CC BY
11
УДК 336:347.73(075.8) |@ ®® о™!?
QQJ. |() 57 145/27 1 28482 2022 11 03 05 lfcae^K^ehttps://creativeconm№ns.org/licemes/by-nc/4.0/)
ОСНОВНЫЕ ВЕКТОРЫ В МЕЖДУНАРОДНОМ АНТИОТМЫВОЧНОМ ВЗАИМОДЕЙСТВИИ
© Автор(ы) 2022
ИСАКОВА Эльза Тельмановна, аспирант
Астраханский государственный технический университет 414056, Россия, Астрахань, Elza.isakova@internet.ru
SPIN: 5227-2342
AuthorlD: 1168624
ORCID: 0000-0001-5941-2198
ТАНЮЩЕВА Наталия Юрьевна, доктор экономических наук, профессор кафедры «Экономика и управление предприятием» Астраханский государственный технический университет 414056, Россия, Астрахань, n.tanyushcheva@yandex.ru
SPIN: 3981-1918
AuthorlD: 757876
ORCID: 0000-0002-7277-7316
Аннотация. Цель: провести анализ научных публикаций об организационных основах функционирования мировой системы противодействия отмыванию преступных доходов и финансированию терроризма (ПОД/ФТ). Метод: в электронных библиотеках e-library, ResearchGate, Academia проведен поиск статей и монографий по ключевым словам «легализация (отмывание) преступных доходов», «money laundering», «ФАТФ», «FATF». Результаты: выделены три основные вопроса, исследуемые в рамках заданной темы: базис мировой системы ПОД/ФТ, эффективность глобальной системы ПОД/ФТ, региональные подходы к ПОД/ФТ. Рассматриваются статьи и монографии экономистов, юристов, социологов, психологов, многие работы отражают результаты междисциплинарных исследований. Большое количество публикаций указывает на высокую актуальность темы мировой антиотмывочной системы. Проанализированы научные труды, посвященные оценке эффективности этой системы. Отдельное внимание уделяется региональному подходу в реализации странами антиотмывочных требований. Рассматривается Евразийская группа по типу FATF, в состав которой входит Россия. Научная новизна: анализ публикаций показал, что санкции, применяемые FATF за нарушения международных стандартов ПОД/ФТ, не являются результативными, четкие критерии применения отсутствуют. Изменение отношений международных организаций к России из-за украинского конфликта не нашло отражения в исследованиях. Практическая значимость: выявлена проблема, выпавшая из спектра внимания исследователей в области ПОД/ФТ. Ученым следует пересмотреть подход, основанный на слепой унификации, и сосредоточить усилия для предложения российским законодателям новых механизмов и инструментов самоопределения в мировой системе ПОД/ФТ, которые позволят стране сохранить все ее сильные стороны и максимально взаимовыгодно строить отношения с партнерами.
Ключевые слова: противодействие отмыванию преступных доходов, противодействие финансированию терроризма, FATF (ФАТФ), ЕАГ, ЕАЭС, антиотмывочная система, банковская тайна, электронная библиотека, офшорные компании.
THE MAIN VECTORS IN INTERNATIONAL ANTI-MONEY LAUNDERING COOPERATION
© The Author(s) 2022
ISAKOVA Elsa Telmanovna, PhD student
Astrakhan State Technical University 414056, Россия, Астрахань, Elza.isakova@internet.ru TANYUSHCHEVA Nataliia Yurievna, doctor of economic sciences, professor of the Department "Economics and Enterprise Management" Astrakhan State Technical University 414056, Россия, Астрахань,n.tanyushcheva@yandex.ru
Abstract. Objective: to analyze scientific publications on the organizational foundations of the global system of countering money laundering and terrorist financing (AML/CFT). Method: the electronic libraries e-library, ResearchGate, Academia conducted a search for articles and books on the keywords "money laundering", "FATF". Results: tree main issues investigated within the topic: the basis of the global AML/CFT system, the effectiveness of the global AML/CFT system, regional approaches to AML/CFT. There have been considered articles and books of economists, lawyers, sociologists, psychologists, and other sciences, many works reflect the results of interdisciplinary research. A large number of publications indicates the high relevance of the topic of the global anti-washing system. The scientific works devoted to the evaluation of the effectiveness of this system are analyzed. Special attention is paid to the regional approach in the implementation of anti-money laundering requirements by countries. The Eurasian group of the FATF type, which includes Russia, is considered. Scientific novelty: the analysis of publications has shown that the sanctions applied by FATF for violations of international AML/CFT standards are not effective, there are no clear application criteria. The change in the relations of international organizations to Russia due to the Ukrainian conflict was not reflected in the research. Practical significance: a problem that has fallen out of the spectrum of attention of researchers in the field of AML/CFT. Scientists should reconsider the approach based on blind unification and focus their efforts to offer Russian legislators new mechanisms and instruments of self-determination in the global AML/CFT system, which will allow the country to preserve all its strengths and build mutually beneficial relationships with partners as much as possible.
