CC BY
202
СОВЕТСКАЯ ШКОЛА В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ
И.М. Ружина, В.В. Гащенко
УРОКИ АНТИФАШИЗМА
Да, мы умеем воевать, Но не хотим, чтобы опять, Солдаты падали в бою На землю грустную свою.
Е.Евтушенко
Авторы статьи рассказывают о мемориальном музее немецких антифашистов, открытом в 1985 г. в здании, где располагалась с 1943 по 1949 гг. Центральная антифашистская школа для военнопленных, а также о создании передвижной выставки «Уроки антифашизма».
История деятельности антифашистских школ во время войны -это малознакомая страница войны. Главная характеристика этих школ - антифашистская направленность обучения военнопленных. И еще это одна сторона войны.
В марте 2013 г. исполнилось 70 лет с того времени, когда в Красногорске начала свою работу Центральная антифашистская школа (ЦАШ), давшая импульс для создания передвижной выставки «Уроки антифашизма», по-свящённой политико-воспитательной работе среди немецких военнопленных и военнопленных других стран - союзниц Германии, находившихся на территории СССР в годы Великой Отечественной войны, а также в первые годы после её окончания. Эта работа проводилась как в ЦАШ, так и во фронтовых антифашистских школах, курсах и в антифашистских школах при лагерях для военнопленных. Для Мемориального музея немецких антифашистов подобная выставка - своеобразный итог работы по теме, обусловившей его мемориальность: он был открыт 5 мая 1985 г. в том здании, где Центральная антифашистская школа располагалась с 1943 по 1949 гг.
Целью данной выставки было углубленное музейное осмысление темы политического перевоспитания военнопленных, темы, тесно связанной с освещением антифашистского движения среди военнопленных в Советском Союзе.
Задачей выставки было ознакомление ее посетителей с содержанием и формами обучения военнопленных, а также школами и курсами, где оно проходило. Музейными средствами показано, что антифашистская направленность обучения должна была пошатнуть у военнопленных веру в возможность победы Гитлера, развенчать человеконенавистническую идеологию и социальную демагогию национал-социализма, продемонстрировать достижения социализма в СССР. Итогом проводимой политработы должно было стать превращение военнопленных в друзей СССР, готовых оказывать помощь в борьбе против гитлеровского режима, а также готовых работать в послевоенной Германии.
В содержании выставки отражено руководство политико-воспитательной работой среди военнопленных, частью которой являлось обучение в антифашистских школах и курсах, показаны учебные программы, распределение часов, преподаватели, учащиеся, их характеристики, работа на фронте и в тылу после окончания школы, судьбы некоторых из них в послевоенной Германии, в том числе Германской Демократической Республике (ГДР).
Кроме того, в контексте выставки возможен показ тех тем, которые из-за недостатка площадей в основной экспозиции музея остаются частично за рамками повествования. К таковым относятся вопросы, связанные с возникновением антифашистских настроений среди военнопленных и первыми антифашистами в лагерях. Впервые посетитель познакомится с темой, посвящённой антифашистским курсам и школам в лагерях, антифашистским школам на фронтах. Новым в экспозиции будет и рассказ об антифашистском воспитании военнопленных после окончания Великой Отечественной войны. Введение таких материалов должно способствовать повышению познавательного уровня и достоверности самой выставки. Источниковой базой для её создания являются, в основном, фондовые материалы Мемориального музея немецких антифашистов. Он обладает богатой вещевой и фотодокументальной коллекцией, скомплектованной за годы его существования в процессе музейного исследования профильной проблематики. Кроме того, на выставке вводятся в научный оборот ранее не публиковавшиеся материалы Российского Государственного военного архива (РГВА), рассказывающие о работе антифашистских школ, располагавшихся в лагерях военнопленных в Рязани, Нижнем Тагиле, а также в г.Огре Латвийской ССР. Особый интерес представляют материалы Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ) по теме «Политика руководства СССР в вопросе политического обучения военнопленных».
В целом, новая экспозиция нацелена на более полное и достоверное освещение событий, связанных со становлением и развитием антифашистского движения Сопротивления на территории СССР среди немецких военнопленных и военнопленных других стран - союзниц Германии в годы Великой Отечественной войны. Структура концепции предусматривает историческую справку.
* * *
Советское правительство и руководство ВКП(б) всегда уделяли серьёзное внимание политической пропагандистской работе среди населения и войск противника, а также - среди военнопленных. Эта традиция уходила своими корнями в эпоху Первой мировой и Гражданской войн.
