CC BY
109
ЮРИДИЧЕСКИЕ^НАУКИ
ОСОБЕННОСТИ КВАЛИФИКАЦИИ ПРИЧИНЕНИЯ ВРЕДА ПРИ ПРЕВЫШЕНИИ ПРЕДЕЛОВ НЕОБХОДИМОЙ ОБОРОНЫ СПЕЦИАЛЬНЫМИ СУБЪЕКТАМИ
С.В. ВИННИК,
помощник судьи Московского окружного военного суда, соискатель кафедры уголовного права и криминологии Российской правовой академии Министерства юстиции Российской Федерации,
кандидат филологических наук 12.00.08 — уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право
Аннотация. Раскрываются проблемы квалификации преступлений, совершаемых с превышением пределов необходимой обороны специальными субъектами. Анализируются преступные деяния, предусмотренные ст. 108 и 114 УК, и их отграничение от деяний, совершенных в рамках необходимой обороны; основные проблемы квалификации этих преступлений с учетом как УК, так и подзаконных нормативных правовых актов, общевоинских уставов и локальных нормативных актов. Указывается на необходимость признания существования особого рода обстоятельства, исключающего преступность деяния: «исполнение закона», «выполнение профессиональных функций», «осуществление общественно полезных профессиональных функций», «исполнение профессиональных функций и обязанностей», «осуществление служебных и профессиональных обязанностей», «осуществление своего права или обязанности», «осуществление служебных или профессиональных обязанностей». Включение в уголовный закон подобной нормы позволит признавать правомерными действия лиц, специально уполномоченных государством защищать те или иные охраняемые уголовным законом интересы (военнослужащих, сотрудников правоохранительных органов, а также государственных и муниципальных служащих, спасателей и др.), если такие действия повлекли за собой причинение вреда иным объектам уголовно-правовой охраны.
Ключевые слова: превышение пределов необходимой обороны, специальный субъект, необходимая оборона, коллизия, военнослужащий, сотрудник правоохранительных органов, исполнение закона, выполнение профессиональных функций, общественно полезный.
ABOUT THE PROBLEMS IN CLASSIFICATION OF THE CRIMES COMMITED WITH EXCEEDING LIMITS OF NECESSARY DEFENSE BY SPECIAL SUBJECTS
S.V. VINNIK,
ddvanced student of faculty of the criminal law and criminology the Russian Legal Academy of the Ministry of Justice of the Russian Federation, judge assistant of the Moscow military court, candidate of philological sciences
The summary. The author focuses on a place of the crimes committed with exceeding limits of necessary defense by the special subjects. The author also analyses crimes described by articles 108 and 114 of Russian Criminal Code and their elimitation of acts performed legally under a necessary defense. Besides that, the general problems in classification by Criminal code and state acts and local acts of these crimes are being analyzed. The main consequences: several problems in classification of these crimes committed by special crimes exist. It is necessary to obey the point of view of the scientists who agree with existence of circumstance that diverts responsibility. It is called different in the theory of criminal law: «obeyance of laws», «performing professional functions», «performing socially useful professional functions» etc. Embodiment such rule to criminal law would let classify as legal acts of the special subjects (military men, policemen and state servicemen) if these acts resulted endamagement to other objects protected by the Criminal Law.
Key words: exceeding limits of necessary defence, special subject, collision, military man, policeman, state serviceman, obeyance of laws, performing professional functions, socially useful.
Необходимая оборона — актуальный вопрос теории уголовного права. Она рассматривается в качестве субъективного права граждан, вытекающего из их естественных прав. При этом в ряде случаев, когда защита тех или иных интересов входит в круг обязанностей определенного лица в силу предписания закона или во исполнение обязанностей службы, право на необходимую оборону превращается в правовую обязанность, и отказ от оборонительных действий рассматривается как неисполнение этой обязанности осуществить акт необходимой обороны, влекущее за собой дисциплинарную или уголовную ответствен-ность1. К лицам, обязанным действовать активно в состоянии необходимой обороны, относят работников правоохранительных органов, спецслужб, спасателей и военнослужащих.
Большое значение приобретает вопрос об уголовно-правовой оценки действий так называемых специальных субъектов необходимой обороны при превышении ими ее пределов.
На первый взгляд, ответ на этот вопрос очевиден, поскольку в соответствии с ч. 3 ст. 37 УК институт необходимой обороны в равной мере распространяется на всех лиц независимо от их профессиональной или иной подготовки и служебного положения. И если это действительно так, то уголовно-правовая оценка превышения пределов необходимой обороны специальными субъектами ничем не может отличаться от подобных действий любых других категорий граждан, так как условия правомерности причинения вреда будут совершенно одинаковыми.
