CC BY
60
УДК 81'25
ВО! 10.25513/2413-6182.2017.4.9-30
«НЕТРИВИАЛЬНОЕ» В ПОВСЕДНЕВНОЙ УСТНОЙ КОММУНИКАЦИИ: ОПЫТ СИСТЕМАТИЗАЦИИ
Н.В. Богданова-Бегларян
Санкт-Петербургский государственный университет (Санкт-Петербург, Россия)
Аннотация: Рассматриваются различные варианты «нетривиального», которое возникает в коммуникации. На материале трех корпусов устной речи - «Один речевой день» (повседневные диалоги и полилоги), сбалансированная аннотированная текстотека (спонтанные монологи, записанные в экспериментальных условиях) и устный подкорпус Национального корпуса русского языка (речь разного типа, за исключением транскриптов фильмов) - выявляются все встретившиеся разновидности такого «нетривиального» и делается попытка их систематизации. Наблюдения показали, что в ходе повседневного общения люди довольно часто употребляют нечто неожиданное, что требует порой специального введения в речь или каких-то комментариев со стороны говорящего. Таким неожиданным («нетривиальным») могут стать, например, термины, употребленные в непрофессиональном общении, или имена собственные, припоминание которых вызвало затруднения у говорящего, эвфемистичные или, наоборот, деэвфемистичные выражения, стилистически сниженные единицы или высказывания, претендующие на обобщение, прецедентные тексты, идиомы или окказионализмы, как лексические, так и идиоматические. Количество такого «нетривиального» в нашей речи оказалось достаточно велико, порой подобные единицы употребляются как бы вскользь, без всякого акцентирования со стороны говорящего, а часто требуют каких-то его вербальных реакций. Систематизированное их описание может быть полезно в самых разных аспектах, включая практику перевода или преподавания русского языка как иностранного, построение речевого портрета конкретного говорящего или лингвистическую экспертизу.
Ключевые слова: устная повседневная речь, устный дискурс, прагматема, рефлек-сив, звуковой корпус, идиома, окказионализм, прецедентный текст.
Для цитирования:
Богданова-Бегларян Н.В. «Нетривиальное» в повседневной устной коммуникации: опыт систематизации // Коммуникативные исследования. 2017. № 4 (14). С. 9-30. DOI 10.25513/2413-6182.2017.4.9-30.
Сведения об авторе:
Богданова-Бегларян Наталья Викторовна, доктор филологических наук, профессор кафедры русского языка
© Н.В. Богданова-Бегларян, 2017
Контактная информация:
Почтовый адрес: 199034, Россия, Санкт-Петербург, Университетская наб., 11
E-mail: n.bogdanova@spbu.ru Дата поступления статьи: 24.06.2017
1. Введение
В нашей повседневной устной коммуникации, как показывает даже поверхностный анализ корпусного материала, довольно много различных идиом, фразеологизмов, пословиц / поговорок, окказионализмов, прецедентных текстов и прочего «нетривиального», часто экспрессивного, что говорящий зачастую вполне сознательно вводит в свою речь. А введя, иногда определенным образом маркирует, используя для этого единицы из репертуара так называемых прагматем-рефлексивов: (так) скажем (так), так сказать, что называется, как говорится, как сейчас говорят, знаете, как это и под. (подробнее о прагматемах см.: [Богданова-Бегларян 2014]; конкретно о рефлексивах см.: [Богданова-Бегларян 2015]]. Попробуем систематизировать подобное «нетривиальное» и выявить - там, где это имеет место, - способы его введения в нашу речь.
2. Материал исследования
Источником материала для настоящего исследования стали три речевых корпуса:
1] корпус повседневной русской речи «Один речевой день» (ОРД] -один из модулей Звукового корпуса русского языка, фиксирующий наиболее естественную речь носителей языка и содержащий по преимуществу повседневные диалоги и полилоги (подробнее о нем см.: [Богданова-Бегларян и др. 2015, 2017а; Русский язык повседневного общения... 2016]];
2] сбалансированная аннотированная текстотека (САТ) в составе того же Звукового корпуса русского языка, содержащая так называемую экспериментальную речь - монологи, записанные от носителей русского языка1 из разных профессиональных групп (медики, юристы, «компьютерщики», преподаватели-философы и преподаватели-филологи, разные группы студентов (филологов и нефилологов] и др.] и построенные в рамках серии коммуникативных сценариев, типичных для повседневного общения: чтение, пересказ, описание изображения, рассказ (подробнее об этом см.: [Богданова-Бегларян и др. 2017б]; о четырех степенях естественности устной речи см.: [Звуковой корпус. 2013: 45-50]];
3] устный подкорпус Национального корпуса русского языка (НКРЯ] (http://ruscorpora.ru], включающий монологическую и диалогическую речь разного типа: публичную, научную и повседневную непубличную (о типах
1 САТ включает, помимо речи носителей русского языка, также несколько блоков интерферированной русской речи инофонов: американцев, французов, китайцев и голландцев, - однако в настоящем исследовании эта часть корпуса не используется.
речи в устном подкорпусе НКРЯ см.: [Гришина 2005]; к анализу не привлекались фрагменты киноречи (транскрипты фильмов] как практически неспонтанные, представляющие собой лишь озвученную подготовленную письменную речь].
На этом материале была предпринята попытка систематизировать все то «нетривиальное» в нашей повседневной речи, что говорящий считает нужным (или делает это бессознательно - данный вопрос мы пока оставляем в стороне] ввести в свою речь, а порой и маркировать тем или иным способом. Именно маркеры нетривиальности того или иного фрагмента речи удобнее всего положить в основу предлагаемой систематизации. Из такой классификации (типологии] удастся, надо полагать, «вынуть» и типологию самого «нетривиального». Чаще всего в роли такого маркера выступает рефлексив как особая единица класса прагматем устной речи.
3. Рефлексив как основа систематизации «нетривиального»
Под рефлексивом в работе понимается одна из разновидностей праг-матем - единица, выражающая реакцию (рефлекс] говорящего на произнесенный или готовящийся к произнесению фрагмент речи и часто сопровождающая хезитационный поиск, столь типичный для неподготовленного (спонтанного] речепорождения. Такой рефлексив может быть употреблен в разных позициях по отношению к поисковой конструкции (о разнообразии таких конструкций в рамках другого класса прагматем - вербальных хезитативов (ВХ) см., напр.: [Богданова-Бегларян 2013]] и найденной единице. Рассмотрим все встретившиеся в материале варианты.
3.1. Рефлексив как следствие хезитационного поиска
В примерах (1), (2), приведенных ниже, выделены поисковые хези-тационные конструкции, представляющие собой цепочки пауз хезитации и вербальных хезитативов (этот () как его; такой <...> (...)], найденные в результате поиска единицы (подчеркнуты] и сами рефлексивы (или как сказать?; или как там правильно сказать?], находящиеся в данном случае в постпозиции по отношению к этим найденным единицам - как реакция говорящего на результат произведенного поиска. Видно, что в обоих случаях говорящий с помощью рефлексива выражает свою неуверенность в правильности найденной единицы, как бы отстраняется от нее, снимая с себя ответственность1:
1 Это сближает возникшую ситуацию с тем, что в лингвистике принято называть hedging: «...риторическая стратегия, с помощью которой говорящий заявляет о неготовности нести полную ответственность за значение какого-то элемента высказывания или смягчает его иллокутивную силу» [Fraser 2010: 15]. В устном общении мы все время в чем-то не уверены и постоянно демонстрируем эту неуверенность, свое нежелание отвечать за каждое слово - в частности, с помощью специальных дискурсивных слов (маркеров) - типа, вроде, как бы, своего рода и под., - а также с помощью реф-лексивов рассматриваемого типа. Понятие hedge в значении 'намеренно уклончивое или неясное высказывание' (a calculatedly noncommittal or evasive statement) ввел в научный обиход Дж. Лакофф [Lakoff 1973: 421]. С этим широким понятием пересекается большое количество других дискурсивных эффектов, таких как двусмыслен-
1] главное у неё сегодня этот () как его / лабораторный день / или как сказать ? *П я прихожу / там ни одного человека нет // парень какой-то у ней* сидит / а в коридоре вообще никого нет (ОРД]1;
2] вот / *П бутадион / ну это у меня (...) на локоть /у меня (...) последнее время / @угу // @ *П л... жжёт изнутри / @ ну понятно // @ *П и иногда(:] такой сильный (...) болевой синдром // *П или как там правильно сказать ? ну в общем / ощущение боли / что(:] дальше некуда // @угу (ОРД].