До начала Второй мировой войны перед политорганами Красной армии уже стояла задача быть готовыми к ведению пропаганды среди войск и населения противника. Политическая работа с военнопленными, поступающими в лагеря на территории СССР, велась практически с первых месяцев Великой Отечественной войны. Однако мало кто предполагал, сколь трудна поначалу будет работа по антифашистскому перевоспитанию немецких военнопленных.
Сегодня можно констатировать, что в первые месяцы войны советская спецпропаганда со своими задачами не справилась. В первую очередь виной тому стали военные успехи немецкой армии на Восточном фронте, высокая морально-психологическая и политическая подготовка военнослужащих вермахта, презрительное отношение к гражданам СССР, вера в Гитлера и НСДАП подавляющего большинства немцев. Кроме того, свою отрицательную роль сыграли ошибки и грубые просчёты в организации спецпропаганды в самой Красной армии.
Согласно концепции спецпропаганды, существовавшей перед началом Великой Отечественной войны, задача заключалась в превращении солдат противника в своих союзников. До начала Великой Отечественной войны теоретических работ по специальной пропаганде, т.е. пропаганде, обращенной к войскам и населению противника, в СССР не было. Вся военная и политическая пропаганда входила в компетенцию Главного Политического управления РККА. По мнению его руководства, все установки по ведению пропагандистской работы с войсками и населением противника в случае войны были описаны в трудах В.И. Ленина и опирались на опыт революционной агитации в царской армии и времён Гражданской войны1. В этих уста-
новках преобладал классовый подход к противнику. Считалось, что солдаты его войск - это рабочие и крестьяне, одетые в солдатские шинели. Войну против советского строя могут начать только эксплуататорские классы. Объединённые с нами общими интересами классовой борьбы, войска противника не захотят воевать за чуждые им захватнические интересы буржуазии и под воздействием нашей революционной агитации, будучи братьями по классу, перейдут на нашу сторону. В сочетании с доктриной войны «малой кровью и на чужой территории» считалось, что поддержанная войсками противника Красная армия на его плечах войдёт на территорию агрессора, где будет поддержана трудящимся населением как его освободительница от эксплуатации. Отсюда уверенность в быстрой и скорой победе и установлении в стране-агрессоре новой власти, дружественной нам. Разрабатывать другие приёмы и методы работы в конце тридцатых годов было невозможно, потому что это могло быть расценено как отход от ленинских установок в партийно-политической работе. Из-за классового подхода данные о политико-моральном состоянии возможного противника часто подгонялись под принятые у нас шаблоны, преувеличивалась классовая сознательность и политическая зрелость солдат вражеских армий2. Не учитывалось, что одна из главных задач психологической войны Германии заключалась в воспитании немецкого народа в духе идеологии превосходства нацистского государства и формировании нового человека, способного с оружием в руках целеустремленно и безжалостно проводить в жизнь программу национал-социалистической партии Германии. НСДАП, пропагандировавшая теорию расового превосходства, воспитала целое поколение молодых немцев, готовых на всё, ради завоевания «жизненного пространства», ради утверждения превосходства нордической расы над славянскими «недочеловеками», ради того, чтобы обогатиться. Опьянённые легкими победами в Европе и в первое время на Востоке, немецкие солдаты и офицеры были уверены в скорой победе над СССР. Вот почему первые выезды в июле-августе 1941 года сотрудников Глав ПУ РККА, УПВИ НКВД вместе с представителями Исполкома Коминтерна в лагеря для проведения там антифашистской работы с военнопленными не дали существенных результатов3.
Подобные выезды, осуществлявшиеся бригадами пропагандистов ЦК ВКП(б), работников Главного Политического управления РККА, сотрудников аппарата Коминтерна, немецких политэмигрантов, являлись основной формой работы с военнопленными в течение лета-осени 1941 года. Во время таких поездок военнопленным читались лекции, с ними проводились беседы, опросы, распространялись листовки, оформлялись стенные газеты.
