CC BY
34
УДК 81'373
Т. М. Шихова
НЕЭВРИСЕМИЧНЫЙ ТИП ЗНАЧЕНИЯ ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИХ ЕДИНИЦ РУССКОГО ЯЗЫКА: ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЕ ПРИЧИНЫ И ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ ФАКТОРЫ
В статье излагаются результаты исследования фразеологизмов русского языка в соответствии с разработанной автором типологией фразеологического значения в аспекте категории эврисемичности. Особое внимание уделяется анализу единиц с неэв-рисемичным типом значения, рассмотрению линг-вокультурологических причин, а также лингвистических факторов их формирования и функционирования.
The article surveys the results of studying Russian phraseological units in accordance with the author's typology of phraseological meaning from the point of view of the category of eurosemics. Special attention is paid to analysis of units with non-eurosemic type of meaning, to linguistic and cultural causes as well as linguistic factors of their formation and functioning.
Ключевые слова: фразеологическая единица, фразеологическое значение, эврисемичность, неэв-рисемичный тип значения, образ, внутренняя форма, архетипическая оппозиция, код культуры, се-мантико-грамматические классы фразеологизмов, структурный макрокомпонент.
Keywords: phraseological unit, phraseological meaning, eurosemics, non-eurosemic type of meaning, image, inner form, archetypal opposition, cultural code, semantic and grammar classes of phraseological units, structural macrocomponent.
Первые упоминания об эврисемичности фразеологического значения (ФЗ) появляются в работах 90-х гг. XX в. [1] В коммуникативно-прагматических исследованиях фразеологическую эврисемию связывают с высокой степенью обобщения, абстрагированности семантики фразеологизмов от многообразия свойств единичных предметов и явлений [2]. Ю. П. Солодуб в статье «Сопоставительный анализ структуры лексического и фразеологического значений» рассматривает эврисемичность как отличительное свойство ФЗ, пронизывающее всю многокомпонентную структуру этого значения [3]. Эволюция оценки ученым свойства эврисемичности проявляется, во-первых, в ограничении состава фразеологизмов, характеризующихся эврисемичностью (только фразеологические единства), и, во-вторых, в уточнении компонентов семантической структуры, участвующих в формировании указанного свойства (только на уровне денотативного и сигнификативного компонентов) [4]. При этом остается неизменным мнение ученого о том, что
© Шихова Т. М., 2011
эврисемичность обусловливается особенностями образной составляющей ФЗ. Заметим, что понятие эврисемичности следует признать недостаточно ясным, требующим специального изучения.
Анализ фразеологических единиц (ФЕ) номинативных семантико-грамматических классов, а также разграничение понятий фразеологическое значение и семантическая структура фразеологизма позволили автору предлагаемой статьи классифицировать ФЕ в зависимости от характера соотношения денотативного и сигнификативного макрокомпонентов по трем группам: ФЕ с неэврисемичным типом значения, ФЕ с эврисе-мичным по объему типом значения, ФЕ с эврисе-мичным по содержанию типом значения. В данной статье рассматриваются лингвокультуроло-гические причины и лингвистические факторы неэврисемичного типа ФЗ мотивированных фразеологизмов.
Неэврисемичный тип значения фразеологизмов, согласно нашей концепции, характеризуется однонаправленной денотативной соотнесенностью и нешироким сигнификативным содержанием. В данной группе фразеологизмов представлены фразеологические сращения и фразеологические единства. Неэврисемичность значения мотивированных фразеологизмов объясняется лингвокультурологическими причинами и поддерживается лингвистическими факторами. Определение лингвокультурологических причин предполагает выявление экстралингвистических предпосылок, которые соотносятся с предметной областью культуры, и одновременно языковых средств и способов, которые придают фразеологизмам определенность их значения и культурной референции. Лингвистические факторы связаны со структурным макрокомпонентом, то есть с местом того или иного фразеологизма в системе языка, с соотношением его семантики и других лексических и фразеологических языковых единиц, входящих в одно и то же семантическое пространство.
