CC BY
63
ББК 67.51 УДК 343.9.01
ОСНОВНЫЕ КРИМИНОЛОГИЧЕСКИЕ ПОКАЗАТЕЛИ ЛАТЕНТНОЙ ПРЕСТУПНОСТИ В ИСПРАВИТЕЛЬНЫХ УЧРЕЖДЕНИЯХ
АРТУР ИГОРЕВИЧ УВАРОВ,
соискатель кафедры уголовного права и криминологии Краснодарского университета МВД России, Научная специальность 12.00.08 — уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право
E-mail: [email protected]
Citation-индекс в электронной библиотеке НИИОН
Аннотация. Рассматриваются основные показатели латентной преступности в исправительных учреждениях; проводится их анализ, на основе которого делаются выводы, направленные на предупреждение латентной пенитенциарной преступности.
Ключевые слова: показатели; латентная пенитенциарная преступность; структура; состояние; уровень.
Annotation. The article examines the main indicators of latent crime in prisons, and also analyzes them, on the basis of which the author draws conclusions, that can help prevent latent penitentiary criminality.
Keywords: indicators; latent penitentiary criminality; structure; state; level.
Традиционно в криминологической литературе преступность характеризуется при помощи определенных статистических показателей. Для криминологического прогнозирования предупреждения при характеристике преступности чаще всего называются такие показатели, как состояние, структура, уровень и динамика [4, с. 122—127]. При этом латентность рассматривается в качестве самостоятельной характеристики преступности. Обращение к данным официальной статистической отчетности ФСИН России [6] позволило проследить основные показатели преступлений, совершаемых осужденными в местах лишения свободы (табл. 1).
Используя данные вышеприведенной таблицы, легко посчитать ежегодный темп роста пенитенциарный преступности. Общие показатели совершенных преступлений в учреждениях УИС в 2011—2016 гг. позволяют судить о стабильно высоком уровне рассматриваемых деяний.
Известно, что такого абсолютного показателя, как состояние преступности, недостаточно для того,
содержащихся в учреж
чтобы сделать вывод об индексе преступности. В связи с этим необходимо учитывать показатель относительный, каковым является уровень преступности, рассчитанный на условную долю лиц, подлежащих уголовной ответственности. Снижение ежегодно регистрируемых преступлений осужденных в местах лишения свободы идет в 0,57 раза медленнее, нежели снижение количества осужденных в учреждениях.
Однако, данный расчет имеет отношение лишь к зарегистрированной части пенитенциарной преступности. Экстраполирование этих выводов на истинную картину криминальной ситуации в местах лишения свободы может стать преждевременным, поскольку неизвестной остается латентная часть рассматриваемой преступности (табл. 2). Вот почему для достижения цели нашего исследования приемлемым является подход, в соответствии с которым «скрытая» часть преступности должна быть подвергнута самостоятельному исследованию с применением тех же самых показателей, которые используются при характеристике преступности в
абл. 1. Состояние зарегистрированных преступлений лиц, ениях уголовно-исполнительной системы в 2011—2016 гг.
Год СИЗО, ПФРСИ ИУ Всего
2011 77 882 959
2012 84 887 971
2013 71 850 921
2014 69 803 872
2015 76 818 894
За 9 месяцев 2016 г. 74 710 784
Табл. 2. Данные о количестве лиц, содержавшихся в учреждениях УИС в 2011—2016 гг.
Год ИК ВК Тюрьмы СИЗО Всего
А 1 2 3 4 5
2011 650 769 3004 1908 109 237 764 918
2012 595 657 2354 1828 109 014 708 853
2013 565 018 2021 2106 109 352 678 497
2014 553 393 1822 2444 110 148 667 807
2015 527 405 1764 2601 111 677 643 447
2016 529 520 1701 2584 111 520 645 325
целом. В теории криминологии различают два основных вида латентности: скрытая (естественная) и скрываемая (искусственная) [5, с. 299], которые мы и положим в основу нашего исследования, учитывая, безусловно, имеющуюся специфику системы исполнения лишения свободы. Согласно общим теоретическим представлениям, естественную латентную группу преступлений образуют незаявленные преступления. В общероссийском масштабе данный показатель составляет 40% от фактически совершенных преступлений. В таком понимании естественная латентная группа должна охватывать те преступления осужденных, которые по тем или иным причинам не стали известны администрации исправительного учреждения и другим органам, имеющим право принимать процессуальные решения по фактам информации о совершенном преступлении.
