CC BY
232
УДК 340.114.5:316.344.7
Р. Ф. Степаненко*
Особенности российской правовой культуры в исследованиях общеправовой теории маргинальности
В статье рассматриваются проблемы российской правовой культуры, обусловленной негативным влиянием феномена отчужденности, пограничности и не-адаптированности к ценностно-нормативному пространству (правовая маргинальность), а также вопросы изучения правового сознания и правовой культуры конкретной маргинальной личности, в совокупности детерминирующие деструктивные свойства и качества современных правовых отношений.
The article investigates the problems of the Russian legal culture, due to the negative impact of the phenomenon of alienation, border and maladjustment to the value-normative space (legal marginality), as well as legal awareness and legal culture of a particular marginal personality, collectively determining destructive properties and qualities of contemporary legal relations.
Ключевые слова: общеправовая теория маргинальности, маргинальная личность, правовая культура, правосознание.
Key words: general legal theory of marginality, a marginal person, a legal culture of justice.
Общеправовая теория маргинальности как система полученных и производимых знаний, выдвигаемых гипотез и проблем об общих и специфических особенностях и закономерностях негативного влияния феномена пограничности, отчужденности и неадаптированности (маргинальности) на качество правовых отношений, а также состояние законопорядка в целом отдельное внимание уделяет историческим и современным процессам формирования правосознания и правовой культуры маргинальной личности (групп) в соотношении с существующей и функционирующей в настоящее время правовой культурой российского общества1.
* © Степаненко Р. Ф., 2015
1 Степаненко Р.Ф. Генезис общеправовой теории маргинальности: моногр. / под ред. проф. О. Ю. Рыбакова. Казань: Ун-т управления «ТИСБИ», 2012.
31
Под маргинальной личностью нами понимается: 1) система обусловленных и взаимообусловливающих друг друга юридически-рецессивных качеств и свойств, входящих в содержание отчужденных, пограничных и неадаптированных правовых отношений, детерминирующая, как правило, предрасположенность к совершению правонарушений, в т. ч. преступлений; 2) тип личности, формирующийся в условиях внутренних (биопсихологических, духовно-нравственных, витальных, ментальных и т. п.) и внешних (политических, социально-экономических, демографических, внеправовых, противоправных и иных) изменений образа жизни, связанных с потерей самоидентификации, существенной социальноэкономической дифференциацией либо утратой социально-правового, в том числе имущественного, статуса, вызванных нахождением маргинальных индивидов в отчужденном, «пограничном» состоянии по отношению к доминирующим социальным группам, системе действующего законодательства и к объективно сложившимся в обществе социально-правовым ценностям.
Методологические приемы, подходы и способы, используемые общеправовой теорией маргинальности, позволяют исследовать ее объектнопредметную сферу на двух уровнях:
1) междисциплинарном, включающем в себя общеправовые: философско-правовые, социолого-правовые, историко-правовые, социальнопсихологические, политико-правовые, экономико-правовые и другие аспекты анализа феномена правовой маргинальности;
2) институциональном (непосредственно в формате теории права и государства), где анализируются правовое положение социальных групп (институтов), находящихся в маргинальном положении (обстоятельствах, ситуации), а также индивидуальные особенности и свойства маргинального поведения, правовой культуры и правосознания маргинальной личности, правовое положение (статус) маргинальных индивидов (групп) и т. д., изучению которых уделяется отдельное внимание2.
Рассматривая каузальную природу формирования маргинального правосознания и на более высоком уровне - соответствующей ему правовой культуры, общеправовая теория маргинальности уделяет отдельное внимание изучению особенностей и закономерностей, обусловливающих маргинализационность процессов в этих сферах.
2 Степаненко Р. Ф. Причинность, понятие и виды правовой маргинальное™ // Гос-во и право. М., 2014. № 6. C. 98-103.
