CC BY
33
ЛИНГВИСТИКА
УДК 81'42: 82.091
Алефиренко Николай Фёдорович
доктор филологических наук Белгородский государственный университет [email protected]
Озерова Елена Григорьевна
кандидат филологических наук Белгородский государственный университет [email protected]
ОСОБЕННОСТИ ЛИРИКОПРОЗАИЧЕСКОГО ТЕКСТОПОРОЖДЕНИЯ ПОЭТИЧЕСКОЙ ПРОЗЫ
В статье рассматриваются закономерности порождения лирико-поэтического текста как продукта дискурсивной деятельности художника слова. Проводится мысль о том, что дискурс поэтической прозы является определённой моделью мира, в которой прошлое содержание жизни не только эстетически сохраняется творческим переживанием, но и служит основой авторского замысла в процессе текстопорождения.
Ключевые слова: текстопорождение, поэтическая проза, эготоп, дискурс, лингвосинергетика, речевая семантика, память.
Текст поэтической прозы (ПП) - особый продукт лирикопрозаической дискур-сии (см.: [1, с. 5]). Его своеобразие обусловливается способом художественной репрезентации действительности: преломляясь в эготопе и ассимилируя соответствующие эмотивно-смысловые впечатления, актуализируемые языковой памятью автора, художественно-словесная интерпретация описываемой действительности осуществляется в процессе её вторичного ценностно-смыслового переосмысления на фоне социально значимых субъективных переживаний. Образуемая при этом этнокультурная синергетика мысли, чувства и слова выступает главным фактором интенциональности лирикопоэтического текстопорождения. А концептуальным основанием текстопорождения ПП выступает долговременная память, в данной речевой ситуации актуализирующая те смыслы, которые, проходя через чувственность сенсорной модальности, выходят за её пределы - в мир амодального мировосприятия (ср.: [7, с. 5]). Способность понять и оценить ситуацию «вытекает из возможности сравнить её с соответствующими ситуациями в прошлом опыте» [6, с. 116], хранимом языковым сознанием автора. Проблема языковой памяти является основополагающей категорией лингво-поэтики ПП. Тем более, что её сущность всё ещё остаётся в нашей науке белым пятном. Мы исходим из концепции А.Р. Лурия, который под памятью предлагал понимать процесс, который позво-
ляет человеку сохранять и воспроизводить следы прежнего опыта и реагировать на сигналы и ситуации. Сущность языковой памяти вытекает из устройства памяти вообще, которая включает в себя эпизодическую (событийную, или ситуативную) и семантическую информацию, что соответствует (а) запоминанию отдельных эпизодов, событий, происходивших в определённое время и (б) их отображению в языковой семантике. Эпизодическая память является продуктом перцептивной деятельности субъекта, результатом того, что было воспринято им в чувственно-созерцательном опыте. Именно такая память, отмечает Е.С. Кубрякова, опираясь на работы Э. Тульвин-га, связана «со временем, тогда как семантическая память существует безотносительно к нему» [6, с. 117]. Объектом языковой памяти является прежде всего семантическая информация, актуализация которой сопровождается воспроизведением событийной, дискурсивно обусловленной информации. Языковая память автора лирикопоэтического текста представляет собой, если перифразировать Б.М. Гаспарова, грандиозный конгломерат, накапливаемый и развивающийся в течение всей его жизни. Она заключает в себе в полусплавленном, ассоциативно подвижном, текучем состоянии различные форматы речемыслительной деятельности: гигантский запас коммуникативно заряженных частиц языковой ткани разного объема; речепрагматические фактуры, разной степени отчетливости и законченности:
- отдельные словоформы, каждая в окружении целого поля более или менее очевидных сочетательных возможностей;
- готовые словесные группы, в каждой из которых просматриваются различные возможности модификации, расширения, усечения, замены отдельных элементов [см.: 3, с. 105].
