CC BY
11ОСОБЕННОСТИ НОРМАТИВНОМ ПРАВОВОЙ ОСНОВЫ ГОСУДАРСТВЕННО-КОНФЕССИОНАЛЬНЫХ ОТНОШЕНИЙ В ПЕРВЫЕ ГОДЫ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ (ОКТЯБРЬ 1917 - МАРТ 1929 гг.)
ИОНОВА Зинаида Николаевна,
доцент кафедры теории и истории государства и права Сочинского института (филиала) РУДН. E-mail: ziionova@yandex.ru
Краткая аннотация: В статье проведен историко-правовой анализ нормативной правовой основы государственно-конфессиональных отношений в первые годы Советской власти. Подробно исследованы источники нормативного правового регулирования деятельности религиозных объединений, роль плюрализма типов правопонимания в расширении круга источников права. Автор отмечает влияние нормативных актов Парижской Коммуны и французского государства начала XX в. на Декреты Советской власти 1917-1920 гг. об отделении церкви от государства. Предложена классификация актов нормативной правовой базы государственно-конфессиональной политики по различным критериям: субъектам правовой политики, юридической силе, функциям, видам, сферам регулирования.
Abstract: The article deals with the historical-legal analysis of regulatory legal framework of Church-state relations in the first years of Soviet power. We investigated in detail the sources of legal regulation of activities of religious associations, the role of the pluralism of types of law in expanding the range of sources of law. The author notes the influence of normative acts of the Paris Commune and the French state of the early XX century in the Decrees of the Soviet government 1917-1920 on the separation of Church and state. The proposed classification of regulatory legal framework of Church-state policy according to different criteria: the subjects of legal policy, power, function, types, management.
Ключевые слова: Нормативная правовая основа, государственно-конфессиональные отношения, источники права, религиозные объединения, типы правопонимания.
Keywords: Normative legal framework, Church-state relations, sources of law, religious associations, types of legal consciousness.
С 90-х годов XX в. для Российского государства актуальным является вопрос о выборе модели государственно-конфессионального взаимодействия. Несмотря на пристальное внимание исследователей к особенностям отношений государства и конфессий в предыдущие исторические периоды[1], ряд аспектов оказались недостаточно раскрытыми.
Говоря об источниках нормативного правового регулирования государственно-конфессиональных отношений в первое десятилетие Советского государства, чаще всего историки права упоминают революционное правосознание. Однако было бы опрометчиво утверждать, что советское право возникло «на совершенно голом месте»[2].
Русский философ Н.О. Лосский полагал, что в переходные исторические периоды резче проявляются такие свойственные характеру русского человека черты, как экс-
тремизм и максимализм[3], однако данные качества присущи любому народу в периоды революционных движений. Например, ортодоксальный католик Эдуард Эрве, накануне революционных событий во Франции в 1871 г., отмечал, что на большую часть рабочего класса «религия не оказывала никакого влияния. Если же священник проникает в определенные слои, то в его объятия бросаются наиболее опустившиеся существа из этого класса, а умные рабочие относятся к нему особенно недоверчиво»[4].
Безрелигиозность народных масс времен Парижской Коммуны оказалась не единственной чертой, которая сближает Россию 1917 г. и Францию 1971 г. Сравнительный анализ правовых актов Парижской Коммуны и первых декретов Советской власти наглядно показывает, что, по крайней мере, в конфессиональной сфере, политика большеви-
ков строилась не «на совершенно голом месте». Таблица
Декреты Парижской Коммуны (1871 г.) и Советской России (1918 г.) в отношении к религии
Нормативные правовые акты Парижской Коммуны 1871 г. Нормативные правовые акты Советской власти 1918 г.
