе мистическое мировосприятие, находящее отражение в их сюжетно-композиционной и структурно-семантической организации.
В данной статье мы подробно остановимся на повести Говарда Филлипса Лавкрафта «Хребты безумия» - одном из произведений писателя, в котором мистицизм находит наиболее заметные проявления.
Цель исследования - фиксация искомых проявлений посредством установления структурно-семантических особенностей текста художественного произведения, заключенных в его лексико-грамматической и синтаксической организации.
Достижение поставленной цели подразумевает решение следующих задач: во-первых, изучить роль мистицизма в художественной литературе конца XIX -начала XX века; во-вторых, провести лексико-семантический анализ отрывков вышеуказанной повести.
Теоретической базой исследования послужили работы Ю.М. Лотмана, И.В. Великановой, Т.И. Дроновой, в которых рассматриваются проблемы, связанные с композиционной организацией и жанровой категоризацией текста; Д. Тайсона, У.С. Ахмедовой, Г Хармана, изучающие творчество Лавкрафта; а также сборник статей по теории и истории мистицизма. Данные литературные источники предоставляют обширную информацию для решения поставленных задач и достижения цели исследования.
В статье применяются следующие методы исследования: историко-сравни-тельный, используемый при изучении мистицизма в художественной литературе; эвристический, применяемый при выборе материала исследования в соответствии с теоретическими предпосылками; метод компонентного анализа отобранных фрагментов исследуемого художественного произведения; когнитивная интерпретация полученных результатов.
Научная новизна исследования заключается в попытке рассмотрения мистицизма как одного из ключевых факторов, определяющих структурно-семантическую организацию художественного текста.
Практическая значимость работы обусловливается возможностью использования полученных данных при составлении учебно-методических пособий по английскому языку, а также при проведении занятий на факультетах иностранных языков в высших учебных заведениях.
Мистицизм в художественной литературе конца XIX - начала XX века
Особенностью литературных произведений, возникающих на стыке существующих жанров, неизбежно является выход за рамки общепринятой сюжет-но-композиционной организации, что влечет за собой поиск новых путей применения имеющихся внутрижанровых художественно-речевых средств и способов их органичного сосуществования внутри текста. «Взаимная соотнесенность и расположение единиц изображаемого и художественно-речевых средств, всецело подчиненная воле автора, служит выражению идеи произведения, авторского мировидения в целом, заключает в себе эстетическую оценку действительности, отраженной в произведении» [3, с. 41]. Таким образом, эмоциональное воздействие на читателя достигается за счет создания принципиально новой в сюжет-но-композиционном отношении модели текста.
«Динамичность литературы, ее постоянная изменчивость самым непосредственным образом сказывается на сложности жанрово-родовой классификации конкретных явлений» [4, с. 5]. Внутренние противоречия между неизбежным влиянием существующих литературных традиций и пониманием необходимости их переосмысления служат отправной точкой для создания многожанровых литературных текстов и характеризуют творчество многих писателей конца XIX - начала XX века. Вместе с тем, несмотря на общую тенденцию к взаимопроникновению литературных жанров, художественные произведения мистической направленности сохраняют свою индивидуальность и обнаруживают схожие черты вне зависимости от исторического периода, обусловившего их появление. «Фаталистическая покорность фактическому», свойственная XIX веку, отступает с приходом новой эпохи, обнаруживающей новые «духовно-нравственные элементы, потребности и инстинкты» [5, с. 21]. Если для мистической средневековой прозы прежде всего характерно повествование о «подробностях психического опыта»,
«располагающее к вдумчивому уединенному чтению» [2, с. 167], то на последующих этапах развития данного литературного жанра «в повествование врываются детали окружающей бытовой, социальной, культурной жизни», увеличивается «доля мирского контекста» [2, с. 165]. Можно предположить, что именно в силу преобладания «мирского» над духовным, метафизическим, литературные каноны мистицизма, преодолев долгий путь от средневековья до начала XX в., были вынуждены пройти через процесс перерождения и адаптации к новым реалиям. «В XX столетии жанры теряют свою историческую актуальность, что создает открытую возможность жанрового синтеза» [4, с. 43]. Однако мистицизм как «темное», иррациональное начало не изживает себя даже тогда, когда материальные блага и ценности выходят на первый план, а триумф науки, способствующий возникновению и развитию философии позитивизма, выводит человечество на новый виток развития и открывает, на первый взгляд, безграничные возможности для благоустройства человеческой жизни.
