CC BY
59
ВЕСТНИК МГУС №2 (2) / 2007
ПОЛИТИЧЕСКИЙ ДИСКУРС: СЦЕНАРИИ И ТРЕНДЫ
дан, как в пределы и за пределы России, между субъектами федерации, тем более, внутри субъектов федерации. Упрощённая схема въезда позволит, конечно, более точно посчитать наших мигрантов, но не позволит направлять, управлять и регулировать данный процесс. Введение системы регистрации, а не прописки, позволяет населению мигрировать, но не позволяет субъектам федерации контролировать миграцию, например, кто в Москве, проживая не по месту постоянной регистрации, переехав в другой район к одному из членов семьи на постоянное проживание, отметит данный факт в милиции; также переехав из Подмосковья в Москву или наоборот (а это разные субъекты федерации!); или из одного города в другой в пределах субъекта федерации (одни могут располагаться на
расстоянии 5-10 км, а другие - через дорогу); а сколько из москвичей имеют деревенские или дачные дома за пределами даже московской области и совершают еженедельно довольно далёкую и длительную поездку...
Механизмы миграции, контроля миграции в российской федерации на данный момент не отрегулированы, управление ими по этой причине не то чтобы осложнено, а невозможно. Следует изменять миграционную политику государства в целом и субъектов федерации в частности. Однако заметно стихийное, случайно или побочное влияние стилей политического руководства на миграционные процессы, но их механизмы из-за приблизительности миграционных подсчётов оценить невозможно.
УДК 327 «71»
Ось “Москва-Ереван-Тегеран”: историографические и политологические
сценарии
С.С. Погосян
Университет Российской академии образования, г. Москва
Гегемония США в современном мире явилась вызовом, обусловившим поиск механизмов противостояния американской экспансии. Армении в этих проектах отводится весьма важная геостратегическая роль. Центральное место ей определяется, в частности, в выстраиваемой историками и политологами антиат-лантистской модели оси - Москва - Ереван - Тегеран! Причем, адепты такого альянса имеются во всех трех странах. Идею его создания поддерживал, к примеру, в Армении лидер Демократической партии Армении А. Саркисян2. Один из видных сторонников российско-армяно-иранской оси второй человек посольства Исламской Республики Иран в Ереване Колей-Харакни, характеризуя перспективы ирано-армянских отношений, апеллировал к глубинным историческим пластам: «Оба наши народа исповедуют монотеизм и принадлежат к арийской расе»!
Некоторые другие исследователи для обнаружения истоков армяно-иранского союза также предпринимали исторический экскурс вглубь веков4. При этом факты конфронтации Армении и Персии игнорировались, как нехарактерные прецеденты в их взаимоотношениях.
Рост популярности евразийских идей среди российских исследователей привел к экстраполяции ряда ее положений евразийства на закавказский политический контекст. Монголо-туранская парадигма классической евразийской историографии подменялась арийским континентализмом. Носителями евразийской идеи преподносились именно Ар-мения и Иран!
Оси Россия - Армения - Иран, как правило, противопоставляется союз - США - Азербайджан - Турция.
