CC BY
28
ВЕСТНИК МОСКОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА. СЕР. 9. ФИЛОЛОГИЯ. 2013. № 4
Е.В. Федорова
ОСОБЕННОСТИ ЛЕКСИЧЕСКОГО СОСТАВА ДРЕВНЕЙШЕГО ПЕРЕВОДА ТОЛКОВОГО ЕВАНГЕЛИЯ ФЕОФИЛАКТА БОЛГАРСКОГО
В статье рассматриваются лексические особенности первого перевода Толкового Евангелия Феофилакта Болгарского. По употреблению некоторых малораспространенных лексем этот памятник сближается с определенной группой текстов с толкованиями, а также с некоторыми другими источниками, сочетающими одновременно лексические русизмы и болгаризмы. Появление южнославянизмов в Толковом Евангелии обусловлено переводческим решением разграничения греческих лексем и различных смысловых оттенков одной греческой лексемы.
Ключевые слова: Толковое Евангелие, редакции, лексические особенности.
Lexical peculiarities of the first translation of The Explanation of the Gospels by Theophylact of Bulgaria are considered in the article. In its use of some less widespread lexemes, this document is close to a certain group of texts with interpretations, as well as with some other sources combining lexical russianisms and bulgarianisms. The appearance of South Slavic terms in The Explanation of the Gospels is caused by the translator's decision to distinguish between Greek lexemes and various shades of meaning of one particular Greek lexeme.
Key words: The Explanation of the Gospels, redactions, lexical peculiarities.
Толковое Евангелие Феофилакта Болгарского (далее — ТЕ) представляет собой евангельский текст в сопровождении богословского комментария, в основу которого были положены толкования Иоанна Златоуста. Эти катены на Четвероевангелие были составлены в конце XI — начале XII в. архиепископом Феофилактом Болгарским. Славянский перевод был выполнен до 1117 г., на что указывает, по наблюдению Г.А. Воскресенского, присутствие в Мстиславовом Евангелии пояснительного прибавления в Мф. 5:22 нже во рстеть врхтоу свокмоу во рттьсд сурьскы опльвыч'ь, взятого из толкования
Феофилакта Болгарского на соответствующий евангельский стих [Воскресенский, 1896: 279].
Вопрос о происхождении перевода ТЕ исследователи затрагивали еще в конце XIX в., однако данная проблема изучена недостаточно. Профессор И.Е. Евсеев в 1916 г. выступил с докладом, в котором
настаивал на болгарском происхождении перевода, а участвовавший в обсуждении доклада академик А.И. Соболевский возразил, что, по его мнению, было два отдельных перевода ТЕ, один из которых «стоит как будто в связи с русской письменностью» [Богословские труды, 1975: 225].
К изучению Толкового Евангелия исследователи вернулись лишь в конце XX в. В частности, было установлено существование второго перевода ТЕ. Так, М.Б. Бабицкая говорит о существовании второго, болгарского, перевода Евангелия от Иоанна середины XIV в. [Бабицкая, 1996: 631], Т.В. Пентковская о втором болгарском переводе Евангелия от Матфея XIV в. [Пентковская, 2011: 381], а А.А. Алексеев — о ТЕ от Луки и ТЕ от Матфея со следами сербского происхождения [Алексеев, 1999: 179, 190]. Однако текст Евангелия от Марка в ТЕ, вероятно, второй раз переведен не был. Об этом свидетельствует тот факт, что в рассмотренные нами рукописи, содержащие поздний перевод ТЕ от Матфея (тСЛ 108, РНБ, К-Б 16/141, РНБ, Погод. 171), включен древний перевод ТЕ от Марка, подвергнутый более поздней правке по афонской редакции Евангелия (ТЕ-1Ь). Вопрос о происхождении первого перевода ТЕ, представленного только русскими списками, остается открытым.
Евангельский текст с толкованиями в славянской традиции выделяют в особую редакцию — так называемый толковый текст, созданный на базе древнего текста со следами преславского влияния [Евангелие от Иоанна, 1998: 12]. В настоящей статье рассматриваются такие лексические особенности первого перевода ТЕ, которые, с одной стороны, являются характерными признаками данной редакции евангельского текста, с другой — могут свидетельствовать о принадлежности к той или иной книжной традиции.