Аингвокультурологическими причинами объясняется неэврисемичность значения части предметных фразеологизмов. К ним относятся немногочисленные примеры образных наименований лица или группы лиц, которые восходят к литературным произведениям, к высказываниям какого-либо автора, к Библии, к греческой мифологии. Они составляют часть фразеологизмов, обозначающих единичное лицо (солнце русской поэзии); лицо или группу лиц по роду деятельности (труженики моря, сын Эскулапа); лицо с точки зрения семейных отношений (бесплодная смоковница); лицо как представителя определенной национальности (Иван Иванович Иванов); лицо или совокупность лиц по возрастной принадлежности (дети подземелья), со-
циального происхождения или положения (Иван Непомнящий, лишние люди).
Определенность денотативной направленности фразеологизмов на конкретное единичное лицо поддерживается компонентным составом, нередко употреблением в первичном значении только в публицистическом стиле. Постоянству соотнесенности наименования с одним известным человеком способствует компонентный состав, отражающий характерную черту, свойственную только данному лицу. Так, образное определение характерной особенности творчества писателя в статье Н. К. Михайловского «Жестокий талант» является причиной употребления фразеологизма жестокий талант только по отношению к Достоевскому. Фразеологизм зеркало русской революции употребляется в публицистических жанрах для обозначения Л. Н. Толстого, отразившего в своих произведениях все положительные и отрицательные стороны крестьянского движения первой русской революции 1905 г. Некоторые фразеологизмы данной подгруппы характеризуются неэврисе-мичностью только первичного значения (железная леди и др.).
Конкретность значения фразеологизмов других указанных подгрупп создается и сохраняется особенностями их компонентного состава, связывающего их с первоисточником. Например, фразеологизмы жрецы Фемиды 'судьи', жрецы Мельпомены 'актеры', сын Эскулапа 'врач' включают символические имена собственные из греческой мифологии. Фемида - богиня правосудия. Ее имя стало его символом - ср. храм Фемиды 'суд', весы Фемиды 'правосудие'. Мельпомена -покровительница трагедии. Имя этой музы является символом сценического искусства - ср. храм Мельпомены 'театр'. Эскулап - бог медицины. Его имя стало нарицательным именем врача.
Фразеологизмы «крылатого происхождения», обозначающие конкретное лицо по одному признаку, отражающему его характеристику по семейному положению, или совокупность лиц по возрастной, национальной принадлежности или социальному статусу, неоднородны. Лишь некоторые из них сохраняют неэврисемичность своего значения до настоящего времени.
К редким относятся случаи, когда при изменении денотативной направленности тип значения (неэврисемичный) остается прежним. Например, можно проследить изменение денотативной направленности фразеологизма бывшие люди. Первоначально так называли босяков, люмпен-пролетариат. Однако после 1917 г. «бывшими людьми» стали называть людей, принадлежащих к привилегированным сословиям и лишившихся этого своего положения. Тип же значения не изменяется.
Анализ фразеологизмов указанных подгрупп в историческом аспекте позволил выделить среди них единицы, в семантике которых произошли изменения. Это, в частности, развитие многозначности и эврисемичности появившихся фра-зеосемантических вариантов, когда только первое значение относится к неэврисемичным (бесплодная смоковница, кость от кости, плоть от плоти, лишние люди). У некоторых фразеологизмов, первоначально неэврисемичных, наблюдается расширение значения, причем первичное значение переходит в разряд историзмов (Иван Непомнящий, кисейная барышня).
Сочетанием лингвокультурологических и лингвистических причин объясняется наличие и сохранение неэврисемичного типа значения предметных фразеологизмов, обозначающих лицо или группу лиц. Они составляют часть фразеологизмов, характеризующих лицо по семейному положению (спутница жизни, старая дева, седьмая или десятая вода на киселе и др.); по сфере деятельности (морской волк, ночная бабочка и др.); по внешней или физиологической особенности (каланча пожарная, глухая тетеря, слепая курица и др.); по конкретной способности или возможности (бездонная бочка, луженая глотка, денежный мешок и др.), а также совокупность лиц с учетом гендерного признака (сильный пол, слабый пол, прекрасный пол и др.); по возрастной принадлежности (мал мала меньше); по социальному положению (пушечное мясо).