Вместе с тем нормативные акты, регламентирующие профессиональную (служебную) деятельность вышеназванных специальных субъектов, предусматривают, с одной стороны, особые правомочия таких лиц по причинению вреда в состоянии необходимой обороны, а с другой — устанавливают для них дополнительные условия ограничения таких расширенных пределов причинения вреда.
В условиях военной службы помимо УК в качестве правовых оснований применения оружия и боевой техники военнослужащими выступают: ® федеральные законы. Так, для военнослужащих внутренних войск МВД России условия и пределы применения физической силы, специальных средств, оружия, боевой и специальной техники предусмотрены ст. 25—29 Федерального закона «О внутренних войсках Министерства внутренних дел Российской Федерации»; для военнослужащих пограничных органов, войск противовоздушной обороны и сил ВМФ, осуществляющих защиту Государственной границы РФ, — ст. 35—36 Закона РФ «О Государственной границе Российской Федерации»; для военнослужащих федеральных органов государственной охраны — ст. 24—27 Федерального закона «О государственной охране»);
# подзаконные правовые акты. Например, для военнослужащих пограничных органов, войск противовоздушной обороны и сил ВМФ, осуществляющих защиту Государственной границы РФ, условия и пределы применения физической силы, специальных средств, оружия, боевой и специальной техники дополнительно к указанному закону конкретизируются в ряде постановлений Правительства РФ: от 8 января 1998 г. № 20 «Об утверждении Порядка применения оружия и боевой техники при защите Государственной границы Российской Федерации», от 19 августа 1994 г. № 977 «О порядке применения оружия и боевой техники при охране Государственной границы Российской Федерации в воздушном пространстве», от 29 ноября 1999 г. № 310 «Об утверждении Порядка применения оружия и боевой техники при защите Государственной границы Российской Федерации в подводной среде», от 24 июня 1998 г. № 634 «Об утверждении Перечня специальных средств, состоящих на вооружении органов и войск Федеральной пограничной службы Российской Федерации, и Правил применения специальных средств при защите Государственной границы Российской Федерации в пределах приграничной территории и обеспечении собственной безопасности системы Федеральной пограничной службы Российской Федерации»;
общевоинские уставы, в частности общие основания и порядок применения оружия военнослужащими регламентируются ст. 13—15 Устава внутренней службы Вооруженных Сил РФ утвержденного Указом Президента РФ от 10 ноября 2007 г. № 1495;
локальные правовые акты. Так, согласно ст. 143 и 144 Устава гарнизонной и караульной служб Вооруженных Сил РФ для организации несения службы в карауле разрабатывается табель постам, в котором в числе прочего указываются действия часового при нападении на пост, на соседние посты и при пожаре на посту, а также случаи, в которых ему разрешается применять оружие.
Деятельность работников правоохранительных органов, которая может быть связана с причинением вреда в состоянии необходимой обороны, помимо УК, регламентируется Законами РФ «О милиции» (ст. 12—16), «Об учреждениях и органах, исполняющих наказание в виде лишения свободы» (ст. 28—31) и др. Эти правовые акты в основном развивают, уточняют, конкретизируют положения ст. 37 УК об основаниях и о порядке применения силы, оружия, специальных средств военнослужащими и работниками правоохранительных органов2. В ряде случаев они входят в очевидное противоречие с уголовным законом, существенно расширяя пределы допустимого вреда либо видоизменяя условия его правомерности.
Пункт 1 абз. 2 ст. 31 Закона РФ «Об учреждениях и органах, исполняющих наказание в виде лишения свободы» предусматривает возможность применения
огнестрельного оружия для защиты от нападения, угрожающего не только жизни, но и здоровью граждан, т.е. при защите от действий лица, причиняющего легкий или средней тяжести вред здоровью. Применение огнестрельного оружия будет признано правомерным несмотря на то, что подобные меры защиты явно не соответствуют характеру и опасности посягательства в соответствии со ст. 37 УК. Это обусловлено тем, что в результате производства выстрела нападающему может быть причинен тяжкий вред здоровью или даже смерть.
В п. 4 абз. 2 ст. 31 Закона РФ «Об учреждениях и органах, исполняющих наказание в виде лишения свободы» говорится о том, что применение огнестрельного оружия признается правомерным для освобождения захваченных транспортных средств. Однако, исходя из смысла ст. 37 УК, подобные меры могут быть признаны явно чрезмерными, не соответствующими характеру и опасности посягательства.
