Постмодернистская методология анализа и проектирования политики Текст научной статьи по специальности «Социологические науки»

Экстрасоциальные феномены в коммуникации и политике

Ю.В. Ирхин

ПОСТМОДЕРНИСТСКАЯ МЕТОДОЛОГИЯ АНАЛИЗА И ПРОЕКТИРОВАНИЯ ПОЛИТИКИ

В статье рассмотрены постмодернистская методология и методики анализа и проектирования политики. Автор показывает различия между обществами модерна и постмодерна, их культурой, политикой, миро- ощущением. Анализируются следующие основные постмодернистские подходы к проектированию политики: интерпретативное нелинейное мышление; замена классических метанарративных теорий на микронарративы; роль символов, знаков, кодов и симулякров в молчаливом обществе потребления; играизация и эстетизация политики; постмодернистский дискурс-анализ и власть дискурса, деконструкция; «ризомное мышление»; представление мира как текста и интертекста; феномен «смерти (исчезновения) автора»; смешение архаики и современности, проектирование идентичности в глобально-локальном сообществе, «постмодернистская чувствительность», эффекты сжатия и совмещения времени и пространства. Рассмотрены методики «паноптикона» и «синоптикона». Проанализированы неопостмодернистские гипотезы о трансформации государственного управления и повышении роли владельцев электронных СМИ в обществе и политике.

Ключевые слова: модерн, постмодерн, неопостмодерн, постмодернизм, постмодернистская методология, интерпретативное нелинейное мышление, деконструкция, парадигма, методики, проектирование политики, общество потребления, символ, симулякр, «ризома», играизация и эстетизация, постматериальные ценности, дискурс.

«Постмодерн» (лат. post - после и modernus - современный; англ. modernity) - одно из важных понятий современной

© Ирхин Ю.В., 2014

Статья подготовлена в рамках реализации Программы стратегического развития РГГУ на 2012-2014 гг. (проект 2.1.1.) по кафедре теоретической и прикладной политологии факультета истории, политологии и права РГГУ.

гуманитарной теории, обозначающее социокультурные изменения в процессе трансформации индустриального общества в постиндустриальное1.

Понятие «постмодерна» как общей характеристики социокультурных изменений, а не только отдельных направлений развития в литературе или искусстве, стало широко использоваться с конца 70-х гг. XX в.2 Статус философского понятия «постмодернизм» получил в книге Ж.-Ф. Лиотара «Состояние постмодерна» (1979 г.), где он был использован применительно к выражению «духа времени». Лиотар писал: «Предметом этого исследования является состояние знания в современных наиболее развитых обществах. Мы решили назвать его "постмодерн". Это слово обозначает состояние культуры после трансформаций, которым подверглись правила игры в науке, литературе и искусстве в конце XIX века»3.

Постмодернистское умонастроение несет на себе печать разочарования в идеалах и ценностях Возрождения и Просвещения с их верой в прогресс, торжество разума, безграничность человеческих возможностей. «Рождение постмодернизма связано с кризисом современности. Глубокое разочарование в ценностях "проекта Просвещения", падение любых авторитетов сопровождается (по крайней мере, на Западе) параллельным процессом нового "околдовывания" общества идолообразующей, гедонистической культурой потребления»4.

В постмодернистском миропонимании европоцентристская картина мира уступает место глобальному полицентризму; на смену классическому («модернистскому») рационалистическому, теоретико-методологическому познанию приходят интерпре-тативное мышление со свободными ценностными ориентирами, эстетический эклектизм, фетишизация предметов и символов потребления5.

В различных концепциях постмодернизма актуализируются следующие, «объединяющие» их проблемы: 1) изучение исторического сдвига общества модерна с его централизацией и иерархическим контролем к обществу с сетевыми структурами; 2) эстетический жанр в нелинейных микронарративах (локальных, разорванных исследованиях), смешение стилей и роль массовой культуры в обществе; 3) критический анализ рационалистических концепций развития природы, истории, власти, свободы, субъек-тивности6. Считается, что постмодернизм «соприкасается» с такими теоретическими концепциями, как неолиберализм, феминизм, психоаналитика, критические, в том числе «левые» и утопические, концепции развития7.