Изучение рукописей показывает, что вариантные чтения списков образуют две редакции древнейшего перевода ТЕ: ТЕ-1а — собственно первичный перевод, выполненный до 1117 г., и ТЕ-1Ь — текст, подвергшийся правке по афонской редакции.
По своим языковым характеристикам списки ТЕ-1а представляют собой особый тип текста, созданного на базе поздней разновидности древней редакции со следами преславского влияния. Чертой древнего текста, например, является не до конца устраненная передача тц как етеръ. В ТЕ употребляется как охридская, так и преславская лексика, однако преславизмы преобладают. Так, в ТЕ-1а (на материале ТЕ от Марка и Луки) находим многочисленные употребления преславских лексем прхко вместо хмннь, плнфь вместо млъкх, преоб-
ладание лексем п^ухль, послоу^ъ, п^стоу^ь, лъв'ын, пещерх, вхг^ннцх, пдтъкъ (а также их производных) и некоторых других над древними, кирилло-мефодиевскими, лексемами; кроме того, в списках спорадически появляются послелог дъла и союз м<ы1. Примечательно, что большая часть преславских лексем, характерных для ТЕ, совпадает с древнерусским узусом. Данные словарей говорят о том, что лексемы л^кын, пеухль, послоу^ъ характерны для древнерусских летописей и берестяных грамот [Срз, I: 14; II: 69-70, 923, 1238-1239; ДНД: 710, 736, 777, 784].
В списках ТЕ-1Ь обнаруживается большое число лексических замен в соответствии с языковыми предпочтениями, выработанными в XIV в. на Афоне, однако, по всей видимости, без привлечения греческого оригинала. В результате проведенной редактуры были устранены наиболее выделяющиеся локальные черты: ТЕ-1Ь содержит в основном общецерковнославянскую лексику, в выборе из двух лексических дублетов тяготея к консервативной западноболгарской традиции (например, в выборе лексем п^проудх, пл\ф\ннц\), синонимическое варьирование в этой редакции сведено к минимуму.
Употребление ряда преславизмов объединяет текст ТЕ с Чудов-ским Новым Заветом (далее—ЧНЗ): в чудовской редакции преславиз-мы также достаточно частотны, однако там, где на месте преславской лексемы может быть употреблен грецизм, в ЧНЗ используется грецизм. В ТЕ-1а в выборе между грецизмом и преславизмом предпочтение отдается преславизму, калькирующему структуру греческой лексемы (например, стх^ншннх съБороу вместо х^нсннхгогъ).
Однако лексические предпочтения ТЕ-1а не во всем сходны с преславскими текстами.
Отличия ТЕ-1а от преславских текстов
Так, ТЕ предвосхищает некоторые черты правленых редакций:
1. Сходство с правлеными редакциями проявляется в разграничении синонимичных греческих лексем о о^^о^ 'народ' и то 'толпа': греческое то переводится как множьстко, а не нхродъ, как в кирилло-мефодиевских текстах.
2. Новшеством также явилась попытка разграничить синонимические местоименные лексемы, что нашло выражение в употреблении (хотя и недостаточно последовательном) ете^ь в соответствии с греческим ётеро^. Примечательным является поморфемный перевод составного местоимения оот^ как нже кто. Последние два принципа являются отличительной особенностью не только ТЕ, но
и Толкового Апостола, а также чудовской редакции, которая довела их до логического завершения, устранив непоследовательность, отраженную в ТЕ-1а [Пентковская и др., 2011: 32-34]. Кроме того, А.А. Пичхадзе отмечает, что перевод греческой лексемы sxspoq как етерь «является общей особенностью памятников подгруппы ХГА и толковых переводов. Оно отмечено в Хронике Георгия Амартола, Повести о Варлааме и Иоасафе, Христианской топографии Козьмы Индикоплова, Толковом Евангелии, Песни песней с Толкованиями и Толкованиях Никиты Ираклийского на 16 слов Григория Богослова» [Пичхадзе, 2011: 95].
