Эготоп поэтической прозы Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

ВЕСТНИК ТГГПУ. 2011. №1(23)

УДК 81 ’42:82.091

ЭГОТОП ПОЭТИЧЕСКОЙ ПРОЗЫ © Е.Г.Озерова

В статье рассматривается эготоп как креативная константа всей архитектоники текста поэтической прозы, постоянно обновляемой динамикой ценностно-смысловых представлений автора, отражающихся в синергетическом пространстве реальных и воображаемых событий.

Ключевые слова: поэтическая проза, эготоп.

В качестве рабочей гипотезы нами выдвигается положение, согласно которому под эгото-пом понимается субъективно-индивидуальное восприятие действительности, соотнесенность объекта художественного описания с "Я-лич-ностью", создание определенных эго-смыслов, эго-воспоминаний, эго-оценок, то есть эгопространство поэтической прозы. Центральным понятием эготопа является авторское Я, эксплицирующее переживания и чувства субъектов художественной речи, - все то, из чего формируется интенциональный посыл читателю.

Объект и субъект эготопа являются интегративным синтезом всех потоков поэтической энергии автора, благодаря которым поэтическая проза способна гармонически фокусировать в себе разнообразные личностные философские, психологические, ценностно-смысловые, духовно-нравственные смыслы, порождаемые процессом познания и преломленные через призму авторского Я. В дискурсе поэтической прозы именно эготоп как лингвопоэтическая категория структурирует повествование через 1) авторскую интерпретацию; 2) смысловые Я-вариации;

3) обобщение ценностно-смысловых констант.

Сказанное позволяет вывести два основополагающих для лингвопоэтики лирической прозы положения: (а) смысловое содержание эгопространства поэтической прозы выступает точкой пересечения личностной и социокультурной картины мира как целостного ценностно-смыслового восприятия действительности; (б) поиск

смысла в поэтической прозе осуществляется в процессе формирования эготопа в процессе порождения текста. Иными словами, дискурсивная креативность автора поэтической прозы прежде всего заключается в порождении эготопа текста поэтической прозы как конструктивного начального элемента его создания - репрезентации Я как феномена интенциональности.

Эготоп является эпицентром дискурсивного пространства поэтической прозы. Для дискурсивных изысканий, отмечает М.Л.Макаров, время и место феномена общения становятся лишь

опосредованной языковой, коммуникативной проекцией, а решающее значение имеет: кто это сказал. "Дискурсивные явления имеют место и время в качественно иной среде: социальнопсихологическом "человеческом пространстве" [people-space - Harre, Gillett 1994: 31], которое конституируется общающимися индивидами, играющими соответствующие коммуникативные, социальные, культурные, межличностные, идеологические, психологические роли" [1: 17]. Исходной жанрообразующей точкой в поэтической прозе является, как правило, автор. Именно он становится точкой отсчета в анализе тех или иных явлений, он вовлечен в этот анализ, определяя его перспективу и конечные цели (см.: [2: 212]).

Центральное место в лингвистическом размышлении, подчеркивает П.Серио, занимает субъект речевой деятельности, в отличие от прагматической теории, где рассматривается только отправитель речи в его отношении к получателю или ситуации речи. Основной интерес заключается в самом процессе высказывания: каким образом проявляет себя субъект в том, что он говорит (см: [3: 15]). По нашим наблюдениям, своеобразие дискурсивного пространства поэтической прозы определяется именно тем, "каким образом проявляет себя субъект в том, что он говорит".

Э.Бенвенист отмечает, что "именно в языке и благодаря языку человек конституируется как субъект, ибо только язык придает реальность, свою реальность, которая есть свойство быть, -понятию "Ego" - "мое я" [4: 293]. При этом под субъективностью понимается не только способность говорящего представлять себя в качестве "субъекта", но и психическое единство, трансцендентное по отношению к совокупности полученного опыта, объединяемого этим единством, и обеспечивающее постоянство сознания, что позволяет исследователю сделать вывод: субъективность - проявление в человеке фундаментального свойства языка. Нет нужды доказывать, что в каждом жанрово-речевом построении

субъективность проявляется по-разному: с разной интенсивностью и в разном соотношении имплицитно-эксплицитных средств выражения авторского эготопа.