В октябре поступили первые сведения об их морально-политическом состоянии и предложения по организации агитационной и воспитательной работы в лагерях4. Для формирования специальной системы органов ведения пропагандистской работы среди военнопленных при администрации лагерей были созданы политотделы, введён институт комиссаров и было положено начало формирования материальной базы для обеспечения политико-воспитательной работы. В ноябре 1941 года вышло указание Бюро военно-политической пропаганды ЦК ВКП(б) комиссарам лагерей военнопленных о том, что «центром культурно-просветительской работы в лагере должны явиться клубы военнопленных. В них должны быть развернуты библиотеки, читальни, стенгазеты, настольные игры, самодеятельность, оркестры. В клубах устраиваются киносеансы, концерты, радиотрансляции передач станции им. Коминтерна»5. В связи с этим указанием в лагеря начали поставлять радиоузлы для организации вещания на иностранных языках, звуковые кинопередвижки, географические карты, патефоны и музыкальные инструменты для организации досуга, формировались библиотечки. Это были лишь первые шаги, способствовавшие возникновению антифашистских настроений среди военнопленных.
Летом и осенью 1941 года большинство военнопленных под влиянием успехов вермахта в первый период войны были уверены в победе и надеялись на возвращение домой уже в сентябре или не позднее Рождества, и антифашистских настроений среди них в основной массе не наблюдалось6. Первое серьёзное поражение немецких войск под Москвой в определённой степени отрезвляюще подействовало на войска вермахта и пошатнуло веру военнопленных солдат и офицеров в успех «блицкрига», подорвав доверие к военному руководству. Как следствие - в ряде лагерей стали возникать небольшие группы антифашистов, члены которых обращались из плена к солдатам вермахта с индивидуальными и коллективными воззваниями и письмами.
Первым и наиболее ярким обращением было воззвание к народу и вермахту, подписанное 158 военнопленными Темниковского лагеря № 58 (Мордовская АССР) в октябре 1941 года, призывавшее к свержению Гитлера7.
Крупным политическим событием первого периода войны явилось выступление военнопленного капитана вермахта доктора Эрнста Хадермана, состоявшееся перед 1900 военнопленными солдатами и офицерами лагеря № 97 в Елабуге (Татарская АССР) 21 мая 1942 года на тему «Как следует закончить войну». Э. Хадерман один из первых сформулировал цели антифашистской борьбы военнопленных - свержение Гитлера, восстановле-
ние свободы немецкого народа, заключение своевременного и достойного мира8.
Поражение немецкой армии под Сталинградом оказало сильнейшее моральное воздействие на военнопленных. Будучи брошенными на произвол судьбы военным руководством Германии, «сталинградские пленные» принесли в лагеря атмосферу разочарования войной и политикой Гитлера, не скрывая изменений в своих взглядах. Советские политорганы внимательно следили за сменой настроений среди военнопленных и использовали это в своей работе.
Политико-воспитательную работу среди военнопленных в лагерях на территории СССР осуществляли четыре политических ведомства: Управление пропаганды и агитации ЦК ВКП(б); Главное Политическое управление РККА (Глав- ПУ РККА) и его седьмой отдел (по пропаганде на войска и население противника); Народный Комиссариат внутренних дел и его Управление по делам военнопленных и интернированных (УПВИ НКВД СССР); Исполком Коминтерна (ИККИ) и его Комиссия по политической работе среди военнопленных, образованная 24 января 1942 года.
В этой административной цепочке главенствующую роль играло Управление пропаганды и агитации ЦК ВКП(б). Оно санкционировало все политические действия и всю идеологическую работу с военнопленными. Главное Политуправление РККА совместно с ИККИ определяло формы и методы агитации в лагерях, выпускало агитационные издания и по ряду вопросов давало санкции на проведение тех или иных политико-воспитательных и агитационных действий, проводимых в лагерях военнопленных. ИККИ разрабатывал проекты решений и постановлений по работе с военнопленными, вносил предложения относительно её формы и содержания9.
Органы НКВД полностью контролировали работу с военнопленными Глав- ПУ РККА и Исполкома Коминтерна. В его ведении находились все лагеря для военнопленных. Именно директивами УПВИ НКВД СССР, в конечном итоге, регламентировалась повседневная жизнь пленных, их идеологическая обработка10.
После роспуска Коминтерна в октябре 1943 года политическая работа с военнопленными направлялась так называемым Институтом 99, который подчинялся отделу международной информации ЦК ВКП(б) и занимался более углублённой подготовкой зарекомендовавших себя антифашистских кадров из числа военнопленных. Одним из его руководителей был Артур Пик. Центральная антифашистская школа стала фактически его структурой11.