В постмодернистских теориях акцентируется внимание на «нелинейной социокультурной динамике реалий постмодерна, их качественной неопределенности, потенциале самоорганизации, проблемах рисков, порядка и хаоса в глоболокальном социуме»8. Э. Гидденс выделял такие черты реалий постмодерна, как... «разрывы в познании, увеличение центробежности и беспорядочности в социальных трансформациях, фрагментарность самоидентификаций, контекстуальность истины, ограниченные возможности координации политических действий»9.

В целом совокупность различных постмодернистских теорий может рассматриваться как своеобразная противоречивая постмодернистская парадигма, для которой характерны нелинейный постнеклассический экзистенциальный характер анализа, парадоксальная эстетическая интерпретативность10. Ее целесообразно использовать наряду или в связи с базовыми гуманитарными парадигмами: институциональной, бихевиористской, структурно-функциональной, системной, коммуникативной, «новой гума-нитаристикой» и др.11

Постмодернистские исследования представлены в трудах таких известных зарубежных ученых как, Р. Барт, 3. Бауман, Ж. Бодрий-яр, М. Бланшо, Ф. Гваттари, Э. Гидденс, Ж. Делез, Ж. Деррида, Ж. Лакан, Ж.-Ф. Лиотар, Ю. Хабермас, М. Фуко, У. Эко и др.12 В России - работы Т.А. Алексеевой, А.Г. Дугина, Л.К. Зыбайлова, И.П. Ильина, М.В. Ильина, С.А. Кравченко, О.А. Митрошенкова, В.О. Рукавишникова и др.13

Взгляды постмодернистов различаются в зависимости от их позиций и специфики дисциплины (дискурса): культурологии, искусствоведения, теории познания, социальной теории, политологии, мировой политики и др. В целом в постмодернизме выделяют два направления (позиции).

Согласно первому (радикальному) направлению акцент делается на происшедшей замене современного общества постсовременным и изучении его культуры вне связи с историей, разрыве с прошлым (Ж. Бодрийяр, Ж. Делез, Ф. Гваттари)14.

Согласно второму, хотя такое изменение и имело место, постмодернизм вырастает из модерна и связан с ним (Ф. Джеймсон, Э. Лаклуа, Ш. Муффе, Н. Фрезер). В этом случае постмодернизм представляется как продолжение предыдущих подходов - ана-мнесис (пересмотр), «редактируемый» или зрелый модерн (мо-дернити) (з. Бауман, А.Б. зелигмен, А. Гидденс, Ж.-Ф. Лиотар, Ю. Хабермас)15. Модернизм и постмодернизм рассматриваются не как отдельные эпохи, а как участники длительных и непрерыв-

ных отношений со своими достижениями и неопределенностями. «Даже в одном конкретном обществе могут сложно переплетаться постмодернистские, модернистские (разного типа) и традиционные реалии, равно как может сосуществовать глобальное, локальное и анклавное»16.

Потенциал постмодернистской методологии целесообразно использовать при анализе и проектирования политики. В этой связи необходимо знать основные концептуальные постмодернистские подходы и методики, понятийно-терминологический словарь.

В методологии постмодернизма акцентируется внимание на соответствующей интерпретации следующих явлений и смыслов:

- повышение роли постматериальных ценностей, массовой культуры развлечений и эстетизации повседневной жизни в «молчаливом обществе потребления»;

- политико-управляющее значение информационных и психологических символов, кодов, смыслов, симулякров, рекламы, разнообразных индексов и рейтингов влияния в глобально-локальном обществе;

- сомнение в возможностях классической науки, противопоставление ей или дополнения ее интерпретативными рассуждениями; критика метанарративов (общих классических теорий); рассмотрение социального мира как изменяющегося текста или интертекста, где сложно определить автора;

- желательность перехода к микронарративам, «деконструкции», «ризомному» подходу17, дискурс-анализу, поиску архаики в современности, «следа» и др.;

- развитие фрагментирования («кластеризации») социальной структуры; конструирование идентичности на основании индивидуального выбора; особое внимание к глобальным проблемам равенства полов, национальных меньшинств, ре-лигий18, локальным и экологическим проблемам и др.;

- нивелирование расстояния между массовым и элитарным потребителем через средства рекламы, гламура и др.;

- новый опыт и понимание эффектов ускорения времени и «сжатия» пространства;

- расширение возможностей политического проектирования вследствие бурного развития информационных систем, интегрированных коммуникаций и их воздействия на сознание, предсознание и подсознание «молчаливого потребительского большинства».

