CC BY
27
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
УДК 34 DOI 10.24411/2073-0454-2020-10187
ББК 67 © Р.М. Ахмедов, 2020
Научная специальность 12.00.01 — теория и история права и государства; история учений о праве и государстве
ЭТИКО-ПРАВОВОЙ КОДЕКС ДРЕВНЕЙ РУСИ: К ВОПРОСУ О РЕГЛАМЕНТАЦИИ ЦЕРКОВНОЙ ЮРИСДИКЦИОННОЙ
ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
Руслан Маратович Ахмедов, доцент кафедры государственного и административного права, кандидат юридических наук, доцент
Российский технологический университет (МИРЭА) (119454 г. Москва, проспект Вернадского, дом 78) E-mail: ahmedov@list.ru
Аннотация. Отечественная правовая система в начале Х! в. претерпела существенную модернизацию общественных отношений ввиду расширения объема компетенции у духовных лиц за счет передачи им части полномочий от княжеской юрисдикции. Светская законодательная власть в лице великого князя Ярослава, продолжив развивать складывающуюся юридическую практику законотворческого процесса по закреплению иммунитетных прав древнерусской церковной организации, разработала и утвердила в общерусском значении устав, который подробно регламентировал церковную юрисдикцию в свете утверждения христианских морально-нравственных императивов.
Ключевые слова: Устав князя Ярослава, Древнерусское государство, право, христианство, церковь, юрисдикция.
ETHICAL AND LEGAL CODE OF ANCIENT RUSSIA: ON THE ISSUE OF REGULATION OF CHURCH JURISDICTIONAL ACTIVITY
Ruslan M. Akhmedov, Associate Professor of the Department of State and Administrative law, Candidate of Legal Sciences, Associate Professor
Russian technological University (MIREA) (119454, Moscow, Vernadskogo Avenue, 78) E-mail: ahmedov@list.ru
Abstract. The domestic legal system in the early twentieth century has undergone a significant modernization of public relations due to the expansion of the scope of competence of the clergy, due to the transfer of powers from the princely jurisdiction. The secular legislative power in the person of Grand Duke Yaroslav, continuing to develop the emerging legal practice of the law-making process to consolidate the immune rights of the old Russian Church organization, developed and approved in the all-Russian meaning of the Charter, which regulated in detail the Church jurisdiction in the light of the approval of Christian moral imperatives.
Keywords: Statute of Prince Yaroslav, Old Russian state, law, Christianity, Church, jurisdiction.
Citation-индекс в электронной библиотеке НИИОН
Для цитирования: Ахмедов Р.М. Этико-правовой кодекс Древней Руси: к вопросу о регламентации церковной юрис-дикционной деятельности. Вестник Московского университета МВД России. 2020(4):11-4.
Восприняв христианство в качестве государственного вероисповедания, светская власть Древней Руси интегрировала создаваемую церковную организацию в состав общественно-политических институтов, узаконив предварительно ее законодательные иммунитеты в церковном уставе князя Владимира. Последующее развитие общественных отношений, расширение и утверждение канонической юрисдикции церковной организации в пределах административно-территори-
альных единиц Руси потребовало от главы светской власти провести модернизацию законодательства, регламентировавшего государственно-конфессиональные отношения с учетом текущих реалий и событий. Причем правовой статус церковной организации оставался прежним, как и ранее оговоренный в уставе князя Владимира. Но объем полномочий, социально-экономических интересов расширился ввиду делегирования светской властью части своих гражданских
компетенций. Поэтому под юрисдикцию церковной организации подпали различные общественные отношения, которые были, в первую очередь, регламентированы нормами обычного права, а также те, которые раннее отсутствовали, но в свете сложившихся взаимоотношений между институтами государственно власти и церковной организации, были переданы последней для установления императивов, определяющих основы правопорядка в свете христианской иде-ологемы.
