CC BY
48
УДК 294.321
А.К. Хабдаева
Бурятский государственный университет
ШЭНЭХЭНСКИЙ ДАЦАН ДАМБАДАРЖАЙЛИНГ КАК КУЛЬТУРНО-ИСТОРИЧЕСКИЙ ФЕНОМЕН (ПО МАТЕРИАЛАМ ЭКСПЕДИЦИИ В г. ХУЛУНБУИР АРВМ КНР, ИЮЛЬ-АВГУСТ 2017 ГОДА)*
*Исследование выполнено при финансовой поддержке Бурятского государственного университета в рамках научно-исследовательского проекта 2017г. №16-10-4401
Феномен бурятской диаспоры, проживающей на территории Внутренней Монголии КНР и сумевшей на протяжении ста лет сохранить собственную самобытность, вызывает живой интерес исследователей как образец устойчивости этнической культуры в условиях иносоцио-культурной среды. Особое место в сохранении традиционного уклада, а также национальной самоидентичности шэнэхэнских бурят занимают религиозные верования. Дацан Дамбадаржай-линг, называемый бурятским (шэнэхэнским) дацаном (сумэ), отражает непростую историю бурятского народа в Китае. Первые службы начали проводиться здесь в 1928 году. Главный дуган был построен силами бурят-прихожан в 1936 году и долгие годы выполнял функцию духовного, просветительского, медицинского, культурного центра бурятской диаспоры Хулунбуира. В 30-ые годы ХХ века дацан представлял собой крупное религиозное учреждение, число лам которого достигало трёх сотен человек. В годы «культурной революции» в КНР шэнэхэнский дацан был разрушен и закрыт, книги сожжены, ламы расстрижены и возвращены к мирской жизни. В 2009 году был построен новый дуган дацана, в строительстве которого посильное участие приняло всё бурятское население Внутренней Монголии КНР.
Наличие собственного дацана выступает важнейшим условием этносоциального единства бурятской диаспоры Внутренней Монголии. Шэнэхэнский дацан, являющийся для бурят Хулунбуира духовным центром, стал одной из важнейших детерминант традиционного образа жизни, культурной консолидации бурятской диаспоры в условиях иноэтничной среды, своеобразной защитой, позволяющей в определённой степени противостоять ассимиляционным процессам.
Ключевые слова: бурят-монголы, шэнэхэнские буряты, бурятская диаспора, культура, культурная устойчивость, религия, буддизм, гелук, дацан, лама, буряты в Китае.
A.K. Khabdaeva
Buryat State University
DAMBADARJAILING SHENEKHEN DATSAN AS A CULTURAL AND
HISTORICAL PHENOMENON (THE MATERIALS OF THE EXPEDITION TO THE CITY OF KHULUNBUIR, INNER MONGOLIA, CHINA, JULY-AUGUST 2017)
The investigation is carried out with the financial support of Buryat State University, project "№ 16-10-4401"
The phenomenon of a Buryat expatriate community living on the territory of Inner Mongolia, China, which has managed to preserve its distinctive characterfor a century, draws a genuine attention of researchers as an example of sustainability of ethnic culture in a different social and cultural environment. Their religious beliefs played a special role in the process of preserving the traditional way of life as well as the national self-identity of the ShenekhenBuryats. Dambadarjailing Datsan called the Buryat (Shenekhen) Datsan ("sume ") reflects a complex history of the Buryat people in China.
The first public worships started here in 1928. The main dugan(temple) was built by Buryat believers in 1936. It had long served as a spiritual, educational, medical and cultural centre of the Buryat expatriate community in Khulunbuir. In the 1930s the datsan was a big religious institution with about 300 lamas. During the "cultural revolution " in China the Shenekhen Datsan was closed and destroyed, the books were burnt, and the lamas were defrocked and made lay. In 2009 a new dugan of the datsan was built. All the Buryat people of Inner Mongolia, China, contributed to its construction.
This datsan is the most important factor of ethnic and social unity of the Buryat expatriate community in Inner Mongolia. The Shenekhen Datsan is a spiritual centre for the Buryats of Khulunbuirand it has become one of the main determinants of the traditional way of life and cultural consolidation of the Buryat expatriate community in a different ethnic environment as well as a kind of protector which helps to oppose assimilative processes to some extent.
