CC BY
21
КОНФЛИКТУ ЦИВИЛИЗАЦИЙ - НЕТ! ДИАЛОГУ И КУЛЬТУРНОМУ ОБМЕНУ МЕЖДУ ЦИВИЛИЗАЦИЯМИ -
ДА!
Илья Гордеев,
политолог
ОСОБЕННОСТИ ГЛОБАЛЬНОЙ ПОЛИТИКИ В ЭПОХУ ПОСТМОДЕРНА
Сегодняшнее состояние мировой цивилизации - это комплексное состояние нестабильности, образовавшееся после ликвидации биполярной системы сдержек. Победивший в «холодной войне» мировой гегемон в лице США стремится создать своеобразную глобальную империю, цель которой - закрепление сложившегося мирового порядка и международного разделения труда. В то же время в так называемых втором и третьем мирах назревают разнообразные ответы на вызовы Запада. Современная эпоха начиная с 70-80-х годов XX в. часто обозначается на Западе как эпоха постмодерна. Такое понимание современности связано с интеллектуальной школой французского постструктурализма, набравшего силу во второй половине XX в. Именно в это же время вступает в интенсивную фазу и процесс глобализации. В литературе постмодерн и глобализацию часто наделяют схожим набором признаков и свойств. Речь идет о тотальной информатизации, научнотехнологической революции, открытости и гипермобильности. Считается, что постмодерн затрагивает культурную составляющую западного мира, а глобализация - экономическую, поэтому в исследованиях эти феномены почти не рассматриваются как взаимосвязанные. Однако при пристальном внимании оказывается, что постмодерн распространяется не только на искусство и философию, но обнаруживает весьма четкие отражения в мировой экономике и политике, и наоборот — глобализация затрагивает культурные основы всех современных государств.
Предыстория глобализации - это вся история человечества, приведшего мир в состояние современной целостности, предыстория постмодернизма - это вся предшествующая западная философия. Собственно глобализация и постмодернизм - это две стороны одного процесса - развития Запада и установления его гегемонии во всем мире. Постмодернизм завершил на сегодня интеллектуальное развитие западной мысли и представляется своеобразной «последней философией», в свою очередь глобализация претендует на создание окончательного мировою порядка в режиме неолиберального «конца истории». Глобальная экономика и общество постмодерна - это достижения западной цивилизации на нынешнем ее этапе. Они исходят из пространства «золотого миллиарда» и ему же приносят большую часть дивидендов, выкачивая ресурсы из остального мира. При этом глобализация и постмодерн развиваются неравномерно. Экономические изменения идут наиболее интенсивно, политика развивается в кильватере экономики, а культурная экспансия Запада проходит медленнее и встречает сопротивление на местах.
По словам российского философа и политолога А. С. Панарина, тайна новейшей постмодернистской эпохи - это «тайна крушения модернистского типа власти и властных отношений». «Из мира словно бы вынули властный стержень и он стал рассыпаться на глазах, превращаясь в неупорядоченную и неуправляемую мозаику течений, тенденций, событий». Уходящий модернистский порядок был продуктом догматического Логоса и упорядочивал мир с помощью власти, теперь же, по заверениям постмодернистов, мир выходит из-под контроля, ввергается в бесконечную игру дискурсов, не подлежащую управлению. Так, область политического в современную эпоху глобализации и постмодерна заслуживает особого внимания. Если эпоха политического модерна была эпохой мировых войн и биполярной системы, то эпоха политического постмодерна - это время условно свободных и независимых государств, под эгидой США включенных в международное разделение труда и глобальную экономику. Ценностями современной эпохи постулируются открытые рынки, либеральнодемократическая политика, права человека.
