CC BY
42
УДК 341.9
DOI: 10.12737/jflcl.2022.037
Основные подходы к коллизионному регулированию отношений добровольного представительства за рубежом
Наталия Викторовна Власова
Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации, Москва, Россия, natasha.vlasova@rambler.ru, https://orcid.org/0000-0001-8167-4143
Аннотация. Сложившаяся к настоящему времени нормативная фрагментация унифицированного материально-правового регулирования трансграничных отношений добровольного представительства препятствует достижению правовой определенности в случае возникновения споров между сторонами этих отношений, например относительно наличия и объема полномочий представителя. В связи с этим коллизионный способ регулирования трансграничного представительства (в международных договорах, наднациональных и вненациональных регуляторах, национальном законодательстве о международном частном праве), несмотря на многообразие международных и негосударственных материально-правовых регуляторов этих отношений, сохраняет актуальность.
Цель исследования — выявление и обобщение закономерностей и тенденций коллизионного регулирования представительства в зарубежном праве. Для этого в статье с опорой на формально-юридический и сравнительно-правовой методы исследования определены доктринальные подходы к коллизионному регулированию трансграничного представительства, дана общая характеристика состояния национального коллизионного регулирования этих отношений, проанализированы нормы законодательства более чем 50 государств, определяющие право, подлежащее применению к внутренним и внешним отношениям трансграничного представительства.
Сформулированы выводы о сложившихся общих подходах зарубежного законодателя к созданию коллизионных норм о представительстве: широкое применение принципа автономии воли при регулировании как внутренних, так и внешних отношений представительства с определенной спецификой во втором случае; применение закона наиболее тесной связи для регулирования договорных отношений представителя и представляемого в отсутствие выбора ими права; преобладание самостоятельных (в противовес акцессорным) коллизионных привязок для определения применимого к внешним отношениям представительства права в отсутствие его выбора, основными среди которых выступают привязки к праву места нахождения представителя либо к праву места осуществления им своих полномочий.
Ключевые слова: коллизионное регулирование, коллизионная норма, представительство, представитель, представляемый, третье лицо, внутренние отношения представительства, внешние отношения представительства, закон о международном частном праве
Для цитирования. Власова Н. В. Основные подходы к коллизионному регулированию отношений добровольного представительства за рубежом // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения. 2022. Т. 18. № 3. С. 71— 82. DOI: 10.12737/jflcl.2022.037
The Main Approaches to Conflict-of-Laws Regulation of Relations of Voluntary Representation Abroad
Nataliya V. Vlasova
Institute of Legislation and Comparative Law under the Government of the Russian Federation, Moscow, Russia, natasha.vlasova@rambler.ru, https://orcid.org/0000-0001-8167-4143
Abstract. The current regulatory fragmentation of the unified substantive regulation of cross-border relations of voluntary representation prevents the achievement of legal certainty in the event of disputes between the parties to these relations, for example, regarding the availability and scope of the representative's powers. In this regard, the conflict-of-laws way of regulating cross-border representation (in international treaties, supranational and non-national regulators, national legislation on private international law), despite the diversity of international and non-state substantive legal regulators of these relations, remains relevant.
The purpose of the study is to identify and generalize the patterns and trends of conflict—of-laws regulation of representation in foreign law. For this purpose, the article, based on formal legal and comparative legal research methods, defines doctrinal approaches to conflict regulation of cross-border representation, gives a general description of the state of national conflict regulation of these relations, analyzes the norms of legislation of more than 50 states defining the law to be applied to internal and external relations of cross-border representation.
Conclusions are formulated about the prevailing general approaches of a foreign legislator to the creation of conflict of laws rules on representation: the widespread application of the principle of autonomy of will in regulating both internal and external relations of representation with certain specifics in the second case; the application of the law of the closest connection to regulate contractual relations of the representative and the right represented in the absence of their choice; the predominance of independent (as opposed to accessory) conflict-of-laws bindings for determining the law applicable to external relations of representation in
the absence of its choice, the main among which are bindings to the law of the representative's location or to the law of the place where he exercises his powers.
Keywords: conflict of laws regulation, conflict of laws rule, representation, agent, principal, third party, internal relations of representation, external relations of representation, law on private international law
For citation. Vlasova N. V. The Main Approaches to Conflict-of-Laws Regulation of Relations of Voluntary Representation Abroad. Journal of Foreign Legislation and Comparative Law, 2022, vol. 18, no. 3, pp. 71—82. (In Russ.) DOI: 10.12737/ jflcl.2022.037
Введение. Глобализация международного коммерческого оборота приводит к расширению хозяйственных связей. Эффективному осуществлению предпринимательской деятельности на международных рынках во многом способствует обращение к лицам, обеспечивающим распространение товаров, работ, услуг вне зависимости от места нахождения их производителя. Добровольное представительство1 получило широкое распространение в международном коммерческом обороте, однако приходится констатировать несовпадение основных подходов в материально-правовом регулировании этих отношений в разных государствах, а также фрагментарный характер унифицированных материальных норм о представительстве2. В связи с этим предсказуемость правового регулирования рассматриваемых отношений в случае их трансграничного характера обеспечивается путем разработки коллизионных норм, посвященных определению применимого к ним права.
Разделение представительства на отношения между представителем и представляемым, а также отношения этих лиц с третьим лицом обусловило существование двух групп коллизионных норм в этой области, объемом которых выступают в первом случае
внутренние, во втором — внешние отношения представительства с иностранным элементом.
На международном уровне разработаны унифицированные коллизионные нормы о внутренних и внешних отношениях представительства3, а также общие положения о праве, применимом к договорным обязательствам, определяющие право, подлежащее применению в том числе и к договорным (внутренним) отношениям между представителем и представляемым4. Незначительный охват участников одними источниками5, включение в сферу регулирования других, только внутренних отношений представительства6, рекомендательный характер третьих, ориентироваться на которые при определении применимого права будет скорее не государственный суд, а международный коммерческий арбитраж7, побуждает национального законодателя включать в кодификации международного частного права специальные коллизионные нормы о представительстве. В статье предполагается выявить и обобщить закономерности и тенденции коллизионного регулирования представительства в зарубежном праве8.
1 Объектом нашего исследования выступают трансграничные отношения добровольного представительства, основанием возникновения которых является волеизъявление представляемого, отраженное в доверенности и (или) в договоре, заключенном им с представителем. Трансграничный характер отношений представительства выражается в их связи с двумя и более правопорядками различных государств.