В соответствии с п. 5 абз. 2 ст. 31 Закона РФ «Об учреждениях и органах, исполняющих наказание в виде лишения свободы» предусматривается применение огнестрельного оружия при задержании лица, совершившего тяжкое преступление против здоровья или собственности и пытающегося скрыться. Очевидно, если лицо, совершающее такое преступление, не пытается прекратить свои противоправные действия, сотрудник уголовно-исполнительной системы, предотвращая их, может сам оказаться в состоянии необходимой обороны. Вместе с тем в соответствии со ст. 37 УК в случае применения огнестрельного оружия причинение тяжкого вреда здоровью или смерти при защите от подобного посягательства должно рассматриваться как превышение пределов необходимой обороны3.
Подобные несоответствия усматриваются и при сравнении уголовного и военного законодательства. В частности, в принятых Указом Президента РФ от 10 ноября 2007 г. № 1495 общевоинских уставах Вооруженных Сил РФ впервые по сравнению с ранее действовавшими уставами возможность причинения военнослужащим вреда при исполнении обязанностей по военной службе была увязана с пребыванием в состоянии необходимой обороны или крайней необходимости.
Согласно ст. 13 Устава внутренней службы Вооруженных Сил РФ военнослужащие могут применять оружие лично, а командиры (начальники) приказать подчиненным применить оружие для защиты жизни, здоровья и собственности в состоянии необходимой обороны или крайней необходимости для: ® отражения вооруженного либо группового нападения на охраняемые государственные и военные объекты, а также на расположения воинских частей и подразделений, здания и сооружения воинских частей, воинские эшелоны, колонны машин,
единичные транспортные средства и караулы, если иными способами и средствами их защитить невозможно;
# пресечения попытки насильственного завладения вооружением и военной техникой, если иными способами и средствами их защитить невозможно;
# защиты военнослужащих и гражданских лиц от нападения, угрожающего их жизни или здоровью, если иными способами и средствами защитить их невозможно, для задержания лица, совершившего противоправное действие и оказывающего вооруженное сопротивление, а также вооруженного лица, отказывающегося выполнить законные требования о сдаче оружия, если иными способами и средствами подавить сопротивление, задержать лицо или изъять у него оружие невозможно.
Описанные ситуации однозначно подразумевают причинение вреда интересам посягающего, а не третьего лица. Следовательно, они не могут быть оценены как нахождение лица в состоянии крайней необходимости4. Исключением является применение военнослужащим оружия для «задержания лица, совершившего противоправные действия и оказывающего вооруженное сопротивление, а также вооруженного лица, отказывающегося выполнить законные требования о сдаче оружия» (ст. 13 Устава внутренней службы Вооруженных Сил РФ). Но и здесь речь идет не о крайней необходимости или необходимой обороне. Правомерность действий военнослужащего в этом случае будет оцениваться по правилам, закрепленным в ст. 38 УК «Причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление».
Не вызывает возражений признание необходимой обороной случаев применения оружия для защиты военнослужащих и гражданских лиц от нападения, угрожающего их жизни или здоровью. Вместе с тем применение оружия в иных описанных в ст. 13 Устава внутренней службы Вооруженных Сил РФ ситуациях не всегда может рассматриваться как совершенное в состоянии необходимой обороны. В частности, государственные и военные объекты, расположение воинских частей и подразделений, здания и сооружения воинских частей, воинские эшелоны, колонны машин, единичные транспортные средства, вооружение и военная техника могут и должны подлежать вооруженной защите. Однако, чтобы действия военнослужащего, причинившего вред лицам, посягающим на эти объекты, могли быть оценены по правилам о необходимой обороне, следует соблюдать основное требование: пределы необходимой обороны не должны быть превышены.
Безусловно, в большинстве случаев посягательство на вышеуказанные объекты сопряжено с одновременным посягательством на жизнь или здоровье военнослужащих, и проблем правовой оценки таких деяний не возникает. Но при этом нужно учи-
тывать, что согласно ч. 1 ст. 37 УК, обороняющийся не ограничен в средствах защиты и может причинить любой вред нападающему вплоть до лишения жизни только в том случае, когда посягательство сопряжено с насилием, опасным для жизни военнослужащего или гражданских лиц, или угрозой его применения. При невыполнении этого требования защита будет признана правомерной, если не было допущено превышения пределов необходимой обороны, т.е. умышленных действий, явно не соответствующих характеру и опасности посягательства (ч. 2 ст. 37).
При посягательствах на военные объекты, имущество, вооружение и технику, не сопряженных с опасным для жизни военнослужащего или иного лица насилием либо с непосредственной угрозой такого насилия, правомочия военнослужащего по причинению вреда существенно сужаются. Возможность применения оружия военнослужащим сведена практически на нет, так как с большой долей вероятности это повлечет за собой причинение вреда здоровью или смерти посягающего, что во многих случаях будет не соответствовать характеру и опасности самого посягательства.