Началом систематической политработы среди военнопленных можно считать письмо члена Политбюро ЦК КПГ и представителя КПГ при Исполкоме Коминтерна Вальтера Ульбрихта на имя Георгия Димитрова от 1 октября 1941 года. В нём он предложил сосредоточить лояльных, проверенных отделом кадров Исполкома Коминтерна и НКВД антифашистов, в особый лагерь для обучения и политического сотрудничества12. В конце 1941 года начался практический отбор в «особые группы» лиц пролетарского происхождения для политической учёбы. В конце 1941 года в крупных лагерях по инициативе Главного Политуправления РККА и Исполкома Коминтерна появляются первые антифашистские кружки. Прототипом формы работы в них являются марксистско-ленинские школы и курсы Коминтерна времён 20- 30-х гг. Одним из первых был создан антифашистский кружок в Спасско-Заводском лагере для военнопленных № 99 Карагандинской области13.
24 января 1942 года на заседании Секретариата Исполкома Коминтерна была создана постоянная расширенная комиссия по работе среди пленных во главе с В. Ульбрихтом. Членами комиссии стали: Б. Санто (секретарь), Э. Гернле (референт), М. Ракоши, И. Коплениг, С. Драганов, П. Ферстерлинг, Белов, Бианко, Иванюк, Морозов. После роспуска Коминтерна в мае 1943 года комиссия получила название «Институт 99» и вошла в подчинение отдела международной информации ЦК ВКП (б)14.
Уже на первом заседании в конце января 1942 года комиссией был принят проект директивы о задачах политработы в лагерях для военнопленных (согласован с наркомом внутренних дел Л. Берия) и предложение об организации учебного лагеря для военнопленных-антифашистов с трехмесячным сроком обучения.15 Решение об организации такого лагеря было одобрено наркомом внутренних дел, о чем свидетельствует телеграмма начальника Управления по делам военнопленных и интернированных НКВД СССР майора госбезопасности П.К. Сопруненко начальнику лагеря военнопленных № 74 в селе Оранки Горьковской области лейтенанту госбезопасности Кузнецову: «Решению Секретариата ИККИ и распоряжению Народного комиссара Берия организуется школа военнопленных-антифашистов на 200 человек с трехмесячным сроком обучения. Прошедшие школу будут использоваться в работе с военнопленными, а особо проявившие себя и на другой политработе. Школу решено организовать на базе скита. Приступите подготовке и оборудованию помещений. Школу обнесите деревянным забором, стройте нары вагонной системы. Охрана возлагается на начальника Оранского лагеря лейтенанта ГБ Кузнецова. Ходе подготовки сообщите»16.
В феврале и марте 1942 года комиссия по делам военнопленных осуществляла практические меры по организации антифашистской школы в лагере № 74 в пос. Оранки. Проекты программ, учебных пособий готовили члены КПГ - работники Коминтерна под руководством секретарей ИККИ, ГлавПУ РККА и Управления пропаганды ЦК ВКП(б).
5 марта 1942 года комиссия утвердила тематику учебных пособий по проблемам германского рабочего движения. Её авторами были В. Пик, В. Ульбрихт, В. Флорин. 8 марта 1942 года П. Ферстерлинг, референт по кадрам Коммунистической партии Германии в отделе кадров ИККИ, и А.Аккерман, назначенный Коминтерном и руководством КПГ ответственным за координацию работы среди военнопленных с советскими учреждениями, провели совещание с начальником ГУПВИ (б) Г.Александровым. На совещании обсуждались вопросы, связанные с преподавательским составом школы, её штатным расписанием, отбором курсантов. Принципом отбора было предпочтение антинацистски настроенных выходцев из рабочих и крестьян, бывших коммунистов, членов массовых прокоммунистических организаций, перебежчиков. После совещания Саратовскому обкому ВКП б) Г.Александров поручил отобрать необходимую для школы политическую литературу17.
В апреле Д.З.Мануильский, секретарь Исполкома Коминтерна и член Совета военно-политической пропаганды ГлавПУ РККА отправил на утверждение Г. Димитрову, председателю ИККИ, отредактированную программу курса лекций по разоблачению фашизма. Впоследствии он будет передан на утверждение А.С. Щербакову, начальнику ГлавПУ РККА.
Начальником учебной части школы был назначен сотрудник седьмого отдела ГлавПУ РККА батальонный комиссар Н.Ф. Янцен, бывший декан философского факультета Ленинградского университета, свободно владевший немецким языком и обладавший огромной эрудицией.
11 мая 1942 года начались занятия первого набора слушателей школы. Он насчитывал 97 человек, из них - 75 немецких военнопленных и 22 ру-мынских18. Выпуск состоялся в августе того же года.