Действительно, «конец XIX столетия ознаменовался важными научными открытиями, усиленным внедрением достижений науки в практику» [6, с. 5], однако, по мнению английского писателя-фантаста Герберта Уэллса, «материальный прогресс составляет необходимое, первейшее, но не единственное условие прогресса общества» [6, с. 5]. Традиционные литературные течения обретают новую форму, следуя веяниям времени; не остается в стороне и мистическая литература. Переживая духовный кризис под напором материального, человек ищет возможности романтизации и мифологизации существующих реалий. Утратив мистико-духовную опору, во многом выстраивавшую его мировоззрение, человек снова обращается к мифотворчеству как инструменту, способному восполнить свою внутреннюю потребность в метафизическом ненаучном восприятии мира. «Именно мистицизм дает наиболее легкую, но при том только виртуальную возможность достичь желательного примирения противоречий кризисного характера, все сильнее выступающих в ходе развития современной цивилизации» [7, с. 6].
Область непознанного и неизведанного была и остается источником человеческих раздумий, сомнений, страхов, вдохновения. Но отсутствие белых пятен на географической карте мира, а также «усиливающийся кризис цивили-зационных и культурных ценностей и идеалов» [8, с. 7] подталкивают человека к переосмыслению своего предназначения и обретению нового трансцендентного пространства.
Говоря о роли мистицизма в художественной литературе первой половины XX века, необходимо отметить, что рационалистическое восприятие мира, в котором буквально все подчинено законам науки и здравого смысла, оказывает огромное влияние на литературное сообщество и во многом способствует возникновению и развитию новой стилистики в прозе, обращению к новым способам и приемам передачи духовных переживаний литературных героев.
Структурно-семантические особенности произведений Г.Ф. Лавкрафта
ГФ. Лавкрафт является одним из продолжателей литературной традиции, заложенной Эдгаром Аланом По, и, по сути, сформировался как писатель под влиянием его творчества. В Эдгаре По Лавкрафт увидел «родственную душу и «избранника», который с помощью своих гротесков открыл истину» [9, с. 56]. Унаследовав у своего выдающегося предшественника мистико-психологический подход к сюжетно-композиционной организации художественного текста, Лав-крафт дополняет его новыми жанровыми элементами, вырабатывая собственный стиль, впоследствии принесший ему известность и до сих пор остающийся актуальным для разных поколений современных читателей. «Притягательный мистический ореол литературных героев вызывает подражание, стремление воплотить стереотипы мистицизма в собственном поведении, примером чему явились увлечения произведениями Лавкрафта, породившие соответствующие движения в молодежной среде» [7, с. 6]. Повесть «Хребты безумия» по праву считается одной из вершин творчества ГФ. Лавкрафта, сочетая в себе такие жанры, как «horror», мистика и научная фантастика. Следует отметить, что такое смешение жанров не носит хаотичного или ситуативного характера, а знаменует «высший, завершающий уровень художественной формы» [10, с. 51]. Данное произведение, наряду со многими другими произведениями писателя, представляет собой не только цельный, законченный в структурно-семантическом отношении текст, но и является, выражаясь языком живописи, одной из наиболее заметных фигур на масштабном полотне его самобытного мифотворчества.
Надо полагать, что детские и юношеские увлечения писателя греческой мифологией, настолько «погрузившей его в мир Эллады, что он приносил жертвы богам на языческом алтаре, собственноручно возведенном на детской площадке» [11, с. 21], английской литературой, выражавшейся в стремлении «подражать художественным манерам и стилю писателей восемнадцатого века» [11, с. 25], и астрономией, чья область знаний «несопоставима ни с одной другой из доступ-
ных человеку в силу непомерности своего масштаба» [11, с. 26], находят отражение в его зрелом литературном творчестве.
Подавляющее большинство произведений Г.Ф. Лавкрафта объединены общей целью демонстрации невозможности установления человеком столь желанного им господства над природой, несмотря на все научные знания и передовые технологии, имеющиеся в его распоряжении. Писатель рисует намного более широкую картину мира, чем та, на основе которой веками формировался человеческий опыт, и целенаправленно сталкивает человеческую ограниченность, претендующую на всеведение, с непостижимыми фактами и явлениями сверхъестественного и внеземного характера. «Лавкрафт мифологизирует действительность, устанавливая мистическую связь ее тайн с архаикой» [9, с. 57]. В «Хребтах безумия» автор наиболее наглядно развивает свою космогоническую мифологию, повествуя о древних внеземных цивилизациях, на много порядков превосходящих человеческую и в большой степени определивших ее возникновение.