Надо отметить, что язык и память, образуя единое целое (языковую память), выполняют вполне специфические функции. По данным
О.Г. Ревзиной, память оказывается тесно связанной с моральным словарём, а человеческий язык является хранилищем знаний о мире, которые человек удерживает в памяти и которые формируют его картину мира. В значениях слов и выражений, в языковых метафорах зафиксированы представления о том, что такое память и какие процессы с ней связаны. Так складываются «народные» теории памяти и забвения, если воспользоваться выражением американского исследователя Дж. Лакоффа. «Народные теории» принадлежат разным языкам и разным языковым сообществам, но в них выделяются универсалии, которые можно назвать человеческими универсалиями памяти.
Для текстопорождения ПП важны обе составляющие языковой памяти (эпизодическая и семантическая), позволяющие эготопу обобщать опыт и «переплавлять» его в текст. Закономерность текстопорождения ПП определяется тем, что и эпизодическая и семантическая память сосуществуют в сознании эготопа. Благодаря их сосуществованию события воспроизводятся (а) через актуализацию хранимого в языковой памяти определённого времени, в котором находился субъект текстопорождения, и (б) рекуперацию тех чувств и переживаний, которые сохранились в его памяти. В итоге процесс порождения лирикопрозаического текста сопровождается наполнением новой энергетикой воспоминаний о прошедшей жизни.
Ср.: Сегодня непарный день, все парильщики свободны. Да хоть бы и гостей мыли, извинились бы для такого раза, Сергей Иваныч, хозяин, выздоровел, приехал в бани. И все молодцы в один голос закричали:
- Радость-то нам какая! Мы с вас, Сергей Ваныч, остатнюю болезнь, какая ни есть, скатим! Болезнь в подполье, а вам здоровье!..
Народу набилось - полна «тридцатка». Все глядят на отца и на меня, мне даже стыдно.
Горкин доволен, что ребята так деликатно себя оказывают. Говорит мне, что этого за денежки не купишь, душой любят.
Когда у бань толпился народ, кто-то из молодцов сказал:
Живой водой приехал окачиваться Сергей Иваныч.
Запомнилось мне это (И.С. Шмелёв, «Лето Господне»).
Именно это воспоминание (радость вызвана надеждой на то, что отца, которого все душой любят, исцелит живая вода) явилось мотивацией и модусом текстопорождения рассказа «Живая вода» повести И.С. Шмелёва «Лето Господне». Важными для оказания воздействия на сознание эготопа являются те эмоциональные коннотации, которые воздействуют на чувства и переживания.
Итак, первая закономерность текстопрожде-ния ПП состоит в том, что в основе текстопорож-дения ПП находится апостериорно-чувственная и ассоциативная память, которая, актуализируясь в переживаниях и воспоминаниях эготопа, воплощается в текст.
Второй закономерностью текстопорождения является синергетика смысловой и эмотивной информации, раскрывающейся через призму когнитивно-коннотативного авторского видения потенциального дискурса ПП. За каждым текстом как продуктом дискурса стоит «духовный облик личности, мир её ценностей, идеалов, устремлений, выражающихся в чертах характера и стереотипах поведения, методе мышления, социальножизненных целях и конкретно избираемых путях их достижения» [5, с. 69].
Люди совсем не одинаково чувствительны к смерти. Есть люди, что весь век живут под её знаком, с младенчества имеют обострённое чувство смерти (чаще всего в силу столь же обострённого чувства жизни).
Когда и как приобрёл я веру в бога, понятие
о нём, ощущение его? Думаю, что вместе с понятием о смерти. Смерть, увы, была как-то соединена с ним (и с лампадкой, с чёрными иконами в серебряных и вызолоченных ризах в спальне матери). Соединено с ним было и бессмертие. Бог - в небе, в непостижимой высоте и силе, в том непонятном синем, что вверху, над нами, безгранично далеко от земли: это вошло в меня с самых первых дней моих, равно как и то, что, невзирая на смерть, у каждого из
нас есть где-то в груди душа и что душа эта бессмертна (И.А. Бунин, «Жизнь Арсеньева»).