Переходя к исследованию конкретных показателей латентной преступности в местах лишения свободы, отметим, что в процессе изучения данного вопроса нами по специально разработанной анкете было опрошено 146 лиц из числа руководящего состава учреждений уголовно-исполнительной системы, исполнявших свои обязанности в 2012 г., а также 311 осужденных, отбывавших лишение свободы в это же время.
По результатам исследования незаявленная (естественная) латентная группа составляет 61% от общей пенитенциарной преступности, по мнению опрошенных сотрудников и 77% — по мнению осужденных. Объясняя полученные результаты, обратим внимание на следующий факт: официальное обращение потерпевших осужденных к представителям администрации с сообщением о совершенном преступлении находит противодействие со стороны неформальной среды. Поэтому при ответе на данный вопрос респонденты учитывали только те случаи, когда администрация исправительного учреждения рассматривала официальное обращение осужденного о совершенном преступлении. Этим объясняется высокий процент незаявлен-
ной преступности, отмеченный в ответах осужденных, большинство из которых уверены в осведомленности администрации обо всех случаях криминального поведения в учреждении, но неофициально. Соответственно, искусственная латентная группа образуется с момента выявления преступления. Ее образуют незарегистрированные преступления (сотрудники, зная о совершенных или готовящихся преступлениях, намеренно не регистрируют их с целью не портить статистику); неустановленные преступления (к ним относятся опасные деяния, о совершении которых известно сотрудникам пенитенциарных учреждений, однако в силу различных объективных обстоятельств дела не возбуждаются и данное деяние не регистрируется как преступление).
Результаты опроса респондентов позволили получить следующую криминологическую картину данных видов латентности пенитенциарной преступности: 1) неучтенная (по мнению осужденных составила 19%, а по мнению сотрудников — 27% от истинной цифры пенитенциарной преступности); 2) неустановленная — 3% (согласно мнению осужденных) и 7 % (согласно мнению персонала мест лишения свободы).
Наконец, третья латентная группа — факт преступления обнаруживается, но оно не осознается как преступление гражданином или должностным лицом, его обнаруживающим. По результатам исследования — это самая малочисленная латентная группа пенитенциарных преступлений: по мнению осужденных она составила 1%, по мнению сотрудников — 5%. Приведенные усредненные результаты опроса респондентов позволяют сделать ряд важных выводов.
Во-первых, мнение сотрудников и осужденных относительно состояния латентной части пенитенциарной преступности в главных представлениях совпадают, отличаясь, разве что, в отношении неучтенной преступности: осужденные придают ей более значимую роль в структуре пенитенциарной латентности.
Во-вторых, ранжированный ряд распространенности в структуре латентности пенитенциарной преступ-
ности располагается согласно видам латентности следующим образом: самую большую долю занимает не-заявленная, затем неучтенная, неустановленная и, наконец, завершает перечень пограничная преступность.
В-третьих, полученные результаты показали, что теоретическая классификация латентной преступности к местам лишения свободы не всегда применима. В плане латентизации преступности уголовно-исполнительная система довольно консервативна: сохраняется положение, при котором механизм образования латентной группы преступлений в местах лишения свободы кардинальным образом отличается от аналогичного механизма в условиях свободы. В местах лишения свободы ла-тентность образуется за счет искусственной части, тогда как в условиях свободы — наоборот.
