CC BY
111
Особенности реализации принципа добросовестности в вещном праве
Кузнецов Андрей Витальевич,
кандидат юридических наук, кафедра гражданско-правовых дисциплин, Санкт-Петербургский университет Федеральной службы исполнения наказаний E-mail: [email protected]
В работе рассматривается специфика применения принципа добросовестности в отношениях, регулируемых нормами вещного права. Специфика различных правоотношений подотраслей гражданского права предопределяет характер применяемого к ним правового регулирования. Принцип добросовестности же, представляя собой непосредственный и неотъемлемый элемент гражданско-правового регулирования, также применяется с учетом особенностей тех или иных правоотношений. Рассматривая принцип добросовестности в вещном праве, в первую очередь следует говорить о защите добросовестного приобретателя, а также об оценке добросовестности владельца для признания права собственности по приобретательной давности. Именно на примере применения указанных норм возможно наиболее ярко проиллюстрировать действие принципа добросовестности в вещных правоотношениях. В статье проанализированы позиции цивилистов по обозначенной проблематике, судебная практика, обозначены направления совершенствования исследуемых норм гражданского законодательства.
Ключевые слова: принцип добросовестности, вещное право, самовольная постройка, приобретательная давность, добросовестный приобретатель.
Специфика различных правоотношений подотраслей гражданского права предопределяет характер применяемого к ним правового регулирования. Принцип добросовестности же, представляя собой непосредственный и неотъемлемый элемент гражданско-правового регулирования, также применяется с учетом особенностей тех или иных правоотношений. Принятие во внимание отличительных черт отношений различных подотраслей гражданского права позволяет системно подходить к исследованию вопроса о его применении, определить функции, содержательную часть, через которые воплощается рассматриваемый принцип относительно всякого рода гражданско-правовых отношений.
В этом контексте укажем на значимые для реализации принципа доброй совести специфические свойства вещно-правовых и обязательственных правоотношений. Так, обязательственные правоотношения характеризуются относительностью, динамичностью, высокой интенсивность, противопоставлением направленности интересов сторон. Указанные характеристики служат предпосылками для возникновения ситуаций, когда результат формального применения не согласуется с его настоящими целями. В связи, с чем применение принципа добросовестности к обязательственным отношениям наиболее распространено на практике.
Вещно-правовые же отношения основаны на статике права, характеризуются высокой степенью устойчивости, преимущественно большим жизненным циклом, невысоким уровнем интенсивности. Кроме того, вещные правоотношения отличаются абсолютностью, а то есть в них отсутствует конкретный адресат. В этом смысле ставится под сомнение применение принципа доброй совести к вещным правам, учитывая основное назначение принципа, выражающееся в корректировании осуществления права субъектами. Также, стоит отметить, что сам смысл существования вещных прав заключается в установлении гарантий надежности правомочий в отношении какого-либо имущества, правовой связи субъекта с вещью.
Разрешая высказанные сомнения относительно применимости принципа доброй совести к вещным правоотношениям, цивилист К. Нам указывает на необходимость разграничения наличествова-ния самого вещного права с присущей ему устойчивостью, статичностью, определенностью и осуществление такого права. Так, при осуществлении субъектом вещного права существует вероятность ущемления прав и интересов иных лиц, что задает в некоторых случаях необходимость корректирования, ограничения, конкретизации реализации вещного права посредством принципа доброй совести [1, с. 128].
5 -о
сз
<
см см
Подтверждением необходимости применять принцип доброй совести к вещным правоотношениям подтверждается и использованием Гражданским кодексом Российской Федерации (далее - ГК РФ) рассматриваемого принципа в целях правового регулирования общественных отношений, связанных с приобретением и реализацией права собственности и других вещных прав. Как уже упоминалось, принцип добросовестности заключен не только лишь в ст. 1 ГК РФ, он пронизывает весь кодекс, предусмотрен и многими другими нормами, в которых его применение адаптировано под конкретный вид гражданских правоотношений, в зависимости от отнесения правоотношения к той или иной подотрасли гражданского права. В настоящее время принцип доброй совести в сфере вещного права, к примеру, содержится в нормах гражданского кодекса, регулирующих вопросы признания зданий, сооружений или других строений самовольными постройками, а также оценки поведения давностного владельца в целях признания права собственности по приобретательной давности как добросовестного или недобросовестного.
Относительно самовольных построек ГК РФ в ст. 222 устанавливает, что к таковым не относятся различного рода строения, «возведенные или созданные с нарушением установленных в соответствии с законом ограничений использования земельного участка, если собственник данного объекта не знал и не мог знать о действии указанных ограничений в отношении принадлежащего ему земельного участка». Соответственно, в упомянутой норме усматривается критерий субъективной добросовестности. Таким образом, с наличием или отсутствием субъективной добросовестности в данном случае закон связывает применение выгодных или невыгодных последствий для лица, создавшего то или иное строение.
