CC BY
33
более архаичным моделям - лексическим, однако избирательность такого плана, ввиду отсутствия в первые годы становления национальных литератур прозы как таковой, больше проявлялась в поэзии. Думается, нет особой нужды комментировать сам принцип когнитивных взаимодействий в рамках лексической модели, здесь все достаточно ясно - воля автора и направление лирического переживания задается самим характером целеуста-новок, принципами идеологической стратификации, полностью доминирующей в тексте и обеспечивающей когнитивно-концептуальный выбор лексических единиц с заведомо известным аксиологическим потенциалом.
Литература
1. Кубрякова Е.С, Демьянков В.З., Панкрац Ю.Г., Лузина Л.Г. Краткий словарь когнитивных терминов. М., 1996.
2. Лакофф Дж. Мышление в зеркале классификаторов // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 23. М., 1988. С. 12-15.
3. Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. М., 1989.
4. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1979.
5. Дейк Т.А. Язык. Познание. Коммуникация. М., 1989.
6. Вежбицка А. Язык. Культура. Познание. М., 1996.
7. Телия В.Н. Типы языковых значений: Связанное значение слова в языке. М., 1988.
8. Теппеев А.М. Балкарская проза. Нальчик, 1974.
9. Кациев Х.Х. Звезды земли. Нальчик, 1940.
10. Хочуев С.Ш. «Хапарла» (Рассказы). Нальчик, 1940.
11. Толгуров З. В контексте духовной общности. Нальчик, 1991.
12. Толгуров З.Х. Медвежий камень. Нальчик, 1966.
13. Гуляев Б. Гюл къысым // Къачхынчи (Беглец). Нальчик, 1973.
14. Толгуров Т. Эволюция тканевых образных структур в новописьменных поэтических системах Северного Кавказа. Нальчик, 2004.
Пятигорский государственный лингвистический университет 21 октября 2005 г.
© 2005 г. М.В. Шиллер
ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ В ИССЛЕДОВАНИИ СОВРЕМЕННОЙ АНТОНИМИЧЕСКОЙ ФРАЗЕОЛОГИИ ВОСТОЧНОСЛАВЯНСКИХ ЯЗЫКОВ
Исследование антонимических связей в области фразеологии имеет значение не только для развития лингвистики. Результаты такого исследования могут быть применены и на практике, прежде всего в преподавании восточнославянских языков школьникам и иностранцам. Характеристики фразеологизмов как членов антонимических оппозиций дополняют данные фразеологических словарей как толковых, так и словарей фразеологических синонимов, например словаря В.П. Жукова, М.И. Сидоренко и В.Т. Шклярова [1].
В исследовании антонимической фразеологии можно выделить два основных направления: во-первых, анализ антонимических связей между отдельными фразеологизмами и синонимическими рядами, во-вторых, анализ антонимических компонентов в отдельно взятых фразеологизмах. Первое направление хорошо представлено в диссертации А. Левин-Штайн-манн, на основе которой создан тематический фразеологический словарь русского языка. В диссертации автор не ограничивается составлением списка антонимов и представляет почти исчерпывающий анализ типов антонимических связей в сочетании с различными типами фразеологизмов. Такой анализ представляет ценность, поскольку, как подчеркивает А. Левин-Штайнманн в предисловии к словарю, носители языка не могут автоматически воспроизвести соотношения фразеологизмов - в отличие от соотношений антонимов-лексем [2, 8. 24-25].
Второе направление представлено в диссертации Н.Н. Бобух [3], в которой исследуются фразеологизмы с антонимическими компонентами на материале украинского языка, но почти у всех примеров есть русские эквиваленты с полным совпадением семантической и синтаксической структуры. Автор приводит типологическую и стилистическую классификации фразеологизмов и различает фразеологизмы по количеству лексических оппозиций. Разумеется, нужно учитывать влияние советской идеологии в этой работе - Н.Н. Бобух определяет марксистское положение единства противоположностей как базу своей диссертации и регулярно ссылается на Ленина. Тем не менее положительные стороны работы значительно перевешивают ее обусловленные общественным строем особенности.