В отечественной истории государства и права данный памятник права, который на законодательном уровне закрепил церковную юрисдикцию в регламентации общественных отношений в Древнерусском государстве, назван именем его создателя «Устав князя Ярослава о церковных судах». Отечественные исследователи, проанализировав юридическую сущность и содержание рассматриваемого памятника права, присоединяли к его официальному наименованию различные научные эпитеты, но наиболее общеупотребительным в исследовательской среде стал тот, который предложил профессор Я.Н. Щапов. По мнению Я.Н. Щапова, Устав князя Ярослава это наиболее ранний этико-правовой кодекс, регламентировавший семейно-брачные отношения, подлежавших юрисдикции церкви, но предполагавший материальные формы применения наказания к провинившимся с учетом национальных традиций и обычаев [8, С. 178].
Устав князя Ярослава, как и многие другие законодательные акты древности, не дошел до нашего времени в оригинальном архетипе, но сохранился в составе списков в церковно-юридических сборниках XV-XIX вв. В настоящее время ученые насчитали свыше 90 списков, где содержится текст Устава князя Ярослава. В своей содержательной части Устав, как было ранее отмечено, представляет собой кодекс семейного и брачного права Древнерусского государства, окончательно сложившегося в Х1-Х11 вв. и продолжавшийся в дальнейшем перерабатываться в XШ-XVI вв. Причем существенные юридические корректировки содержательно-текстологической части документа отражены в редакциях XIV-XV вв., в период усиления суверенных прав «господаря всея Руси» и образования Русского централизованного государства, а, следовательно, и переосмысления сложившихся взаимоотношений между светскими и церковными властями.
Говоря о статусе редактора рассматриваемого памятника права, существуют различные научные гипотезы. Так как, скорее всего, редакция документа происходила в зависимости от условий текущих реалий общественно-политической жизни, складывающихся
на Руси. Поэтому в различных редакциях памятника мы можем наблюдать увеличение либо наоборот сужение законодательных иммунитетов для церковной организации и соответственно ее юрисдикции.
В отношении источниковой базы, явившейся основанием для юридической деятельности древнерусского законодателя, среди исследователей нет единого мнения. Учеными высказываются различные суждения, предположения, гипотезы. Одни утверждают, что Устав князя Ярослава это оригинальная авторская юридическая мысль отечественного законодателя, причем действовавшего по инициативе княжеской власти. Другие высказывают отдельные замечания о влиянии норм византийского, сербского и болгарского права, в части установления отдельных видов санкции за нарушение норм Устава. Однако, как самостоятельный памятник права, выделенный из общего массива сохранившихся юридических документов древности, Устав не существует. Но, его положения, как отмечает Я.Н. Щапов, входят «в кормчую книгу в окружении устойчивой группы статей: 1) Устава князя Владимира, 2) правила 165 св. отец об обидящих церковь, и 3) «Правила о церковных людях», занимая в этой группе последнее, 4-е место» [8, С. 201], что создает фон научных предположений и догадок о том, что все-таки данный Устав был сформирован под влиянием реципированного церковно-светского права.
Более того, если обратить внимание на общественно-политические и социально-экономические условия, в которых создавался данный памятник права, то сразу же в глаза исследователю бросаются даты исторических событий, которые имели не только локальный, национальный характер, но и общемировое историческое влияние. Это и приход к политической власти князя Ярослава, которого активно поддержало Новгородское княжество. В результате чего, согласно В.Н. Татищева, новгородцы «просили Ярослава, дабы дал им грамоту, по чему судить и дани давать, понеже прежде данная им неспособна». Благодаря чему и якобы по поручению великого князя знатные представители Киева, Новгорода и иных городов Руси «сочинили закон... как судить и дани давать» [7, С. 94]. Это и 1037 г., время, которое в истории Русской церкви убедительно доказывается как факт начала формирования древнерусской церковной организации по образу и подобию византийской. Связывается указанная дата и с приходом на Русь в качестве иерарха митрополита грека Феопемпта. Отмечается в качестве причины и приход к духовной власти первого митрополита-русина Илариона. На мировом уровне обозначают дату 1054 г., время установления великой схизмы во
Вселенской Церкви: между восточной и западной ее частями. Поэтому, в этой связи, можно сказать, что побудительных мотивов для законодательного пересмотра в сторону усиления позиции национальной церковной организации в общественно-политической жизни Древнерусского государства в XI в. у инициатора законодательной деятельности было более чем предостаточно.