Однако так как славянский перевод ТЕ достаточно ранний, он не во всем схож с правлеными редакциями, которые будут возникать позднее и демонстрировать некоторую зависимость от толкового типа текста:
1. Не калькируются приставочные образования, характерные для правленых редакций. Так, в ТЕ не представлен буквальный перевод лексем с приставкой ouv-, характерный для чудовской редакции [Пентковская, 2009: 12] (например, во^лежхфнмъ с ннмы (ТСЛ 109, л. 247 об.) вместо съво^лежхфнмъ); имеются только кирилло-мефодиевские лексемы с приставкой сь-: сьнымь, съвнрхтн или, например, преславизм съворнфе. Отсутствует также в ТЕ характерная для чудовской редакции калька сърхвотыннкъ в соответствии с греческим о oüvSuAoq, вместо которой представлен традиционный перевод: Мк. 13:21-26 (толк.): ТСЛ 109 клевреты (л. 304).
2. Характерной чертой ряда новых переводов конца XIII-XIV вв. является постановка рхлн в препозицию для сохранения порядка слов греческого оригинала [Пентковская, 2009: 12], в ТЕ послелог рхлн стоит в постпозиции.
Грецизмы
Отдельного внимания заслуживают лексические грецизмы.
1. В ТЕ-1а представлено минимальное количество древних грецизмов: херь, хпостоль, геонх, скнпетрь, спнрх, скоръпн^, преторь, Mvpo, хромхть, клевать; предпочтение отдается славянским соответствиям: катапетаоца: ^хвъсх; порфира: вхгрннцх (ТЕ-1а) — препрУлх (ТЕ-1Ь); п^ра: мъ^ь (ТЕ-1а) — пнрх (ТЕ-1Ь)]. Чтения ТЕ-1Ь совпадают с чтениями афонской редакции.
2. Некоторые грецизмы, характерные для древних текстов, отсутствуют в ТЕ-1а: на их месте стоят лексемы, соответствующие вос-точноболгарскому узусу. Напр., стыклъннцх вместо хлхвхстрь, нет лексемы олън/елен, характерной для кирилло-мефодиевских переводов.
Вместо грецизма используется вариант мхсло, что отчасти совпадает со словоупотреблением преславских текстов, где греческой лексеме то ëЛ.aюv соответствует словосочетание мхсло дръкъное. В позднейшей редакции данные грецизмы восстанавливаются.
3. Вторичные грецизмы
Кроме того, в ТЕ-1а имеются грецизмы, которые не отмечены в древних текстах. Это такие лексемы, как оуксоусъ, сннхпьнын, днскосъ, керемндх. Здесь стоит отметить «древнерусский» грецизм оуксоусъ, который отмечается словарями в русских по происхождению памятниках [Срз, III: 1193; Фасмер, IV: 157]; в ТЕ-1Ь он правится на кирилло-мефодиевскую лексему оцьтъ.
4. Вторичные грецизмы, содержащиеся только в ТЕ-1Ь
о аХектшр: кооръ — хлекторъ
Древние, преславские и тексты чудовской редакции используют кирилло-мефодиевскую лексему кооръ. Афонские тексты употребляют как новый грецизм ьлекторъ, так и его славянское соответствие пе-телъ [Воскресенский, 1894: 356-357]. И если в ТЕ-1а употребляется древняя лексема к^ръ, то ТЕ-1Ь ориентируется на нормы афонской редакции. Наличие в ТЕ-1а вторичных грецизмов, которые не употреблялись в древнейших переводах, сближает этот текст с новыми переводами, которые начнут появляться в XШ-XIV вв.
Русизмы
С русской средой древнейший перевод ТЕ связывает наличие некоторых регионализмов. И здесь примечателен тот факт, что для всех переводов, содержащих лексические русизмы, характерно наличие преславской лексики [Пичхадзе, 2011: 425], которая, как уже говорилось выше, составляет значительный пласт в ТЕ.