Определение лингвокультурологических причин неэврисемичности ФЗ предполагает обращение к компонентному составу фразеологизмов. Это связано с объяснением формирования образа фразеологизма. С одной стороны, в образе находят отражение древнейшие архетипические оппозиции и коды культуры, носителями которых являются компоненты фразеологизма. С другой стороны, культурные представления, передаваемые из поколения в поколение, находят отражение в метафорическом содержании фразеологизма, объясняют пути переосмысления исходного сочетания слов и возможности их семантического развития. Выявление лингвистических причин осуществляется путем обращения к системным связям фразеологизма.
Наиболее ярко лингвокультурологические и собственно лингвистические причины проявляются в группе неэврисемичных фразеологизмов со значением лица, образ которых основан на древней архетипической оппозиции «мужчина - женщина». Известно, что в основе понятийного компонента концептов «Женщина» и «Мужчина» лежит биологический признак 'принадлежность к женскому или мужскому полу'. Неэврисемич-ное значение имеют фразеологизмы, объективирующие данный признак и обозначающие сово-
купность лиц, мыслимых как коллективное единство. Неэврисемичности и консервации значения способствует наличие в системе языка пар для обозначения соответственно лиц мужского и женского пола: женский пол - мужской пол, женский род - мужской род, женское сословие -мужское сословие, слабый пол - сильный пол, нежный пол - грубый пол.
Архетипическая оппозиция «мужчина - женщина» проявляется в компонентном составе данных фразеологизмов. Так, компоненты пол, род, сословие, племя соотносятся с антропным кодом культуры, включающим представление о различии мужчин и женщин. Не случайно именно ФЕ, именующие женщин, включают в свою семантическую структуру оценочные компоненты: говорится с иронией (женский пол, женский род, женское сословие), с иронией или с сочувствием (слабый пол), с одобрением, реже - с иронией (нежный пол, прекрасный пол), с иронией или с пренебрежением (Евино племя).
Образы большей части приведенных выше ФЕ построены на антитезе, на противопоставлении мужчины и женщины по определенному признаку, качеству, свойству. В некоторых случаях соответствия отсутствуют, употребляются только фразеологизмы, обозначающие лицо женского пола по одному характерному свойству. Это ФЕ прекрасный пол, Евино племя. В этом случае в образе фразеологизмов содержится скрытое противопоставление по половому признаку. Ср.: Мужчина заметен мастерством, красавица приметна лицом; Мужчина, коли хоть немножко казистее черта, - красавец; Не урод, так и красавец; Чем не молодец, коли нос огурец; Не ищи в муже красоты, а ищи доброты [5]. Остановимся на этих примерах.
Фразеологизм прекрасный пол является калькой французского le beau sexe. В XVIII в. он имел лексические варианты - прелестный, нежный, слабый, любопытный, что отражает, по-видимому, особенности его перевода. Со временем варианты прелестный, любопытный вышли из употребления и сформировались отдельные единицы, обозначающие женщин по одному типичному свойству: «нежность», «красота», «слабость».
Компоненты нежный, прекрасный, слабый соотносятся с кодом культуры, содержащим знания о свойствах и качествах, характерных формах поведения, связанных в обыденном сознании с представителями определенного пола - с женщинами ('женщины как ласковые и любящие существа', 'женщины как красивые и физически привлекательные существа', 'женщины как уязвимые во всех своих проявлениях существа'). Формирование этих качеств и форм поведения зависит от психологических, эмоциональных,
физиологических особенностей женщин, а также обусловлено как их биологическими, так и социальными функциями - материнством, воспитанием детей.
По традиционным представлениям типично женским качеством является также любопытство. Это качество характеризуют ФЕ Евино племя (семя) и Евина внучка (дочка), поскольку они содержат упоминание о Еве, первой женщине на земле. Библейская история, послужившая источником возникновения рассматриваемых ФЕ, способствовала закреплению в сознании носителей христианской культуры определенных представлений о женщинах: любопытство Евы, вкусившей от запретного древа познания добра и зла, привело к грехопадению человека, к изгнанию ее и Адама из Эдема [6].