Я знавал одного монаха, отшельника, святого. Он жил одною сладостью молитвы - и, упиваясь ею, так долго простаивал на холодном полу церкви, что ноги его, ниже колен, отекли и уподобились столбам. Он их не чувствовал, стоял - и молился.

Я его понимал - я, быть может, завидовал ему, - но пускай же и он поймет меня и не осуждает меня - меня, которому недоступны его радости.

Он добился того, что уничтожил себя, свое ненавистное я; но ведь и я - не молюсь не из самолюбия.

Мое я мне, может быть, еще тягостнее и противнее, чем его - ему.

Он нашел, в чем забыть себя... да ведь и я нахожу, хоть и не так постоянно.

Он не лжет... да ведь и я не лгу (Тургенев И.С. "Монах").

Для формирования дискурсивного пространства поэтической прозы субъективность становится речевой стратегией создания художественной картины мира. Языковыми средствами выражения субъективности анализируемой нами поэтической прозы обычно служат местоимения

- личные (я, ты), притяжательные (мой) или возвратные формы (себя - забыть себя, уничтожать себя...), а также личные формы глаголов (думаю, вижу, смотрю на тебя и.... - Я знавал одного... ; Я его понимал; но ведь и я - не молюсь не из самолюбия; Он не лжет... да ведь и я не лгу; ), нередко используются перфектные глагольные формы (задумаюсь бывало, сидим как-то.). Привлекаются в таких случаях и обособленные обороты речи, указывающие на субъективный характер переживаний или восприятия мира: упиваясь молитвой, быть может.

Не случайно, Э.Бенвенист первой опорной точкой для субъективности в языке, показателем дейксиса называет такие слова, как "я", "клянусь", "обещаю", которые, по мнению автора, являются формой с особой значимостью, поскольку она налагает на произносящего "я" реальность клятвы.

Верьте, верьте моему крику. Клянусь - так это (Шмелев И.С. "Переписка" (1920-1921)).

Клянусь вам богом... клянусь вам... не знаю, чем вам клясться (Лесков Н.С. "На ножах").

Здесь высказывание есть одновременно выполнение: "клясться" состоит именно в произнесении я клянусь, благодаря чему Ego "я" и оказывается связанным клятвой. Высказывание стано-

вится тождественным самому акту, но это, отмечает Э.Бенвенист, не заложено в значении глагола - именно "субъективность" речи делает такое отождествление возможным. Действие совершается через высказывание, и одновременно субъект становится субъектом через высказывание своего "я" [4: 299-300].

История и заключение истории "Исторический человек” в Я (Пришвин М.М. "Дневники" (1919)).

В языке есть, отмечает Э.Бенвенист, возможность субъективности, так как он всегда содержит языковые формы, приспособленные для ее (субъективности) выражения, речь же вызывает возникновение субъективности в силу того, что состоит из дискретных единовременных актов. Язык предоставляет в некотором роде "пустые" формы, которые каждый говорящий в процессе речи присваивает себе и применяет к своему собственному "лицу", определяя одновременно самого себя как "я", а партнера как ты (см.: [4: 297]).

Особенностью выражения субъективности в поэтической речи является употребление личного местоимения ты в качестве размышлений о себе: Сожмись и ты, уйди в себя, в свои воспоминания... Но будь осторожен... не гляди вперед, бедный старик" (Тургенев И.С. "Старик").

Таким образом, субъект становится субъектом через высказывание таких указателей, как я и ты.

Человек в качестве объекта исследования представляет многовекторное и сложное явление. Кстати, К.Г.Юнг под эго понимал комплекс идей, представлений, которые составляют центр поля сознания. Это позволило ученому выйти на формирование понятия эго-комплекса, которое наиболее ярко обнаруживается в дискурсе поэтической прозы. Вслед за К.Г.Юнгом, эгокомплекс поэтической прозы, в нашем понимании, представляет собой настолько содержание художественно-речевого сознания, насколько и условие его порождения, ибо как психический компонент художественного сознания он воспринимается постольку, поскольку он относится к эго-комплексу. Однако эго-комплекс, являясь центром поля художественного сознания, не может быть тождествен с психикой: он является лишь комплексом среди других комплексов. Видимо, поэтому К.Г.Юнг различает эго, под которым понимает лишь субъект сознания, и самость

- субъект всей психики, включающей также и ее бессознательное. Самость автор называет идеальной сущностью (величиной), включающей в себя эго [5: 582]. Самость, по мнению автора, проявляется в сновидениях, мифах, являя персо-

Е.Г.ОЗЕРОВА

нажи "сверхординарной личности", обозначает символы единства, которые оказываются обнаруживаемы эмпирически [5: 553-554].