Одним из главных субъектов геополитической игры в Закавказье являются США. С одной стороны, именно Соединенные Штаты предоставляли Армении наиболее значительные финансовые переводы в рамках
«некридитных» программ. В 1995 г. они составляли 350 тыс. долларов или 97 долларов на человека, что составляло более 10 % от общей суммы безвозмездной помощи американцев странам СНГ Армения занимала третье место в мире после Израиля и Египта как получатель американской гуманитарной помощи в перерасчете на душу населения. Республика включена в число развивающихся стран, имеющих право беспошлинного экспорта в Америку ряда оговоренных товаров. Однако при этом большинство исследователей политики США в Закавказье рассматривают Армению в качестве главного препятствия осуществлению американских планов. С точки зрения В.П. Васютовича, официальный Вашингтон был неудовлетворен, прежде всего, внешнеполитическими связями Армении с Россией и Ираном6 Большинство исследователей определяют парадигму геополитической игры США в Закавказье борьбой «за новый «шелковый путь», по которому в индустриальные державы Запада будут поступать нефть и газ из ареала Каспийского моря». Армения в данном проекте рассматривается как транзитная территория по перекачке нефти и газа на Запад. Перспектива получения нефтедолларов («запах большой нефти») обусловливает все более возрастающие усилия США по разрешению армяно-азербайджанского конфликта в Нагорном Карабахе. Для создания трубопровода, по которому осуществлялась бы бесперебойная перекачка нефти в Европу в обход России, требовалось политической стабильности в регионе транспортировки. Как более предпочтительный для США исследователи оценивали азербайджанский вариант решения карабахского конфликта! В.В. Васютович выделял два задействованных Соединенными Штатами механизма оказания давления на Армению: «опосредованного силового воздействия» (через Азербайджан и Турцию) и
96
ПОЛИТИЧЕСКИЙ ДИСКУРС: СЦЕНАРИИ И ТРЕНДЫ
ВЕСТНИК МГУС №2 (2) / 2007
«жесткого либерализма» (с помощью финансовых рычагов)8
Армения является одним из принципиальных противников политики расширения НАТО на Восток. Причем, как отмечает Г.Г Тищенко, стремления к сближению Северо-Атлантическим союзом не выражает ни одна из армянских оппозиционных партий. Ни одна из них не выступает с характерной для бывших союзных республик риторикой «защитить страну от имперского влияния России». В этой связи Запад лишен возможности внутриполитического давления на Армению по сценарию «бархатных революций». Особенно наглядно антинатовские умонастроения в армянском проявились во время визита в Ереван в феврале 1997 г Генерального секретаря НАТО Х. Соланы9
Иран - одна из немногих стран современного мира, которая находится в открытом идеологическом противостоянии к США. Поэтому любым формам сотрудничества с Тегераном в либеральных СМИ давалась резко негативная оценка. В этом контексте сближение современной Армении с Ираном вызвало шквал обвинений и угроз в адрес армянского правительства. Напротив, антиамериканские умонастроения в значительной части российского общества преломлялись в ряде публикаций, приветствующих усиление позиций Тегерана в Закавказье. Так, А.А. Куртов, завершая свое исследование развития армяно-иранских отношений в постсоветский период, резюмировал, что «сотрудничество Армении с Ираном играет позитивную роль не только для двусторонних контактов, но и в целом для региона»11? «Складывается зеркальная ситуация, - продолжал он, - когда Иран сотрудничает в экономическом плане и с Арменией, и с Азербайджаном. И Россия также сотрудничает с обеими этими государствами. Это работает на стабильность в регионе»!1
Автор отмечает, что расширение сотрудничества с Ираном было продиктовано для Армении в условиях блокады вопросом об экономическом выживании. Даже в факте вытеснения иранскими товарами российской продукции в армянском импорте он не видит симптома какой-либо вражды Исламской республики в отношении России. «Иран, - поясняет А.А. Куртов, - выдвинулся на первое место как торговый партнер Армении не потому, что стремился потеснить Россию как традиционного партнера Армении, а потому, что Россия о многом из-за трудностей переходного периода и транспортных проблем сама оставляла свои позиции на рынке Армении другим странам, а Иран не замедлил этим воспользоваться»1.2
