CC BY
53
УДК 81-23
Б0110.25513/2413-6182.2018.1.56-72
ОПЫТ ЛЕКСИКОГРАФИЧЕСКОГО ОПИСАНИЯ ОДНОЙ ГРУППЫ ФУНКЦИОНАЛЬНЫХ РЕЧЕВЫХ ЕДИНИЦ
Т.И. Попова
Санкт-Петербургский государственный университет (Санкт-Петербург, Россия)
Аннотация: Разрабатывается проект словарной статьи для редуплицированных функциональных единиц для Словаря прагматем русской речи, поскольку широкое распространение методов дескриптивной лексикографии для описания разговорной речи привело к формированию отдельного ее направления - речевой лексикографии. Определяется специфика явлений устной речи на различных уровнях, влияющая на способы их описания. В рамках особого класса функциональных единиц речи можно выделить группу, члены которой обладают способностью переходить с лексико-грамматического на коммуникативно-прагматический уровень, выражая тем самым особые намерения говорящего. Задача (функция в дискурсе) подобного рода употреблений этих единиц, образованных путем внутрисловного удвоения - редупликации (там-сям, так-сяк, туда-сюда, так-этак, такой-сякой, то-сё) - заменять собою часть высказывания (фрагмент чужой речи, часть перечисления, порой целую ситуацию, которая является, как правило, стандартной, предсказуемой - и потому клишированной на языковом уровне). Помимо подобной аппроксимативной функции в устной речи эти единицы обладают общими структурными особенностями, осмысление которых позволяет увидеть, как данные единицы помогают структурировать высказывание. Источником материала для исследования стали корпусные данные: устный и мультимедийный подкорпусы Национального корпуса русского языка, а также блок «Один речевой день» Звукового корпуса русского языка, - позволившие определить степень активности рассматриваемых единиц, от которой, как показал анализ материала, во многом зависит их структурное и функциональное разнообразие.
Ключевые слова: разговорная речь, речевая лексикография, функциональные единицы речи, прагматемы, аппроксиматоры, редупликация.
Для цитирования:
Попова Т.И. Опыт лексикографического описания одной группы функциональных речевых единиц // Коммуникативные исследования. 2018. № 1 (15). С. 56-72. DOI: 10.25513/2413-6182.2018.1.56-72.
© Т.И. Попова, 2018
Сведения об авторе:
Попова Татьяна Ивановна, бакалавр филологии, студентка магистратуры Контактная информация:
Почтовый адрес: 199034, Россия, Санкт-Петербург, Университетская наб., 11
E-mail: tipopova13@gmail.com Дата поступления статьи: 07.10.2017
Введение
На данном этапе развития лингвистики изучению устной коммуникации в различных аспектах посвящено множество научных работ, но за счет постоянной изменчивости разговорной речи, особенно самого «верхнего» ее слоя - собственно лексического инвентаря говорящего, -этих исследований всегда недостаточно. Активность речевых единиц в те или иные моменты существования (жизни] устной речи требует их постоянной фиксации и зачастую нового научного осмысления. Именно поэтому вопрос о лексикографическом описании русской разговорной речи остается устойчиво актуальным.
О речевой лексикографии и функциональных единицах устной
речи
Отсутствие общепринятого способа словарного описания единиц разговорной речи в первую очередь связано с тем, что задача такого рода словарей отличается от задач словарей, которые имеют нормативный, регламентирующий характер (в данном случае говорят об академической прескриптивной лексикографии1]. Ей противопоставлена дескриптивная лексикография, в задачи которой изначально входят фиксация и описание своеобразия диалектов и социолектов (см., напр.: [Рюмин 2008]]. Постепенно этот метод стал использоваться и для анализа языка города как особого речевого явления [Ларин 1977], а в дальнейшем повседневной разговорной речи вообще, для которой не характерны принципы нормативности и регламентированности в том смысле, в котором эти понятия употребляются для описания литературного языка (см., напр.: [Скляревская 2004; Химик 2004; Толковый словарь русской разговорной речи 2010]].
Последний этап развития дескриптивной лексикографии позволяет говорить об особой ее разновидности, которую называют речевой лексикографией [Осьмак 2014: 5].
Каждый из упомянутых типов словарей имеет свои принципы отбора материала и организации словарной статьи. Например, в «Большом словаре русской разговорной экспрессивной речи» В.В. Химика предложено пять различных типов словарной статьи, один из которых - семан-
1 Именно нормативным видел академический словарь Л.В. Щерба (см.: [Щерба 1974]].
тический - исключает фиксацию всех значений слова [Химик 2004], а в «Толковом словаре русской разговорной речи» в словарной статье появляется «зона сведений об условиях употребления данной единицы в речи (метка PRAGM]» [Осьмак 2014: 38]. Для речевой лексикографии описание ситуативной обусловленности употребления - первоочередная задача [Осьмак 2014: 75-77].
Большинство словарей дескриптивного типа создано на основе записей устной речи. Большой объем информации хранят в себе корпусы, что позволяет производить наблюдения и анализировать единицы различных уровней языка и речи. Справедливым представляется замечание В.А. Плунгяна о том, что корпус - «это фактически справочно-информа-ционная система по современному русскому языку, позволяющая получать ответы на самые неожиданные вопросы - более того, позволяющая ставить новые проблемы, которых лингвистика прошлого почти не касалась» [Плунгян 2005: 13]. Особенно актуально это высказывание применительно к материалу, отражающему «неприглаженную языковую стихию», стихию устной речи, «не скованной традицией и нормой». Именно обращение к корпусным данным такого рода позволяет «отчасти заглянуть в будущее русского языка» [Плунгян 2005: 9].
Наиболее представительными с точки зрения фиксации устной речи можно считать Устный подкорпус Национального корпуса русского языка (УП] и блок «Один речевой день» (ОРД] Звукового корпуса русского языка (подробнее о нем см.: [Богданова-Бегларян и др. 2015, 2017; Русский язык повседневного общения... 2016]].