Keywords: countering money laundering, countering the financing of terrorism, FATF, EAG, EAEU, anti-money laundering system, bank secrecy, electronic library, offshore companies
ВВЕДЕНИЕ
Свой современный облик глобальная система противодействия отмыванию преступных доходов и финансированию терроризма (ПОД/ФТ) обрела не одномоментно. Широкомасштабная офшоризация 1960-х годов
впервые тревожно указала считавшим себя сильными государствам на серьезные уязвимости в бюджетном планировании и национальной безопасности. Огромные доходы, которые приносил банкам Швейцарии и Великобритании институт банковской тайны и нераз-
борчивость в клиентах, заинтересовали банки США. Они инициированы изменения в американское законодательство для максимально свободного перемещения иностранного капитала, повлекшие небывалый рост объемов незаконного ввоза наркотиков и их потребления среди населения, существенное увеличение доли объектов недвижимости, находящихся в США, но зарегистрированных на офшорные компании. Меры сдерживания в виде повышения налоговых ставок на доходы от иностранных ценных бумаг [1], кредитных ограничений на операции с зарубежными активами [2] существенных результатов не принесли. Сальдо платежного баланса ухудшилось, инфляция выросла, часть экономики США потеряла свою конкурентоспособность на мировых рынках, утечка капитала в офшорные зоны «помогала криминальным предприятиям имитировать законный бизнес и поощряла законные предприятия вести себя как преступные предприятия» [3, p. 113].
Новым инструментом стал закон США о банковской тайне [4]. Впервые в мировой финансовой практике без решения суда банкам предписывалось фиксировать информацию обо всех операциях с наличными средствами в сумме 3 тыс. долл. и выше. Информацию об операциях и их участниках на сумму 10 тыс. долл. и выше банки должны были передавать в специальный уполномоченный орган. Полученные сведения легли в основу ряда громких расследований против незаконного оборота наркотиков. Это воодушевило ООН и Европейский союз на включение данного инструмента в ряд международных конвенций, направленных на борьбу с незаконным оборотом наркотиков, отмывание преступных доходов, транснациональной организованной преступностью, коррупцией [5]. Добровольно взяли на себя такие обязательства только страны с наиболее развитой финансовой системой, в первую очередь, страны ОЭСР. Тогда как в формирование преступных доходов и в схемы уклонения от налогообложения все больше вовлекались развивающиеся страны и офшорные зоны. Новый этап контроля за движением денег начался с создания в 1989 году FATF (Financial Action Task Force (on Money Laundering), Группа разработки финансовых мер борьбы с отмыванием денег, ФАТФ). За истекшие 30 лет анти-отмывочное движение обрело глобальный характер и кардинально изменило структуру и состояние мировой финансовой системы.
В условиях беспрецедентно деструктивного поведения США, стран G7 и ЕС по отношению к России, резко ухудшившегося с марта 2022 года, создаются риски усиления давления на нашу страну через механизмы, которыми располагает FATF. Что экономисты могут этому противопоставить? Формирование ответа на этот вопрос предполагает понимание причин происходящего. Для этого необходимо разобраться в том, что накоплено исследователями об антиотмывочном движении, насколько оно эффективно в противодействии ОД/ФТ, с оглядкой на специфические аспекты ее воздействия на финансовую систему России, и в каком формате двигаться вперед?
Обзор трудов о международной антиотмывочной системе, ее структуре, FATF и ее эффективности проведен с использованием системного подхода. Сначала были исследованы содержащиеся в базе электронных библиотек e-library, ResearchGate, Academia научные публикации, имеющие в наименовании, аннотации или ключевых словах выражение «легализация (отмывание) преступных доходов» (money laundering), FATF (ФАтФ). Найдено 3 676 публикаций в библиотеке e-library, 1 249 - в Academia BasicSearch, 200 - в ResearchGate. После первоначального анализа этих публикаций изучены труды, указанные в цитируемых ссылках к ним, путем проведения поиска в Google Scholar (382 публикации).
Результаты обзора позволили сформулировать основные направления научных исследований о международном взаимодействии в сфере ПОД/ФТ и роли в нем
России, а также выявить малоисследованные вопросы в данном направлении, важные в новых реалиях, в которых российская финансовая система находится с весны 2022 года. Анализ научных публикаций, попавших в выборку, позволил выделить в исследуемом вопросе следующие основные темы: базис мировой системы ПОД/ ФТ; эффективность глобальной системы ПОД/ФТ; региональные подходы к ПОД/ФТ. Мы рассмотрим их подробнее.
РЕЗУЛЬТАТЫ
БАЗИС МИРОВОЙ СИСТЕМЫ ПОД/ФТ
С момента опубликования FATF международных ан-тиотмывочных стандартов - 40 Рекомендаций FATF [5] - все внутренние инструменты регулирования в интересах национального финансового сектора, новые финансовые технологии и продукты вводятся и применяются с оглядкой на мнение FATF, возглавившей международное движение по ПОД/ФТ.
В основу современной архитектуры глобального ан-тиотмывочного движения положены принципы самоорганизации, всеобщности и взаимного контроля. Принцип самоорганизации «реализуется на двух уровнях. Первый представляет собой базирующийся на принципе всеобщности механизм вовлечения всех без исключения стран в систему ПОД и контроль за полнотой и своевременностью выполнения ими процедур ПОД. Второй уровень действует внутри страны и представляет собой механизм вовлечения национальных финансовых посредников в выполнение процедур по сбору сведений об операциях (сделках), связанных с отмыванием денег, и передаче их в подразделение финансовой разведки... Принцип взаимного контроля реализуется путем проведения взаимных оценок в странах-участницах на предмет соответствия национальных законодательств и действующей практики в области борьбы с отмыванием денег рекомендациям ФАТФ» [6, с. 112-113]. Потребность во всеобщности авторы публикаций обосновывают: 1) открытостью мирового финансового рынка, которую активно используют преступники; 2) ограниченностью возможностей одной страны влиять на происходящее за ее пределами, особенно в отношении транснациональной преступности [7; 8]; 3) различиями в национальных подходах к финансовому контролю и реализации международных стандартов FATF, которые, в свою очередь, определяются неравномерным воздействием преступности на различные государства и недостатком ресурсов для борьбы с негативными явлениями [10].