Подобная коллизия имеет место и в Уставе гарнизонной и караульной служб Вооруженных Сил РФ, в соответствии со ст. 115 которого военнослужащие, несущие караульную службу, не ответственны за моральный, физический или имущественный вред, причиненный ими правонарушителю в связи с применением в предусмотренных уставом случаях оружия или физической силы, если при этом не было допущено превышение пределов необходимой обороны, а также в условиях крайней необходимости.
Представляется, что положения ст. 115 не в полной мере учитывают все предусмотренные Уставом гарнизонной и караульной служб Вооруженных Сил РФ ситуации, когда часовому предоставлено право применять оружие. Так, в ст. 204—213 закреплены обязанности и регламентирован порядок применения оружия и силы часовым. Тот не вправе допускать к посту ближе расстояния, указанного в табеле постам и обозначенного на местности указателями запретной границы, никого, кроме начальника караула, помощника начальника караула, своего разводящего и лиц, сопровождаемых ими. Иных лиц, которые пересекли запретную границу, часовой задерживает, а при невыполнении его требований (продолжение движения или обращение в бегство) после предупредительного выстрела вверх применяет оружие по нарушителю. При таких обстоятельствах применение оружия часовым даже в строгом соответствии с требованиями устава не всегда будет отвечать требованиям, предъявляемым к необходимой обороне5.
Таким образом, в правовом регулировании института необходимой обороны применительно к специ-
альным субъектам имеют место определенные пробелы и противоречия.
Согласно ст. 3 УК преступность деяния, а также его наказуемость и иные уголовно-правовые последствия, в том числе обстоятельства, исключающие преступность деяния, определяются только УК. Работникам правоохранительных органов и военнослужащим фактически предоставляется возможность правомерного умышленного причинения вреда здоровью либо причинения смерти другому человеку не только в состоянии необходимой обороны, но и в ситуациях, предусмотренных иными законами и нормативными правовыми актами.
Поскольку служебная (профессиональная) деятельность ряда категорий граждан (военнослужащих, работников правоохранительных органов), естественно, может быть связана с причинением вреда тем или иным охраняемым уголовным законом интересам, в специализированных правовых актах раскрываются и конкретизируются основания применения силы, оружия, боевой техники и специальных средств, в том числе для тех случаев, когда такие лица пребывают в состоянии необходимой обороны. Вместе с тем анализ нормативных источников позволяет утверждать, что условия правомерности причинения вреда в состоянии необходимой обороны для таких специальных субъектов и обычных граждан существенно отличаются6.
В этой связи актуализируется вопрос о квалификации причинения вреда при превышении необходимой обороны специальными субъектами. Основная сложность заключается в том, что в ходе применения силы (оружия, боевой техники, специальных средств), влекущего за собой причинение вреда, одни и те же субъекты права в одномоментном эпизоде выступают как участники административно-правовых и уголовно-правовых отношений7.
Каким законом следует руководствоваться специальному субъекту при совершении оборонительных действий, направленных на причинение вреда посягающему лицу? В теории уголовного права нет единства мнений на этот счет. У некоторых исследователях не вызывает возражения идея об административно-правовой принадлежности норм, регулирующих использование и применение оружия и боевой техники такими лицами8. Оппоненты этой точки зрения полагают, что правовой первоосновой использования и применения силы являются нормы уголовного права9. При этом они ссылаются на ст. 3 УК. Так, Л.Н. Смирнова считает, что необходимо изменить нормы административного (специального) законодательства таким образом, чтоб они не выходили за пределы действия уголовного закона и не служили его расширительному толко-ванию10.
Верна позиция В.Ф. Щепелькова, который отмечает следующее: «Преступность и наказуемость
деяния определяются уголовным законом. А потому вопросы исключения преступности деяния, по-видимому, должны в полном объеме регулироваться Уголовным кодексом. В нормативных актах иной отраслевой принадлежности обстоятельства, исключающие преступность деяния, могут при необходимости дублироваться, либо в них может быть сделана ссылка на предписания уголовного закона. В противном случае имеет место своеобразная коллизия, которая будет решаться при применении законодательства с помощью правил системосохраняю-щего механизма. Будет реализован закон, в меньшей степени усугубляющий положение лица, совершившего деяние, формально содержащее состав преступления»11.