Декрет Коммуны об отделении церкви от государства от 2 апреля 1871 г. Декрет СНК от 23 января 1918 года «Об отделении церкви от государства и школы от церкви»
Свобода совести есть важнейшая из всех свобод (Преамбула) Каждый гражданин может исповедовать любую религию или не исповедовать никакой. Всякие праволишения, связанные с исповеданием какой бы то ни было веры или неисповеданием никакой, отменяются (ст.3)
Церковь отделяется от государства (ст.1) Церковь отделяется от государства (ст.1)
Ликвидация бюджета культов (ст.2) Все церковные и религиозные общества подчиняются общим положениям о частных обществах и союзах, и не пользуются никакими преимуществами и субсидиями ни от государства, ни от его местных автономных и самоуправляющихся установлений (ст.10)
Так называемые неотчуждаемые имущества, принадлежащие религиозным конгрегациям, как движимые, так и недвижимые, объявляются национальной собственностью (ст.3) Все имущества существующих в России церковных и религиозных обществ объявляются народным достоянием (ст. 13)
Декрет Коммуны «О замене священников и монахов светскими учителями» от 4 апреля 1871 г.
Замена священников и монахов светскими учителями (ст.1). Школа отделяется от церкви. Преподавание религиозных вероучений во всех государственных и общественных, а также частных учебных заведениях, где преподаются общеобразовательные предметы, не допускается (ст.9)
Распоряжение Комиссии по просвещению от 8 апреля 1871 г. Отныне в наших школах не должно быть больше места ни картинам, ни книгам религиозного содержания, ни крестам, ни статуям святых (п. 3). Постановление Наркомюста от 24 августа 1918 года «О порядке проведения в жизнь Декрета «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» В государственных и в иных публично-правовых общественных помещениях безусловно не допускается: а) совершение религиозных обрядов и церемоний (молебнов, панихид и проч.); б) помещение каких-либо религиозных изображений (икон, картин, статуй религиозного характера и проч.) (п.29).
Исследуя вопрос об источниках государственно-конфессиональной политики большевиков, не следует упрощенно понимать термин «революционное правосознание» как правосознание только «масс», то есть, по сути, правовую психологию и поведенческие факторы. Неотъемлемым элементом правосознания следует признать и правовую идеологию марксистов. Основные положения марксистского учения о сущности и роли религии в жизни общества раскрыты в работах К. Маркса (например, «К критике гегелевской философии права. Введение»)[5], К. Каутского и Ф. Энгельса («Юридический социализм», «Бруно Бауэр и первоначальное христианство»[6]), а
принципы государственно-конфессиональной политики были разработаны В.И. Лениным в период с 18991905 гг. - отделение церкви от государства и школы от церкви; свобода совести и равенство религиозных организаций перед законом; антиклерикализм, как следствие контрреволюционной деятельности церкви; атеистическая пропаганда, распространение научных знаний как составляющие части общей задачи культурной революции[7].
Обратим внимание, что в период Декабрьского вооруженного восстания в Москве, 9 декабря 1905 г. во Франции был принят закон об отделении церкви от государства, основные положения которого перекликаются с нормами Декретов Парижской Коммуны, вышеуказанными ленинскими принципами, которые легли в основу советских Декретов 1917-1918 гг. об отделении церкви от государства: 1. Церкви отделяются от государства. 2. Никакая религия не
может считаться и быть установленной в качестве государственной или общеобязательной. 3. «Запрещено наносить религиозные знаки или эмблемы на общественные здания, за исключением зданий, используемых для религиозных служб, кладбищ, погребальных памятников, музеев и выставок»[8]. Логичным будет предположить, что на формирование правовой основы государственно-конфессионального взаимодействия в первые годы Советской власти, кроме правосознания масс, правовой идеологии марксизма, оказывала влияние и рецепция права буржуазной Франции.
В ряду источников советского права изучаемого периода О.Д. Максимова, И.А. Исаев называют нормы обычного права, и упоминают о возможности использования законов Российской империи и Временного правительства, если они не противоречили революционному правосозна-нию[9], что, на наш взгляд, применимо и в сфере государственно-конфессиональных отношений.
Например, сложившийся исторически обычай коллективного попечительства крестьянского общества над церковным приходом был закреплен в Стоглаве 1551 г., причем прерогативой собрания прихожан являлось не столько избрание священника и церковнослужителей, сколько решение финансовых вопросов, управление имуществом церкви и ее казной[10]. В 1864 г. «Положение о приходских попечительст-вах при православных церквах» провозглашало главной задачей попечительства не благотворительность, а благоустройство и благосостояние церкви и причта[11]. Курс на создание самостоятельного и самоуправляющегося религиозного
общества продолжили и первые Декреты Советской власти, которые возлагали на прихожан материальные затраты по содержанию прихода, при этом религиозные объединения прав юридического лица не имели.