Однако, не вдаваясь в суть определения причинно-следственных обстоятельств, ставших основанием для порождения правотворческой мысли древнерусского законотворца, отметим, что рассматриваемый памятник права явился несомненно оригинальным юридическим произведением, регламентировавшим государственно-конфессиональные отношения на Руси. Рассматриваемый Устав полностью отвечал потребностям своего времени в вопросах юрисдик-ционной деятельности, где церковной организации, как существенному структурному элементу государственного аппарата отводилась значительная роль. Поэтому в Уставе мы наблюдаем то, что многие уголовные преступления, в том числе и ранее не известные для отечественного законодателя, сложные по своему составу, были отнесены к компетенции духовной власти. И, главное, это санкционный подход к правонарушителю со стороны правоприменителя. Сохранилась ранее утвержденная практика наложения имущественных штрафных санкции вне зависимости от совершенного преступления. Тем самым, подчеркивалось то, что Устав, вроде бы имеющий внешнюю схожесть с церковно-светскими актами государства-поставщика христианской идеологемы, сохранил свои национальные правовые обычаи «старины», частично инкорпорируя их в состав христианских императивов.
Являясь этико-правовым кодексом Древней Руси, Устав содержит большое количество норм, посвященных регламентации семейно-брачных отношений, основное предназначение которых привитие и развитие в правосознании и правовой культуре у местного населения христианского образа жизни и постепенного отторжения языческого мировоззрения, основанного на положениях обычного права. В частности, ст. 2 предусматривает ответственность за добровольное и насильственное умыкание невесты. Статья 3 говорит об ответственности за изнасилование женщины, в том числе и групповое изнасилование (ст. 7). Статья 4 запрещает развод по одному желанию мужчины. В дополнение к данной норме статья 17 устанавливает запрет на бракоразводный процесс по обоюдному соглашению сторон брака. Статьи 5-6 устанавливают наказание в случае рождения внебрачного ребенка,
статья 8 направлена на пресечение внебрачных связей мужа, статьи 9, 16 на последствия второго брака при существовании не расторгнутого первого у мужчины. Статьи 10-11 подчеркивают, что различные заболевания не являются поводом к разводу, прекращению брака. Статьи 12, 14, 15, 19, 21 предусматривают санкций за кровнородственные половые сношения. Статья 20 предусматривает ответственность за вступление в половую связь мужчины с двумя сестрами. Статья 22 наказывает за вступление в половую связь пасынка с мачехой, статья 23 оговаривает ответственность братьев при половом сношений с одной женщиной. Статьи 24, 33 устанавливает запрет родителям на выдачу детей в брак помимо их воли.
Более того, в дальнейшем Устав в Пространной редакций был дополнен новыми нормами, устанавливавших ответственность за нарушение христианских императивов возведенных в категорию закона. Так, статья 6 дополнена перечнем различных видов детоубийства, совершаемого замужней женщиной: «да погубить, или в свиньи ввержеть, или утопить». Статья 10 устанавливает запрет на одностороннее расторжение брака со стороны женщины. Статьи 24, 28 предусматривают ответственность за блуд отчима с падчерицей. Статья 35 оговаривает последствия нарушения свадебного сговора о браке (резание сыра). Устанавливается запрет на битье мужа женой (ст. 40), драки между женщинами (ст. 41). Статья 52 подробно перечисляет основания в виде деяний жены, являвшихся основаниями для расторжения брака (несообщение о готовящемся посягательстве на власть и жизнь монарха; прелюбодеяние; покушение на жизнь мужа или недонесение информации о готовящемся его убийстве; общение жены с чужими людьми без разрешения мужа; посещение игрищ; обворовывание мужа). Статья 38 Пространной редакции вводит ответственность за проступки жены, не являющихся основанием для развода, но отправляющая языческие культы либо совершающая действия, осуждаемые церковью (волхва, чародеица, наузница). Данная норма защищает идеологические установки христианских догматов о незыблемости православных традиций, запрете исполнения языческих культов, обрядов, ритуалов.