Принцип самоорганизации базируется на стремлении США и примкнувших к ним стран к сокращению бюджетного дефицита, вызванного уклонением от налогообложения состоятельных граждан и корпораций, ограничению доступа организованных преступных групп к незаконно полученным деньгам, а также к тотальному контролю над мировыми финансовыми потоками. Действующей силой глобального движения ПОД/ФТ выступает мощь финансовых систем его инициаторов -G7 и ЕС, использующих к нарушителям антиотмывоч-ных стандартов финансовые санкции вплоть до полной финансовой изоляции. Как показала практика движения, санкции FATF являются самым жестким из известных механизмов давления на суверенное государство. Международные финансовые санкции использовались и ранее. Так, в отношении Южной Родезии, объявившей независимость от Великобритании, в 1966 г. резолюцией Совета безопасности ООН, наряду с военными, экономическими и транспортными, были установлены ограничения в отношении любых денежных переводов в эту страну [10]. Введенные санкции вызвали неоднозначную оценку. Критики настаивали на их неэффективности и контрпродуктивности [11]. Практически всегда финансовые санкции являлись элементом комплекса мер принуждения, направленных на смену политического режима. По мере глобализации санкции «покинули морскую и военную сферы и переместились в неосяза-
емую сферу финансов» [12]. Это привело к нарастанию угроз национальным финансовым системам и привлекло внимание ученых к изучению влияния санкций на финансовую систему, экономику и общество в целом.
Юристы классифицируют антиотмывочные санкции на международные и односторонние. Международные вводят в отношении финансовых организаций и финансовых активов из стран, внесенных БАТР в список юрисдикций со стратегическими недостатками в сфере ПОД/ФТ. С 2012 года в списке две страны - Иран и КНДР. Наряду с международными применяются односторонние санкции, среди которых выделяют: 1) вводимые в отсутствие с резолюциями Совета Безопасности ООН; 2) вводимые в дополнение к санкциям Совета Безопасности ООН с изменением объема применяемых ограничений; 3) вводимые во исполнение санкционных резолюций ООН [13]. Влияние санкций, введенных в 2012 г. против Ирана и КНДР, сложно оценить, так как их действие наложилось на санкции ООН, США и Европейского союза. За 2011-2015 гг. экономика Ирана сократилась почти на 20 %, на 20 % вырос уровень безработицы, мировые банки покинули Иран и не вернулись из-за опасений возвращения санкций со стороны США и невозможности использовать доллар в расчетах с Ираном. Курс иранского риала по отношению к доллару США снизился в 2,6 раза, темп инфляции вырос до 60 % годовых. Однако главная цель санкций - сдерживание государственной ядерной программы - достигнута не была. Наоборот, страна увеличила темп разработки собственного ядерного оружия [14].
Еще один пример - Латвия. На протяжении многих лет банки этой страны специализировались на отмывании преступных доходов из стран Европы и США перед их переводом в офшорные финансовые организации. Официальных санкционных мер ни со стороны FATF, ни органы власти конкретных стран введено не было. Однако в ходе реализации национальных антиотмывоч-ных мер крупнейшие банки планеты разорвали корреспондентские отношения с латвийскими банками, тем самым отрезав латвийским кредиторам доступ к долларам. «Теперь, когда латвийским банкам нужно вести бизнес в долларах, они должны проходить через промежуточные банки в таких странах, как Польша или Испания, что приводит к задержкам» [9]. Антиотмывочные меры вынудили власти Латвии покончить с получением доходов от отмывания денег, в короткий срок провести серьезные законодательные и административные мероприятия, в том числе замену высших лиц в центральном банке и национальном подразделении финансовой разведки; приостановку деятельности, взыскание штрафов и самоликвидацию к разным банкам страны, относящимся к разряду крупнейших. В результате стране удалось" избежать внесения в «серый» список, в который FATF вносит страны со слабым антиотмывочным режимом. Однако отрицательная репутация все еще сохраняется за финансовым сектором страны, возвращение к прежним отношениям потребует времени на проверку серьезности и долгосрочности проведенных реформ [15].
Политическая воля не всегда нацелена на углубление антиотмывочных методов. В качестве вектора развития международного антиотмывочного движения указывается политическая воля. «Попытки отдельных национальных лидеров сохранить нейтральную позицию или использовать тактику «молчаливого уклонения» или «имитации интенсивной деятельности при фактическом полном бездействии» приведут к катастрофическим последствиям в ближайшем будущем в большинстве слаборазвитых и развивающихся стран. в условиях централизации глобальной финансовой системы и растущих угроз терроризма и экстремизма во всем мире успех режима ПОД/ФТ во многом зависит от определения разумного баланса между строгой институциона-лизацией . и демократизацией основ сотрудничества между государствами-членами и неприкосновенностью
их суверенитета», - считают Fomenko et al. [7, p. 28]. Идею демократизации и суверенитета в вопросах ПОД/ ФТ поддерживают авторы не всех публикаций, идея мировой унификации законодательства и мер ПОД/ФТ имеет своих сторонников [16, с. 84].