Драматическому накалу произведения способствует не только мифологическая парадигма, позволяющая органично встроить его в цикл аналогичных произведений, объединенных единым художественным замыслом, но и широкая палитра изобразительно-выразительных средств языка. Повесть отличается филигранной работой автора над лексико-грамматической и сюжетно-композици-онной организацией текста. Прежде всего необходимо отметить широкий стилистический диапазон языковых средств, благодаря которому достигается эффект реалистичности описываемых в повести событий. Описание научной экспедиции, отправившейся в Антарктику с целью отбора и исследования геологических проб, требует от автора должного уровня компетентности в данном вопросе и применения соответствующих лексических единиц. Обилие терминов, применяемых в научной среде, таких как «stratified» (расслоенный), «weathering» (выветривание), «sandstone» (песчаник), «limestone» (известняк), «slate» (сланец), «fossiliferous» (содержащий ископаемые организмы), «stalactite» (сталактит), «outcropping» (обнажение пород), относящихся к геологии; «theodolite» (теодолит), «altitude» (высота над уровнем моря), «latitude» (широта), «sextant» (секстант), «plateau» (плато), «cape» (мыс), «glacial» (ледниковый), принадлежащих географии; «cone» (конус), «rectangular» (прямоугольный), «square» (квадратный), «semicircular» (полукруглый), «rounded» (округлый), «cube» (куб), «cylindrical» (цилиндрический), характерных для геометрии; «membraneous» (перепончатый), «glandular» (железистый), «tentacle» (щупальце), «gill» (жабры), «protozoan» (простейшее животное), «cilia» (реснички), «echinoderm» (иглокожее), «invertebrate» (беспозвоночное животное), «simian» (обезьяний), определяющих биологическую область знания, - все эти термины, наряду со многими другими, имеющимися в произведении, призваны решать конкретные задачи, стоящие перед писателем. Грамотное размещение терминологической лексики в структуре текста не перегружает читателя, а, наоборот, позволяет преподнести писательский вымысел в виде документальных данных, не подлежащих сомнению. Представляется вероятным, что автор вводит в текст такое разнообразие терминов для того, чтобы создать нарочито научный подход к описанию событий, заведомо не поддающихся научной оценке. Более того, повествование ведется постфактум, от лица ученого, чье научное мировоззрение было серьезно подорвано фактами из истории древних инопланетных рас, запечатленными в серии барельефов, найденных исследователями в заброшенном городе в самом сердце Антарктики (фрагмент 1).
Фрагмент 1.
«There could now be no further merciful doubt about the nature of the beings which had built and inhabited this monstrous dead city millions of years ago, when man's ancestors were primitive archaic mammals, and vast dinosaurs roamed the tropical steppes of Europe and Asia» [12, с. 509].
<...>
«The changing state of the world through long geologic ages appeared with startling vividness in many of the sculptured maps and scenes. In certain cases existing science will require revision, while in other cases its bold deductions are magnificently confirmed» [12, с. 517].
«Лавкрафт сакрализует действительность, возводя ее к древним архетипам и улавливая мистическую связь с Вселенной» [9, с. 55]. На всем протяжении повести происходит постепенный слом научного мировоззрения, самого надежного из имеющихся в арсенале человечества. Сведения о расцвете и закате инопланетных цивилизаций представлены в повести не в разрозненном виде, а вполне упорядочены и четко структурированы, что создает благоприятную почву для включения авторской мифологической Вселенной в канву повествования. Таким образом, писатель вводит в произведение второй событийный план, параллельный в пространственно-временном отношении тому, в русле которого происходят основные перипетии повести.
Нельзя не согласиться с мнением Г. Хармана, считающего, что описываемые Лавкрафтом древние инопланетные расы «полностью принадлежат феноменальной, а не ноуменальной области мира», «относятся к миру причинных и пространственно-временных связей, который целиком принадлежит структуре человеческого опыта» [13, с. 183]. Таким образом, может показаться, что утверждение о наличии элементов мистицизма в тексте произведения справедливо лишь на первый взгляд в силу «таинственности и недоступности лавкрафтовских созданий для человеческого восприятия», которые во втором приближении утрачивают свою ноуменальность и оказываются частью непознанного, но «вполне конечного феноменального мира» [13, c. 184].
Однако поправка на тот факт, что древние цивилизации «могут обладать качествами, которые будут всегда превышать возможности человеческого разума» [13, с. 183], достаточна для того, чтобы материализм, исповедуемый Лавкрафтом, мог парадоксальным образом облечься в мистическую форму. Мистическая интерпретация описываемых в повести событий возможна при реализации в них «непосредственной связи с сакральным началом» [7, с. 16]. Так, в силу невозможности физического контакта между двумя «реальностями» второй план трактуется автором в лице главных героев повести как «новое сакральное начало» и, следовательно, подразумевает «новый способ духовно-практического освоения человеком существующей действительности» [7, с. 16]. В пользу такой интерпретации говорит и тот факт, упоминаемый в найденных учеными скульптурных летописях, что инопланетные цивилизации предопределили возникновение жизни на Земле (фрагмент 2).