Необходимым условием для анализа разработок указанных авторов является уточнение основных понятий антонимической фразеологии: определение фразеологизма, антонимии. Определение синонимии также играет важную роль, так как А. Левин-Штайнманн рассматривает антонимические отношения не только между отдельными фразеологизмами, но и между синонимическими рядами фразеологизмов.
А. Левин-Штайнманн определяет фразеологизм как устойчивую единицу, состоящую по меньшей мере из двух слов; хотя бы одно из них подверглось изменению значения. Примеры из списка антонимических фразеологизмов («без огдядки», «к месту», «по нраву») показывают, что автор рассматривает не только знаменательные, но и служебные слова как элементы фразеологических единиц, что, в свою очередь, привело к расширению списка рассматриваемых выражений. Кроме того, фразеологизм воспроизводится как целое и входит в состав предложения на синтаксическом и грамматически-структурном уровнях, а также в плане содержания. Таким образом, фразеологизм обладает следующими обязательными признаками: многочленностью, идиоматичностью, семантической устойчивостью, способностью к синтаксическим связям. [4, 8. 43-44].
Н.Н. Бобух определяет фразеологизм как относительно стабильное традиционно воспроизводимое лексико-грамматическое образование, за-
нимающее промежуточное положение между уровнем слова и уровнем предложения, обладающее единым значением и выражающее экспрессию [3, с. 58-72]. Автор различает следующие группы фразеологизмов: а) антитезы, например: «ш холодно т жарко» («ни холодно ни жарко»); б) оксюмороны, например: «початок шнця» («начало конца»); в) каламбуры, например: «без року тиждень» («без году неделя»); г) сравнительные фразеологизмы, например: «сильний, як комар» («сильный, как комар»).
Поскольку определения фразеологизма в обеих работах отличаются несколько поверхностным характером, мы обращаемся к, на наш взгляд убедительным определению и классификации фразеологических образований, данным В.Н. Телия. Хотя антонимическая фразеология не является специальным предметом исследования для В.Н. Телия, ее основополагающие работы имеют ценность для всех областей фразеологии. По этому определению [5, с. 58-75], к фразеологии в широком смысле относится все, что воспроизводится в определенной форме и не является словом. В классификации выделено шесть групп устойчивых словосочетаний, или классов. Первый класс образует ядро фразеологии - идиоматика; идиомы представляют собой эквиваленты слов в своей единой номинативной функции. Ко второму относятся фразеологические сочетания, в которых по меньшей мере один компонент сохраняет свое свободное выражение (которое может быть первичным или вторичным) и играет ключевую роль в семантическом значении, например «глубокая зима». В третий класс входят языковые клише; исследования в этой области ограничиваются составлением списков форм и их значений. Четвертый класс составляют фразеологические образования в рамках отдельных литературных жанров или творчества отдельных авторов; изучение этих языковых средств относится скорее к области семантики и прагматики лингвистики текста. В пятый класс включены паремии, т.е. пословицы и поговорки; В.Н. Телия подчеркивает, что денотат этих фразеологизмов относится не столько к реальному миру, сколько к соответственной системе ценностей. Шестой класс составляют крылатые выражения; исследования в этой области носят прежде всего прикладной характер, методы сходны с методами изучения фразеологизмов третьего класса. Таким образом, упомянутые выше «сравнительные фразеологизмы» Н.Н. Бобух к области фразеологии, скорее всего, не относятся.
Как заметил В.П. Жуков, семантические парадигмы, включая и антонимические оппозиции, состоят из однородных по семантической структуре фразеологических образований, т. е. идиомы и паремии не могут относиться к одной парадигме [6, с. 7-10]. Исключение составляют, на наш взгляд, отношения между идиомами и фразеологическими сочетаниями. Для установления классов, к которым принадлежат объекты антонимической фразеологии, необходимо уточнить понятие антонимии, не ограничиваясь общим понятием языкового выражения противоположностей.
А. Левин-Штайнманн исходит из того, что два фразеологизма являются членами антонимической оппозиции в отношении по меньшей мере одной семемы, если их значения вследствие полярности по меньшей мере одной семы противоположны [4, Б. 49]. Дополнительными предпосылками являются принадлежность фразеологизмов к одной части речи (т.е. оба фразеологизма могут быть замещены словами, принадлежащими к одной части речи) и выполнение одной и той же синтаксической функции. Фразеологизмы-антонимы могут принадлежать а) к типу существительных: «малые мира сего» - «сильные мира сего»; б) к типу прилагательных: «высшей пробы» - «низшей пробы»; в) к типу глаголов: «напускать туману (на что)» - «проливать свет (на что)»; г) к типу наречий: «не покладая рук» - «спустя рукава».
