CC BY
74
УДК 81-23
СЛОЖНЫЕ ПРАГМАТЕМЫ-РЕДУПЛИКАТЫ В РУССКОЙ УСТНОЙ РЕЧИ: ПРОБЛЕМЫ ОПИСАНИЯ И ВАРИАНТЫ РЕШЕНИЯ
Т.И. Попова
Санкт-Петербургский государственный университет (Санкт-Петербург, Россия)
Аннотация: Единицы устной речи за счет частоты своего использования могут в процессе функционирования подвергаться различным изменениям (фонетическим, морфологическим, лексическим). Такие изменения способствуют перемещению этих единиц из класса речевых (несущих основное лексическое значение и «работающих» на содержание речи) в разряд условно-речевых, которые, в частности, помогают говорящему выстраивать дискурс. Анализ корпусного материала, в котором фиксируются все эти изменения, вынуждает поставить задачу более подробного рассмотрения таких единиц, а также детального их описания с точки зрения семантических и функциональных особенностей. Статья посвящена рассмотрению особого класса подобных функциональных единиц устной речи, образованных путем редупликации (повтора-отзвучия): туда-сюда, то-сё, так-сяк, там-сям, такой-сякой, так-эт[д]ак. Источником материала для анализа стали два корпусных массива устной речи: устный подкорпус Национального корпуса русского языка и блок «Один речевой день» Звукового корпуса русского языка. В статье сделана попытка найти и обосновать адекватный термин для исследуемых единиц, а также экспериментальным способом решить вопрос об их исходной (словарной) форме: одна ли это единица или сочетание двух?
Ключевые слова: звуковой / устный корпус, русская устная речь, прагматема, маркер-аппроксиматор, редупликация.
Для цитирования:
Попова Т.И. Сложные прагматемы-редупликаты в русской устной речи: проблемы описания и варианты решения // Коммуникативные исследования. 2016. № 3 (9). С. 36-47.
Сведения об авторе:
Попова Татьяна Ивановна, бакалавр филологии
Контактная информация:
Почтовый адрес: 199034, Россия, Санкт-Петербург, Университетская наб., 11
E-mail: [email protected]
Дата поступления статьи: 16.06.2016
© Т.И. Попова, 2016
1. Введение
С недавнего времени предметом особого внимания лингвистов стало функционирование в устном дискурсе не речевых (передающих основное содержание текста], а условно-речевых единиц, характеризующихся высокой употребительностью и повторяемостью в речи разных говорящих, помогающих структурировать текст, но не связанных напрямую с его содержанием. Появление обширных языковых и речевых корпусов способствовало повышению научного интереса к данному направлению. Корпусный подход позволяет сделать объектом внимания лингвиста большие массивы текстов и функционирующих в них единиц разного типа, а также определенным образом систематизировать эти употребления.
К классу условно-речевых единиц, среди которых исследователи выделяют вводные, модальные, служебные и прочие дискурсивные слова, можно отнести и группу конструкций-редупликатов с местоименным компонентом: так-сяк, такой-сякой, туда-сюда, там-сям, то-сё, так-эт[д]ак - во всем их структурном и функционально-семантическом разнообразии. Редуплицированность этих форм отражает общую тенденцию нашей устной речи к некоторой ритмичности, изохронности ее структурных компонентов, к созданию «гармонии речевого потока», истоки которой - в своеобразном «первичном ритме» и многих явлений природы, и работы человеческого организма [Тимофеев 1935]. Именно эта группа условно-речевых единиц и стала материалом для анализа в настоящей работе. Источником материала стали устный подкорпус Национального корпуса русского языка (УП НКРЯ] и блок «Один речевой день» (ОРД] Звукового корпуса русского языка (см. о нем подробнее: [Asinovsky et а1. 2009; Богданова-Бегларян и др. 2015]].