Что касается характера нетривиальности маркированных единиц, то здесь можно, по-видимому, говорить о некоторой их терминологич-ности: лабораторный день, болевой синдром. Примем это как первый тип «нетривиального», возникающий в нашей устной речи.
Любопытно, что говорящий и сам осознает эту неуместную в данном контексте терминологичность и в примере (2] даже пытается - после рефлексива (или как там правильно сказать?] и хезитативной конструкции, выражающей его колебания и неуверенность (ну в общем], - «перевести» употребленный термин на «обычный» язык: ощущение боли.
Рассмотрим еще один контекст подобного типа:
3] у меня такой личный вопрос / в общем (м-м) скажем так... *П разрешите / я сяду (ОРД].
В примере (3] говорящий, используя полифункциональную прагматическую конструкцию скажем так (подробнее о ней см.: [Звуковой корпус. 2015]], оценивает как удачность произведенного хезитационного поиска, так и степень нетривиальности найденного выражения. О поиске, произведенном говорящим в этом контексте, свидетельствуют, во-первых, употребление слова такой, которое выступает в данном случае не в своем основном указательном или усилительном значении2 [Словарь русского языка 1988: 334], а в функции вербального хезитатива, и, во-вторых, -протяженная последующая хезитационная конструкция в общем (м-м] скажем так, заканчивающаяся обрывом фразы (...]. Сам же рефлексив снова подчеркивает некоторую нетривиальность, даже опять-таки тер-минологичность, произнесенного выражения (личный вопрос].
В следующих контекстах рефлексив употреблен говорящим тоже в постпозиции к определенной (требующей, по его мнению, метаязыково-го комментария] единице, но без явного предшествующего поиска.
ность (ambiguity], преуменьшение (mitigation], нечеткость (vagueness], вежливость (politeness] и др. [Clemen 1997].
1 Все примеры в статье атрибутированы в соответствии с их источником. Подробнее о специальных обозначениях в расшифровках ОРД см.: [Шерстинова и др. 2009; Русский язык повседневного общения. 2016: 242-243].
2 Выше в примере (2] в употреблении слова такой можно наблюдать сочетание «словарного» усилительного значения и дискурсивной хезитативной функции. Подобная полисемантичность / полифункциональность характерна для большинства русских прагматем.
4] тоже такой был / маленький / толстенький // *П на прапорщика /он похож вот /Настеренко или как его (ОРД].
В примере (4] поиск снова намечен разве что словом такой: подыскивая нужную фамилию, говорящий дает описание человека, о котором идет речь, использует «изобразительный» вербальный хезитатив такой (подробнее об этой единице и ее функциях в устном дискурсе см.: [Шкля-рук 2017]], затем, после продолжительной паузы (*П], называет эту фамилию (Настеренко] - и тут же словно отстраняется от нее, снова вербализуя с помощью рефлексива (или как его] свои колебания и неуверенность в правильности этой фамилии. Таких примеров довольно много и в устном подкорпусе НКРЯ, ср.:
5] [Д, муж, 41] Как / Рубальский / или как его там / Рубальская / его жена / Рубальская / знаешь такую / поэтессу [Праздный разговор // Из материалов Саратовского университета, 2004];
6] [№ 1, муж, 30] Почему / Казахстан или как его [№ 9, муж, 30] Казахстан тоже Россия [Оля] Какая Россия Казахстан? [Беседа с социологом на общественно-политические темы (Москва] // Фонд «Общественное мнение», 2003].
«Нетривиальными» в данном случае следует признать имена собственные, которые не всегда легко припоминаются говорящим в процессе спонтанного речепорождения и потому вынуждают его так или иначе маркировать их введение в речь. Часто такое введение сопровождается выражением некоторого сомнения в их правильности или уместности в данном контексте.
Из примеров (3]-(6] видно, что основной массив рефлексивов рассмотренного типа (связанных с хезитационным поиском] рекрутируется из класса вербальных хезитативов: как его (её, их), как это, - вводится разделительным союзом или, часто содержит в своем составе дискурсивное слово (также часто - прагматему] там (подробнее о ней см.: [Турча-ненко 2018]] и оформляется как риторическая вопросительная конструкция (подробнее о таких конструкциях в устном дискурсе см.: [Богданова-Бегларян 2016]].
Встречаются, впрочем, и другие варианты рефлексивов в постпозиции:
7] а вот (э-э) на... н... вот наше вот это вот (э-э) вот это вот / вот(:] тут / тут сложнее гораздо / @ да // @ потому что /значит /я вот вот э-э вот эти / ну в принципе / значит / ну / п... по моим / понятиям значит /я же не отличу так скажем / таджика от узбека что называется / @ да да да// @ да ? (ОРД].
В контексте (7] свидетельством произведенного говорящим поиска единицы является длинная, разорванная словами базового текста (по моим / понятиям], хезитационная конструкция: значит / я вот вот э-э вот эти / ну в принципе / значит / ну / п... <...> значит; найденное в результате этого поиска довольно протяженное выражение (в примере под-
черкнуто] завершается рефлексивом что называется, которым говорящий показывает собеседнику, что это типично не только для него, но для любого русского человека. Нетривиальность в данном случае состоит в обобщающем характере высказанного положения.
Список рефлексивов пополнился тем самым единицей что называется. Из примеров видно, что постпозитивный рефлексив связан прежде всего с хезитационным поиском, который осуществляет говорящий при построении устного дискурса.
3.2. Рефлексив как оценка сказанного
В функции оценки сказанного постпозитивный рефлексив возникает после того, как произнесена некая единица / фраза, которую говорящий считает нужным прокомментировать. Этот комментарий сводится, как правило, к оценке высказывания как эвфемистичного или деэвфеми-стичного (и в любом случае нетривиального], что и отличает данный тип от предыдущего, ср.:
8] там сложная публика / скажем так// *В хотя / *П есть один представитель который совершенно не искажён / (...) стремление (...) делать всё как надо / но(:] *П к сожалению / *П просто средства массовой информации / они не существуют в вакууме / это не(:] (...) какой-то клуб избранных (ОРД);
9] с другими // *П ну (...) неспециалистами так скажем // *П в той области / в которой я работаю (ОРД].
В примерах (8], (9] рефлексивы скажем так / так скажем явно указывают на некоторую эвфемистичность произнесенных выражений. Говорящий словно бы сигнализирует слушателю, что сложная публика и неспециалистами - это еще мягко сказано. Фиксируем тем самым еще один тип «нетривиального» в нашей устной речи.
В следующем примере (10] такой же полифункциональный рефлексив / хезитатив так скажем находится практически в «интерпозиции», т. е. разрывает найденную конструкцию, встраивается в нее, привлекая к ней внимание слушающих и снова, как представляется, сигнализируя о некоторой ее нарочитой эвфемистичности (не очень <...> плодотворно]:
10] не отдохнула // хотя я там бездельничала / меня никто не напрягал /меня никто / ну вот это вот / однообразие / которое там было / вот эта неустроенность быта / э-э ну / действовала на меня не очень /так скажем /плодотворно (САТ, рассказ]1.