Немногочисленные критики антиотмывочного движения делают акцент на его асимметричности. «Глобальный режим борьбы с отмыванием денег в значительной степени является созданием и заботой богатых стран. Борьба с отмыванием денег находится в самом низу списка приоритетов большинства развивающихся стран. В частности, в беднейших странах строгий режим борьбы с отмыванием денег является дорогостоящим предметом роскоши. Отсюда следует, что богатые страны должны не только устанавливать глобальные стандарты ПОД и оказывать техническую помощь в их распространении и внедрении в странах по всему миру, но они также должны оказывать финансовую помощь беднейшим странам для укрепления их режимов и, таким образом, улучшения международного режима, о котором так заботятся богатые страны» [17, p. 60]. Помимо высоких затрат на антиотмывочные процедуры, расширение ПОД/ФТ ставит под угрозу доходы, которые ряд стран получает от попустительства в отмывании денег. По оценке P. Reuter, E.M. Truman, антиотмывоч-ный «режим сделал немногим больше, чем заставил лиц, занимающихся отмыванием денег, изменить свои методы. Жизнь преступников усложнилась, и еще несколько человек были пойманы, но масштабы и характер отмывания денег или лежащих в их основе преступлений практически не изменились...» [17, p. 60]. Дискуссия о затратах и выгодах глобальной системы ПОД/ФТ определяет актуальность вопроса об ее эффективности.
ЭФФЕКТИВНОСТЬ ГЛОБАЛЬНОЙ СИСТЕМЫ ПОД/ФТ
Вслед за правительствами и частным финансовым сектором, усвоившими уроки, преподнесенные многим банкам, в том числе крупнейшим, и ряду стран за невыполнение рекомендаций FATF, ученые приступили к исследованию путей снижения рисков попадания в зону негативных мер. Публикаций, посвященных результативности антиотмывочной системы, не много. В первую очередь, исследователи сталкиваются с проблемой методологии такой оценки. Методика FATF, базирующаяся на периодических взаимных проверках национальных антиотмывочных систем, уравнивает их эффективность с полнотой и точностью исполнения 40 Рекомендаций FATF. При таком подходе страной с наиболее эффективной национальной системой ПОД/ФТ регулярно признаются США, тогда как именно на США, наряду с Каймановыми островами, Италией и Китаем, приходится основной объем отмывания денег в мире [18]. Эта дисгармония не осталась не замеченной экономистами. Они предлагают свои взгляды на оценку эффективности антиотмывочного движения.
Так, E. Takats [19] математически проверил собственную гипотезу о том, что чем выше размер штрафа, тем больше банки тратят ресурсов на выявление подозрительных трансакций. Он также предположил, что с усилением мониторинга все больше операций начинают вызывать сомнения у банка, и у него появляется все больше оснований для направления сообщений в уполномоченный орган. Учитывая высокие трудозатраты на углубленное изучение поступивших сведений, уполномоченный орган не в состоянии проводить полноценное расследование по каждому сообщению. Поэтому с ростом объема сообщений доля «необработанных» будет увеличиваться. На этом основании E. Takats «ставит под сомнение общепринятое мнение в области корпоративных финансов о том, что большее раскрытие информации подразумевает более качественную информацию» [19, p. 13] и рекомендует: 1) по мере роста антиотмы-вочных затрат в финансовом секторе снижать размеры штрафов за ошибки в сфере ПОД/ФТ; 2) взимать в поль-
зу уполномоченного органа комиссию с банков при получении от них сообщений в целях ПОД/ФТ.
Еще один подход к оценке эффективности мер по ПОД/ФТ предложили Е.И. Бричка и др. Экономисты исследовали динамику трех показателей: «количество террористических актов в мире как критерий возможности снижения объемов финансирования терроризма; объемы конфискованных наркотических препаратов и психотропных веществ, а также количество жертв современного рабства или принудительного труда в качестве критерия воздействия ПОД/ФТ на организованную преступность» [20, с. 12]. Сопоставление собранных статистических данных показало, что на фоне расширения и углубления ПОД/ФТ происходит сокращение объемов финансирования террористов. Однако показателей, характеризующих нелегальные рынки наркотиков и рабочей силы, не уменьшаются, а продолжают свой рост.
Оригинальный взгляд на оценку эффективности антиотмывочного режима предложили P. Reuter, E.M. Truman [17]. Ученые сопоставили такие показатели, как рост затрат преступников на процедуры отмывания денег (с 5 до 10 % от суммы «грязных» денег) и вызванное этим ростом повышение розничной цены на наркотические вещества (1,25 %). Основываясь на этих данных, P. Reuter, E.M. Truman высказывают сомнение в эффективности расходов в сумме 7 млрд долл. в год, осуществляемых правительством, частными финансовыми и нефинансовыми организациями, а также населением США на антиотмывочные меры. Еще одним критерием оценки эффективности глобальной антиотмывоч-ной системы, по мнению P. Reuter, E.M. Truman, могла бы стать «защита целостности основной финансовой системы» (там же). Однако и по этому критерию состояние эффективности антиотмывочных мер оценивается неоднозначно. Из-за антиотмывочных процедур «крупные банки в основных финансовых центрах в настоящее время редко являются портом первого захода для отмывания денег... (отмывание денег перенаправлено ими - Т.Н., И.Э.) в другие, менее регулируемые каналы и учреждения» [17, p. 60].