2. Основные понятия и поиск термина
В процессе устной коммуникации многие единицы утрачивают или в разной степени ослабляют свое лексическое значение, приобретая при этом те или иные функции - прагматикализуются. Лексема приобретает в результате свойства прагматемы (см. об этом подробнее: [Богданова-Бегларян 2014]]. Например, когда говорящему по различным причинам, будь то трудности речепорождения, нехватка времени или просто стремление сэкономить усилия («лень человеческая»], необходимо опустить часть высказывания (обычно это бывает перечислительный ряд или чужая речь, полностью или частично], он использует особый тип дискурсивных единиц - маркеры-аппроксиматоры [Подлесская 2013; Богданова-Бегларян 2014].
В русской устной речи большое распространение получили подобные маркеры с местоименным компонентом, образованные путем особого рода морфонологического изменения, которое, вслед за Ф.Р. Минлосом
[Минлос 2004], будем называть редупликацией1: туда-сюда, то-сё, так-сяк, там-сям, такой-сякой, так-эт[д]ак, ср.:
(1] [№ 5, жен, 45] Да / ну это знаете / каждый раз просто на то / на сё / что-то постричь там / деревья / почему-то всегда все ничего не делают /хотя полный штат работников [Беседа с социологом на общественно-политические темы [Москва] // Фонд «Общественное мнение», 2003] (УП НКРЯ];
(2] [Света, жен, 18] Не успела. Или не захотела. Он думал / что я вечером приеду / а я уже в два дома была. И что-то туда-сюда / делать ничего не хотелось [Разговор при встрече // Из материалов Ульяновского университета, 2007] (УП НКРЯ].
Уже в приведенных примерах можно обнаружить различные возможности расположения компонентов исследуемых редупликатов. Достаточно широкое варьирование их речевого оформления заставляет задуматься о том, являются ли редупликаты цельной конструкцией2 или перед нами две (или более] разные единицы, объединенные той или иной функцией. В последнем случае не до конца решенным остается и вопрос выбора термина для этих единиц.
Данное исследование как раз и посвящено поиску возможного решения возникшей проблемы.
Некоторые исследователи склонны считать единицы, образованные путем редупликации, сложными словами (см., например: [Мельчук 1997; Крючкова 2004; Плунгян 2000]]. Но даже это понятие уточняется каждый раз по-разному.
Так, В.А. Плунгян, вслед за И.А. Мельчуком, описывает признаки, которые в принципе характеризуют словоформу (слово] [Плунгян 2000: 20], и основным среди них он полагает автономность, т. е. способность единицы образовывать высказывание. Однако нередко встречаются случаи, когда единица не способна образовать минимальное высказывание, но при этом обладает такими свойствами, которые приближают её к автономной единице (см.: [Мельчук 1997: 175-211]].
Речь идет об особенностях поведения таких единиц в составе линейной текстовой цепочки или, иначе, об их линейно-синтагматических свойствах. Важнейшим из них является отделимость. Единицы, которые обладают этим свойством, вполне могут претендовать на то, чтобы также
1 Важно отметить, что материал естественной речи на разных языках демонстрирует необходимость расширить понятие редупликации, зафиксированное в словаре [Виноградов 1990: 408], поскольку это явление не всегда ограничивается удвоением начального или целого, или предельным случаем редупликации - удвоением всего слова. Зачастую в литературе фиксируется именно изменение начальных звуков первого компонента редупликата (см., например: [Янко-Триницкая 1968; Крючкова 2004]].
2 Под конструкцией в лингвистике (грамматике конструкций] понимается «языковое выражение, у которого есть аспект плана выражения или плана содержания, не выводимый из значения или формы составных частей» [Рахилина и др. 2010: 19].
называться словоформами, ср.: «Свойство отделимости (выделено мной. -Т. П.) формулируется следующим образом: единица А считается отделимой (от словоформы М^), если существует такой контекст, в котором между А и W допустимо поместить по крайней мере одну бесспорную (т. е. автономную) словоформу» [Плунгян 2000: 21].
