CC BY
7
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
Научная статья УДК 34
https://doi.org/10.24412/2414-3995-2022-3-30-33 NIION: 2015-0066-3/22-325 MOSURED: 77/27-011-2022-03-524
Особенности реципирования греческих
богословско-юридических актов древнерусской юридической мыслью
Руслан Маратович Ахмедов
Московский финансово-промышленный университет «Синергия», Москва, Россия, ahmedov@list.ru
Аннотация. Рассматриваются некоторые проблемные вопросы первоначального усвоения отечественной юридической мыслью реципированных греческих церковно-правовых новелл в построении христианской государственности на Руси.
Ключевые слова: Древняя Русь, государственность, богословско-юридические акты, обычное право, православие
Для цитирования: Ахмедов Р. М. Особенности реципирования греческих богословско-юридических актов древнерусской юридической мыслью // Вестник экономической безопасности. 2022. № 3. С. 30-33. https://doi. org/10.24412/2414-3995-2022-3-30-33.
Original article
Features of the reception of Greek theological and legal acts by the Old Russian legal thought
Ruslan M. Akhmedov
Moscow Financial and Industrial University «Synergy», Moscow, Russia, ahmedov@list.ru
Abstract. Some problematic issues of the initial assimilation of the received Greek church-legal novels by the Russian legal thought in the construction of Christian statehood in Russia have been considered. Keywords: Ancient Rus, statehood, theological and legal acts, customary law, Orthodoxy
For citation: Akhmedov R. M. Features of the reception of Greek theological and legal acts by the Old Russian legal thought. Bulletin of economic security. 2022;(3):30-3. (In Russ.). https://doi.org/10.24412/2414-3995-2022-3-30-33.
Общеизвестным фактом является то, что древнерусская правовая система после крещения Руси активно реципировала греческие богословско-юридические новеллы. В то же время, отечественные исследователи отмечают, что первые митрополиты-греки Русской церкви не испытывали «рвения» в обучении имперским церковно-правовым наукам ни государя, ни нарождавшееся местное православное духовенство. Греки-иерархи не переводили книг на древнерусский язык, да и местные обычаи и традиции им были неведомы.
В этой связи, в отечественной истории существует множество различных мнений, теорий относительно того как происходил осмысленный процесс становления древнерусской христианской государственности, как совершенствовалась юридическая мысль и
© Ахмедов Р. М., 2022
воспринимались в народе богословско-юридические новации. Попытаемся разобраться в некоторых аспектах рассматриваемой проблематики.
Существует научное предположение, что на Русь церковные книги, написанные на старославянском языке, стали поступать в Х веке из Болгарии. В качестве основного способа их проникновения называют торговые миссии, военные кампании (особенно во времена правления князя Святослава), а также собственно миссионерскую деятельность, благодаря чему на Руси оказалось достаточное количество произведений канонического характера. Но существенным фактором в притоке книжных изданий на Русь стало все же ее официальное крещение в качестве государственно-религиозного акта в 988 г.
JURISPRUDENCE
Поэтому в дальнейшем церковно-просвещенче-ская миссия по отношению к Руси лишь усиливалась. Как отмечал Н. Тальберг, во времена правления Ярослава Мудрого на Русь из Болгарии и Византии поступили в большом количестве переведенные богослужебные книги, определявшие порядок церковного богослужения. Среди которых: начертания православной веры пр. Иоанна Дамаскина, Шестод-нев Иоанна пресвитера и экзарха Болгарского, Жития Святых, сочинения Мефодия Патарского, Стословец Геннадия Константинопольского, Лествицу Иоанна Лествичника, произведения Григория Богослова, Иоанна Златоуста, собрание 106 слов Ефрема Сирина, т.н. Паренезис, собрание 124 слов Феодора Студита, под именем Малаго катихизиса, Златоструй и Пчела (сборник кратких изречений, выбранных из Св. Писания, из отцов и учителей церкви, из светских греческих писателей, относительно христианской нравственности и всего житейско-общественного добро-и-благоповедения) [2, с. 22].
Эти богослужебные книги способствовали организации проведения обрядов богослужения по греческому образцу древнерусскими церквами, доступности усвоения богословско-юридических терминов в бытовом русском языке. И, как следствие, народному пониманию религиозно-культовой и обрядовой стороны восточного (византийского) христианства.
В этой связи, возможно предположить, что в XI веке на Руси сформировался штат местных профессиональных переводчиков богословско-юридиче-ских актов Византий из числа священнослужителей, способствовавших адаптации и выражению оригинальной древнерусской юридической мысли в цер-ковно-содержательном изложении. Существенным образцом подобного изложения богословско-юриди-ческой мысли стало первое каноническое произведение митрополита-русича Илариона «Слово о Законе и Благодати».