С этими выводами согласна А.В. Шашкова: «Чем эффективнее действия по отмыванию денег в одной из стран, тем более негативные последствия падают на соседние страны, куда перенаправляются денежные потоки для их отмывания», во времена кризисов правительства могут попустительствовать притоку преступных доходов в страну, «дабы экономика страны не потерпела крах, а население не вышло на улицы» [21, с. 16-17].
Вопрос попустительства правительствами отмыванию денег в своей стране исследовал D. Masciandaro. Он поставил перед собой задачу смоделировать поведение ответственного за формирование политики в стране лица в отношении вопроса: «следует ли отмывать деньги и в каком объеме?» Т.е. экономист попытался определить оптимальный уровень «нераскрытости» информации о проводимых операциях по отмыванию денег [22, p. 9]. Разработанная им эконометрическая модель показала повышение склонности такого лица к вовлечению своей страны в отмывание денег в случае проблем с экономическим ростом. Чем больше приток иностранных финансовых ресурсов, тем выше темп роста ВВП на душу населения и отдача от использования земель. Выводы D. Masciandaro сводятся к следующему: насколько реально вовлечена страна в отмывание денег или финансирование терроризма, не влияет на риски применения к ней антиотмывочных санкций и не является стимулом к повышению эффективности антиотмывочных мер.
Научная дискуссия ведется не только в вопросах методологии оценки антиотмывочного движения в целом, но и в вопросах эффективности разных подходов ее практической реализации. По мнению П.Р. Пайковича, в ведущих финансовых странах (США, Франция, Великобритания, Италия, Германия, Австрия, Швейцария) государственные органы доверяют банкам
в вопросе изучения своих клиентов и понимания сути проводимых ими операций больше, чем финансовой разведке и надзорным органам. Поэтому в этих странах финансовые организации направляют в органы финансовой разведки уже «отфильтрованную» информацию о подозрительных операциях, которая с большой долей вероятности будет использована правоохранительными и надзорными органами для расследования предикатных преступлений, там «наиболее высок уровень противодействия финансовым преступлениям» [23, с. 85-86]. Однако в результате анализа национальных антиотмывочных правовых норм стран G20 установлено, что ответственность за реализацию мер по ПОД/ФТ переносится на банковский сектор не только в странах, в которых законодатели доверяют эффективно контролируемому финансовому сектору (Япония), но и в странах с высоким уровнем коррупции (Аргентина, Саудовская Аравия, Турция) [24].
Как видим, обзор публикаций показал, что эффективность антиотмывочных мер в стране напрямую не связана с введением санкций, сам вопрос оценки такой эффективности до сих пор не имеет однозначного решения. Как используемая методика FATF, так и предлагаемые экономистами методы не отвечают задаче по оценке эффективности глобального антиотмывочного движения в векторе той главной цели, ради которой оно было создано, - борьбе с организованной преступностью, масштабным уклонением от налогов и финансированием терроризма. В условиях широкомасштабных санкций, в том числе угроз со стороны FATF, России следует искать новые пути развития ПОД/ФТ. В этом вопросе интерес представляют международные специализированные региональные структуры.
РЕГИОНАЛЬНЫЕ ПОДХОДЫ К ПОД/ФТ
Архитектура мировой системы ПОД/ФТ наряду с FATF включает в себя девять региональных организаций, которым передан ряд функций: взаимные проверки, разработка типологий схем ОД/ФТ в своих регионах, образовательные программы. Важность региональных структур в антиотмывочном движении отмечается авторами многих публикаций. В качестве причин перехода на региональный формат ученые указывают, как правило, на общие черты в экономике, национальном менталитете народов соседних стран, устойчивые экономические и политические связи, помогающие им более эффективно использовать ресурсы при вхождении в международную систему [25; 26]. Однако есть и иной взгляд на региональную архитектуру ПОД/ФТ, в соответствии с которым FATF испытывает потребность уйти от прямого взаимодействия со странами, которые активно используются для ОД/ФТ [27, с. 61]. Исследователи региональных антиотмывочных организаций единодушны во мнении, что «любые интеграционные объединения и государства при построении организационно-правовых основ ПОД/ФТ/ФРОМУ обязаны опираться на Рекомендации ФАТФ» [25, с. 47; 28; 29].
Число публикаций, затрагивающих региональные антиотмывочные организации, в которых состоит Россия, невелико. Их авторы редко выказывают осведомленность в работах друг друга, гораздо чаще строят выводы и рекомендации на толковании официальных документов FATF и иных международных организаций. Например, А.В. Иванов убежден в том, что «РФ следует придерживаться международных стандартов, поскольку РФ стала членом этих международных и европейских организаций, чем подтвердила приверженность общему мировому и европейскому курсу по преобразованию национальных законодательств согласно указанных рекомендаций, ... международное и Европейского право вобрало в себя все прогрессивные преобразования и достижения развитых стран» [30, с. 235]. К.Г. Сорокин и др., не сопоставляя эффективность антиотмывочных мер в Европейском союзе, настаивают на необходимости копирования государствами, входящими в состав
Евразийского экономического союза (ЕАЭС), организационных подходов ЕС. Региональная антиотмы-вочная унификация должна начинаться с «приведения экономик государств ЕврАзЭС к относительно равному уровню развития» [25, с. 69], создания Центрального банка ЕАЭС и надзорных органов по типу органов ЕС, принятия Договора о ПОД/ФТ, обязательного к исполнению всеми странами-участницами союза. То есть в целях «гармонизации национальных систем» ПОД/ФТ [25, с. 2] предлагается провести в Армении, Белоруссии, Казахстане, Киргизии и России полную перестройку политических и экономических систем, отказавшись от большей части суверенитета в пользу принципа верховенства права Союза над национальным правом.