Глобализация - это в первую очередь экономический феномен. Недаром многие исследователи стремятся редуцировать глобализацию исключительно до деятельности свободных рынков. Суть глобализации - в слиянии национальных экономик в единую
систему, основанную на свободном перемещении капитала. Это отвечает постмодернистской установке на плюрализм и сметание каких-либо барьеров - культурных, исторических, политических. Ж.-Ф. Лиотар определял состояние постмодерна как «недоверие в отношении метарассказов». Речь идет о переходе от культурной установки на господство тотализирующих великих учений к вниманию ко всему локальному и частному. В самом общем виде постмодернизм как философия - это мышление критического скептицизма во всем, мышление эпистемологической неуверенности, недоверия к традиционным текстам и институтам, это поворот в сторону иррационального и инстинктивного. Отражающая современное нестабильное состояние мира, своеобразная «постмодернистская чувствительность» апеллирует к парадоксу, к интуиции и бессознательному, она не верит закабаляющим дискурсам классических философий и одновременно стремится к свободе и движению. Философия постмодерна пыталась нивелировать политику, рассеять, растворить ее в реальности. Так, М. Фуко писал о том, что политика проникла всюду и буквально пронизывает все отношения в обществе. Эпоха глобализации в свою очередь стремится преодолеть политику в угоду экономике. С точки зрения адептов глобального рынка, национальные государства препятствуют свободному передвижению финансов, политика мешает экономике. С точки зрения последовательного глобализма модель мира как совокупности суверенных государств устарела и мешает открытости и свободе. Так, политика, не получившая одобрения Запада, сегодня попадает под подозрение как деятельность, мешающая прогрессу.
Однако международная экономическая система не образовалась сама собой из ничего. Экономическая глобализация - это результат так называемой политической неоконсервативной волны на Западе, связанной с именами Р. Рейгана и М. Тэтчер, которые в начале 80-х годов своими реформами ослабили на Западе влияние государства на экономику, в результате чего были высвобождены силы свободных рынков. Потому очевидно, что диктатура экономики имеет политическую подоплеку в режиме, когда политика пожелала самоустраниться и отдать на откуп экономическим отношениям регулирующие функции. В то же время Запад понимает, что невидимая рука рынка не может работать без «спрятанного кулака». Поэтому США продолжают наращивать свой военный потенциал, тратя на содержание армии в разы больше, чем любая другая страна.
Политика же сегодня в глобальном масштабе отстает от экономики. Международные политические институты, такие как ООН, находятся в кризисе и показывают свою беспомощность. Попытки создания международного правительства пока не увенчались успехом. В то же время деятельность прозападных агентов глобализма направлена на то, чтобы привести локальные политические системы в соответствие с идеалом, диктуемым США, установить свободные рынки и открыть доступ инвестициям. Так возникают ре-жимы-симулякры, формально копирующие демократические образцы, а на деле являющиеся нестабильными.
Политика Запада несет в себе две тенденции - с одной стороны, она трансформировалась в новейших условиях постмодерна, приобрела новые формы, адаптируясь к требованиям плюрализма; с другой - Запад все еще является наследником модерна и стремится отправлять свою гегемонию под знаком текста, обладающего наивысшей ценностью, - либеральной доктрины. Речь идет о двойных стандартах: как носитель импульса постсовременности США говорят о плюрализме и свободе, как мировой гегемон и победитель в «холодной войне» - утверждают, что единственно верный путь для всех государств - либерализация экономики и внедрение демократических институтов. В этом заключается амбивалентность американского «нового мирового порядка». Одна из ключевых проблем глобализации в эпоху постмодерна связана с отсутствием глобальной идеологии, которая могла бы объединить мир политически. Сегодня консолидирующую роль играет экономика, которая по сути своей аморальна и спекулятивна - экономика не заботится о бедных и пассивных - а лишь об успешных и активных. Теоретики постмодерна отвергали возможность идеологической тотализа-ции мира под знаменем «великого учения». В то же время Запад выдает свое видение ситуации за единственно истинное. Выдача локального за глобальное - великая спекуляция, в результате которой либеральная идеология демократии и свободных рынков возводится сегодня в ранг абсолюта.
Глобализацию, таким образом, следует рассматривать в различных ипостасях - в качестве деятельности прозападных агентов глобализма (и соответственно дискурса, обосновывающего эту деятельность) и в качестве объективного стремления государств к сближению (во французской традиции принят термин «мон-диализация»). В каждом отдельном случае первое не всегда совпадает со вторым.