США и другие западные страны, идущие в фарватере американской политики, весьма ревностно отнеслись к посредническим усилиям Тегерана в разрешении армяно-азербайджанского конфликта в Нагорном Карабахе. Генри Киссинджер в явном противоречии с имеющимися фактами заявлял: «После прихода к власти в Иране аятолл эта страна не внесла никакого конструктивного вклада в обеспечение стабильности в мире»13. Напротив, А.А. Куртов проводил в своем исследовании мысль, что в отличие от деструктивного западного посредничества Иран внес реальный вклад в прекращение боевых действий в Карабахе14
«Когда, - иронизировал А.А. Куртов, - бывший госсекретарь США С. Вэнс по поручению Бутроса Гали только совершал ознакомительную поездку по Закавказью в поисках путей урегулирования карабахского
конфликта, представитель иранского внешнеполитического ведомства прибыл с конкретной программой выхода из кризиса»1.5
М. Володарский и Л. Баазова считали, что Иран являлся одним из немногих государств в мире, которое изначально негативно воспринимало распад СССР Поэтому Тегеран не торопился признавать суверенный статус бывших союзных республик, включая Армению, пока не выяснил принципиальной позиции Москвы. Только убедившись в самоустранении России от активной геостратегической игры в закавказском регионе, правительство Исламской республики заняло частично освободившуюся нишу экономического и политического партнера Армении. Таким образом, симпатизирующие Ирану, ввиду его открытого антиамериканизма, российские исследователи оправдывали его даже в деятельности, ведущей к ослаблению позиций России в регионе16
Нетривиальность для контекста традиционных геополитических стереотипов армяно-иранского экономического сотрудничества привлекла внимание исследователей. Осмысление статистики стремительного роста товарооборота Армении с Ираном в 1990-е гг. предпринималось, в частности, Х. Бабуханяном. Только в 1994 г. армяно-иранский торговый баланс возрос в два раза. К середине 1990-х гг. Иран занял прочное третье место (13,3%), после России и Туркменистана во внешнеторговом обороте Армении17
Для создателей оптимистических прогнозов развития армяно-иранского союза характерно игнорирование того обстоятельства, что связи Ирана с Азербайджаном не менее тесные, чем с Арменией. Так, осенью 1996 г. межу Тегераном и Баку было заключено соглашение о строительстве газопровода с иранской территории в Нахичевань, находящейся в армянской блокаде. Впрочем, иранцы, осведомленные об исторических претензиях армян на Нахичевань, именуют данный анклав во всех документах в качестве отдельного от Азербайджана политического субъекта.8
Азербайджан единственная, помимо самого Ирана, мусульманская страна, где подавляющее большинство населения составляют шииты. Азербайджанцы являются крупнейшим этническим меньшинством Ирана, доля которого в населении Исламской Республики колеблется по разным оценкам от 24 до 28%, что существенно больше численности иранских армян.19
Правда, факт компактного проживания азербайджанцев в северо-западных районах Ирана также относят к основаниям для сближения Исламской Республики с Арменией. При определенном стечении обстоятельств Анкара и Баку могут инициировать сепаратистское движение в иранском Азербайджане. Действительно, идеи такого рода периодически апробируются в турецкой пропаганде. Среди исторических аргументов вербального Азербайджанского сепаратизма в Иране характерна апелляция к факту прародины азербайджанцев, традиционно связываемой с районом города Тавриза.
Впрочем, внешнюю политику Ирана нельзя представлять как проявление бескорыстной дружбы в отношении Армении или Азербайджана. Безусловно, посреднические усилия Исламской республики в карабахском конфликте и сотрудничество с Арменией были предопределены боязнью усиления влияния Турции в регионе. Сильное раздражение Тегерана вызвало