1 В атрибуции контекстов из САТ указывается еще и тип спонтанного монолога -чтение, пересказ, описание изображения или рассказ. Во всех случаях, кроме рассказа, отмечается еще сюжетность или несюжетность первичных предтекста или изображения, ставших стимулами для порождения вторичного текста (спонтанного монолога]. Наблюдения показывают, что во многих аспектах анализа устной речи параметр «тип монолога», включая его сюжетный или несюжетный характер, оказывается очень важен и показателен (см.: [Звуковой корпус. 2013, 2014, 2015; Зайдес 2017]].
Такую же полифункциональность прагматемы демонстрирует и контекст (11] из НКРЯ: перед нами единица знаете в функции одновременно рефлексива, метакоммуникатива и дискурсивного маркера финала высказывания:
11] На английском языке есть / ээ / есть замечательная пословица / если жизнь тебе даёт лимон / а на английском языке лимон / это вроде символа всего / ну как сказать / неприятного / гадкого / знаете [Беседа К. Прошутинской с А. Мельтевым в программе «Мужчина и женщина», РТР // Архив Хельсинкского университета, 2001].
Употребив поисковый вербальный хезитатив ну как сказать, говорящий произносит два довольно крепких определения (неприятного / гадкого] и завершает высказывание рефлексивом знаете, которым лишний раз привлекает внимание собеседника (метакоммуникативная функция] и словно бы подчеркивает, что на этот раз намеренно отказывается от эвфемизации. Фиксируем деэвфемистичные единицы как еще один тип «нетривиального».
В примере (12] полифункциональный рефлексив знаешь там (подробнее о прагматеме знаешь / знаете см.: [Маслова 2015; Звуковой корпус... 2015]] снова выступает как маркер нетривиальности - на этот раз стилистической сниженности, жаргонности - использованного говорящим слова (повыпендриваться], а также как дискурсивный финальный и метакоммуникативный маркер:
12] да я так просто / ну чтоб повыпендриваться / знаешь там
(ОРД].
Фиксируем и этот тип «нетривиального». См. еще один контекст подобного типа с рефлексивом в препозиции:
13] а эта-то / опять эта тётка там стоит // *П ой / пойти // # сегодня утром стояла женщина *Н # пойду пот... *Н *Ш как говорится / потрындеть (ОРД].
Здесь говорящий уже начал было произносить стилистически сниженное словечко (пойду пот.], никак не акцентируя на нем внимание, однако затем, словно вдруг осознав его нетривиальность, все же обрывает себя, употребляет рефлексив как говорится и, после небольшой паузы, - полностью это жаргонное слово.
Из примеров видно, что чаще всего в роли оценивающего рефлек-сива выступают единицы так скажем / скажем так и знаешь / знаете. Встречаются, впрочем, в этой функции и кодифицированные варианты что называется и как говорится. Выше уже был приведен пример (13], к нему можно добавить и другие:
14] понимаешь # понимаю *Н # () совершенно вот такого / (а-а) вокруг да около / как говорится / и ничего конкретного // и я у... / а Полина / это человек который / воспринимает информацию / вот ей надо чётко и конкретно (ОРД];
15] её устраивает / её (...) здесь оценили / *П я бы сказала не по заслугам // *С поэтому / и почему бы и нет // *П ну вот я и /у неё самомнение очень большое/ высокое о себе// *В ну и флаг ей в руки / *П как говорится (ОРД];
16] вот / а там (э-э) / *П хорошая программа / всё как раз для блондинок что называется / ну вот / но / *П с маленьким нюансом / там нет быстрых клавиш (ОРД];
17] так / блин / делать на самом деле никто и не требовал / *П просто () кот... (...) кое-какие такие ... ё*очные понты # а вот / (...) да/ *П э / я пройду вторым слоем как / (...) угу // *П не то слово / *П хоть жо*ой ешь/что называется (ОРД].
Примеры (14]-(17] демонстрируют еще два типа «нетривиального» в нашей устной речи: употребление разнообразных идиом и тяготеющих к ним выражений (контекстуальных, окказиональных идиом].
Так, в примере (14] это вполне литературная, стилистически нейтральная идиома вокруг да около в значении 'не доходя до сути дела' [Словарь русского языка 1986: 608].
В примере (15] перед нами стилистически окрашенная (судя по данным словарей, ироническая, пренебрежительная, жаргонная, молодежная] идиома флаг в руки, которая зафиксирована лишь в нескольких словарях неформальной речи: «Флаг в руки кому! Жарг. мол. 1. Разрешение, призыв сделать что-л. 2. [и барабан на шею] кому! также Ирон. Пожелание удачи (как правило - хвастливому человеку]» [Мокиенко, Никитина 2000: 628; Мокиенко, Никитина 2013: 702]; ср. также: «Ирон. пренебр., жарг. Напутствие, пожелание: делай, что хочешь, как считаешь нужным; пусть делает, что хочет. • Сопоставимо со "скатертью дорога"» [Химик 2004: 655]. Яркая экспрессивность (нетривиальность] данного выражения сомнению не подлежит.
Столь же экспрессивно и даже непечатно и устойчивое выражение (идиома] из контекста (16]: хоть жо*ой ешь, - имеющее, по данным того же словаря В.В. Химика, пометы груб., шутл., вульг. и употребляющееся в разговоре 'о том, что имеется в очень больших количествах, что невозможно истратить, использовать, даже применяя нетрадиционные способы потребления' [Химик 2004: 188] (см. также: [Мокиенко, Никитина 2008: 139; 2013: 235]].
Несколько иначе обстоит дело с примером (17]. Здесь рефлексив что называется вводит в устное высказывание экспрессивную конструкцию как раз для блондинок, не претендующую на статус идиомы, не зафиксированную никакими словарями, но, несомненно, знакомую и понятную всем говорящим по-русски, т. е. однозначно нетривиальную. Фактически перед нами окказиональная, контекстуальная, идиома, созданная на базе особой семантики слова блондинка: 'глупая, недалекая, хоть и красивая девушка (женщина]', «условно разумная человеческая особь женского пола» (http://absurdopedia.wikiaxom/wiki/Блондинка).
Таким образом, список «нетривиального» пополнился еще, как минимум, двумя разновидностями: «словарными» (не обязательно литературными, но имеющими словарную фиксацию] и контекстуальными (окказиональными] идиомами.
3.3. «Упреждающий» рефлексив
Рефлексив в препозиции по отношению к тому слову / выражению, которое говорящий только еще собирается произнести («упреждающий»], дает предварительную оценку этой единицы, как бы готовя к ней слушателя: это рефлексия на еще не высказанное, но мысленно уже сформулированное или даже начатое - ср. выше пример (13]. Оценка при этом также может быть различной, ср.:
18] и / значит / э-э так скажем немолодой уже / мужчина отправляется /э-э на отдых (САТ, описание сюж.].
Полифункциональный рефлексив / хезитатив так скажем сигнализирует в контексте (18] о том, что следующее выражение в значительной степени эвфемистично, оно намеренно смягчено говорящим, тогда как могло бы быть гораздо более жестким: мужчина старый, пожилой и т. п. Без рефлексива эта эвфемистичность не была бы эксплицирована и, соответственно, гарантированно воспринята слушающим.
Иная ситуация в примере (19]:
19] у нас сейчас () акция действует / скидка десять процентов на библиотеку // то есть это у вас получается как бы () так скажем бесплатная сборка (ОРД].
Здесь говорящий, используя ту же конструкцию так скажем, словно бы, наоборот, отказывается от туманных выражений и называет вещи своими именами (здесь можно говорить о деэвфемизации высказывания].
Ничего нового к списку «нетривиального», впрочем, эти примеры не добавляют.