32
Отечественная правовая культура, по мнению большинства правоведов, аккумулирует в себе систему материальных и духовных правовых ценностей, созданных в процессе общественно-исторической практики людей. Существует очевидная и тесная связь правовой культуры с правосознанием, в которой последнее есть тот «орган», без которого нельзя жить правом, нельзя отстаивать свои права, творить суд, организовывать частные общества и публично-правовые организации (законодательные собрания, земства, думы), а также участвовать в выборах, быть чиновником, президентом, монархом. Здесь же необходимо учитывать взаимообусловленность правовой культуры самим правом, зависимость ее качества от состояния законодательства, юридических учреждений, правового персонала и т. д. Интерпретации правовой культуры вне этой связи оказываются, как считают Ю.И. Гревцов и И.Ю. Козлихин, «пустыми» и потому «безжизненными»3 4.
Взаимосвязь и взаимодействие правовой культуры с правом и правовым сознанием, либо включение последних и многих иных компонентов в содержание правовой культуры в целом, а также другие вопросы этой проблематики носят в теоретико-правовой науке достаточно дискуссионный характер и способствуют дальнейшему развитию учений об исследуемых правовых феноменах.
В понятие правовой культуры, по мнению Л.С. Явича, включается не только само право, но и способы его выражения и обеспечения, ценностная ориентация субъектов деятельности, имеющие юридическое значение и концентрирующиеся в правосознании общества, классов и индивидов, т. е. все социально положительные моменты правовой жизни. По его мнению, в состав правовой культуры не входят негативные юридические явления (законы, санкционирующие произвол, правонарушения, несправедливые наказания, фиктивные правовые принципы и т. д.). Л.С. Явич заключает: «Правовые явления, совершенно лишенные этой функции, к правовой культуре не относятся, представляют собой проявления юридического бес-
4
культурья» .
Принимая во внимание типологизацию маргинальных индивидов (групп) и специфические (объективные и субъективные) особенности, детерминирующие их отчужденное, имплицитное, но не «исключенное» из
3 Энциклопедия права. СПб.: Изд-во С.-Петерб. гос. ун-та, 2008. С. 167.
4 Явич Л.С. Сущность права / Социально-философское понимание генезиса, развитие и функционирование юридической формы общественных отношений. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1985. С. 184.
33
правокультурного пространства положение, отметим, что их «пограничное» состояние (социально-экономическое, биопсихологические, духовнонравственное и т. д.) объясняет процедурность их автономизации по отношению к происходящим политическим, культурно-идеологическим, правовым и иным процессам как «отстранённой» или безразличной к ним кооперации (страты) в отличие от институционализированных государственных и иных структур, внешне олицетворяющих и пропагандирующих особенную (часто заимствованную) официальную, легитимную, «надклассовую» правовую культуру.
В то же время даже в стратифицированном обществе не может и не должно быть «надклассовой» правовой культуры. «Но далеко не всегда господствующая правовая культура оказывается выше правовой культуры, связанной с другими классами и слоями населения, да и превалируют в ней чаще всего элементы консервативности и апологетики или идеализации существующего правопорядка»5, - совершенно справедливо отмечал Л.С. Явич.
Особенностью современной российской правовой культуры в большей степени является основанность ее на прозападной сциентистской ориентации, значительным образом не учитывающей особенностей российской ментальности (беспокойство и нежелание перемен, склонность к уединению, неприятие коллективистских умонастроений и т. д.). Кроме того, в российском правосознании, формирующем отечественную правовую культуру в целом, сохраняются исторические традиции этатизма, культа силы, должности, «мистического» и «иллюзорного» содержания высшей власти, а не права, изменить которые в ближайшем будущем представляется весьма проблематичным.
Своеобразная и неповторимая ментальность российского народа хрестоматийно способствовала эволюции особенного правосознания и правовой культуры, становление которых формировалось и происходило в условиях и под влиянием языческих, христианских, восточных золотоордынских, позднее - западноевропейских традиций и обычаев, обусловивших определенную диффузионность правового сознания и правовой культуры как исторического итога создания собственного генотипа отечественной цивилизации.
Гетерогенные факторы развития российской государственности и правогенеза дореволюционного периода сохраняли слаборазвитыми соб-
5 Явич Л.С. Указ. соч. С. 185.