Основными предметами, которые изучались в школе, были: экономика СССР, история ВКП(б), новейшая история стран Западной Европы, основы диалектического и исторического материализма, вопросы текущей политики, проблемы рабочего и коммунистического движения. Специальные темы и лекции посвящались разъяснению сущности нацистской идеологии, её антикоммунистической направленности, событиям на фронтах, в СССР и Германии.19.
1 октября 1942 года приступил к занятиям второй набор школы: 90 че-
ловек, из них 50 немцев, 12 австрийцев, 26 румын, 2 хорвата. 31 декабря 1942 года состоялся их выпуск. Преподаватели школы и её администрация составляли по итогам учёбы в школе справки и личные характеристики на курсантов школы, давали рекомендации о дальнейшем использовании выпускников и направлении их деятельности. Выпускников первого и второго набора распределили в лагеря военнопленных (24 - на тот момент). При распределении учитывались успехи в учёбе, личные качества, организаторские способности, зафиксированные в личных характеристиках. В зависимости от неё курсант мог быть направлен для агитационной работы внутри бригады в производственном лагере или бригадиром крупной производственной бригады, мог стать доверенным лицом в лагере для антифашистской работы, её пропагандистом, организатором или агитатором в масштабе лагеря. Тех, кто проявил себя особенно лояльным и надёжным антифашистом, направляли в лагеря-распределители в прифронтовой полосе. О некоторых выпускниках в характеристике говорилось, что они могут стать членами КПГ или быть воспитанными «в полезного и активного борца против капитализма» и использоваться «для особых заданий», т.е. - для нелегальной работы в Германии20.
Школа в Оранках с самого начала находилась в центре внимания советских политорганов. Н.Ф. Янцен регулярно докладывал о ней Секретариату Исполкома Коминтерна; ИККИ, в свою очередь, отчитывался перед ЦК ВКП(б) и информировал ГлавПУ РККА и ГУПВИ НКВД. В плане решения вопроса о дальнейшем повышении эффективности её работы Секретариат ИККИ 5 февраля 1943 года принял решение о значительном расширении школы и переводе её в Красногорский лагерь. «Наличие огромного количества военнопленных немцев, румын, венгров и итальянцев вызывает необходимость организовывать лучше и на более солидной широкой базе всю политическую и организационную работу среди военнопленных. Надо развернуть массовое антифашистское движение среди военнопленных с целью освобождения их от фашистской идеологии, воспитания сознательных и активных антифашистов, подготовки национальных воинских частей для соответствующих стран, а также новых кадров для коммунистического движения в этих странах», - говорилось в Постановлении Секретариата ИККИ от 5 февраля 1943 года. Оно было принято через три дня после успешного завершения войсками Красной армии Сталинградской битвы.21
Центральная антифашистская школа на базе Красногорского лагеря для военнопленных № 27 начала работать с третьим набором слушателей в марте 1943 года. В её состав были включены 7 национальных секторов.
Число слушателей с трехмесячным сроком обучения увеличено до 300 человек. Была введена новая учебная программа, которая учитывала новые идеи национального движения за мир, выдвинутые Коминтерном и ЦК КПГ, а также опыт работы в школе в Оранках и новые методы пропагандистской деятельности на фронтах. В программе были сформулированы цели обучения антифашистов. С их помощью предполагалось развернуть массовое антифашистское движение среди военнопленных, находящихся на территории СССР, организовать рабочие батальоны с перспективой их превращения в национальные воинские части для борьбы с Гитлером, подготовить инструкторов для работы среди пленных, и новые кадры для расширения коммунистического движения в разных странах22.
Осенью 1943 года начальником Центральной антифашистской школы в Красногорске стал опытный офицер-политработник подполковник В.Е. Парфенов, руководивший школой до конца 1945 года.
Центральная антифашистская школа в Красногорске имела профессионально сильный преподавательский состав. Основная лекционная нагрузка приходилась на долю сотрудников седьмого отдела ГлавПУ РККА. Для национальных секторов подбирались в качестве преподавателей иностранные коммунисты. Штатными преподавателями школы были известные члены Коминтерна, сотрудники ГлавПУ РККА, советские учёные. Среди них можно назвать немецкого писателя Фридриха Вольфа, немецких коммунистов и сотрудников ИККИ - Вальтера Ульбрихта, Иоганна Копленига, Генриха Маттерна, Рудольфа Линдау, Хану Вольф, Эдвина Гернле; итальянского поэта Джованни Джерманетто, Генерального секретаря французской компартии Мориса Тореза, румынского историка и журналиста Бразиля Спиру, венгров Ласло Рудаша, Немеша Деже, Геза Пеликана и других23. Преподавателем итальянской группы был назначен сотрудник ГлавПУ РККА, коммунист с 1926 года Н.Н. Терещенко.