На материале ТЕ от Матфея наличие в ТЕ специфически восточно славянских элементов отмечал А.А. Алексеев, к которым он причислял лексемы бълх ('денежная единица'), ръ^ъ 'ростовщичий процент', тълежьнын п^ть, мхтнцх 'магнит', огородьннкъ, огородъ, реместко, грхмотх. Список русизмов дополнила А.А. Пичхадзе, назвав для ТЕ от Луки лексемы шьлкъ, къреунсд 'дать обязательство, обещать', к^уьннкъ 'смутьян', прхсолъ в ТЕ от Матфея и лексему сл^ды в ТЕ от Марка [Пичхадзе, 2008: 26].
Со своей стороны мы можем добавить в ТЕ от Марка:
1. фьпъ 'ущерб (о луне') — гапакс ТЕ.
Данные этимологического словаря М. Фасмера свидетельствуют о том, что данная лексема является восточнославянским элементом. В ТЕ данная лексема отмечена в толковании, причем второй раз регионализм глоссируется [Пентковская и др., 2011: 45].
186
2. К лексико-семантическому русизму можно отнести глагол млъвнтн, развивший на восточнославянской почве специфическое значение: в старославянском языке он имеет значение 'шуметь, волноваться, беспокоиться' и как глагол речи в старославянских памятниках не засвидетельствован, однако в оригинальных древнерусских произведениях и в переводах, выполненных на Руси, млъвнтн означает 'говорить'; такое же распределение значений фиксируется и в современных южнославянских и северославянских языках [Пич-хадзе, 1998: 477]. В ТЕ-1а употребление глагола млъвнтн в качестве глагола речи отражено в толкованиях. Так, в толковании на Мк. 1:34 читаем следующее:
Мк. 1:32-34 (толк.) Оик бе та баlц6vlа Л.аЛ.еГу 'не позволял бесам говорить':
ТСЛ 109 не достхвлАше же Б^сомъ мол'внтн (л. 219 об.) В употреблении некоторых других регионализмов (веуьннкъ, ремьство) с ТЕ-1а совпадает первый перевод Толкового Апостола [Пентковская и др., 2011: 36]. В позднейшей редакции первого перевода ТЕ региональные языковые черты устраняются.
Примечательно, что сопоставление языковых и специфических переводческих особенностей первого перевода и его позднейшей редакции выявляет особенности, присущие не только ТЕ-1а, но и определенному кругу переводных памятников [см.: Алексеев, 1999; Пичхадзе, 2008].
Во-первых, по наличию некоторых специфических восточнославянских черт в ТЕ исследователи объединяют его с группой славянских переводов эротапокритических произведений: толковый перевод Песни Песней, Толковый Екклисиаст, первый перевод Толкового Апостола. А.А. Алексеев отмечает, что для данной группы текстов с толкованиями характерно употребление аориста при введении цитат и наличие лексических русизмов [Алексеев, 1999: 179]. Кроме того, ТЕ-1а и ТА-1 характеризуются наличием общих грецизмов и буквальным переводом составных относительных местоимений [Пентковская и др., 2011: 32, 49].
Во-вторых, в исследовании А.А. Пичхадзе, посвященном переводным памятникам, содержащим восточнославянские лексические элементы, ТЕ называется в числе переводных памятников, содержащих одновременно восточнославянизмы и специфические южносла-вянизмы. В ТЕ от Луки наличествуют южнославянские лексемы, мало освоенные церковнославянским языком русского извода: кыунтнсд, опл^ньство 'дерзость, хвастовство', поръкхтн 'порицать', пръ^орьство 'гордость, высокомерие', выражение въ рснотоу 'поистине', которые
отмечаются преимущественно в болгарских памятниках, а также в переводах, сочетающих восточно славянизмы и болгаризмы (Пандекты Никона Черногорца, Толкования Никиты Ираклийского на 16 Слов Григория Богослова, Житие Феодора Студита, Студийский устав) [Пичхадзе, 2008: 25].