34
ственные юридические традиции по сравнению с Западной Европой. И в этом нет ничего предосудительного в этом прежде всего заключаются особенности «неуниверсальности» права и дискретные, в том числе стохастические, закономерности его эволюции. Разнообразие географических и темпоральных условий развития цивилизаций отмечено собственными характерными свойствами социальной организации каждой из цивилизаций.
В.В. Лазарев, анализируя работы известного индийского философа права С.С. Пракаш, отмечает, что для западной цивилизации принципом ее социальной организации являлось и является право, чего нельзя сказать о других цивилизациях. «Это объясняет, почему большинство (хотя и не все) теорий права появилось на почве западной культуры, а не китайской, индийской, японской или африканской культур. Это произошло не из-за того, что право означает какое-либо превосходство в области духовных или интеллектуальных достижений, или из-за некоего культурного превосходства Запада ... но потому, что право и его институты играли центральную роль в специфической исторической действительности Запада, в то время как в других обществах эта роль принадлежала другим принципам»6.
Впоследствии зарубежные традиции на протяжении всей истории российской государственности настойчиво заимствовались и имплементировались в отечественное правотворчество, конституировались в правоприменении, правовой культуре и правосознании. Одно в России известно: «право никогда не рассматривалось как естественное дополнение морали и как одна из основ общества в отличие от западноевропейского»7, - утверждал Л.С. Явич.
Если исходить из особенностей и закономерностей исторического развития России, то основные массы населения не были знакомы с отечественным законодательством и даже знание права (в большей степени рудиментарное, или остаточное), а также недоверие или же разочарование в нем и его эффективности, порождало на всех уровнях правосознания маргинальное (пограничное, отчужденное) отношение к его предписаниям. Достаточно критично и, на наш взгляд, справедливо отмечал по этому поводу О.Э. Лейст: «Распространение подобных настроений и отчужденное отношение к праву особенно опасны для стран, не имеющих исторических традиций уважения и доверия к праву. К таким странам относится Рос-
6 Лазарев В.В., Липень С.В., Саидов А.Х. Проблемы общей теории jus. М.: Норма: ИНФРА-М, 2012. C. 112, 113.
7 Явич Л.С. Указ. соч. С. 50.
35
сия»8 9. В нашей стране перманентные преобразования и трансформации в т. ч. законодательной сферы вряд ли предоставляли субъектам правоотношений способность полноценной адаптации к темпорально-изменчивому социально-правовому пространству. Значительно позже не изменило ситуацию и формирование нового исторического типа права - социалистического. Оно происходило в условиях заметного приоритета искусственно декларированного революционного сознания.
«Оставшийся от прошлого правовой нигилизм не поддавался преодолению ... советская правовая система не становилась подобной романогерманской группе правовых систем, в том числе и потому, что в ней от-
9
сутствовала идея господства права ...» .
Изобилует процессами перестроек, реформирования и модернизаций нормативной сферы весь постсоветский период, и это явно не способствует апперцепции (ясному восприятию) общественным сознанием проблемы: а что же такое право вообще и какова его роль в регулировании общественных отношений.
Стагнационный характер состояния правовой культуры и правового сознания современного российского общества во многом находит свое объяснение в догматическом представлении о равнозначности закона и права, исторически доминирующем в правовой идеологии, в том числе, к сожалению, в сфере научной юридической рациональности. Представляется, что преувеличение значения только позитивистских толкований права и нивелирование его истинного аксиологического содержания может приводить, в первую очередь, к формированию деструктивного содержания самого законодательного массива. Особенно это относится к той части правовых актов 90-х годов прошлого столетия, при помощи которых значительная часть населения оказалась в маргинальном социальноэкономическом и правовом положении, в частности по отношению к собственникам, ставшим обладателями государственных природных ресурсов.
В тот исторически важный для развития российской государственности период «именно неправовой характер приватизации с исторической неизбежностью предопределил нелегитимную природу крупной собственности и породил основные деформации политико-правового развития страны ... Осуществленный в очень короткие сроки, практически “взрывной” переход от советской системы уравнительного распределения мате-
8 Лейст О.Э. Сущность права. Проблемы теории и философия права. М.: Зерцало-М, 2002. C. 212.
9 Явич Л.С. Указ. соч. С. 51.