Фрагмент 2.
«It interested us to see in some of the very last and most decadent sculptures a shambling primitive mammal, used sometimes for food and sometimes as an amusing buffoon by the land dwellers, whose vaguely simian and human foreshadowings were unmistakable» [16: 514].
Рассмотренные нами фрагменты произведения указывают на мистическую подоплеку событий, разворачивающихся в повести, но все они носят статичный, описательный характер, поскольку имеют отношение ко второму событийному плану. Совсем по-другому дело обстоит с авторской подачей материала, касающегося продвижения главных героев вглубь континента и совершаемых ими открытий. Рассмотрим и сравним между собой два других отрывка, повествующих о попытках ученых добыть необходимые для них образцы и установить источник происхождения неожиданных находок.
Фрагмент 3.
«They had struck a cave. Early in the boring the sandstone had given place to a vein of Comanchian limestone full of minute fossil cephalopods, corals, echini, and spirifera, and with occasional suggestions of siliceous sponges and marine vertebrate bones—the latter probably of teliosts, sharks, and ganoids. This in itself was important enough, as affording the first vertebrate fossils the expedition had yet secured; but when shortly afterward the drill-head dropped through the stratum into apparent vacancy, a wholly new and doubly intense wave of excitement spread among the excavators. A good-sized blast had laid open the subterrene secret; and now, through a jagged aperture perhaps five feet across and three feet thick, there yawned before the avid searchers a section of shallow limestone hollowing worn more than fifty million years ago by the trickling ground waters of a bygone tropic world» [12, с. 472].
Фрагмент 4.
«Still later. Have found peculiar soapstone fragment about six inches across and an inch and a half thick, wholly unlike any visible local formation. Greenish, but no evidences to place its period. Has curious smoothness and regularity. Shaped like five-pointed star with tips broken off, and signs of other cleavage at inward angles and in centre of surface. Small, smooth depression in centre of unbroken surface. Arouses much curiosity as to source and weathering. Probably some freak of water action. Carroll, with magnifier, thinks he can make out additional markings of geologic significance. Groups of tiny dots in regular patterns. Dogs growing uneasy as we work, and seem to hate this soapstone. Must see if it has any peculiar odour. Will report again when Mills gets back with light and we start on underground area» [12, с. 475].
Следует отметить, что оба фрагмента текста являются законченными абзацами, находящимися на некотором удалении друг от друга в его структурно-композиционном пространстве. Первый фрагмент представляет собой повествование от третьего лица и содержит достаточное количество терминологической лексики для правдоподобного описания окаменелостей, найденных учеными в известняковой пещере. Второй отрывок продолжает смысловую линию первого, но в отличие от него выполнен в виде научного доклада от лица одного из персонажей повести. Такое чередование «точек зрения на изображаемое» обусловливается авторским замыслом и «создает общий эмоционально-оценочный настрой содержания текста» [14, с. 72], в первую очередь проявляющийся в его лексико-грамматической и синтаксической организации. Если первый фрагмент состоит из сложносочиненных и сложноподчиненных предложений, то второй обращает на себя внимание наличием неполных и односоставных предложений. Особенность данного подхода к структурно-семантической организации текста заключается в целенаправленном воздействии на читателя со стороны жанровых компонентов, т.е. «структурных принципов художественного текста, моделирующих жанровую информацию в жанровую картину мира» [15]. Можно предположить, что тесное сосуществование нескольких семантических пространств играет «роль смыслового катализатора» [16, с. 99] и, подобно эффекту «текста в тексте», в конечном счете, преобразует структурно-семантическую организацию текста. Рассматриваемые фрагменты обладают контрастными стилистическими характеристиками и изобразительно-выразительными средствами, представляя собой подходящий материал для изучения способов функционирования лексических и синтаксических единиц английского текста в процессе его смыслопо-рождения.