Но отделимость все-таки оказывается менее значимым свойством, так как, например, существует класс единиц, в которых подобная отделимость обеспечивается не другими автономными словоформами данного языка, а всего лишь их неполноценными аналогами, т. е. отделимыми, но не автономными единицами. Так, русская единица друг друга, хотя и состоит орфографически из двух словоформ, в действительности не допускает никаких вставных элементов между ними, кроме предлогов (друг с другом, друг перед другом, друг навстречу другу или навстречу друг другу и т. п.). Сходные свойства обнаруживают также русские неопределенные местоимения с кое- (типа кое-кто, кое-где) и отрицательные местоимения с ни-/не- (типа никто, ничто, никакой, ничей, некого, нечего): между кое-и ни-/не-, с одной стороны, и основой местоимения, с другой, так же как и в случае с друг друга, могут быть вставлены только предлоги (ср.: кое с кем, ни у кого, не для чего, ни по какому, ни с чьим), причем это единственно возможный порядок расположения предлога (ср. *с кое-кем, *у никого), но, в отличие от предыдущего случая, предлоги могут быть отнюдь не любые, а исключительно первообразные, непроизводные (ср.: навстречу кое-кому, но не кое навстречу кому).
Получается, таким образом, что рассмотренные выше компоненты редупликатов слабоотделимы и поэтому нельзя говорить об их автономности. Для таких единиц более актуальным становится свойство, которое А.И. Смирницкий назвал цельнооформленностью - наличие у компонентов распространенных в языке сложных слов «общих» словоизменительных морфем [Смирницкий 1956: 33-35].
Таким образом, можно сказать, что словоформа (слово) обычно обладает морфологической связностью, а сочетания словоформ - нет. Но система языка позволяет увидеть, что и «это свойство не является ни необходимым, ни достаточным для решения проблемы "словоформа или сочетание словоформ": с одной стороны, бесспорные словоформы могут характеризоваться так называемой групповой флексией, с другой стороны, в принципе могут существовать и морфологически не связные («раздель-нооформленные») словоформы: ср. русские числительные типа шестьдесят с их парадоксальным "двойным склонением" (единица -десят- не является ни отделимой, ни, тем более, автономной)...» [Плунгян 2000: 24].
Думается, что именно поэтому «такие раздельнооформленные комплексы в русском языке, как штучки-дрючки, шуры-муры, фигли-мигли или темным-темно, пьяным-пьяны (равно как и многие другие случаи сло-
весной редупликации в языках мира]», следовало бы, по мнению В.А. Плу-гяна, трактовать как единые словоформы [Плунгян 2000: 25].
Несколько иначе описывает подобного рода явления О.Ю. Крючкова [Крючкова 2004]. Пытаясь подобрать подходящий термин для конкретных случаев редупликации, она определяет понятие «слово» через наличие единого ударения, единого смысла компонентов, в нашем случае можно говорить об общей функции, выполняемой в речи данной единицей. Более того, О.Ю. Крючкова подчеркивает несоответствие признаков исследуемых единиц и признаков синтаксических конструкций: например, закрепленность в предложении, в высказывании. Так, в случае с туда-сюда, так-сяк второй компонент единицы никогда не встает на первое место.
Сложность описания явлений редупликации заставляет исследователя обратиться к данным системы языка. В ней обнаруживаются целые группы различных удвоений, обладающие особыми свойствами. В результате в работе О.Ю. Крючковой выделяются два класса сложных слов:
• сложные слитные слова, для которых на первом месте оказываются цельнооформленность и единая семантическая составляющая (большой-большой, крепко-накрепко];
• сложные составные слова, для которых определяющий критерий - раздельнооформленность (ложки-вилки, друзья-товарищи].
При таком подходе удвоения (редупликаты] типа туда-сюда, там-сям и др. могут трактоваться как сложные составные слова.
