CC BY
60
Учитывая все подходы к пониманию такого многогранного явления, как диаспора, можно дать ему следующее определение: диаспора -это не только процесс рассеяния какого-то первоначально единого народа, это также и совокупность относящих себя к этому сообществу групп, которые проживают вне изначального района обитания, то есть на территории, уже заселенной другими этническими обществами, и которые созданы для удовлетворения социальных, культурных, экономических и иных потребностей, имеющие для этого определенные, четко структурированные организации.
Литература
1. Бромлей Ю.В. Очерки теории этноса. - М.: Либро-ком, 2009. - 440 с.
2. Вишневский А. Г. Распад СССР: этнические миграции и проблема диаспор // Общественные науки современности. - 2000. - №3. - С. 115-130.
3. Гумилев Л.Н., Иванов К.П. Этнические процессы: два подхода к изучению // Социол. исслед. - 1992. - № 1. - С. 52.
4. Залитайло И.В. Природа этнонациональных диаспор и диаспоральных образований// Электронное научное из-
дание «Аналитика культурологии». - 2004. - № 2. http: www.analiculturolog.ru.
5. Колосов В.А., Галкина Т.А., Куйбышев М.В. География диаспор на территории бывшего СССР // Общественные науки и современность. - 1996. - № 5. - С. 34-46.
6. Курносова, Л.С. Понятие диаспоры в социологическом дискурсе / Л.С. Курносова // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. Серия Социальные науки. - Вып. 1(5). - Н.Новгород: Изд-во ННГУ, 2006. -С.218-223.
7. Левин З.И. Менталитет диаспоры (системный и социокультурный анализ). - М.: Институт востоковедения РАН; Издательство "Крафт+", 2001. - 176 с.
8. Лурье С.В.Историческая этнология. - М.: Аспект Пресс, 1997. - 138 с.
9. Национальные диаспоры в России и за рубежом в XIX-XX вв. Сб. ст. Под ред. Ю.А. Полякова и Г.Я. Тарле. -М.: ИРИ РАН, 2001.- 329 с.
10. Полоскова Т.В. Диаспоры в системе международных связей. - М.: Научная книга, 1998. - 199 с.
11. Попков В.Д. Феномен этнических диаспор. - М.: ИС РАН, 2003, - 340 с.
12. Тощенко Ж.Т., Чаптыкова Т.П. Диаспора как объект социологического исследования // Социс. - 1996 - № 12. -С. 33-42.
Еханурова Ирина Романовна - аспирант кафедры политологии и социологии Бурятского государственного университета, г. Улан-Удэ, e-mail: [email protected].
Data on authors:
Ehanurova Irina Romanovna - post-graduate student of department of political science and sociology of the Buryat State University, Ulan-Ude, e-mail: [email protected].
УДК 39=512.31(517.3)
С.Н. Болдохонов
ОСОБЕННОСТИ ЭТНИЧЕСКОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ РЕЭМИГРАНТОВ
(НА ПРИМЕРЕ ШЭНЭХЭНСКИХ БУРЯТ)
Статья освещает идентичность реэмигрантов Внутренней Монголии (шэнэхэнских бурят): иммиграция в Китай в первые десятилетия 20-го века, адаптация на новом месте, возвращение на родину в 90-х годах и изменение этнической идентификации диаспорной группы под влиянием модернизационных процессов.
Ключевыеслова: этничность, диаспора, адаптация, этнос, идентификация, традиция, реэмиграция, консерватизм.
S.N. Boldokhonov
FEATURES OF ETHNIC IDENTITY RE-EMIGRANTS (FOR EXAMPLE SHENEHEN BURYAT)
Article shines history the Buryat of the Inner Mongolia: immigration to China in the first decades of 20th century, adaptation on a new place, and homecoming in the nineties and change of ethnic identification Diasporas groups under influence modern processes.
Keywords: ethnicity, diasporas, adaptation, ethnos, identification, tradition, conservatism.
Изменяется ли этническая идентичность представителей какого-либо этноса, народа в условиях возвращения на прежнее место жительства? Мнения, оценки самих реэмигрантов свидетельствуют об изменении этнической идентичности. Проблема обнаруживается при выявлении особенностей этнической идентично-
сти реэмигрантов в процессе адаптации к новым социально-экономическим условиям на родине.