Единицами описания речевой лексикографии становятся зачастую не слова в традиционном их понимании, а другие единицы: словоформы (употребления слов] (о грамматике употреблений см.: [Tomasello 2003]], различные конструкции (о грамматике конструкций см.: [Fillmore 1968; Goldberg 1995; Рахилина 2010]] и коллокации (см.: [Firth 1957: 193; Иорданская, Мельчук 2007; Захаров, Хохлова 2010: 137]]. Нельзя назвать традиционной и форму некоторых словарей (см., напр.: [Баранов и др. 1993; Дискурсивные слова. 1998, 2003]].
В разговорной речи выделяют три класса функциональных единиц (эта классификация принята в теории разговорной речи - коллоквиали-стике (о ней см., напр.: [Скребнев 1985]]]:
1. Речевые - это, как правило, слова и формы слов, передающие основное содержание текста.
2. Условно-речевые - единицы, не отражающие основного содержания, но помогающие структурировать дискурс. Это могут быть вводные или модальные слова, предлоги, союзы, частицы, а также вербализованные (заполненные лексически] паузы хезитации, которые позволяют говорящему собраться с мыслями прямо в ходе речепорождения. Зачастую повторяемость условно-речевых единиц приводит к формированию устой-
чивых конструкций [Полевая лингвистическая практика 2007: 86]. Последний класс единиц Ю.В. Дараган, ссылаясь на К.Л. Киселеву и Д. Пайа-ра, относит к дискурсивным маркерам, не имеющим денотата в общепринятом смысле и устанавливающим отношения между составляющими дискурса (см.: [Дараган 2000]].
3. Неречевые - «в естественной обстановке общения могут присутствовать и неречевые звуковые элементы, например, смех, покашливание говорящего, а также различные события: хлопнула дверь, залаяла собака и проч.» [Звуковой корпус... 2013: 322]. Сюда же относятся и неречевые звуки, заполняющие паузы хезитации (невербальные хезитативы): э-э, м-м и под.
Ясно, что «характерные особенности каждого класса функциональных единиц спонтанной речи, в свою очередь, обуславливают различия и специфику словарей, содержащих их описание» [Осьмак 2014: 75].
Действительно, материал ОРД и детальный анализ различных уровней языка позволил обнаружить, что даже не самые частотные из условно-речевых единиц, которым и посвящена настоящая статья, объединяются по принципу функциональной общности в особые группы, лексикографическое описание которых будет отличаться от предложенного в работе Н.А. Осьмак метода описания лексико-семантических групп [Осьмак 2014].
Объектом исследования в настоящей статье стали единицы так-сяк, такой-сякой, туда-сюда, там-сям, то-сё, так-этак - во всём их структурном и функционально-семантическом разнообразии.
Источником материала для наблюдений и анализа послужили три корпуса устной речи:
• устный подкорпус Национального корпуса русского языка (УП]: 360 употреблений исследуемых единиц;
• мультимедийный русский подкорпус Национального корпуса русского языка (МУРКО): 13 употреблений;
• блок «Один речевой день» (ОРД] Звукового корпуса русского языка (ЗКРЯ): 46 употреблений.
Прагматемы как класс условно-речевых единиц
Не существует строгих границ между классами функциональных единиц. В устной речи все чаще фиксируется возможность перехода некоторых грамматических форм и отдельных лексем на коммуникативно-прагматический уровень языка, когда они в результате «становятся сугубо прагматическими единицами, выражающими различные реакции говорящего на окружающую действительность и имеющими форму самостоятельных высказываний» [Богданова-Бегларян 2014: 10].
Этот активный процесс прагматикализации отмечается в работах разных исследователей (см.: [Günther, Mutz 2004; Graf 2011]]. В связи с этим стоит обратить внимание на термин «прагмалексема», который использует в своей работе Р. Ратмайр [Rathmayr 1985]. Однако материал уст-
ного дискурса демонстрирует использование говорящими не только отдельных прагматикализованных слов и форм, но и целых конструкций, поэтому данный класс единиц целесообразно называть не прагмалексе-мами, а прагматемами [Богданова-Бегларян 2014: 10].
Устная речь демонстрирует «не только изменение соотношения различных значений конкретной лексической единицы (мена семантических приоритетов], но и общее ослабление семантической составляющей одной из ее форм, что фактически отрывает эту форму от исходной и превращает в самостоятельную единицу, требующую отдельного лингвистического анализа и отдельного описания в соответствующем словаре» [Богданова-Бегларян 2014: 9].
Если обратиться к истории исследований в области прагматики, то можно заметить, что интенсивность их развития имела «далеко идущие последствия», так как теперь «значение высказывания стало считаться неотделимым от прагматической ситуации, а значение многих слов начали определять через указание на коммуникативные цели речевого акта» [Арутюнова, Падучева 1985: 13].
В результате главным для некоторых единиц в устной речи становится только функция, «которую она реализует в структуре устного текста (дискурса] и которую можно назвать прагматическим значением данной единицы» [Богданова-Бегларян 2014: 10].
Категория неопределенности и прагматемы-аппроксиматоры
В процессе речепорождения частотны случаи употребления говорящим единиц нечеткой, или приблизительной, номинации [Подлесская 2013: 631]. Коммуникация является важнейшей частью жизни любого человека, поэтому говорящий использует неопределенность как способ расширения своих возможностей «в целях достижения прагматического эффекта» [Мартынова 2016: 30].
Единицы, которые используются для реализации категории неопределенности, называют аппроксиматорами. Среди них - и слова, ставшие объектом внимания в настоящей статье. Исследователи отмечают местоименную природу такого рода единиц [Подлесская 2013; Мартынова 2016]. Е.А. Земская указывает: «Местоимения с повторами (типа то-сё, туда-сюда, реже там-сям, так-сяк] обычно употребляются в тех случаях, когда говорящий не находит слова для завершения ряда однородных перечислений, т. е. для обозначения своего рода общего члена ряда» [Земская 1979: 37].
Именно для этой группы единиц, образованных путем особого внутрисловного удвоения - редупликации1 (так-сяк, так-этак, такой-сякой, там-сям, туда-сюда, то-сё], - выполняющих в устной речи функцию мар-
1 Опираясь на все существующие классификации [Минлос 2004; Крючкова 2004; Рожанский 2010], можно описать эти единицы как случаи неточной, мотивированной, прогрессивной редупликации с дивергентными инициальными частями.