Таблица 1

Представления о мире и обществе в дискурсах модерна и постмодерна

Модерн Постмодерн

Однолинейность развития мира Многовариантность развития мира

Иерархия культур с выделением эталонных Равноценность культур, сомнение в превосходстве культур, считавшихся эталонными. Идея культурного плюрализма

Вера в светлое будущее, безусловный оптимизм Сомнение в том, что завтра будет лучше, чем сегодня

Безоговорочная вера в прогресс Отрицание прогресса, особенно морального

Вера в познаваемость мира, во всесилие науки Сомнение в возможностях естественных и общественных наук, резкое сужение круга их функций

Производство - базис общества. Потребление - инструментальная деятельность, направленная на удовлетворение природных потребностей человека Общество постмодерна - это общество потребления. В обществе постмодерна потребление - это прежде всего потребление символов, а не инструментальная деятельность

Доверие государству как руке прогресса, опирающейся на достижения науки Недоверие к государству и власти, стремление к разгосударствлению общества

Идея единой культуры общества Идея фрагментарности культуры

Массовое производство одинаковых вещей Переход от массового производства к гибким и замещение массового рынка микрорынками, рыночными нишами

Основа экономики - национальный рынок Формирование глобального рынка

Каждая страна - это особая культурная реальность Возникновение гиперреальности, участков иной культурной реальности: «Диснейленды», «Макдональдсы»

Постмодернистский проект связан с серьезной трансформацией социальных институтов в современных условиях. Ослабление централизации, иерархии и дисциплины меняет образ социальной и политической власти, коммуникации. Общество фрагментиру-

ется, начинает походить на мозаику, образованную малыми группами. Общественная организация дрейфует в сторону доминирования сетевых структур. Власть и политическая коммуникация приобретают значительную подвижность, гибкость, изменчивость. В массовом сознании укрепляется идея амбивалентности власти: власть может служить источником как порядка и стабильности, так и хаоса и неустойчивости.

Есть отличия в описании социальных явлений в парадигмах «премодерна» («традиционное общество»), «модерна» (Новое время) и «постмодерна». «Премодерн знает следующие основные идентичности: империя, этнос, религия, иерархия (каста, сословие). Модерн предлагает свою систему идентичностей: государство (вместо империи), нацию (вместо этноса), светскость (вместо религии), равенство индивидуумов, граждан (права человека - вместо иерархии). Постмодерн выдвигает проекты: глобализации - вместо классических государств, планетарного космополитизма - против наций, полного индифферентизма или индивидуального мифотворчества в контексте неоспиритуализма - против строгой установки на секулярность, произвольность утверждения абсолютным индивидуумом своего отношения к «другим» - против гуманистической стратегии «прав человека»19.

Во многих своих построениях постмодерн - это глобализм, ультралиберализм, доминирование однополярного мира, главенство сетей, отмен многих традиционных форм идентичности - государств, религий, наций, этносов, даже семей и полов. Дискурс постмодерна определяет и навязывает запад, он же получает от него и максимум выгод. Став на возможный путь ультралиберальной «постмодернизации», Россия подвергается опасности утраты собственной идентичности, растворения государственности и смешения населения с открытым во все стороны миром.

В обществе постмодерна управление символами становится решающим. Возрастанию их роли в политике способствуют процессы глобализации и информатизации, возникновения «сервис-класса» - прослойки образованных, ориентированных на карьеру и высокую мобильность людей с индивидуальными системами ценностей и «слабыми связями с общиной», повышения роли сетевых средств воздействия и взаимодействия.