В следующих примерах (20]-(22] «упреждающий» рефлексив также сигнализирует, как можно предположить, о некоторой нетривиальности (с точки зрения говорящего] найденного выражения:
20] (э-э) ну(:] в особенности с человеческой памятью / опять же достаточно избирательной и(:] / *П скажем так идеалистичной / по отношению к той информации / которую она воспринимает (ОРД] (необычная сочетаемость: идеалистичная память];
21] потом появилось цифровое видео // *П а мне честно говоря / знаешь что-то вот такое вот / я смотрю / ролики выкладывают ребя-та(:] // *П ну вот // # где(?) ? # да / это(:] / да // ну вот / (э-э) *П ну(:] / в... я смотрю / ну к... ну понимаешь / ну / что-то вот ... *П # неинтересно // # нет / скажем вот (э) / *П сделать что-то такое выдающееся / *П (э) идеи нету / *П а(:] делать вот это / ну я левой задней многие вещи уже это делаю (ОРД] (некоторая пафосность выражения];
22] *В и кстати (э-э) /я вот обратил внимание что / вот / национальности которые (э-э) / скажем так / с... среди себя только / *П размножаются ... @ а / да да да // @ вот // @ ну // @ они (э-э) (м-м) менее красивые чем миксы (ОРД] (снова в некотором смысле необычная, оригинальная формулировка мысли].
Во всех этих случаях нетривиальность маркированных рефлекси-вом слов и выражений сомнению не подлежит, хотя дать единое определение типу такой нетривиальности достаточно затруднительно. Целесообразно, по-видимому, говорить здесь о частных разновидностях «нетривиального», о несколько неожиданном в данном контексте употреблении той или иной единицы, число которых будет, несомненно, увеличиваться с привлечением к анализу нового материала.
Возможны, впрочем, в контекстах с «упреждающим» рефлексивом и уже знакомые типы «нетривиального», ср.:
23] [А. Д., муж] Ну единственное / после этого за мной был как говорится глаз да глаз/ потому что считали что один из тех как щас говорят склонен к побегу [Рассказ-воспоминание об учебе в школе // Из коллекции Казахстанского филиала МГУ, 2011] (литературная идиома в первом случае и юридический термин - во втором];
24] взял на нашем / извиняюсь / отстойном пруду <смех> поймал такую рыбину (САТ, описание сюж.] (стилистически сниженная единица];
25] каждый { укладывает свой парашют самостоятельно / потому что { э-а (...) прошу прощения за стилистику / именно { твоей заднице лететь под куполом / и лучше / что если / этот парашют будет уложен именно тобой (САТ, рассказ] (стилистически сниженная единица, которая вводится говорящим с помощью предикативной метаком-муникативной конструкции].
4. Немаркированное «нетривиальное»
Достаточно часто, однако, безусловно «нетривиальное» возникает в нашей речи без всякого маркирования - автоматически, как абсолютно естественное и не требующее никакого специального введения. Рассмотрим разные варианты, встретившиеся в материале исследования.
4.1. Прецедентные тексты
Именно так, без всякого акцентирования, используем мы в устной речи, как правило, разного рода прецедентные тексты, т. е. «осознанные или неосознанные, точные или преобразованные цитаты или иного рода отсылки к более или менее известным ранее произведенным текстам» [Костомаров, Бурвикова 1996: 297], тексты, «значимые для той или иной личности в познавательном и эмоциональном отношениях, имеющие сверхличностный характер, т. е. хорошо известные широкому окружению данной личности, включая ее предшественников и современников, и, наконец, такие, обращение к которым возобновляется неоднократно в дис-
курсе данной языковой личности» [Караулов 2010: 216]. Прецедентные тексты, как следует из приведенных определений, хорошо знакомы любому среднему члену лингвокультурного сообщества; среди них выделяют, например, названия литературных и публицистических текстов, фильмов и других произведений искусства; «крылатые слова» и разного рода цитаты из произведений художественной литературы и других известных текстов, фильмов, мультфильмов, оперных арий, песен, рекламы; реальные высказывания исторических личностей или слова, приписываемые им. Примеров такого рода в материале настоящего исследования обнаружилось достаточно много, ср.:
26] мне один раз удалось поставить / а второй раз не удалось / # *Н ... нигде нет ни генератора / ничего / серийных номеров // *П # там как-то через Нортон Коммандер нужно заходить я помню что (...) / искать вот этот номер там // @ *Н *П # так-то всё где-то написано / # зачем ? он там же // *П # ну смотря какая Лингво ещё// *П там везде по-разному // *Пу меня десятая / *П была шестая // *П #у Майкла есть // *П # ну у Майкла всё есть / *П как в Греции (ОРД] (цитата из «Свадьбы» А.П. Чехова (1889 г.]; используется как шутливое обозначение наличия, доступности чего-либо нужного, дефицитного и т. п.];
27] ты хочешь кофе ? *П их есть у меня ! (ОРД] (строка из одесской песни, начинающейся словами: Вы хочете песен? - Их есть у меня! и пародирующей известный романс Саши Макарова «Вы просите песен, их нет у меня», 1912 г.].
Встречаются подобные прецедентные фрагменты и в качестве иноязычных вкраплений в русский устный текст:
28] (а-э) русские корабли с русскими моряками и русскими адмиралами могут *В по примеру Юлия Цезаря / veni vedi vici / прийти увидеть победить (ОРД] (с лат. - Пришёл, увидел, победил - слова, которыми, как сообщает Плутарх в своих «Изречениях царей и полководцев», Юлий Цезарь в 47 году до н. э. уведомил своего друга Аминция в Риме о победе, быстро одержанной им при Зеле];
29] мне говорят / *С канал Грибоедова // *П я говорю / а где Пряжка ? а он / психушка ? # *Н Please / tell me! why ! (ОРД] (название песни английской рок-группы The Beatles, написанной Джоном Ленноном в 1964 г.];
30] [Люся, жен, 18] У меня эта херь закрылась... не знаю / чё с ней делать. One more time / baby [Женя, жен, 19] Я те отправила / и ещё парочку приколов [Телефонный разговор // Из коллекции НКРЯ, 2006] (цитата из песни американской певицы Бритни Спирс, 1999 г.].
Пожалуй, из приведенных контекстов только пример (28] демонстрирует, что говорящий сознательно вводит в свою речь известное латинское выражение (veni vedi vicí], поскольку, несмотря на его общеизвестность, все же считает нужным перевести его на русский язык. Никакого
рефлексива при этом он все же не использует. В остальных случаях прецедентные тексты никак не маркируются говорящими.
Примеры (29] и (30) - это так называемые социумно-прецедентные тексты, так как их употребление в речи может характеризовать человека как представителя той или иной возрастной (в данном случае, скорее, -молодежной] группы, социума. В отличие от них, контексты (26)-(28) можно отнести к национально-прецедентным текстам (феноменам], поскольку данные выражения в той или иной степени действительно известны каждому представителю лингвокультурного сообщества.
Любопытно, что иногда использование прецедентных текстов превращается для собеседников в своего рода языковую игру, в которую включаются они оба, ср.:
31] нет / они отрезали всё что можно было (э-э) ... @ ага / @ до # до () до основания / а затем / *С а () затем ! # а затем всё пришили мне (ОРД] (строка из «Интернационала»; автор текста - Эжен Потье (1871 г.], русский перевод А.Я. Коца (1902 г.]].
В примере (31] первый из говорящих рассказывает, по-видимому, о перенесенной операции и запинается на предлоге до (они отрезали всё что можно было <...> до], подыскивая подходящее слово для продолжения своего повествования, - и тут его собеседник (знак # в расшифровках означает смену говорящих], воспользовавшись ситуацией, подхватывает этот предлог и, слегка «поиграв» им (до () до - тоже вариант хезитацион-ной заминки], продолжает фразу известной строкой из гимна пролетариата. Возникшая спонтанно языковая игра вызывает смех затеявшего ее второго говорящего (*С] и, хотя и минимально, поддерживается первым, который повторяет последнее слово этой строки и все же заканчивает свою историю (а затем всё пришили мне]. Здесь можно наблюдать своеобразный backchannel - продолжение конструкции, начатой одним говорящим, в речи его собеседника, фактически - построение одного дискурса усилиями двоих говорящих (см. об этом, напр.: [Cathcart, Carletta, Klein 2003; Гренобль 2008; Grenoble 2013]], что вполне свойственно устной спонтанной речи.