Key words: Buryat-Mongols, ShenekhenBuryats, Buryat expatriate community, culture, stability of culture, religion, Buddhism, Gelug, datsan, lama, Buryats in China.
Феномен культурной преемственности бурятской диаспоральной группы, на протяжении столетия проживающей в инокультурной среде на территории г. Хулунбуир Внутренней Монголии КНР, привлекает всё более пристальное внимание со стороны научного сообщества. Ещё недавно он не рассматривался исследователями в качестве объекта научного исследования, - в том числе по той причине, что буряты, в отличие от эвенков и дауров, не обладают в КНР самостоятельным национальным статусом, а включены в состав монгольского этноса. Однако за последние двадцать лет самобытная культура небольшой по численности (6-7 тысяч человек) компактной бурятской общины, сохранность культурного наследия, устойчивость традиционного хозяйственно-бытового уклада вызывает всё больший интерес научного мира. Особое внимание привлекает преемственность традиций в духовной и практической деятельности как образец устойчивого развития малочисленной этнической группы в современных глобализационных процессах [2].
За годы отдалённости от исторической родины шэнэхэнские буряты сохранили многие элементы традиционной кочевой культуры, отражённые в языке, религии, фольклоре, др. «Консервация» устоев, позволившая практически в неизменном виде сохранить многие социокультурные универсалии, является примером устойчивого развития этноса и редким примером сохранения культурного наследия [13]. Мы вынуждены признать, как отмечает Л.Л. Абаева, что «монгольские диаспоры, самостоятельно сложившиеся на территории КНР, являясь частью общемонгольской этнической общности, сохранили свои автохтонные историко-культурные традиции в большей степени, чем собственно буряты этнической Бурятии» [1, с. 90-91]
С начала 2000-ых годов в рамках реализуемых научно-исследовательских проектов учёными Бурятии (С.Ж. Балданов, Г.А. Дырхеева, Л.Л. Абаева, М.Н. Балдано, Д.Ц. Бороноева, Б.Д. Шожоева, др.) организуются экспедиции, целью которых является сбор и анализ лингвистического, этнографического, фольклорного материала [9]. Отдельный блок исследований представляют публицистические статьи о социокультурной адаптации шэнэхэнских бурят, вернувшихся на историческую родину [17, с. 255-256]. Большое значение для исследователей имеют работы выходца из Шэнэхэна Бодонгууд Абида «Бураяд-монголой тобшо туухэ» (1983), «Дамбадар-жийлиин (Шэнэхээн) сумын тобшо туухэ» (1990), изданные в 80-90 гг. XX в. во Внутренней Монголии Китая» [12, с. 163].
Китайские исследователи также в последние несколько лет проявляют активность в области изучения культуры бурят-монголов, проживающих на территории КНР. Так, ими был опубликован ряд работ о свадебных обычаях и обрядах бурят Хулунбуира [6], традиционном костюме [14, 11, 16], особенностях традиционной кухни и др. [5]
Во время экспедиции в августе 2017 года мы наблюдали, как осуществлялась съёмка подготовительного процесса к бурятской свадьбе одной из телекомпаний Шанхая. Национальные бурятские дэгэлы, традиционный способ приготовления свадебных блюд, бурятский способ разделывания барана воспринимается как явление экзотическое и вызывает неподдельный интерес со стороны китайцев.
Между тем в научной литературе как России, так и Китая о религиозной традиции бурятской диаспоры Хулунбуира представлена крайне скупая информация.
История появления шэнэхэнского дацана Дамбадаржайлинг, затерянного в глубине хулунбуирской степи, начинается с ухода части бурят из Аги в степи Хулунбуира. Откочёвка была вызвана главным образом изменением политической и экономической обстановки, это был уход от советской власти, аграрных реформ, раскулачивания, коллективизации, военных действий, в попытке спасти собственное имущество и традиционный уклад жизни. Данное событие не происходило спонтанно, на территорию предполагаемого поселения предварительно выезжала делегация, производившая выбор земельного участка для заселения, обговаривались условия проживания с местными властями, действия закреплялись нормативно-правовыми актами, проводился комплекс религиозных обрядо и т.д. Предварительно Намдак Базаров (Базарын) и сведущий в землеустроительных вопросах М.Н. Богданов прибыли в местность Хулунбуир для определения территории будущего заселения [8, с. 259-260].