По мнению Н.Н. Бобух, антонимами являются лексемы, регулярно противопоставленные друг другу в языке и речи. Фразеологизмы, содержащие такие лексемы, обозначают противоположные явления действительности с общими чертами и поэтому содержат как противоположные, так и общие семы. Автор исследует в первую очередь антонимию, основывающуюся на существительных, поскольку исходит из того, что существительные лучше других частей речи выражают противоположность. Предмет исследования определен как «фразеологизмы, семантика которых основана на внутреннем противопоставлении смысловых слагаемых» [3, с. 5], - отсюда можно заключить, что в исследуемых фразеологизмах нет опорного слова. Общность, на которую указывает Н.Н. Бобух, составляет, по нашему мнению, один из важнейших признаков антонимов. А. Левин-Штайнманн подчеркивает, к сожалению, различия.
Следовательно, для области иследований А. Левин-Штайнманн важно, что антонимические оппозиции возможны между идиомами и между фразеологическими сочетаниями. Предметом исследований Н. Н. Бобух являются, кроме того, крылатые выражения, например «бути чи не бути» («быть или не быть»), которое автор, к сожалению, не отличает от собственно фразеологизмов [3, с. 18]. В эту же область можно отнести и паремии, которые Н.Н. Бобух не рассматривает. Классификация В.Н. Телия способствует, таким образом, более точному анализу фразеологизмов. Интересно, что наличие антонимов «глубокое горе» и «телячий восторг» среди иллюстративных примеров В.Н. Телия демонстрирует значительную роль антонимов в русской фразеологии, хотя это и не входило в планы автора.
Синонимические ряды состоят, по мнению А. Левин-Штайнманн, из фразеологизмов с идентичными или сходными значениями, которые обозначают одно и то же понятие, находятся во взаимосвязи с одной и той же частью речи и отличаются полностью или частично совпадающей сочетаемостью с доминантой или доминантами конкретного ряда. Автор упоминает один из главных принципов М.И. Сидоренко, согласно которому фразеологизмы не являются синонимами, если не существует хотя бы од-
ной лексемы, с которой они все сочетались бы, но заявляет, что такой подход ведет к развитию понятия синонима почти ad absurdum [4, S. 127-128; ср. 7, с. 9]. В результате А. Левин-Штайнманн слишком широко трактует схожесть значения и сочетаемость; автор представляет, например, в качестве членов синонимического ряда с доминантой «очень много; очень большое количество» фразеологизмы «яблоку негде упасть» (сочетается с обозначениями одушевленных предметов), «по горло» (сочетается со словами «дело», «заботы», «хлопоты»), «разливанное море» (сочетается с обозначениями напитков и некоторых продуктов питания) и «хоть отбавляй» (почти универсальная сочетаемость).
А. Левин-Штайнманн делит фразеологические антонимические пары на две группы: 1) с однородной структурой, 2) с разнородной структурой. Это является однозначным достоинством диссертации, так как не все ученые считают фразеологизмы второй группы антонимами. Примером может служить определение А.И. Молоткова: «Фразеологизмами-антонимами следует считать такие фразеологизмы, которые имеют, во-первых, противоположные лексические значения, во-вторых, тождественный компонентный состав, за исключением одного компонента (в каждом из них), обычно восходящего генетически к слову-антониму (знаменательному или служебному), и, в-третьих, одну и ту же лексико-грамматическую характеристику» [8, с. 16]. Таким образом, в словаре, составленном этим ученым, не уделяется внимания значительному числу антонимических фразеологизмов.