Наиболее вероятны следующие варианты развития событий:
1) возвращение реэмигрантов в прежнюю этнокультурную среду влечет за собой трансформацию этнической идентичности в сторону ин-
2011/6
дифферентности;
2) этническая идентичность не занимает значимой позиции в идентификационной матрице реэмигрантов;
3) в условиях межэтнической толерантности адаптация реэмигрантов происходит без этнои-золяционистских тенденций;
4) легкость адаптационного периода (схожесть с местным населением) не вызывает кризиса идентичности реэмигрантов.
Для подтверждения вышеобозначенных гипотез было проведено эмпирическое исследование. Использовались следующие методы: для выявления структуры социальной идентичности использовался модифицированный тест М.Куна и Т.Макпартленда «Кто я?»; анализ авто- и гетеростереотипов переселенцев осуществлялся с помощью модифицированного варианта методики Катца и Брели. Респондентам предлагалось назвать 5-6 качеств, характерных для представителей «своей» этнической общности и «чужой». Исследование проводилось на примере такой диаспорной группы, как шэнэхэнские буряты.
С 1990-х гг. Россия переживает демографические трудности. Отрицательный прирост населения заставляет рассматривать миграцию как основной источник пополнения трудовых ресурсов. Особенно сложная ситуация образовалась в Сибири и Дальнем Востоке, так как внутригосударственные потоки миграции направлены в центральные регионы страны - Москву и Санкт-Петербург. Очевидно, что основную массу прибывающих мигрантов в Россию составляют представители стран СНГ и выходцы из Китая. Стереотипы и представления местного населения по отношению к мигрантам, особенно если мигранты иной этнокультурной принадлежности, имеют неоднозначное толкование. Однако, если переселенцы той же национальности, религиозной принадлежности, что и члены принимающего сообщества, то усиление конфликтного потенциала, маловероятно. Например, адаптация русских, переселяющихся из стран СНГ, проходит без особых трудностей ввиду принадлежности к одному этнокультурному пространству.
В Китае также есть этнические группы, обладающие большим адаптационным потенциалом в России. Среди данных групп выделяются шэ-нэхэнские буряты, рассматривающие Россию, в частности Республику Бурятию, как свою историческую родину. Шэнэхэнские буряты - бурятская диаспора в Китае, которая образовалась в результате миграционного движения бурят в начале ХХ века из России в КНР. Большую часть переселенцев составлял зажиточный слой
населения, спасавших свою жизнь, имущество от революции, Гражданской войны и коллективизации. Остановились эмигранты на территории нынешней Внутренней Монголии и назвали свое пристанище - Шэнэхэн, что означает «новое». Спустя полвека шэнэхэнские буряты с распадом СССР получили возможность вернуться на историческую родину.
В условиях инокультурного и иноязычного окружения шэнэхэнские буряты сумели сохранить традиции и язык. Они все говорят на родном языке в отличие от своих собратьев на родине, в Республике Бурятия, лишь 25% которых говорят на бурятском [1, с. 160]. Так, по результатам эмпирического исследования, безусловным лидером среди сфер общения, где употребляется бурятский язык шэнэхэнскими бурятами всех возрастных групп, стала религиозная сфера (дацаны, культовые места). Исключение составила лишь молодежь в возрасте до 25 лет, что вполне объяснимо - люди, стоящие в начале жизненного пути, еще не думают о религии, о боге. Следом за религиозной сферой по частоте употребления бурятского языка стоит приватная сфера. Молодежь от 25 до 36 лет чаще всего используют бурятский язык в общении с друзья-ми-бурятами и соседями-бурятами. Для людей среднего возраста на второе место после религии выходит уже общение с родственниками.
Русский язык чаще всего используется шэнэ-хэнскими бурятами в общественных местах (магазин, транспорт, государственные учреждения), в сфере СМИ, на работе и в учебных заведениях. Здесь налицо действие мотивации прагматического удобства, что изменяет модель использования языка: многие респонденты сознательно, даже при наличии альтернативы, для облегчения вхождения в новые социальные условия переходят на русский в России и китайский в КНР, мотивируя это тем, что так лучше [2, с. 162]. Парадоксальным образом языковой выбор в пользу русского и китайского языков сочетается у опрошенных с приверженностью к другим элементам бурятской культуры: как правило, это люди, хорошо знающие и практикующие бурятские традиции и обряды, убежденные буддисты, ценители бурятского искусства и носители ярко выраженного этнического самосознания.