97
ВЕСТНИК МГУС №2 (2) / 2007
ПОЛИТИЧЕСКИЙ ДИСКУРС: СЦЕНАРИИ И ТРЕНДЫ
отстранение его представителей от участия в переговорном процессе по Нагорному Карабаху в 1994 г. Иранская газета «Абрар» в связи с визитом премьер-министра Турции в Узбекистан и Азербайджан била тревогу ввиду нарастания угрозы «пантюркизма» интересам Ирана и России в регионе. «Турция, - предупреждала газета, - пытается воспользоваться распадом СССР для продвижения идеи пантюркизма, появившейся еще в прошлом веке. Во имя реализации этой цели Турция готова даже помириться со своими историческим врагом - Арменией и содействовать урегулированию карабахского конфликта»20
Иногда в качестве фигурантов расширения российско-армяно-иранского союза называются и другие страны, даже столь различные, как, например, Туркмения и Греция. К середине 1990-х гг. Туркменистан прочно обосновался на втором месте, после России, в товарообороте Армении. Его доля во внешнеторговом балансе республики составила в 1995 г. 23,7%. Однако исследований, специально рассматривающих в историческом ракурсе генезис экономических связей Армении и Туркменистана, сравнительно немного. Среди них выделяется статья Д. Петросяна «Армяно-туркменские отношения: взгляд из Еревана». Вероятно, факт армяно-туркменского сотрудничества не вполне увязывается с внедряемым в общественное сознание стереотипом о пантюркистской идеологии современного Туркменистана. Напротив, в сложной геополитической игре Ашхабад разыгрывает карту сотрудничества с государствами, рассматриваемыми в качестве потенциальных противников Турции - Ираном и Арменией. Протурецкий же вектор в Средней Азии выражает в большей степени политический курс Узбекистана, что соотносится с имеющимися туркмено-узбекскими противоречиями. Учитывая данную расстановку сил, целесообразно было бы более тесное политическое сближение России именно с Туркменистаном. Однако созданный в российских СМИ карикатурный образ ниязовского режима уменьшает перспективы такого сближения. В этой связи даже сама информация об туркмено-армянском сотрудничестве противоречила бы либеральным установкам по дискредитации государственной системы Туркменистана21
Второй секретарь посольства Республики в Ереване Маджид Разави заявлял в 1997 г, что создание геополитической оси Иран - Армения - Туркменистан является уже свершившимся фактом.22
В историографии и политологии только еще обозначена тема формирования армяно-греческого союза. Греция, как и Армения, расценивается политическими аналитиками как «естественный противник» Турции. Неразрешимые конфликтные проблемы у Афин с Анкарой имеются в отношении Кипра и островов Эгейского моря. В этой связи союз Армении и Греции представляется как историческая неизбежность. Уже сейчас в военных училищах и академиях Греции на регулярной основе проходят обучение армянские военнослужащие. А.А. Куртов и А.М. Халмухамедов рассматривали заключение армяно-греческого договора о военном сотрудничестве в июне 1996 г. в качестве ответа на подписание турецко-израильского договора. Исследователи указывали на перспективу формирования вокруг Турции кольца враждебных к ней и союзнических друг к другу государств. В потенциальный антитурецкий военный союз они включали Армению, Грецию, Сирию,
Иран и Ирак. Отмечалась тенденция сближения Тегерана и Багдада на основание общности антитурецких позиций23
Г.Г Тищенко отмечал крайнюю обеспокоенность и раздражение Анкары фактом подписания армяно-греческого договора. По оценке исследователя, к антитурецкому ар-мяно-греческому альянсу могут примкнуть и другие государства, с которыми у Греции заключены аналогичные военные соглашения - Болгария, Румыния, Сирия, Египет. «Сама Армения, - указывал автор, - установила конструктивные отношения в оборонной сфере с Болгарией, Ираном и Китаем»24. Хотя об участии России в потенциальной антитурецкой коалиции по понятным причинам не сообщается, но очевидно, что сама идея такого союза рассматривалась исследователями в контексте роста российско-армянских противоречий в связи с событиями на Северном Кавказе.