К первой группе относятся пары, состоящие из фразеологизмов с одной и той же синтаксической структурой, частично совпадающих по лексическому составу и основывающихся на одной и той же метафоре. Их семантическая структура состоит из варьирующегося количества идентичных сем и сем с противоположным значением, на которых базируется антонимия [4, S. 56]. А. Левин-Штайнманн не уточняет, может ли каждый фразеологизм содержать более одной семы с противоположным значением, но, судя по представленным примерам «и швец, и жнец, и в дуд(очк)у игрец» - «ни швец, ни жнец, ни в дуд(очк)у игрец» и «сбивать с пути» -«наставлять на путь», на этот вопрос можно ответить утвердительно. Составляющие фразеологизмов, несущие противоположные значения, могут принадлежать к различным частям речи (что никак не связано с принадлежностью к определенной части речи фразеологизма как единого целого): 1) к существительным («поворачиваться лицом» - поворачиваться спиной»); 2) к прилагательным («белая кость» - «черная кость»); 3) к глаголам («развязывать язык» - «связывать язык»); 4) к местоимениям («тот свет» - «этот свет»); 5) к предлогам («со щитом» - «на щите»). Антонимия у определенной группы фразеологизмов базируется на наличии или отсутствии частицы «не» («о двух головах» - «не о двух головах»).
У фразеологизмов с разнородной структурой может быть одна общая составляющая, но чаще состав полностью различен. Эти фразеологизмы
могут иметь одну и ту же синтаксическую структуру (например, «бедовая голова» и «заячья душа»), но антонимия основана исключительно на противоположности значений, которая является семантическим результатом независимо друг от друга протекавших процессов фразеологизации различных метафор [4, Б. 76, 202]. Важно, что один и тот же фразеологизм может образовать антонимическую оппозицию с фразеологизмами как однородной, так и разнородной структуры (например, «о двух головах» -«не о двух головах» и «о двух головах» - «робкого десятка»).
В диссертациях как А. Левин-Штайнманн, так и Н.Н. Бобух представлены классификации антонимических подтипов. Классификация А. Левин-Штайнманн состоит из четырех подтипов: 1) контрарный, 2) комплементарный, 3) конверсионный, 4) векторный [4, Б. 21-28]; почти все оппозиции этих подтипов возможны между фразеологизмами и с однородной, и с разнородной структурой.
К контрарному подтипу относятся антонимические отношения между фразеологизмами, обозначающими пространственные, временные, количественные, качественные данные. Схема этого подтипа состоит из двух полюсов, промежуточной сферы, которая определяется возможностью градации хотя бы одной семы, и «точки отсчета». Ноль, т. е. максимально возможное отсутствие базового признака, может быть как «точкой отсчета» (например, в схеме «хорошо - 0 - плохо»), так и одним из полюсов (например, в схеме «0 - мало - много»). Фразеологизмы этого подтипа могут относиться а) к типу существительных: «малые мира сего» - «сильные мира сего», «бедовая голова» - «заячья душа», б) к типу прилагательных: «с царем в голове» - «без царя в голове», «ума палата» - «глуп как пробка»; в) к типу наречий: «с легким сердцем» - «с тяжелым сердцем», «хоть куда» - «из рук вон плохо»; г) к типу глаголов: «смотреть именинником» - «смотреть бирюком», «сидеть сложа руки» - «гнуть спину». Отдельные фразеологизмы могут выполнять синтаксические функции и прилагательных, и наречий, например, «со щитом» - «на щите».
В схемах комплементарного подтипа нет промежуточной сферы, значение одного полюса указывает одновременно на наличие конкретного признака и на отсутствие признака, находящегося на другом полюсе. Отрицание признака автоматически означает утверждение противоположного признака. Фразеологизмы этого подтипа могут относиться а) к типу существительных: «обсевок в поле» - «не обсевок в поле» (автор не рассматривает фразеологизмы этого типа с разнородной структурой), б) к типу прилагательных: «о двух головах» - «не о двух головах», «как стеклышко» - «под мухой»; в) к типу наречий: «с открытыми глазами» - «с закрытыми глазами», «под шумок» - «в открытую», г) к типу глаголов: «играть первую скрипку» - «играть вторую скрипку», «разжать губы/зубы» - «набрать в рот воды». Определение антонимического подтипа конкретной оппозиции часто требует тщательного анализа, поскольку некоторые фразеологизмы, могут выступать и в контрарных, и в компле-
ментарных оппозициях. Например: а) «как стеклышко» - «лыка не вяжет» - контрарный подтип, доминанта «трезвый - пьяный», б) «как стеклышко» - «под мухой» - комплементарный подтип, доминанта «трезвый - нетрезвый». Это относится прежде всего к фразеологизмам с разнородной структурой.