Затем в течение нескольких лет длились передвижения в сторону Хулунбуира. Основная волна миграции пришлась на начало 20-ых годов ХХ века. Перекочевка далась тяжело, многие семьи оказались разрознены - по две стороны государственной границы. На долю бурятского народа выпала нелёгкая судьба. По сей день из поколения в поколение передаются печальные истории о потерявшихся родителях, детях, братьях и сёстрах, не успевших или не сумевших добраться до места переселения вместе со своей семьёй. Участники кочёвки воспринимали переезд на новое место как меру вынужденную и временную. На протяжении длительного периода времени буряты Хулунбуира надеялись вернуться на свою историческую родину и встретиться со своими родственниками. До сих пор многие семьи, оказавшиеся по обе стороны границы, ищут и находят своих родственников в Хайларе (Хулунбуире) и Аге.
Китайский исследователь У Чжаньхун пишет: «В 1922 году 160 бурят-монгольских семей численностью более 700 человек переселились на реку Шэнэ (кит. «Синихэ»), где образовали бурятский хошун. В 1934 году он был переименован в сомон Шэнэхэн, подведомственный хошуну солонов. По результатам 77 съезда Госсовета КНР от 29 мая 1958 года было принято постановление за номером 179 о расформировании хошуна солонов и образовании в пределах прежней административной единицы Эвенкийского автономного хошуна. 1 августа 1958 года Эвенкийский автономный хошун был создан. В тот год Шэнэхэнский сомон был разделён на два сомона - Восточный и Западный - относящиеся к Эвенкийскому автономному хошуну. В 1990 году население сомонов составляло 926 дворов численностью 3643 человека: 3358 монголов, 111 эвенков, 140 дауров, 30 ханьцев, 4 человека - представители других национальностей. Большую часть монголов представляли буряты. Поскольку на териитории КНР бурят-монголы проживают главным образом в уезде Шэнэхэн Эвенкийского автономного хошуна, то по сложившейся традиции принято здешних бурят-монголов именовать «шэнэхэнские буряты» [14, с. 15].
В статье Бао Луфана представлена динамика численности населения Баруун сомона (НгЖ) с 1957 по 1990 годы [4, с. 86]:
Из них Плотность населения (на квадратный километр)
Год Общее количество дворов Общее количество человек эвенки монголы дауры хань другие
1957 297 1118 0,36
1963 504 1908 24 1763 81 38 2 0,61
1966 522 1980 23 1826 87 42 2 0,63
1967 609 2647 76 2214 117 220 20 0,84
1982 807 3525 80 3120 193 127 5 1,12
1990 926 3643 111 3358 140 30 4 1,16
Последующий период, о котором имеются лишь фрагментарные скудные сведения, оказался ещё более сложным и нестабильным в истории бурятской диаспоры Хулун-буира. В 30-40-ые годы в связи с неспокойной обстановкой (образование марионеточного государства Маньчжоу-го, борьба КПК и Гоминьдана) бурятская диаспора оказалась вовлечённой в военные действия [3]. В эти годы «власти привлекали население Хулун-Буира. Был принят закон об обязательной военной службе в возрасте от 20-23 лет» [10, с. 185]. В означенный период времени часть бурятской группы откочевала в глубь страны и дошла до Синьцзяна. Позже почти все вернулись в хулун-буирские степи, занялись разведением скота. После разгрома Маньчжоу-го и установления КНР буряты были обвинены в пособничестве японским войскам и подверглись гонениям и репрессиям.