Многообразие синтаксических связей и богатство лексико-грамматического инструментария, характеризующих первый фрагмент, передают читателю ровно ту информацию, которая в них заложена, позволяя проследить авторскую мысль от начала до конца. Наибольшая смысловая нагрузка в текстах такого рода воз-
никает на основе тема-рематической оппозиции и естественным образом ложится на ее рематическую составляющую. Таким образом, первый из двух анализируемых нами отрывков повести реализует свою экспрессивно-выделительную функцию в таких ключевых эмоционально-окрашенных фразах, как «a wholly new and doubly intense wave of excitement» и «there yawned ... bygone tropic world». В последних же словах абзаца автор подводит промежуточный итог в своем повествовании, стремясь с помощью различных языковых средств добиться предельной смысловой прозрачности текста. Эмоциональный фон, создаваемый его лексическими единицами, добавляет к научно-фантастической канве произведения элементы романтизма и авантюрного жанра.
Вместе с тем наличие скупого, обрывистого синтаксиса в сочетании с глагольными формами настоящего времени во втором фрагменте красноречиво свидетельствует о намерении автора погрузить читателя в атмосферу таинственности и нарастающего напряжения. Автор предпринимает попытку развернуть сюжетно-событийный план в иной плоскости, что требует от него нового взгляда на структурно-семантическую организацию текста. «По мере развертывания изложения разными способами обозначается одна и та же ситуация, что порождает устранение избыточных синтаксических компонентов» [17, с. 176]. Такими компонентами во втором фрагменте являются именное подлежащее и глагольные предикаты, чье отсутствие в синтаксической структуре текста обезличивает его и лишает акциональности. Текст представляет собой дословную запись радиосообщения одного из участников экспедиции и, как следствие, вынуждает читателя самостоятельно достраивать причинно-следственные связи и делать собственные выводы. Выбранное автором художественное решение продиктовано расширением жанровых границ повествования и, в свою очередь, наглядно демонстрирует возможность гибкой реорганизации грамматико-син-таксической структуры английского языка в условиях нового семантического контекста.
В заключительной части повести мистицизм оттеняется элементами ужаса, и на первый план выходит соответствующая эмоционально-окрашенная лексика (фрагмент 5).
Фрагмент 5.
«All that Danforth has ever hinted is that the final horror was a mirage. It was not, he declares, anything connected with the cubes and caves of those echoing, vaporous, wormily-honeycombed mountains of madness which we crossed; but a single fantastic, demoniac glimpse, among the churning zenith-clouds, of what lay back of those other violet westward mountains which the Old Ones had shunned and feared. It is very probable that the thing was a sheer delusion born of the previous stresses we had passed through, and of the actual though unrecognised mirage of the dead transmontane city experienced near Lake's camp the day before; but it was so real to Danforth that he suffers from it still» [12, с. 549].
Отличительной особенностью данного отрывка, представляющего собой, по сути, одновременно кульминацию и жуткую развязку сюжетные элементы, «нередко совпадающие» [9, с. 56] в произведениях Лавкрафта, является невозможность сближения двух миров: профанного человеческого и сакрального
Библиографический список
внеземного. С целью демонстрации человеческого бессилия принять и постичь увиденное автор ставит под вопрос сам факт имевшего место контакта между учеными и представителями древних инопланетных рас. Кроме того, один из ученых едва не лишается рассудка, что позволяет предположить, что мировоззренческий слом вошел в свою заключительную фазу Среди всего лексического разнообразия отрывка наибольшего внимания заслуживают следующие лексические единицы: «hinted», «mirage», «glimpse», «shunned», «delusion», «suffers». Именно они служат смыслообразующим компонентом текста, в котором реализуется его мистическая направленность, и на который нанизываются структурные элементы, обладающие иной жанровой принадлежностью, в частности те, что отражают жанр «horror».
Проведенный анализ роли мистицизма в художественной литературе конца XIX - начала XX века продемонстрировал его актуальность в условиях новых исторических реалий. Постоянный поиск баланса между сохранением глубинных человеческих переживаний и их преображением в меняющемся историческом контексте предполагает наличие надежного ориентира, неизменной духовной опоры. Мифологизация окружающего мира является внутренней потребностью человека, удовлетворение которой является одной из причин стойкости и жизнеспособности мистического мировосприятия.
Мистическое начало прочно утвердилось в природе человека и находит новые пути художественной самореализации, что было проиллюстрировано на примере структурно-семантической организации текста художественного произведения ПФ. Лавкрафта «Хребты безумия». Для придания произведению семантической целостности автор использует контрастирующие грамматические и синтаксические конструкции, при этом активно «онаучивая» текст, обращаясь к терминологической лексике.
В результате проведенного анализа наиболее показательных фрагментов текста с точки зрения их сюжетно-композиционной организации было установлено, что элементы мистицизма пронизывают все этапы повествования. Чувство неопределенности и непостижимости происходящих событий, переживаемое главными героями повести, является краеугольным камнем для формирования мистического мировосприятия, вытесняющего научное мировоззрение, априори возведенное в абсолют. Сопутствующие жанровые наслоения только усугубляют мистическую парадигму, в которой разворачивается сюжет произведения, придавая ей гротескность и реализм.