Нам представляется верным мнение о том, что источником права могли выступать и выступали локальные акты местных Советов рабочих и крестьянских депутатов, решения общественных организаций трудящихся[12], что применимо и в отношении к религии, о чем будет идти речь ниже.
Другим аспектом, который незаслуженно обойден вниманием исследователей, является комплексный анализ нормативной правовой базы государственно-конфессиональной политики в 1917-1929 гг., предполагающий использование ряда критериев.
Одним из критериев могут выступать субъекты правовой политики. Как мы полагаем, уже в 1917 - начале 1920-х гг. сложилась трехуровневая структура органов, контролирующих и регулирующих деятельность религиозных организаций.
Первый уровень - это партийные, надгосударст-венные органы, к которым можно отнести ЦК РКП (б) - ВКП (б), и подведомственные ему Отдел агитации, пропаганды и печати (АППО) и Антирелигиозную комиссию (1922-1929 гг.). На данном уровне принимались резолюции, циркуляры, циркулярные письма, постановления, и другие партийные документы в отношении к религии и религиозным объединениям. Многие декреты государственных органов можно рассматривать как выполнение высшей законодательной властью страны прямых указаний коммунистической партии.
Второй уровень - высшие государственные органы - ВЦИК и Совет народных комиссаров, в виде следующих структур: Наркомюст и его VIII (V) ликвидационный (культовый) отдел (1918-1929); Наркомпрос и его отделы и управления (отдел единой школы и др., управления - Главсоцвос, Главполитпросвет, ГУС, Госкомиссия по просвещению); Наркомат внутренних дел (Административный подотдел отдела управления НКВД, 6-й отдел секретного отделения ОГПУ); и впоследствии, с 1929 г. Постоянная комиссия по вопросам религиозных культов при Президиуме ВЦИК.
Государственные и партийные органы принимали и проводили в жизнь решения, прямо или косвенно регулирующие деятельность религиозных объединений, значительно сузившие правовое поле деятельности Церкви. Впоследствии оказалось, что добиться значительных результатов по изживанию «религиозных пережитков», «директивным» путем невозможно. Согласно данным наркомата просвещения, к концу 1920-х гг. от религии отошло 20% населения, большинство по-прежнему было религиозным[13].
Третий уровень - неправительственные общест-
венные организации, (например, Общество друзей газеты «Безбожник», Союз воинствующих безбожников, РКСМ, ВЦСПС и другие), профсоюзы, народные собрания на местах, которые играли большую роль, если не в законотворческом процессе, то в правоприменении и осуществлении правосудия. Например, в 1927 г. на собрании жителей пос. Красная поляна (г. Сочи) была принята резолюция «Об антисоветской деятельности Медовеевских монахов», согласно которой Сочинский исполком не только ликвидирует скиты монахов в пос. Медовеевка (подобным же образом были «очищены» Солох-аул и Бабук-аул)[14], но и отдает приказ об аресте большой группы монахов - более 38 чел.[15] Таким образом, рабочие коллективы, народные собрания в первые годы советской власти представляли собой субъект права, с помощью которого государство зачастую реализовывало неправовые решения.
Наличие трех групп субъектов правовой политики в сфере государственно-конфессиональных отношений, на наш взгляд, есть одно из последствий концептуального многообразия типов правопонимания в России в 1917-1929 гг., включающегося в себя, прежде всего, позитивистские типы правопонимания, а именно легистское, социологическое и психологическое направления.
Представители ряда советских государственных органов продолжили характерные для российской юриспруденции традиции легизма. Д.И. Курский (нарком юстиции РСФСР, СССР в 1918-1928 гг.) считал, что «интересы государства должны превалировать над интересами ограждения личных прав отдельных граждан»[16]. Особенностью советского варианта легистского правопонимания было то обстоятельство, что он отягощался социологическими представлениями о праве, ибо советская теория права изначально основывалась на марксистской правовой доктрине, которая декларировала классовый характер права, а, следовательно, обусловленность последнего экономическими отношениями, что скорее, характерно, для социологизма[17].