Наше исследование показывает, что если обратиться к греческому тексту, то складывается следующая картина распределения рассматриваемых лексем. В ТЕ от Луки и в ТЕ от Иоанна сочетание къ рснотоу соответствует греческому Kupiwc; 'справедливо'. В ТЕ от Марка встречаются только следующие лексемы: греческое ovxw; 'действительно, подлинно' переводится как ко нстнноу, а греческие лексемы с корнем -аЛ^б- передаются славянским корнем -нстнн-. Греческая лексема Kupiwc; в ТЕ от Марка отсутствует. Можно предположить, что в ТЕ имеет место распределение синонимов: сочетание къ рснотоу соответствует греческому Kupiwc;, a ovxw; и -аЛ^б- закреплено за -нстнн-.
Кроме того, наблюдается закономерность соответствия греческого корня -тиф- южнославянскому -кыу-, а глагол ¿naipw 'возвышаться, выситься; внушать гордость, гордиться, кичиться' передается славянским къ^кыснтн и къ^носнтн.
Что касается болгаризма оплх^ньстко, отмечаемого А.А. Пичхадзе в ТЕ от Луки, то данная лексема переводит в ТЕЛ греческое auGaSsia 'самоуверенность, самодовольство' и Gpaovt^ 'безмерная смелость; дерзость, наглость'. В позднейшей редакции ТЕ от Луки (рукопись ТСЛ 111) мы находим замену на дръ^ость. В ТЕ от Марка нет данных греческих лексем, при этом славянской лексемой дръ^н©тн и в ТЕ-1а, и в ТЕ-1Ь, передаются различные греческие глаголы со значением 'отважиться, дерзнуть':
Gaposw 'быть смелым, отваживаться, дерзнуть': дернеть дн^колъ прнстоупнтн н (ТСЛ 109, л. 216 об.) ['дьявол отважился приступить к Нему'];
тоЛца т6Лцav ¿naivsT^v: н де^хеть деръ^остню по^кхленою (л. 326) ['Блаженный Иосиф, еще служа Закону, признал Христа Богом, почему и дерзнул на похвальный подвиг'].
Отсюда можно опять предположить, что в ТЕ имеет место распределения лексем по значениям: auGaSsi--оплх^н- 'хвастовство',
остальные греческие лексемы со значением 'отважиться' — дръ^-.
Лексемой п^орьстко в ТЕ от Луки передаются греческие лексемы frnspotyia 'презрение, высокомерие, надменность' и aЛaЛaZшvsía. В ТЕ от Марка данная славянская лексема встречается дважды в пределах одного предложения, и ей соответствует греческое unsp^avia 'высокомерие, презрительность', но примечательно то, что эта же 188
самая лексема содержится во многих евангельских текстах древней редакции, а также в преславской и чудовской редакциях [Воскресенский, 1894: 222-223]:
Мк. 7:22 кЛолш, nXsovs^iai, novnpiai, SoAoq, aosXysia, 6ф0аА.цо^ nov^poq, рХаафпц^а, unepn^avia, афроошп:
Галич. пр^оръ, Мст. пре^орьство, Чуд. пре^орство, Конст. гордьшн; ТЕ-1а: тхтвы н лн^онмхннга. , л«к\вьство ве^оумне (пропуск) (ТСЛ 109, л. 254 об.); ТЕ-1Ь гадость (ТСЛ 108, л. 292). И именно в толковании на данный евангельский стих содержится южнославянизм:
Мк. 7:14-23 (толк.) Sio ¿mouvanrn x^v илврпфстду- unsp^avia yap ¿axiv woavsl кaтaфp6vnal^ ©sou:
ТЕ-1а нмже совокоупляеть е п^о^ьствоу. п^о^ьство во есть. ш<о невреженне w в^ъ (ТСЛ 109, л. 254 об.); в ТЕ-1Ь подобное чтение повторяется: нже н сьвокЬплде е п^о^ьств© . п^о^ство во ее невреженне о вй (ТСЛ 108, л. 292 об.).
В греческом тексте ТЕ от Марка лексемы с корнем unsp^av-встречаются еще семь раз, но в переводе им уже соответствует славянский корень гръд-.