Таким образом, на примере проанализированного произведения можно сделать вывод о том, что мистицизм порождает в художественном тексте ярко выраженные структурно-семантические особенности, которые проявляются, прежде всего, в точном подборе лексических единиц и грамматико-синтаксических связей, создавая атмосферу иллюзорности, недостоверности изображенной автором реальности и, наоборот, черты правдоподобности и невероятной логичности его мифотворчества.
Перспективы дальнейшего исследования заключаются в сопоставительном анализе структурно-семантических особенностей текстов художественных произведений писателей XX в. и современных англоязычных писателей.
1. Иванюк Б.П. Жанровый синтез: версия словарного описания понятия. Дергачееские чтения - 2006. Русская литература: национальное развитие и региональные особенности: материалы Международной научной Екатеринбург: Издательство Уральского университета; Издательский дом «Союз писателей», 2007; Т. 1: 115 - 116.
2. Никола М.И. Жанровые особенности средневековой английской мистики. Филология и культура. 2013; № 2 (32): 164 - 167.
3. Великанова И.В. Сюжетно-композиционная организация произведения как внесубъектная форма выражения авторского сознания в прозе Б. Екимова. Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 8: Литературоведение. Журналистика. 2008; №7: 41 - 50.
4. Зырянов О.В., Снигирева Т. А., Созина Е.К. и др. Эволюция жанров е литературе Урала XVII - XX ее. е контексте общероссийских процессов. Екатеринбург: УрО РАН, 2010.
5. Манн Т. Размышления аполитичного. Перевод с немецкого Е.В. Шукшиной. Москва: Издательство АСТ, 2015.
6. Уэллс Г.Дж. Избранное: в 2-х т. Перевод с английского Ю. Кагарлицкого. Москва: Художественная литература, 1956; T. 1.
7. Мистицизм: теория и история. Москва: ИФРАН, 2008.
8. Лайтман М., Розин В.М. Каббала е контексте истории и современности. Москва: Едиториал УРСС, 2005.
9. Ахмедова У.С. Мифология ужаса ГФ. Лавкрафта и традиции американского романтизма. Культурная жизнь Юга России. 2011; № 5 (43): 54 - 58.
10. Дронова Т.И. Категории жанра в современном литературоведении (к проблеме идентификации историософского романа). Известия Саратовского университета. Серия: Филология. Журналистика, 2012; № 2 (12): 49 - 57.
11. Tyson D. The Dream World of H.P. Lovecraft: His Life, His Demons, His Universe. Llewellyn Publications. First Edition, 2010.
12. Lovecraft H.P. The Complete Fiction Omnibus Collection: The Prime Years, 1926 - 1936. Second edition: Hardcover Multimedia Edition, 2018.
13. Харман Г Ужас феноменологии: Лавкрафт и Гуссерль. Логос. 2019; № 5 (132): 177 - 202.
14. Волкова Н.А. Первичность-вторичность текста как фактор обусловливающий реализацию семантики текстовой модальности. Известия Российского государственного педагогического университета. Санкт-Петербург, 2007; № 15: 71 - 75.
15. Погорелова И.Ю. Категория жанра е литературоведческой парадигме. Available at: https://www.pgu.ru/upload/iblock/111/kategoriya-zhanra-v-lit.paradigme.pdf
16. Лотман Ю.М. Культура и взрыв. Москва: Издательство АСТ, 2019.
17. Червоный А.М. Структура и функциональная динамика категории «Языковой субъект»: на материале французского языка. Диссертация ... доктора филологических наук. Воронеж, 2014.
References
1. Ivanyuk B.P. Zhanrovyj sintez: versiya slovarnogo opisaniya ponyatiya. Dergachevskie chteniya - 2006. Russkaya literatura: nacional'noe razvitie i regional'nye osobennosti: materialy Mezhdunarodnoj nauchnoj Ekaterinburg: Izdatel'stvo Ural'skogo universiteta; Izdatel'skij dom «Soyuz pisatelej», 2007; T. 1: 115 - 116.
2. Nikola M.I. Zhanrovye osobennosti srednevekovoj anglijskoj mistiki. Filologiya ikul'tura. 2013; № 2 (32): 164 - 167.
3. Velikanova I.V. Syuzhetno-kompozicionnaya organizaciya proizvedeniya kak vnesub'ektnaya forma vyrazheniya avtorskogo soznaniya v proze B. Ekimova. VestnikVolgogradskogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya 8: Literaturovedenie. Zhurnalistika. 2008; №7: 41 - 50.