керов-аппроксиматоров, и предлагается в настоящей статье проект словарной статьи для специального Словаря прагматем русской речи (о нем см.: [Богданова-Бегларян 2014]].
Таким образом, применительно к материалу исследования, можно, как представляется, говорить о функциональном методе лексикографического описания.
Параметрыописания
• Заголовочное слово. Несмотря на данные орфографических словарей, которые предлагают в качестве нормативного дефисное написание для всех рассматриваемых единиц, некоторым из них оно не свойственно. Так, для так и сяк, так и этак в корпусном материале не удалось обнаружить слитного употребления компонентов (так-сяк и так-этак], в то время как туда-сюда отличается своей выраженной и вполне устойчивой цельнооформленностью.
Таким образом, чтобы отразить полноту структурного и функционального разнообразия исследуемых единиц в специальном словаре, необходимо использовать особую форму. Поскольку «словарные» описания исследуемых единиц в ходе анализа материала устной речи не опровергаются, но в некоторой степени расширяются, то представляется, что заголовки словарных статей должны выглядеть следующим образом:
• ТАМ-СЯМ, (...) ТАМ (...) СЯМ;
• ТАК-СЯК, (...) ТАК (...) СЯК;
• ТАКОЙ-СЯКОЙ, (...) ТАКОЙ (...) СЯКОЙ;
• ТАК-ЭТАК (ЭДАК), (...) ТАК (...) ЭТАК/ЭДАК;
• ТО-СЁ, (...) ТО (...) СЁ;
• ТУДА-СЮДА, (...) ТУДА (...) СЮДА.
Подобная фиксация сохраняет связь первичных значений с модификациями исследуемых сложных составных единиц1 в разговорной речи.
Исследуемые единицы нельзя назвать частотными в устной речи, так как в верхнюю зону частотного списка, полученного в результате обработки записей блока ОРД, они не попадают (см. подробнее: [Русский язык повседневного общения. 2016]). Однако количественное соотношение внутри одной функциональной группы позволяет выявить наиболее «популярные» в речи носителей языка единицы, что, в свою очередь, может повлиять на их функционально-семантическое разнообразие.
• Морфологические данные. Эти данные будут сохраняться только в семантической зоне словарной статьи. Например, для характеристики данной группы единиц актуально только указание на частеречную принадлежность: ТАК-СЯК, (...) ТАК (...) СЯК: Наречие. 'На разный манер, различными способами, всячески'.
1 Вопросу выбора термина для рассматриваемых единиц посвящена отдельная работа (см.: [Попова 2016]).
Представляется, что структура статьи в Словаре прагматем русской речи «должна включать две обширных зоны: семантическую, сходную с толкованием компонентов единицы в обычных словарях, и функциональную, в которой описываются все возможные функции данной единицы в естественной речи» [Богданова 2012: 76].
Таким образом, та зона употреблений в речи, которая может быть обозначена как РЯЛСМ [Толковый словарь русской разговорной речи 2010; Осьмак 2014], в описании исследуемых единиц выходит на первый план.
• Функциональная характеристика. В функциональном плане рассматриваемый класс единиц выделяет в своем составе несколько разновидностей.
Например, прагматема-аппроксиматор ТАК-СЯК, (...) ТАК (...) СЯК выступает в устной речи в функции замены фрагмента (обычно - начального, клишированного, вполне предсказуемого и содержательно не значимого] чужой речи в высказывании (12 % от общего массива материала на эту единицу]:
• На раздумья / две секунды. Может быть / и меньше. Ну / примерился я. Так/мол/ и сяк. Вроде бы/ попадаю/ попытка/ не пытка. Беру лево руля / и аллюр / три креста вперёд / прямо головой. Бултых [В. Але-ников. Каникулы Петрова и Васечкина, обыкновенные и невероятные, к/ф (1984)] (УП);
• Красивая была / шельма. Артистка по профессии. И вот / подходим мы к причалу. А пассажирка... шасть к нему на мостик / и говорит / «Так /мол / и сяк / это /мол / ошибка / взаимное заблуждение» [В. Фе-тин и др. Полосатый рейс, к/ф (1961)] (УП).
Устойчивое употребление рядом с рассматриваемой прагматемой частицы (маркера ренарратива) мол позволяет даже предположить образование нового составного маркера ренарратива - так мол и сяк (ср. литературное так и так мол: [Словарь русского языка 1988: 333]).
Прагматема ТО-СЁ, (...) ТО (...) СЁ выступает в устной речи в нескольких функциях, в том числе и аппроксимативных:
1) замена части перечисления (48,5 %) (начало перечисления подчеркнуто):
• Приглядишь кого поинтеллигентнее / разок-другой на глаза ему покажешься / то да сё [В. Меньшов, В. Черных. Москва слезам не верит, к/ф (1979)] (УП);
• вот / по возрастам они чего-то там анализируют / языковые / они же (э) эти самые / филологи / изучают понимаешь / состав языка / то сё (ОРД);
2) замена фрагмента чужой речи (7,6 %):
• ну вот // *П и он значит там (э) с ней сидит // там то да сё // *В её дочка / такая уже ох*еть думает / ё* () здесь () мужик какой-то появился (ОРД);
• Он ей понимаешь / ну это / вот так / то-сё / считается что в тёмное время суток / Она начинает примеры приводить [Беседа о национальных отношениях // Из материалов Саратовского университета, 1990-1999] (УП);
3) замена следствия при ключевом слове (6,6 %):
• ну элитная недвижимость там /то да сё (ОРД);
• Мы вас пригласили в гости / вы к нам пришли / мы накрыли там чай / то / сё... [Беседа с Д. Арбениной, лидером группы «Ночные снайперы», «Школа злословия», канал «Культура» // практиканты, 2003] (УП);
4) обобщающее слово (в препозиции) (ряд перечисления подчеркнут) (4 %):
• Мы имеем дело с неким континуумом / где можно в общем условно вычленять то / сё / можно вычленять словосочетания / можно вычленять предложения [М. Копотев. Предикативные синтаксические идиомы и принципы синтаксической идиоматизации. Доклад на круглом столе «Русский язык: конструкционные и лексико-семантические подходы» // Из коллекции НКРЯ, 2009] (УП);
• Герасимов хотел сначала снимать Мордюкову / но пока то да сё / разрешения / справки / деньги / она уже по возрасту не подходит / и тогда Быстрицкая... [Разговор в парикмахерской // Из коллекции НКРЯ, 2006] (УП);
5) вербальный хезитатив1 (в окружении различных вербальных хе-зитативов (подчеркнуты) ослабевает функциональная однозначность исследуемой прагматемы и происходит сближение с хезитационными маркерами) (4 %):
• Мама говорит / что «мне нужно вот там блузки / там вот мне масло надо» /там то-сё/все [Биография (беседа лингвиста с информантом) // Архив Хельсинкского университета, 1998] (УП);
• ну вот // *П и значит они там сидят // там то да сё/ там значит обсуждают там // а вы кем работаете ? бухгалтером ? о ! бухгалтер / да / это действительно серьёзная профессия /мамаша ему говорит (ОРД).