Шэнэхэнский дацан также перенёс все тяготы, выпавшие на долю бурятской общины. Дацан представляет традицию гелук. Буряты называют свой дацан «Шэнэхэн дацан» или «Шэнэхэн сумэ». Храм находится в 60 километрах от бурятского посёлка Баруун ^мон (сомон) Эвенкийского автономного округа АРВМ КНР, к нему ведут две просёлочные дороги. Расположенность в стороне от основной автомагистрали позволяет сказать, что дацан находится в труднодоступной местности, и случайный человек вряд ли сюда попадёт. На достаточно большом расстоянии от дацана находятся два-три айла - семьи, занимающиеся разведение коров, овец, лошадей.
Старый (малый) сумэ был построен в 1936 году, хотя первые службы начали проходить здесь намного раньше - в 1928 году [15.]. «В 1931 году к приезду Его святейшества Девятого Панчен Эрдэни ламы был построен Богдын Ордон» [12, с. 165]. На сегодняшний день старейшими наставниками дацана являются Гэлэг-Балбар лама (1926 г.р., в настоящее время проживает в Москве), Гэндэн-Жамсо (1928 г.р., в настоящее время проживает в Наньтуне), Гэлэг-Нима (1927 г.р., в настоящее время проживает в Наньтуне). По словам Гэндэн-Жамсо ламы и Гэлэг-Нима ламы, большая работа по строительству дацана проводилась по инициативе простого мирянина по имени Мижид-Гурда.
По воспоминаниям Гэндэн-Жамсо ламы и Гэлэг-Нима ламы, на момент их поступления на учёбу в дацане насчитывалось 15-20 хувараков (учеников лам) начиная с 7 лет. Гэлэг-Нима лама оказался в дацане в возрасте 7 лет, а Гэндэн-Жамсо лама -в возрасте 9 лет. В это время в дацане служило много старших лам, пришедших из России, в том числе известный врач (эмчи) Максар-лама. Старшее поколение лам Шэнэхэнского дацана широко практиковало тибетскую медицину - определяли по пульсу состояние здоровья человека, назначали и выписывали лекарства. Травы, необходимые для изготовления лекарств, собирали в степи Хулунбуира.
Традиция медицинской практики была перенята из Цугольского дацана. Это было вызвано также и необходимостью медицинского обслуживания населения бурятской диаспоры. Так, известно, что территория в Хулунбуире, выбранная бурятами для заселения, была когда-то оставлена олётами по причине обнаружения здесь сибирской язвы и считалась местным населением непригодной для проживания. Как отмечает в своей статье Д.Ц. Бороноева, «по воспоминаниям старожилов, последствия эпидемии коснулись и первых переселенцев, но благодаря эффективному лечению, предпринятому Еши-марамбой из Цугольского дацана, и выжиганию степи с целью ликвидации источников заразы о ней со временем забыли» [8, с. 260].
В Шэнэхэнском дацане служили ламы из многих районов этнической Бурятии -Зугалайского (территория Забайкальского края, дацан был закрыт в 1933 году), Гунейского (территория Забайкальского края, дацан разрушен в конце 30-ых годов ХХ века), Агинского (территория Забайкальского края, дацан разрушен в 30-ых годах ХХ века), Эгитуйского (Еравнинский район Республики Бурятия, дацан был закрыт в 1934 году), Чесанского (Хоринский район Республики Бурятия, дацан был закрыт в 30-ых годах ХХ века), Тарбагатайского (или Узонского дацана, территория Забайкальского края, дацан был закрыт в 1934 году), Цонгольского (Кяхтинский район Республики Бурятия, дацан был закрыт в 30-ых годах ХХ века) и других разрушенных и закрытых бурятских дацанов. Уходящие от расстрелов и репрессий Советской России ламы находили убежище в Шэнэхэне. Наибольшее количество лам составляли пришедшие из Цугольского дацана. Таким образом, общее число лам в 30-ых годах ХХ века в бурятском дацане Хулунбуира достигало трёхсот человек.
Бурятский дацан Хулунбуира следовал образовательной традиции Цугольского дацана, который, в свою очередь, основывался на практике тибетского монастыря Лавран. На первом этапе производилось обучение тибетскому языку, затем изучались другие дисциплины, предусмотренные системой образования чойр (чойра). Учебная подготовка осуществлялась в основном в Гумбуме или Лавране. Влияние монастырей Гумбум и Лавран на весь монгольский буддийский мир велико, начиная с XIX века они стали основной кузницей кадров халх- и бурят-монгольских дацанов. Из этих же монастырей доставлялась в Шэнэхэн издательская продукция на тибетском языке. При необходимости часть книг заказывалась у местного мастера-резчика, который изготавливал деревянные матрицы для печатания буддийских канонов.