Чудилось мне, что я нахожусь где-то в России, в глуши, в простом деревенском доме.

Комната большая, низкая, в три окна; стены вымазаны белой краской; мебели нет. Перед домом голая равнина; постепенно понижаясь, уходит она вдаль; серое, одноцветное небо висит над нею как полог.

Я не один; человек десять со мною в комнате. Люди все простые, просто одетые; они ходят вдоль и поперек, молча, словно крадучись. Они избегают друг друга - и, однако, беспрестанно меняются тревожными взорами.

Ни один не знает: зачем он попал в этот дом и что за люди с ним? На всех лицах беспокойство и унылость... все поочередно подходят к окнам и внимательно оглядываются, как бы ожидая чего-то извне.

... Темнота... темнота вечная!

Едва переводя дыхание, я проснулся (Тургенев И.С. "Сон").

Термин переживание в привычном для научной психологии смысле используется как непосредственная, чаще всего эмоциональная форма данности субъекту содержаний его сознания, но в поэтической прозе переживание обозначает особую внутреннюю деятельность внутренней работы, с помощью которой человеку удается перенести те или иные (обычно тяжелые) жизненные события, восстановить утраченное душевное равновесие (см.: [6: 5]). Именно самость у К.Г.Юнга обозначает целостный спектр психических явлений у человека, единство личности как целого [5: 553]. Индивид же К.Г.Юнг рассматривает как единичное существо; психологический индивид, отмечает автор, отличается своеобразной, уникальной, неповторимой психологией и существует бессознательно априори, сознательно же он существует лишь постольку, поскольку имеется сознательное отличие от других индивидов. Необходим сознательный процесс дифференциации, чтобы сделать индивидуальность (психологическое своеобразие и особенность индивида) сознательной, то есть извлечь ее из тождества с объектом [5: 521-522].

Стой! Какою я теперь тебя вижу - останься навсегда такою в моей памяти!

С губ сорвался последний вдохновенный звук

- глаза не блестят и не сверкают - они меркнут, отягощенные счастьем, блаженным сознанием той красоты, которую удалось тебе выразить, той красоты, во след которой ты словно простираешь твои торжествующие, твои изнеможенные руки!

Какой свет, тоньше и чище солнечного света, разлился по всем твоим членам, по малейшим складкам твоей одежды?

Какой бог своим ласковым дуновеньем откинул назад твои рассыпанные кудри?

Его лобзание горит на твоем, как мрамор, побледневшем челе!

Вот она - открытая тайна, тайна поэзии, жизни, любви! Вот оно, вот оно, бессмертие! Другого бессмертия нет - и не надо. В это мгновение ты бессмертна.

Оно пройдет - и ты снова щепотка пепла, женщина, дитя... Но что тебе за дело! В это мгновенье - ты стала выше, ты стала вне всего преходящего, временного. Это твое мгновение не кончится никогда.

Стой! И дай мне быть участником твоего бессмертия, урони в душу мою отблеск твоей вечности! (Тургенев И.С. "Стой").

Особое место в размышлениях К.Г.Юнга отводится описанию такого психологического феномена, как душа (психическое, психика, личность, персона). Под психическим, или психикой, автор понимает совокупность всех психических процессов, как сознательных, так и бессознательных, под душой - обособленный функциональный комплекс, который лучше всего было бы охарактеризовать как "личность", но в одном и том же индивиде может существовать множество личностей (см.: [5: 507]).

Мои сочинения являются попыткой определиться самому себе как личности в истории, а не просто как действующей запасной части в механизме государства и общества... (При-

швин М.М., Пришвина В.Д. "Мы с тобой. Дневники любви" (1940)).