В постмодернистском проектировании и анализе значительное внимание уделяется роли знаков и производящих их систем. На этапе электронного обмена сообщениями, знаки в значительной степени симулируют, подделывают действительность и теряют свой репрезентирующий характер. Многообразие знаков парадок-

сальным образом подрывает их способность что-либо значить, и люди расходятся после спектакля, не разобравшись в его смысле, но и свободные, по логике постмодернистов, от необходимости искать истину. Личность в таком обществе децентрализована, вовлечена в процессы одновременного становления многих идентич-ностей. Она теряет связь между знаком и стоящей за ним вещью, событием. Возникает опасность возникновения «компьютерного отчуждения» людей, разъединения естественных и необходимых человеку социальных уз, ослабления солидаристских отношений20. Средства электронной информации создают тот мир «виртуальной реальности» - имиджей, подобий, симулякров, - который зачастую вытесняет из сознания людей саму действительность, превращая человека в объект и продукт манипулирования21.

Вместо общества рационального знания, выдвинутого эпохой модерна, постсовременность все шире использует электронно-развлекательно-потребительские продукты низкого качества. Политика в XXI в. все больше превращается в подбор и ранжировку символического комплекта идентичностей, а возможный выбор состоит в следовании за модными символами, продуцируемыми СМИ, как музыка из дудочки сказочного крысолова, увлекающая за собой «привороженных» сладкими звуками и заманчивыми образами. Партии, «фабрики мысли»22 и СМИ становятся конструкторами идентичностей, стремятся к «захвату символов» и управлению через их посредство обществом.

Специфика постмодернистского дискурса состоит в том, что он вводит новые способы и правила интеллектуальной деятельности и взаимодействия с властью. Постмодернистский дискурс и дискурс-формирование («научный» язык, терминология специалистов, а также выражаемые идеи и социальные результаты) выступают важным явлением социальной власти, а не просто способом описания мира. Постмодернисты считают, что «в каждом обществе есть свое представление об истине, свойственная ему "общая политика" правды, т. е. в обществе существуют те типы дискурса, которые приемлемы для него и выполняют функцию правды»23. Соответственно возникает и актуальная проблема властного «контроля над самим дискурсом»24.

Возможность индивидуализации политики в постиндустриальном обществе, установления доверительных двухсторонних отношений по линии «государство - индивид» блокируется предопределенностью выбора, навязываемого обществу властными структурами и дискурсами. Так, «опросы общественного мнения определяют политику, тесты - стиль рекламы, анкетирование -

выбор музыки для радио, результаты пробных просмотров - развязку фильма, режиссируемые кастинги - выбор "звезд" и вкусов, телеметрия - содержание программ телевидения и т. д. "Свободный выбор" в обществе потребления во многом предопределен»25.

В постмодернистских концепциях переосмысливается сущность политического. Политика все больше приобретает черты виртуальности, воплощается в коммуникативных и символических по своему содержанию политических технологиях, позволяющих не только воздействовать на социальную реальность, но и конструировать ее. В качестве субъектов политики, наряду с «классическими» социальными общностями (классами, нациями, иерархически организованными социальными группами), выдвигаются индивиды, взаимодействующие в сетевых структурах. Революции по марксистской схеме сменяются управляемыми сетевыми взаимодействиями акторов. Однако кем в действительности направляются эти движения, взаимодействия и революции («цветные», «весенние» и др.) и каковы действительные стратегические цели их организаторов - обычно скрыто от общественности.

Вместо прежних представлений о единой культуре общества, о прогрессивном развитии культуры мира приходит ее постмодернистское понимание как многообразного фрагментарного феномена. Соответствующие структуры, используя постмодернистские методики, начинают претендовать на то, чтобы заново расписать пространство социального, осознавая просторы новых коммуникационных возможностей как внутри страны, так и в глобальном сообществе.

З. Бауман ярко описал особенности постмодернистского проектирования и развития мира по линии «власть - рынок - потребитель». Он отмечал, что «вместо нормативного регулирования поведения обывателя происходит соблазнение потребителя; вместо насаждения идеологии - реклама; вместо легитимации власти -пресс-центры и пресс-бюро»26.