В целях разрешения коллизии необходимо поддержать точку зрения тех ученых, которые признают существование особого рода обстоятельства, исключающего преступность деяния. В теории уголовного права его называют по-разному: «исполнение закона», «выполнение профессиональных функций»12, «осуществление общественно полезных профессиональных функций», «осуществление своего права или обязанности»13, «исполнение профессиональных функций и обязанностей»14, «осуществление служебных и профессиональных обязанностей»15, «осуществление служебных или профессиональных обязанностей»16. Все формулировки, по сути, идентичны описывают одни и те же ситуации правомерного причинения вреда в рамках реализации предоставленных отдельным категориям граждан особых полномочий.
Включение в уголовный закон подобной нормы позволило бы признавать правомерными действия лиц, специально уполномоченных государством защищать те или иные охраняемые уголовным законом интересы (военнослужащих, сотрудников правоохранительных органов, а также государственных и муниципальных служащих, спасателей и др.), если такие действия повлекли за собой причинение вреда иным объектам уголовно-правовой охраны.
Но в настоящее время, пока гл. 8 УК не дополнена обстоятельством, исключающим преступность деяния, уголовно-правовая оценка действий специальных субъектов необходимой обороны будет неверной, если исходить только из строгого соответствия таких поступков положениям ст. 37 УК. Нужно помнить о том, что эти субъекты в своей профессиональной деятельности руководствуются и иными нормативными правовыми актами, которые не всегда в полной мере соотносятся с нормами уголовного закона.
Можно согласиться с А.А. Тер-Акоповым, который считает, что наступление отрицательных последствий при точном соответствии совершаемых действий правовым нормам исключает уголовную ответственность, поскольку такие последствия являются резуль-
татом ошибок либо неполноты правового регулиро-вания17.
Следует, однако, учитывать, что, предоставив специальным субъектам более широкие по сравнению с обычными гражданами возможности по правомерному причинению вреда, законодатель установил для них дополнительные обязанности. Так, применяя силу в ситуациях, разрешенных соответствующими нормативными правовыми актами, в том числе действуя в состоянии необходимой обороны, военнослужащий или работник правоохранительного органа обязан:
# предупредить о намерении применить физическую силу, специальные средства, оружие, боевую и специальную технику;
не применять, за исключением особо оговоренных случаев, специальные средства, оружие, боевую и специальную технику в отношении женщин с видимыми признаками беременности, лиц с явными признаками инвалидности и несовершеннолетних, когда их возраст очевиден или известен;
# обеспечить оказание доврачебной помощи лицам, здоровью которых был причинен вред;
# доложить своему непосредственному начальнику (командиру) о каждом случае применения силы и наступивших в результате этого последствиях.
Существование соответствующих правил вытекает из анализа ст. 30—31 Закона РФ «Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы», ст. 14—15 Закона РФ «О милиции», ст. 27—28 Федерального закона «О внутренних войсках Министерства внутренних дел Российской Федерации», ст. 27—28 Федерального закона «О государственной охране», ст. 35 Закона РФ «О Государственной границе Российской Федерации», ст. 14 Устава внутренней службы Вооруженных Сил РФ.
Любопытно, что такие же правила применения оружия законодатель распространяет на всех лиц, которые им владеют (ст. 24 Федерального закона «Об оружии»). В то же время расширенных полномочий по причинению вреда в состоянии необходимой обороны по сравнению со специальными субъектами обычные граждане не получили.
Таким образом, оценивая действия, например, сотрудника уголовно-исполнительной системы, который применил оружие в состоянии необходимой обороны, необходимо, помимо общих условий правомерности причинения вреда, обычно выделяемых в теории уголовного права, принимать во внимание и те особые требования, которые к нему предъявляются соответствующими нормативными правовыми актами.
Ответственность за превышение пределов необходимой обороны в УК предусмотрена лишь двумя статьями: ч. 1 ст. 108 — убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны, и ч. 1
ст. 114 — умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, совершенное при превышении пределов необходимой обороны. Объектом посягательства при совершении такого привилегированного убийства будет жизнь, а в случае причинения тяжкого вреда здоровью — здоровье человека.
Но можно ли аналогичным образом, т.е. исключительно по ч. 1 ст. 108 или ч. 1 ст. 114 УК, оценивать действия специальных субъектов, которые превысили пределы необходимой обороны? Посягают ли они только на охраняемые этими нормами объекты уголовно-правовой охраны?
С одной стороны, правовой основой причинения вреда для этих лиц служит законодательство о необходимой обороне. Из этого следует, что в случае нарушения ими служебных обязанностей (в том числе нарушения правил применения физической силы, оружия, специальных средств) и причинения при этом не вызывавшегося необходимостью вреда личности их действия следует квалифицировать по статьям о превышении пределов необходимой обороны (ч. 1 ст. 108 или ч. 1 ст. 114 УК).