Наряду с указанным выше реципированными каноническими произведениями, исследователи указывают и на заимствованное для мирской жизни правотворчество солунских братьев в виде памятника «Закон судный людям». Этот церковно-юридический акт разработан Мефодием в Великой Моравии, основное назначение которого - укрепление правовых позиций христианского вероучения в языческом обществе Великой Моравии [5, с. 129]. Нормы памятника соответствовали духу церковно-светского нормотворчества Восточно-римской империй, поэтому он содержал заимствования из Эклоги, Свода законов, датированных VIII веком. Отмеченные акты позволили упорядочить следующие общегражданские вопросы в духе догмат христианской государственности: церковные и светские наказания, в зависимости от рода преступления; юридически обосновывали права-при-
вилегии церковной организации; пропагандировали придание правового содержания действиям церковных учреждений, выступавших в качестве убежищ от гонителей; усиливали юридическую ответственность в отношении преступлений имущественного характера, где ущерб причинялся интересам церковной организации. Особые права предоставлялись княжеской власти при разборе дел и назначении наказаний.
Однако на Руси в правоприменительной практике «Закон судный людем» столкнулся с его противодействием со стороны светских феодалов, которые, «приняв христианство, чтобы добиться паритета в сношениях с христианскими государствами и получить новое идеологическое обоснование своего классового господства... вовсе не желали перестраивать свою жизнь в соответствии с требованиями христианской морали и находили в этом отношении сочувствие и поддержку правителя» [5, с. 131]. Поэтому этот церковно-правовой акт, резко диссонировавший с обычными нормами древнерусского общества, в правоприменении у местного населения не получил распространения.
Свою версию объяснения причины игнорирования древнерусским обществом норм «Закона судного людям» дал В. А. Томсинов. По его мнению, «перелагая византийские юридические тексты с греческого на церковно-славянский язык, русские переводчики часто не находили в своем родном языке юридического термина, адекватно передававшего смысл того или иного переводившегося ими иностранного термина» [3, с. 57]. Это и стало, прежде всего, существенной проблемой.
Отмеченная проблема связывалась также с особенностями правосознания, национальными культурными традициями страны и уровнем общественно-политической жизни. Поэтому непонятные термины «подгоняли» в универсальной фразеологии. Так, например, как указывал М. А. Дьяконов, переводчик «Законных книг» подменил понятие «государственной казны» описательным выражением «казна об-чая», «казна господская», «казна господская обчая», «казна обчая, еже ко князю». Понятие «жалование чиновникам» выражено в формуле «честь и власти, яже от князя» [1, с. 34].
Поэтому необходимость подбора наиболее схожих по смыслу словесных выражений со стороны переводчика, вероятно, связана также с тем, что для него еще не понятны новые формы государственного устройства общественно-политической жизни более зрелого по развитию государства. Соответственно, юридико-технические новации переводимого документа вынуждали переписчика адаптировать смысловую нагрузку текстовой части богословско-правового акта с учетом существовавшего в местном обществе текущего уровня правосознания и правопонимания за
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
счет смысловых выражений родного языка. Как правило, в случае отсутствия четкого понимания в переводимом термине, переводчик умозаключительно осуществлял поиск схожего по примерному значению слова из национального языка и путем смыслового сочетания адаптировал его для уяснения.
Отрицательным свойством подобного перевода являлось то, что содержательно-смысловая часть переводного материала зависела от уровня образовательной компетенции переводчика, который, в свою очередь, не обладал соответствующими познаниями об особенностях культурно-идеологического, правового развития разработчика книжного труда. Следовательно, переводчику трудно было погрузиться в осмысленный образ того лица, который готовил ранее переводимый им письменный труд. Все это, к сожалению, вело к подмене архетипа понятия либо смысловой нагрузки переводимого текста, что значительно искажало смысл и содержание текста.
Так, термин «закон» в дохристианской Руси в обыденном правосознании воспринимался как обычай предков, то есть действовать по старине. Лишь затем, благодаря православным догматам, его значение юридически модернизировано путем гармонизации с существовавшим богословско-юридическим понятием в Византийской империи. Поэтому, как отмечал И. С. Улуханов, количество древнерусских (народно-разговорных) речевых оборотов возникших на Руси, в богословско-юридических актах, переведенных с церковнославянского языка, зависело от индивидуальных склонностей не только их авторов, но и писцов [4, с. 32].
Соответственно, необходимо было осуществить процесс гармонизации смыслового назначения церковнославянского слова, терминологического понятия с древнерусскими условиями с целью усвоения ключевых смысловых категорий, содержавшихся в тексте документа. В качестве первоначальных средств языковой адаптации богословско-юридиче-ских новелл, переписчиками в основном использовались узнаваемые русичами сакрально-юридические метафоры. Например, бог, князь, царь - кормчий; ум, сердце, душа - земля; благие мысли, добродетели -проросшее семя, плоды; учитель, глава церкви - сеятель или пастырь; верующие - стадо.