• Семантическая зона. Эта зона необходима как фиксация пути прагматикализации для конкретной единицы.
Например, для единицы ТАК-СЯК, (...) ТАК (...) СЯК:
1) наречие 'на разный манер, различными способами, всячески' (56 % употреблений):
• Я и так / и сяк взвешивала [К. Муратова и др. Настройщик, к/ф (2004)] (УП).
• Я понимаю / что политологи могут интерпретировать это и так / и сяк / ничего не поменяется / если в Чечне не будет мирного про-
1 О вербальных хезитативах как особой группе прагматем см.: [Богданова-Бегля-рян 2014].
цесса [Беседа о «Новой газете» в эфире радиостанции «Эхо Москвы» // «Эхо Москвы», 2003] (УП);
2) наречие 'угодничая, проявляя излишнее внимание' (12 %):
• Ты намеренно не соглашаешься со мной танцевать! Типа ты мне не по карману!/ Ну что ты / не говори ерунды!/ А что я должен думать? Я к тебе и так/ и сяк! А ты меня в грош не ставишь! [Микродиалоги // Из материалов Ульяновского университета, 2007] (УП);
• и он тоже там за мной ухлёстывал и появлялся ... и так и сяк и так подкатывал и пятое и десятое (ОРД).
• Пётр Лексеич / да такие озорники попались / я уж с ними и так / и сяк /уж вот-вот по рукам ударили / а они опять сбавляют [В. Петров и др. Петр Первый, к/ф (1937)] (УП).
• Я же с ним говорила. И так / и сяк / по-разному. Нет / ничего вообще / он понимать ничего не хочет [Разговор двух подруг // Из коллекции НКРЯ, 2006] (УП);
3) ослабление связи компонентов единицы в связи с их дистантным расположением, приобретение условного самостоятельного значения вторым компонентом СЯК1 (20 %):
• Любой человек / который бывал в Египте / знает / что египтяне очень любят изображение глаза. Глаза с крыльями. Глаз так/глаз сяк. А на самом деле / в конечном счете / это всегда глаз / который творит мир и спасает умершего Осириса [Беседа о Древнем Египте, НТВ, «Гордон» // Из коллекции НКРЯ, 2003-2004] (УП);
• Не описательную часть / а там / где «по нашему мнению надо делать так-то / но власти считают / что надо делать сяк-то» [Выступление Б. Львина на семинаре в Институте национальной модели экономики // Из коллекции НКРЯ, 1996] (УП).
Для исследуемых редуплицированных единиц характерно приобретение оттенков значения компонентов составной единицы за счет вариативности употребления в устной речи, но это можно наблюдать лишь в процессе коммуникации.
Более того, некоторые единицы еще находятся на пути прагмати-кализации. Например, так-этак в качестве прагматемы не выступает, что может быть связано с вытеснением ее близкой во многих лексических значениях, синонимичной единицей так и сяк.
Помимо основных параметров словарной статьи, требуется также введение факультативных зон, которые будут заполняться не для каждой единицы. Так, для единицы такой-сякой должна появиться фразеологическая зона: некоторые словари выделяют фразеологическое сочетание такой-сякой немазаный, которое наиболее полно трактуется в «Опыте русской фразеологии» М.И. Михельсона: это «говорится, как бы повторяя сло-
1 Характерно для всех редуплицированных аппроксиматоров.
ва льстивые (о других) или хвастливые (о себе)» [Михельсон 1912: 357]. В материале настоящего исследования примеров с данным фразеологизмом обнаружить не удалось. Зато было выявлено употребление сочетания такой-сякой, близкое по значению к данному фразеологизму:
• Кстати говоря / оперение динозавров могло иметь и демонстрационный характер / «вот я такой красивый самец» или «вот я такая-сякая самка / обратите на меня внимание» [Беседа о проблемах палеобиологии, НТВ, «Гордон» // Из коллекции НКРЯ, 2003-2004] (УП).
Думается, что справедливо считать такого рода употребление редуцированной формой указанного фразеологизма, которая вбирает в себя ряд теперь уже не негативных, а положительных свойств (по крайней мере, с точки зрения говорящего).
Встречаются также случаи экспрессивного употребления редупли-цированных единиц1 (само явление удвоения и созданная за счет этого ритмичность высказывания не воспринимаются говорящими как средство создания экспрессии):
1) расширение редупликации (единица так-сяк):
• Значит / мы приходим к выводу / что так или сяк... или бряк / или как хочешь... музыка есть продукт синтетический [Беседа на радио с актрисой Ю. Силаевой // Из коллекции НКРЯ, 1998] (УП);
• Вот и получается у вас так да сяк да, всё наперекосяк [В. Ордынский, Л. Агранович. Человек родился, к/ф (1956)] (УП);
2) сравнение или тавтологический повтор (единица туда-сюда):
• А что ж вы никак уехать-то не можете? Или вы теперь что / как рейсовый автобус / *туда-сюда / туда-сюда? [П. Лунгин, А. Галин. Свадьба, к/ф (2000)] (УП).
