CC BY
333
Оружие слова
Дмитрий Суржик
Советская спецпропаганда в годы Великой Отечественной войны
КХХ веку развитие телекоммуникационных и информационных технологий позволило говорить о возможности широкомасштабного применения «информационного оружия».
Первый опыт советской спецпропаганды относится к годам гражданской войны. Решение о создании центрального военно-политического органа, призванного руководить всей партийно-политической работой в Вооруженных Силах, было принято VIII съездом ВКП(б) в 1919 году. Созданное еще в апреле 1918-го, Всероссийское бюро военных комиссаров 18 апреля 1919 г. было преобразовано в Политический отдел РВС Республики, переименованный 15 мая 1919 г. в Политическое управление РВС Республики - ПУР. Система руководства партийными органами была закреплена в Уставе РКП(б) от 1919 года.
В годы Гражданской войны ПУР вел работу по руководству политорганами РККА, а с переходом на мирное положение стал называться Политуправлением Красной Армии (ПУРККА).
Основными средствами советской пропаганды в годы Гражданской были печатные материалы и выступления комиссаров перед войсками. В качестве их краеугольной темы выступали классовая борьба и построение общества нового типа. Эти призывы, хотя и не имели системного характера, были довольно эффективными. Отчасти вследствие их в 1919 году по войскам интервентов (особенно, расквартированным на черноморском побережье) прокатились волна мятежей, например, в 55-м пехотном полку под Тирасполем или на броненосцах «Жан Барт» и «Франс» в Севастополе в 1919 г. Уже через пару месяцев Антанта убедилась в неэффективности действий своих войск на юге, и интервенция была прекращена. По этому поводу Ллойд Джордж, выступая в Палате общин, говорил: «Я уверен, что если англичане попытаются послать еще войска в Россию, то произойдет восстание. Отправлять наших солдат на подавление большевиков - значит своими руками создавать большевиков здесь».1
В 1937 г. Политуправление Красной Армии было переименовано в Главное управление политической пропаганды, а соответствующие уп-
равления округов и отделы соединений - в управления и отделы политической пропаганды. Пропагандистская работа ГлавПУРа до конца 1930-х годов велась, в основном, внутри армии. В октябре 1940 года был создан отдел пропаганды среди войск и населения противника Главного управления политической пропаганды Красной Армии, позднее - Седьмое (специальное) управление Главного политического управления Советской Армии и Военно-Морского Флота. В советскую военную историю эта структура вошла под именем Управления специальной пропаганды.
12 октября 1940 года Главным управлением политической пропаганды РККА была издана директива о ведении идеологической работы в отношении войск противника. Стержневой в этом документе являлась мысль о том, что «в деле защиты завоеваний социализма заинтересованы трудящиеся всех стран и что, следовательно, необходимо и возможно «политически отвоевать» у империалистов их собственных солдат».2
М.И. Калинин вручает М.И. Бурцеву орден Красного Знамени
«
&
с<%
Основными средствами советской пропаганды в годы Гражданской были печатные материалы и выступления комиссаров перед войсками, посвященные классовой борьбе и построению общества нового типа
Необходимость ведения советской спецпропаганды объяснялась приближением очагов войны к советским границам. Однако к началу Великой Отечественной войны формирование данных отделов военных округов и отделений в армиях завершено не было. В политических органах внутренних округов, авиации и Военно-Морского Флота такие отделы не создавались. Должности инструкторов по работе среди войск и населения противника предусматривались лишь в политотделах стрелковых дивизий. Основной трудностью была нехватка специалистов со знанием немецкого языка. Другой сложностью явился острый дефицит необходимой материальной базы (звуко-вещательной техники, передвижных типографий). Данные проблемы стали следствием ошибочной установки руководства ВКП(б) на то, что, якобы, после начала фашистской агрессии против СССР трудящиеся Германии восстанут в поддержку «оплота мирового социализма».
С первых дней Седьмой (специальный) отдел (позднее - управление) пропаганды возглавил Михаил Иванович Бурцев, имевший к тому времени практический опыт организации информа-- ционно-пропагандистской работы среди японс-'1 ких и финских войск. Первоначально (21 марта 1940 года) в состав управления входило 16 че-
ЗЕ 01 ВО I-
щ
Ц Армейский комиссар 2 ранга Л.З. Мехлис
ловек: начальник, заместитель, 9 старших инструкторов по странам и армиям, 2 переводчика,
.................... библиотекарь, секретарь
и машинистка.3
Органами специальной пропаганды в годы Великой Отечественной войны стали Главное политическое управление Красной Армии (Гл. ПУ РККА или ГлавПУРККА), Главное Политуправление РККФ и Советское информационное бюро. Эти ведомства вели общеполитическую агитационную работу на страны с фашистскими режимами и нейтральные СССР государства, целями которой были:
- подрыв общественно-политической системы и идеологических устоев фашизма;
- формирование враждебного фашизму общественного мнения;
- призыв к сопротивлению.
Другим аспектом деятельности советской спецпропаганды была оперативная работа непосредственно с войсками противника, которая велась фронтовыми, армейскими и дивизионными политорганами. Ее целью был подрыв их морального состояния и боеспособности. В качестве материалов использовались сведения о потерях в прошедшем бою, обращения сослуживцев и командиров к солдатам определенных воинских частей. Построенные на примерах из ежедневного быта, эти материалы, по мнению некоторых исследователей, были наиболее эффективны в начале войны.4
С первых дней войны до лета 1942 г. пропагандистская работа в войсках находилась под общим руководством Л.З. Мехлиса. Однако после сдачи Крыма он (как член Военного совета фронта) потерял все посты, а Гл. ПУ РККА и Совин-формбюро возглавил А.С. Щербаков. Следует отметить роль, которую отводили пропаганде в
А.С. Щербаков на Западном фронте. Лето 1942 г.
Ставке Верховного Главнокомандования (СВГК): и Мехлис, и Щербаков имели воинские звания
не ниже генерал-полков- ....................
ника и оба в свое время являлись заместителями наркома обороны СССР.