Приведем пример такого исключения в признании объекта недвижимости, возведенного с нарушениями, самовольной постройкой в связи с установлением судом субъективной добросовестности застройщика. Так, Верховный Суд РФ в своем обзоре судебной практики отмечает, что несоблюдение ограничений, предусмотренных для охранных зон трубопроводов, не служит основанием для признания сооружения самовольной постройкой, если застройщик не знал или не мог знать о наличии указанных ограничений в связи отсутствием публичного доступа к сведениям о зоне с особыми условиями использования территории и о границах такой зоны [2]. В обозреваемом Верховным Судом РФ деле, информация о наличии ограничений, связанных с нахождением на земельном участке магистрального газопровода, не содержалась ни в выданном застройщику градостроительном плане, ни в правилах землепользования и застройки, ни в генеральном плане муниципального образования. Кроме того, в едином государственном реестре недвижимости не были отражены сведения о границах минимальных расстояний до магистрального трубопровода. В связи, с чем судом
была установлена добросовестность застройщика, которая явилась основанием для непризнания возведенных сооружений самовольными постройками.
В данном случае принцип доброй совести участвует в урегулировании правового конфликта как между застройщиком и собственником трубопровода, так и между застройщиком и государством, основанного на нарушении норм градостроительного и земельного законодательства, а именно публичного порядка застройки в охранных зонах.
Представляется целесообразным распространить влияние, установить необходимость учета принципа доброй совести при рассмотрении частных конфликтах между застройщиком и собственником смежного земельного участка в случаях, когда застройщик вышел за границы собственного участка, возведя часть здания с капитальной стеной уже в границах соседнего земельного участка. При этом сам застройщик считает осуществленное строительство правомерным, возведённое сооружение находящимся в границах собственного земельного участка, основываясь на составленном кадастровым инженером межевом плане. На деле же оказывается, что имеющийся у застройщика план земельного участка содержит ошибки относительно координат границ участка. У собственника смежного участка же наличествует верный межевой план. Соответственно, застройщик, в сущности, заблуждался относительно границы участка и не имел намерения своими действиями осуществить неправомерный захват части чужого земельного участка.
В настоящее время сообразно актуальному законодательству в указанной ситуации за застройщиком не может быть признано право собственности на возведенное сооружение, объект же недвижимости подлежит сносу, как нарушающий права и интересы других лиц, если, например, собственник смежного земельного участка предъявит нега-торный иск. В этом контексте можно, конечно, говорить об отказе в заявленных исковых требованиях в связи со злоупотреблением правом истцом согласно ст. 10 ГК РФ. Но при таком разрешении дела возникает риск захвата части чужого земельного участка без какого-либо на то основания, безвозмездно посредством недобросовестного поведения со злонамеренными мотивами.
Однако решением для представленной проблемы при отсутствии возможности установить между сторонами какого-либо соглашения может послужить встраивание в норму о самовольной постройке принципа добросовестности и в рамках подобных ситуаций, продолжая общую тенденцию внедрения рассматриваемого принципа в правовой массив.
Категория добросовестности, как уже указывалось ранее, учитывается и при оценке поведения давностного владельца в контексте применения ст. 234 ГК РФ для признания права собственности по приобретательной давности. В данном случае добросовестность субъекта выступает усло-
вием установления за ним права собственности на какое-либо имущество.
Совместным постановлением Пленума ВС РФ пленума ВАС РФ дается толкование условия добросовестности при разрешении споров, связанных с возникновением права собственности в силу приобретательной давности [3]. Так, раскрывая содержание критерия, Верховный Суд РФ указывает, что «давностное владение является добросовестным, если лицо, получая владение, не знало и не должно было знать об отсутствии основания возникновения у него права собственности». Таким образом, согласно постановлению, право собственности на вещь может быть признано за дав-ностным владельцем, если судом будет установлена его добросовестность в субъективном смысле.
Считаем, зафиксированное в пленуме толкование условия для признания права, не соответствующим реалиям правовой действительности, весьма ограничивающим возможность признания права давностными владельцами, а также делающее норму права неэффективной и малоприменимой. По мнению ряда цивилистов, у давностного владельца изначально не возникает какого-либо извинительного незнания, если только это имущество не приобретено по сделке. В этом видится отличие критерия доброй совести в рамках истребования имущества от добросовестного приобретателя.
Правовед К.И. Скловский также считает, что добросовестность давностного владельца в субъективном смысле возможна лишь при обращении вещи в свое владение на основании сделки о приобретении-отчуждении [4, с. 454]. Получение вещи по иным основаниям, хотя бы в силу передачи вещи во владение и пользование по иному договору не дает никаких оснований давностному владельцу считать себя правомерным собственником, ведь из природы договоров, не связанных с приобретением, следует, что получатель имущества не имел намерения владеть им как своим.
Цивилист М.Г. Масевич, критикуя толкование рассматриваемого условия как классической субъективной добросовестности, указывают, что владелец по давности в отличие от добросовестного приобретателя, изначально понимает и осознает факт незаконного владения вещью, т.е. вещью, право собственности, на которую принадлежит третьему неизвестному лицу. В этой связи представляется интересным высказывание М.Г. Масевича. Профессор считает, что недобросовестный приобретатель способен быть владельцем, если владение осуществляется им добросовестно [5, с. 25].