Для то-сё факультативной будет являться семантическая зона, так как словарные дефиниции фиксируют именно функциональное употребление данной единицы. Материал же разговорной речи позволяет увидеть формирующееся в рамках определенным образом выстроенного высказывания лексическое ее значение. Так, употребление косвенной формы (Предложный падеж) характерно при реализации валентности определенной группы глаголов (или девербативов) со значением речи-мысли:
• Да о чём говорить-то? [Коля, А. Жигалов, муж, 25, 1966] Ну так/о том/ о сём. А чего? [Н. Досталь, Г. Николаев. Облако-рай, к/ф (1991)] (УП);
• Если мы с вами пройдёмся по нашему саду... просто поболтаем о том / о сём... в чём я ни секунды не сомневаюсь... значит / и у меня всё сбудется [Н. Губенко. И жизнь, и слезы, и любовь, к/ф (1984)] (УП);
• Вот это / это совершенно изумительная черта - обвинять писателя не в том / что он изобразил правдиво / а в том / что он изобразил
1 Важно отметить, что таких употреблений только три, и два из них принадлежат сценариям кинофильмов, что в определенной степени отдаляет эти примеры от спонтанной речи.
не так / как у кого-то в голове сложилось представление. Скажем / о народной жизни / о том/ о сём [Художественная антропология. Программа «Гордон» (НТВ) (2003)] (УП).
Такого рода примеры позволяют предположить формирование лексического значения у формы о том о сём (в знач. сущ.) 'разное'. Это наблюдение сближает редуплицированную единицу то-сё с остальными описанными в данной работе единицами, разницу составляет лишь направление изменений: то-сё, в отличие от остальных единиц, двигается от прагматики к семантике (депрагматикализация?).
Однако все обнаруженные особенности рассматриваемых единиц индивидуальны, потому трудно установить для них четкий список факультативных зон. Заключение
Развитие речевой лексикографии позволяет описывать и фиксировать явления устной речи на различных уровнях, и даже в рамках определенных функциональных групп, что способствует лучшему их пониманию, а главное, формирует хорошую базу для освоения языка повседневной коммуникации теми, кто учит русский язык.
Список литературы
Арутюнова Н.Д., Падучева Е.В. Истоки проблемы и категории прагматики // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 16: Лингвистическая прагматика. М.: Прогресс, 1985. С. 3-42. Баранов А.Н., Плунгян В.А., Рахилина Е.В. Путеводитель по дискурсивным словам
русского языка. М.: Помовский и партнеры, 1993. 208 с. Богданова Н.В. О проекте словаря дискурсивных единиц русской речи (на корпусном материале) // Компьютерная лингвистика и интеллектуальные технологии: По материалам ежегодной Международной конференции «Диалог» (Бекасово, 30 мая - 3 июня 2012 г.). Вып. 11 (18): в 2 т. / редкол.: А.Е. Кибрик и др. М.: Изд-во РГГУ, 2012. Т. 1: Основная программа конференции. С. 71-83.
Богданова-Бегларян Н.В. Прагматемы в устной речи: определение понятия и общая типология // Вестник Пермского университета. Российская и зарубежная филология. 2014. Вып. 3 (27). С. 7-20. Богданова-Бегларян Н.В., Асиновский А.С., Блинова О.В., Маркасова Е.В., Рыко А.И., Шерстинова Т.Ю. Звуковой корпус русского языка: новая методология анализа устной речи // Язык и метод: Русский язык в лингвистических исследованиях XXI века. Вып. 2 / ред. Д. Шумска, К. Озга. Krak6w: Wydawnictwo Uniwersytetu Jagiellonskiego, 2015. С. 357-372. Богданова-Бегларян Н.В., Шерстинова Т.Ю., Блинова О.В., Мартыненко Г.Я. Корпус «Один речевой день» в исследованиях социолингвистической вариативности русской разговорной речи // Анализ разговорной русской речи (АР3-2017): Труды седьмого междисциплинарного семинара / науч. ред. Д.А. Кочаров, П.А. Скрелин. СПб.: Политехника-принт, 2017. С. 14-20.
Дараган Ю.В. Функции слов-«паразитов» в русской спонтанной речи // Труды Международного семинара «Диалог 2000» по компьютерной лингвистике и ее приложениям. Протвино, 2000. URL: http://www.dialog-21.ru/digest/2000/ articles/daragan.
Дискурсивные слова русского языка: опыт контекстно-семантического описания: сб. ст. / под ред. К. Киселевой, Д. Пайара. М.: Метатекст, 1998. 448 с.
Дискурсивные слова русского языка: контекстное варьирование и семантическое единство: сб. ст. / под ред. К. Киселевой, Д. Пайара. М.: Азбуковник, 2003. 206 с.
Захаров В.П., Хохлова М.В. Анализ эффективности статистических методов выявления коллокаций в текстах на русском языке // Компьютерная лингвистика и интеллектуальные технологии: По материалам ежегодной Международной конференции «Диалог» (Бекасово, 26-30 мая 2010 г.). Вып. 9 (16) / ред-кол.: А.Е. Кибрик и др. М.: Изд-во РГГУ, 2010. С. 137-143.
Звуковой корпус как материал для анализа русской речи: коллективная монография: в 2 ч. / отв. ред. Н.В. Богданова-Бегларян. СПб.: Филол. фак. СПбГУ, 2013-2015. Ч. 1: Чтение. Пересказ. Описание. 2013. 532 с.
Земская Е.А. Русская разговорная речь: лингвистический анализ и проблемы обучения. М.: Русский язык, 1979. 239 с.
Иорданская Л.Н., Мельчук И.А. Смысл и сочетаемость в словаре. М.: Языки славянской культуры, 2007. 672 с.
Крючкова О.Ю. Вопросы лингвистической трактовки лексической редупликации в русском языке // Русский язык в научном освещении. 2004. № 8. С. 63-83.
Ларин Б.А. О лингвистическом изучении города // Ларин Б.А. История русского языка и общее языкознание. М.: Просвещение, 1977. С. 175-191.
Мартынова И.А. Лексические маркеры неопределенности в разговорном англоязычном дискурсе // Вестник Воронежского государственного университета. Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2016. № 2. С. 30-34.
Минлос Ф.Р. Редупликация и парные слова в восточнославянских языках: авто-реф. дис. ... канд. филол. наук. М., 2004. 20 с.
Михельсон М.И. Русская мысль и речь: Свое и чужое: Опыт русской фразеологии: Сб. образных слов и иносказаний: в 2 т. СПб.: Тип. Имп. Акад. Наук, 1912. Т. 2. 580 с.