4. Zyryanov O.V., Snigireva T.A., Sozina E.K. i dr. 'Evolyuciya zhanrov v literature Urala XVII - XX vv. v kontekste obscherossijskih processov. Ekaterinburg: UrO RAN, 2010.
5. Mann T. Razmyshleniya apolitichnogo. Perevod s nemeckogo E.V. Shukshinoj. Moskva: Izdatel'stvo AST, 2015.
6. U'ells G.Dzh. Izbrannoe: v 2-х t. Perevod s anglijskogo Yu. Kagarlickogo. Moskva: Hudozhestvennaya literatura, 1956; T. 1.
7. Misticizm: teoriya i istoriya. Moskva: IFRAN, 2008.
8. Lajtman M., Rozin V.M. Kabbala v kontekste istoriii sovremennosti. Moskva: Editorial URSS, 2005.
9. Ahmedova U.S. Mifologiya uzhasa G.F. Lavkrafta i tradicii amerikanskogo romantizma. Kulturnaya zhizn' Yuga Rossii. 2011; № 5 (43): 54 - 58.
10. Dronova T.I. Kategorii zhanra v sovremennom literaturovedenii (k probleme identifikacii istoriosofskogo romana). Izvestiya Saratovskogo universiteta. Seriya: Filologiya. Zhurnalistika, 2012; № 2 (12): 49 - 57.
11. Tyson D. The Dream World of H.P. Lovecraft: His Life, His Demons, His Universe. Llewellyn Publications. First Edition, 2010.
12. Lovecraft H.P. The Complete Fiction Omnibus Collection: The Prime Years, 1926 - 1936. Second edition: Hardcover Multimedia Edition, 2018.
13. Harman G. Uzhas fenomenologii: Lavkraft i Gusserl'. Logos. 2019; № 5 (132): 177 - 202.
14. Volkova N.A. Pervichnost'-vtorichnost' teksta kak faktor obuslovlivayuschij realizaciyu semantiki tekstovoj modal'nosti. Izvestiya Rossijskogo gosudarstvennogo pedagogicheskogo universiteta. Sankt-Peterburg, 2007; № 15: 71 - 75.
15. Pogorelova I.Yu. Kategoriya zhanra vliteraturovedcheskojparadigme. Available at: https://www.pgu.ru/upload/iblock/111/kategoriya-zhanra-v-lit.paradigme.pdf
16. Lotman Yu.M. Kul'tura i vzryv. Moskva: Izdatel'stvo AST, 2019.
17. Chervonyj A.M. Struktura i funkcional'naya dinamika kategorii «Yazykovoj sub'ekt»: na materiale francuzskogo yazyka. Dissertaciya ... doktora filologicheskih nauk. Voronezh, 2014.
Статья поступила в редакцию 28.05.21
УДК 81'42
Khalina N.V., Doctor of Sciences (Philology), Professor, Altai State University (Barnaul, Russia), E-mail: nkhalina@yandex.ru Anikin D.V., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Altai State University (Barnaul, Russia), E-mail: anikin@edu.asu.ru Savina V.V., Cand. of Sciences (Sociology), senior lecturer, Russian State Agrarian Correspondence University (Balashiha, Russia), E-mail: savinavictory@yandex.ru
Marinicheva A.V., Cand. of Sciences (Sociology), senior lecturer, Russian State Agrarian Correspondence University (Balashiha, Russia), E-mail: anna_marinicheva@mail.ru
Pivkina N.N., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Russian State Agrarian Correspondence University (Balashiha, Russia), E-mail: nadezhda_stolyar@mail.ru
THE RUSSIAN WORLD IN THE RUSSIAN NOVEL OF THE XXI CENTURY FROM THE POINT OF COGNITIVE STYLISTICS. In this work, based on the use
of the thesaurus approach in cognitive stylistics, the modern Russian novel is investigated as a component of the Russian world. The thesaurus approach acts as a new paradigm of humanitarian knowledge, which has taken shape in recent decades in the framework of literary and theater studies. The scientific novelty of the research lies in the creation of a linguistic version of the thesaurus approach in cognitive stylistics based on the material of a modern Russian novel and a thesaurus analysis of the value priorities of a representative of the modern Russian world, the presentation of the selected values through the system of the Chinese language. A methodology is being developed for constructing semantic nests of the thesaurus of the Russian world in the modern Russian novel, on the basis of which the values of the Russian world presented in the modern Russian novel are distinguished. The linguistic forms of the value representation of the Russian world are compared with the linguistic forms of the Chinese language, which makes it possible to assess the degree of accessibility and openness of the semantics of Russian culture for its perception by representatives of other axiological discourses. The semantic nests are identified in the novel by M. Elizarov "The Librarian" reveal the state of the modern Russian world and the peculiarities of the Russian novel, which simulates reality and forms a special type of reader and events from which the history is built. Key words: cognitive stylistics, thesaurus approach, Russian world, Russian novel, semantic nests.