Уже 22 июня 1941 г. Седьмой отдел ГлавПУРК-КА был реорганизован в управление. Штат был расширен до 35 человек (27 военнослужащих и 7 гражданских) пропагандистами из иностранных коммунистических партий, в том числе и из Германии. В нем были созданы два отдела: по пропаганде на Германию и ее союзников, а также на оккупированные страны. Первый возглавил батальонный комиссар И.С. Брагинский, а второй -специалист по славянским странам, батальонный комиссар С.А. Лесневский.5
25 июня 1942 года по решению Политбюро ЦК ВКП(б) «в целях сосредоточения руководства всей военно-политическойпропагандой и контрпропагандой среди войск и населения противника» был создан Совет военно-политической пропаганды. В состав бюро вошли Л.З. Мехлис (позднее его сменит А.С. Щербаков), А.А. Жданов, Д.З. Мануиль-ский, В.С. Кружков, П.Г. Пальгунов, И.В. Рогов (начальник Главного политического управления Военно-Морского Флота) и С.А. Лозовский. (2-го июля в число участников был введен также М.Б. Митин.)6 На своем первом заседании 26 июня 1942 г. Совет рассмотрел конкретные мероприятия по реализации решений ЦК ВКП(б). Их целью было устранить бюрократию, способствовать живому общению пропагандистов с вой-
Газета «Свободное слово», выпускавшаяся 7управлением ТлавПУРРКА для немецких военнослужащих
Органами специальной пропаганды в годы Великой Отечественной войны стали Главное политическое управление Красной Армии, Главное Политуправление РККФ и Советское информационное бюро
сками противника, поощрять инициативу офицеров спецпропаганды.
На заседаниях Совета военно-политической пропаганды анализировалась обстановка, определялись сильные и слабые стороны противника, оценивались исторические, социальные и национальные особенности вражеских стран и их армий и с учетом характера боевых операций определялись тематика, основные тезисы и аргументы пропаганды, лозунги и призывы. Совет осуществлял координацию военно-политической пропаганды среди войск и населения противника, которую проводили военные и партийные органы.
На первом заседании, в том числе, были определены основные направления, по которым следовало осуществлять идеологическую работу с личным составом войск и населением стран фашистского блока, а также мировым сообществом. Выполнение данных задач было возложено, соответственно, на Гл. ПУ РККА, Советское информбюро и международный отдел ЦК ВКП(б), которые находились под контролем А.С. Щербакова. Деятельность Совета получила в целом высокую оценку у исследователей.7
Для получения и накопления своевременной, достоверной и наиболее полной информации использовались следующие методы и источники:
а) политические допросы военнопленных, проводившиеся, как правило, в политотделах армий и реже - в политотделах дивизий;
б) анализ документов противника (архивов, приказов, распоряжений, методических материалов, военной и гражданской прессы, партийной, научной и справочной литературы, кинокопий, грампластинок, личной и служебной переписки, рапортов, личных дел, удостоверений, фотоматериалов, дневников и др.), захваченных в бою, изъятых у убитых и пленных, добытых разведорганами и трофейными командами;
в) составление военно-политических характеристик (формуляров) на дивизии противника (всего за время войны их было составлено более 400); составление тематических досье по отдельным направлениям (о морально-психологическом состоянии отдельных категорий военнослужащих, социальных слоев общества, о положении дел в странах - союзницах Германии, об отношении солдат противника к конкретным военным
и политическим событиям, нашей спецпропаганде и др.);
г) составление обобщающих информационных сводок и обзоров о моральном духе и настроениях противника для наших войск и др.
Важным источником сведений о противнике для спецпропагандистов стали работники Коминтерна. Члены национальных секций ИККИ давали свои рекомендации о содержании и аргументах пропаганды, помогали в изучении трофейных документов и опросах военнопленных.8
Несмотря на описанные ранее сложности, офицеры советской спецпропаганды смогли быстро включиться в работу. В первый день войны состав управления был расширен за счет гражданских специалистов до 35 человек, которые работали в двух редакциях: немецкой и польской.9 В условиях тотального дефицита средств эти специалисты проявляли творчество, инициативу и мужество. На третий день войны были выпущены первые газеты для военнослужащих противника на их родном языке. Это были: «Грайул либер» («Голос свободы») - для пленных румын, «Уйсо» («Свободное слово») - для венгров, «Аль-ба» («Заря») - для итальянцев и бюллетень для австрийских солдат, мобилизованных в вермахт.
Советская листовка. Фрау рвет портрет Гитлера. На обороте - стихотворение Эриха Вайнерта «Я обвиняю!». Последние строки стихотворения гласят: «Германия моя, восстань! Народ, свергай его!»
В первый год войны выпускалось десять газет и один иллюстрированный журнал на немецком, румынском и финском языках.10
За первые 12 дней войны было издано и распространено в расположении войск и в тылу противника 66 видов листовок, лозунгов, обращений общим тиражом 90 млн экземпляров.11 Тогда же стали выпускаться тематические брошюры: «Международная информация», «Известия с фронта», «Что происходит в Германии», «Как живут военнопленные в Советской России».
Главными видами листовок были официальные заявления, выступления и документы; информационные, тематические листовки, а также варианты с письмами и обращениями военнопленных; листовки-лозунги, листовки-пропуска. Они выпускались, как правило, двух размеров -1/16 и 1/32 печатного листа. В зависимости от времени года цвет бумаги выбирался с таким расчетом, чтобы агитационный материал быстрее бросался в глаза. Однако, чтобы противник не сразу разобрался, что это наша листовка, в ряде случаев одна ее сторона имитировалась под немецкие письма полевой почты, обрывки фашистских фронтовых газет или под какой-либо документ. К тому же, такие листы солдатам легче было утаить от командиров. В листовке обычно в сжатой форме излагался один основной вопрос, уже выраженный в заголовке. Поэтому личному составу противника было легко воспринимать ее содержание и запоминать содержащуюся в ней информацию.12
В советских агитационных материалах активно обращались к авторитетным немецким деятелям, которые предупреждали против войны с Россией: Фридриху Великому, Бисмарку. Приводились их слова, делался фотомонтаж.
В то же время, в Москве, Ленинграде, Тбилиси и других городах страны на семи волнах работали мощные радиостанции. Они вели ежедневно 14 радиопередач общей продолжительностью 5 часов на немецком, финском, румынском и польском языках. Во фронтах и некоторых армиях функционировали трофейные радиостанции. Наряду с вещанием на массовые аудитории делались попытки воздействия на солдат противника, работающих на средствах связи, и их ближайшее окружение. Необходимость такой формы работы обосновывалась тем, что в дивизиях противника постоянно функционировало около 50 радиостанций и раций, у которых находилось порядка 200 военнослужащих - потенциальных объектов воздействия.13
Для вещания на личный состав войск противника в прифронтовой полосе использовались также мощные громкоговорящие установки (МГУ),
усиливающие звук до 2-3 километров. На первом этапе войны их было 20, но вскоре советская промышленность приступила к масштабному выпуску. Подобные установки изготовлялись также силами и средствами фронтов и армий.