2 В этой сфере приняты: Женевская конвенция 1983 г. о представительстве при международной купле-продаже товаров (не вступила в силу); действующая в Европейском Союзе Директива от 18 декабря 1986 г. 86/653/ЕЕС «О координации законодательства государств-членов в отношении независимых коммерческих агентов»; разделы о полномочиях представителей, включенные в состав таких негосударственных источников, как Принципы международных коммерческих договоров УНИДРУА, Принципы европейского договорного права; главы Модельных правил европейского частного права, посвященные общим положениям о представительстве, а также отдельным видам договоров о представительстве, в частности договору поручения, коммерческому агентскому договору; Типовой коммерческий агентский контракт (ред. 2015 г.) и Руководство 1983 г. по составлению коммерческих агентских контрактов Международной торговой палаты.
3 Действующие Гаагская конвенция 1978 г. о праве, применимом к договорам с посредниками и к представительству (далее — Гаагская конвенция 1978 г.) и Межамериканская конвенция 1975 г. о правовом режиме доверенностей, используемых за рубежом.
4 Речь идет о межгосударственных источниках обязательного характера—Межамериканской конвенции 1994 г. о праве, применимом к международным контрактам (далее—Межамериканская конвенция 1994 г.), и Регламенте Европейского Союза от 17 июня 2008 г. № 593/2008 «О праве, подлежащем применению к договорным обязательствам ("Рим I")» (далее — Регламент Рим I), а также о негосударственных регуляторах — Принципах о выборе права в международных коммерческих договорах, одобренных Гаагской конференцией по международному частному праву в 2015 г. (далее — Гаагские принципы), и об опубликованном Международной торговой палатой в 2015 г. документе «Вненациональные нормы как право, применимое к международным коммерческим контрактам на базе типовых контрактов МТП».
5 Участниками Гаагской конвенции 1978 г. являются Аргентина, Нидерланды, Португалия, Франция.
6 Межамериканская конвенция 1994 г., Регламент Рим I.
7 Гаагские принципы.
8 Тексты законодательных актов зарубежных государств приводятся ниже в соответствии с переводами, представленными в издании: Международное частное право. Сборник на-
Доктринальные подходы к коллизионному регулированию трансграничного представительства. Отношения между представителем и представляемым, возникающие на основе заключенного ими договора о представительстве (поручения, агентирования, коммерческого представительства и пр.), как правило, подчиняются в национальном праве различных государств общим нормам о праве, подлежащем применению к договорам (договорный статут). В свою очередь особый интерес с позиций международного частного права представляют коллизионные привязки для внешних отношений представительства, в статут которых включаются обычно наличие и объем полномочий представителя, последствия осуществления им своих полномочий, превышения их или действий без полномочий9.
Основанием возникновения отношений представительства по законодательству ряда стран континентальной правовой семьи служит не только соответствующий договор (поручения, коммерческого представительства и т. д.). Полномочие представителя может быть основано на доверенности. Выдача доверенности представляет собой одностороннюю сделку и заключается в наделении определенного в ней лица возможностью выступать от имени другого лица, подтверждает наличие полномочий10. Следовательно, доверенность имеет значение во внешних отношениях представительства.
Распространенным в настоящее время и наиболее предпочтительным вариантом коллизионного регулирования и внутренних, и внешних отношений представительства в литературе справедливо признается принцип автономии воли сторон, который в современных условиях демонстрирует тенденцию к расширению, в том числе находит применение и в регулировании трансграничных внедоговорных отношений11.
циональных кодификаций / сост. и ред. В. Плеханов. М., 2021, а также официальными версиями и переводами, размещенными на сайте Научно-учебной группы «Современная конструкция международного частного права» Высшей школы экономики. URL: https://pravo.hse.ru/intprilaw/about_site (дата обращения: 20.02.2022).
9 См.: Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации части третьей (постатейный) / отв. ред. Н. И. Ма-рышева, К. Б. Ярошенко. 4-е изд. М., 2014. С. 607.
10 См.: Брагинский М. И. Договор поручения // Хозяйство и право. 2001. Приложение к № 4. С. 10—12.
11 См., например: Абросимова Е. А. Внедоговорные обя-
зательства в МЧП и косвенная автономия воли // Право и экономика. 2016. № 6. С. 55—62; Внедоговорные обязательства в международном частном праве: монография / отв. ред. И. О. Хлестова. М., 2017. С. 67; Лазарева Т. П., Шеста-кова М. П. Некоторые проблемы выбора применимого права в практике разрешения внешнеэкономических споров // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного
Однако если во внутренних отношениях представительства вопрос о том, кем согласовывается применимое к ним право, даже не ставится ввиду самой сути принципа автономии воли и договорной природы соответствующих отношений, а выбор права обычно не обусловлен соблюдением жестких требований, то применительно к внешним отношениям представительства требуется решить ряд вопросов:
какая из их сторон (представляемый, представитель, третье лицо) уполномочена выбирать применимое право;
должен ли и каким образом будет согласовываться такой выбор;
в какую форму (письменную, устную и т. д.) он должен быть облечен.
Для решения этих вопросов прежде всего следует определить наиболее эффективную модель выбора применимого права: одностороннюю или двустороннюю.
Правомерность выбора права представляемым (односторонняя модель) в доктрине не оспаривается12. Это связано с тем, что представляемый является инициатором возникновения отношений представительства и именно он наделяет представителя полномочиями осуществлять за него юридические и (или) фактические действия. Не подлежит сомнению также необходимость информирования третьего лица о сделанном представляемым выборе применимого права, чем обусловливается юридическая сила сделанного выбора. В свою очередь, уведомление представителя также часто признается важным условием юридической силы выбора применимого права представляемым и осуществляется, например, путем выдачи ему доверенности, где и закрепляется выбранное право.
Однако среди ученых, исследующих проблемы трансграничного представительства, нет единства мнений по вопросу о возможности выбора применимого к внешним отношениям представительства пра-
правоведения. 2019. № 6. С. 69—83; Мажорина М. В. Право на выбор неправа: как открыть ящик Пандоры с помощью lex voluntatis // Lex russica. 2021. Т. 74. № 12. С. 9—21; Новикова Т. В. Автономия воли в международном частном праве как инструмент стимулирования международного экономического оборота // Пермский юридический альманах. 2020. № 3. С. 205—220; Отдельные виды обязательств в международном частном праве: монография / отв. ред. Н. Г. Доронина. 3-е изд. М., 2021. С. 12; Шестакова М. П. Новое в коллизионном регулировании обязательств, возникающих вследствие неосновательного обогащения // Журнал российского права. 2015. № 4. С. 53—60.
12 См.: Badr G. M. Agency: Unification of Material Law and of Conflict Rules // Recueil des Cours. 1984. Vol. 184. Р. 93; Асос-ков А. В. Коллизионное регулирование отношений добровольного представительства // Вестник гражданского права. 2014. № 6. С. 29.
ва индивидуально или коллективно (путем согласования) представителем или третьим лицом (двусторонняя модель), например, посредством включения в основной договор13 оговорок о праве, применимом не только к этому договору, но и к внешним аспектам представительства.