С другой стороны, военнослужащие, сотрудники правоохранительных органов являются такими лицами, которые по роду своей деятельности обязаны охранять интересы государства и общества от преступных посягательств, т.е., даже действуя в состоянии необходимой обороны, они продолжают исполнять свои профессиональные (служебные) обязанности, и превышение ими пределов необходимой обороны должно рассматриваться как то или иное преступление, посягающее на установленный порядок исполнения соответствующих обязанностей.
В соответствии с п. 3 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 16 октября 2009 г. № 19 «О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий» лица правоохранительных органов, наделенные в установленном законом порядке распорядительными полномочиями в отношении лиц, не находящихся от них в служебной зависимости, либо правом принимать решения, обязательные для исполнения гражданами, организациями, учреждениями независимо от их ведомственной принадлежности и форм собственности, признаются должностными лицами. В свою очередь, в Вооруженных Силах РФ, других войсках, воинских (специальных) формированиях и органах, осуществляющих функции по обеспечению обороны и безопасности государства, также функционирует значительное количество должностных лиц, постоянно, временно или по специальному полномочию выполняющих организационно-распорядительные и (или) административно-хозяйственные функции, и являющихся начальниками по служебному положению и (или) воинскому званию (п. 7).
Из п. 19 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 16 октября 2009 г. № 19 следует, что ответственность за превышение должностных полномочий (ст. 286 УК) наступает в случае совершения должностным лицом активных действий, явно выходящих за пределы его полномочий, которые повлекли за собой существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства, если при этом должностное лицо осознавало, что действует за пределами возложенных на него полномочий.
Превышение должностных полномочий может выражаться, например, в совершении должностным лицом при исполнении служебных обязанностей действий, которые:
# могут быть совершены только при наличии особых обстоятельств, указанных в законе или подзаконном акте (например, применение оружия в отношении несовершеннолетнего, если его действия не создавали реальной опасности для жизни других лиц);
# никто и ни при каких обстоятельствах не вправе совершать.
Реализация права на необходимую оборону для должностного лица — это, по сути, способ исполнения возложенных на него служебных обязанностей. Превышение пределов необходимой обороны такими лицами само по себе будет выступать как способ превышения власти, а потому оно (превышение пределов необходимой обороны) не должно рассматриваться как преступление против личности, совершенное при превышении пределов необходимой обороны, а расцениваться как превышение должностных полномочий. Поскольку способ совершения преступления предусмотрен в качестве уголовно наказуемого деяния, нельзя утверждать и о совокупности превышения пределов необходимой обороны и превышения должностных полно-мочий18.
Действия сотрудников правоохранительных органов, а также воинских должностных лиц, если таковые повлекли за собой превышение пределов необходимой обороны, следует квалифицировать как превышение должностных полномочий по соответствующему части (пункту) ст. 286 УК19.
Из смысла п. 21 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 16 октября 2009 г. № 19 вытекает, что превышение должностных полномочий, сопряженное с убийством или умышленным причинением тяжкого вреда здоровью, подлежит квалификации по совокупности п. «в» ч. 3 ст. 286 и ст. 105 либо ст. 111 УК. Поскольку не все военнослужащие в отличие от работников правоохранительных органов являются должностными лицами, возникает вопрос об оценке превышения ими пределов необходимой обороны, когда это было связано с исполнением обязанностей по военной службе.
Представляется, что военнослужащий, находясь при исполнении обязанностей по военной службе в состоянии необходимой обороны и неправомерно применяя при этом оружие, нарушает тем самым и установленный порядок обращения с этим оружием. По этой причине может показаться, что в подобных случаях действия военнослужащих всегда следовало было бы квалифицировать по ст. 349 УК, поскольку непосредственным объектом состава преступления, предусмотренного этой нормой, является установленный в Вооруженных Силах РФ, других войсках, воинских формированиях и органах безопасный порядок обращения с оружием, боеприпасами и иными предметами, представляющими повышенную опасность для окружающих. Этот порядок определен и урегулирован воинскими уставами и другими нормативными актами (наставлениями, руководствами, курсами стрельб, положениями, инструкциями и т.д.), в которых содержится совокупность правил, обеспечивающих безопасное обращение с оружием, боеприпасами и другими предметами, названными в ст. 349 как для лиц, их эксплуатирующих, так и для окружающих20.
Однако конструкция ст. 349 УК не позволяет во всех случаях оценивать действия военнослужащего соответствующим образом, поскольку в ней предусматривается причинение того или иного вреда (смерти, тяжкого вреда здоровью человека, уничтожение военной техники, иные тяжкие последствия) исключительно с неосторожной формой вины.