Таким образом, существующие лингвистические исследования позволяют увидеть, что термин конструкция, который можно было бы применить к исследуемым единицам, не вполне соответствует их языковой природе. Точнее было бы отнести их именно к классу прагматем, а конкретно, как уже было обозначено, - к маркерам-аппроксиматорам. Такая трактовка подчеркивает постепенное угасание плана содержания данных единиц, и употреблять в данном случае, вслед за другими исследователями, термин «слово», для которого семантическая составляющая является основной, представляется неверным. Прагматемы же можно охарактеризовать не только с функциональной, но и с формальной точки зрения, и тогда исследуемые единицы-редупликаты уместно называть сложными прагматемами.
3. О поиске начальной формы сложных редуплицированных прагматем (итоги эксперимента)
Проблема цельнооформленности слова не случайно остается не до конца решенной. Обращение к разного рода отклонениям [Плунгян 2000] помогает увидеть, что система языка скрывает в себе очень много потенциальных возможностей, которые нельзя трактовать однозначно.
Эта проблема оказалась актуальной и для исследуемых сложных прагматем-редупликатов. В ряде употреблений дистантное расположение
компонентов такой прагматемы создавало трудности для понимания, анализа и интерпретации. Появились сомнения: не привело ли частое использование этих единиц в речи к тому, что компоненты распались, став автономными единицами?
Для более объективного решения данного вопроса показалось необходимым провести опрос с участием филологов. Задание для опрашиваемых было таково: познакомившись с контекстом, определить, сколько единиц употреблено - одна или две?
Для эксперимента были отобраны 25 употреблений исследуемых прагматем с наиболее часто встречающимся вариантом дистантного расположения компонентов. Характерной особенностью этой группы употреблений стал повтор лексических вставок разного типа, как знаменательных, так и служебных единиц, ср.:
(3) [Зубов, муж] Глаза с крыльями. Глаз так / глаз сяк. А на самом деле/ в конечном счете/это всегда глаз/ который творит мир и спасает умершего Осириса [Беседа о Древнем Египте, НТВ, «Гордон» // Из коллекции НКРЯ, 2003-2004] (УП НКРЯ);
(4) [№ 0] Но скажите / пожалуйста / вот вы получаете бумажку / где все расписано / сколько мы платим за мусор / за уборку / за то / за сё [Беседа с социологом на общественно-политические темы [Санкт-Петербург] // Фонд «Общественное мнение», 2003] (УП НКРЯ).
В эксперименте приняли участие 44 испытуемых-филолога. Анализ полученных данных позволил выявить три группы употреблений. Группы формировались в соответствии с количественным показателем: значимым признавалось совпадение ответов в 60 % случаев и выше. Рассмотрим эти группы подробнее.
1. В первую группу вошли употребления, в которых, по мнению участников опроса, представлены две отдельные единицы (т. е. две разные прагматемы):
(5) [№ 1, жен, 19] А времени уже было / там паспорт ведь после двух получил. Пока сфотографировался / пока то / пока сё. Короче / вот [Телефонный разговор двух студенток // Из коллекции НКРЯ, 2005] (УП НКРЯ).
Основным аргументом респондентов при выборе ответа был повтор единиц между компонентами прагматемы, а значит, и их самостоятельная синтаксическая связь с отдельными элементами высказывания:
(6) [Ирина, жен] Вот здесь вот при выдаче документов распечатаете / там / какие-нибудь клубы вечерние / дискотеки / еще что-то и скажете: «Марья Иванна / вам в этот вечер вам / наверное /было бы приятней куда-нибудь сходить /а вот рядом с отелем такой модный клуб/ сякой модный клуб/ еще что-то [Тренинг туристической фирмы // Из коллекции НКРЯ, 2007] (УП НКРЯ).
Особенно сильным аргументом был повтор синонимичных единиц:
(7] [Фёдоров Владимир, муж] Евреи / которые во всей Европе были / так сказать / в это время / ну / неполноправные/ им и то запрещалось / и сё не разрешалось [В. Федоров. Лекция по истории: Абсолютизм XVIII века // Из коллекции НКРЯ, 2007] (УП НКРЯ].