Годы культурной революции (1966-1976 гг.) в КНР стали сложным периодом как для дацана, так и всех шэнэхэнских бурят. Преследования со стороны властей заставили лам вернуться в хулунбуирские степи, а дацан как религиозный центр был разрушен и закрыт. Имевшиеся в дацане книги, печатные материалы были сожжены. Ламы дацана также подвергались гонениям и физической травле. По словам Гэндэн-Жамсо ламы, в период культурной революции ламы были изгнаны из дацана и отправлены на работы в колхозы. Нередки были и случаи избиения лам. Так, он сам пострадал от рук воинствующей банды, в результате чего были травмированы руки.
«Культурная революция» нанесла бурятскому дацану непоправимый урон. После неё дацан уже не видел такого числа лам, какое было в 30-е годы. Деятельность дацана была приостановлена. Из-за преследований, репрессий, давления, под угрозой физического уничтожения многие ламы были вынуждены вернуться к мирской жизни, сложили монашеские обеты, обзавелись семьями. В период «культурной революции» была прервана и образовательная традиция - ламы не имели возможности выезжать для обучения как прежде. Практически перестали приезжать ламы из этнической Бурятии, временно прекратился контакт с Цугольским дацаном. Тем не менее
«культурная революция» не уничтожила в людях приверженности вере, и ламы по просьбе верующих приходили тайком к ним домой для чтения молитв и исполнения необходимых обрядов.
После окончания «культурной революции» силами прихожан дацан восстановили. Обучение в дацане стало проводиться собственными силами, лишь в последний период времени выросло число выездов в дацаны Аги и Бурятии, Гумбум и Лаврим для обучения. Пришлось восстанавливать книжный фонд, с помощью других буддийских монастырей собирали необходимые материалы.
За всю свою историю бурятский дацан Хулунбуира сохранил традиционные тесные связи с агинскими дацанами: каждое поколение шэнэхэнских лам старается выезжать в Агу для обучения; в свою очередь, из Аги приезжают делегации в Шэнэхэн. В 1927 году после ареста части буддийского духовенства большинство нашедших укрытие в Шэнэхэнском дацане лам были выходцами из Аги.
Ныне Шэнэхэнский дацан представляет собой действующий монастырь - буддийский центр шэнэхэнских бурят. В 2009 году был построен новый дуган. В строительстве посильное участие приняло всё бурятское население Шэнэхэна. Восстановленный храм был построен по образцу основанного в 1801 году Цугольского дацана.
На момент экспедиции, т.е. июль-август 2017 года, в штате дацана служили 19 человек - все буряты, в возрасте от 18 до 88 лет. В прежние времена в дацан поступали на обучение мальчики с 7-летнего возраста, сейчас же хувараками становятся только по достижении совершеннолетия.
На сегодняшний день бурятский дацан Шэнэхэна переживает этап возрождения. Обновляется убранство дацана, строятся новые хурдэ, привозятся новые ритуальные предметы. Дацан круглый год открыт для посещения. На службы активно приходит местная бурятская молодёжь. Жители бурятских сёл также обращаются за лечением к эмчи-ламам.
Над вратами главного дугана закреплена вывеска на монгольском и китайском языках - «Шинэхэн сумэ», а также пояснение, что это - место исполнения религиозной деятельности. Для исполнения обрядов в дацан обращаются как бурят-монголы, так и баргуты (барга-монголы), эвенки, дауры и др. Китайцы-ханьцы обычно в бурятский дацан не заходят или появляются здесь крайне редко. На территории дацана находится основной дуган, ступа, хурдэ и два небольших здания, в том числе старый дуган. В июле 2017 года осуществлялось строительство хурдэ, но они ещё не были «оживлены». Для строительства хурдэ были приглашены китайские рабочие. В нескольких метрах от храмового комплекса расположены недавно отстроенные домики, где проживают ламы.