К осени армейские политорганы стали получать новые звуковещательные средства. Ленинградский райком ВКП(б) Москвы помог политотделам 342-й и 356-й дивизий в изготовлении на предприятиях столицы двух звуковещательных станций (ЗВС). Подхватив эту инициативу, отдел снабжения Главного политического управления, возглавляемый генерал-майором И.А. Лосиковым, организовал производство таких агитмашин в мастерских. А несколько позже промышленность приступила к выпуску окопных громкоговорящих установок (ОГУ), которые усиливали звук: слышимость достигала одного километра. Эти установки придавались политотделам стрелковых дивизий.14 С 26 июня 1941 года сотрудники 7-го управления ГлавПУРККА и их коллеги-краснофлотцы активно приступили к решению главных пропагандистских задач, поставленных руководством страны:
1) разоблачить Гитлера и фашистских лидеров как врагов немецкого народа;
2) убедить в справедливом, освободительном характере войны со стороны Советского Союза;
3) доказать неизбежность военного поражения Германии и ее сателлитов;
4) побудить вражеских солдат к сдаче в плен;
5) обострить противоречия, существовавшие внутри стран «оси»;
6) разъяснять миролюбивые планы Советского Союза среди населения освобождаемых от фашистского режима территорий.
Акцент в советских пропагандистских материалах, как и ранее (в годы Гражданской войны и борьбы с иностранной интервенцией, а также на Халхин-Голе и под Хасаном) делался на том, что солдаты противника - это рабочие и крестьяне, поставленные под ружье. При этом подразумевалось, что под воздействием советской пропаганды они скоро перейдут на сторону государства трудового народа. Сторонники иной точки зрения, которые говорили, что такие призывы останутся без ответа, подвергались «проработке» по партийной линии.15 Однако советские обращения к вражеским солдатам не учитывали реалий жизни немцев, которые были материально обеспечены и идеологически обработаны нацистским режимом.
На начальной стадии войны против СССР немецко-фашистские войска в морально-психологическом плане представляли собой сплоченный,
Экипаж агиттанка Т-34 перед выходом на передний край. В машину вмонтирована громкоговорящая установка
единый организм, уверенный в легкой военной победе. Из пяти с лишним миллионов солдат и офицеров вермахта, вторгшихся в пределы СССР, около трех миллионов были членами НСДАП.16 Главным фактором, повлиявшим на перемену настроений военнослужащих, стали военные поражения. Первые трещины в победных эмоциях появились в конце августа 1941 года. Сопротивление на оккупированной территории росло, надежда на быструю победу таяла. Анализ трофейных документов, в том числе писем немецких солдат, позволил советскому командованию составить динамику изменения морально-психологического состояния немецких войск в ходе битвы за Москву. Так, недовольство войной выказывали: в июне-августе 1941 г. - 18,5 %; сентябре-октябре - 43 %; -ноябре-декабре - 77 %. Доля профашистски на- '1 строенных солдат за июнь-декабрь 1941 г. упала с 20 % до 10 %.17 |
Свое разочарование реальным положением «й дел на московском направлении высказывал, на- 5 пример, ефрейтор Макс X. из 268-й пехотной ди- Ц визии 4-й армии. 2 сентября он сообщил: 5
о
«У нас наступили скверные времена и боль- £ шие потери. Уже в течение пяти недель мы 1 лежим на одном и том же месте, и по нам все £
о
интенсивнее стреляет русская артиллерия. 1= До Москвы еще 150 км... Полагаю, что мы уже | понесли достаточно потерь. Нам также пос- | тоянно обещают, что возвратят домой, но | все время впустую...».18 "
Тогда же, в октябре 1941 года, пленные анти- ||
фашисты приняли важный политический доку- ^
мент - «Декларацию требований германского на- |
рода». В ней открыто осуждались война и фашизм, £5
основной акцент делался на противопоставлении ^
немецких промышленников, богатеющих от воен- н
ных заказов, и рядовых немцев, несущих все тяго- ¡13
В комиссию по работе с военнопленными входили общественные и политические деятели Германии, находившиеся в эмиграции.
ты войны. В первый день оглашения Декларации ее подписали 42 пленных, через несколько дней - еще 116 человек. Поэтому документ вошел в историю как «Обращение 158».19
Политическая работа среди военнопленных проводилась под руководством Отдела агитации и пропаганды ЦК ВКП(б), Главного политического управления Красной Армии и Флота, активное участие в ее организации принимали деятели международного коммунистического движения (Исполком Коминтерна, а после его роспуска в 1943 г. - Международный отдел ЦК ВКП(б), ЦК ВЛКСМ, МИД СССР).
При ЦК ВКП(б) была создана Комиссия по работе с военнопленными, в которую входили общественные и политические деятели Германии, находившиеся в эмиграции. Называлась эта организация «Институт №99». Она играла активную роль в организации антифашистской работы среди военнопленных. В числе сотрудни-
Листовка с обращением немецкого антифашиста Альфреда Лискофа, осуждающая преступный характер развязанной гитлеровцами войны. А. Лискоф до начала военных действий переплыл Буг, сообщив советскому командованию о предстоящем нападении фашистских войск на СССР
ков института были В. Ульбрихт, А. Ак-керман, К. Фишер, П. Флорин и другие. Начальник института Михаил Козлов одновременно числился «управляющим делами» комитета «Свободная Германия». Методическое руководство осуществлялось Международным отделом ЦК ВКП(б), возглавляемым Георгием Димитровым.20
Основными мероприятиями по работе с военнопленными были:
- различные пропагандистские действия: митинги, собрания, доклады, лекции, дискуссии с привлечением активистов лагерной группы;
- создание различного рода организаций, союзов, кружков военнопленных, ведущих пацифистскую и антиправительственную пропаганду;
- привлечение военнопленных для выступлений по радио (телевидению) на аудиторию противника, для выпуска информационно-пропагандистских материалов;
- опросы военнопленных с целью получения информации о морально-политическом состоянии противника, другой разведывательной информации;
- склонение военнопленных к участию в боевых действиях на своей стороне.21
Один из ярких примеров советской спецпропаганды в годы войны - распространение среди войск противника обращения немецких солдат, добровольно перешедших на сторону Красной Армии. Перед самым началом военных действий солдат вермахта Альфред Лискоф перешел на советскую сторону и сообщил о готовящейся агрессии против СССР, он также написал одну из первых военных листовок, в которой он осуждал преступный характер развязанной Гитлером войны.