В Центральную антифашистскую школу направлялись, прежде всего, бывшие члены компартии Германии или молодёжного коммунистического движения, перебежчики, добровольно перешедшие линию фронта и сдавшиеся Красной армии, а также пленные из семей коммунистов или члены КПГ. Так, в числе 75 немцев и австрийцев, окончивших первый набор школы, 27 человек были перебежчиками. В их числе был Гейнц Кесслер (впоследствии - последний министр обороны ГДР). В 1943 году он был направлен в спецгруппу ЦАШ. В спецгруппе курсанты проходили повышенный курс обучения. Туда направлялись наиболее перспективные антифашисты, вне зависимости от прохождения одного из её предшествующих наборов.
В спецгруппе прошли обучение также военнопленные Франц Гольд, Эрнст Хадерман и Фриц Райтер, отличившиеся впоследствии при проведении разведывательных операций на Калининском и Воронежском фронтах24.
В процедуре отбора слушателей из числа военнопленных обычно принимали участие представители компартий и Исполкома Коминтерна (ИККИ), а также органы ГУПВИ. Так, в апреле 1943 года в ЦАШ работала комиссия по утверждению окончательного контингента учащихся третьего набора. В неё входили представители НКВД, отдела кадров ИККИ, компартий тех стран, выходцы из которых были посланы на учёбу, а также руководители школы. После зачисления в школу курсанты подписывали обязательство «хранить в тайне, чему учили в школе», и что они изучали.
Выпуск третьего набора школы состоялся 20 августа 1943 года. Было выпущено 353 человека, в том числе немцев - 96, австрийцев - 16, венгров - 38, румын - 83, итальянцев - 61, чехословаков - 34, поляков - 26. В клубе Красногорского механического завода, где 12-13 июля состоялась Учредительная конференция Национального Комитета «Свободная Германия» (НКСГ), прошли торжественный выпускной вечер и прощальный ужин. На торжественном выпускном вечере слушатели школы по традиции зачитали и подписали текст присяги или клятвы. Текст присяги для немецких выпускников гласил: «Я, сын немецкого народа, горячо любя свой народ, свою родину, свою семью, клянусь: бороться пока не будет сломлена гитлеровская тирания, пока не будет погашен позор гитлеровского варварства, пока мой народ не станет вновь свободным и счастливым. Я клянусь бороться за это безоговорочно, отдать борьбе все свои силы, свою жизнь и оставаться верным своему народу до последнего дыхания, неустанно работать над собой, чтобы суметь успешно вести эту борьбу. Эта клятва связывает меня братскими узами со всеми антифашистами в верности и борьбе за полную победу нашего святого дела. Я клянусь принять беспощадные меры против каждого, кто нарушит эту клятву. Если я сам нарушу эту клятву и, таким образом, стану предателем своего народа, своей родины, своей семьи, пусть меня сразит справедливый гнев народа. Пусть мои боевые товарищи судят и проклянут меня как предателя, как врага народа»25.
В декабре 1943 года состоялся четвёртый набор в школу. Он был самым длительным по срокам обучения. Было принято 525 человек, в том числе 143 офицера. 20 апреля 1944 года было выпущено 376 человек, в том числе 85 офицеров.
Исследователи делят историю Центральной антифашистской школы в Красногорске на два этапа: военный (с весны 1942 г. и по 1945 г.) и после-
военный ( с осени 1945 г. по 1950 г.). Военный период также делится на два этапа. Первый - это два выпуска школы в Оранках 1942 г.; второй - деятельность школы в Красногорске с весны 1943 по осень 1945 г. По мере роста успехов Красной армии на фронте менялся состав слушателей и цели их обучения. В первый военный период, когда Красная армия несла тяжёлые потери и отступала, в школу шли только убеждённые, антинацистски настроенные военнопленные. По окончании школы они составили антифашистский актив лагерей военнопленных. Сталинград подорвал веру военнопленных в быструю победу над СССР. Документы свидетельствуют, что лучшими активными сторонниками антифашистского движения в лагерях стали те, кто был, взят в плен под Сталинградом. В конце войны на первый план выдвинулась задача подготовки в школе специалистов переводчиков и разведчиков для работы в послевоенной Германии и других странах.