Лингвистические причины неэврисемичнос-ти значения фразеологизмов чаще всего связаны, во-первых, с наличием синонимических рядов, во-вторых, с наличием антонимической оппозиции, в-третьих, с развитием символического значения лексических единиц, предопределяющего их фразообразовательную продуктивность и определенность ассоциативных межфразеологических связей; в-четвертых, наличием слова с таким же переносным значением, которое содержится во фразеологизме. Отмеченные особенности фразеологизмов с неэврисемичным значением характерны для единиц всех номинативных классов.
Неэврисемичность значения поддерживается наличием синонимических рядов, поскольку его члены выражают оттенки одного и того же значения; характеризуются различием по эмоционально-оценочной окраске или заполняют лакуны в разных функциональных стилях. Приведем отдельные примеры.
Семантико-стилистический синонимический ряд образуют предметные фразеологизмы, характеризующие женщину с точки зрения ее соответствия морально-нравственным стандартам общества. ФЕ зафиксировали в первую очередь нарушение женщинами канонов общественной морали и отразили различную степень проявления признаков 'распущенность', 'вольное поведение', 'развращенность'.
Например, ФЕ жрица любви, жрица Венеры, жрица наслаждений, ночная бабочка, женщина легкого поведения, дама полусвета, жертва вечерняя, погибшее, но милое созданье обозначают женщин, профессионально занимающихся проституцией. Отличительные черты этих ФЕ акцентируются их внутренней формой. Так, к примеру, ФЕ жрица любви, жрица Венеры, жрица наслаждений реализуют знания о том, что в языческих культурах существовало сословие женщин, посвящавших себя служению культу плотс-
кой любви. При этом такие женщины не осуждались обществом [7]. ФЕ дама из Амстердама, дама с камелиями, попрыгунья-стрекоза характеризуют легкомысленных женщин дурной репутации, легкого поведения. Они отличаются не только оттенком значения, но и эмоционально-оценочным компонентом. Замужняя женщина недостойного поведения обозначается двумя фразеологизмами: тамбовская казначейша 'женщина, изменяющая мужу' и жена Пентефрия 'о женщине-соблазнительнице, стремящейся к плотским наслаждениям и искушающей невинных юношей' [8].
Наличие синонимических рядов у фразеологизмов с неэврисемичным значением особенно характерно для процессуальных фразеологизмов: 'стремительно, поспешно убегать' - задавать/ задать или давать/дать драла или деру, хода, драпа, тягу, стрекача; сверкать/засверкать пятками; показывать/показать спину и др.;
'выпить' - муху раздавить или зашибить, задавить; промочить горло или глотку, наливать /налить глаза (зенки) и др.;
'умирать/умереть' - дать/давать дуба, карачун пришел кому, сыграть в ящик, протянуть ноги (в 1-м значении), испускать/испустить последний вздох, приказать долго жить (в 1-м значении), ложиться/лечь в гроб (в могилу, в землю), отдавать/отдать богу душу, отправляться/отправиться к праотцам, уходить/уйти в лучший мир и др.;
'убивать, убить' - свернуть шею (голову, башку) кому, отправлять/отправить к праотцам кого, отправлять/отправить на тот свет, вышибать/вышибить душу (дух) из кого, выпустить кишки из кого, выводить/вывести (пускать, списывать/списать) в расход кого, ставить/поставить к стенке (стене) кого и др.
Синонимические ряды образуют также некоторые призначные фразеологизмы с неэврисемич-ным значением. Например, фразеологизмы, обозначающие состояние пьяного человека, отличаются признаком, который характеризует степень опьянения того или иного субъекта. О человеке в состоянии сильного опьянения говорят еле мо-жаху, а о состоянии легкого опьянения - под градусом, в градусе, под мухой, с мухой, с мухой в голове, под хмельком (хмелем), под шефе (в современном написании под шофе). Без указанной дифференциации о человеке в нетрезвом состоянии - в подпитии, на взводе (в 1-м значении), во хмелю, под парами.