Применялись также метафорические выражения: житийское море; море страстей; струя православия; зной неверия; семя благочестия; щит веры; броня правды; меч духовный; огонь духовный. Использовалась парономазия в виде риторического приема, заключавшегося в повторении этимологически родственных слов (премолитися - молитися; кесарево кесарю) [4, с. 42-47]. Это позволило начать процесс по формированию образного мышления, расширявшего и развивавшего духовное правосознание, правовую
культуру путем привития терминологических новелл богословско-юридического характера. Благодаря этому, переносные значения слов, выражений закрепились за многими церковнославянскими понятиями, ассимилировавшись с местными языками, которые стали усваиваться, при этом обогащая терминологией отечественную юриспруденцию.
Таким образом, можно сделать вывод, что Русь, реципируя греческие церковно-правовые эталоны построения христианской государственности, адаптировала новации путем их сочетания с местными обычаями, традициями. Благодаря этому процесс христианизации древнерусского населения происходил относительно спокойно, за исключением Великого Новгорода, который испытал крещение «огнем и мечом». Отечественная юриспруденция ввела в социально-правовую жизнь духовно-нравственные установки православия, прежде всего, в семейно-брачные, наследственные, уголовные правоотношения. Это позволило преодолеть юридический дуализм обычного права и церковно-правовых новелл, дало начало формированию уникальной правовой системы, в сущностном значении которой сочетались самобытные традиции, нормы «княжьего права», богословско-юридическая мысль, формально-юридически воплотившись в первом кодифицированном правовом древнерусском акте - Русской Правде.
Список источников
1. Дьяконов М. А. Закон и власть в Древней Руси. Очерки общественного и государственного строя. М. : Вече, 2018.
2. Тальберг Н. История русской церкви. М. : Изд-во Сретенского монастыря, 1997.
3. Томсинов В. А. История русской юриспруденции. X-XVII века : учебное пособие. 2-е изд. пере-раб. и доп. М. : ИКД «Зерцало-М», 2018.
4. Улуханов И. С. О языке Древней Руси. М. : Наука, 1972.
5. Флоря Б. Н. Принятие христианства в Великой Моравии, Чехии и Польше // Принятие христианства народами Центральной и Юго-Восточной Европы и крещение Руси. М. : Наука, 1988.
References
1. Diakonov M. A. Law and power in Ancient Russia. Essays of the social and state system. M. : Veche, 2018.
2. Talberg N. Russian Russian Church History. M. : Sretensky Monastery Publishing House, 1997.
3. Tomsinov V. A. History of Russian jurisprudence. X-XVII centuries : textbook. 2nd ed. reprint. and additional M. : ICD «Zertsalo-M», 2018.
4. Ulukhanov I. S. About the language of Ancient Russia. M. : Nauka, 1972.
JURISPRUDENCE
5. Florya B. N. Adoption of Christianity in Great Moravia, the Czech Republic and Poland // Adoption of Christianity by the peoples of Central and Southeastern Europe and the Baptism of Russia. M. : Nauka, 1988.
Библиографический список
1. Ахмедов Р. М. Становление национально-религиозного самосознания у восточных славян Древней Руси (VII-X вв.) // Государство, право, общество (вопросы теории, истории и практики). Сборник научных статей. Уфа : УЮИ МВД РФ, 2009. С. 202-207.
2. Ахмедов Р. М. К вопросу о генезисе взаимоотношений институтов государства и религиозных объединений в российском обществе : современный взгляд к специфике периодизации // История государства и права. 2018. № 7. С. 75-80.
3. Ахмедов Р. М. Проблемы становления и развития конфессиональных отношений на Руси (X-XV вв.). Историко-правовое исследование : моно-
графия / Р. М. Ахмедов. М. : ЮНИТИ-ДАНА, 2020. 431 с.
Bibliographic list
1. Akhmedov R. M. The formation of national-religious self-consciousness among the Eastern Slavs of Ancient Russia (VII-X centuries) // State, law, society (questions of theory, history and practice). Collection of scientific articles. Ufa : UYUI of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation, 2009. P. 202-207.
2. Akhmedov R. M. On the genesis of the relationship between state institutions and religious associations in Russian society: a modern look at the specifics of periodization // History of State and Law. 2018. № 7. P. 75-80.
3. Akhmedov R. M. Problems of formation and development of confessional relations in Russia (X-XV centuries). Historical and legal research : monograph / R. M. Akhmedov. M. : UNITY-DANA, 2020. 431 p.
Информация об авторе
Р. М. Ахмедов - заведующий кафедрой правового регулирования бизнеса и прикладной юриспруденции Московского финансово-промышленного университета «Синергия», кандидат юридических наук, доцент.
Information about the author R. M. Akhmedov - Head of the Department of Legal Regulation of Business and Applied Jurisprudence of the Moscow Financial and Industrial University «Synergy», Candidate of Legal Sciences, Associate Professor.
Статья поступила в редакцию 10.04.2022; одобрена после рецензирования 06.06.2022; принята к публикации 27.07.2022.
The article was submitted 10.04.2022; approved after reviewing 06.06.2022; accepted for publication 27.07.2022.