Центрами работы с военнопленными были тыловые лагеря. Для работы в них были направлены агитбригады, в состав которых входили писатели (в том числе, указанные немецкие эмигранты-
Группа работников Главного политического управления после вручения правительственных наград. В первом ряду третий справа - А.С. Щербаков
»V 1ь
антифашисты), художники (к выпуску листовок привлекались также и Кукрыниксы),22 советские ученые-лингвисты23 и кинооператоры. В общей сложности, на фронтах работало от 150 операторов (примерно такое же число их коллег действовало, когда открылся второй фронт в Нормандии).24 Они проводили индивидуальные и коллективные беседы с военнопленными, организовывали собрания, митинги, конференции, вечера вопросов и ответов, читали лекции, распространяли политическую и художественную литературу. Ни один агитационный материал не отдавался в печать без визы кого-либо из названных немецких литераторов. Бехер даже был некоторое время редактором немецкой газеты Die Wahrheit, издававшейся политуправлением Западного фронта.
В лагерях военнопленных активно действовали национальные организации: румынский «Национальный блок», итальянский «Союз гарибальдийцев», национальный комитет «Свободная Венгрия», австрийский «Антифашистский союз» и, особенно, национальный комитет «Свободная Германия», созданный 12-13 июля 1943 года немецкими общественными деятелями (В. Ульбрихт, В. Пик, В. Флорин, В. Бредель, А. Аккерман, Э. Вайнерт, Ф. Вольф, И. Бехер, А. Курелла) в Красногорском лагере для военнопленных. Первоначально в эту организацию вошло всего 38 человек, 13 из которых были политэмигранты, военнопленные были представлены солдатами и младшими офицерами. 11-12 сентября 1943 г. в Лунево было проведено учредительное собрание, на котором присутствовали более 100 делегатов и представители НКСГ во главе с поэтом Э. Вайнертом. На нем было объявлено о создании антифашистского офицерского органа военнопленных - Союза немецких офицеров. В его руководство вошли: генерал от артиллерии Вальтер фон Зейдлиц (президент), генерал-лейтенант Александр
Штаб-квартира НКСГ в Красногорском лагере для военнопленных
Немецкие антифашисты-политэмигранты и военнопленные на Учредительной конференции Национального комитета «Свободная Германия» (НКСГ). 12-13 июля 1943 года
фон Даниэльс, полковник ван Гоовен и полковник Штейдле (вице-президенты). Были объявлены цели Союза: заключение мира между Германией и СССР, а также обращение к германскому народу и армии с призывом сместить гитлеровское правительство. Были также приняты «Декларация о целях и задачах Союза немецких офицеров» и «Обращение к немецким генералам и офицерам! К немецкому народу и армии!». Собрание получило подробное освещение в советских информационных изданиях.25
НКСГ имел собственную радиостанцию «Свободная Германия», которая ежедневно официально обращалась к немецкой и мировой обществен- -ности. Она комментировала текущие военные и '1 политические события, транслировала проповеди. Другой важной задачей была передача фамилий | военнопленных, так как в Германии их объявляли «й убитыми или пропавшими без вести.26 5
«Свободная Германия» активно сотруднича- Ц ла с Красной Армией. Во второй половине 1943 г. в штат политуправлений фронтов была введена |
о
новая должность - «доверенное лицо НКСГ», а в £
дивизии - «помощник доверенного лица НКСГ». 1
Они получали довольствие по нормам рядовых, а £
также 200 рублей ежемесячно. На каждого рабо- 1=
тавшего в войсках активиста НКСГ заводилось |
личное дело, в котором записывались сведения |
о проделанной им работе, давалась характерис- |
тика его политических взглядов. В 1944-1945 гг. "
в каждой общевойсковой (танковой) армии ра- |
ботали 8-12 штатных активистов НКСГ. В начале ^
1945 г. общее число специалистов, участвовавших ^
в ведении пропаганды на войска вермахта, состав- |
ляло 2000 человек. Доверенные лица НКСГ, а так- £5
же группы НКСГ имелись также во всех лагерях ^
военнопленных и фронтовых антифашистских н
27 I—
школах.27
В октябре-ноябре 1943 г. по согласованию с политуправлением Красной Армии генерал фон Зейдлиц и полковник ван Гоовен выехали на Северо-Западный фронт, так как ударная группа Зейдлица в свое время воевала на этом участке. Генералом были написаны письма к командующим 16-й и 18-й армий и командующему группой «Норд», составлены листовки, проведены беседы с уполномоченными Национального комитета «Свободная Германия», записаны пластинки с выступлениями. Члены СНО приняли участие в выпуске курсантов антифашистской школы.28
В феврале 1944 г. группа немецких антифашистов во главе с генералами Зейдлицем и Корфе-сом приняла участие в работе по агитации в германских войсковых частях, окруженных в районе г. Корсунь-Шевченковский. Зейдлиц и Корфес встречались с генералом армии Ватутиным, с которым был согласован план мероприятий. Было отпечатано и сброшено с самолетов 500 тыс. экземпляров обращения Зейдлица к офицерскому корпусу и солдатам окруженной группировки с призывом прекратить сопротивление во избежание бессмысленных жертв. Несмотря на это, взаимоотношения офицеров-антифашистов с руководством советской спецпропаганды и немецкими коммунистами были весьма напряженными, внутри СНО существовала оппозиционная ячейка.29
«Свободная Германия» и Союз немецких офицеров были наиболее массовыми и влиятельными - организациями германских военнопленных. При
Е
'1 участии эмигрантов выпускался ежемесячный иллюстрированный журнал «Фрайес Дойчланд им
! билд» и еженедельная газета «Фрайес Дойчланд».
й Значительная часть их тиража сбрасывалась на
5 фронте. Восемь раз в сутки осуществлялось ра-
Ц диовещание на немецкие войска и население. На
к
Л первой странице газеты печаталась черно-бело-¿| красная полоса - цвета Веймарской республики.