На следующий вопрос: «Какой язык Вы считаете родным и почему?» - абсолютное большинство ответили - бурятский, так как это язык их национальности, они на нем преимущественно говорят и думают. Как известно, в ситуации, когда один язык постепенно отступает под нажимом другого, доминантного языка, группа,
говорящая на исчезающем языке, начинает искать и находит другие опоры для утверждения своего группового самосознания. Так, на вопрос: «Что объединяет бурятский народ, что роднит Вас с людьми вашей национальности?» - такую опору респонденты нашли в своей территории («родная земля, природа, территория»), в общей истории («происхождение и история»), и в культурных проявлениях («национальная кухня, одежда»), внешности, родственных связях, религии («обрядах и ритуалах»). Иначе говоря, для создания, поддержания и укрепления своей идентичности диаспора использует буквально все, что есть под рукой. Подавляющее большинство респондентов считают, во-первых, религию (69%), во-вторых, происхождение и историю (61%) основными этноинтегрирующими факторами. Третьим по важности этноинтегрирую-щим признаком (50%) признан язык. Чуть менее половины опрошенных ответили, что родная земля, природа, территория (49%), родственные связи (48%), а также внешность объединяют бурятский народ, роднят респондентов с людьми их национальности. Менее популярными оказались такие этноопределители, как свойства национального характера, особенности поведения, традиционная материальная культура (национальная кухня, одежда и др.). Таких ответов, как «ничто не объединяет», не было.
Особенностью шэнэхэнской молодежи является тот факт, что они космополиты по сравнению с российскими бурятами. Так на вопрос: «Кем вы себя больше чувствуете? Россиянином, гражданином КНР?» - большинство выбрали пункт - в равной степени. Возможно, это объясняется тем, что шэнэхэнские буряты имеют возможность интеграции как в российские, так и в китайские образовательные и культурные системы. Шэнэхэнские буряты в большинстве своем полилингвы, знают по 2-3 языка, помимо бурятского языка, используемого в быту, знают монгольский, русский, китайский, английский языки.
Значимость этнической идентичности, ее актуализация и место в иерархии этнополитиче-ских самоопределений бурят определялись при помощи модифицированного варианта теста Куна-Макпартленда «Кто Я?» Респондентам
предлагалось выбрать из девяти вариантов этно-политических самоопределений и ранжировать выбранные варианты по 10-бальной шкале по степени их важности. 73% опрошенных вывели на первое место по степени значимости этнический самоидентификатор «бурят/ка». Второе по значимости место занимает категория религиозной идентичности «буддист»(40%). Третьим по рангу оказалась категория территориальной идентичности «шэнэхэнский бурят» (30%). Затем следуют в порядке убывания: россиянин, гражданин Китая, гражданин мира, наследник кочевой цивилизации.
Анализ авто- и гетеростереотипов переселенцев осуществлялся с помощью модифицированного варианта методики Катца и Брели. Респондентам предлагалось ответить на вопрос: «Какие душевные качества присущи бурятскому, русскому, китайскому этносам?». Качества, характерные для представителей «своей» этнической общности, то есть для бурят, следующие: буряты скромные, добродушные, гостеприимные, простые. Гетеростереотипы по отношению к китайцам следующие: китайцы трудолюбивы, хитрые, агрессивные, наглые. По отношению к русским такие: русские добродушны, простые, гостеприимные. «Чужими» для шэнэхэнских бурят являются в основном китайцы в КНР и русские, представляющие этническое большинство в России. На основании данного теста, указывающего на наличие толерантности, можно утверждать, что шэнэхэнские буряты без особых проблем адаптировались на родине. В Китае же шэнэхэнская диаспора интересует ученых как островок истинной «бурятскости», анклав утерянной этничности, который сохранил свою самобытность в инокультурном окружении [3, с. 165].
Литература
1. Амаголонова Д.Д., Елаева И.Э., Скрынникова Т.Д. Бурятская этничность в контексте социокультурной модернизации (постсоветский период). - Иркутск: РПЦ «Радиан», 2005.
2. Балдано М.Н., Дятлов В.И. Шэнэхэнские буряты: из диаспору в диаспору? // Диаспоры. - 2008. - № 1.
3. Хилханов Д.Л. Этническая идентичность и этносоциальные процессы в Бурятии: история и современность. -Улан - Удэ: ФГОУ ВПО ВСГАКИ, 2005.
Болдохонов Сергей Николаевич - аспирант кафедры политологии и социологии Бурятского государственного университета, г. Улан-Удэ, e-mail: [email protected].
Boldohonov Sergey Nikolaevich - post-graduate student of department of political science and sociology of the Buryat State University,Ulan-Ude, e-mail: [email protected].