Кроме того, в контекстах, попавших в эту группу, часто встречалось противопоставление, которое усиливало восприятие компонентов праг-матемы как двух отдельных единиц:
(8] [А. Зализняк, муж, 77, 1935] Пример «слышал еси» / «еси слышал» - один из многих примеров / который считалось / что тут нечего делать / просто бывает так/ бывает сяк/ пока не обнаружилось / что есть жёсткий закон / очень интересный/ очень важный [А. Зализняк. Читаем «Слово о полку Игореве». Проект Academia. ГТРК Культура (2012]] (УП НКРЯ];
(9] [Львин, муж] Ну неужели для ЦРУ важно / чтобы инфляция в Чехии была не такой/ а сякой? [Выступление Б. Львина на семинаре в Институте национальной модели экономики // Из коллекции НКРЯ, 1996] (УП НКРЯ].
Таким образом, по мнению участников опроса, в экспериментальном материале в большинстве случаев (14 употреблений из 25; 56 %] употреблены две разные единицы.
2. Ко второй группе было отнесено всего 4 употребления (16 %], в которых испытуемые-филологи увидели одну составную единицу. В этой группе между компонентами прагматемы располагаются соединительные союзы, и, видимо, благодаря этому единица воспринимается как единое целое, а редупликация ощущается более явно (и порой усиливается за счет других единиц]:
(10] [Костиков, В. Терехов, муж, 21, 1935] Вот и получается у вас так да сяк да всё наперекосяк [В. Ордынский, Л. Агранович. Человек родился, к/ф (1956]] (УП НКРЯ] - в данном примере можно отметить расширение редупликации за счет использования рифмующегося с финальным компонентом сложной прагмате-мы слова наперекосяк;
(11] [М2] ну вот // *П и значит они там сидят // там то да сё / там значит обсуждают там // а вы кем работаете ? бухгалтером ? о ! бухгалтер / да /это действительно серьёзная профессия /мамаша ему говорит (ОРД];
В примере (12] подчеркнут один из глаголов речи, который очень часто сопровождает именно такой падежной формой прагматемы то-сё. Думается, что эту форму, учитывая частоту встречаемости именно в таком сочетании, можно называть парадигматически изолированной:
(12] [Виктор, О. Ефремов, муж, 35, 1927] Посмотреть на тебя. Поговорить о том / о сём [Димка, А. Збруев, муж, 24, 1938] Веч-
но ты темнишь / Виктор! [А. Зархи и др. Мой младший брат, к/ф (1962)] (УП НКРЯ).
Стоит привести один из комментариев к данной трактовке исследуемых единиц: «получается местами какое-то расчлененное наречное местоимение - вроде как кое-кто, кое-что, местами напоминает фразеологизм с варьирующейся частью типа калинка-малинка». Таким образом, мы снова возвращаемся к тому, что в системе языка существуют некие давно заданные потенциальные возможности, которые лишь постепенно реализуются в речи.
3. Некоторые употребления, использованные в экспериментальном материале, оказались спорными. Здесь представлены не только контексты с повтором союзов, но и с теми частями речи (местоимениями, предлогами), которые уже были отнесены респондентами в другие группы. Видимо, семантическое окружение редуплицированных прагматем может влиять на восприятие их употреблений в речи.
Такие «переходные» употребления составили третью группу (7 примеров; 28 %):
(13) [муж, 54, 1999] Я всё знаю. Где бы / кто бы / с кем бы. Там ли / сям ли/ о том ли / о сём ли /мне всё известно [Премьер-министр, Ю. Любимов, муж, 46, 1917] Мммм... Ну что ж/хорошо-с. Вот вы мне и скажите/ с кем я только что разговаривал и о чём [Н. Кошеверова и др. Каин XVIII, к/ф (1963)] (УП НКРЯ);
(14) [№ 5, жен, 45] Да / ну это знаете/ каждый раз просто на то/ на сё / что-то постричь там / деревья / почему-то всегда все ничего не делают / хотя полный штат работников [Беседа с социологом на общественно-политические темы [Москва] // Фонд «Общественное мнение», 2003] (УП НКРЯ);
(15) Ну правильно / имидж/ он и наглостью своей этой всей берет / что да/я наглый /я такой /я сякой /я всё смогу [Беседа с социологом на общественно-политические темы [Москва] // Фонд «Общественное мнение», 2003] (УП НКРЯ).