Вместе с тем, как отмечается в публикациях, верховенство права ЕС де-юре не гарантирует равной эффективности де-факто. Несмотря на сложившуюся у ЕС репутацию эталона региональной интеграции в сфере ПОД/ФТ, ученые отмечают неоднозначность исполнения разными странами единых требований. «Некоторые государства ЕС становятся слабыми звеньями, через которые преступники могут осуществлять свою незаконную деятельность. Пока существует хотя бы одно слабое место, вся система ПОД/ФТ находится под угрозой» [31, с. 64].
Сторонники унификации антиотмывочных норм и процедур в региональных организациях с участием России видят перспективы в следующем векторе: «С учетом того что Российская Федерация является бесспорным лидером на постсоветском пространстве, институциональные основы ПОД/ФТ в других странах СНГ (и ЕврАзЭС) и в рамках патронируемых российской стороной субрегиональных структур будут дупли-цироваться, на наш взгляд, преимущественно по российскому образцу», - пишут К.Г. Сорокин и др. [25, с. 92]. С ними согласна Р.Э. Мирзоян: «Институциональные основы противодействия легализации преступных доходов в государствах - членах Евразийского экономического союза имеют, на наш взгляд, существенное сходство с российским аналогом, что существенно облегчает взаимодействие и содержит потенциал дальнейших интеграционных процессов в ЕАЭС» [32, с. 269]. Пакет предложений К.Г. Сорокина и др. противоречив. С одной стороны, организация регионального взаимодействия в сфере ПОД/ФТ должна ориентироваться на Европейский союз, с другой - следовать российскому образцу.
Предлагая серьезные усилия по нововведениям в международном сотрудничестве ЕАЭС, авторы не приводят аргументы их целесообразности, не задаются вопросом: зачем ЕАЭС новый функционал? За исключением Армении, входящей в MONEYVAL, остальные страны ЕАЭС уже взаимодействуют в вопросах ПОД/ ФТ в рамках Евразийской группы по типу FATF (ЕАГ). ЕАГ характеризуют как «самую крупную по населению и территории группу ФАТФ, которая охватывает страны, разные по культуре, религии, политическому устройству и степени развития» [33, с. 353]. «Несмотря на ряд проблем технического характера, создание ЕАГ обеспечило политическое сотрудничество в сфере ПОД/ ФТ, задействовав все уровни взаимодействия, и способствовало объединению потенциала для снижения угрозы терроризма, с одной стороны, и повышения прозрачности, надежности и безопасности финансовых систем государств региона, с другой стороны, - пишет К.С. Мелкумян, - ... предпринятые меры ЕАГ в отношении стран-членов позволили снять с режима особого мониторинга Кыргызстан, Китай, Узбекистан и Туркменистан и исключить из «черных» списков . Узбекистан, . Туркменистан ..., Таджикистан ... и Кыргызстан» [33, с. 355]. К достижениям ЕАГ относят не только появление у стран, не являющихся прямыми членами FATF, перспективы «включиться в общую борьбу с отмыванием денег и финансированием терроризма через механизмы
взаимодействия внутри группы.», но и возможность сыграть «незаменимую роль в повышении доверия среди участников, снижения информационной асимметрии, конструировании иерархии ценностей государств в рамках борьбы с финансированием терроризма, продвижении стандартов ФАТФ за его пределы с учетом специфики Евразийского пространства с точки зрения его вовлеченности в зону исламского банковского финансирования и рисков легализации доходов от афганского наркотрафика», на долю которого в 2021 г. приходилось 86 % всего незаконного производства опия [33, с. 355].
Однако критикам ЕАГ этого недостаточно. «В настоящее время сложились необходимые предпосылки для существенного продвижения вперед в области дальнейшей гармонизации и даже унификации в рамках ЕАЭС национального законодательства о противодействии отмыванию незаконно полученных доходов и финансированию терроризма, - пишет С.О. Шохин. - В рамках ЕАЭС необходим качественно иной, гораздо более углубленный уровень сотрудничества. Между государствами ЕАЭС нет таможенных границ, идет работа по унификации банковских технологий, поставлен целью единый финансовый рынок. Подобных процессов не происходит у России с Китаем или Индией. Нужны другие, более углубленные механизмы и инструменты пОд/ФТ» [34, с. 53]. В том, что «уровень развития законодательной базы системы ПОД/ФТ в странах ЕАЭС очень разный» [34, с. 54], С.О. Шохин видит свои плюсы в виде возможности идти к унификации последовательно, разработав и приняв: 1) концепцию развития и унификации законодательства по ПОД/ФТ в рамках ЕАЭС; 2) модельный закон ЕАЭС «О противодействии легализации незаконно полученных доходов и финансированию терроризма», в котором определить цели, принципы организации и функционирования, задачи, функции и полномочия соответствующих национальных органов, используемые ими методы и инструменты; 3) интегральную синхронизированную «дорожную карту» практических мер по гармонизации и унификации национальных законодательств по ПОД/ФТ в сфере банковского контроля, административной и уголовной ответственности; 4) единую унифицированную информационную базу данных о финансовых операциях, подпадающих под систему контроля в рамках ПОД/ФТ; 5) совместные усилия по распространению знаний о правовом регулировании ПОД/ФТ как среди экономических субъектов, так и среди населения.