0
£ Однако политическая принадлежность (КПГ и
5 СДПГ) и отсутствие среди руководства «Свобод-
1 ной Германии» авторитетных военачальников сни-
о
с жали авторитетность его пропаганды на вермахт. 5 В связи с этим развернулась активная деятель-
к га ас
I-
ность среди немецких военнопленных. Во всех 300 лагерях действовали отделения «Свободной Германии». Перелом в настроениях офицеров и генералов произошел в 1943 г. Тогда в Союз немецких офицеров вошли 600 человек, около 400 офицеров вступили в румынскую добровольческую дивизию, 133 офицера разной национальности поступили в антифашистскую школу. К 1945 г. почти 90 процентов немецких солдат, более 7 тысяч офицеров и 51 генерал присоединились к НКСГ.30
Эффективность деятельности немецких антифашистов значительно повысилась после привлечения к ней сдавшегося в плен генерал-фельдмаршала Ф. Паулюса. Первоначально он высказывался против таких действий своих соотечественников, которые, по его мнению, задевали честь и достоинство солдат и офицеров. Эта позиция во многом мешала деятельности СНО. Однако позднее, под влиянием событий на фронте и в мире он был вынужден, как впоследствии признавал сам Паулюс, «выйти за узкие рамки военного мышления и задуматься над общими политическими взаимосвя-зями».31 8 августа 1944 г. Ф. Паулюс впервые публично выступил с заявлением, в котором сказал:
«Считаю своим долгом заявить, что Германия должна устранить Адольфа Гитлера и установить новое государственное руководство, которое закончит войну и создаст условия, обеспечивающие нашему народу дальнейшее существование и восстановление мирных и дружественных отношений с нынешним противником».32
Эти слова, широко распространенные на фронте и в Германии, привлекли пристальное внимание военнослужащих вермахта. Как свидетельствовали сами пленные, повсюду в частях солдаты и офи-
Пленный генерал-фельдмаршал Фридрих Паулюс подписывает обращение 50 генералов к немецкому народу и армии. Октябрь 1944 года
Президент Союза немецких офицеров генерал от артиллерии Вальтер фон Зейдлиц
церы обсуждали их вопреки строгому запрету командования. С этого момента Паулюс пересмотрел свои позиции по отношению к антифашистскому движению. 14 августа он вступает в Союз немецких офицеров. Обращение Паулюса было передано по радио, листовки с его текстом забрасывались в расположение вермахта.
Немецкое командование организовало ответную контрпропагандистскую кампанию, в ходе которой распространялся циркуляр генерала танковых войск барона фон Люттвица, где утверждалось, что все обращения от имени немецких военнопленных и даже их фотографии - не что иное, как фальсификация. Генерал фон Зейдлиц был обвинен в предательстве и в апреле 1944 г. заочно приговорен к смертной казни, так же как и руководство Национального комитета «Свободная Германия».
Командование германской армии тоже пыталось организовать воинские формирования из военнопленных и определенных групп населения оккупированных территорий. На руку немецким контрпропагандистам было отношение сталинской системы к советским военнослужащим, попавшим в плен, а также недовольство репрессированных, раскулаченных и коллаборационистов.
Летом 1944 г. - весной 1945 г. УПВИ (Управление по делам военнопленных и интернированных НКВД) совместно с армейскими органами организовало неоднократные выступления фон Зей-длица и Паулюса по радио. 29 генералов во главе с Паулюсом подписали обращение к армейской группе «Норд» с призывом прекратить сопротивление и избежать бессмысленного кровопролития; 31 генерал и 8 полковников призвали немецкую армию повернуть оружие против Гитлера. «Война проиграна! Каждый день ее продолжения влечет за собой новые бессмысленные жертвы и превращает нашу родину в груды развалин» - говорилось в обращении. В немецком тылу было распространено воззвание к немецкому народу
Листовка-пропуск для немецких солдат, сдающихся в плен
с призывом выступить против Гитлера и прекратить войну. Оно было подписано 50 военнопленными генералами.
Каждое такое решение нелегко давалось немецким офицерам. В их душе происходила сложная борьба между сознанием гибельности политики Гитлера для германского народа и понятием офицерской чести. Они не без оснований опасались за судьбу своих родственников в Германии. Многие члены семей военнопленных, принявших участие в антифашистском движении, были отправлены в немецкие концлагеря.
Политическая работа с военнопленными не ограничивалась действиями по разложению вражеской армии силами антифашистски настроенных военнопленных. Солдаты и офицеры не немецкой национальности привлекались для службы в национальных воинских частях, которые участвовали в освобождении Европы от фашизма.
Организация воинских формирований в советском тылу была сопряжена с большими трудностями. Решения о создании таких частей принимались на самом высоком уровне, отбор в них проводился весьма тщательно. С привлечением военнопленных были созданы польская армия генерала Андерса и дивизия имени Т. Костюшко под командованием генерала Берлинга, две румынские дивизии, велась работа по формированию венгерской добровольческой дивизии, 1 500 французских военнопленных были переданы армии генерала де Голля. Известно, что в сентябре 1943 г. -феврале 1944 г. и в «Меморандуме», и в других документах фон Зейдлиц обращался к руководству УПВИ с предложениями об организации германской воинской части, он видел себя во главе освободительной немецкой армии. Однако на создание подобных формирований советское руководство так и не пошло.
Советская спецпропаганда в войсках противника проводилась весьма успешно, о чем свидетельствуют документы Генерального штаба вермахта. Морально-боевой дух вермахта, которого геббельсовская пропаганда готовила к молниеносной победе, дал первые трещины уже после битвы под Москвой. Судя по тематике бесед офицеров с солдатами, проводившихся в конце 1941 года, они были надломлены, в солдатской среде отмечались кражи и нежелание воевать.33 Однако, вплоть до Сталинградской битвы массовой сдачи в плен немецких военнослужащих не наблюдалось. В качестве контрпропагандистской меры германское руководство требовало уничтожать личные письма и рисунки.