В дацане регулярно читаются молебны «Цагаан Шухэртэ», «Ногоон Дара Эхэ», «Хий Морин Сан», «Найман Гэгэн», «Банзарагша», «Алтан Гэрэл», «Сундуй», «Доржо Жодбо», «Мандал Шива», др. Часть служб ведётся ежедневно, часть - в определённые дни. Молитвы читаются на тибетском языке. В периоды больших хуралов в дацане находятся все ламы, в остальное время назначается дежурный лама, который в течение месяца ежедневно ведёт службы, принимает прихожан, следит за хозяйством. Другие ламы в это время занимаются организационными, учебными и прочими делами, находясь, в основном, в Наньтуне - административном центре Эвенкийского хошуна, либо в Хайларе. Самый большой хурал (Лхамо хурал) читается на Новый год по лунному календарю. В этот день в дацане присутствует наибольшее число прихожан.
Собственная типография (собственное издательство) в дацане отсутствует, необходимые материалы доставляются из Цугольского дацана, других бурятских и монгольских монастырей, а также из Лаврима и Гумбума.
Оказавшись на родине в Бурятии, шэнэхэнские буряты продолжают придерживаться своих сложившихся традиций. По инициативе и на средства шэнэхэнской диаспоры было организовано строительство ступы Богини долгой жизни Зугдэр Намжилмы, открытие которой состоялось в сентябре 2014 года в дацане Хамбын-Хурэ города Улан-Удэ. Также в этом дацане ведёт приём эмчи - выходец из среды бурят Хулунбуира.
Между тем приходится признавать, что многое в жизни шэнэхэнской общины зависит от политических условий и отношений двух стран. Немногочисленная диаспоральная группа чувствительна к малейшему внешнему давлению. Так, после ухудшения советско-китайских отношений в 50-ых годах и вплоть до начала перестройки в России шэнэхэнские буряты были фактически лишены связи с исторической родиной.
Улучшение или ухудшение российско-китайских отношений сказывается также и на интенсивности контактов Шэнэхэнского дацана с внешним миром, возможности выезда лам в бурятские, тибетские и монгольские монастыри и т.д. Негативно на отношении властей к дацану сказалась и эмиграция Тибетского правительства во главе с Далай-ламой XIV.
Шэнэхэнский дацан играл и продолжает играть важнейшую роль в жизни бурятской диаспоры Хулунбуира. В условиях изолированности от материнского этноса одним из главных условий сохранения традиционных ценностей становится религиозный фактор. «Именно религиозная культура и все ее характеристики являются наиболее законсервированными и мало изменившимися структурами внутри традиционной культуры» [1, с. 91]. Помимо этого, буддийская религия выступает ещё и в качестве важнейшего фактора национальной самоидентичности. Как отмечает Д.Б. Сундуева, «буддийские ценности для бурятской эмиграции Китая олицетворяли духовную связь с родиной, землей исхода» [12, с. 165]. К примеру, изучая факторы, способствовавшие сохранению бурятского языка в условиях инокультурной среды, Т.Б. Цыденова отмечает наличие своего (бурятского) дацана как важнейшее условие этносоциального единства бурятской диаспоры Шэнэхэна [17, с. 256]. Высокая роль дацана в осознании этнической идентичности бурят Шэнэхэна отражается и в данных лингвистических исследований. Так, по замечанию С.Н. Болдохонова, «по результатам эмпирического исследования, безусловным лидером среди сфер общения, где употребляется бурятский язык шэнэхэнскими бурятами всех возрастных групп, стала религиозная сфера (дацаны, культовые места)» [7, с. 108].
Шэнэхэнский дацан, являющийся для бурят Хулунбуира духовным центром, стал одной из важнейших детерминант традиционного образа жизни, культурной консолидации бурятской диаспоры в условиях иноэтничной среды, своеобразным барьером, позволяющим в определённой степени противостоять неизбежным ассимиляционным процессам.