Духовный облик автора формировался с детства (это вошло в меня с самых первых дней моих) под влиянием социально-жизненных и ценностных идеалов (лампадка, чёрные иконы в спальне матери; Бог, душа бессмертны). Духовная традиция является ключевой для тек-стопорождения лирикопрозаики как осмысление христианской сущности человека и православной картины мира. Духовность, отмечает Ю.Н. Караулов, «опредмечивается в речевых поступках человека, языковом его поведении, то есть в широком смысле - в текстах, им порождаемых» [5, с. 70].
Таким образом, вторая закономерность тек-стопорождения ПП обусловливается синергетикой духовного и ценностно-смыслового знания, эксплицируемого языковой памятью авторского восприятия действительности.
Третья закономерность текстопорождения ПП - в формировании нарративного модуса, наполняющего повествование живым поэтическим звучанием. Особенность текстопорождения ПП обусловливается эготопом рассказчика, его лирическими переживаниями и сложной диалектикой речи-мышления (термин С.Д. Кацнельсона). Именно он исполняет роль своего рода призмы словесно-художественного изображения, через которую активизируются те текстопорождающие факторы, которые являются особенно ценными и значимыми для художественно-дискурсивной деятельности автора лирикопрозаического произведения. Именно эта особенность текстопорож-дения позволила В. Шкловскому сравнить лирическую прозу с кристаллом, через который интерпретируется жизнь. Наполнение текстов ПП внутренним психологическим содержанием, раскрытие многообразного мира личности является тем модусом, который наполняет повествование живым поэтическим звучанием.
Помню поездки к обедне, в Рождество (Н. А., Е. О. Рождество Пресвятой Богородицы, 8 сентября).
Тут всё необычайно: кучер в жёлтой шёлковой рубахе и плисовой безрукавке на козлах тарантаса, запряжённого тройкой; отец с свежевыбритым подбородком и по-городскому одетый, в дворянском картузе с красным околышем, ...мать в красивом, лёгком платье со множеством оборок; я, напомаженный, в шёл-
ковойрубашечке, с праздничной напряжённостью в душе и теле...
А в церкви - теснота, тёплая, пахучая жара от этой тесноты, от пылающих свечей, от солнца, льющегося в купол, и чувство тайной гордости: мы впереди всех, мы так хорошо, умело и чинно молимся, священник после обедни подаёт нам целовать пахнущий медью крест прежде всех, кланяется подобострастно... (И.А. Бунин, «Жизнь Арсеньева»).
Раскрытие многообразного мира личности автора - модуса, наполняющего повествование живым поэтическим звучанием, осуществляется благодаря возможности оценить прошлый опыт, погрузиться в то эмоциональное состояние (я, напомаженный, в шёлковой рубашечке, с праздничной напряжённостью в душе и теле), которое тогда переживал автор и которое в настоящей действительности воспринимается как воспоминание-гармония (чувство тайной гордости: мы впереди всех, мы так хорошо, умело и чинно молимся). Дискурс ПП является определённой моделью мира, в которой прошлое содержание жизни не только эстетически сохраняется творческим переживанием, но и продолжается в авторских замыслах текстопорождения.
Всякое психическое явление, отмечает Ф.Е. Василюк, характеризуется своей отнесённостью к той или иной модальности (чувству, памяти, мышлению), а со стороны внутренней структуры 1) наличием «имманентной предметности» (Ф. Брентано) или «предметного содержания» (С.Л. Рубинштейн) и 2) тем, что оно непосредственно испытывается субъектом. Именно последний аспект психического явления и зафиксирован в психологии: «переживание в психологии понимается как непосредственная внутренняя субъективная данность психического явления в отличие от его содержания и модальности» [2, с. 7].
Иногда, отмечает митрополит Антоний (Блум) в проповеди «О покаянии», мы осознаём, что плохи или должны быть иными в том или другом отношении, а чувством мы этого не можем пережить. Дискурс ПП - то пространство, которое создано благодаря тому, что было прочувствованно, пережито авторами ПП. Никем я не очаровывался давно и не поддавался влиянию, принимая на веру только пережитое (В.Н. Крупин, Выбранные места из дневников 70-х годов).