Думается, что такое распределение мнений позволяет создать некоторую классификацию формальной структуры сложных прагматем.
В первую группу можно отнести прагматемы, которые употребляются в своих начальных (словарных) формах:
• Туда-сюда; • Там-сям;
• То-сё; • Такой-сякой;
• Так-сяк; • Так-эт[д]ак.
Вторую группу составляют случаи раздельнооформленного употребления прагматем (первая и вторая группа в эксперименте). Характерный для исследуемых единиц принцип раздельного оформления компонентов способствует проницаемости. А то, что разделяются компоненты в основном повторяющимися элементами, говорит об их связности. Как
написал один из участников опроса: «"сяк" без "така" не работает». Получается, что принцип редупликации является для этих единиц образующим и скрепляет сложную прагматему даже при дистантном употреблении ее компонентов.
Ряд контекстов, по мнению филологов, демонстрирует употребление компонентов прагматемы как «отдельных синтагм» внутри высказывания:
(16] [№ 5, жен, 50] Ну может быть и хорошо / потому что она как бы не отвлекает внимание там на брошечку / на кошечку / на то / на сё / поэтому она / может быть и хорошо даже / что у неё какой-то такой стиль свой/ деловой [Беседа с социологом на общественно-политические темы [Москва] // Фонд «Общественное мнение», 2004] (УП НКРЯ].
Стоит, однако, отметить, что в материале исследования представлены записи устной речи, поэтому говорить о наличии жесткого синтагматического членения внутри высказывания довольно сложно. Более того, на такое восприятие, как можно предположить, вновь влияет исходная расчлененность формы. Редупликация, как повтор, ритмизирует речь, употребление редуплицированных прагматем, как уже было показано, дает возможность соотнесения их компонентов. Потому пауза между элементами составной функциональной единицы не формирует «автономные словоформы», как их назвал бы В.А. Плунгян, а лишь создает речевой ритм.
Действительно спорными можно считать лишь те случаи, в которых встретилось противопоставление, ср.:
(17] [Львин, муж] Не описательную часть / а там /где «по нашему мнению надо делать так-то/ но власти считают / что надо делать сяк-то» [Выступление Б. Львина на семинаре в Институте национальной модели экономики //Из коллекции НКРЯ, 1996] (УП НКРЯ].
Здесь действительно можно говорить о том, что элементы прагма-темы приобрели некую самостоятельность. И такие примеры логично отнести к третьей группе, оставаясь на позициях убежденности в том, что редупликация вновь заставляет воспринимать эти единицы как единое целое, потому что «"сяк" без "така" не работает». Неоднозначность восприятия обусловлена тем, что сталкиваются семантика и прагматика, так как противительный союз вносит в высказывание дополнительный оттенок, но при этом в примерах остается ярко выраженной аппроксимативная функция прагматем.
Итак, результаты проведенного эксперимента позволили увидеть, что вопрос о выборе начальной формы исследуемых прагматем является сложным. Поэтому все контексты, которые, по результатам опроса, составили третью группу, требуют более детальной структурной характе-
ристики, которая позволит увидеть, можно ли представить все ситуации употребления редупликатов в виде конечного списка, или это потенциальные возможности, которые раскрываются только как частные случаи, появляющиеся в спонтанной речи.