Так вопрос о роли личности в истории предстал передо мной не как догмат веры, а как личное переживание (Пришвин М.М., Пришвина В.Д. "Мы с тобой. Дневники любви" (1940)).

И мне открылось, что в каждом из нас есть какой-нибудь талант, и в каждом этом таланте скрывается, как нравственное требование к себе самому, вопрос о роли личности в истории (Пришвин М.М., Пришвина В.Д. "Мы с тобой. Дневники любви" (1940)).

В процессе общения, отмечает К.Г.Юнг, при переходе из одной среды в другую (семья, деловое общение) человек надевает маску, которая, с одной стороны, соответствует собственным намерениям, с другой - мнениям его среды, причем преобладает то один, то другой момент. Обе установки К.Г.Юнг назвал персоной, под которой он понимает комплекс функций, создавшийся на основе приспособления, но не тождественный с индивидуальностью. Таким образом, внешнюю

установку, внешний характер К.Г.Юнг называет персоной, внутреннюю установку, внутреннее лицо - анима или душа. Что же касается общечеловеческих свойств, то из характера "персоны" можно вывести характер души, если кто-нибудь тождествен со своей персоной, то его индивидуальные свойства ассоциированы с душой [5: 508513].

Особенностью дискурса поэтической прозы является экспликация души, психических и психологических переживаний личности, но невозможно найти примеры, раскрывающие персону, так как авторы поэтической прозы сбрасывают все внешние маски и обнажают свой внутренний мир.

Авторы коллективной монографии "Антропосфера дискурса" Л.А.Сергеева, Г.Г.Хисамова, В.А.Шаймиев, Е.А.Яковлева отмечают, что функциональный подход к языку в его современной репрезентации ведет к признанию центральной позиции человека сначала в речевой коммуникации, где говорящий начинает рассматриваться как своеобразная "точка отсчета" (Р .Якобсон, Э.Бенвенист, Г.А.Золотова), а затем и в системе языка в связи с проявлением в ней его "системы координат" (Ю.С.Степанов,

Ю.Д.Апресян, Дж.Лакофф), поэтому "человек становится не только точкой отсчета в анализе тех или иных явлений, но и определяет его перспективу и конечные цели". В дискурсе поэтической прозы весьма перспективна тема, раскрывающая феномен Я, Человека, Эго, выразительной личности, показывающая динамику смыслов жизненных ориентиров и ценностей в диапазоне индивидуального и социального, уникального и универсального, так как когнитивно-коннотатив-ное пространство поэтической прозы проявляется в антропоцентрическом ракурсе, в человеке как наблюдателе и носителе определенного опыта и знаний [7: 89].

Теоретики психологии отмечают: каждый человек является архитектором собственного поведения и жизненного опыта. Эту мысль подтверждает и анализ дискурса поэтической прозы, который также приводит к следующему выводу: автор поэтической прозы является и архитектором собственной действительности, вербализованной языковыми средствами. Именно поэтому для описания дискурса поэтической прозы необходимо введение такого термина, как эготоп.

Я встал ночью с постели... Мне показалось, что кто-то позвал меня по имени... там, за темным окном.

Я прижался лицом к стеклу, приник ухом, вперил взоры - и начал ждать.

Но там, за окном, только деревья шумели -однообразно и смутно, - и сплошные, дымчатые тучи, хоть и двигались и менялись беспрестанно, оставались все те же да те же...

Ни звезды на небе, ни огонька на земле.

Скучно и томно там... как и здесь, в моем сердце.

Но вдруг где-то вдали возник жалобный звук и, постепенно усиливаясь и приближаясь, зазвенел человеческим голосом - и, понижаясь и замирая, промчался мимо.

"Прощай! прощай! прощай!” - чудилось мне в его замираниях.

Ах! Это все мое прошедшее, все мое счастье, все, все, что я лелеял и любил, - навсегда и безвозвратно прощалось со мною!

Я поклонился моей улетевшей жизни - и лег в постель, как в могилу.

Ах, кабы в могилу! (Тургенев И.С. "Я встал ночью").