Список литературы
1. Абаева Л.Л. Аксиологические доминанты бурятской диаспоры во Внутренней Монголии КНР // Власть. - Выпуск 8. - 2013. - С. 90-93;
2. Бадмаев В.Н. Культура кочевых народов: к методологии вопроса // Вестник Калмыцкого университета, 2016. - №1 (29). - С. 80-87;
3. Базаров Б.В. Генерал-лейтенант Маньчжоу-Го Уржин Гармаев / Б.В. Базаров; Науч. ред. Л. В. Курас; ИМБТ СО РАН. - Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2001. - 37 с.;
4. Бао Луфан Бурят -монголы и очерк их изучения (^Ж Ш^Ш^ШЖЖ WÄS^) // Национальные исследования Цинхая (общественные науки). - Синин: Изд-во Цинхайского института национальных меньшинств. - Т. 14, №2. - 2003. -С. 84-90;
5. Бао Луфан. Эволюция образа жизни бурят-монголов (^Ж
W^ä) // Вестник Чифэнского института. Серия «Китайская литература, философия, общественные науки». - Чифэн: Изд-во Чифэнского института. - 2003. - Выпуск 3. -С. 23-28;
6. Бао Луфан. Полевые исследования свадебного обряда бурят
^iS) // Национальное искусство. - Наньнин: НИИ культуры и искусства Гуаньси. -2005. - Выпуск 1. - С. 104-107;
7. Болдохонов С.Н. Особенности этнической идентичности реэмигрантов (на примере шэнэхэнских бурят). - Вестник Бурятского госуниверситета. - Улан-Удэ: Изд-во Бурятского госуниверситета, 2011. - Выпуск 6. - С. 107-109;
8. Бороноева Д.Ц. Миграция и сакрализация нового жизненного пространства в традиционной культуре: опыт бурят Внутренней Монголии КНР // Вестник Бурятского госуниверситета. - Улан-Удэ: Изд-во БГУ, 2011. - Выпуск 6. - С. 258-262;
9. Бороноева Д.Ц. Диссертация на соискание учёной степени кандидата наук «Динамика пространственно-временной локализации бурят внутренней Монголии КНР: Историко-культурологический анализ». - Улан-Удэ, 2000. - 174 с.;
10. Ванникова Ц.П., Миягашева С. Б. Летопись О. Амаржаргала «О происхождении и историческом развитии барга-бурят» как источник интерпретации этнической истории традиционной культуры барга-бурятской общности // Гуманитарный вектор. 2017. -Т. 12, № 4. - С. 179-189;
11. Су Тинлин. Исследование женских головных украшений бурят-монголов (^Ж
// Памятники материальной культуры Степи. - Хух-Хото: Изд-во Научного сообщества Археологического музея Вн. Монголии и НИИ памятников материальной культуры и археологии Вн. Монголии. - 2005. - Выпуск 2. -С. 37-41;
12. Сундуева Д.Б. Культурная идентичность малых этнических групп Трансграничья: Дис. ... доктора культурологии. - Чита, 2017. - 351 с.;
13. Уланов М.С. Буддийская культура и экологическое сознание // Вестник Калмыцкого университета, 2017. - №34 (2). - С. 157-162;
14. У Чжаньхун (Ä^il). Исследования костюма шэнэхэнских бурят-монголов (Ш^Щ^ЖШ^Ш^ШШЩЩЖ): Дис. ... магистра. - Центральный университет национальностей, 2011. - 91 с. - URL: http://www.docin.com/p-999437061-f3.html. Дата обращения: 06.12.2017;
15. Филатова Н. Балбар-лама: врач и учитель. История жизни старейшего ламы России. - URL: https://ridero.ru/books/balbar-lama_vrach_i_uchitel/read/. Дата обращения: 18.12.2017;
16. Цао Ли. Линейные рисунки в искусстве бурят-монгольского костюма (^ЖШ
// Сто школ искусства. - Нанкин: Изд-во Академии культуры и искусства провинции Цзянсу. - 2010. - Выпуск 1. - С. 208-210;
17. Цыденова Т.Б. Буряты Китая в российской историографии // Вестник Бурятского госуниверситета. - Улан-Удэ: Изд-во Бурятского госуниверситета, 2010. - Выпуск 8. -С. 255-260.