Порой такая языковая игра с использованием прецедентных текстов приобретает затяжной характер, ср., например, диалог двух молодых людей, участников проекта ОРД, которые гуляют по Петербургу и пытаются найти остров Новая Голландия (32]. В реплике одного из них возникает фраза вот это дом, которую сразу подхватывает собеседник - и разворачивается достаточно протяженная языковая игра, поддерживаемая в основном усилиями именного второго собеседника (снова, однако, backchannel]:
32] но. но самое забавное / как я её [информацию о местонахождении какого-то объекта в ходе проводимой говорящим экскурсии] дала своим друзьям // *П вот это дом // *П и тут я понимаю / что я больше
никакой информации не помню об этом // *П # который построил Джек// # это дом / в нём живёт много людей// *П @ так/ а мы не туда пошли @ а это синица // *П # ну // *П # которая // лихо ворует пшеницу // *П в доме / который построил Джек (ОРД] (строки из стихотворения А. Милна в переводе С. Маршака].
Ср. похожую ситуацию и в примере (33]:
33] вот / смотри // *П # внук оказался своим собственным дедушкой / то есть вот какие-то завороты / и приключения // да-да-да // *П может (...) достопить ? *П # военный патруль до сих пор тут ? # да ? *П (:] эй... # ... их затапливает // *Н находится /... на шхуне ! @ *Н// *С *П # Верещагин /уходи с баркаса ! (ОРД] (цитата из к/ф «Белое солнце пустыни», 1970 г.].
В контексте настоящей статьи важно, что вся эта языковая игра, равно как и вообще использование в речи прецедентных текстов, является, несомненно, «нетривиальным», но при этом никак вербально не маркированным.
4.2. Разговорная идиоматика
Так же немаркированными остаются зачастую в устной речи и разного рода идиомы, как «словарные» (литературные или модифицированные литературные], так и вообще окказиональные (контекстуальные]. Приведем ряд примеров.
34] причём лезет всякая ерунда в голову *С *Н // *П *В нормально // # таких фольклорных стишков/можно ? *П всяка дурка в бошку их/фольклорные стишки// *П поможем же немножко/ *П друг другу / и... (ОРД];
35] не говорю уже о том [...] там были такие неинтересные совершенно вещи такой заповедник нас водили с птицами / то у них Стоун-хендж какой-то бред совершенный/ сивой кобылы /где какие-то камни вот по этому поводу там ходят вокруг этих камней что-то они там плетут всякую ахинею что это такое // бред совершенно это / почему туда водят совершенно непонятно ничего интересного (САТ, рассказ];
36] вот погранцы тоже вообще-то никому особо не мешали / стояли ребята / тихо-спокойно /э-э на ребят было смотреть очень / печально // потому что ребята { а-а { все были тепло одеты и было-о жарко абсолютно вот // а-а они стояли в полном экипировке // и все очень сильно мешали // вот // а-а стояли ребята во всей экипировке поэтому их было слегка { жалко потому что когда ты идёшь с одним полотенцем наперевес/ и надеешься что вот тебе станет тепло / и хорошо // и ту... тут погружаешься в тридцатипятиградусную воду и ты не понимаешь где ты находишься / где воздух/ где вода / где дно / где ещё что поэтому надо заплывать за буйки (САТ, рассказ];
37] для меня ничего тяжёлого в принципе и нет // ну вот и как бы каждую вот [...] / где бы я ни находилась что бы я ни делала из этого исчерпываю для себя // что-то такое | хорошее { то есть (...) какой-то
позитив (...) то есть негативы в принципе у нас их и так по жизни много (...) ну что бы ещё этим голову за-ахламлять этими негативами // не надо / <кашель> я как-то-о как всегда / то есть отсеивается это всё // нам остаётся вот [...] из каждого негатива можно отчерпнуть позитив // поэтому-у вот этими позитивами можно наверно сказать что э-э больше [...] э-э этим мы и живём // всем лучше хорошим а плохое оно / конечно (...) у всех всегда бывают там всякие проблемы (САТ, рассказ];
38] ну вообще как бы отпуск если делать вывод отпуск для меня э-э самое главное это выезд / куда-то выезд / что и отдых что и отпуск // это должен быть обязательно выезд / это какая-то смена обстановки / э-э / так что действительно люди устают от этой [...] от всего // обыденного корыта с сухарями / просто тебя тошнить будет от этих сухарей // тебе захочется там сосиску например когда тебя сосисками да тебя тошнить начнет / ХОЧУ сухарь / ну также и здесь тоже хотя бы пять-десять дней (САТ, рассказ];
39] ну вот например // даже не буду говорить там / сколько раз в неделю и-и (...) ну вообще вот э-э иной с-соберется компания / да также своих знакомых/ почему бы нам не сходить на дискотеку например поплясать / так почему бы нет?! / пошли попляшем // хоть из себя там усталая от работы / там усталая от домашних проблем / но всё равно ты / на дискотеке зажигаешь как молодая лань // то есть { также можно отдохнуть (САТ, рассказ].
Примеры такого рода можно продолжать до бесконечности - настолько богата ими наша устная речь1. Каждый из подобных контекстов может стать предметом отдельного лингвистического (текстологического, фразеологического, дискурсивного и т. п.] исследования, здесь же мы ограничимся лишь демонстрацией этого идиоматического богатства и фиксацией идиом (прежде всего - окказиональных, контекстуальных] как типа «нетривиального», активно используемого русскоязычными гово-рящими2. Важно отметить, что во всех приведенных контекстах идиома потребляется без всякой метакоммуникативной «поддержки» со стороны говорящего.
4.3. Лексические окказионализмы
Выше было показано, как много в нашей речи окказиональных идиом, однако встречаются окказионализмы и на лексическом уровне, также используемые обычно говорящим без всяких метакоммуникативных комментариев, ср.:
1 По предварительным подсчетам, произведенным на материале корпуса ОРД, максимальное количество идиом разного типа на один фрагмент записи составляет 0,84 % (24 соответствующих единицы на 2 852 слова, 13:03 мин. звучания]; средняя доля идиоматики составляет, как показали те же подсчеты, 0,2-0,3 %.
2 Любопытно проследить, какова ситуация в этом отношении в интерферированной русской речи инофонов, и корпус САТ вполне предоставляет такую возможность.
40] гуляем обычно { два-три часа // придя домой / мы обедаем / и укладываем внучу спать // пока она спит / мы занимаемся домашними делами (САТ, рассказ];
41] ну вот там остался в качестве памятника разрушенный вот собор /э-э Ковентри/ остались одни стены/рядом построен совершенно монстроозный собор / э-э восстановлен / жуткий совершенно / похож на наш { спортивный комплекс какой-то э-э по нему никак не скажешь что это собор / вообще религиозное какое-то здание (САТ, рассказ];
42] ну / понятно вина гида / что не отзвонилась и не сказала / так работать ли мне второй день ? *П грубо говоря после этого заказчик этот / я понимаю ещё позвонил *Н / что гид у вас никакой! (ОРД];
43] [Студент 1, муж, 18] А то что-то настроение совсем ни о чём [Разговоры ульяновских студентов // Из коллекции Ульяновского университета, 2008];
44] мультик какой-то не наш// *П совершенно изумительный! # *Н # времени // фэнтэзийный мультик/ *П совершенно глючный/ @ в общем нашёл я (ОРД].