Особенностью категории субъективности поэтической прозы является включение категории персуазивности (от лат регеиа8Ю - мнение), в которой проявляется модальность субъективных интенций эготопа при помощи вводномодальных слов и частиц (возможно, кажется, наверное, может быть, вряд ли, вроде бы, чуть ли не), союзов недостоверного сравнения (словно, будто, как будто), разделительных союзов то ли... то ли, не то... не то. Этот союз может выражать и ситуацию коммуникативных затруднений: С другой стороны, я уже давно замечал, что почти все мои соседи, молодые и старые, запуганные сначала моей ученостию, заграничной поездкой и прочими удобствами моего воспитания, не только успели совершенно ко мне привыкнуть, но даже начали обращаться со мной не то грубовато, не то с кондачка, не дослушивали моих рассуждений и, говоря со мной, уже "слово-ерика" более не употребляли (Тургенев И.С. "Гамлет Щигровского уезда").

Важность осмысления опыта прошлого с позиций философско-антропологической проекции формирования личности и получения ответа на вопрос о способах ее самоактуализации и самовыражения через призму "истинности" бытия.

Индикатором подобного процесса стал дискурс поэтической прозы, по степени самораскрытия личности и исключительности влияния на общество он может претендовать на самостоятельную онтогносеологическую роль. Поэтическая проза демонстрирует рождение оригинальной исповедальной традиции, открытость личности при описании невыдуманной действительности. Теперь же прямо скажу все: герои мои потому близки душе, что они из души; все

мои последние сочинения - история моей собственной души (Гоголь Н.В. "Выбранные места из переписки с друзьями").

Как нравились тебе тогда всякие стихи и всякие повести, как легко навертывались слезы на твои глаза, с каким удовольствием ты смеялся, какою искреннею любовью к людям, каким благородным сочувствием ко всему доброму и прекрасному проникалась твоя младенчески чистая душа! (Тургенев И.С. "Смерть").

Личность - индикатор исторических процессов, так как в речевых интенциях раскрывается образ личности, образ мышления людей, позволяет увидеть не только онтологическую, но и гносеологическую ценностно-смысловую сущность дискурса поэтической прозы.

Итак, эготоп является креативной константой всей архитектоники текста поэтической прозы, постоянно обновляемой динамикой ценностносмысловых представлений автора, отражающихся в синергетическом пространстве реальных и воображаемых событий. Кроме субстанциальной роли, такого рода события составляют еще и содержательную основу культурной памяти поэтической прозы, в которой переживаемое прошлое переплетено с личностным восприятием дейст-

вительности. Таким образом, эготоп в дискурсе поэтической прозы является не только конструктивным механизмом формирования его смыслового содержания, но эпицентром порождения внутренней формы текста поэтической прозы.

1. Макаров Л.М. Основы теории дискурса. - М.: Гнозис, 2009. - 280 с.

2. Кубрякова Е.С. Эволюция лингвистических идей во второй половине ХХ века (опыт парадигмаль-ного анализа)// Язык и наука конца 20 века: Сб. статей. - М.: РГГУ, 1995. - С.144-238.

3. Серио П. Как читают тексты во Франции // Квадратура смысла. - М.: Прогресс, 1999. - 416 с.

4. Бенвенист Э. Общая лингвистика. - М.: Прогресс, 1974. - 448 с.

5. Юнг К.Г. Психологические типы. - СПб.: "Ювен-та" - М.: "Прогресс - Универс", 1995. - 717 с.

6. Василюк Ф.Е. Психология переживания (анализ преодоления критических ситуаций). - М., 1984. -200 с.

7. Болдырев Н.Н. Когнитивный аспект семантики притяжательных местоимений // Русский язык: исторические судьбы и современность: Международный конгресс. 13-16 марта 2001 г. - М.: МГУ, 2001.

POETIC PROSE EGOTOPE

E.G.Ozerova

The article considers egotope as a creative constant of the poetic prose architectonics, which is permanently renewed by the value and notional author’s conceptions. It is reflected in the synergy sphere of real and imaginary events.

Key words: poetic prose, egotope.

Озерова Елена Григорьевна - кандидат филологических наук, доцент кафедры русского языка и методики преподавания Белгородского государственного университета.

E-mail: ozerova@bsu.edu.ru

Поступила в редакцию 27.01.2011