Социологический тип правопонимания развивался советскими теоретиками права вплоть до середины 30-х годов XX в. П. И. Стучка (первый нарком юстиции РСФСР 1917-1918 гг.) формулировал определение права следующим образом: «Право — это система (или порядок) общественных отношений, соответствующая интересам господствующего класса и охраняемая организованной силой его (т. е. этого класса)»[18]. Следовательно, право рассматривалось как социальное явление, относительно независимое от государства, возникающее в процессе взаимодействия членов общества. Отсюда проистекала возможность и необходимость правотворчества со стороны высших органов коммунистической партии, наиболее организованной части
Теория и история права и государства
пролетариата и беднейшего крестьянства.
Теоретико-методологической основой правотворчества народных масс стал психологический тип правопо-нимания. М.А. Рейснер (юрист, автор Декрета «Об отделении церкви от государства») поставил на «марксистское основание» учение Л.И. Петражицкого об интуитивном праве, в результате чего «получилось... самое настоящее классовое право, которое. вырабатывалось вне каких бы то ни было официальных рамок в рядах угнетенной и эксплуатируемой массы»[19]. По представлению М.А. Рейсне-ра, любой класс, в соответствии с его положением в обществе и свойственной ему психикой творит свое реально существующее и действующее интуитивное классовое право. В результате важнейшим достижением Октябрьской революции выступает возможность народа создавать свое право, опираясь на революционное правосознание.
Нормативные правовые документы, действовавшие в сфере государственно-конфессиональных отношений, можно классифицировать по видам на: декреты, приказы, постановления, циркуляры и инструкции наркоматов, разъяснения.
Декреты издавались СНК и ВЦИК (на Украине ВУ-ЦИК), циркуляры и инструкции - НКЮ, НКВД, частично НКФ и Наркомпросом. Декреты заложили правовую основу и дали толчок развитию законодательства в сфере государственно-конфессиональных отношений, в период от 1918- 1926 гг. в РСФСР было принято более 170 таких нормативных актов, в УССР - около 75. В остальных республиках число актов значительно меньше[20]. На местах - в губерниях, уездах, волостях пробелы в советском праве восполняли циркуляры исполнительных комитетов разных уровней.
В зависимости от юридической силы нормативные правовые акты, регулирующие государственно-конфессиональные отношения, можно разделить на три группы. Первая группа - нормативные правовые акты высших центральных органов власти (Конституция РСФСР 1918 г., Конституция СССР 1924 г., ГПК РСФСР 1923 г., УК РСФСР 1922 г., Декреты ВЦИК, СНК, подзаконные акты наркоматов). Вторую группу составили правовые акты региональных органов (например, постановление Черноморского окружного исполкома от 26.12.1922 г. № 224 «О национализации имущества религиозных объединений»[21]; циркуляр Отдела народного образования Краснодарского крайкома «Об увольнении преподавателей закона Божия в школах города» от 21.05.1920 г.)[22]. Локальные акты местных органов власти (например, циркуляр Адлерского сельского исполкома от 12.05.1924 г. «Об организации общины верующих» в Красной Поляне и селе Молдовка[23]; циркуляр Сочинского райисполкома от 29.12.1922 г. «О регистра-
ции церквей и молельных домов в Сочи»[24]) можно отнести к третьей группе.
Нормативные правовые акты, регулирующие деятельность религиозных объединений, могут быть классифицированы по функциям на правоустанавливающие (конституции, кодексы, декреты, постановления) и правоприменительные (инструкции, циркуляры, циркулярные письма). В этой связи наиболее интересной попыткой соотнесения первых со вторыми представляется комментарий к Декрету «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» 23.01.1918 г. под редакцией консультанта V отдела Наркомата юстиции РСФСР П.В. Гидулянова[25]. К каждой норме Декрета приложен текст инструкций, уточняющих процедуру правоприменения.