Список литературы
Богданова-Бегларян Н.В. Прагматемы в устной речи: определение понятия и общая типология // Вестник Пермского университета. Российская и зарубежная филология. 2014. Вып. 3 (27). С. 7-20. Богданова-Бегларян Н.В., Асиновский А. С., Блинова О.В., Маркасова Е.В., Ры-ко А.И., Шерстинова Т.Ю. Звуковой корпус русского языка: новая методология анализа устной речи // Язык и метод: Русский язык в лингвистических исследованиях XXI в. Вып. 2 / ред. Д. Шумска, К. Озга. Krakow: Wydawnictwo Uniwersytetu Jagiellonskiego, 2015. С. 357-372. Виноградов В.А. Редупликация // Лингвистический энциклопедический словарь
/ гл. ред. В.Н. Ярцева. М.: Советская энциклопедия, 1990. С. 408. Крючкова О.Ю. Вопросы лингвистической трактовки лексической редупликации в русском языке // Русский язык в научном освещении. 2004. № 8. С. 63-83. Мельчук И.А. Курс общей морфологии. Т. 2. М.: Языки русской культуры; Вена:
Wiener slawistischer Almanach, 1997. 544 с. Минлос Ф.Р. Редупликация и парные слова в восточнославянских языках: авто-
реф. дис. ... канд. филол. наук. М., 2004. 20 с. Плунгян В.А. Общая морфология. Введение в проблематику. М.: Эдиториал УРСС, 2000. 383 с.
Подлесская В.И. Нечеткая номинация в русской разговорной речи: опыт корпусного исследования // Компьютерная лингвистика и интеллектуальные технологии: по материалам ежегодной Международной конференции «Диалог» (2013). Вып. 12 (19): в 2 т. / гл. ред. В.П. Селегей. М.: РГГУ, 2013. Т. 1: Основная программа конференции. С. 631-643. Рахилина Е.В., Плунгян В.А., Кузнецова Ю.Л. Лингвистика конструкций. М.: Азбуковник, 2010. 583 с. Смирницкий А.И. Лексикология английского языка / подгот. к печати и ред.
В.В. Пассек. М.: Изд-во лит. на иностр. яз., 1956. 260 с. Тимофеев Л.И. Ритм // Литературная энциклопедия: в 11 т. Т. 9 / редкол.: П.И. Лебедев-Полянский, И.Л. Маца, И.М. Нусинов. М.: Советская энциклопедия, 1935. Стб. 700-703.
Янко-Триницкая Н.А. «Штучки-дрючки» устной речи (повтор-отзвучие) // Русская
речь. 1968. № 4. С. 48-52. Asinovsky A., Bogdanova N., Rusakova M., Ryko A., Stepanova S., Sherstinova T. The ORD Speech Corpus of Russian Everyday Communication «One Speaker's Day»: Creation Principles and Annotation // Lecture Notes in Computer Science. 2009. Vol. 5729 LNAI. P. 250-257.
References
Asinovsky, A., Bogdanova, N., Rusakova, M., Ryko, A., Stepanova, S., Sherstinova, T. (2009), The ORD Speech Corpus of Russian Everyday Communication «One
Speaker's Day»: Creation Principles and Annotation. Lecture Notes in Computer Science, Vol. 5729 LNAI, pp. 250-257.
Bogdanova-Beglaryan, N.V. (2014), Pragmatemy v ustnoi povsednevnoi rechi (opre-delenie ponyatiya i obshchaya tipologiya) [Pragmatems in Colloquial Speech (Definition of the Term and General Typology)]. Vestnik Permskogo univer-siteta. Rossiiskaya i zarubezhnaya filologiya [Perm University Herald. Russian and Foreign Philology], No. 4, pp. 7-20.
Bogdanova-Beglaryan, N.V., Asinovsky, A.S., Blinova, O.V., Markasova, E.V., Ryko, A.I., Sherstinova, T.Yu. (2015), Zvukovoi korpus russkogo yazyka: novaya me-todologiya analiza ustnoi rechi [Speech Corpus of Russian Everyday Communication: New Methodology of Speech Analysis]. Yazyk i metod: Russkii yazyk v lingvisticheskikh issledovaniyakh 20 veka [Language and Method: Russian Language in the Linguistic Research of 20h century], ed. by D. Szumska, K. Ozga, Krakow, Wydawnictwo Uniwersytetu Jagiellonskiego publ., Iss. 2, pp. 357-372.