Главным последствием распада СССР для закавказского региона, стало, по мнению В. Тоганяна, возвращение его в геополитическую орбиту Ближнего Востока. Интеграция Закавказья в мировую экономику привела к складыванию «мультивекторной» региональной ситуации. Основными геополитическими игроками здесь выступили Россия, Турция, Иран и США. В. Тоганян предсказывал возрастание участия в региональной политике богатых энергоресурсами среднеазиатских республик - Казахстана, Узбекистана, Туркменистана. Армения, по мнению исследователя, идет в фарватере процесса формирования Восточносредиземноморской цивилизации, куда им включаются также Россия, Югославия, Белоруссия, Болгария, Греция, Грузия, Иран, Кипр, Румыния, Северная и Южная Осетия, Украина и др. Имея в виду единую историческую традицию входящих в нее народов, используется обозначение - «поствизантийское сообщество»25
Впрочем, саму идею координаций политики «духовно близких народов» перед угрозой турецкой экспансии несколько ранее апробировал Р Заргарян. Историческая перспектива XXI в. виделась в формировании международных политических организаций внутри цивилизационных систем26
«Вызовом», обусловливающим формирование новой цивилизационной системы, В. Тоганян определяет турецкий экспансионизм. Им была представлена яркая картина глобальной турецкой угрозы. «Российско-турецкие отношения все более становятся конфронтационными. Турция проводит политику вытеснения России с геополитического пространства бывшего СССР и ряда регионов Российской Федерации. Турция активным образом внедряется во все сферы жизни ряда бывших исламских республик СССР, пытаясь превратить их в своих сателлитов. Турция в одностороннем порядке изменила режим судоходства в проливах Босфор и Дарданеллы, что несет реальную угрозу интересам России. В последние годы идет активный процесс разработки евроазиатской транспортной и энергетической инфраструктуры в обход России, но с главным звеном в лице Турции. Россия добивается пересмотра фланговых квот своих Вооруженных Сил, ограниченных согласно договору о конвенциональных силах в Европе, чтобы иметь возможность усилить свое военное присутствие в кавказском регионе. Этому противится Турция, которая сама стремится утвердиться на Кавказе и вытеснить оттуда Россию. Налицо столкновение интересов России и Турции на Балканах.
98
ПОЛИТИЧЕСКИЙ ДИСКУРС: СЦЕНАРИИ И ТРЕНДЫ
ВЕСТНИК МГУС №2 (2) / 2007
Пантуранистские элементы Турции разрабатывают планы расчленения России и Украины и аннексии их значительных территорий. Чтобы в этом убедиться, достаточно почитать идеологов пантуранизма и изучить карты «Великой Турции», в последние годы особенно активно издаваемые в Турецкой Республике. По мнению пантуранистов, российское государство является исторической ошибкой. Несмотря на временные российско-украинские противоречия, нельзя недооценить общую для России и Украины опасность политики Турции в районе Черноморья. Соотношение турецкого черноморского флота к российскому черноморскому флоту составляет 6:1. Турция фактически ведет политику туранизации Крыма, а пантуранистские элементы мечтают о реванше за прошедшие русско-турецкие войны и ревизии их территориальных результатов. Турецкая дипломатия, используя принцип «разделяй и властвуй», всячески способствует российско-украинским временным разногласиям. Современный югославский кризис является результатом усилий ряда стран, в первую очередь Турции, по снижению роли восточно-средиземноморской цивилизации и ее народов в мировой политике. Война в Боснии в значительной степени была инициирована и подпитывается из Анкары. Турция целенаправленно поддерживает мусульманское руководство так называемой «Республики Босния и Герцеговина» в геноциде против сербского народа»27. В контексте мировой турецкой агрессии национально-освободительное движение в Нагорном Карабахе рассматривается автором как фронт борьбы с пантуранизмом. По всем критериям (географическое положение, особенности культуры и национального менталитета, историческим реминисценциям) Армения является, с точки зрения исследователя, не только предсказуемым, естественным союзником России, но и возможным плацдармом для российской геополитической игры на Ближнем Востоке. Напротив, Азербайджан однозначно идет в фарватере политики Анкары и Вашингтона. Ориентация Кремля в первую половину 1990-х гг преимущественное сотрудничество с Баку, а не Ереваном В. Тоганян оценивал как непростительную ошибку. Заигрывая с Россией, азербайджанские лидеры пытались с ее помощью лишь решить в свою пользу проблему Нагорного Карабаха. Когда это не удалось, маска, скрывающая протурецкую политику Баку, была сорвана. Интеграцию Азербайджана в НАТО В. Тоганян характеризует в качестве предрешенного необратимого процесса. «Предлогом вступления натовских войск на азербайджанскую территорию, - предсказывал он, - станет необходимость обеспечения безопасности нефтепровода Баку-Джейхан как ключевого проекта американских экономических интересов в Закавказье».8
Более того, как полагает С. Вермишева, Азербайджан выступает прямым противником России, препятствуя политическому курсу последней на интеграцию постсоветского пространства. Баку инициирует, в частности, формирование альтернативной по отноше-нию к СНГ коалиции - ГУУАМ29
О геополитической угрозе для России с юга в лице пантуранизма писал также Ю. Басегов. «Экспансия пантуранизма предполагает не только рассмотрение государственных организмов Югославии, России, Индии, Китая и др., но и геноцид населяющих их народов, не относящихся к тюркской языковой семье. В этом смысле Армении отводилась роль форпоста противо-
стояния турецкой агрессии на современном этапе30».