Одни авторы полагают, что согласование применимого к внешним отношениям представительства права представителем и третьим лицом допустимо, если представляемый напрямую (в доверенности) не ограничил соответствующие полномочия представителя14. Действительно, обычно полномочия последнего включают и те действия, которые, не будучи упомянутыми в доверенности, являются необходимым дополнением к основным порученным действиям и способствуют достижению целей представительства. Кроме того, выбор права — обычная практика в трансграничных отношениях, а поскольку представитель уполномочен совершать сделки, он вправе заключить соглашение с третьим лицом о выборе применимого к внешним отношениям представительства права. Однако другими авторами эта возможность опровергается как ущемляющая интересы представляемого15, а также исходя из нечастой практики специального наделения представителя полномочиями согласовывать статут добровольного представительства с третьим лицом16. Вместе с тем Ю. Базедов, например, справедливо указывает на необходимость соблюдать права и законные интересы представителя в случае одностороннего либо двустороннего выбора применимого права представляемым либо представляемым и третьим ли-
цом17.
По нашему мнению, односторонняя модель выбора применимого к внешним отношениям права представляемым фактически отдает ему преимущество, тогда как определение статута добровольного представительства имеет важное значение не только для представляемого, но и для представителя, а также для третьего лица, поскольку этим статутом определяется, кто будет являться стороной заключенного с третьим лицом договора, решаются вопросы ответственности и иные важные моменты. Поэтому представителю и третьему лицу должна быть предоставлена возможность выбора применимого пра-
13 Договор, заключаемый представителем с третьим лицом от имени представляемого.
14 См.: Badr G. M. Op. cit. Р. 94.
15 См.: Convention on the Law Applicable to Agency. Draft Convention adopted by the Thirteenth Session and Explanatory Report by I. G. F. Karsten. 1978. Para. 225.
16 См.: АсосковА. В. Коллизионное регулирование отношений добровольного представительства. С. 29.
17 См.: БазедовЮ. Автономия воли в регулировании меж-
дународных отношений. К Общему курсу международного
частного права / пер. с англ. Ю. М. Юмашева. М., 2019. С. 18.
ва во внешних отношениях представительства наряду с представляемым.
Для коллизионного регулирования внешних отношений представительства в отсутствие выбора права были разработаны различные привязки: акцессорные (отсылающие к праву, применимому либо к внутренним отношениям представительства, либо к договору, заключенному представителем с третьим лицом от имени представляемого) и самостоятельные.
Акцессорные привязки применялись в основном на заре становления коллизионного регулирования трансграничных отношений представительства. Сейчас акцессорная привязка к праву, применимому к внутренним отношениям представительства, сохраняет силу в английском международном частном праве для определения наличия у представителя действительного полномочия. Но наличие видимых полномочий в английском коллизионном праве определяется по праву, применимому к договору, который представитель заключает с третьим лицом от имени представляемого18. Акцессорные привязки подвергаются в литературе справедливой критике как не соответствующие трехстороннему характеру внешних отношений представительства, влекущие риски нарушения законных интересов той или иной их стороны, стирающие грань между внутренними и внешними отношениями представительства, не позволяющие достичь требуемого единообразия в коллизионном регулировании19.
Указанные недостатки акцессорных коллизионных привязок обусловили поиск в науке и на практике самостоятельных решений вопроса о праве, подлежащем применению к отношениям представителя или представляемого с третьим лицом.
Самостоятельные коллизионные привязки, выработанные юридической доктриной и законодательством, отсылают к праву:
страны места выдачи доверенности. Эта привязка до 1 ноября 2013 г.20 была закреплена в ст. 1217 ГК РФ
18 См.: Dicey, Morris and Collins on the Conflict of Laws / L. Collins (ed.). 14th ed. 3rd Cumulative Supplement. Sweet & Maxwell, 2010. P. 348; Stone P. EU Private International Law. Harmonization of Laws. Edward Elgar, 2006. P. 299—301. Цит. по: Асосков А. В. Коллизионное регулирование отношений добровольного представительства. С. 12.
19 Convention on the Law Applicable to Agency. Draft Convention adopted by the Thirteenth Session and Explanatory Report by I. G. F. Karsten. Para. 72; Badr G. M. Op. cit. Р. 96— 97. Критику использования акцессорной привязки к статуту основной сделки см. также: Verhagen H. L. E. Agency in Private International Law: The Hague Convention on the Law Applicable to Agency. Springer, 1995. Р. 82, 118 (цит. по: Асосков А. В. Коллизионное регулирование отношений добровольного представительства. С. 14).
20 Дата вступления в силу Федерального закона от 30 сентября 2013 г. № 260-ФЗ, которым введена ст. 12171 «Право, подлежащее применению к отношениям представительства» ГК РФ.
для определения права, подлежащего применению к сроку действия и основаниям прекращения доверенности. Она сохраняется (в том числе в ряде стран применительно к содержанию доверенности) в законодательстве некоторых государств — членов СНГ21, Литвы22, Украины23, а также предусмотрена Модельным Гражданским кодексом для стран СНГ 1996 г., Минской (1993 г.) и Кишиневской (2002 г.) конвенциями о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам (ст. 40 и 43 соответственно). Однако рассматриваемая привязка обладает рядом недостатков, поскольку место выдачи доверенности может быть выбрано случайно и не иметь тесной связи с отношениями представительства; не является обязательным реквизитом этого документа в большинстве правопоряд-ков; полномочия представителя могут быть основаны не на доверенности;
страны места жительства или основного места деятельности представляемого. Данная привязка также не является оптимальной. Следование ей препятствует реализации интересов представителя и третьего лица; создает неудобства для субъекта, профессионально представляющего интересы нескольких доверителей (принципалов); игнорирует такое объективное обстоятельство, как локализация внешних отношений представительства (которая в большинстве случаев имеет место в государстве, отличном от места нахождения представляемого); может вызвать затруднения для третьего лица, например в случаях, когда согласно англо-американской модели представительства агент вступает в отношения с третьим лицом именно в таком качестве, раскрывая существование принципала, но не называя его (раскрытое представительство), или от собственного имени, не раскрывая существования принципала (скрытое представительство)24;
страны места осуществления представителем своих полномочий. Однако квалификация понятия «место осуществления полномочий» может быть затруднена, в частности, если основной договор с третьим лицом заключается дистанционно (например, по электронной почте)25. Кроме того, применимым со-
21 См. гражданские кодексы Армении 1998 г. (ст. 1282), Беларуси 1998 г. (ст. 1117), Казахстана 1999 г. (ст. 1105), Киргизии 1998 г. (ст. 1191), Таджикистана 2005 г. (ст. 1211), Узбекистана 1996 г. (ст. 1182), Закон Азербайджана от 6 июня 2000 г. «О международном частном праве» (ст. 18).