В рамках постмодернистского проектирования политики используются такие методики, как игровая теоретизация, активное включение в политическую игру, преодоление сверхдетерминированности социальной жизни с помощью семиотического обращения к «неназываемому» и бессознательному, нахождению новых смыслов и значений в устоявшихся понятиях, практиках, оппозициях. Речь идет о реконцептуализации политического. Постмодернистские подходы основываются на дискурсивных, лингвистических, психологических и игровых моментах политического действия. В этом смысле политика предстает как нечто процедурное, герменевтическое, эстетизированное.

знание и информация в современном обществе претерпели глубокие взаимосвязанные изменения в двух направлениях. Так, их производство все чаще ограничивается ситуациями, когда известно, что они востребованы определенными структурами и эффективны (перформативны) для них. Кроме того, информация становится товаром. Это, с одной стороны, приводит к снижению уровня (востребованности) неактуальных видов знания (например, философия не отвечает критерию перформативности, в отличие от менеджмента). С другой - «добыча нового знания» перемещается в специальные центры с узко-корпоративными целями. В период постсовременности умение работать с терминалом, иметь навыки поиска информации приходят на смену традиционным знаниям. Поэтому студентов все чаще обучают именно «навыкам» работе в команде.

М. Фуко выделил три инструмента проектирования и реализации дисциплинарной власти: 1) иерархическое наблюдение, или способность чиновников следить за всем, что ими контролируется; 2) способность выносить нормализующие приговоры и наказывать тех, кто нарушает нормы. Так, человека могут негативно оценить и наказать в категориях времени (за опоздание), деятельности (невнимание) и поведения (за невежливость); 3) использование исследования для наблюдения за людьми и вынесения относительно них нормализующих приговоров27.

В глобализирующемся обществе постмодерна потребительская стоимость заменяется символической: индивиды начинают приобретать товары, потому что они являются символами престижа и власти. Эти символы не только удовлетворяют конкретные потребности, но и служат отличительными знаками, свидетельствующими о принадлежности к конкретной группе. Потребляемые товары как «символьный язык общения» могут рассказать многое об их владельцах, принадлежащих к определенной потребительской массе или элите.

В политическом проектировании можно использовать образные понятия постмодернистов для объяснения политико-коммуникационных моделей воздействия на людей: «Паноптикон» (М. Фуко) - «Синоптикон» (Т. Матисен). В условиях реализации модели «паноптикона» меньшинство, контролируя СМИ, наблюдает и следит за большинством. Модель «синоптикона» предполагает обратное - большинство постоянно наблюдает за внешним образом и стилем жизни и потребления избранной элиты (избранных стран), которые ему навязываются. Те немногие, что становятся объектом наблюдения («глобалисты» и «звезды» СМИ), выражают идею эрзаца тотального образа жизни, индоктринируемого

наблюдателям всего мира. По сути, речь идет о власти, которая как бы, открыто, не приказывает, а через постоянное дискурсивное воздействие на различные структуры и уровни сознания навязывает желаемые ей стили, идеологии и практики.

Идеология постмодернизма, отражая сущность социально-культурных тупиков, в которых оказалось общество на этапе перехода в постиндустриальную стадию развития, во многих случаях указывает и на опасности, которые ждут человечество на этом пути. З. Бауман обращал внимание на то, что «постсовременность отличается нестабильностью и ощущением ненадежности, свертыванием роли государства и торжеством глобального рынка, который обещает свободу выбора, но заставляет людей опасаться за свое будущее, подозрительно относиться ко всему рациональному, особенно к экспертам, которые утверждают, что они лучше, чем кто-либо, понимают происходящее. Для постсовременности характерна тенденция к замене контроля государства контролем потребителя, испытывающего при этом все соблазны консьюмеризма; характерна необходимость жить в мире, полном двусмысленностей и неопределенности»28.