Первые два выпуска школы были распределены в 24 лагеря военнопленных. Третий выпуск школы в Красногорске был направлен не только в лагеря, но и по заявкам ГлавПУ РККА в распоряжение седьмых отделов на фронтах. С июня 1943 г. по 1 февраля 1944 г. ГлавПУ РККА были отправлены для работы на фронте 146 выпускников Центральной антифашистской школы и антифашистских курсов.
Всего за 1942-1945 гг. Центральная антифашистская школа произвела выпуск семи наборов: два - в пос. Оранки и пять - в Красногорске. Общее число выпускников составило 2247 человек26.
В 1946 году был распущен «Институт 99»27. ЦАШ была переподчинена ГУПВИ МВД СССР и получила новое название - Спецобъект № 41. С июля 1947 до момента её закрытия в 1949 году школа называлась Спецобъект № 42. Изменились и цели обучения. На первый план были выдвинуты задачи по подготовке кадров из числа военнопленных для стран, освобождённых от нацизма, предназначенных для выполнения хозяйственно-административных, политических, а также разведывательных функций28.
После окончания Великой Отечественной войны обучение в антифашистских школах и на курсах было продолжено, однако, все они теперь были переподчинены УПВИ МВД СССР. Целью обучения становятся задачи по подготовке кадров для выполнения политических, административно-хозяйственных и общественных функций в Германии и других странах, освобожденных Красной армией от нацизма. Выпускники школ и курсов направлялись в свои страны или пополняли антифашистский актив лагерей. По данным МВД, в СССР после войны действовало 12 антифашистских школ и более 40 курсов29.
Одной из них являлась антифашистская школа в г. Ногинске Московской области, проходившая по документам ГУПВИ МВД СССР как Спецобъект № 40. Она работала с конца 1946 года по ноябрь 1947 года и выпустила около тысячи антифашистов - немцев, австрийцев, венгров и румын30.
В ноябре 1947 этот Спецобъект из г. Ногинска Московской области был передислоцирован в г. Рязань, где работал до мая 1948 года. Школа выпустила один набор слушателей, немцев по национальности, прошедших шестимесячный курс обучения. В памятном альбоме в честь её окончания выпускники оставили памятную запись: «В центре всей деятельности Спецобъекта № 40 находится учебная и воспитательная работа... Особенное впечатление произвели на нас лекции профессора тов. Янцена, начальника нашего спецобъекта подполковника Танкилевича, тт. Вагнера, Спиру, Науманна и Дюрра, а также представителей Рязанских советских учреждений. Не в последнюю очередь надо отметить заслуги наших ассистентов, которые неустанно работая, обучали нас на семинарских занятиях и на самоподготовке, чтобы сделать из нас политически грамотных людей. Благодаря богатому каталогу книг в нашей библиотеке и выставке наглядных агитационных пособий, которая была организована заведующей библиотекой тов. Стальковой, наша учеба была значительно облегчена. Со всеми этими задачами неразрывно было связано политическое и моральное воспитание всех курсантов, начиная с индивидуальных бесед с нашими ассистентами и кончая проведением политических собраний, вечеров и митингов. На собраниях сектора и групп мы вникли в смысл и существо критики и самокритики и, разоблачив несколько врагов, повысили свою антифашистскую бдительность. Оглядываясь на пройденное нами полугодовое обучение, мы можем констатировать, что мы превратились за это время в новых людей. На родине мы будем передавать массам трудящихся полученные нами знания для достижения нашей великой цели. А советское командование мы будем благодарить непоколебимой дружбой к народам великого Советского Союза»31.
В мае 1948 г. Спецобъект № 40 МВД СССР (антифашистская школа) был переведен из г. Рязани в г. Огре Латвийской ССР. Он располагался в 37 километрах от г. Риги в помещениях, в которых ранее размещался оздоровительный лагерь для военнопленных № 291 (впоследствии лаготделение № 22 УПВИ МВД Латвийской ССР)32. Все обучавшиеся в школе были немцами, так как школа готовила работников административно-хозяйственного аппарата советской зоны оккупации Германии, функционеров СЕПГ, национально-демократической партии, КПГ, профсоюзов, Союза свободной
немецкой молодежи (FDJ), Общества германо-советской дружбы и других массовых демократических организаций Германии. Кроме того, в 12-м и 13-м наборах часть курсантов обучалась в ряде специальных групп по подготовке агитаторов и пропагандистов (244 выпускника), работников народной промышленности советской зоны оккупации (139 выпускника), работников машинно-прокатных станций (375 выпускников), функционеров культурно-массовой работы (87 выпускников)33. Преподавание велось на немецком языке. Всего были выпущены 4270 курсантов и 179 ассистентов - три набора слушателей. Все они после окончания курса обучения были репатриированы на родину.