22 См. Гражданский кодекс Литвы 2000 г. (ст. 1.40).
23 См. Закон Украины от 23 июня 2005 г. «О международном частном праве» (ст. 34).
24 См.: Convention on the Law Applicable to Agency. Draft Convention adopted by the Thirteenth Session and Explanatory Report by I. G. F. Karsten. Para. 77.
25 См.: АсосковА. В. Коллизионное регулирование отноше-
ний добровольного представительства. С. 20.
гласно данной привязке не всегда становится правопорядок, наиболее тесно связанный с отношениями представительства, тогда как соответствующий принцип играет роль «основного начала международного частного права»26;
страны места жительства или основного места деятельности представителя. Последняя привязка, что выгодно отличает ее от предыдущей, избавляет от необходимости руководствоваться правом нескольких государств, где представитель может заключать одну или несколько сделок, исполняя поручение одного или нескольких представляемых; «значительно меньше подвержена искусственным манипуляциям»27 со стороны представителя и имеет более стабильный характер. Как правило, место жительства или основное место деятельности представителя, с которым вступают в отношения и представляемый, и третье лицо, известно им обоим, поэтому для них определение применимого права по этим правилам является несложным и предсказуемым28. Дополнительная защита законных интересов третьего лица обеспечивается применением этой привязки в связке с субсидиарной, отсылающей к праву места осуществления представителем своих полномочий (в тех случаях, когда третье лицо не знало или не должно было знать о его месте жительства или основном месте деятельности).
Общая характеристика состояния национального коллизионного регулирования отношений трансграничного представительства. Разработка новых и обновление действующих национальных нормативных правовых актов в последние годы идет в русле тенденций развития международного частного права, одной из которых является включение в законодательство о международном частном праве специальных коллизионных норм о представительстве29, причем нередко посвященных преимущественно внешним его аспектам.
26 Шулаков А. А. Современные подходы к раскрытию содержания принципа наиболее тесной связи в международном частном праве // Lex russica. 2018. № 1(134). С. 103.
27 Асосков А. В. Коллизионное регулирование отношений добровольного представительства. С. 23.
28 См.: Badr G. M. Op. cit. Р. 98.
29 См., например, ст. 12171, включенную в разд. VI части третьей ГК РФ в ходе его реформирования в 2013 г., ст. 19 Закона Албании от 2 июня 2011 г. «О международном частном праве» (далее — Закон Албании о МЧП), ст. 23 Закона Польши от 4 февраля 2011 г. «Международное частное право» (далее — Закон Польши о МЧП), ст. 108 Закона Северной Македонии о международном частном праве 2020 г. (далее — Закон Северной Македонии о МЧП), ст. 24 Закона Черногории о международном частном праве 2013 г. (далее — Закон Черногории о МЧП), § 44, 45 Закона Чехии от 25 января 2012 г. «О международном частном праве» (далее — Закон Чехии о МЧП).
Коллизионные нормы о представительстве содержатся в законодательстве многих стран30. В государствах, являющихся участниками Гаагской конвенции 1978 г., поиск применимого к представительству права осуществляется согласно коллизионным нормам этого международного договора. Названная конвенция стала ориентиром для национального законодателя и других государств (в том числе России), включивших в последние годы в состав кодифицированных актов о международном частном праве коллизионные нормы о представительстве.
В некоторых государствах в сферу действия норм о праве, подлежащем применению к отношениям представительства, включаются — наряду с добровольным — отношения законного представитель-
ства31.
Однако в основном зарубежное законодательство, содержащее коллизионные нормы о представительстве, как и ст. 12171 ГК РФ, распространяет свое действие исключительно на отношения добровольного, преимущественно договорного, представительства.
Определение права, подлежащего применению к внутренним отношениям трансграничного представительства. Общепризнанным в мировой практике является наделение представляемого и представителя свободой выбора применимого к их договорным отношениям права. Например, именно таким образом урегулированы внутренние отношения представительства в Швейцарии, где согласно п. 1 ст. 126 Федерального закона от 18 декабря 1987 г. о международном частном праве (далее — Закон Швейцарии о МЧП) отношения между представителем и представляемым регулируются правом, применимым к договору между ними, т. е. подчинены действию принципа автономии воли сторон, закрепленному в п. 1 ст. 116 этого Закона.
По законодательству Тайваня соглашение между представляемым и представителем о выборе права, регулирующего их отношения, должно быть явно выраженным. В его отсутствие эти отношения регулируются в соответствии с принципом наиболее тесной связи (ст. 17 Закона от 26 мая 2010 г. о праве, применимом к гражданским отношениям с иностранным элементом (далее — Закон Тайваня)).
30 Австрии, Албании, Анголы, Бахрейна, Бельгии, Болгарии, Восточного Тимора, Германии, Грузии, Испании, Италии, Лихтенштейна, Китая, Польши, Португалии, России, Северной Македонии, Турции, Черногории, Чехии, Швейцарии, Южной Кореи и др.
31 Так решен вопрос, например, в гражданских кодексах Анголы 1966 г. (ст. 37), Восточного Тимора 2011 г. (ст. 36), Гвинеи-Бисау 1966 г. (ст. 37), Испании 1889 г. (п. 11 ст. 10), Кабо-Верде 1997 г. (ст. 37), Макао 1999 г. (ст. 36), Мозамбика 2004 г. (ст. 37), Португалии 1966 г. (ст. 37), Законе Польши о МЧП (ст. 22), Законе Чехии о МЧП (§ 44).
Согласно п. 1 ст. 19 Закона Албании о МЧП отношения между представителем и представляемым регулируются выбранным ими правом, а если выбор не был осуществлен, — правом страны основного места деятельности или места жительства представителя.
В Китае согласно Закону от 28 октября 2010 г. о праве, применимом к гражданским отношениям с иностранным элементом (далее — Закон Китая), коллизионное регулирование внутренних отношений представительства также основывается на принципе автономии воли сторон (ст. 16). Но в отсутствие соглашения представляемого и представителя о выборе права их договорные отношения регулируются правом места заключения этого договора32. Подобная отсылка представляется неадекватной современным тенденциям обращения к принципу наиболее тесной связи или принципу характерного исполнения, так как может не отражать реальную связь закона места заключения договора о представительстве с существом этих отношений.