36
риальных благ к резко и несправедливо дифференцированному постсоветскому распределению собственности и предпринимательских прав в пользу незначительной части привилегированных лиц, оказался в глазах большинства населения воплощением вопиющей несправедливости»10 11, -справедливо отмечает В.Д. Зорькин.
Следует признать, что особая роль в формировании правового сознания и правовой культуры (коллективных и индивидуальных) принадлежит представителям профессионального юридического сообщества, одни из которых в тот период выступали с законодательными инициативами принятия неправовых законов, в то время как другие обосновывали необходимость закрепления в ст. 1 Конституции Российской Федерации фундаментальных положений о демократическом, правовом государстве.
Рассуждая о деонтологических проблемах правовой культуры профессионального юридического сообщества, необходимо отметить ее значение и для осуществления государственной политики в социальной сфере. Принимаемые законодателем и подготовленные юристами нормативные правовые акты, в частности в области минимальных социальных нормативов (минимальный потребительский бюджет, минимальный размер оплаты труда и т. д.) не выдерживают никакой конструктивной критики. Противоречащим Конституции РФ и в целом здравому смыслу, по нашему мнению, является соотношение размеров минимальной оплаты труда (МРОТ) и величины прожиточного минимума. Так, постановлением Правительства РФ от 17.12.2013 № 1173 установлена величина прожиточного минимума в целом по России за III квартал 2013 г. для трудоспособного населения -8014 р., для пенсионеров - 6097 р., для детей - 7105 р., тогда как МРОТ составляет 5554 р. в месяц, что изначально означает невозможность проживания на данную зарплату в условиях законодательно установленного прожиточного минимума11.
«Эффективность» такого рода законодательной нормированности находит свою реализацию в увеличении социально незащищённых групп российских граждан, однако формально они не фиксируются и не признаются нормами права в качестве малоимущих или же неимущих, не признаётся и их невозможность содержать себя и свою семью на сумму, официально установленную как МРОТ.
10 Зорькин В.Д. Право в условиях глобальных перемен: моногр. М.: Норма, 2013. С. 123.
11 Степаненко Р. Ф. Общеправовая теория маргинальности о проблеме правового регулирования социально-экономических отношений // Учен. зап. Казанск. гос. ун-та. Т. 156. Кн. 4, 2014. C. 43-53.
37
В данном контексте, как отмечает в своем монографическом исследовании «Бедность как образ жизни в современной России» известный российский экономист И.Я. Богданов, в 96 странах мира минимальная месячная заработная плата составляет около 600 долл., тогда как в России -около 100 долл. «По-прежнему кучка нуворишей присваивает почти половину (!) денежных доходов страны. Если “выравнивание” уровней доходов россиян будет и далее продолжаться таким образом, как сейчас, о достижении гражданского согласия в обществе, не говоря уже о конструктивном сотрудничестве разных социальных страт населения, можно будет окончательно забыть .. ,»12, а также предать забвению такие фундаментальные, в т.ч. нравственно-правовые проблемы теоретического правоведения, как правовое сознание и правовая культура, изучение которых, к сожалению, сводится зачастую к узкоюридическим вопросам незнания законов и правовой неинформированности граждан.
Конечно же, знание и уважение непосредственно нормативноправовой сферы является весьма важным условием развития правовой культуры. Однако отождествление знаний законодательства (тем более его аксиологически нецелесообразной части) с природой формирования правосознания и правовой культуры не представляется нам абсолютно верным.
«Знание права, уровень правовой осведомленности почти одинаковы и у правонарушителей, и у граждан, соблюдающих требования норм права, а вот коэффициенты, отражающие отношение к праву этих категорий граждан, различаются в полтора раза. Когда же вывели коэффициенты, отображающие усвоение навыков правового положительного поведения, то разница была установлена весьма значительная - в три раза»13, - утверждают в своем исследовании С.А. Комаров и И.В. Ростовщиков.
Безусловно, в условиях правовой невежественности и законодательной неграмотности российского населения сохраняются предпосылки становления качественно ущербного маргинального правосознания, составляющего основу аналогичной правовой культуры. Несмотря на это, законодательная неграмотность, как отмечено выше, не оказывает столь разрушительного влияния на способность формирования «здорового» правосознания и качественной правовой культуры. Гораздо деструктивнее в этом смысле безразличное и невежественное отношение к праву в целом,
12 Богданов И.Я. Бедность: моногр. М.: Норма, 2015. С. 71.