Образуют синонимические ряды и качественно-обстоятельственные фразеологизмы, характеризующие действия, обозначаемые глаголами (1) напиваться, (2) бежать, ехать, мчаться, (3) кричать.
(1) до упора, в доску, в дым, в лоск (в 1-м значении), как сапожник, в стельку; (2) во весь дух
(мах, опор), во всю прыть, что есть духу (в 1-м значении), во все лопатки, изо всех сил (силы) (во 2-м значении), что есть силы (сил, мочи) (в 3-м значении); (3) во все горло, во всю глотку, во весь рот (в 1-м значении), благим матом и др.
Многочисленные синонимы количественных фразеологизмов характеризуют большое скопление людей - дохнуть (дыхнуть) негде, иголку негде воткнуть (в 1-м значении), плюнуть негде (некуда), шагу негде (некуда) ступить, яблоку негде (некуда) упасть (в 1-м значении) и др.
Наличие антонимических оппозиций также способствует сохранению неэврисемичности фразеологического значения. Антонимические отношения характерны преимущественно для фразеологизмов призначного класса: в своем уме - не в своем уме; от горшка два (три) вершка, от земли не видать, с ноготок - с (в) коломенскую версту; тяжел на ногу (ноги) - легок (скор) на ногу; боек на язык (на слова), остер на язык, язык хорошо (неплохо) подвешен (привешен) у кого - язык плохо подвешен (привешен) у кого; как пробка, как сивый мерин - ума палата; не <из> трусливого (робкого) десятка - не <из> храброго десятка.
Определенность значения фразеологизма поддерживается наличием связи с лексическими единицами, которые являются одним из его компонентов. Например, делать/сделать предложение кому 'просить кого-либо стать своей женой' и предложение 'просьба стать женой'. В толковании как фразеологизма, так и слова содержится сема 'просьба', т. е. 'обращение к кому-н., призывающее удовлетворить какие-н. нужды, желания' [9].
На определенность восприятия значения рассматриваемой группы единиц оказывают влияние также и другие системные связи - межфразеологические. В анализируемых примерах эти связи проявляются, в частности, в наличии фразеологизмов с одним и тем же компонентом, являющимся носителем символического смысла. Благодаря этому компоненту устанавливаются семантические связи между фразеосемантичес-кими вариантами различных фразеологизмов, что поддерживает определенность денотативной направленности и конкретность сигнификативного макрокомпонента. Например, во фразеологизмах просить руки кого, чьей и предлагать руку <и сердце> кому такую связующую роль выполняет компонент рука как символ самостоятельности человека и символ общения и активности. Данный компонент в ряде фразеологизмов отражает тесно связанные между собой архетипические оппозиции «далекий - близкий», «свой - чужой», древнейшее восприятие руки как определяющей зону личного пространства лица. Например: рука об руку, рука руку моет, своя рука, по рукам, прибирать к рукам, руки коротки и др.
Символическое значение имеет и слово сердце - орган как символ души, переживаний, чувств, настроений. И данный компонент семантически связывает фразеологизм предлагать руку и сердце с другими фразеологизмами, которые передают информацию об истинных чувствах и желаниях человека. Приведем некоторые примеры: сердце кровью обливается, сердце радуется, сердце не лежит, принять близко к сердцу, вырвать из сердца и др. Данные примеры иллюстрируют взаимосвязи ФЕ с разным типом значения в пределах категории эврисемичности.
Узкая денотативная направленность фразеологизмов, характеризующих психологическое состояние субъекта, определяется по типичному для того или иного состояния внешнему проявлению. Например, о состоянии недовольства человека, который точно муху проглотил, судят по его «кислому» виду, как будто он съел что-то кислое. Этот признак внешнего проявления состояния недовольства соотносится с переносным значением прилагательного кислый (ср.: кислое настроение, кислое выражение лица, кисло улыбнуться) и способствует определенности денотативной направленности фразеологизма. Ср. также со значением фразеологизма кислая мина (физиономия) 'выражение лица, означающее недовольство, огорчение, неудовлетворенность чем-либо' [10].