Дело в том, что объективно глобализации как феномену постмодерна чужды как идеология глобального господства какой-либо идеи, так и однополярная мировая система. Ушла эпоха модернистского противостояния сверхдержав, работавших в режиме жесткого администрирования. Вместе с тем к управлению миром оказались неприменимы старые менеджерские стратегии. Мировая система просто является слишком масштабной для того, чтобы ее можно было контролировать «по-старому». В этой ситуации США как победитель в «холодной войне» были вынуждены перейти к более гибкому способу управления - без четких властных вертикалей, без национальных границ, но с сетевой системой насаждения массовой культуры, потребительских стандартов и демократических ценностей в целях достижения наибольшей изоморфности политических институтов и мобильности капиталов. Примерно с середины XX в. в мировом масштабе глобализация пришла на смену модернизации, что позволяет говорить об условном соответствии процессов эпохам: модернизации - модерну, глобализации -постмодерну. При этом глобализация, исходящая из пространства постмодерна (Запад), связана с насаждением модернизационных практик второму и третьему мирам, что имеет свою логику. Она говорит о том, что с точки зрения Запада, который уже перешагнул порог постсовременности, тем странам, которые принимают помощь международных финансовых институтов, еще только предстоит войти в модерн.
США прямо заявляют о том, что часть территорий и ресурсов России является областью их геополитического интереса. Очевидно, что Западу не выгоден сильный региональный лидер на постсоветском пространстве, а нужна сеть слабых и зависимых от МВФ государств. В результате возникают проамериканские правительства, и повышается стратегическая нестабильность в регионе. Так, политический проект Запада оказался далек от установки на плюрализм - на самом деле это проект неолиберальной колонизации мира под знаком демократии. Глобализация как объективная закономерность стремится расщепить и разделить все границы и нации. Глобализация как идеология США стремится сохранить их статус сверхдержавы при потере остальными государствами любых суверенных статусов. То есть на современном этапе США как мировому гегемону объективное свойство глобализации на руку. Америка смогла уловить ритм глобальных изменений и использует ее де-конструкционные тренды в своих целях. Мировому гегемону вы-
годны открытые границы и мировое разделение труда, обеспечивающее достаточный уровень потребления внутри «золотого миллиарда», именно такое положение вещей дозволяет в известной степени управлявлять глобальным миром. Только в режиме тотальной открытости рынков и культур «сетевая демократия» способна выжить.
Глобальная политика в эпоху постмодерна приобретает ряд исключительных свойств. Во-первых, политика отказалась от вмешательства в экономику и высвободила энергию глобального рынка. Во-вторых, политика мирового гегемона связана с интенсивным насаждением демократических институтов по всему миру, призванных стать проводниками экономической глобализации. В-третьих, самостоятельная, невыгодная Западу политика национальных государств попадает под подозрение как деятельность, тормозящая свободное движение финансов. Антиномия современного постмодернистского миропорядка состоит в том, что, с одной стороны, в процессе глобализации утверждает свое господство Запад, но с другой - возрастает значение таких процессов, как регионализация, локализация и поляризация. Плоды глобализации достаются в основном «золотому миллиарду» и его анклавам, в то время как до остального мира глобализация доходит во многом опосредованно и в виде побочных эффектов. Неравенство, возникающее в результате международного разделения труда, только усугубляется и возникают горизонтальные связи между государствами, стремящимися противопоставить себя Западу.
«Власть», М., 2008, № 3.
С. Панарин, кандидат исторических наук ЕВРАЗИЙСКОЕ БУДУЩЕЕ РОССИИ
Вопрос, вынесенный в заголовок новой книги Ю.Г.Александрова «Может ли Россия стать “Евроазиатским тигром”» возможно, удивит читателя . Почему «евроазиатским»? Мы же привыкли мерить свою страну глобальной, а не региональной меркой! Хотя некоторые «азиатские тигры» сейчас вполне сопоста-
*
Александров Ю.Г. Может ли Россия стать «Евроазиатским тигром». - М., 2007. - 480 с.