Классифицируя нормативные правовые акты изучаемого периода по сферам регулирования, можно отметить, что в первые два месяца своей деятельности советское правительство приняло ряд общеполитических и общеэкономических решений, резко сужавших правомочия религиозных объединений, но последние продолжали существовать в реальном мире, что с неизбежностью порождало правоотношения, недостаточно освещенные в юридической литературе. До 1929 г. Советская власть предоставляла права юридического лица религиозным трудовым сельскохозяйственным общинам, прежде всего, сектантским, в которых усматривала черты коммунистического уклада. В циркулярах, разъяснениях V отдела Наркомата юстиции РСФСР 1919-1920-х гг. говорилось, что Советская власть не препятствует трудовой деятельности религиозных коммун, если они занимаются производительным трудом, имеют устав, и неважно при этом, какую религию исповедуют члены коммуны[26]. Таким образом, религиозные трудовые сельскохозяйственные общины являлись субъектом гражданского права.
В сфере образования важным представляется Постановление СНК от 11 (24) декабря 1917 г., согласно которому все учебные заведения, находившиеся в ведении РПЦ, передавались (вместе со штатами, имуществом и капиталами) в ведение Наркомпроса с перспективой их полного закрытия в недалеком будущем. В начале 20-х гг. XX в. массовые, но бессистемные (в «рабочем порядке») действия, направленные на борьбу с религиозной идеологией сменяются последовательной антирелигиозной пропагандой, создаются организации, направленные на осуществление антирелигиозной пропаганды, принимаются правовые акты, также формировавшие нормативную основу государственно-конфессиональных отношений[27].
Вышесказанное позволяет сделать ряд выводов. Плюрализм типов правопонимания, характерный для первого десятилетия Советской власти, расширил не только круг ис-
точников, по сути, включив в их круг «революционное правосознание» и директивы партийных органов, но и, соответственно, круг субъектов правовой политики, к которым можно отнести государственные, партийные органы, общественные организации и рабочие коллективы. Роль последних в праве со временем была минимизирована, но определяющее влияние партийных документов на советское право сохранялось до конца 80-х гг. XX в. Данное обстоятельство отражало внутреннюю, принципиальную сущность советского права -несовместимость права и социализма, «невозможность юри-дизации социализма и социализации права»[28].
нодательство начала XX в., откуда были восприняты ряд принципов светскости государства.
Правоприменение в сфере государственно-
правовой основы политики большевиков в отношении к религии и религиозным объединениям несомненное влияние оказали Декреты Парижской Коммуны и французское зако-
В 1917-1929 гг. на формирование нормативно-
конфессиональных отношений на основе массива нормативных актов, не образующих целостную, непротиворечивую систему, партийных директив, оказалось неэффективным. Требовалось принятие нормативного правового акта, которые бы четко обозначил принципы конфессиональной политики Советской власти в условиях построения социализма, позволил бы перейти к планомерной, административной борьбе с религиозными объединениями. Принятие 8 апреля 1929 г. Постановления ВЦИК и СНК «О религиозных объединениях» знаменовало собой окончательный выбор атеистической модели российской государственности.
Библиография:
1. Одинцов М.И. Русская Православная Церковь в ХХ веке: история и взаимоотношения с государством и обществом. М., 2002; Володина Н.В. Государственно-конфессиональные отношения: теоретико-правовой анализ. М., 2005; Макаров Ю.Н. Государственно-конфессиональные отношения в Советской России в условиях нэпа: упущенные возможности и нереализованные альтернативы / Ю.Н. Макаров // История и историки в контексте времени. 2010. № 7. С. 73-91; Петюкова О.Н. Правовые формы отношений Советского государства и Русской православной церкви в 1917-1945 гг. М.,, 2012; Дорская А.А. Государственно-конфессиональные отношения: проблема субъектного состава // Правовая инициатива. 2014.№2 // URL: http://49e.ru/ru/2014/2/4 и др.
2. История государства и права. Учебно-методический комплекс// Составители: Н.В. Блинов, М.В. Федоров, Ц.Ц. Михеева. - М.: РУДН, 2011. С.146.