Часто, впрочем, лексические единицы такого типа довольно трудно отграничить от идиоматических или идиоматизированных (тяготеющих к идиоматичности], ср.:
45] Условия тяжёлые были / это говорит о том / что подбираются кадры очень хорошие / и сразу без никаких начинают / и срабатываются [Биография (беседа лингвиста с информантом] // Русская разговорная речь европейского северо-востока России / под ред. Н.С. Сергиевой, А.С. Герда, Сыктывкар, 1998, 1981];
46] Дора / типа привет / *Пу меня к тебе шкурная тема *П Коля / и какая у тебя шкурная тема ко мне ? *П ну типа / *П причем разговаривает в каком-то таком стиле // *П красавица с накладными мозгами (ОРД];
47] я говорю / Кирилл / только винчестер оставь / он там типа это / он . а он такой / а он загруженный ? я говорю / так ты сам его загружал / @угу // @ и вообще он новый/ на двести гигов/ а он такой/ а/ *П понял // *С @ *С @ то есть он мог бы его куда-нибудь в хлам/ определить запросто (ОРД];
48] Ириш /я работала / *П и (:] в общем в итоге это в такой/ вы... вы... вы... (...) вылилось в такой гадюшник что / ну его / *П не хочу (ОРД].
По примерам снова хорошо видно, что вводятся подобные нетривиальные, в основном экспрессивные, единицы в устное повествование без всяких маркеров, т. е. они не только типичны для повседневной устной коммуникации, но привычны и естественны и для говорящего, и для слушающего.
5. Выводы
Проведенный анализ корпусного материала позволил определенным образом систематизировать все то «нетривиальное», что, как оказа-
лось, весьма активно используют носители русского языка в повседневном общении, вне зависимости от того, маркируют они это специальными вербальными единицами (главным образом - с помощью прагматем-рефлексивов] или нет. В рамках проанализированного материала можно, по-видимому, говорить о следующих типах такого «нетривиального»:
• терминологические единицы, используемые в непрофессиональном общении (лабораторный день; болевой синдром; личный вопрос; склонен к побегу];
• имена собственные (личные имена, географические названия и проч.];
• обобщающие высказывания, понятные и близкие большинству носителей языка (я же не отличу таджика от узбека; как раз для блондинок];
• эвфемистичные и деэвфемистичные единицы (сложная публика; не очень плодотворно; неприятного, гадкого];
• стилистически сниженные единицы (потрындеть; повыпендриваться; отстойный; задница; гадюшник];
• «словарные» (имеющие лексикографическую фиксацию, иногда модифицированные] идиомы (вокруг да около; флаг (ей) в руки; глаз да глаз; бред совершенный сивой кобылы];
• контекстуальные (окказиональные) идиомы (всяка дурка в бошку; с одним полотенцем наперевес; голову захламлять негативами; из каждого негатива можно отчерпнуть позитив];
• прецедентные тексты (всё есть как в Греции; veni vedi vici; их есть у меня];
• лексические окказионализмы (внуча; монстроозный; отзво-ниться; настроение ни о чём; фэнтэзийный; глючный];
• выражения, отличающиеся какой-нибудь спецификой (этот список явно открыт для пополнения]:
S неожиданная сочетаемость (идеалистичная память; накладные мозги];
S пафосность в нейтральном контексте (сделать что-нибудь выдающееся];
S оригинальная формулировка мысли (среди себя только размножаются - о людях];
S ресемантизация устойчивого выражения (грубо говоря].
Единицы подобного типа, легко воспринимаемые носителями русского языка, могут, тем не менее, создать серьезные коммуникативные помехи при общении с иностранцами, усложнить проблему перевода разговорных фрагментов русскоязычных текстов на другой язык или, наоборот, помочь при речевой характеристике конкретного человека, в том числе в ходе лингвистической экспертизы. Не исключено, что привлече-
ние к анализу нового материала добавит что-нибудь к предложенной типологии, позволит ее расширить или уточнить, но важно, что она в принципе возможна и может быть полезна в различных прикладных целях.
Список литературы
Богданова-Бегларян Н.В. Вопросительные конструкции в устной спонтанной речи: адресность, риторичность, идиоматичность // Коммуникативные исследования. 2016. № 4 (10). С. 61-76. Богданова-Бегларян Н.В. Рефлексив в системе дискурсивных единиц русской устной речи // Мир русского слова. 2015. № 3. С. 11-17. Богданова-Бегларян Н.В. Прагматемы в устной повседневной речи: определение понятия и общая типология // Вестник Пермского университета. Российская и зарубежная филология. 2014. Вып. 3 (27). С. 7-20. Богданова-Бегларян Н.В. Кто ищет - всегда ли найдет? (о поисковой функции вербальных хезитативов русской спонтанной речи) // Компьютерная лингвистика и интеллектуальные технологии: По материалам ежегодной Международной конференции «Диалог» (2013) (Бекасово, 29 мая - 2 июня 2013 г.). Вып. 12 (19): в 2 т. / гл. ред. В.П. Селегей. М.: РГГУ, 2013. Т. 1: Основная программа конференции. С. 125-136. Богданова-Бегларян Н.В., Шерстинова Т.Ю., Блинова О.В., Мартыненко Г.Я. Корпус «Один речевой день» в исследованиях социолингвистической вариативности русской разговорной речи // Анализ разговорной русской речи (АР3-2017): труды седьмого междисциплинарного семинара / науч. ред. Д.А. Ко-чаров, П.А. Скрелин. СПб.: Политехника-принт, 2017а. С. 14-20. Богданова-Бегларян Н.В., Шерстинова Т.Ю., Зайдес К.Д. Корпус «Сбалансированная Аннотированная Текстотека»: методика многоуровневого анализа русской монологической речи // Анализ разговорной русской речи (АР3-2017): труды седьмого междисциплинарного семинара / науч. ред. Д.А. Кочаров, П.А. Скрелин. СПб.: Политехника-принт, 2017б. С. 8-13. Богданова-Бегларян Н.В., Асиновский А.С., Блинова О.В., Маркасова Е.В., Рыко А.И., Шерстинова Т.Ю. Звуковой корпус русского языка: новая методология анализа устной речи // Язык и метод: Русский язык в лингвистических исследованиях XXI века. Вып. 2 / ред. Д. Шумска, К. Озга. Krak6w: Wydawnictwo Uniwersytetu Jagiellonskiego, 2015. С. 357-372. Гренобль Л.А. Синтаксис и совместное построение в устном русском диалоге //
Вопросы языкознания. 2008. № 1. С. 25-36. Гришина Е.А. Устная речь в Национальном корпусе русского языка // Национальный корпус русского языка: 2003-2005. Результаты и перспективы. М.: Ин-дрик, 2005. С. 94-110. Зайдес К.Д. Метакоммуникация в русской устной спонтанной речи: дис. ... магистра лингвистики. СПб., 2017. 239 с. Звуковой корпус как материал для анализа русской речи: коллективная монография: в 2 ч. / отв. ред. Н.В. Богданова-Бегларян. СПб.: Филол. фак. СПбГУ, 2013-2015. Ч. 1: Чтение. Пересказ. Описание. 2013. 532 с. Звуковой корпус как материал для анализа русской речи: коллективная монография: в 2 ч. / отв. ред. Н.В. Богданова-Бегларян. СПб.: Филол. фак. СПбГУ,
2013-2015. Ч. 2: Теоретические и практические аспекты анализа. Т. 1: О некоторых особенностях устной спонтанной речи разного типа. Звуковой корпус как материал для преподавания русского языка в иностранной аудитории. 2014. 396 с.
Звуковой корпус как материал для анализа русской речи: коллективная монография: в 2 ч. / отв. ред. Н.В. Богданова-Бегларян. СПб.: Филол. фак. СПбГУ, 2013-2015. Ч. 2: Теоретические и практические аспекты анализа. Т. 2: Звуковой корпус как материал для новых лексикографических проектов. 2015. 364 с.
КарауловЮ.Н. Русский язык и языковая личность. М.: Изд-во ЛКИ, 2010. 264 с.
Костомаров В.Г., Бурвикова Н.Д. Прецедентный текст как редуцированный дискурс // Язык как творчество: сб. ст. к 70-летию В.П. Григорьева. М.: Институт русского языка РАН, 1996. С. 297-302.