Усталость от войны, попытки самострелов отмечала и директива «О сохранении здорового
духа войск» от 14 августа 1942 года. Сами солдаты 197-й пехотной дивизии, находившейся в составе группы армий «Центр», писали о падении дисциплины и частых случаях дезертирства.34 Уже 10 декабря 1941 года ее начальник генерал Йодль подписал директиву «О контрпропаганде», в которой подчеркивалось, что «пропаганда русских может повлечь за собой тяжелые последствия и даже смертельную опасность для германской армии и народа».35 Красноречиво о том же говорил приказ главнокомандующего сухопутными войсками генерал-фельдмаршала Браухича под названием «Духовное воспитание в армии и привитие мировоззрения»:
«В связи с затянувшейся войной боеспособность войск зависит, в значительной мере, от духа и морального состояния армии. Если летом 1941 года военные действия требовали полного напряжения душевных и физических сил армии, то предстоящая зима на просторах оккупированных районов и на большом расстоянии от родины предъявит особые требования в отношении морального напряжения сил. Особой заботой командиров рот и взводов в эти месяцы является поддержка бодрости духа и воодушевления воли...».36
В «Контрразведывательном бюллетене» штаба 2-ой германской армии от 3 ноября 1942 года отмечалось:
«Находящиеся на восточном фронте войска буквально наводнены разлагающими советскими листовками и слухами... Большевистская разлагающая пропаганда и ее методы продуманы и систематизированы. Становится все заметнее тенденция разъединить немецкий народ с фюрером, вбить клин между партией и вооруженными силами... Советская пропаганда работает как истинно массовая пропаганда на широчайшей базе: она никогда не рассчитывает на сословия и группы, рассчитывает всегда на массы. С ними говорит она народными, солдатскими и специфически местными выражениями, дает возможность немцам обращаться к немцам».37
Эти слова были оправданы, ибо всего за время Великой Отечественной войны ГлавПУРККА было издано и распространено свыше 20 тысяч наименований различного вида пропагандисткой литературы на 20 иностранных языках общим тиражом 2 миллиарда 706 миллионов экземпляров, в том числе 10 миллионов экземпляров газет,
10 миллионов 200 тысяч агитационных брошюр. Остальное количество составили различные виды листовок и обращений. За все время войны проведено более миллиона устных передач на войска Германии и ее союзников с использованием порядка 500 громкоговорящих установок, тысяч мегафонов, 372 вариантов патефонных пластинок тиражом 71 881 экземпляр и т.д.38
В 1942 г. в полном масштабе развернулись контрпропагандистские мероприятия вермахта. Они были вызваны необходимостью как информационной защиты для вновь прибывших частей, так и укрепления состояния войск в условиях затяжной войны. Особенно это было важно в обстановке тяжелых боев в Сталинграде. Именно тогда в немецких солдатах зарождается сомнение в дальнейших перспективах войны. Вот что писал брату ефрейтор Вальтер Опперман: «Сталинград -это ад на земле, Верден, Красный Верден с новым оружием. Мы атакуем ежедневно. Если нам удается утром занять 20 метров, вечером русские отбрасывают нас обратно». Вильгельм Мушинг писал: «До Дона война была еще терпима, но теперь русский стал наносить такие удары, что мы часто впадаем в полнейшее отчаяние. Здесь истребляются целые роты и батальоны, даже полки, без остатка. Сталинград стоит больше жертв, чем весь Восточный поход».39
Вслед за ураганным огнем советских артиллерии и авиации летели листовки, действие которых усиливалось отчаянным положением захватчиков. Однако первые сведения, поступавшие из поли-торганов, свидетельствовали о том, что немецкие солдаты в массе своей, а тем более старшие офицеры и генералы, не считали Сталинград прологом разгрома нацизма. Геббельсовская пропаганда называла окружение многотысячной группировки «допустимой в войне неудачей», которая не повлияет на исход войны.
22 ноября 1942 года началась одна из наиболее успешных спецпропагандистских акций - операция «Кольцо». Руководство ею осуществлял начальник седьмого отдела политуправления Юго-Западного фронта полковник А.Д. Питерский. В ходе мероприятий только на первом этапе (т.е. после сброса листовок с указанием пунктов для сдачи в плен) 1200 румынских солдат и офицеров покинули позиции. В своих письмах - «приветах на родину», написанных в советском плену, они благодарили судьбу. Эта корреспонденция, подобно листовкам, была сброшена на окопы других румынских дивизий.
Советские пропагандисты использовали самые разнообразные виды наглядной агитации: не только листовки-пропуска в плен, но также еже-
дневный бюллетень о положении окруженных. Однако практика заброски на вражеские позиции пленных немцев с предложением капитуляции пока не давала успеха. Верные понятиям долга и чести, окруженные офицеры расстреливали парламентеров. Под Сталинградом, без какого-либо сопротивления, сдались в плен еще 30 000 румын, в том числе 3 генерала и 130 высших офицерских чинов.40
В годы коренного перелома в войне советская спецпропаганда приобретает максимальную эффективность. Причина этому тому, помимо военных успехов Советской Армии, в том, что нацизм терял все большее число пропагандистов, а у заменявших их солдат и офицеров уже не было прежней уверенности в победе. Напротив, советская спецпропаганда постоянно обогащались новыми приемами и методами. С ноября 1943 года по 7 апреля 1944 года (до начала Крымской операции) пропагандисты вели массированное наступление на солдат противника - среди них было распространено около 4,5 миллиона экземпляров листовок, не говоря уже об агитпередачах, причем на этот раз, в отличие от обычной практики, Военный совет фронта разрешил с целью устрашения выпускать «предупредительные» листовки о предстоящем крупном наступлении превосходящих сил Красной Армии. Более того, командующий 51-й армией генерал-лейтенант Я.Г. Крейзер стал использовать пропаганду наподобие артподготовки, точно нацеленным воздействием ослабляя моральные силы противника на направлении своего удара. «Это были незабываемые дни, - признавался пленный румынский лейтенант из 11-й пехотной дивизии. - Мы походили на затравленных
В освобожденной Польше. Редакция фронтовой газеты «Нове жице» (слева направо): С.М. Партасенок, А.П. Лебедев (редактор), Л.Я. Прокша
зверей: с одной стороны - удары ваших частей, а с другой - атаки вашей пропаганды, буквально не дававшей нам покоя и совершенно замучившей нас своей неотвязной настойчивостью».41
В начале лета 1944 года политорганы Красной Армии провели две крупные спецпропагандист-ские кампании, связанные с открытием второго фронта и с трехлетием развязанной Гитлером вой-
Из листовок с текстом приказа генерала армии К.К. Рокоссовского об отношении к военнопленным, немецкие солдаты и офицеры узнали, что сдавшимся в плен обеспечивалась «в течение ближайших 5-6 часов горячая пища», а раненым и больным - «немедленная медицинская помощь»
ны против СССР. Целью первой было развенчать миф о расколе между союзниками по антигитлеровской коалиции. Главным доказательством здесь стала высадка союзников в Нормандии. А вторая кампания заключалась в выпуске (под редакцией Д.З. Мануильского) листовок на тему «Уроки трех лет войны с Россией». Их выводом было: крах гитлеризма неизбежен, поэтому сопротивление советским войскам бессмысленно.