13 Комаров С.А., Ростовщиков И.В. Личность. Права и свободы. Политическая система: моногр. СПб.: Изд-во юрид. ин-та (Санкт-Петербург), 2002.
38
его идеям, принципам и т. д. и не только тех граждан, кому адресованы нормы права.
Исторические закономерности формирования российского правосознания и правовой культуры заключаются в многофакторном причинном комплексе, рассмотрению которого следует уделить отдельное комплексное исследование. Основными проблемами этих научных изысканий должны стать вопросы причинности отчужденного, пренебрежительного отношения к праву и законам всеми субъектами правовых отношений. Важно знать, как и при каких обстоятельствах формируется взаимное правовое отчуждение граждан от права и государства, и наоборот. Необходимо учитывать, что «уровень массового правосознания (степень авторитетности права и уважения к нему) резко снижается в периоды кризисов, перехода общества из одного состояния в другое. В такие периоды разрушается устоявшаяся система стереотипов поведения, особенно общественных нравов. Все это вместе взятое ведет к росту правонарушений, к безнаказанности ряда их них, к усилению санкций и т. д.»14.
Изучение этой фундаментальной проблемы должно происходить в контексте получения разноуровневых междисциплинарных знаний о правовой культуре маргинальной личности (групп) и правовой культуре российских граждан, в целом имеющих порой принципиальное различие, но связанных сходством причин, детерминированных деструктивным влиянием феномена маргинальности. Российское маргинализированное, по нашему мнению, сознание в целом, безусловно, отличается от правосознания конкретной маргинальной личности (носителя негативных свойств и признаков феномена маргинальности) как по объему, так и по содержанию15.
В предполагаемом формате следует уделить внимание проблемам формирования отчужденного (коллективного) правосознания и правовой культуры, которые обусловлены отсутствием полноценного гражданского общества. Как отмечал О.Э. Лейст: «Строительство правового государства в условиях отсутствия гражданского общества, правовых традиций, потребностей в юридическом мышлении и выстроенной концепции по претворению в практику задач правотворчества не будет иметь должного результата. Его можно достичь только при условии развития институтов гражданского общества, способного воплотить идею построения правового государства ... В масштабе общества юридическое мышление не может
14 Комаров С.А., Ростовщиков И.В. Указ. соч.
15 Степаненко Р.Ф. Проблемы российского правосознания в контексте общеправовой теории маргинальности // Учен. зап. Казанск. гос. ун-та. Т. 155. Кн. 4, 2013. C. 51.
39
сложиться по приказу свыше: оно возникает вместе с массовым повседневным интересом к осмыслению общественных отношений через конкретные права и обязанности их участников»16 17.
Сказанное позволяет сделать некоторые обобщения, дающие общую характеристику, в частности правовой культуры маргинальной личности, на формирование которой оказывают влияние следующие факторы: 1) содержание позитивного права, детерминирующее определённым образом специфику негативного представления граждан об идеалах, образцах и моделях юридически значимого поведения; 2) особенности российской правовой ментальности (безразличие к правотворческому процессу, нежелание перемен, отсутствие коллективистских настроений и активных жизненных позиций в сфере в том числе избирательного права, недоверие власти, закону и праву в целом); 3) гетерогенность и диффузионизм российского законодательства (слабость юридических традиций, заимствование зарубежных норма права и т. д.); 4) перманентность реформирования российского государственного устройства, связанная, в том числе, с разрушением и трансформацией отдельных традиционных социальноправовых структур (например, переименование милиции в полицию) и т. д.; 5) «предпозитивное» и легистское правосознание и правовая культура самих субъектов законодательных и правоприменительных органов; 6) отсутствие общепризнанности и согласованности воли правоустановителя с волей большинства населения; 7) несформированность цивилизованного гражданского общества, представленного народом как «единственным источником власти» и др.