В противоположность предостережениям российских и армянских исследователей о новой турецкой угрозе, западные эксперты квалифицировали политику Анкары в Закавказье как осторожную и сбалансированную. На Западе, таким образом, пытаются игнорировать, такие казалось бы очевидные шаги Турции, подрывающие баланс сил в закавказском регионе, как экономическая блокада Армении, включая запрет на поставки через ее территории гуманитарной помощи.1
Непоследовательность политики России, также как и Украины, в отношении Армении была обусловлена, по мнению автора, боязнью выхода за рамки принципа Хельсинского соглашения о нерушимости границ. Между тем другой основополагающий принцип, запротоколированный в Заключительном акте Совещания о безопасности и сотруд-ничестве в Европе, - право наций на самоопределение придавал, с точки зрения армянской стороны, претензиям карабахцев на пересмотр существующих государственных границ правовую легитимность. На позицию Москвы в этом вопросе оказывала влияние проблема Чечни (а для Киева - Крыма). Ведь если признать суверенность Нагорного Карабаха, то следующим шагом следовало предоставить независимость Ичкерии. С другой стороны, именно с Чеченской кампанией, обозначившей утрату своих позиций в регионе, связывал В. Тоганян пересмотр Москвой характера своей политики в Закавказье, выразившейся в векторе на сближение с Ереваном.
Суть политической борьбы, происходящей в регионе, сводилась, согласно В. Тоганяну, к контролю за пока еще несуществующим Транскаспийским нефтепроводом.
Обнаружением в Каспии значительных запасов нефти (сопоставимых по объемам с ее наличием в Персидском заливе) он объяснял активизацию политической игры в Закавказье Вашингтона и Лондона, выступающих с однозначной поддержкой Азербайджана. Смысл политических процессов в регионе В. Тоганян усматривал в борьбе сторон за установление выгодной для каждой из них трассы будущего трубопровода. Рассматриваются три проекта его прокладки. Первый - наиболее вероятный из них, предполагает проведение ветки через территорию Грузии. Заинтересованностью Тбилиси в его реализации объясняется откровенная ориентация грузинских политических режимов на Запад. Но перспективность данного проекта снижает локальная межэтническая конфронтация в Грузии. К тому же, указывает В. Тоганян, трубопровод в этом случае неизбежно пройдет через зону компактного проживания грузинских армян, что при поддержке Москвой и Ереваном их национального движения, таит угрозу для всего проекта. Второй вариант - прокладка трубопровода через территорию Армении. В пользу такого проекта говорит соображение о необходимости энергетического обеспечения Нахичеванского анклава Азербайджана. Его реализация напрямую связывается с вопросом о Нагорном Карабахе. Характер давления Запада на Армению сводится, с точки зрения исследователя, к торгу: трубопровод в обмен на политические уступки. Под последними подразумевается отказ Еревана от пророссийского политического курса, от экономического сотрудничества с Ираном, от претензий на государственную независимость НКР Нет необходимости говорить, что Армения, осознавая угрозу при та-
99
ВЕСТНИК МГУС №2 (2) / 2007
ПОЛИТИЧЕСКИМ ДИСКУРС: СЦЕНАРИИ И ТРЕНДЫ