Вместе с тем само превышение пределов необходимой обороны совершается с умышленной формой вины. При подобных ситуациях квалификация должна осуществляться исходя из конкретных обстоятельств дела.
Превышение военнослужащим пределов необходимой обороны при исполнении обязанностей по военной службе не всегда будет связано с применением оружия или иных предметов, указанных в ст. 349 УК.
В состоянии необходимой обороны могут оказаться военнослужащие внутренних войск МВД России, если они, выполняя обязанности по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности, в соответствии с Федеральным законом «О внутренних войсках Министерства внутренних дел Российской Федерации», применяют специальные средства, а в исключительных случаях и оружие для отражения нападения на граждан, личный состав внутренних войск, для освобождения заложников и т.д. При нарушении такими лицами правил несения службы по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности, в том числе если они находились в состоянии необходимой обороны, их действия следует квалифицировать по соответствующей части ст. 343 УК.
В литературе отмечается, что при квалификации преступления, предусмотренного ст. 343 УК, особого внимания требует его разграничение со ст. 349. Это вызвано тем, что при подобных нарушениях происходит «пересечение» правил несения специальной службы и правил обращения с оружием. В таких случаях следует руководствоваться только ст. 349, регулирующей любое нарушение правил обращения с оружием, совершенное лицом, исполняющим обязанности по несению специальной службы (в том числе службы по охране общественного порядка и обеспечению общественной без-опасности)21.
Эта точка зрения не совсем верна, поскольку не отражает многообразия возможных вариантов совершения деяния, содержащего признаки преступления, предусмотренного ст. 343 УК. В частности, в таких ситуациях хотя и происходит «пересечение» правил несения специальной службы и правил обращения с оружием, последствия, предусмотренные ст. 343 и 349, различны. Различна в этих составах преступлений и субъективная сторона22.
В любом случае, если специальный субъект необходимой обороны применяет оружие с целью обороны не при исполнении служебных обязанностей, вопрос о правомерности этих действий при превышении пределов необходимой обороны нужно решать в общем порядке, т.е. такие деяния должны квалифицироваться по ч. 1 ст. 108 или ч. 1 ст. 114 УК РФ.
Таким образом, несмотря на то что в соответствии с ч. 3 ст. 37 УК институт необходимой обороны в равной мере распространяется на все категории лиц, нормативные акты, регламентирующие профессиональную (служебную) деятельность так называемых специальных субъектов (работников правоохранительных органов и военнослужащих), предусматривают, с одной стороны, особые правомочия таких лиц по причинению вреда в состоянии необходимой обороны, а с другой — устанавливают для них дополнительные условия непревышения таких расширенных пределов причинения вреда.
Правовая оценка ситуаций, когда такие субъекты превышают пределы необходимой обороны, будет различной. Если была возложена обязанность действовать активно в состоянии необходимой обороны, в том числе предоставлено право применить оружие или специальные средства, но при этом были нарушены условия правомерности, закрепленные в соответствующих нормативных правовых актах, такие деяния не могут быть квалифицированы по ч. 1 ст. 108 или ч. 1 ст. 114 УК. Их следует оценивать, в зависимости от категории специального субъекта, а также того, является ли он должностным лицом, по ст. 286, 343 или 349. В иных случаях, т.е. когда такие действия не были связаны с исполнением работником правоохранительных органов или военнослужащим своих служебных обязанностей, вопрос о пра-
вомерности совершенного ими превышения пределов необходимой обороны должен решаться в общем порядке.
1 Кириченко В.Ф. Основные вопросы учения о необходимой обороне в советском уголовном праве. М.-Л., 1948. С. 99; Слуцкий И.И. Обстоятельства, исключающие уголовную ответственность. Л., 1956. С. 46, 85—87; Михайлов М.П. Право граждан на необходимую оборону. М.,
1961. С. 7—8; Тишкевич И.С. Защита от преступных посягательств. М., 1961. С. 12; Якубович М.И. Вопросы теории и практики необходимой обороны. С. 187; его же. Учение о необходимой обороне в советском уголовном праве. М., 1967. С. 20—23; Гельфанд И.А., Куц Н.Т. Необходимая оборона по советскому уголовному праву : учеб. пособие. Киев,
1962. С. 7—8; Уголовное право. Часть Общая. М., 1969. С. 196; Ткаченко В.И. Необходимая оборона по уголовному праву. М., 1979. С. 4—6; Милюков С.Ф. Обстоятельства, исключающие общественную опасность деяния. СПб., 1998. С. 10; Орехов В.В. Необходимая оборона и иные обстоятельства, исключающие преступность деяния. СПб., 2003. С. 45—46.