На данный момент добросовестность владения является отдельной темой для дискуссии из-за теории развития гражданского законодательства Российской Федерации, которая предлагает данную дефиницию исключить из числа обязательных условий для приобретения право собственности по ст. 234 ГК РФ. Однако исключение данного критерия может повлечь риск приобретения права собственности на вещи согласно рассматриваемой статье путем недобросовестного, эгоцентрическо-
го поведения, то есть получения имущественных выгод при отклонении субъектов от обязанности действовать добросовестно. Также такое решение не соответствует магистралям гражданского права по все большему внедрению в правовой массив принципа доброй совести.
Практика Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации на сегодняшний день не исключает приобретения права собственности в силу приобретательной давности и в тех случаях, когда давностный владелец должен был быть осведомлен об отсутствии оснований возникновения у него права собственности. В таких случаях суды приводят следующее толкование условия добросовестности «когда вещь приобретается внешне правомерными действиями». В данном случае, раскрывая признак добросовестности давностного владения, Верховный суд расширяет границы указанного признака. Такое толкование условия приобретения права собственности по приобретательной давности позволило бы наибольшему числу граждан узаконить принадлежность какого-либо имущества, которым они фактически владеют.
Так, следовало бы изменить понимание признака добросовестности давностного владения на уже использующееся в судебной практике посредством вынесения нового постановления с разъяснениями его содержания, то позволило бы актуализировать норму, заключённую в ст. 234 ГК РФ, преобразовать ее из своеобразного правового рудимента в наиболее применимый способ приобретения права собственности.
Литература
1. Нам К.В. Принцип добросовестности: развитие, система, проблемы теории и практики. Москва: Статут, 2019. 278 с.
2. Обзор судебной практики по спорам, связанным с возведением зданий и сооружений в охранных зонах трубопроводов и в границах минимальных расстояний до магистральных или промышленных трубопроводов: утв. Президиумом Верховного Суда Рф 23 июня 2021 г. // Доступ из справочной правовой системы «Кон-сультантПлюс».
3. О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав: постановление Пленума Верховного суда РФ № 10 и Пленума Высшего Арбитражного суда РФ № 22: от 29 апреля 2010 г. // Вестник ВАС РФ. 2010 (№ 6).
4. Скловский К.И. Собственность в гражданском праве: учебное пособие для вузов. Москва: Из- 5 дательство Юрайт, 2020. 1016 с. д
5. Масевич М.Г. Основания приобретения права Ч собственности на бесхозяйные вещи // Пробле- К мы современного гражданского права: сбор- § ник статей / под ред. В.Н. Литовкина, В.А. Рах- А миловича. М., 2000. К
FEATURES OF THE IMPLEMENTATION OF THE PRINCIPLE OF GOOD FAITH IN PROPERTY LAW
Kuznetsov A.V.
St. Petersburg University of the Federal Penitentiary Service
The article discusses the specifics of the application of the principle of good faith in relations regulated by the norms of property law. The specificity of various legal relations of sub-branches of civil law predetermines the nature of the legal regulation applied to them. The principle of good faith, representing a direct and integral element of civil law regulation, is also applied taking into account the peculiarities of certain legal relations. Considering the principle of good faith in property law, first of all, we should talk about the protection of a bona fide purchaser, as well as the assessment of the owner's good faith in order to recognize the right of ownership by acquisitive prescription. It is on the example of the application of these norms that it is possible to most clearly illustrate the operation of the principle of good faith in real legal relations. The article analyzes the positions of civilists on the designated issues, judicial practice, and outlines the directions for improving the studied norms of civil legislation.
Keywords: principle of good faith, property law, unauthorized construction, acquisitive prescription, bona fide purchaser.
References
1. Nam K.V. The principle of conscientiousness: development, system, problems of theory and practice. Moscow: Statut, 2019. 278 p.
2. Review of judicial practice on disputes related to the construction of buildings and structures in the protected zones of pipelines and within the boundaries of minimum distances to main or industrial pipelines: approved. By the Presidium of the Supreme Court of the Russian Federation on June 23, 2021 // Access from the reference legal system "ConsultantPlus".
3. On some issues arising in judicial practice in resolving disputes related to the protection of property rights and other rights in rem: resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation No. 10 and the Plenum of the Supreme Arbitration Court of the Russian Federation No. 22: dated April 29, 2010 // Vestnik VAS RF. 2010 (No. 6).
4. Sklovsky K.I. Property in civil law: a textbook for universities. Moscow: Yurayt Publishing House, 2020. 1016 p.
5. Masevich M.G. Grounds for acquiring ownership of ownerless things // Problems of modern civil law: collection of articles / ed. V.N. Litovkina, V.A. Rakhmilovich. M., 2000.
CM CM