Данный вывод, на первый взгляд, не согласуется с представленными выше данными опроса, которые свидетельствуют об обратном. Более глубокий анализ подтверждает обоснованность предположения. Дело в том, что большинство сообщений о совершенных преступлениях администрация исправительного учреждения получает от осужденных неофициально. В связи с этим стирается грань между незаявленным и неучтенным видами латентности: нереализованная информация о совершенном преступлении автоматически попадает в первую группу, хотя при должном порядке вещей должна была бы составить вторую.
При исследовании структуры латентной пенитенциарной преступности мы использовали те же методы, что и при выявлении ее состояния. По данным проведенного исследования уровень способности сотрудников выявить отдельные типы преступного поведения и виды преступлений по 10-ти балльной шкале показывает следующие результаты: приготовление к побегам (сотрудники — 7, осужденные — 4); насильственные (сотрудники — 9; осужденные — 6); корыстные (сотрудники — 8; осужденные — 3); незаконный оборот наркотических средств (сотрудники — 6; осужденные — 4).
Табл. 3. Пре^
Многочисленные научно-практические исследования доказали, что некоторые виды преступности более латентны, другие — менее. Это касается как различных форм, так и видов преступности, криминологическая оценка которых нуждается в системном подходе [7, с. 234—238]. Так, наименее латентными оказались тяжкие преступления, а более латентными—мелкие кражи. Данная закономерность проявляется и в условиях изоляции осужденных от общества.
Важно подчеркнуть, что знают о фактах насилия в своей среде 73% опрошенных осужденных. Являлись очевидцами таких посягательств 19% респондентов. Согласно результатам исследования, формы латентного насилия, совершаемого осужденными, распределились следующим образом: вымогательство денег — 47%, избиение — 34%, издевательство — 18%, вымогательство вещей — 13%, насилие над личностью (вербальное) — 9%, склонение к насильственным действиям сексуального характера — 6%, сексуальное насилие — 1%.
Опираясь на данные официальной статистической отчетности и учитывая мнение опрошенных респондентов, возможно сделать обоснованное предположение об истинном состоянии предотвращения преступных намерений, деяний (табл. 3).
Из анализа полученных данных можно сделать вывод о распространенности преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотиков и посягательством на жизнь и здоровье. Что же касается краж в пенитенциарных учреждениях, то этим преступлениям практически не уделяется внимание. Проведенное нами исследование показало, что корыстные и корыстно-насильственные преступления чаще, чем насильственные, оказываются в структуре правонарушений осужденных.
По нашему мнению, необходимо учитывать, что под понятием «травматизм» завуалирована часть преступлений, совершенных в пенитенциарных учреждениях. В связи с этим характерной является структура
твращено преступных намерений, деяний в 2011—2016 гг.
Предотвращено преступных намерений, деяний ИК ВК Тюрьмы СИЗО
А 1 2 3 4
2011 г. 61 776 1218 2026 28 338
2012 г. 60 226 1099 1523 25 658
2013 г. 59 810 1058 1209 23 866
2014 г. 61 747 847 1713 24 346
2015 г. 60 121 737 1487 24 741
За 9 месяцев 2016 г. 35 626 402 966 11 714
смертности в УИС. В структуре причин смертей осужденных в период отбывания наказания на первом месте стоят заболевания—до 85%, самоубийства — 9,5%. Последнее основание в плане латентности вызывает особый интерес.
В 2001—2011 гг. в учреждениях уголовно-исполнительной системы зарегистрировано 4680 «добровольных» смертей осужденных. Суицидный показатель составил порядка пятидесяти, превысив «общественный» почти в два раза. Самыми «суицидными» учреждениями оказались СИЗО (суицидный показатель составляет 102,5; для сравнения в ИК — 38,3, в ВК — 17,2). При этом в УИС РФ в 2002—2011 гг. были поставлены на учет как «склонные к суициду» чуть более тысячи осужденных. Имевшее место отношение «осужденный, склонный к суициду»: «осужденный, совершивший самоубийство» составило 1:3,3. По мнению Е.К. Волконской, подобный «сверхвысокий» уровень самоубийств, отмечаемый среди осужденных, можно объяснить недостаточной профилактической деятельностью, осуществляемой в учреждениях данной службы, и откровенной недоработкой в отношении суицид-профилактических мер среди отбывающих наказание лиц [2, с. 85, 86]. По мнению же 87% опрошенных сотрудников, до 10% суицидов на самом деле могут не являться таковыми и скрывать совершение насильственного преступления.