Фразеологизмы, являющиеся членами оппозиций конверсионного подтипа, могут относиться только к типу глаголов. Основой для этого подтипа служит неразрывная взаимосвязь противоположных значений глаголов, которыми можно заменить конкретные фразеологизмы, например: «дать» -«взять», «выиграть» - «проиграть», «разрешить» - «получить разрешение» («дать добро» - «получить добро»), «угнетать» - «быть угнетенным» («держать в кулаке» - «быть/находиться в кулаке»). Речь идет о семантической инверсии; эти глаголы не поддаются градации, их значение в форме отрицания не совпадает со значением антонимов.
Векторный подтип основывается на противоположной направленности обозначенных действий. Этот подтип обладает сходством с конверсионным подтипом, члены оппозиций также могут относиться только к типу глаголов; основное различие состоит в том, что при конверсионном подтипе обозначается одно и то же действие, а при векторном - два разных действия, не обязательно совпадающие во времени. Тем не менее существуют ограничения для фразеологизмов с неполной временной парадигмой - выражение «и был таков» (только прошедшее время) нельзя рассматривать как антоним образования «(кто) тут как тут» (только настоящее время). Схема подтипа состоит из двух полюсов и «точки отсчета», например: «спадать с тела» - 0 (т. е. нормальный вес) - «войти в тело», доминанта «худеть - толстеть». Некоторые фразеологизмы могут выполнять различные синтаксические функции, например форма «развязать язык» выступает в оппозиции к «прикусить язык» с доминантой «начать говорить - прекратить говорить», а форма «развязать язык (кому)» выступает в оппозиции к «заткнуть/закрыть рот кому» с доминантой «заставить говорить - заставить замолчать». В диссертации А. Левин-Штайнманн нельзя найти ответ на вопрос, являются ли формы «развязать язык» и «развязать язык (кому)» различными фразеологизмами или разными формами одного фразеологизма.
Таким образом, описанная основа анализа фразеологических пар почти совпадает с классификацией М.И. Сидоренко [9, с. 99], состоящей из первого, второго и четвертого типов; различие состоит в выделении конверсионного подтипа. С этой классификацией схожа классификация Н. Н. Бо-бух, которая состоит из трех групп. Фразеологизмы первой группы выражают качественную противоположность, подверженную градации, например: «ш холодно т жарко». Вторая группа имеет значение комплементарной противоположности, например: «не на життя, а на смерть» («не на жизнь, а на смерть»), третья группа выражает векторную противоположность, например: «т дати т взяти» («ни дать ни взять»).
Как уже упоминалось, Н.Н. Бобух различает фразеологизмы по количеству лексических оппозиций. В подавляющем большинстве фразеологизмов с антонимическими компонентами можно найти всего одну лексическую оппозицию, например: «правдами 1 неправдами», «м1ж жггтям и смертю» («между жизнью и смертью»). Две оппозиции встречаются редко, например «в1д земл до неба» («от земли до неба»). Три оппозиции были представлены всего одним примером, русский эквивалент которого нам неизвестен: «в1д бшого свпу до темно! ноч1». Без дополнительных исследований невозможно установить наличие или отсутствие фразеологизмов с тремя лексическими оппозициями в современном русском языке.
Значение стилистических различий оценивается авторами различно. А. Левин-Штайнманн упоминает, что сходство в стилистической сфере употребления относится в использованной ею литературе к критериям синонимов, но не учитывает стилистических различий в своей работе. Автор представляет без помет в качестве членов синонимических рядов такие выражения, как «ни в какие ворота не лезет», «плевать в потолок», и даже «ехать с катушек» [4, Б. 148, 177] - этот фразеологизм со значением «сойти с ума, помешаться на чем-либо» можно найти, например, в словаре московского арго [10, с. 190], он не стоит ни в одном из распространенных фразеологических словарей.
Напротив, Н.Н. Бобух уделяет в своей работе внимание стилистическим особенностям фразеологизмов и различает следующие группы образований: 1) нейтральные - «рано ч1 тзно» («рано или поздно»); 2) книжные - «без керма 1 без вирил» («без руля и без ветрил»); 3) разговорные -«выходити сухим 1з води» («выходить сухим из воды»); 4) просторечные -«у хв1ст 1 в гриву» («в хвост и в гриву»).