Маслова Е.Р. Знаешь и понимаешь как вербальные хезитативы: сходства и различия // Русская филология. 26: сб. науч. работ молодых филологов. Тарту: Тартуский университет, 2015. С. 275-278.
Мокиенко В.М., Никитина Т.Г. Большой словарь русских поговорок. М.: ОЛМА Медиа групп, 2013. 784 с.
Мокиенко В.М., Никитина Т.Г. Большой словарь русских народных сравнений. Большой объяснительный словарь. М.: ОЛМА Медиа групп, 2008. 800 с.
Мокиенко В.М., Никитина Т.Г. Большой словарь русского жаргона. СПб.: Норинт, 2000. 720 с.
Русский язык повседневного общения: особенности функционирования в разных социальных группах: коллективная монография / отв. ред. Н.В. Богданова-Бегларян. СПб.: ЛАЙКА, 2016. 244 с.
Словарь русского языка: в 4 т. / гл. ред. 3-го изд. А.П. Евгеньева. М.: Русский язык, 1985-1988. Т. III: К-О. 1986. 736 с.
Словарь русского языка: в 4 т. / гл. ред. 3-го изд. А.П. Евгеньева. М.: Русский язык, 1985-1988. Т. IV: С-Я. 1988. 796 с.
Турчаненко В.В. Умные там всякие разговоры: о проблемах анализа и интерпретации единицы там в русской устной спонтанной речи // Русская филология 29: сб. науч. работ молодых филологов. Тарту: Тартуский университет, 2018. (В печати).
Химик В.В. Большой словарь русской разговорной экспрессивной речи. СПб.: Норинт, 2004. 768 с.
Шерстинова Т.Ю., Рыко А.И., Степанова С.Б. Система аннотирования в звуковом корпусе русского языка «Один речевой день» // Формальные методы анализа речи: материалы XXXVIII Междунар. филол. конф. (16-20 марта 2009 г.). СПб.: Фак. филологии и искусств СПбГУ, 2009. С. 66-75.
Шклярук Е.Я. «И он такой мне говорит...»: о местоименном прилагательном такой в русской спонтанной речи // Русская филология 28: сб. науч. работ молодых филологов. Тарту: Тартуский университет, 2017. С. 328-331.
Cathcart N., Carletta J., Klein E. A Shallow Model of Backchannel Continuers in Spoken Dialogue // 10th Conference of the European Chapter of the ACL. 2003. Vol. 1. P. 51-58.
Clemen G. The Concept of Hedging: Origins, Approaches and Definitions // Hedging and Discourse: Approaches to the Analysis of a Pragmatic Phenomenon in Academic Texts. Berlin; New York: De Gruyter, 1997. P. 235-248. Fraser B. Pragmatic Competence: The Case of Hedging // New Approaches to Hedging [Based on Selected Papers Presented at the Panel «Vague Language: the Use of Approximators and Hedges in Spoken and Written Corpora» at the 10th International Pragmatics Conference in Göteborg]. Bingley: Emerald, 2010. P. 15-34. Grenoble L.A. Talking out of Turn: (Co)-construction Russian Conversation // Approaches to Slavic Interaction / Eds. N. Thielemann, P. Costa. Amsterdam: John Benjamins, 2013. P. 17-33. Lakoff G. Hedges: A Study in Meaning Criteria and the Logic of Fuzzy Concepts // Journal of Philosophical Logic. 1973. № 2. P. 458-508.
References
Bogdanova-Beglaryan, N.V. (2016), Question formulae in Russian colloquial speech: addressness, idiomaticity and rhetorical features. Communication Studies, No. 4 (10), pp. 61-76. (in Russian) Bogdanova-Beglaryan, N.V. (Ed.) (2016), Russkii yazyk povsednevnogo obshcheniya: osobennosti funktsionirovaniya v raznykh sotsial'nykh gruppakh [Everyday Russian Language in Different Social Groups], Collective Monograph, St. Petersburg, LAIKA Publ., 244 p. (in Russian) Bogdanova-Beglarian, N.V. (2015), Reflexive Items in Russian Speech Discursive Units
System. The World of Russian Word, Iss. 3, pp. 11-17. (in Russian) Bogdanova-Beglaryan, N.V. (Ed.) (2015), Zvukovoi korpus kak material dlya analiza russkoi rechi [Speech Corpus as a Base for Analysis of Russian Speech], Collective Monograph, in 2 parts, Pt. 2. Theory and Practice of Speech Analysis, Vol. 2. Speech Corpus as a Base for New Lexicographical Projects, St. Petersburg, SPbGU Publ., 364 p. (in Russian) Bogdanova-Beglarian, N.V. (2014), Pragmatic items in everyday speech: definition of the concept and general typology. Perm University Herald. Russian and Foreign Philology, Iss. 3 (27), pp. 7-20. (in Russian) Bogdanova-Beglaryan, N.V. (Ed.) (2014), Zvukovoi korpus kak material dlya analiza russkoi rechi [Speech Corpus as a Base for Analysis of Russian Speech], Collective Monograph, in 2 parts, Pt. 2. Theory and Practice of Speech Analysis, Vol. 1. Some Features of Oral Spontaneous Speech of Various Types. Speech Corpus as a Base for Material for the Teaching of Russian as a Foreign Language, St. Petersburg, SPbGU Publ., 396 p. (in Russian) Bogdanova-Beglaryan, N.V. (2013), Kto ishchet - vsegda li naidyot? (o poiskovoi funktsii verbal'nykh khezitativov russkoi spontannoi rechi) [Those Who Seek, will They Find? (Search Function of Verbal Hesitations in Russian Spontaneous Speech)]. Selegei, V.P. (Ed.) Computational Linguistics and Intellectual Technologies, Papers from the Annual International Conference "Dialogue" (2013), Iss. 12, in 2 volumes, Moscow, RSHU Publ., Vol. 1, pp. 125-136. (in Russian) Bogdanova-Beglaryan, N.V. (Ed.) (2013), Zvukovoi korpus kak material dlya analiza russkoi rechi [Speech Corpus as a Base for Analysis of Russian Speech], Collec-
tive Monograph, in 2 parts, Pt. 1. Reading. Retelling. Description, St. Petersburg, SPbGU Publ., 532 p. (in Russian) Bogdanova-Beglarian, N.V., Sherstinova, T.Yu., Blinova, O.V., Martynenko, G.Ya. (2017a), Korpus "Odin rechevoi den'" v issledovaniyakh sotsiolingvisticheskoi variativnosti russkoi razgovornoi rechi [Corpus "One Speaker's Day" in Studies of Sociolinguistic Variability of Russian Colloquial Speech]. Kocharov, D.A., Skrelin, P.A. (Eds.) Analiz razgovornoi rechi (AR3-2017) [Analysis of Spoken Russian Speech (AR3-2017)], Proceedings of the 7th Interdisciplinary Seminar, St. Petersburg, Polytekhnika-print Publ., pp. 14-20. (in Russian) Bogdanova-Beglarian, N.V., Sherstinova, T.Yu., Zaides K.D. (2017b), Korpus "Sbalan-sirovannaya annotirovannaya tekstoteka": metodika mnogourovnevogo analiza russkoi monologicheskoi rechi [Corpus "Balanced Annotated Text Library": Method of Multilevel Analysis of Russian Monological Speech]. Kocharov, D.A., Skrelin, P.A. (Eds.) Analiz razgovornoi rechi (AR3-2017) [Analysis of Spoken Russian Speech (AR3-2017)], Proceedings of the 7th Interdisciplinary Seminar, St. Petersburg, Polytekhnika-print Publ, pp. 8-13. (in Russian) Bogdanova-Beglaryan, N.V., Asinovsky, A.S., Blinova, O.V., Markasova, E.V., Ry-ko, A.I., Sherstinova, T.Yu. (2015), Zvukovoi korpus russkogo yazyka: novaya metodologiya analiza ustnoi rechi [Speech Corpus of Russian Language: a New Methodology for Analyzing of Oral Speech]. Shumska, D., Ozga, K. (Eds.) Yazyk i metod: Russkii yazyk v lingvisticheskikh issledovaniyakh 21 veka [Language and Method: The Russian Language in the Linguistic Studies of the 21st Century], Iss. 2, Krakow, Jagiellon. Univ. Publ., pp. 357-372. (in Russian) Cathcart, N., Carletta, J., Klein, E. (2003), A Shallow Model of Backchannel Continuers in Spoken Dialogue. 10th Conference of the European Chapter of the ACL, Vol. 1, pp. 51-58.