Первые антифашисты, прибывшие в Германию в апреле-мае 1945 года в составе инициативных групп КПГ, возглавляемых Вальтером Ульбрихтом, Антоном Аккерманном и Густавом Соботткой, состояли преимущественно из выпускников Центральной антифашистской школы и сотрудников «Института 99». В дальнейшем направление на работу в Германию проводилось по персональным спискам, утверждённым в ЦК ВКП(б). Среди первых отправленных были активные участники НКСГ и Союза немецких офицеров и выпускники ЦАШ - Эрнст Хадерман, Луитпольд Штайдле, Берндт фон Кюгельген и другие. В советской зоне оккупации они заняли ответственные посты в немецком самоуправлении, народной полиции, средствах массовой информации. На поддержку этих «активистов первого часа» могла рассчитывать Советская военная администрация при проведении политических мероприятий34. С образованием ГДР большинство «активистов первого часа» вступило в СЕПГ и составило большинство в политической и военной элите демократической республики.
Всего в школах и на курсах обучение прошли 73756 человек, из них 48090 немцев35. Из многомиллионной армии военнопленных это составило всего несколько процентов, но они сыграли весомую роль в изменении мнения населения о русском плене и формировании дружественного отношения к Советскому Союзу в советской зоне оккупации и затем в ГДР.
Литература
1. См.: Бурцев М. И. Прозрение. М., 1985. - С. 19.
2. Бурцев М. И. Указ. соч., с. 29.
3. РГВА. Ф. 4п. Оп.1. Д. 1. Л. 6-8.
4. РГВА. Там же, л. 2-5.
5. РГВА. Ф. 4п. Оп. 3. Д. 5. Л.156.
6. Берников Н.Н. Некоторые особенности пропагандистской деятельно-
сти Национального комитета «Свободная Германия» и его место в сопротивлении гитлеризму // За Германию против Гитлера! Документы и материалы о создании и деятельности НКСГ. М., 1993. - С. 16.
7. Указ. соч., с. 39-49.
8. Там же, с. 62-81.
9. РГВА. Ф. 4п. Оп.2. Д.3. Л. 31.
10. Там же, л. 32.
11. Крупенников А.А. Тяжкая ноша плена. М., 2001. - С. 88.
12. Бабиченко Л.Г. Антифашистские школы и курсы немецких военнопленных в СССР - система подготовки актива движения «Свободная Германия», кузница кадров для будущей ГДР // Трагедия плена. Красногорск, 1996. - С. 60.
13. Там же, с. 61.
14. Крупенников А.А. Указ. соч.,с. 79.
15. РГВА. Ф. 4п. Оп.3. Д.3. Л.4.
16. Крупенников А.А. Указ. соч.,с. 88.
17. Бабиченко Л.Г. Указ. соч., с. 62.
18. Там же. С. 64.
19. Мемориальный музей немецких антифашистов. КП 910/2, 3, 4, 6, 12.
20. Бабиченко Л.Г. Указ. соч. С. 63; Мемориальный музей немецких антифашистов. НВФ 1717.
21. Крупенников А. А. Указ соч.,с. 82.
22. Бабиченко Л. Г. Указ. соч.,с. 65.
23. Всеволодов В.А. Срок хранения - постоянно. Красногорск, 2003. С. 119; РГВА. Ф. 4п. Оп. 13. Д. 7, Л. 125-127.
24. Крупенников А.А.. Указ. соч., с. 85.
25. Мемориальный музей немецких антифашистов. КП № 639.
26. РГВА. Ф. 4п. Оп.13. Д.7. Л. 105.
27. Бабиченко Л.Г. Указ. соч., с. 67.
28. РГВА. Ф.4п. Оп. 13. Д. 7. Л. 39.
29. Крупенников А.А. Указ. соч., с. 99.
30. Мемориальный музей немецких антифашистов. КП № 964/13.
31. РГВА. Ф. 4п. Оп. 21-н. Д. 110. Л. 13об.
32. РГВА. Ф. 4п. Оп. 13. Д.7. Л. 1-39.
33. Там же.
34. Бурцев М.И. Указ. соч., с. 316.
35. Крупенников А.А. Указ. соч., с. 99.