кого рода уступках своей политической суверенности, лоббистские усилия Запада отвергает. Третий рассматриваемый вариант - прокладка нефтяной трубы через Северный Кавказ, чему соответствует стремление России к достижению политической стабильности в этом регионе (что выражается главным образом в борьбе с чеченским сепаратизмом)32 Но в этом случае из нефтяного проекта исключается Турция. Зато реализуется план развития «славянской» (российско-украинской) нефтяной инфраструктуры. Следуя за логикой концепции борьбы трех проектов транспортировки каспийской нефти, автор должен был бы признать существование определенных противоречий между Россией и Арменией. Однако, увлеченный идеей российско-армянского союза, все соображения такого рода он игнорирует. Не соотносится с данной концепцией и тезис В. Тоганяна о том, что Россия, как некая другая из сторон геополитической игры, заинтересована в политической стабильности в Закавказье. Напротив, лоббирование российской трассы трубопровода делало желательным для Москвы дискредитацию альтернативных проектов, достигаемую посредством перманентных локальных конфликтов в Закавказье. Впрочем, автор оговаривался, что, несмотря на приписываемую им России заинтересованность в завершении этих конфликтов, в ней «при существующем разнообразии российской политической сцены и неспокойном переходном периоде действуют силы, которые пытаются воспользоваться текущими конфликтами и даже разжечь их с целью по-
лучения определенных политических выгод. Действительно, - признавал он, - опыт последних нескольких лет показал, что политические действия России в этих конфликтах подвержены сильному влиянию определенных ведомственных или групповых интересов в самой России и российском правительстве»33. Борьба за каспийскую нефть контекстуализируется автором в рамках глобализационного проекта восстановления «Великого шелкового пути». «Шелк» в данном случае заменяется нефтью. Официально принятая ЮНЕСКО программа «Великий шелковый путь: диалог культур» предполагает участие в ней свыше 30 государств, некоторые из которых (например, Япония) провозгласили ее реализацию как одну из стратегических линий своей внешней политики. Участие в проекте закавказских стран, полагает исследователь, означает для них окончательное вступление на путь вестернизации. Западным проектам освоения каспийской нефти В. Тоганян противопоставляет собственный, заключающийся в проведении трубопровода по трассе Иран - Армения:54 Действительно, идея создания разветвленной инфраструктуры, проходящей через Среднюю Азию и Закавказье и управляемой международной властью, активно обсуждается в западной печати35. Геополитический вызов обусловливает поиск адекватного геополитического ответа. Аккумуляцией поисков такого ответа историками и политологами явилась идея оси «Москва - Ереван - Тегеран». Теперь, слово за политиками.
ПРИМЕЧАНИЯ:
1
2
3
4
Фоменко А. Ось Москва - Тегеран как политическая реальность II Независимая газета. - 1997. - 21 мая; Ор-лов А.Д. Армения. Россия, Курдистан: неизбежность союза II Диалог. - 1996. - № 3. - С. 28.
Голос Армении. - 1997. - 1 июля; Правда. - 1998. - 19 февраля.
ИНФО-ТАСС. - 1995. - 22 сентября.
Hovannisian R.G. Historical Memory and Foreign Relations: The Armenian Perspective II The Legacy of History in Russia and the new states of Eurasia. - N.Y.,
1994. - P. 259.
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
Мурядян И.М., Манукян С.А. Иран и евразийская идея. Ось Москва - Тегеран.
- Ереван, 1997.
Васютович В.В. Место Армении в геополитике США II Армения: проблемы независимого развития. - М., 1998. - С. 370.
Oskania V. New Security Agenda for Armenia II Transition. - 1997. - September.
- № 1. - Vol. 4; Hovvanisian R. Historical Memory and Foreign Relation II An Armenian Perspective Inter politics party of Eurasia. - London, 1994; Danielian E. Banned opposition party has deep roots II Armenia. - 1997. - February. 21; Хапбабян А. Ереван не будет проситься в НАТО II Независимая газета. - 1997.