Отсутствие внятных преимуществ от предлагаемых сложных и дорогостоящих нововведений в условиях беспрецедентного по масштабам и глубине кризиса международных отношений говорит о том, что Россия приступает к переосмыслению своей новой роли в мировом антиотмывочном движении.
ВЫВОДЫ
Целью проведенного исследования ставилось выявление общим моментов и оригинальных идей по дальнейшему развитию в России мер по ПОД/ФТ. Обзор показал, что введение странами G7 и ЕС против российской финансовой системы санкций в 2014 году в связи с присоединением Крыма, и их беспрецедентное ужесточение в начале 2022 года из-за специальной военной операции в Донбассе еще не нашли свое отражение во взглядах исследователей в сфере ПОД/ФТ.
Эти меры несоизмеримо шире и глубже санкций, когда-либо применявшихся FATF и действующих ныне в отношении Ирана и КНДР. Угроза антиотмывочных санкций до недавних пор являлась движущей силой жизнестойкости и прогресса в глобальном движении ПОД/ ФТ. Стойкость российской финансовой системы в условиях рестрикций со стороны ЕС и G7 свидетельствуют не столько о спорной эффективности антиотмывочных движущих сил, сколько о новых ее векторах и формах. Применительно к России, актуальность приобретает новый взгляд на исполнение страной взятых на себя
антиотмывочных обязательств, требующий детального научного осмысления роли международных актов в сфере ПОД/ФТ (принципов, стандартов, рекомендаций) в отечественной финансовой системе, путей развития финансового мониторинга и форм международного сотрудничества в этой сфере с учетом национальных особенностей, стратегических целей и задач государства [35; 36].
У авторов научных публикаций нет единодушия в вопросе дальнейшей роли России в региональных организациях по ПОД/ФТ. Ряд ученых настаивают на копировании организационной структуры и подхода Европейского союза к построению Россией взаимоотношений в рамках таких организаций. Иные видят сильные стороны российской антиотмывочной системы и предлагают странам ЕАЭС взять их за основу. При этом все рекомендации базируются на двух положениях: во-первых, полное и безоговорочное исполнение 40 Рекомендаций FATF; во-вторых, унификация национальных антиотмывочных норм если не в глобальном, то в региональном охвате. Однако глубоких, детальных исследований в этом направлении не выявлено. Тогда как время выбора уже пришло. Задача ученых - дать законодателям аргументы для самоопределения России в новых реалиях, в которых страна сумеет сохранить все сильные стороны и максимально результативно выстраивать отношения с зарубежными партнерами по взаимодействию в сфере ПОД/ФТ.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:
1. The Interest Equalization Act of 1963. Joint Committee on Taxation. US Congress. 1964. URL: https://archive.org/details/ theinterestequal1064unit.
2. Neely C.J. Introduction to Capital Controls. St. Louis Fed. Review, November/December 1999. URL: https://www.researchgate.net/ publication/5047182_An_Introduction_to_Capital_Controls
3. Shaxson N. Treasure Islands: Uncovering the Damage of Offshore Banking and Tax Havens. Palgrave MacMillan. 2011. 272 p.
4. Bank Secrecy Act, Anti-money laundering, and office of foreign assets control (31 U.S.C. 5311 et seq.). 1970. URL: https://www.justice.gov/ archive/ll/highlights.htm /.
5. The Forty Recommendations of the Financial Action Task Force on money laundering. 1990. FATF. URL:https://www.fatfgafi.org/media/fatf/ documents/recommendations/pdfs/FATF%20Recommendations%201990. pdf.
6. Танющева Н.Ю. Финансовые аспекты методологии противодействия отмыванию «грязных» денег // Вестник Томского государственного университета. 2013. № 366. С. 112-116.
7. Fomenko A., Sydorov O., MarchenkoE., ZhuravlovD. International regime of counteraction to laundering of proceeds of crime and financing terrorism: two vectors of evolution // Економiчний часопис-XXI. 2020. Т. 181. № 1-2. С. 28-43.
8. Левакин И.В., Морозов Н.В. Международное сотрудничество в области противодействия легализации доходов от преступной деятельности //Право и современные государства. 2016. № 3. С. 13-18.
9. Ewing J. Sanctions on Russia and North Korea Put Tiny Latvia in U.S. Cross Hairs. The New York Times. 2019. July 17.
10. Resolution 232.16December 1966. The Security Council UN. URL: https://documents-dds-ny.un.org/doc/RES0LUTI0N/GEN/NR0/227/55/ PDF/NR022755.pdf?0penElement.
11. Minter W., Schmidt E. When sanctions worked: The case of Rhodesia reexamined //African Affairs. 1988. V. 87. N. 347. Pp. 207-237.
12. Neuville T.F.De.La. Lessons from applying sanctions and blockades //Review of Business and Economics Studies. 2021. Т.9. № 4. Рр. 23-31.
13. Гландин С.В., Панов Ф.Ю. Ограничительные меры и санкции в праве Соединенного Королевства: до и после brexit // Закон. 2020. № 6. С. 142-158.