Осьмак Н.А. Лексические единицы повседневной разговорной речи: пути лексикографического описания их функционирования: дис. ... канд. филол. наук. СПб., 2014. 235 с.
Плунгян В.А. Зачем нужен Национальный корпус русского языка? Неформальное введение // Национальный корпус русского языка: 2003-2005: сб. ст. М.: Индрик, 2005. С. 6-20.
Подлесская В.И. Нечеткая номинация в русской разговорной речи: опыт корпусного исследования // Компьютерная лингвистика и интеллектуальные технологии: По материалам ежегодной Международной конференции «Диалог» (Бекасово, 29 мая - 2 июня 2013 г.). Вып. 12 (19): в 2 т. / редкол.: В.П. Селегей и др. М.: РГГУ, 2013. Т. 1: Основная программа конференции. С. 561-573.
Полевая лингвистическая практика: учебно-методический комплекс сложной структуры. Ч. 1. Теоретические основы и методика сбора лингвистических данных
для представления их в речевом корпусе русского языка / ред. А. С. Асинов-ский, Н.В. Богданова. СПб.: Филол. фак. СПбГУ, 2007. 140 с.
Попова Т.И. Сложные прагматемы-редупликаты в русской устной речи: проблемы описания и варианты решения // Коммуникативные исследования. 2016. № 3 (9). С. 36-47.
Рахилина Е.В. Лингвистика конструкций. М.: Азбуковник, 2010. 584 с.
Рожанский Ф.И. Редупликация как объект типологии // Acta Lingüistica Petropoli-tana = Труды Института лингвистических исследований РАН. 2010. Т. VI. Ч. 3. С. 192-211.
Русский язык повседневного общения: особенности функционирования в разных социальных группах: коллективная монография / отв. ред. Н.В. Богданова-Бегларян. СПб.: ЛАЙКА, 2016. 244 с.
Рюмин Р.В. Разговорная лексика в социолектной лексикографии // Вестник Ленинградского государственного университета им. А.С. Пушкина. Филология. 2008. Вып. 1(9). С. 149-157.
Скляревская Г.Н. Лексикографическое описание русского языка начала XXI века: проблемы словника (к проекту «Современного толкового словаря живого русского языка») // Проблемы русской лексикографии: тезисы докладов международной конференции Шестые Шмелевские чтения 24-26 февраля 2004 г. / под ред. Л.П. Крысина. М.: Ин-т русского языка им. В.В. Виноградова РАН, 2004. С. 100-102.
Скребнев Ю.М. Введение в коллоквиалистику. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1985. 210 с.
Словарь русского языка: в 4 т. / гл. ред. 3-го изд. А.П. Евгеньева. М.: Русский язык, 1988. Т. IV: С-Я. 796 с.
Толковый словарь русской разговорной речи: Проспект / под ред. Л.П. Крысина. М.: Ин-т русского языка им. В.В. Виноградова, 2010. 346 с.
Химик В.В. Большой словарь русской разговорной экспрессивной речи. СПб.: Но-ринт, 2004. 762 с.
Щерба Л.В. Предисловие [к русско-французскому словарю] // Щерба Л.В. Языковая система и речевая деятельность. Л.: Наука, 1974. С. 304-312.
Fillmore ChJ. The case for case // Universals in linguistic theory / Eds.: E. Bach, R.T. Harms. New York: Holt, Rinehart and Winston, 1968. P. 1-88.
Firth J.R. Papers in Linguistics, 1934-1951. Oxford University Press, 1957. 233 p.
Goldberg A. Constructions: A Construction Grammar Approach to Argument Structure. Chicago: University of Chicago Press, 1995. 271 p.
Graf E. Interjektionen im Russischen als Interaktive Einheiten. Frankfurt am Main, 2011. 328 s.
Günther S., Mutz K. Grammaticalization vs. Pragmaticalization? The Development of Pragmatic Markers in German and Italian // What Makes Grammaticalization? A Look from its Fringes and its Components / Eds. W. Bisang, N.P. Himmelmann, B. Wiemer. Berlin: Language Arts & Disciplines, 2004. P. 77-107.
RathmayrR. Die Russischen Partikeln als Pragmalexeme. München: Sagner, 1985. 352 s.
Tomasello M. Constructing a Language: A Usage-Based Theory of Language Acquisition. Harvard University Press, 2003. 388 p.