В сложном процессе текстопорождения ПП можно выделить четыре уровня: 1) целевую за-
вершённость и исчерпанность как степень дискурсивной ориентации текста (см.: Ю.М. Лот-ман); 2) знаковую оформленность как состав знаковых средств, позволяющих выявить и удержать смысловую полноту содержания, так как текст, по мнению А.М. Пятигорского, обладает единым текстовым значением и в этом отношении может рассматриваться как нерасчленимый сигнал; 3) коммуникативную адекватность как включённость текста в определённый масштаб текстообменных процедур; 4) смысловую содержательность как фрагмент внетекстовой действительности, так как, по мнению Ю.М. Лотмана, «вся совокупность исторически сложившихся художественных кодов, делающая текст значимым, относится к сфере внетекстовых связей, которые могут быть описаны как отношение множества элементов, зафиксированных в тексте, к множеству элементов, из которого был осуществлен выбор данного употреблённого элемента.
По мнению Н.И. Жинкина, «смысл возникает не только в лексемах. Он начинает формироваться ещё до языка и речи... Образование смысла в речи, надо думать, происходит в особом механизме коммуникации» [4, с. 84]. Можно себе представить некоторый смысл, отмечает Ю.М. Лот-ман, «который остаётся инвариантным при всех трансформациях текста. Этот смысл можно представить как дотекстовое сообщение, реализуемое в тексте» [8, с. 157]. В художественном тексте как форме коммуникации дифференцируются два аспекта его смыслового развертывания: лингвистический и экстралингвистический. Первый предполагает систему контекстуального выдвижения отобранных автором и особым образом организованных речевых средств, призванных активизировать творческое воображение читателя в нужном для писателя русле. Второй (экстралингвис-тический) аспект смыслового развертывания произведения характеризуется прагматической направленностью, определяющей особый ассоциативно-образный характер отражения эстетической информации в сознании читателя [см.: 9, с. 368].
Тексту ПП присуща внутренняя организация, превращающая его на синтагматическом уровне в структурное целое. Поэтому для того, чтобы некоторую совокупность фраз естественного языка признать текстом ПП, следует убедиться, что они образуют некую структуру вторичного типа на уровне художественной организации. Условием текстопорождения в ПП является нали-
чие такой действительности, которая давала возможность проявлению субъективного переживания.
Порождение речи, наряду с пониманием речи, является главным процессом речевой деятельности, которая реализует коммуникативную компетенцию автора лирикопрозаического текста. Для акта лирикопрозаической коммуникации важно, чтобы эготоп автора и читателя имел как можно больше пересекающихся ассоциаций и чувственно-духовных кодов переживаний, идеальным является полное совпадение, наложение эготопа адресата на эготоп адресанта.
Итак, для текстопорождения ПП как продукта художественной дискурсии характерными являются следующие факторы:
- в основе текстопорождения ПП находится апостериорно-чувственная и ассоциативная память, которая, актуализируясь в переживаниях и воспоминаниях эготопа, воплощается в текст;
- синтез смысловой и эмотивной информации при текстопорождении раскрывается через призму когнитивно-коннотативного авторского видения в дискурсе ПП;
- в центре текстопорождения ПП находится эготоп рассказчика, его лирические переживания и диалектика мысли, именно он становится объектом изображения, рассматривая тот круг текстопорождающих вопросов, которые являются ценностным и значимым материалом для автора лирикопрозаического произведения.
Примечания
1 Работа выполнена в рамках реализации ФЦП «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 2009-2013 годы по Госкон-тракту П 1306.
2 Эготоп - субъективно-индивидуальное восприятие действительности, соотнесенность объекта художественного описания с «Я-лично-стью», создание определенных эго-смыслов, эговоспоминаний, эго-оценок.
Библиографический список
1. Алефиренко Н. Ф. Дискурсивное сознание: Живодействующая связь языка, познания и культуры // Живодействующая связь языка и культуры: Материалы Междунар. науч. конф., посвященной юбилею доктора филологических наук профессора В.Н. Телия: В 2 т. - М.; Тула: Изд-во Тульск. гос. пед. ун-та, 2010. - С. 5-10.