Janko-Trinitskaya, N.A. (1968), "Shtuchki-dryuchki" ustnoi rechi (povtor-otzvuchie) ["Shtuchki-dryuchki" (stunts) of Colloquial Speech (Repetition-resounds)]. Russkaya rech [Russian Speech], No. 4, p. 48-52.
Kryuchkova, O.Yu. (2004), Voprosy lingvisticheskoi interpetatsii leksicheskoi re-duplikatsii v russkom yazyke [Questions of the Linguistic Interpretation of Lexical Reduplication in the Russian Language]. Russkii yazyk v nauchnom osve-shchenii [Russian Language in the Scientific Light], No. 8, pp. 63-83.
Melchuk, I.A. (1997), Course of the General Morphology, Vol. 2, Moscow, Languages of Russian Culture, Vienna, Vienna Slavic Almanac, 544 p. (in Russian).
Minlos, F.R. (2004), Reduplikatsiya i parniye slova v vostochnoslavyanskikh yazykakh [Reduplication and Pair Words in East Slavic Languages], Moscow, 20 p.
Plungyan, V.A. (2000), Obshchaya morfologiya. Vvedenie v problematiky [General Morphology. An Introduction to the Problems], Moscow, Editorial URSS publ., 383 p.
Podlesskaya, V.I. (2013), Vague reference in Russian: evidence from spoken corpora. Computational Linguistics and Intellectual Technologies, Papers from the Annual International Conference "Dialogue" (2013), Iss. 12, RGGU publ., Vol. 1, pp. 619-632. (in Russian).
Rakhilina, E.V., Plungyan, V.A., Kuznetsova, Yu.L. (2010), Lingvistika konstruktsii [Construction Linguistics], Moscow, Azbukovnik publ., 583 p.
Smirnitsky, A.I. (1956), Leksikologiya anglikskogo yazyka [Lexicology of the English Language], Moscow, Izdatelstvo na inostrannykh yazykakh publ., 260 p.
Timofeev, L.I. (1935), Rhythm. Literary Encyclopedia, Vol. 9, Moscow, co. 700-703.
Vinogradov, V.A (1990), Reduplication. Linguistic Encyclopedic Dictionary, V.N. Yart-seva, Moscow, Soviet Encyclopedia publ., 408 p. (in Russian).
COMPLEX PRAGMATEME-REDUPLIKATES IN SPOKEN RUSSIAN: PROBLEMS OF DESCRIPTION AND OPTIONS OF SOLUTION
T.I. Popova
Saint Petersburg State University (Saint Petersburg, Russia)
Abstract: Frequent use of some units of speech leads to changes (phonetic, morphological, and lexical). These changes contribute to the movement of these units from the class of speech (carrying the main lexical meaning and "working" on the content of speech) to the category of conditional-speech, which, in particular, help the speaker to build a discourse. Using the analysis of corpus material, where all of these changes are fixed, we can set a challenge of more detailed overview of such units, as well as detailed description in terms of semantic and functional characteristics. The article is devoted to a special class of these functional units of speech, formed by reduplication (repetition-resounds.): tuda-s'uda, to-s'o, tak-s'ak, takoj-s'akoj, tak-et[d]ak. Analysis is based on the material, provided by two corpuses of speech: spoken subcorpus of the Russian National Corpus and the block "One Speaker's Day" of the Speech Corpus of Russian Everyday Communication. The article is setting a task of finding and substantiating an appropriate term for the test units. Also, by using an experimental way, we are trying to solve the issue of their original (dictionary) form and answer the question: is it a single unit or a combination of two?
Key words: sound / oral corpus, Russian colloquial speech, pragmatema, approximation marker, reduplication.
For citation:
Popova, T.I. (2016), Complex pragmateme-reduplikates in spoken Russian: problems of description and options of solution. Communication Studies, No. 3 (9), pp. 36-47. (in Russian).
About the author:
Popova Tatiana Ivanovna, Bachelor of Philology
Corresponding author:
Postal address: 11 Universitetskaya nab., St. Petersburg, 199034, Russia E-mail: [email protected]
Received: June 16, 2016