References
Arutyunova, N.D., Paducheva, E.V. (1985), Istoki, problemy i kategorii pragmatiki [Origins, Problems and Categories of Pragmatics]. Novoe v zarubeznoi lingvis-tike [New in the Foreign Linguistics], Vol. 16. Linguistic pragmatics, Moscow, Progress Publ., pp. 3-42. (in Russian) Asinovskii, A.S., Bogdanova, N.V. (Eds.) (2007), Polevaya lingvisticheskaya praktika [Field linguistic practice], Pt. 1, St. Petersburg, SPbGU Faculty of Philology Publ., 140 p. (in Russian)
Baranov, A.N., Plungyan, V.A., Rakhilina, E.V. (1993), Putevoditel'po diskursivnym slovam russkogo yazyka [The Guidebook on Discourse Words of Russian], Moscow, Pomovskii i partnyory Publ., 208 p. (in Russian) Bogdanova, N.V. (2012), A Dictionary of Discourse Elements of Russian Speech: Project Description (Based on Corpora Material). Kibrik, A.E. et al. (Eds.) Computational Linguistics and Intellectual Technologies, Papers from the Annual International Conference "Dialogue" (Bekasovo, May 30 - June 29, 2012), Iss. 11 (18), in 2 volumes, Moscow, RGGU Publ., Vol. 1. Main conference program, pp. 7183. (in Russian)
Bogdanova-Beglaryan, N.V. (Ed.) (2016), Russkii yazyk povsednevnogo obshcheniya: osobennosti funktsionirovaniya v raznykh sotsial'nykh gruppakh [Everyday Russian Language in Different Social Groups], Collective Monograph, St. Petersburg, LAIKA Publ., 244 p. (in Russian) Bogdanova-Beglarian, N.V. (2014), Pragmatic Items in Everyday Speech: Definition of the Concept and General Typology. Perm University Herald. Russian and Foreign Philology, Iss. 3 (27), pp. 7-20. (in Russian) Bogdanova-Beglaryan, N.V. (Ed.) (2013), Zvukovoi korpus kak material dlya analiza russkoi rechi [Speech Corpus as a Base for Analysis of Russian Speech], Collective Monograph, in 2 parts, Pt. 1. Reading. Retelling. Description, St. Petersburg, SPbGU Faculty of Philology Publ., 532 p. (in Russian) Bogdanova-Beglaryan, N.V., Asinovskii, A.S., Blinova, O.V., Markasova, E.V., Ry-ko, A.I., Sherstinova, T.Yu. (2015), Zvukovoi korpus russkogo yazyka: novaya metodologiya analiza ustnoi rechi [Speech Corpus of Russian Language: a New Methodology for Analyzing of Oral Speech]. Shumska, D., Ozga, K. (Eds.) Yazyk i metod: Russkii yazyk v lingvisticheskikh issledovaniyakh 21 veka [Language and Method: The Russian Language in the Linguistic Studies of the 21st Century], Iss. 2, Krakow, Jagiellonian University Publ., pp. 357-372. (in Russian) Bogdanova-Beglarian, N.V., Sherstinova, T.Yu., Blinova, O.V., Martynenko, G.Ya. (2017), Korpus "Odin rechevoi den'" v issledovaniyakh sotsiolingvisticheskoi variativnosti russkoi razgovornoi rechi [Corpus "One Speaker's Day" in Studies of Sociolinguistic Variability of Russian Colloquial Speech]. Kocharov, D.A., Skrelin, P.A. (Eds.) Analiz razgovornoi rechi (AR3-2017) [Analysis of Spoken Russian Speech (AR3-2017)], Proceedings of the 7th Interdisciplinary Seminar, St. Petersburg, Polytekhnika-print Publ., pp. 14-20. (in Russian) Daragan, Yu.V. (2000), Funktsii "slov-parazitov" v russkoi spontannoi rechi [Functions of Filler Words in Russian Spontaneous Speech]. Proceedings of the International Seminar Dialog '2000 on Computational Linguistics and it's Extensions. Theoretical problems, Protvino, available at: http://www.dialog-21.ru/digest/ 2000/articles/daragan. (in Russian)
Evgen'eva, A.P. (Ed.) (1988), Dictionary of the Russian Language, in 4 volumes, 3rd ed.,
Moscow, Russkii yazyk Publ., Vol. 4, 796 p. (in Russian) Fillmore, Ch.J. (1968), The case for case. Bach, E., Harms, R.T. (Eds.) Universals in
linguistic theory, New York, Holt, Rinehart and Winston Publ., pp. 1-88. Firth, J.R. (1957), Papers in Linguistics, 1934-1951, Oxford University Press, 233 p. Goldberg, A. (1995), Constructions: A Construction Grammar Approach to Argument
Structure, Chicago, University of Chicago Press, 271 p. Graf, E. (2011), Interjections in the Russian as interactive units, Frankfurt am Main, 328 р. (in German)
Günther, S., Mutz, K. (2004), Grammaticalization vs. Pragmaticalization? The Development of Pragmatic Markers in German and Italian. Bisang, W., Himmelmann N.P., Wiemer, B. (Eds.) What Makes Grammaticalization? A Look from its Fringes and its Components, Berlin, Language Arts & Disciplines Publ., pp. 77-107. Iordanskaya, L.N., Melchuk, I.A. (2007), Smysl i sochetaemost' v slovare [The Meaning and Compatibility in the Dictionary], Moscow, Yazyki slavyanskoi kul'tury Publ., 672 p. (in Russian)
Khimik, V.V. (2004), Great Dictionary of the Russian Colloquial Expressive Speech,
St. Petersburg, Norint Publ., 762 p. (in Russian) Kiseleva, K., Paillard, D. (Eds.) (2003), Diskursivnye slova russkoro yazyka: var'irovanie i semanticheskoe edinstvo [Discourse Words of Russian: Variation and Semantic Unity], collection of articles, Moscow, Azbukovnik Publ., 206 p. (in Russian) Kiseleva, K., Paillard, D. (Eds.) (1998), Diskursivnye slova russkogo yazyka: opyt kon-tekstno-semanticheskogo opisaniya [Discourse Words of Russian: Experience of the Context-Semantic Description], collection of articles, Moscow, Metatekst Publ., 448 p. (in Russian) Kryuchkova, O.Yu. (2004), Voprosy lingvisticheskoi interpetatsii leksicheskoi redup-likatsii v russkom yazyke [Questions of the Linguistic Interpretation of Lexical Reduplication in the Russian Language]. Russkii yazyk v nauchnom osveshchenii [Russian Language and Linguistic Theory], No. 8, pp. 63-83. (in Russian) Krysin, L.P (Ed.) (2010), The Explanatory Dictionary of Russian Colloquial Speech, Catalogue, Moscow, V.V. Vinogradov Russian Language Institute of the Russian Academy of Sciences Publ., 346 p. (in Russian) Larin, B.A. (1977), O lingvisticheskom izuchenii goroda [On Linguistic Research of a City]. Larin, B.A. Istoriya russkogo yazyka i obshchee yazykoznanie [History of Russian and General Linguistics], Moscow, Prosveshchenie Publ., pp. 175-191. (in Russian)
Martynova, I.A. (2016), Lexical Markers of Vagueness in Spoken English Discourse.