До 4% смертей осужденных являются следствием полученных травм. Согласно результатам выборочных исследований, четверть сотрудников не сталкивались в своей практике с сокрытием преступлений осужденных под видом производственного и бытового травматизма, 30% оценивают рассматриваемый вид латентности в 5%, 20% — в 10—15% соответственно. Именно такое количество травм на самом деле скрывают преступления.
Подводя итоги, позволим себе резюмировать, что при наблюдаемом снижении ежегодно совершаемых осужденными преступлений уровень зарегистрированной пенитенциарной преступности показывает неблагоприятную тенденцию роста. Это значит, что вместе с ростом уровня зарегистрированной пенитенциарной преступности растет и уровень латентной ее части. При этом, основные закономерности, характеризующие общую латентизацию преступности, сохраняются и в условиях изоляции. Насильственные преступления характеризуются низкой латентностью. Относительно высокой латентностью характеризуются корыстные преступления; конкретно соотношение между зарегистрированными и незарегистрированными хищениями в исправи-
тельных учреждениях показывает следующие результаты: а) приготовление, покушение и совершение кражи 1:7 б) совершение грабежей — 1:2; в) совершение разбоев — 1:1; г) мошеннических действий — 1:7.
Литература
1. Алауханов Е.О. Криминология. Общая и Особенная части. Учебник: Алматы, 2008.
2. Волконская Е.К. Предупреждение доведения до самоубийства: уголовно-правовой и криминологический аспекты: Дисс. ... канд. юрид. наук. Рязань, 2011.
3. Давыденко Л.М. О латентности преступлений, посягающих на безопасность труда // Вопросы борьбы с преступлениями, совершаемыми в народном хозяйстве. М., 1980.
4. Иванцов С.В. Криминологическое прогнозирование в планировании предупреждения преступности // Общество и право. 2015. № 3 (53).
5. Лунеев В.В. Преступность XX века. Мировые, региональные и российские тенденции. М., 2005.
6. Письмо Управления инженерно-технического и информационного обеспечения, связи и вооружения ФСИН России от 20 сентября 2016 г. № 20-4567.
7. Лебедев С.Я., Иванцов С.В. Об обеспечении системности в криминологической оценке организованной преступности // Российский криминологический взгляд. 2009. № 1.
References
1. AlaukhanovE.O. Kriminologiia. Obshchaia i Oso-bennaia chasti: Uchebnik. Almaty, 2008.
2. Volkonskaia E.K. Preduprezhdenie dovedeniia do samoubiistva: ugolovno-pravovoi i kriminologicheskii aspekty: Diss. ... kand. iurid. nauk. Riazan, 2011.
3. Davydenko L.M. O latentnosti prestuplenii, posiaga-iushchikh na bezopasnost truda // Voprosy borby s prestup-leniiami, sovershaemymi v narodnom khoziaistve. M., 1980.
4. IvantsovS.V. Kriminologicheskoe prognozirova-nie v planirovanii preduprezhdeniia prestupnosti // Ob-shchestvo i pravo. 2015. № 3 (53).
5. Luneev V.V. Prestupnost XX veka. Mirovye, re-gionalnye i rossiiskie tendentsii. M., 2005.
6. Pismo Upravleniia inzhenerno-tekhnicheskogo i informatsionnogo obespecheniia, sviazi i vooruzheniia FSIN Rossii ot 20 sentiabria 2016 g. № 20-4567.
7. Lebedev C.Ya., Ivantsov S.V. Ob obespechenii si-stemnosti v kriminologicheskoi otsenke organizovannoi prestupnosti // Rossiiskii kriminologicheskii vzgliad. 2009. № 1.