- 14 февраля; Мелик-Шахназаров А. Бумажная артподготовка II Независимая газета. - 1997. - 20 июня; Гафарлы. В Денвере говорили о Карабахе II Независимая газета. - 1997. - 24 июня; Шарматова С. Фактор Вашингтона II Московские новости. - 1997. - 20 - 27 июля. - № 29; Лорье К. Сложный узел, где оружие бессильно II За рубежом. - 1997. - № 38 (1901); Барселов Ю. О миротворческом потенциале США в армяно-азербайджанском конфликте II США: экономика, политика, идеология. - 1995. - № 2; Мкртчан Б. Американцы ищут нефть и газ в Армении II Правда. - 1997. - 5 февраля.
Васютович В.В. Место Армении в геополитике США II Армения: проблемы независимого развития. - М., 1998. - С. 370.
Тищенко Г.Г. Вооруженные силы и военно-политический курс Армении II Армения - проблемы независимого развития. - М., 1998. - С. 563.
Куртов А.А. Армяно-иранские отношения II Армения: проблемы независимого развития. - М., 1998. - С. 444.
Там же. - С. 444.
Там же. - С. 429.
Вашингтон пост. - 1997. - 28 октября.
Куртов А.А. Армяно-иранские отношения II Армения: проблемы независимого развития. - М., 1998. - С. 400-428.
Куртов А.А. Армяно-иранские отношения II Армения: проблемы независимого развития. - М., 1998. - С. 405.
16 Володарский М., Баазова Л. Россия, Иран и независимые государства Средней Азии после распада СССР (1990 - 1994) II Восток. - 1997. - № 1.
- С. 76.
17 Babookhanian H. An Armenian view of Iran’s transformation II Executive Intelligence
18
19
20 21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
32
Review. - 1997. - Vol. 24. - № 28. - 4 July. - P. 69.
The Evaluation of Recent Gas Export Pipeline Proposals In the Middle East II The Iranian Journal of International Affaire. Summer 1995. - Vol. VII. - № 2. - P. 450, 453. Iran After the Revolution: Crisis of an Islamic State II London - N.Y., 1995. - P. 229; Современный Иран. Справочник. - М., 1993.
Абрар. - 1995. - 13 июля.
Петросян Д. Армяно-туркменские отношения: взгляд из Еревана II Центральная Азия. - 1997. - №2.
Голос Армении. - 1997. - 18 сентября.
Куртов А.А. Армения - Турция: противостояние или сотрудничество? II Армения: проблемы независимого развития. - М., 1998. - С. 456.
Тищенко Г.Г. Вооруженные силы и военно-политический курс Армении II Армения: проблемы независимого развития. - М., 1998. - С. 562-563.
Тоганян В. Социально-политические и экономические аспекты армянороссийских отношений (1991-2000 гг.). - М., 2000. - С. 146.
Заргарян Р. Реальность духовно близких народов. - Ереван, 1995. - С. 28. Тоганян В. Социально-политические и экономические аспекты армянороссийских отношений (1991-2000 гг.). - М., 2000. - С. 147-148.
Тоганян В. Социально-политические и экономические аспекты армянороссийских отношений (1991-2000 гг.). - М., 2000. - С. 148, 150-153,155-156. Вермишева С. Что стоит за каспийской нефтью. - М., 1999.
Барсегов Ю. Геополитическая угроза России с юга. - М., 1996. - С. 41.
Фуллер Г.И., Лессер Л.О. Новая геополитика Турции: от Балкан до Восточного Китая. - Боулдер, 1993. - С. 76-85.
Тоганян В. Социально-политические и экономические аспекты армянороссийских отношений (1991-2000 гг.). - М., 2000. - С. 70-72, 83-84, 90-94, 111,
169-170.
33
34
35
Тоганян В. Социально-политические и экономические аспекты армянороссийских отношений (1991-2000 гг.). - М., 2000. - С. 49.
Тоганян В. Социально-политические и экономические аспекты армянороссийских отношений (1991-2000 гг.). - М., 2000. - С. 96-97,168.
Jeremy P. Carver and Grey Engle field. Oil and Gas Pipelines from Central Asia: F New Approach II World Today. - 1994. - Vol. 50. - June. - № 6. - P. 119-121.
100