Но в целом следует констатировать, что для зарубежного законодательства характерно включение в состав коллизионных норм тех, что определяют право, подлежащее применению к внешним отношениям представительства. В таком случае внутренние отношения представительства, имеющие договорную природу, определяются согласно общим нормам о праве, подлежащем применению к договорам. Таково, в частности, коллизионное регулирование рассматриваемых отношений в Болгарии (ст. 93, 94 Кодекса международного частного права от 17 мая 2005 г. (далее — Кодекс МЧП Болгарии)), Лихтенштейне (ст. 39 Закона от 19 сентября 1996 г. «О международном частном праве» (далее — Закон Лихтенштейна о МЧП)), Турции (ст. 24 Закона от 27 ноября 2007 г. «О международном частном праве и международном гражданском процессе» (далее — Закон Турции о МЧП)). Приведенные в качестве примера законы исходят из принципа автономии воли сторон, а в отсутствие выбора применимого права отсылают к закону наиболее тесной связи.
Законодательные акты ряда зарубежных стран вообще не содержат коллизионных норм, регулирующих представительство33. Следовательно, и в этом
32 См.: Рягузов А. А. Новый закон КНР о международном частном праве // Международное публичное и частное право. 2011. № 5. С. 47.
33 См., например, гражданские кодексы Алжира 1975 г., Йемена 2002 г., Катара 2004 г., Вьетнама 2015 г., Непала 2017 г., Пуэрто-Рико 2020 г., Закон Венгрии от 4 апреля 2017 г. «О международном частном праве», Закон Доминиканы от 5 декабря 2014 г. «О международном частном праве», Закон Кувейта от 14 февраля 1961 г. «О регулировании правоотношений с иностранным элементом», Закон Монако от 28 июня 2017 г. «О международном частном праве», Кодекс международного частного права Панамы 2015 г., Закон Словении
случае договорные отношения между представителем и представляемым определяются согласно коллизионным нормам о праве, подлежащем применению к договорам.
В государствах — членах ЕС определение права, подлежащего применению к договорным отношениям между представителем и представляемым, осуществляется в соответствии с коллизионными нормами Регламента Рим I (внешние отношения представительства он не затрагивает). Таким образом, внутренние отношения представительства регулируются правом, избранным сторонами (ст. 3 Регламента). В отсутствие выбора договор, оформляющий отношения представительства, регулируется правом государства обычного места жительства стороны, осуществляющей исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора (таковой является представитель) (п. 2 ст. 4 Регламента). Но если из всех обстоятельств дела вытекает, что договор между представляемым и представителем имеет более тесные связи с другой страной, нежели страна обычного места жительства представителя, к соответствующим отношениям подлежит применению право этой другой страны (п. 3 ст. 4 Регламента)34. Если же право, применимое к договору о представительстве, не может быть определено в соответствии с п. 2 ст. 4 Регламента (например, если представитель является юридическим лицом), этот договор будет регулироваться исходя из закона наиболее тесной связи (п. 4 ст. 4 Регламента)35.
Вопрос о допустимости выбора в качестве подлежащего применению права вненациональных источников (актов «мягкого права») в законодательстве зарубежных государств, за редким исключени-ем36, не решен, хотя подобные регуляторы отношений представительства широко распространены в международной практике. В связи с этим особый интерес представляет коллизионное регулирование обязательственных правоотношений в Венесуэле. Участвуя в Межамериканской конвенции 1994 г., она
от 30 июня 1999 г. «О международном частном праве и процессе», Закон Японии от 21 июня 2006 г. об общих правилах применения законов.
34 Например, страны обычного места жительства представляемого, места заключения договора о представительстве, места осуществления представителем своих полномочий.
35 Например, в случае если представителем является юридическое лицо — по праву страны места нахождения коммерческого предприятия такого представителя, т. е. места осуществления основной деятельности.
36 В частности, возможность коллизионного выбора таких вненациональных источников, как Принципы международных коммерческих договоров УНИДРУА, признается в от-
дельных американских штатах — Луизиане и Орегоне (см.: Асосков А. В. Коллизионное регулирование договорных обя-
зательств. М., 2012. С. 327).
имплементировала в свое законодательство коллизионные нормы этой конвенции, касающиеся договоров, подтвердив в ст. 29—31 Закона от 6 августа 1998 г. «О международном частном праве» (далее — Закон Венесуэлы о МЧП) возможность сторон договора (в том числе оформляющего внутренние отношения представительства) выбрать в качестве применимого права источники негосударственного регулирования37. Выбор негосударственных источников допускается и по Закону Уругвая от 27 ноября 2020 г. «О международном частном праве» (ст. 13, 45, 51).
Закон Бахрейна от 2 июля 2015 г. «О коллизии законов в гражданских и коммерческих делах с иностранным элементом» допускает выбор сторонами договора, оформляющего отношения представительства, помимо источников государственного права, права и обычаев международной торговли (ст. 4), тогда как в отсутствие выбора отсылает к праву места жительства представителя.
Определение права, подлежащего применению к внешним отношениям трансграничного представительства. Законодательство о международном частном праве многих зарубежных государств допускает выбор применимого к внешним отношениям представительства права сторонами этих отношений — по общему правилу, представляемым либо (реже) представляемым совместно с третьим лицом, в исключительных случаях — всеми тремя сторонами этих отношений. При этом выбор применимого права здесь в отличие от его согласования для договорных отношений имеет существенную специфику и обусловлен требованиями в отношении формы, извещения других сторон внешних отношений представительства и прочими обстоятельствами.
Согласно § 49 Федерального закона Австрии от 15 июня 1978 г. о международном частном праве (далее — Закон Австрии о МЧП) и ст. 53 Закона Лихтенштейна о МЧП на выбор права во внешних отношениях представительства уполномочен представляе-
37 Закон Венесуэлы о МЧП не содержит специального коллизионного регулирования отношений представительства. Договорные отношения между представителем и представляемым определяются по правилам общей ст. 29 этого Закона, согласно которой договор регулируется правом, выбранным сторонами. В отсутствие выбора права ст. 30 отсылает к праву, с которым договор наиболее тесно связан. При этом суд при определении применимого права должен учитывать все объективные и субъективные элементы договора, общие принципы международного торгового права, признанные международными организациями. Помимо этого согласно ст. 31 применяются нормы, обычаи и принципы международного торгового права, общепринятые торговые обыкновения и практика. Таким образом, в отсутствие выбора права Закон Венесуэлы о МЧП налагает на суд (в том числе государственный) обязанность применять акты негосударственной унификации, а также такие категории, как «принципы права».
мый, который должен установить подлежащее применению право понятным третьему лицу способом. Такой выбор имеет приоритет перед другими вариантами установления применимого права.
В пункте 4 ст. 18 Закона Южной Кореи от 1 июля 2001 г. «О международном частном праве» (далее — Закон Южной Кореи о МЧП) сказано, что представляемый может выбрать подлежащее применению право для регулирования внешних отношений представительства, однако этот выбор будет иметь силу лишь в том случае, если он отражен в документе, удостоверяющем полномочия представителя перед третьим лицом, или о таком выборе третье лицо было уведомлено представляемым или представителем в письменной форме.