Н.В. Халина, д-р филол. наук, проф., Алтайский государственный университет, г. Барнаул, E-mail: nkhalina@yandex.ru
Д.В. Аникин, канд. филол. наук, доц., Алтайский государственный университет, г. Барнаул, E-mail: anikin@edu.asu.ru
В.В. Савина, канд. социол. наук, доц., Российский государственный аграрный заочный университет, г. Балашиха, E-mail: savinavictory@yandex.ru
А.В. Мариничева, канд. социол. наук, доц., Российский государственный аграрный заочный университет, г. Балашиха,
E-mail: anna_marinicheva@mail.ru
Н.Н. Пивкина, канд. филол. наук, доц., Российский государственный аграрный заочный университет г. Балашиха, E-mail: nadezhda_stolyar@mail.ru
РУССКИЙ МИР В РУССКОМ РОМАНЕ XXI ВЕКА С ПОЗИЦИЙ КОГНИТИВНОЙ СТИЛИСТИКИ
В работе на основе использования тезаурусного подхода в когнитивной стилистике современный русский роман исследуется как компонент русского мира. Тезаурусный подход выступает как новая парадигма гуманитарного знания, оформившаяся в последние десятилетия в рамках литературоведения и театроведения. Научная новизна проводимого нами исследования заключается в создании лингвистического варианта тезаурусного подхода в когнитивной стилистике на материале современного русского романа и проведении тезаурусного анализа ценностных приоритетов представителя современного русского мира, представлении выделенных ценностей через систему китайского языка. Разрабатывается методика построения смысловых гнезд тезауруса русского мира в современном русском романе, на основе которой выделяются ценности русского мира, представленные в современном русском романе. Лингвистические формы ценностного представления русского мира сопоставляются с лингвистическими формами китайского языка, что позволяет оценить степень доступности и открытости семантики русской культуры для ее восприятия представителями других аксиологических дискурсов. Смысловые гнезда, выделенные нами в романе М. Елизарова «Библиотекарь», раскрывают состояние современного русского мира и особенности русского романа, моделирующего реальность и формирующего особый тип читателя и событий, из которых строится история.
Ключевые слова: когнитивная стилистика, тезаурусный подход, русский мир, русский роман, смысловые гнезда.
Современный русский роман представляет особый интерес в качестве перформативного текста, соединяющего в себе особое представление событийности мира самоактуализации человека и эстетическую интуицию автора-архитектора этого мира. Соединение событийности мира и эстетической интуиции представляет собой особого типа перфоманс, структурированный в виде пер-формативного текста. Ю.Б. Грязнова отмечает, что тексты перформативного типа актуализируются в ситуации отсутствия единой парадигмы и зарождения многих других [1].
Будучи выражением мысли, перформативный текст по своей сути представляет собой не только высказывание о чем-либо, но одновременно является демонстрацией того, что представляет собой этот текст в действии: действием перформативного текста следует признать размышление и осознавание [2].
Исследование перформативного текста с позиций когнитивной стилистики «открывает перспективы для исследования проблем семантической и функциональной сторон языка и речи» [3, с. 65].
П. Симпсон признает в качестве основного фактора, отличающего когнитивную стилистику от других направлений стилистики, ментальные репрезентации [4, с. 89]. Оформление когнитивного направления в стилистике, по мнению П. Симпсона, обусловлено тем, что в процессе стилистического анализа текста стали системно применяться когнитивные структуры, активизирующиеся в процессе чтения текстов. Заимствование в стилистику идей из сферы когнитивной лингвистики и искусственного интеллекта послужило причиной оформления как самостоятельного направления когнитивной стилистики, которая нацеливает исследователя на смещение акцента с композиции текста и его моделей в сторону моделей, открывающих связи между процессом чтения и человеческим сознанием [4, с. 39]. В этом плане, на наш взгляд, перспективным является использование тезаурусного подхода, позволяющего решить задачи когнитивной стилистики: «1) исследование когнитивных механизмов выбора языковых средств в процессе порождения речевых сообщений с учетом их функционально-стилевой дифференциации; 2) исследование моделей и стратегий восприятия, понимания