Недостаточно представленные стилистические характеристики фразеологизмов проявляются не только в диссертации, но и в тематическом словаре А. Левин-Штайнманн. Автор сообщает в предисловии к словарю, что лишь немногие фразеологизмы просторечного или книжного стиля снабжены пометами, и замечает, что большинство фразеологизмов относится к области разговорной речи. Совершенно другой подход демонстрирует В.Н. Телия (чьи работы включены в библиографию диссертации А. Левин-Штайнманн) - в ее словаре применяется хорошо разработанная и обоснованная система помет стилистических подвидов фразеологизмов разговорной речи. Речевой стандарт употребляется в любом неофициальном тексте, например: «вставлять палки в колеса». Неформальные выражения, например «мелкая сошка», употребляют равноправные собеседники. Употребление фамильярных выражений типа «драть глотку» предполагает определенное взаимное доверие собеседников, в противном случае возможны нарушения коммуникации. Собеседники, не щадящие друг друга, употребляют грубо фамильярные выражения, например «ни уха ни рыла». Последний разряд можно, впрочем, определить и как просторечие, на ценности помет это различие терминов не сказывается.
Еще один важный аспект фразеологии представляет собой оценка говорящего. В.Н. Телия замечает: «Образы могут как бы сами по себе давать оценку обозначаемому. Так, выжимать все соки из кого-либо - плохо, а кровь с молоком - хорошо. Однако для идиом стреляный воробей или обводить вокруг пальца положительная или отрицательная оценка зависит от того, считает ли говорящий (и слушающий), что способность или действие, о которых идет речь, идет на благо их общего дела или, наоборот, может принести вред кому-либо из них» [11, с. 13]. В работах Н.Н. Бо-бух и А. Левин-Штайнманн этому аспекту не придается большого значения, авторы исследуют фразеологизмы в их словарном значении. Тем не менее мы полагаем, что семантический анализ фразеологических единиц нельзя назвать исчерпывающим, если автор не учитывает следующего замечания В. Н. Телия: «Эмоционально-оценочная окраска, выражая отношение говорящего к обозначаемому, может меняться в зависимости от того, идет ли речь о свойствах или действиях какого-то лица, не участвующего в диалоге, о самом собеседнике или же о говорящем», - это относится прежде всего к представленному А. Левин-Штайнманн направлению. В.Н. Телия различает три области коммуникации и демонстрирует эти различия на примере образования «вставлять палки в колеса»: фраза «Он вставляет мне палки в колеса» выражает неодобрение, фраза «Ты вставляешь мне палки в колеса» выражает упрек, а фраза «Я вставляю ему палки в колеса» имеет оттенок хвастовства или самоиронии. Система соответственных помет охватывает основные оценки: «неодобрительно», «осуждающе», «уничижительно», «шутливо» [11, с. 8, 24].
Пометы оценок в словаре А. Левин-Штайнманн носят несколько поверхностный характер: „größtenteils missbilligend" («большей частью неодобрительно»), „auch scherzhaft" («также шутливо»), „höchst beleidigend" («в высшей степени оскорбительно») [2, S. 44]. Отмеченные В.Н. Телия различия областей коммуникации имеют особое значение для фразеологизмов, помеченных как в высшей степени оскорбительных, например «страшней [атомной] войны» [2, S. 86]. Помета А. Левин-Штайнманн оправдывает себя, когда речь идет о собеседнике, но это же выражение, употребленное в третьем лице, может означать высшую степень безобразия или (применительно к неодушевленным предметам) очень плохое состояние. Оскорбительная интенция при таком употреблении фразеологизма отсутствует.
Проблематика оценки актуальна и для словарей других авторов. Например, в словаре А.И. Молоткова фразеологизмы «яблоку негде упасть», «шагу негде (некуда) ступить» и «плюнуть негде» представлены как члены синонимического ряда с доминантой «большое количество людей в ограниченном пространстве» без уточняющих помет [8, с. 270-271], несмотря на то, что «яблоку негде упасть» выражает положительную оценку, «плюнуть негде» - отрицательную, а «шагу негде (некуда) ступить» в этом отношении в основном нейтрально. Тем не менее расширенная сис-
тема как стилистических, так и оценочных помет сделала бы словарь А. Левин-Штайнманн еще более ценным справочным пособием, особенно для изучающих русский язык иностранцев.