Как верно отмечается профессором О.Ю. Рыбаковым, юридический аспект отношений личности и государства в демократическом обществе должен быть основан на высоком уровне правового сознания и правовой культуры личности, государства и права. Во взаимоотношениях человека, государства и права радикально важным предстает осуществление и вообще наличие понятий «справедливость», «правда», «нравственность» и т. д. Если же общество и государство в лице законодательных органов игнорирует нравственное основание закона, то можно констатировать упадок культуры, прежде всего правовой, или ее неразвитость, несовершенство .
16 Лейст О.Э. Указ. соч. С. 279.
17 Рыбаков О.Ю. Стратегия права: в поисках гармонии личности и государства / Стратегии правового развития России: моногр. / коллектив авт.; под ред. О. Ю. Рыбакова. М.: Юстиция, 2015. C. 17-27.
40
В заключение хотелось бы отметить, что, несмотря на чрезвычайно сложные процессы формирования правовой культуры в правовом современном Российском государстве, особенно в условиях «перестройки перестроек», «реформирования реформ», восстановления утраченных духовных ценностей18 и т. д., исследуемые общеправовой теорией маргинальности проблемы остаются весьма актуальными как для юридической науки, так и практики. Познание особенностей и закономерностей формирования и функционирования в правовом российском пространстве негативных свойств маргинального правосознания и соответствующей правовой культуры представляют значительный, на наш взгляд, интерес для теоретикоправовой науки в целом и для перспективы реализации ее прогностической функции в частности. По этому поводу И.А. Ильин отмечал, что даже самый низкий уровень правового сознания и правовой культуры предполагает ее специфическую функцию позитивного влияния на общественное развитие для поддержания самих условий существования общества [3, c. 101].
Список литературы
1. Богданов И.Я. Бедность: моногр. - М.: Норма, 2015.
2. Зорькин В.Д. Право в условиях глобальных перемен: моногр. - М.: Норма, 2013.
3. Ильин И.А. Теория государства и права. - 2-е изд., доп. / под ред. и с биограф. оч. В.А. Томсинова. - М.: Зерцало, 2008.
4. Керимов Д.А. Методология права (предмет, функции, проблемы философии права). - 2-е изд. - М.: Аванта+, 2001.
5. Комаров С.А., Ростовщиков И.В. Личность. Права и свободы. Политическая система: моногр. - СПб.: Изд-во юрид. ин-та (Санкт-Петербург), 2002. - 336 с.
6. Лазарев В.В., Липень С.В., Саидов А.Х. Проблемы общей теории jus. -М.: Норма: ИНФРА-М, 2012.
7. Лейст О.Э. Сущность права. Проблемы теории и философия права. - М.: Зерцало-М, 2002.
8. Рыбаков О.Ю. Стратегия права: в поисках гармонии личности и государства / Стратегии правового развития России: моногр. / коллектив авт.; под ред. О. Ю. Рыбакова. - М.: Юстиция, 2015.
9. Степаненко Р. Ф. Причинность, понятие и виды правовой маргинальности // Гос-во и право. - М., 2014. - № 6. - C. 98-103.
10. Степаненко Р.Ф. Генезис общеправовой теории маргинальности: моногр. / под ред. проф. О. Ю. Рыбакова. - Казань: Ун-т управления «ТИСБИ», 2012. - 268 с.
18 Керимов Д.А. Методология права (предмет, функции, проблемы философии права). 2-е изд. М.: Аванта+, 2001. C. 393.
41
11. Степаненко Р.Ф. Общеправовая теория маргинальности о проблеме правового регулирования социально-экономических отношений // Учен. зап. Казанск. гос. ун-та. - Т. 156. - Кн. 4, 2014. - C. 43-53.
12. Степаненко Р.Ф. Проблемы российского правосознания в контексте общеправовой теории маргинальности // Учен. зап. Казанск. гос. ун-та. - Т. 155. -Кн. 4, 2013. - C. 46-55.
13. Энциклопедия права. - СПб.: Изд-во С.-Петерб. гос. ун-та, 2008.
14. Явич Л.С. Сущность права / Социально-философское понимание генезиса, развитие и функционирование юридической формы общественных отношений. - Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1985.
42