Немецкие военнослужащие оперативно извещались о результатах ударов Советской Армии в ходе освобождения Белоруссии. Агитация с передовых позиций подкреплялась деморализацией окруженных изнутри. 24-26 июня в котел под Витебском было направлено до 50 антифашистов-агитаторов; 35 из них привели с собой свыше 2000 солдат и офицеров.42 В районе Бобруйска в плен сдалось 4 генерала и большое количество старших офицеров.43
Большое воздействие на окруженных оказал приказ командующего фронтом генерала армии К.К. Рокоссовского об отношении к военнопленным. Из листовок с текстом этого приказа, распространенных в котле, немецкие солдаты и офицеры узнали, что начальнику тыла фронта предписано, «в связи с наплывом большого количества военнопленных, создать дополнительное количество лагерей», а солдатам и офицерам фронта - «соблюдать вежливое и корректное отношение к военнопленным», которым тем же приказом обеспечивалась «в течение ближайших 5-6 часов горячая пища», раненым и больным - «немедленная медицинская помощь». Кончался приказ словами: «Виновных в нарушении настоящего приказа подвергать строгому наказанию».44
Еще одним важным фактором, оказывающим влияние на морально-боевой дух вермахта, в это время стала насильственная мобилизация на военную службу жителей оккупированных территорий.
Чтобы не разрушать европейские столицы, превращенные гитлеровцами в крепости, советским войскам было запрещено использовать дальнобойную артиллерию и авиацию. В это время активно применяется практика забрасывания в тыл военнопленных с целью морального разложения войск противника
В некоторых дивизиях численность «легионеров» достигала 30 %, в то время как в начале «Восточной кампании» вермахт был однороден. Подобные изменения, по мнению руководства советской спецпропаганды, негативно сказывались на психологии войск противника.45 Тяжелую атмосферуподтверж-дали найденные в 1944 году личные документы убитых немецких военнослужащих. «Теперь, когда мы по горло сыты войной, - было написано в дневнике убитого старшего врача из 27-й пехотной дивизии Германа Шнайдера, - никто не думает о победе, у каждого только и есть на душе, чтобы уцелеть, выбраться из этого ада, выжить. Теперь солдаты все чаще вспоминают листовки 1941-1942 годов, которые предупреждали, что Германия будет разбита. Раньше мы этому не верили. Теперь каждый видит, что русская пропаганда говорит правду. Ее листовки - это капли, долбящие гранит. Они научили нас немножко заглядывать в будущее и критически относиться к своим прави-телям».46
Немецкие военнослужащие по своей инициативе создавали подпольные группы. В апреле 1944 года в 12-й немецкой танковой дивизии, дислоцировавшейся в Курляндии, существовала подпольная организация «Свободная Германия». «За попытку мятежа» военный трибунал приговорил 7 солдат к расстрелу и 14 солдат к различным срокам тюремного заключения.47
Приказ № 70 Верховного Главнокомандующего от 1 мая 1944 года поставил перед офицерами ГлавПУРа новые задачи (расширение работы пропаганды на страны фашистского блока). В ходе освобождения Европы населению объяснялось, что СССР не имеет в отношении их стран экспансионистских намерений, а присутствие советских войск вызвано только военной необходимостью. При этом особое внимание уделялось расколу войск противника по национальному признаку (на оккупантов и их пособников). Вся тяжесть военных преступлений возлагалась исключительно на СС. В целях разъяснения этого офицеры седьмых отделов активно сотрудничали с представителями местных коммунистических партий.
Во время освобождения Европы офицеры спецпропаганды были на переднем краю. С риском для жизни они отправлялись парламентерами. По мере приближения к Германии росло
сопротивление немецких войск, запуганных посредством геббельсовской пропаганды ужасами советского плена. Фашистским «солдатам последнего часа» насаждалась ненависть. В Венгрии немецкое командование пошло даже на убийство парламентеров.
Чтобы не разрушать европейские столицы, превращенные гитлеровцами в крепости, советским войскам было запрещено использовать дальнобойную артиллерию и авиацию (например, в Познани). Поэтому, чтобы снизить потери среди штурмующей пехоты, активно применяется практика забрасывания в тыл военнопленных с целью морального разложения войск противника. В ходе битвы за Берлин запериод с 16 апреля по 2 мая 1945 г. в противостоящие части противника было заброшено 210 немцев, из них 146 военнопленных солдат и офицеров и 64 немца из состава гражданского населения. Плененные офицеры, в том числе высшие, неоднократно подтверждали, что во всех случаях отпуск военнопленных являлся самой действенной формой пропагандистского воздействия со стороны противника.48 Как сообщал начальник политотдела 3-й ударной армии начальнику политуправления 1-го Белорусского фронта:
«В результате заброски вернувшиеся обратно привели с собой 2215 немецких солдат и офицеров, в том числе заброшенные немцы из гражданского населения привели с собой 1615 немецких солдат и офицеров... Заброска военнопленных в части противника приняла широкий характер и производилась не только инструкторами по работе среди войск противника, но и командирами частей и заместителями командиров полков и батальонов по политчасти».49
После победы над Германией Седьмое управление получило задачу готовить агитационные материалы против Квантунской армии. Здесь имелись некоторые наработки. Политорганы Забайкальского и Дальневосточного военных округов располагали кадрами. Пригодился опыт Халхин-Гола и Великой Отечественной войны. Последний еще в 1944 году был обстоятельно проанализирован в труде, подготовленном работниками политуправления Забайкальского военного округа под руководством аналитически мыслящего, весьма квалифицированного спецпропагандиста майора Кара-Мурзы, в прошлом журналиста-международника.50 После перехода советскими войсками границы на их сто-
рону перешли насильно мобилизованные монголы, китайцы и корейцы. Мирное население помогало с организацией госпиталей.