14. Iran Sanctions. Updated February 2, 2022. Congressional Research Service. 93p. URL: https://sgp.fas.org/crs/mideast/RS20871.pdf.
15. Gise-Sprole I., Liodorova J., Murniece K., Voronova I. Money laundering investigation: the case of Latvia // Soci,lo Zin,tUu VAstnesis. 2020. 2 (31). Рр. 137-155.
16. Кассаб М.С.Х. Международно-правовые основания противодействия легализации преступных доходов // В сборнике: Правовые и экономические аспекты устойчивого развития. Сборник статей Международной научно-практической конференции. Петрозаводск, 2022. С. 77-86.
17. Reuter P., Truman E. M. Chasing Dirty Money: The Fight Against Money Laundering. Peterson. 2004. 248 p.
18. Петухова Н.В. Противодействие отмыванию денежных средств // Научные записки молодых исследователей. 2017. №1. С. 15-23.
19. Takats E. A Theory of "Crying Wolf": The Economics of Money Laundering Enforcement. IMF Working paper. 2007. WP/07/81. URL: https://www.imf.org/external/pubs/ft/wp/2007/wp0781.pdf.
20. Бричка Е.И., Захарченко Е.С., Жаркова Ю.С. Международная
система противодействия отмыванию доходов и финансированию терроризма: анализ общемировых показателей //Вестник Московского государственного областного университета. Серия: Экономика. 2020. № 4. С. 8-15.
21. Шашкова А.В. Международные и внутригосударственные аспекты борьбы с коррупцией как частный случай противодействия легализации преступных доходов //Право и управление. XXI век. 2011. № 1 (18). С. 16-21.
22. Masciandaro D. Combating black money: Money laundering and terrorism finance, international cooperation and the G8 role. Working paper no. 56/26. Universita di Lecce Economics. 2004.
23. Пайкович П.Р. Международная система противодействия легализации преступных доходов //Инновационная экономика: перспективы развития и совершенствования. 2021. № 3 (53). С. 80-87.
24. Танющева Н.Ю. Количественные параметры антиотмывоч-ного регулирования // Финансовая аналитика: проблемы и решения. 2021. Т. 14. № 1 (355). С. 21-43.
25. Сорокин К.Г., Понаморенко В.Е., Ковалева С.Е., Карпов Л.К. Актуальные вопросы развития национальных систем противодействия легализации преступных доходов и финансированию терроризма в государствах — членах ЕврАзЭС. Москва. 2014. URL: vodeystviya_ legalizacii_prestupnyh_dohodov _i_finansirovaniyu_terrorizma_v_ gosudarstvah_chlenah_evrazes_konstantin_sorokinbook.a6.pdf.
26. Садомовская М.Е. Эволюция правовых основ Европейского союза в сфере противодействия легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем: исторический обзор//Актуальные проблемы российского права. 2020. Т. 15. № 4 (113). С. 164-175.
27. Сапрыкина О.А. Развитие национальной системы противодействия легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма //В сборнике: Денежная система России: история, современность и перспективы развития. Сборник научных трудов по материалам международной научно-практической конференции. Под научной редакцией Н.В. Фадейкиной. 2019. С. 59-66.
28. Simon Y.S. Money laundering in the Middle East: exposing the role of financial institutions in terror financing. University of Liverpool. 2018.
29. Kukkuk L. The invisible threat: money laundering in Eastern and Southern Africa. Institute for Security Studies. 2010.
30. Иванов А.В. Взаимодействие России с международными и европейскими организациями по противодействию легализации (отмыванию) преступных доходов. В сборнике: Развитие науки и образования в условиях мировой нестабильности: современные парадигмы, проблемы, пути решения. Материалы Международной научно-практической конференции. В 2-х частях. Ростов-на-Дону. 2021. С. 222236.
31. Кузнецова С.А. Европейский опыт в сфере борьбы с отмыванием доходов, полученных преступным путем // 2021. Панорама. № 38. С. 58-65.
32. Мирзоян Р.Э. Финансовые органы в системе противодействия легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, в странах ЕАЭС // Вестник Адыгейского государственного университета. Серия 1: Регионоведение: философия, история, социология, юриспруденция, политология, культурология. 2015. № 3 (163). С. 269-276.
33. Мелкумян К.С. Эффективность региональных групп, созданных по типу ФАТФ (РГТФ), на примере Евразийской группы противодействия легализации преступных доходов и финансированию терроризма (ЕАГ) //АНИ: экономика и управление. 2017. Том 6. №2 (19). С. 352-356.
34. Шохин С.О. Проблемы правового обеспечения борьбы с легализацией незаконно полученных доходов в Евразийском экономическом союзе//Юрист. 2018. №1. С. 52-57.
35. Кужиков В.Н., Жабский В.А. Международные стандарты по противодействию легализации претупных доходов // В сборнике: Актуальные проблемы развития экономики и управления в современных условиях. сборник материалов III Международной научно-практической конференции. Негосударственное образовательное частное учреждение высшего образования «Московский экономический институт». Москва. 2020. С. 410-419.
36. Сухова В.С. Международно-правовые основы противодействия легализации преступных доходов и финансированию терроризма и их влияние на отечественную правовую систему // Наукосфера. 2021. № 5-1. С. 316-324
Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов
The authors declare no conflicts of interests
Received date: 02.11.2022 Revised date: 15.11.2022 Accepted date: 25.12.2022