2. Василюк Ф.Е. Психология переживания (анализ преодоления критических ситуаций). - М., 1984. - 200 с.
3. Гаспаров Б.М. Язык, память, образ. Лингвистика языкового существования. - М.: Новое литературное обозрение, 1996. - 352 с.
4. Жинкин Н.Н. Речь как проводник информации. - М.: Наука, 1982. - 160 с.
5. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. - М., 2003. - 261 с.
6. Краткий словарь когнитивных терминов / Е.С. Кубрякова, В.З. Демьянков, Ю.Г. Панкрац, Л.Г. Лузина. - М., 1997. - 245 с.
7. Леонтьев А.Н. Психология образа // Вестник Московского университета. Сер. 14. Психология. - 1979. - №2. - С. 3-13.
8. Лотман Ю.М. Структура художественного текста. - М.: Искусство, 1998. - 265 с.
9. Стилистический энциклопедический словарь русского языка. - М.: Флинта: Наука, 2003. - С. 392-395.
УДК 81.42
Бакулин Михаил Алексеевич
Ярославский государственный педагогический университет им. К.Д. Ушинского
ГЕНДЕРНЫЕ СТЕРЕОТИПЫ В КОНЦЕПТОСФЕРЕ СОВРЕМЕННОГО ДЕТЕКТИВНОГО РОМАНА
В статье раскрываются особенности функционирования гендерных стереотипов в современных «мужских» и «женских» детективных романах, отражение гендерной информации в различных социальных моделях поведения, которые становятся основой создания образов персонажей, выражением их гендерной идентичности.
Ключевые слова: лингвокультурология, детективный роман, концептосфера, гендерный стереотип, социальные роли.
Лингвокультурологическое описание особенностей национальной когнитивной картины мира на материале современной массовой литературы является перспективным, так как, в отличие от элитарной и авангардной литературы, массовая литература «ориентирована на потребности и вкусы широкой публики, ее характерными чертами являются общедоступность, легкость восприятия, развлекательность, упрощенность», отсюда следует ряд нетривиальных функций массовой литературы: «от воспроизводства и трансляции базовых ценностей культуры, консолидирующих общество, их адаптации к массовому восприятию до темати-зации проблем и целей общественного развития» [2, с. 87]. В когнитивной картине мира, которая понимается как «совокупность концептосфе-ры и стереотипов сознания, которые задаются культурой» [6, с. 52], одно из главных мест занимают гендерные стереотипы - сформировавшиеся в культуре обобщенные представления (убеждения) о том, как действительно ведут себя мужчины и женщины. Поэтому изучение репрезентации гендерных стереотипов в современных детективных романах позволит выявить: 1) особенности содержания гендерных стереотипов в их соотнесенности с национально-культурными
представлениями о мужчине и женщине; 2) средства репрезентации стереотипов, которые могут оказывать воздействие на адресата, его представления и социализацию в целом.
Объектом нашего анализа являются современные российские детективные романы, так как они составляют большую долю на книжном рынке; например, согласно статистическому отчёту Книжной палаты Российской Федерации, наиболее издаваемыми авторами по художественной литературе за 2010 год являются Д. Донцова, Ю. Шилова, Т. Устинова, Т. Полякова, А. Маринина, А. и С. Литвиновы, В. Колычев, то есть авторы, создающие произведения в жанре детектива. Необходимо отметить, что детективными романами мы называем достаточно широкий круг произведений. Так, произведения В. Колычева и Ф. Незнанского близки к жанру боевика, в романах Т. Устиновой важным становится любовный сюжет. Главными признаками в выделении жанра детектива являются: 1) сюжет строится вокруг раскрытия преступления; 2) в произведении изображается современная для читателя действительность. Кроме того, большую роль играет гендерная стратификация ряда издательских проектов: 1) существуют книжные серии, ориентированные либо на мужскую, либо на женскую чи-