3. Лосский Н.О. Характер русского народа: в 2-х кн. - М.: 1990. Кн.2. С.50.
4. Керженцев П.М. История Парижской Коммуны. М., 1940. С.45-46; Парижские коммунары о религии и церкви.- М., 1971. С.25.
5. Маркс К., Энгельс Ф. К критике гегелевской философии права // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Издание 2-е. Т. 21. — М., 1961.
6. Каутский К., Энгельс Ф. Юридический социализм // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Издание 2-е. Т. 21. — М.: Политиздат, 1961. — С. 495-516; Энгельс Ф. Бруно Бауэр и первоначальное христианство // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Издание 2-е. Т. 19. — М., 1961. — С.306-314.
7. Ленин В.И. Социализм и религия // Ленин В.И. Полн. собр. соч. Изд. 5. Т. 12. С. 142-147.
8. Понкин И.В. Светскость государства. - М., 2004. С.152-153.
9. Исаев И.А. Указ. соч. С.574-575; Максимова О.Д. Революционное правосознание как источник советского права и законодательства // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики Тамбов, 2014. № 9 (47): в 2-х ч. Ч. II. С. 88-94. С.90.
10. Белоножко Е. П. Деятельность церковно-приходских попечительств в осуществлении социального призрения в России в XIX-XX вв.//Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия: История. Политология. Экономика. Информатика, 2007. Вып. № 8. Том 4. С.50.
11. Положение о приходских попечительствах при православных церквах // Свод законов Российской Империи. Издание 1892 года. Т. XIII. Кн. II. Разд.Ш. Ст. 564-579. СПб., 1892.
12. История государства и права России. Учебник / Под. ред. Ю.П. Титова. - М., 2003. С.292-293.
13. Дударева О.К. Система народного образования в Советской России в 1920-е гг. и вопрос о религии //URL: http://pandia.ru/text/78/220/97208.php (дата обращения 12.07.2016).
14. АОАГС. Ф. Р. 25. Оп.1. Д. 227. Л. 32.
15. Макаров Ю.Н. Указ. соч. С. 238.
16. Нерсесянц В.С. История политических и правовых учений. Учебник для вузов. Изд. 2-е, стереотип. Под общ. ред. члена-корреспондента РАН, доктора юридических наук, профессора В. С. Нерсесянца. - М., 1998. С. 642.
17. Лапаева В.В. Типы правопонимания: правовая теория и практика.- М., 2012. С. 57.
18. Стучка П.И.. Избранные произведения по марксистско-ленинской теории права. - Рига, 1964. С.58.
19. Нерсесян В.С. Указ. соч. С.647.
20. Розенбаум Ю.А. Советское государство и церковь /отв. ред. Б.М. Лазарев.- М., 1985. С.44.
21. АОАГС. Ф. Р. 25. Оп. 1. Д. 30. Л. 42,65,72,57,66,73,103.
22. АОАГС. Ф. Р. 31. Оп 1. Д. 1. Л. 5.
23. АОАГС. Ф. Р. 183. Оп.1. Д. 29. Л. 38.
24. АОАГС. Ф. Р. 25. Оп.1. Д. 30. Л. 14-20, 98-99, 63-65.
25. Гидулянов П.В. Церковь и государство по Законодательству РСФСР. - М., 1923.
26. Гидулянов П.В. Указ. соч. С.83-84.
27. Постановление Народного комиссариата юстиции РСФСР от 25 августа 1920 г. «О ликвидации мощей» // СУ РСФСР. 1920, № 73. Ст. 336; Циркулярное письмо ЦК РКП(б) № 30 «об отношении к религиозным организациям». 16 августа 1923 г. // Архивы Кремля. В 2-х кн. / Кн. 1. Политбюро и церковь. 1922-1925 гг. - М., 1997. С.414-418; Циркуляр ЦК ВКП (б) от 24 января 1929 г. «О мерах по усилению антирелигиозной работы» // РГАСПИ. Ф. 17.ОП.3.Д.723.Л.2 и др.
28. Нерсесян В.С. Указ. соч. С.647.