Еще одной проблемой диссертации А. Левин-Штайнманн является недостаточно ясно сформулированное понимание понятия «современный русский язык». Автор представляет выражения «белая кость», «черная кость», «малые мира сего» без комментариев, хотя эти фразеологизмы, согласно словарю А.И. Молоткова, устарели [8, с. 207, 234]. Но надо отметить как положительный тот факт, что в словаре А. Левин-Штайнманн «белая кость» и «черная кость» сопровождаются пометой „kommt aus dem aktiven Gebrauch" («выходит из активного употребления») [2, S. 309, 276]. Выражение «малые мира сего» в словаре не представлено.
Несмотря на указанные выше недостатки, работы А. Левин-Штайн-манн и Н.Н. Бобух могут быть использованы при критическом подходе в качестве вспомогательной литературы для преподавателей русского и соответственно украинского языков. Носители русского языка, изучающие немецкий, могут, в свою очередь, использовать двуязычный словарь А. Штайнманн для уточнения значений антонимов, представленных в синонимических рядах.
Разумеется, исследование антонимической фразеологии восточнославянских языков не ограничивается двумя описанными направлениями, но они представляются наиболее важными. Нужно учесть, что в исследовании антонимических компонентов отдельных фразеологизмов существуют аспекты, не упомянутые в диссертации Н.Н. Бобух. К ним относится в первую очередь анализ антонимии, основанной на полисемии, как во фразеологизме «от зари! до зари2». В словаре Й. Матешича представлены два значения: 1) весь день (напролет), 2) всю ночь (напролет) [12, с. 54]. Таким образом, при употреблении фразеологизма в первом значении «заря1» обозначает утреннюю, а «заря2» вечернюю, при употреблении фразеологизма во втором значении антонимические компоненты меняются местами.
Анализ антонимических компонентов может быть дополнительно расширен за счет направленного исследования антонимии в рамках отдельных паремий, например антонимических оппозиций, базируюшихся на противоположности не денотативных, а коннотативных значений, как в паремии «Кому свекровь свекровушка, а кому свекровища». Одним из релевантных видов коннотации является ономастическая коннотация, как во фразеологизме «ни в городе Иван, ни в селе Селифан». Специальные исследования этих аспектов, несомненно, будут способствовать развитию аитонимической фразеологии и фразеологии в целом.
Литература
1. Жуков В.П., Сидоренко М.И., Шкляров В.Т. Словарь фразеологических синонимов русского языка. М., 1987.
2. Levin-Steinmann A. Thematisches phraseologisches Wörterbuch der russischen Sprache (Beschreibung und Charakterisierung des Menschen). Wiesbaden, 1999.
3. Бобух Н.Н. Структурно-семантический анализ фразеологических единиц с антонимичными компонентами на материале украинского языка: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Харьков, 1988.
4. Levin-Steinmann A. Antonymische Beziehungen zwischen Phraseologismen in der russischen Gegenwartssprache (= Slavistische Beiträge, Bd. 296). München, 1992.
5. Телия В.Н. Русская фразеология: Семантический, прагматический и лингво-культуро-логический аспекты. М., 1996.
6. Жуков В.П. Семантико-грамматические характеристики фразеологизмов русского языка. Л., 1978
7. Сидоренко М.И. Парадигматические отношения фразеологических единиц в современном русском языке, Л., 1982.
8. Молотков А.И. Фразеологический словарь русского языка: 5 изд. СПб., 1994.
9. Сидоренко М.И. Принципы составления словаря фразеологических синонимов современного русского литературного языка: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Л., 1964.
10. ЕлистратовВ.С. Словарь московского арго. М., 1994.
11. Телия В.Н. Словарь образных выражений русского языка. М., 1995.
12. Matesic J., Petermann J., Hansen-Kokorus R., Bill T. Russisch-deutsches phraseologisches Wörterbuch, 5. Auflage, Langenscheidt Verlag Enzyklopädie, 1999.
Институт славистики Мюнхенского университета 29 сентября 2005 г.