Таблица 2

Государственное управление в условиях постмодерна29

Черты традиционного государства (в реалии) Черты государства постмодерна (в тенденции)

Суверенное (роль суверенитета) Размывание суверенитета

Территориальное Смягчение пограничных режимов

Военное (важная роль армии) Немилитаризованное

Единовластное правление Мягкое, ограниченное правление

Единый закон Стимулирующие законы в интересах гражданского общества

Единственное гражданство Частичное гражданство (или несколько)

Национальное Многокультурное

Централизованное Децентрализованное

Традиционно-бюрократическое «Электронное правительство»

Унитарное Неунитарное

Автономия государственной власти Возрастание транснациональной власти

Имея в своем арсенале универсальный ценностной эрзац - «высокий уровень личного благосостояния», который ассоциируется с западным образом жизни и демократией, постмодерн демонстрирует широкое распространение активных политтехнологий. Однако эти технологии могут извращать такие принципы демократии, как подлинно народное волеизъявление и публичность политики, подменяя их симулякрами политического.

В такой ситуации репрезентация масс - молчаливого большинства - оказывается не более чем очередной симуляцией. Масса часто не приемлет смысла и «интересуется лишь знаковостью», коммуникация для нее - беспрерывное поглощение знаков, обусловленное жаждой зрелища. В соответствии с этими подходами акцентируются сенсуализация, мифологизация, зрелищность, фи-зиологичность, которые обозначают регрессию к архаике и конституируют «расплывчатую», пеструю, изменяющуюся социальность как повседневность, постоянный и всеохватывающий общество маскарад.

В постдемократической системе власть народного представительства вытесняется властью иерархии, происходит постепенное формирование все более контролируемого и направляемого общества, в котором будет господствовать элита, тесно связанная с олигархическими, «оффшорными», медийными группировками. Освобожденная от сдерживающего влияния традиционных либеральных ценностей, эта элита не будет колебаться при достижении своих политических целей, применяя новейшие достижения современных технологий для воздействия на поведение общества и удержания его под строгим надзором и контролем30.

В целом постмодернистские подходы и концепции содержат определенный теоретический и методический потенциал, для его возможного использования в политическом анализе. Актуальны учет и направленное использование в политическом проектировании коммуникационных процессов методик символизации, создания нематериальных технообразов, манипулятивных идеологий, симу-лякризации, театрализации, играизации, мифологизации, сексуали-зации, сенсуализации, сакральности, транссентиментализма и т. д.31 Целесообразно использование в соответствующих целях эффектов виртуализации пространства социального и сетевого многообразия, глокализации сообществ в рамках глобализации и др.

Для характеристики новых изменений постмодернистского характера в обществе в последнее время стал употребляться термин «поспостмодернизм»32. На наш взгляд, он достаточно сложен для произношения. Нам представляется, что более удобным для дискур-

са современного постмодернистского анализа и проектирования политики станет предлагаемый автором термин «неопостмодернизм».

В то же время при разработке политических проектов неопостмодернистские подходы желательно рассматривать в тесной взаимосвязи с должной совокупностью общепринятых классических, неклассических и постклассических методов и методик изучения политики33.

Примечания

9 10

См.: Постмодерн, постсовременность // Новая философская энциклопедия: В 4 т. Т. 3 / Под ред. акад. В.С. Степина. М., 2001. С. 296; Постмодерн // Глобалистика: Энциклопедия / Гл. ред.: И.И. Мазур, А.Н. Чумаков. М., 2003. С. 814.

Термин «постмодерн» появился в период Первой мировой войны в работе Р. Панвица «Кризис европейской культуры» (1917 г.). В 1934 г. в своей книге «Антология испанской и латиноамериканской поэзии» литературовед Ф. де Онис использовал термин «post-modernismo» для обозначения реакции на модернизм. В 1947 г. А. Тойнби в книге «Постижение истории» придал постмодернизму широкий культурологический смысл как течению, символизирующему конец западного господства в религии и культуре. Lyotard J.-F. La condition postmodeme: Rapport sur le savoir. P., 1979. Алексеева Т.А. Лики российского постмодернизма // Вестник Московского ун-та. Сер. 18. Социология и политология. 2003. № 4. С. 23. См.: Ирхин Ю.В. Социум и политика в постмодернистском зазеркалье: взгляды, подходы, анализ // Полития. 2005. № 4. С. 136-161.