Еще более конкретизированные правила содержит п. 1 ст. 23 Закона Польши о МЧП, в соответствии с которым выбор представляемым применимого права имеет силу только в случае, если об этом были осведомлены или могли свободно узнать третье лицо и представитель.
Некоторые правопорядки допускают возможность выбора права не только представляемым, но и третьим лицом, что соответствует двусторонней модели, отраженной в Гаагской конвенции 1978 г. Таково регулирование, содержащееся, в частности, в законодательстве о международном частном праве Болгарии, Тайваня, Черногории, канадской провинции Квебек.
Согласно ст. 3116 ГК Квебека 1991 г. внешние отношения представительства38 регулируются правом, которое было явным образом выбрано представляемым и третьим лицом. Требование явно выраженного соглашения указанных сторон о выборе права, в случае если представитель выступает от имени представляемого, содержит Закон Тайваня (ст. 18, 19).
В свою очередь, Кодекс МЧП Болгарии предъявляет более строгие требования к выбору права: согласно п. 3 ст. 62 он должен быть совершен представляемым и третьим лицом в письменной форме, явно принят другой стороной и не должен ущемлять интересы представителя. Закон Черногории о МЧП обусловливает возможность выбора представляемым и третьим лицом права, применимого к внешним отношениям представительства, осведомленностью об этом представителя (ст. 24).
Выбор права представляемым или третьим лицом возможен также по законодательству стран — участниц Гаагской конвенции 1978 г. (Аргентины, Нидерландов, Португалии, Франции) с соблюдением предписаний этого международного договора39.
38 Наличие и объем полномочий представителя в его отношениях с третьим лицом, а также условия, при которых может возникнуть его личная ответственность или ответственность представляемого.
39 Согласно ст. 14 Гаагской конвенции 1978 г. если письменное указание представляемого или третьего лица о праве,
Нестандартные варианты предлагает законодательство Германии, Северной Македонии и Испании. Так, Вводный закон к Германскому гражданскому уложению 1896 г. (далее — Вводный закон к ГГУ) в ст. 8 предусматривает возможность выбора применимого права представляемым, представителем и третьим лицом. Согласно п. 1 ст. 108 Закона Северной Македонии о МЧП наличие, объем полномочий, а также последствия совершения представителем действий определяются по праву, избранному представляемым и представителем, при условии, что этот выбор был известен или не мог быть неизвестен третьему лицу. Статут добровольного представительства по этому закону охватывает и случаи превышения представителем своих полномочий, а также действия мнимого представителя. Пункт 11 ст. 10 ГК Испании, закрепляя в отношениях добровольного представительства принцип автономии воли, вообще не содержит указаний о том, кто уполномочен выбирать применимое право.
В законодательстве ряда стран (Албании, Бельгии40, Китая, Турции, Швейцарии) отсутствуют нормы о выборе права для регулирования отношений между представителем или представляемым и третьим лицом. Однако, например, в швейцарской судебной практике однозначно признается выбор права представляемым в доверенности41.
Как правило, в отсутствие выбора права в зарубежном законодательстве для определения права, подлежащего применению к внешним отношениям представительства, закрепляются комбинированные коллизионные привязки. Первоочередной из них яв-
применимом к существованию и объему полномочий представителя, а также последствиям его действий, принято другой стороной в явно выраженной форме, определенное таким образом право подлежит применению к указанным отношениям. Таким правом может быть и право государства, не участвующего в этой Конвенции. Возможность выбора права во внешних отношениях обусловлена, таким образом, необходимостью соблюдения письменной формы предложения о выборе, а также наличием явно выраженного согласия. Согласно Пояснительному докладу к Гаагской конвенции 1978 г. под письменным указанием следует считать, например, доверенность. Со стороны третьего лица письменная форма считается соблюденной, если указание на выбор подлежащего применению права содержится в договоре между третьим лицом и представляемым, заключенном при участии представителя (Convention on the Law Applicable to Agency. Draft Convention adopted by the Thirteenth Session and Explanatory Report by I. G. F. Karsten. Para. 223).
40 Закон Бельгии от 16 июля 2004 г. «О Кодексе международного частного права» (далее — Закон Бельгии о МЧП).
41 См.: HonsellH., VogtN., Schnyder A., Berti St. Internationales Privatrecht. 2. Aufl. Helbing & Lichtenhahn, 2007. S. 952. Цит. по: Асосков А. В. Коллизионное регулирование отношений добровольного представительства. С. 28.
ляется признанная в доктрине оптимальной привязка к праву места нахождения42 представителя (п. 1 ст. 8 Вводного закона к ГГУ43, п. 2 ст 108 Закона Северной Македонии о МЧП44). Эта же коллизионная привязка используется как основная в тех правопорядках, которые не допускают возможности выбора права для регулирования этих отношений.
В пункте 2 ст. 126 Закона Швейцарии о МЧП содержится отсылка к праву места нахождения коммерческого предприятия45 представителя, а если последнее у него отсутствует или не может быть воспринято третьим лицом в этом качестве — к праву государства, где представитель осуществляет свои полномочия с учетом обстоятельств конкретного дела. Если же он находится в трудовых отношениях с представляемым и не имеет коммерческого предприятия, таковым считается местонахождение представляемого (п. 3 ст. 126). Пункт 4 ст. 126 Закона Швейцарии о МЧП распространяет действие рассмотренных коллизионных норм также на отношения между представителем, действующим без полномочия, и третьим лицом. Аналогичные нормы содержит Закон Южной Кореи о МЧП.
По итальянскому законодательству (ст. 60 Закона от 31 мая 1995 г. «Реформа итальянской системы международного частного права» (далее — Закон Италии)) добровольное представительство регулируется правом места нахождения коммерческого предприятия представителя, действующего в качестве профессионала, но только в том случае, если коммерческое предприятие известно или должно быть известно третьему лицу. В другом случае подлежит применению право страны, где представитель в конкретном случае преимущественно действовал. При этом форма доверенности подчиняется праву, регулирующему ее содержание (т. е. определенному вышеуказанным способом), либо праву страны, где возникли отношения представительства.
42 Места жительства или основного места деятельности.
43 В случае выдачи постоянной доверенности применяется право государства, в котором представитель обычно осуществляет действия по доверенности (п. 4 ст. 8 Вводного закона к ГГУ). Если же применимое право невозможно установить на основании приведенных коллизионных привязок, используется привязка к месту исполнения—праву государства, где представитель осуществляет действия по доверенности в конкретном случае.
44 Если третье лицо не знало или не должно было знать, где находится обычное место жительства представителя, либо если представительство не является профессиональной деятельностью представителя, или если представитель действует на бирже или публичных торгах, применяется право страны, где имело место действие представителя (п. 3 ст. 108 Закона Северной Македонии о МЧП).