Таким образом, древнейший перевод ТЕ в значительной степени опирается на преславские нормы, но при этом содержит также южнославянизмы, не свойственные восточноболгарской книжности. Присутствие значительного пласта преславских лексем в ТЕ-1а может быть обусловлено тем, что некоторые лексические предпочтения, отличающие словоупотребление преславских памятников, характерны как для восточноболгарского, так и для древнерусского узуса. Кроме того, в более поздних древних текстах также присутствует преслав-ская лексика.
По употреблению некоторых малораспространенных лексем (как русизмов, так и болгаризмов), а также некоторых переводческих решений, ТЕ сближается с определенным кругом памятников — это первый перевод ТА, Толкования на Песнь песней и Беседы на Ше-стоднев Севериана Гавальского, толкования Никиты Ираклийского на 16 слов Григория Богослова, Хроника Георгия Амартола, Повесть о Варлааме и Иоасафе, Христианская топография Козьмы Индико-плова, Пандекты Никона Черногорца. Однако если в части данных памятников употребление южнославянизмов является частотным и может охватывать перевод всех греческих лексем с соответствующим значением, то относительно ТЕ складывается такое впечатление, что появление южнославянизмов обусловлено переводческим решением разграничения греческих лексем и различных смысловых оттенков одной греческой лексемы.
Список литературы
Алексеев А.А. Текстология славянской Библии. СПб., 1999.
Бабицкая М.Б. Источники Изборника XIII века (Cod. St. Petersburg, GPB, Q.n.1.18). Byzantinoslavica. T. 56. 1995.
Богословские труды. XIV сб. М., 1975.
Воскресенский Г.А. Евангелие от Марка по основным спискам четырех редакций рукописного славянского евангельского текста с разночтениями из ста восьми рукописей Евангелия XI-XVI вв. М., 1894.
Воскресенский Г.А. Характеристические черты четырех редакций славянского перевода Евангелия от Марка по сто двадцати рукописям Евангелия XI-XVI вв. М., 1896.
Евангелие от Иоанна в славянской традиции / Издание подготовили А.А. Алексеев, А.А. Пичхадзе, М.Б. Бабицкая, И.В. Азарова, Е.Л. Алексеева, Е.И. Ванеева, A.M. Пентковский, В.А. Ромодановская, Т.В. Ткачева. СПб., 1998.
Зализняк А.А. Древненовгородский диалект. М., 2004.
Пентковская Т.В. К истории исправления богослужебных книг в Древней Руси в XIV веке: Чудовская редакция Нового Завета: Монография. М., 2009.
Пентковская Т.В., Индыченко А.А., Федорова Е.В. К изучению толковой традиции домонгольского периода: Апостол и Евангелие с толкованиями // Лингвистическое источниковедение. М., 2011.
Пентковская Т.В. Тырновский перевод Толкового Евангелия Феофилакта Болгарского в русской традиции (на материале Евангелия от Матфея) // Търновска книжовна школа. Т. 9. Търново и идеята за християнския универсализъм XII-XV век. Девети Международен симпозиум, Велико Търново, 15-17 октомври 2009 г. Университетско издателство «Св. св. Кирил и Методий». Велико Търново, 2011.
Пичхадзе А.А. Языковые особенности древнерусских переводов с греческого // Славянское языкознание. XII Международный съезд славистов. Доклады российской делегации. М., 1998.
Пичхадзе А.А. К группировке древнейших списков с греческого, содержащих восточнославянские элементы в лексике // Труды отдела древнерусской литературы. Т. LIX. 2008.
Пичхадзе А.А. Языковые особенности переводных памятников письменности XI-XIII вв., содержащих восточнославянские лексические элементы: Монография. М., 2011.
Срезневский И.И. Материалы для словаря древнерусского языка. Т. I-III. М., 1989.
Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. Т. I-IV. М., 19861987.
Сведения об авторе: Федорова Екатерина Викторовна, аспирант кафедры русского языка филол. ф-та МГУ имени М.В. Ломоносова. E-mail: [email protected]