См.: Bennet J. Problems Approaches to Political Theory // Handbook of Political Theory / Ed. by G.F. Gaus, Ch. Kukathas. SAGE Publications. L., 2004. P. 46. Ibid. P. 47.

См.: Кравченко С.А. Риски в нелинейном глоболокальном социуме. М., 2009. Giddens A. The Consequences of Modernity. Cambridge: Polity press, 1990. P. 150. См.: Маньковская Н.Б. Художественный постмодерн. М., 2000. См.: Ирхин Ю.В. Методология и методика современного политического анализа: подходы и проблемы // Проблемный анализ и государственно-управленческое проектирование. 2012. № 6. С. 71-80.

См.: Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. М., 1994; Бауман З. Индивидуализированное общество. М., 2002; Он же. Текучая современность. СПб., 2008; Бодрийяр Ж. Система вещей. М., 1995; Он же. В тени молчаливого большинства, или Конец социального. Екатеринбург: Изд-во Уральского унта, 2000; ДерридаЖ. Письмо и различие. СПб., 2000; Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна. М., 2010; Фуко М. Воля к истине: По ту сторону власти и сексу-

_

3

4

5

3

/

8

11

12

14

15

25

26

28 29

30

31

альности. М., 1996: Он же. Надзирать и наказывать; Хабермас Ю. Философский дискурс о модерне. М., 2003; Эко У. Имя розы. М., 1989; и др. См.: Алексеева Т.А. Современные политические теории. М., 2000. Ильин И.П. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм. М., 1996; Кравченко С.А. Социология модерна и постмодерна в динамически изменяющемся мире. М., 2007; и др.

Бодрийяр Ж. Прозрачность зла. М., 2000. С. 214.

См.: Ритцер Дж. Современные социологические теории: пер. с англ. СПб., 2002.

Кравченко С.А. Социологический постмодернизм: теоретические источники, концепции: словарь терминов. М., 2010. С. 7.

Ризома - «открытый стебель, лиана», обладает способностью развиваться в любом направлении, принимая любую конфигурацию. Метафорическое обозначение нелинейного способа организации целостности (Ф. Гваттари, Ж. Делез).

См.: Varga I. The Challenge of Modernity/Post-Modernity to the Classical Heritage in Sociology of Religion // The International Handbook of Sociology / Ed. by R.S. Quah, A. Sales. SAGE Publications. L., 2000. P. 101-122. Дугин А.Г. Геополитика постмодерна. М., 2007. С. 34. См.: Вишневский Я.Л. Одиночество в сети. М., 2011.

См.: Политическая коммуникативистика: теория, методология и практика / Ред. Л.Н. Тимофеева. М.: РОССПЭН, 2012.

См.: Медушевский Н.А. Технологии совместности: переосмысление сути термина «фабрики мысли» // Вестник РГГУ. Сер. Политология. 2012. № 1. Foucault M. Power / Knowledge: Selected Interviews and Other Writings. Brighton. 1980. P. 131.

Ван Дейк Т. Дискурс и власть: Репрезентация доминирования в языке коммуникации. М., 2013. С. 50. Бегдебер Ф. 99 франков. М., 2002. С. 18.

Бауман З. Спор о постмодернизме // Социологический журнал. 1994. № 4. С. 73.

Foucalt M. Discipline and Punish: The Birth of the Prison. N.Y., 1979. P. 26. См.: Bauman Z. Postmodernity and its Discontents. Cambridge, 1997. P. 12. См.: Gibbins J., Reimer B. The Politics of Postmodernity. SAGE Publications, 2000. P. 132.

См.: Крауч К. Постдемократия. М., 2010. С. 7.

См.: Павловский Г. Гениальная власть! Словарь абстракций Кремля. М., 2012. См.: Митрошенков О.А. Постпостмодернизм как предчувствие // Социально-гуманитарные знания. 2013. № 4. С. 57-58.

См.: Ирхин Ю.В. Политический анализ: сущность, методология, структура, ценности и этика // Ars Administrandi (Искусство управления). 2012. № 1. С. 5-20.

13

16

17

18

19

20

21

22

23

24

27

32