45 Место основной деятельности, постоянное место осуще-
ствления деловых операций (place of business).
Согласно п. 2 ст. 23 Закона Польши о МЧП внешние отношения представительства (в отсутствие выбора права) определяются поочередно:
1) правом страны местонахождения представителя, где он постоянно действует;
2) правом страны места нахождения коммерческого предприятия представляемого, если в ней на постоянной основе действует представитель;
3) правом страны фактического либо предполагаемого согласно воле представляемого места осуществления представителем своих полномочий.
К праву страны места жительства или основного места деятельности представителя отсылает и Закон Грузии от 29 апреля 1998 г. «О международном частном праве» (ст. 28). Однако подлежит применению право государства места осуществления представителем своих полномочий, если с таковым имеется тесная связь.
В соответствии с п. 1 ст. 62 Кодекса МЧП Болгарии внешние отношения представительства регламентируются правом государства основного места деятельности представителя. Однако подлежит применению право государства, где представитель осуществлял свои полномочия, если:
1) в нем находится место жительства или основное место деятельности представляемого, от имени которого выступает представитель;
2) в нем находится место жительства или основное место деятельности третьего лица;
3) представитель действует на бирже или участвует в аукционе;
4) представитель не имеет основного места деятельности.
Согласно п. 2 ст. 30 Закона Турции о МЧП к условиям, необходимым для осуществления представителем действий, которые связывают представляемого обязательствами в отношении третьего лица, подлежит применению право места нахождения коммерческого предприятия представителя. Если таковое отсутствует, или его местонахождение может быть неизвестно третьему лицу, или представитель осуществляет полномочия вне места нахождения коммерческого предприятия, полномочия представителя подлежат регулированию правом страны, в которой они фактически исполняются. Эти коллизионные привязки используются также для регулирования отношений между третьим лицом и представителем, действующим без полномочий.
В ряде зарубежных государств при регулировании внешних отношений представительства используется привязка к месту осуществления представителем своих полномочий46. Примером выступает регули-
46 См. гражданские кодексы Анголы (ст. 39), Восточного Тимора (ст. 38), Гвинеи-Бисау (ст. 39), Кабо-Верде (ст. 39), Макао (ст. 38), Мозамбика (ст. 39), Португалии (ст. 39), Закон Черногории о МЧП (ст. 24), которые по общему правилу отсылают
рование, предусмотренное ст. 16 Закона Китая. Также согласно ст. 108 Закона Бельгии о МЧП наличие и объем полномочий представителя определяются по праву государства, на территории которого он действует47. При этом имеется презумпция, облегчающая идентификацию искомого правопорядка третьим лицом: если не доказано иное, таким правом является право государства, где представитель имеет постоянное место жительства.
Также согласно ст. 3116 ГК Квебека в отсутствие выбора права внешние отношения представительства регулируются правом страны места осуществления представителем своих полномочий, если в ней домицилированы или имеют место жительства представляемый или третье лицо.
Законы о МЧП Австрии (§ 49) и Лихтенштейна (ст. 53) оперируют комбинированными привязками, но во главу угла ставят ту, которая отсылает к месту осуществления представителем своих полномочий48.
При регулировании внешних отношений представительства возможно также обращение к закону наиболее тесной связи (ст. 18, 19 Закона Тайваня).
В ряде зарубежных государств законодательство содержит специальные коллизионные привязки, предназначенные для определения применимого права к отдельным видам представительства. Например, особенностями обладает определение применимого права в отношении представительства при совершении сделок с недвижимым имуществом. Соответствующее регулирование и привязки к праву места нахождения недвижимости содержат гражданские кодексы Анголы (ст. 39), Восточного Тимора (ст. 38), Макао (ст. 38), Гвинеи-Бисау (ст. 39), Кабо-Верде (ст. 39), Португалии (ст. 39)49. Ряд законодательных актов зарубежных стран о международном
к месту осуществления полномочий представителя, однако если таковой действует в качестве профессионала, применимым правом является закон места жительства представителя.
47 Аналогичные правила содержит ст. 19 Закона Албании о МЧП: к наличию, объему полномочий и последствиям их осуществления представителем применяется право страны, где осуществляется деятельность по представительству.
48 Согласно положениям названных законодательных актов если подлежащее применению право не было установлено представляемым, применяется право государства, в котором представитель согласно понятной третьему лицу воле представляемого должен вести деятельность; если представитель назначен для совершения нескольких сделок, то отношение регулируется правом того государства, в котором он согласно понятной третьему лицу воле представляемого должен регулярно вести деятельность. А если и эта коллизионная привязка не может быть использована, то применяется право того государства, в котором представитель ведет деятельность.
49 Специальная коллизионная привязка для представительства при совершении сделок в отношении недвижимого имущества предусмотрена и п. 3 ст. 12171 ГК РФ.
частном праве особым образом определяет коллизионные привязки для случаев профессионального представительства (например, ст. 60 Закона Италии).
Основные выводы. Общий подход, воспринятый многими государствами, заключается:
в создании специальных норм о праве, применимом к представительству (как правило, в законодательстве определяется статут внешних отношений добровольного представительства);
усилении принципа автономии воли сторон, который находит применение в регулировании не только внутренних (договорных) отношений представительства, но и внешних, т. е. отношениях представителя или представляемого с третьим лицом. Принцип автономии воли во внешних отношениях представительства характеризуется определенной спецификой и ограничениями по сравнению с его применением во внутренних отношениях представительства: выбор права осуществляет, как правило, представляемый, тогда как наделение этой возможностью представителя и третьего лица происходит в единичных случаях, хотя часто встречаются указания на недопустимость влияния осуществленного представителем выбора применимого права на права и законные интересы представителя и (или) третьего лица, закрепляются требования об уведомлении их о сделанном выборе;
недопустимости (за редким исключением) выбора в качестве статута добровольного представительства иных, помимо права какого-либо государства, источников, притом что в этой области действует ряд подобных документов, включая Принципы международных коммерческих договоров УНИДРУА;
преобладании в зарубежном законодательстве о международном частном праве самостоятельных (в противовес акцессорным) коллизионных привязок, на основе которых предлагается определять применимое к внешним отношениям представительства право;
закреплении общей для внутренних и внешних отношений представительства коллизионной привязки к праву страны места жительства или основного места деятельности представителя (если выбор права не предусмотрен или не был осуществлен);
обращении к закону наиболее тесной связи для регулирования внутренних отношений представительства в отсутствие выбора применимого права;
регулировании внутренних отношений представительства также правом страны преимущественного осуществления представителем своих полномочий, если в этой стране представляемый имеет место жительства или основное место деятельности, либо правом страны, где заключен соответствующий договор между представляемым и представителем;
регулировании внешних отношений представительства также правом страны преимущественного осуществления представителем своих полномочий,
если третье лицо не было осведомлено и не должно было знать о месте жительства или основном месте деятельности представителя, либо правом страны выдачи доверенности;
наличии специальных коллизионных привязок для профессионального представительства либо представительства при совершении сделок в отношении недвижимого имущества.