Proceedings of Voronezh State University. Series: Linguistics and intercultural communication, No. 2, pp. 30-34. (in Russian) Minlos, F.R. (2004), Reduplikatsiya i parnye slova v vostochnoslavyanskikh yazykakh [Reduplication and Pair Words in East Slavic Languages], Author's abstract, Moscow, 20 p. (in Russian) Mikhel'son, M.I. (1912), Russkaya mysl' i rech': Svoyo i chuzhoye: Opyt russkoi frazeo-logii [Russian Thought and Speech: Our own and Others: Experience of Russian Phraseology], a Collection of Figurative Words and Parables, in 2 volumes, St. Peterburg, Vol. 2, 580 p. (in Russian)
Os'mak, N.A. (2014), Leksicheskie edinitsy povsednevnoi razgovornoi rechi: puti leksi-kograficheskogo opisaniya ikh funktsionirovaniya [Lexical Units of Russian Colloquial Speech: Ways of Description of Their Functioning], Dissertation, St. Peterburg, 235 p. (in Russian) Plungyan, V.A. (2005), Zachem nuzhen Natsional'nyi korpus russkogo yazyka? Nefor-mal'noe vvedenie [Why Do We Need the National Corpus of the Russian Language? Informal Introduction]. Natsional'nyi korpus russkogo yazyka: 20032005 [The National Corpus of the Russian Language: 2003-2005], collection of articles, Moscow, pp. 6-20. (in Russian) Podlesskaya, V.I. (2013), Vague Reference in Russian: Evidence from Spoken Corpora. Selegey, V.P. et al. (Eds.) Computational Linguistics and Intellectual Technologies, papers from the Annual conference "Dialogue" (Bekasovo, May 29 -June 2, 2013), Iss. 12 (19), in 2 volumes, Moscow, RGGU Publ., 2013, Vol. 1. Main conference program, pp. 561-573 (in Russian) Popova, T.I. (2016), Complex pragmateme-reduplikates in spoken Russian: problems of description and options of solution. Communication Studies, No. 3(9), pp. 36-47. (in Russian)
Rakhilina, E.V. (2010), Lingvistika konstruktsii [Linguistics of constructions], Moscow,
Azbukovnik Publ., 584 p. (in Russian) Rathmayr, R. (1985), Russian particles as pragmatical lexemes, Munich, 352 p. (in German)
Rozhansky, F.I. (2010), Reduplication sub specie linguistic typology. Acta Linguistica
Petropolitana, Vol. 6, Pt. 3, pp. 192-211. (in Russian) Ryumin, R.V. (2008), Razgovornaya leksika v sotsiolektnoi leksikografii [Spoken Vocabulary in Sociolectal Lexicography]. Vestnik Leningradskogo gosudarstven-nogo universiteta imeni A.S. Pushkina. Filologiya [Pushkin's Leningrad State University Herald. Philology], Vol. 1(9), pp. 149-157. (in Russian) Shcherba, L.V. (1974), Foreword (to a Russian-French Dictionary). Shcherba, L.V. Yazykovaya sistema i rechevaya deyatel'nost' [Language System and Speech Activity], Leningrad, Nauka Publ., pp. 304-312. (in Russian) Sklyarevskaya, G.N. (2004), Leksikograficheskoe opisanie russkogo yazyka nachala 21 veka: problemy slovnika (k proektu "Sovremennogo tolkovogo slovarya zhi-vogo russkogo yazyka") [Lexicographic Description of Russian Language of the Beginning of the 21 Century: Problems of Vocabulary (to the Project of "Modern Explanatory Dictionary of the Modern Russian Language")]. Krysin, L.P (Ed.) Problemy russkoi leksikografii [Problems of Russian lexicography], Abstracts of the International conference 6th Shmelev's reading from February 24-26, 2004, Moscow, V.V. Vinogradov Russian Language Institute of the Russian Academy of Sciences Publ., pp. 100-102. (in Russian) Skrebnev, Yu.M. (1985), Vvedenie v kollokvialistiku [Introduction to Colloquilistics],
Saratov, Saratov University Publ., 210 p. (in Russian) Tomasello, M. (2003), Constructing a Language: A Usage-Based Theory of Language
Acquisition, Harvard University Press, 388 p. Zakharov, V.P., Khokhlova, M.V. (2010), Study of effectiveness of statistical measures for collocation extraction on Russian texts. Kibrik, A.E. et al. (Eds.) Computational Linguistics and Intellectual Technologies, Papers from the Annual Interna-
tional Conference "Dialogue" (Bekasovo, May 26-30, 2010), Iss. 9 (16), Moscow, RGGU Publ., pp. 137-143. (in Russian) Zemskaya, E.A. (1979), Russkaya razgovornaya rech': lingvisticheskii analiz i prob-lemy obucheniya [Russian Colloquial speech: Linguistic Analysis and Study Issued], Moscow, Russkii yazyk Publ., 239 p. (in Russian)
THE EXPERIENCE OF LEXICOGRAPHICAL DESCRIPTION OF ONE GROUP OF FUNCTIONAL SPEECH UNITS
T.I. Popova
St. Petersburg State University (St. Petersburg, Russia)
Abstract: The paper deals with development of the project of a vocabulary entry for the reduplicative functional units for the Dictionary of Pragmatemes of Russian Speech. Wide spread of descriptive lexicographic methods for describing Russian everyday speech led to formation of the separate area called speech lexicography. The specific features of oral speech at various levels influence on ways of their description. Within a special class of functional units of speech it is possible to separate a group, members of which have ability to go from lexical-grammar level to communicative and pragmatic level, expressing special intentions of speaker. The task (function in the discourse) of such way of using units, formed by a special word-internal reduplication (tam-syam, tak-syak, tuda-syuda, tak-etak, takoi-syakoi), is to replace a part of a statement (a fragment of the other's speech, a part of enumeration, and sometimes the whole situation which, generally, is standard or cliched on the linguistic level). Studied units have the general structural features, besides approximate function in oral colloquial speech. Linguistic understanding of these features will allow to see how this units help to structure a statement. Analysis is based on the material, provided by three corpuses of speech: Corpus of spoken Russian and Multimedia corpuses of the Russian National Corpus and also the block "One Speaker's day" of the Russian Speech Corpus. Corpus data allowed to define a degree of activity of studied units on which, as showed analysis of the material, their structural and functional variety largely depends.
Key words: colloquial speech, speech lexicography, functional speech units, pragmatema, approximators, reduplication.
For citation:
Popova, T.I. (2018), The experience of lexicographical description of one group of functional speech units. Communication Studies, No. 1 (15), pp. 56-72. DOI: 10.25513/2413-6182.2018.1.56-72. (in Russian)
About the author:
Popova Tatiana Ivanovna, Bachelor of Philology, Master's degree student
Corresponding author:
Postal address: 11, Universitetskaya nab., St. Petersburg, 199034, Russia E-mail: tipopova13@gmail.com
Received: October 7, 2017