2 Это дает основание утверждать о своеобразной бланкет-ности ст. 37 УК применительно к специальным субъектам необходимой обороны. См. подробнее: Изотов Д.М. Необходимая оборона и крайняя необходимость как обстоятельства, исключающие преступность деяния в условиях военной службы : автореф. ... канд. юрид. наук. М., 2009. С. 12—13.
3 Баранова Е.А. Необходимая оборона. М., 2007. С. 25—27.
4 Уголовно-правовой анализ еще одного основания применения оружия, предусмотренного ст. 13 Устава внутренней службы Вооруженных Сил РФ, — воинским командиром (начальником) для восстановления дисциплины и порядка (Изотов Д.М. Вопросы правовой оценки ситуаций принуждения командиром (начальником) подчиненного к повиновению // Право в Вооруженных Силах. Военно-правовое обозрение. 2009. № 2. С. 98—99).
5 Изотов Д.М. Необходимая оборона в общевоинских уставах Вооруженных Сил Российской Федерации: вопросы правового регулирования и правоприменительной практики // Право в Вооруженных Силах. Военно-правовое обозрение. 2009. № 6. С. 101—104.
6 В теории уголовного права, напротив, можно встретить точки зрения, согласно которым законодательство является «дискриминационным» по отношению к сотрудникам правоохранительных органов, сужая их правомочия на применение оружия. (Энциклопедия уголовного права. Т 7: Обстоятельства, исключающие преступность деяния. СПб., 2007. С. 229—231).
7 Щербак С.И. Теоретико-правовые аспекты использования и применения оружия и боевой техники в защите и охране сухопутных участков Государственной границы
Российской Федерации : автореф. . канд. юрид. наук. М., 2002. С. 71.
8 Князьков А.С. Применение и использование огнестрельного оружия сотрудниками милиции как мера административно-правового принуждения : автореф. ... канд. юрид. наук. Томск, 1998. С. 17—18; Каплунов А.И. Правовое регулирование применения сотрудниками милиции огнестрельного оружия: проблемы и пути совершенствования // Гос-во и право. 2001. № 5. С. 77—79.
9 Якубович М.И. Основания и порядок применения оружия участковым инспектором милиции. М., 1973. С. 37.
10 Смирнова Л.Н. Уголовно-правовое регулирование задержания лица, совершившего преступление. СПб., 2005. С. 176.
11 Щепельков В.Ф. Уголовный закон: преодоление противоречий и неполноты. М., 2003. С. 276—277.
12 Михайлов В.И. О социально-юридическом аспекте содержания обстоятельств, исключающих преступность деяния // Гос-во и право. 1995. № 12. С. 68.
13 Уголовное право. Часть Общая. М., 1969. С. 195.
14 Кадников Н.Г. Обстоятельства, исключающие преступность деяния : учеб. пособие. М., 1998. С. 42—44.
15 Меркурьев В.В., Юрманов И.В., Ермаков С.В. Обстоятельства, исключающие преступность деяния в деятельности сотрудников органов внутренних дел : пособие. Владимир, 2003. С. 104.
16 Изотов Д.М. Необходимая оборона и крайняя необходимость как обстоятельства, исключающие преступность деяния в условиях военной службы. С. 8.
17 Тер-Акопов А.А. Правовые основания уголовной ответственности военнослужащих : учеб. пособие. М., 1981. С. 23.
18 Некоторые исследователи придерживаются иной точки зрения. Так, высказывается мнение, что в соответствии со ст. 286 УК может квалифицироваться только причинение вреда сотрудником силового ведомства при отсутствии цели защиты от общественно опасного посягательства либо причинение вреда при отсутствии необходимости в этом. В иных случаях действия таких лиц следует оценивать в соответствии с ч. 1 ст. 108 либо ч. 1 ст. 114 УК (Баранова Е.А. Указ. соч. С. 29).
19 Вопрос квалификации действий воинских командиров (начальников), нарушивших правила применения оружия при принуждении подчиненных военнослужащих к повиновению, подробно рассматривался А.С. Самойловым и Ю.А. Бутом (Самойлов А.С. Квалификация преступлений против порядка оборота оружия в Вооруженных Силах Российской Федерации : автореф. ... д-ра юрид. наук. М., 1997. С. 287—290; Бут Ю.А. Уголовная ответственность военнослужащих за нарушение правил применения оружия : автореф. ... канд. юрид. наук. М., 1999. С. 99—103).
20 Военно-уголовное право: учебник. М., 2008. С. 250.
21 Там же. С. 226—227.
22 Там же. С. 219—222, 249—261.