Список литературы
Badr G. M. Agency: Unification of Material Law and of Conflict Rules // Recueil des Cours. 1984. Vol. 184.
Dicey, Morris and Collins on the Conflict of Laws / L. Collins (ed.). 14th ed. 3rd Cumulative Supplement. Sweet & Maxwell, 2010.
Honsell H., Vogt N., Schnyder A., Berti St. Internationales Privatrecht. 2. Aufl. Helbing & Lichtenhahn, 2007.
Stone P. EU Private International Law. Harmonization of Laws. Edward Elgar, 2006.
Verhagen H. L. E. Agency in Private International Law: The Hague Convention on the Law Applicable to Agency. Springer, 1995.
Абросимова Е. А. Внедоговорные обязательства в МЧП и косвенная автономия воли // Право и экономика. 2016. № 6.
Асосков А. В. Коллизионное регулирование договорных обязательств. М., 2012.
Асосков А. В. Коллизионное регулирование отношений добровольного представительства // Вестник гражданского права. 2014. № 6.
Базедов Ю. Автономия воли в регулировании международных отношений. К Общему курсу международного частного права / пер. с англ. Ю. М. Юмашева. М., 2019.
Брагинский М. И. Договор поручения // Хозяйство и право. 2001. Приложение к № 4.
Внедоговорные обязательства в международном частном праве: монография / отв. ред. И. О. Хлестова. М., 2017.
Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации части третьей (постатейный) / отв. ред. Н. И. Марышева, К. Б. Ярошенко. 4-е изд. М., 2014.
Лазарева Т. П., Шестакова М. П. Некоторые проблемы выбора применимого права в практике разрешения внешнеэкономических споров // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения. 2019. № 6.
Мажорина М. В. Право на выбор неправа: как открыть ящик Пандоры с помощью lex voluntatis // Lex russica. 2021. Т. 74. № 12.
Международное частное право. Сборник национальных кодификаций / сост. и ред. В. Плеханов. М., 2021.
Новикова Т. В. Автономия воли в международном частном праве как инструмент стимулирования международного экономического оборота // Пермский юридический альманах. 2020. № 3.
Отдельные виды обязательств в международном частном праве: монография / отв. ред. Н. Г. Доронина. 3-е изд. М., 2021.
Рягузов А. А. Новый закон КНР о международном частном праве // Международное публичное и частное право. 2011. № 5.
Шестакова М. П. Новое в коллизионном регулировании обязательств, возникающих вследствие неосновательного обогащения // Журнал российского права. 2015. № 4.
Шулаков А. А. Современные подходы к раскрытию содержания принципа наиболее тесной связи в международном частном праве // Lex russica. 2018. № 1(134).
References
Abrosimova E. A. Noncontractual Obligations in Private International Law and Indirect Autonomy of Will. Law and Economics, 2016, no. 6, pp. 55—62. (In Russ.)
Asoskov A. V. Conflict of laws regulation of contractual obligations. Moscow, 2012. 640 p. (In Russ.)
Asoskov A. V. Conflict-of-Law Regulation of Agency Relationships (Voluntary Representation). Civil Law Review, 2014, no. 6, pp. 7—50. (In Russ.)
Badr G. M. Agency: Unification of Material Law and of Conflict Rules. Recueil des Cours. 1984, vol. 184, pp. 9—168.
Basedow J. Party Autonomy in Regulation of International Relations. To the Basic Course on Private International Law. Translated from English by Ju. M. Jumashev. Moscow, 2019. 136 p. (In Russ.)
Braginskiy M. I. Dogovor porucheniya. Khozyaystvo i pravo, 2001, appendix to no. 4.
Certain Types of Obligations in Private International Law. Ed. by N. G. Doronina. 3rd ed. Moscow, 2021. 432 p. (In Russ.)
Commentary to the Civil Code of the Russian Federation Part three (article-by-article). Ed. by N. I. Marysheva, K. B. Yaroshenko. 4th ed. Moscow, 2014. 688 p. (In Russ.)
Dicey, Morris and Collins on the Conflict of Laws. Ed. by L. Collins. 14th ed. 3rd Cumulative Supplement. Sweet & Maxwell, 2010. 1950 p.
Honsell H., Vogt N., Schnyder A., Berti St. Internationales Privatrecht. 2. Aufl. Helbing & Lichtenhahn, 2007. 1975 s. (In German)
Lazareva T. P., Shestakova M. P. Some Issues of Choosing Applicable Law in the Practice of Resolution of Foreign Economic Disputes. Journal of Foreign Legislation and Comparative Law, 2019, no. 6, pp. 69—83. (In Russ.) DOI: 10.12737/jflcl.2019.6.6.
Mazhorina M. V. The Right to Choose Non-Law: How to Open Pandora's Box with Lex Voluntatis. Lex russica, 2021, vol. 74, no. 12, pp. 9—21. (In Russ.) DOI: 10.17803/1729-5920.2021.181.12.009-021
Non-Contractual Obligations in Private International Law. Ed. by I. O. Khlestova. Moscow, 2017. 160 p. (In Russ.)
Novikova T. V. Autonomy of Will in Private International Law as an Instrument to Promote International Economic Intercourse. Perm Legal Almanac, 2020, no. 3, pp. 205—220. (In Russ.)
Private International Law. Collection of National Codifications. Ed. and comp. by V. Plekhanov. Moscow, 2021. 1112 p. (In Russ.) Ryaguzov A. A. The New Law of the People's Republic of China on Private International law. Public International and Private International Law, 2011, no. 5, pp. 44—48. (In Russ.)
Shestakova M. P. New in Conflict of Laws Regulation of Obligations Arising from Unjust Enrichment. Journal of Russian Law, 2015, no. 4, pp. 53—60. (In Russ.) DOI: 10.12737/10298.
Shulakov A. A. Modern Approaches to Defining the Closest Connection Principle in Private International Law. Lex russica, 2018, vol. 134, no. 1. (In Russ.) DOI: 10.17803/1729-5920.2018.134.1.103—114.
Stone P. EU Private International Law. Harmonization of Laws. Edward Elgar, 2006. 489 p.
Verhagen H. L. E. Agency in Private International Law: The Hague Convention on the Law Applicable to Agency. Springer, 1995. XXII, 460 p.
Информация об авторе
Н. В. Власова, старший научный сотрудник отдела международного частного права Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ, кандидат юридических наук. ResearcherID: W-8032-2019
♦