Узкий объем денотативного макрокомпонента фразеологизмов, обозначающих определенное психическое состояние лица, предопределяется признаками 'нормальное' или 'ненормальное'. Соответственно, только о нормальном, психически здоровом человеке можно сказать, что он в своем уме, а о человеке ненормальном, психически нездоровом -он не в своем уме. Неэврисемичность значения данных фразеологизмов поддерживается соотнесенностью с одним из значений прилагательных нормальный 'психически здоровый' и ненормальный 'душевнобольной, психически неуравновешенный'. Заметим, однако, что влияние системных связей указанных фразеологизмов и ассоциативность человеческого мышления могут способствовать расширению их значения. В данном случае значимым оказывается соотношение с другим значением прилагательных нормальный, т. е. 'соответствующий норме, обычный', и ненормальный, 'отклоняющийся от должного, от нормы'.
Узкая денотативная направленность фразеологизма гол как сокол предопределяется значимым для народного сознания признаком 'бедный'. Тол как сокол можно сказать только о человеке
очень бедном, ничего не имеющем, что связано с ассоциацией с прямым значением прилагательного голый, ведь голый человек не имеет даже одежды. Видимо, значимость социальной характеристики человека в аспекте оппозиции «бедный - богатый» способствует употреблению указанного фразеологизма в неэврисемичном значении, подчеркивающем важность отраженного в сигнификативном макрокомпоненте аспекта. Неэврисемичности содействует и краткая форма компонента гол, означающая непостоянный признак предмета и увязывающая материальное положение того или иного лица мужского пола с определенной сложившейся ситуацией.
Таким образом, в фразеологической системе русского языка представлены фразеологизмы как с эврисемичным, так и неэврисемичным типами значения. ФЕ с неэврисемичным типом значения отражают потребность в образном обозначении конкретного лица, однородной совокупности лиц, реалий, действий, состояния, свойства лица или предмета по одному характерному признаку.
Примечания
1. Алефиренко Н. Ф., Валюх 3. О. Теоретические основы фразеографической репрезентации формально-содержательной вариантности фразеологизмов // Проблемы русской и общей фразеографии. Новгород, 1990. С. 23-32; Солодуб Ю. П. Сопоставительный анализ структуры лексического и фразеологического значений // Филологические науки. 1997. № 5. С. 43-54; Добрыднева Е. А. Современная русская фразеология: категориальные признаки и коммуникативные свойства: учеб. пособие. Волгоград, 1998.
2. Добрыднева Е. А. Коммуникативно-прагматическая парадигма русской фразеологии: дис. ... д-ра фи-лол. наук. Волгоград, 2000.
3. Солодуб Ю. П. Сопоставительный анализ структуры... 1997. № 5. С. 53.
4. Солодуб Ю. П., Альбрехт Ф. Б. Современный русский язык: лексика и фразеология (сопоставительный аспект): учеб. для студ. филол. фак. и фак. иностранных языков. М., 2003. С. 202-203.
5. Большой фразеологический словарь русского языка. Значение. Употребление. Культурологический комментарий / отв. ред. В. Н. Телия. М., 2006. С. 559.
6. Грановская Л. М. Словарь имен и крылатых выражений из Библии. М., 2003. С. 54.
7. Бирих А. К., Мокиенко В. М., Степанова Л. И. Русская фразеология: историко-этимологический словарь / под ред. В. М. Мокиенко. М., 2005. С. 228.
8. Берков В. П., Мокиенко В. М., Шулежкова С. Г. Большой словарь крылатых слов русского языка. М., 2000. С. 166.
9. Ожегов С. И. Словарь русского языка / под ред. Н. Ю. Шведовой. М., 1991. С. 621.
10. Химик В. В. Большой словарь русской разговорной экспрессивной речи. СПб., 2004. С. 324.