Таким образом, необходимо отметить, что Устав князя Ярослава, в вопросах семейно-брачных отношений содержит нормы, которые юридически развивали положения официальной утвержденной христианской идеологемы. Ограничивал, вплоть до установления прямых запретов на языческие ритуальные обряды, имевшие место на Руси. При этом, основная цель в привитий данного юридически осознанного подхода
к мировосприятию на обыденном уровне сознания у населения являлось то, чтобы поставить под контроль местную общественную жизнь. Затем постепенное извлечение из прикладного правоприменения в семейно-брачных отношениях норм обычного права, идущих вразрез с христианскими императивами. Установление и развитие монополизирующейся правовой культуры, правосознания у местного населения в свете христианских морально-нравственных традиций, где местный владыка, будет наглядно являться выраженным авторитетом и проповедником божественного закона, заповеди. При этом церковь противопоставляла языческому обычаю многоженства институт единобрачия, моногамии. Давая понять, что церковная организация лишь такие отношения между полами признает в качестве законного способа возникновения нерасторжимой связи между мужчиной и женщиной [6, С. 181]. Тем самым, по сути, Устав князя Ярослава, в своем юридическом содержании, «переплетал» княжескую и митрополичью юрисдикцию, представляя собой законотворческий опыт древнерусских мыслителей по применению вселенских канонических норм к местным, национальным условиям, создав неподражаемый этико-правовой кодекс общерусского значения [2, С. 304].
Литература
1. Ахмедов Р.М. Особенности формирования сакральных основ государственной власти в Древнем мире // Международный журнал «Конституционного и государственного права», № 4, 2018. С. 92-98.
2. Ахмедов Р.М. Право убежища (jus asyli) и пе-чалование патриархов как акты милосердия Древней Церкви // История государства и права, № 3, 2019. С. 32-38.
3. Ахмедов Р.М. Значение конфессионального фактора при формировании религиозно-политических центров в Древнем мире // В сборнике: Идеи конституционализма в юридической науке: история и современность сборник материалов третьей международной научной конференции, посвященной памяти профессора В.М. Курицына. 2019. С. 11-20.
4. Ахмедов Р.М. Роль и значение Десятинной церкви в устройстве Древнерусского государства // История государства и права. № 10. 2019. С. 25-38.
5. Древнерусские княжеские уставы XI-XV веков / Подгот. Я.Н. Щапов. М., 1976.
6. Российское законодательство Х-ХХ веков. Т. 1. М.: Юридическая литература, 1984.
7. Татищев В.Н. История Российская с самых древнейших времен: В 7 т. Т. 2. М.: Академический проект, 2016.
8. Щапов Я.Н. Княжеские уставы и церковь в Древней Руси XI-XIV вв. М.: Наука, 1972.
References
1. Akhmedov R.M. Features of the formation of the sacred foundations of state power in the Ancient world // International journal of constitutional and state law. № 4. 2018. Pp. 92-98.
2. Akhmedov R.M. The right of asylum (jus asyli) and the saddening of patriarchs as acts of mercy of the Ancient Church // History of state and law. № 3. 2019. Pp. 32-38.
3. Akhmedov R. M. The significance of the confessional factor in the formation of religious and political centers in the Ancient world // In the collection: Ideas of constitutionalism in legal science: history and modernity collection of materials of the third international scientific conference dedicated to the memory of Professor V. M. Kuritsyn. 2019. Pp. 11-20.
4. Akhmedov R.M. Role and significance of the Tithe Church in the structure of the Old Russian state // History of state and law. № 10. 2019. P. 25-38.
5. Old Russian princely statutes of the XI-XV centuries / Podgot. Ya.N. Shchapov. M., 1976.
6. Russian legislation of the X-XX centuries, Vol. 1. Moscow: Legal literature, 1984.
7. Tatishchev V.N. Russian history from the most ancient times: In 7 vols. Vol. 2. Moscow: Academic project, 2016.
8. Shchapov Ya.N. Princely statutes and the Church in Ancient Russia XI-XIV centuries. Moscow: Nauka, 1972.