В ходе капитуляции японского гарнизона в Харбине работники отделения спецпропаганды политотдела 1-й Краснознаменной армии убедили плененного генерал-лейтенанта Симидзу, командующего 5-й японской армией, написать обращение к своим частям, находившимся в отрыве от места дислокации штаба, с указанием прекратить борьбу. Эта акция армейских политработников была тем более своевременной, что японские войска, несмотря на то, что император Японии запросил мира, продолжали отчаянно сопротивляться. После того, как было распространено обращение Симидзу, в плен сдались около 600 тысяч японских солдат и офицеров, из них 480 тысяч - основная масса - уже в ходе общей капитуляции.51
После капитуляции Квантунской армии особое значение приобрела работа спецпропагандистов в лагерях военнопленных, чтобы в Японию вернулись сторонники мира с СССР
Деятельность Седьмого управления в ходе Великой Отечественной войны обогатила теорию и практику спецпропаганды. Были признаны его значение и возможности как эффективного средства подрыва морально-боевого духа войск противника в интересах выполнения боевых задач. Известный
американский специалист в области психологической войны М.А. Лайнбарджер говорил:
«В своей специальной пропаганде русские были в одинаковой степени прямы и реалистичны. Они напомнили немцам о предупреждении Бисмарка не применять свои силы на Востоке. Они использовали каждый пропагандистский прием, о котором когда-либо можно было слышать, пленных они превратили в свой актив, используя их в пропаганде, и сагитировали целый штат немецких генералов принять участие в движении «Свободная Гер-
В то же время, пропаганда не может долгое время быть успешной без надлежащего фактического наполнения. Пропаганда - это приукрашенная правда, но не абсолютная ложь. В ходе Великой Отечественной войны, как отмечают современные исследователи, основное влияние на пленных оказывала не столько сама советская спецпропаганда, сколько положение на фронтах и их бытовые проблемы.53 Тем не менее, опыт Великой Отечественной войны свидетельствует: идеологическое оружие, ни в коем случае не подменяя собой реальное, способно вносить свой немалый вклад в победу, обеспечивая достижение победы меньшей кровью и с большей эффективностью.
52
1 Цит. по: Волковский Н.Л. История информационных войн. Ч. 2. СПб.: Полигон, 2003. С. 145 - 146.
2 Бурцев М.И. Прозрение. М.: Воениздат, 1981. С. 26.
3 Константинов А.А. Он словом правды побеждал врага. // Независимое военное обозрение. 2007 г. 12 июля.
4 Волковский Н.Л. Указ. соч. С. 382 - 383.
5 Там же. С. 378.
Бурцев М.И. Указ. соч. С. 35.
Андреев П.П. История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941-1945. М., 1960. С. 344. Волковский Н.Л. Указ. соч. С. 379. Константинов А.А. Указ. соч. Бурцев М.И. Указ. соч. С. 70.
Политическая работа среди войск и населения противника в годы Великой Отечественной войны. М.: Воениздат, 1971. С. 23.
Соловьян В.А. На МГУ по дорогам войны // Особый фронт. С. 78 - 79.
Варин В.И. Опыт организации и проведения советской пропаганды среди немецко-фашистских войск в завершающей кампании третьего периода Великой Отечественной войны (январь-май 1945 г.). С. 150. Бурцев М.И. Указ. соч. С. 47, 50.
15 Торсуков Е.Г. Архангельский Демосфен // Красная звезда. 2008. 02.21.
16 Попов И.М. Советская специальная пропаганда на вермахт: некоторые уроки и выводы / (Персональная страница И.М. Попова) // Военная история и футурология: материалы международной конференции по военной истории, август 2003. URL: http://milresource.ru/Presentation-SP.html (дата обращения: 07.06.2009).
17 Там же.
18 Мягков М.Ю. «Я умру, я это чувствую...» - так писал своей жене германский солдат под Москвой // Красная звезда. 2002. 02.09.
19 Бурцев М.И. Указ. соч. С. 68.
20 Документы Русской истории. 1993. № 10. С. 86 - 87; Там же. 1994. № 3. С. 102 - 107; Исторический архив. 1994. № 5. С. 136 - 164.
21 Крысько В.Г. Указ. соч. С. 44.
22 Бурцев М.И. Указ. соч. С. 42.
23 Адам В. Катастрофа на Волге. Смоленск: Русич, 2001. С. 367 - 373.
24 Копалин И. Операторский фронт / Лекция во ВГИКе, 15 марта 1958 г. // сост. С. Ишевская. URL: http://
www.kinozapiski.ru/article/343/ (дата обращения: 06.06.2009).
25 Правда. 1943. 09.20.
26 Торсуков Е.Г. Правнук Бисмарка сотрудничал с Красной Армией // Независимое военное обозрение. 2003. 08.06.
27 Там же.
28 Документы русской истории. 1993. № 10. С. 93 - 94.
29 Новая Германия не сможет существовать без помощи СССР. Пленный немецкий генерал в послевоенной ситуации / Публикация Л.Г. Бабиченко // Документы русской истории. 1996. № 1. С. 51 - 59.
30 Крысько В.Г. Указ. соч. С. 44.
31 Бурцев М.И. Указ. соч. С. 191.
32 Крысько В.Г. Указ. соч. С. 44.
33 Мягков М.Ю. Вермахт у ворот Москвы, 1941-1942. М., 2005. С. 231.
34 Там же. С. 235.
35 Старунский А.Г. Спецпропаганда // PEACEKEEPER.RU: независимое информационное обозрение. 2005. 26 окт. URL: http://www.peacekeeper.ru/ru/index.php?mid=688. (дата обращения: 07.06.2009).
36 Бурцев М.И. Указ. соч. С. 71.
37 Там же. С. 119.
38 Политическая работа среди войск и населения противника в годы Великой Отечественной войны. М.: Воениздат, 1971. С. 128.
39 Бурцев М.И. Указ. соч. С. 122.
40 Там же. С. 126.
41 Там же. С. 223.
42 Там же. С. 232.
43 Там же. С. 235.
44 Там же. С. 236.
45 Там же. С. 202.
46 Там же. С. 203.
47 Там же. С. 201.
48 Крысько В.Г. Указ. соч. С. 126.
50 Донесение начальника политотдела 3-й ударной армии начальнику политического управления 2-го Белорусского фронта о работе по разложению берлинского гарнизона в ходе наступления // Русский архив. - Т. 4(5): Великая Отечественная война. М., 1995. С. 235.
51 Бурцев М.И. Указ. соч. С. 309.
52 Там же. С. 312.
53 Торсуков Е.Г. Указ. соч.
54 Крысько В.Г. Указ. соч. С. 45.