Clemen, G. (1997), The Concept of Hedging: Origins, Approaches and Definitions. Hedging and Discourse: Approaches to the Analysis of a Pragmatic Phenomenon in Academic Texts, Berlin, New York, De Gruyter Publ., pp. 235-248. Evgenieva, A.P. (Ed.) (1988), Dictionary of the Russian Language, Vol. IV, Moscow,
Russkii yazyk Publ., 796 p. (in Russian) Evgenieva, A.P. (Ed.) (1986), Dictionary of the Russian Language, Vol. III, Moscow,
Russkii yazyk Publ., 736 p. (in Russian) Fraser, B. (2010), Pragmatic Competence: The Case of Hedging. New Approaches to Hedging, Based on Selected Papers Presented at the Panel "Vague Language: the Use of Approximators and Hedges in Spoken and Written Corpora" at the 10th International Pragmatics Conference in Göteborg, Bingley, Emerald, pp. 15-34. Grenoble, L.A. (2013), Talking out of Turn: (Co)-construction Russian Conversation. Thielemann, N., Costa, P. (Eds.) Approaches to Slavic Interaction, Amsterdam, John Benjamins, pp. 17-33. Grenoble, L.A. (2008), Sintaksis i sovmestnoe postroenie v ustnom russkom dialoge [Syntax and (Co)-construction in the Oral Russian Dialogue]. Voprosy yazykoz-naniya [Questions of Linguistics], No. 1, pp. 25-36. (in Russian) Grishina, E.A. (2005), Ustnaya rech' v Natsional'nom korpuse russkogo yazyka [Oral Speech in the National Corpus of the Russian Language]. Natsional'nyi korpus russkogo yazyka: 2003-2005. Rezul'taty i perspektivy [Russian National Cor-
pus: 2003-2005. Results and Prospects], Moscow, Indrik Publ., pp. 94-110. (in Russian)
Karaulov, Yu.N. (2010), Russkii yazyk i yzykovaya lichnost' [Russian Language and
Linguistic Persona], Moscow, LKI Publ., 264 p. (in Russian) Khimik, V.V. (2004), Large Dictionary of the Russian Colloquial Expressive Speech,
St. Petersburg, Norint Publ., 768 p. (in Russian) Kostomarov, V.G., Burvikova, N.D. (1996), Pretsedentnyi tekst kak redutsirovannyi diskurs [Precedent Text as a Reduced Discourse]. Yazyk kak tvorchestvo [Language as Creativity], Collection of Articles for the 70th Anniversary of V.P. Gri-goriev, Moscow, Russian Language Institute, Russian Academy of Sciences Publ., pp. 297-302. (in Russian) Lakoff, G. (1973), Hedges: A Study in Meaning Criteria and the Logic of Fuzzy Concepts. Journal of Philosophical Logic, No. 2, pp. 458-508. Maslova, E.R. (2015), Znaesh' i ponimaesh' kak verbal'nye khezitativy: skhodstva i razlichiya [Znaesh' and ponimaesh' as a Verbal Hezitatives: Similarities and Differences]. Russkaya filologia. 26 [Russian Philology. 26], Digest of Scientific Works of Young Philologists, Tartu, Tartu University Publ., pp. 275-278. (in Russian)
Mokienko, V.M., Nikitina, T.G. (2013), A Large Dictionary of Russian Proverbs, Moscow, OLMA Media group Publ., 784 p. (in Russian) Mokienko, V.M., Nikitina, T.G. (2008), A Large Dictionary of Russian Folk Comparisons. Large Explanatory Dictionary, Moscow, OLMA Media group Publ., 800 p. (in Russian)
Mokienko, V.M., Nikitina, T.G. (2000), A Large Dictionary of Russian Jargon, St. Petersburg, Norint Publ., 720 p. (in Russian) Sherstinova, T.Yu, Ryko, A.I., Stepanova, S.B. (2009), Sistema annotirovaniya v zvu-kovom korpuse russkogo yazyka "Odin rechevoi den'" [The System of Annotation in the Speech Corpus of the Russian Language "One Speaker's Day"]. For-mal'nye metody analiza rechi [Formal Methods for Speech Analysis], Proceedings of the 38th International Philological Conference, St. Petersburg, SPbGU Publ., pp. 66-75. (in Russian) Shklyaruk, E.Ya. (2017), "I on takoi mne govorit...": o mestoimennom prilagatel'nom takoi v russkoi spontannoi rechi ["I on takoi mne govorit... ": the Pronominal Adjective takoi in Russian Spontaneous Speech]. Russkaya filologia 28 [Russian Philology 28], Digest of Scientific Works of Young Philologists, Tartu, Tartu University Publ., pp. 328-331. (in Russian) Turchanenko, V.V. (2018), Umnye tam vsyakie razgovory: o problemakh analiza i in-terpretatsii edinitsy tam v russkoi ustnoi spontannoi rechi [Umnye tam vsyakie razgovory: Problems of Analysis and Interpretation of Units in Russian Spontaneous Oral Speech]. Russkaya filologia 29 [Russian Philology 29], Digest of Scientific Works of Young Philologists, Tartu, Tartu University Publ. (in Print). (in Russian)
Zaides, K.D. (2017) Metakommunikatsiya v russkoi ustnoi spontannoi rechi [Metacom-munication in Russian Oral Spontaneous Speech], Master's Thesis, St. Petersburg, 239 p. (typescript). (in Russian)
"NONTRIVIAL" IN EVERYDAY COMMUNICATION: SYSTEMATIZATION APPROACH
N.V. Bogdanova-Beglaryan
St. Petersburg State University (St. Petersburg, Russia)
Abstract: The article considers types of "nontrivial" speech items in colloquial speech. The material is taken from three corpuses, such as "One Speaker's Day" (everyday dialogues and polylogues), balanced annotated text library (spontaneous monologues recorded under experimental conditions) and oral subcorpus of the National Corpus of the Russian language (speech of various types, except for films scripts). All varieties of such "nontrivials" are identified, and an attempt to systematize them is made. In everyday communication people often make unexpected utterances, which sometimes require a special introduction into speech or some comments from the speaker. Such unexpected ("nontrivial") item could be, for example, a term used in non-professional communication, or proper names that caused some difficulty, or euphemistic or non-euphemistic expressions, stylistically reduced units or utterances intended as generalizations, precedent texts, idioms or occasionalisms, both lexical and idiomatic. The amount of such "nontrivial" items in our speech turned out to be quite large, sometimes such units are used casually by speakers, and often requiring some verbal reaction. A systematic description of those items can be useful in various aspects, including translation practice or teaching Russian as a foreign language, creating a speech portrait of a particular speaker, or a linguistic expertise.
Key words: colloquial speech, oral discourse, pragmatic item, reflexive item, speech corpus, idiom, occasionalism, precedent text.
For citation:
Bogdanova-Beglaryan, N.V. (2017), "Nontrivial" in everyday communication: systematization approach. Communication Studies, No. 4 (14), pp. 9-30. DOI: 10.25513/2413-6182.2017.4.9-30. (in Russian)
About the author:
Bogdanova-Beglaryan Natalia Viktorovna, Prof., Professor of the Russian Language Chair
Corresponding author:
Postal address: 11, Universitetskaya nab., St. Petersburg, 199034, Russia E-mail: n.bogdanova@spbu.ru
Received: June 24, 2017
